Доверяй мне

      – Антон! Что это опять на вас надето? – Дмитрий Александрович притормозил и смерил уничижительным взглядом растянутую майку-безрукавку, не оставляющую простора для воображения и выставляющую напоказ подтянутые рельефные мышцы на теле парня с обеих сторон.       Тоша дернулся за секунду до этого замечания и внутренне взвыл, злясь, что не успел съебаться раньше, чем этот упырь опять пристанет.       – Здравствуйте, Дмитрий Александрович… – едва слышно пробурчал он, косясь на хихикающих одногруппников.       «Вот же черт. Какого хуя он постоянно ко мне приебывается?»       Дмитрий Александрович был его персональным институтским бичом – и Тоша был уже как весьма усердный монах – подвергающийся его ударам каждый день по несколько раз. Или кто там занимается самобичеванием?       – Что на вас надето, я вас спрашиваю? Вы куда пришли? В институт или на тусовку? И это что… – мужчина неверяще поправил оправу строгих очков. – Пирсинг в сосках? Боже… Немедленно на кафедру! Живо!       Антон Бершев сцедил мат в спину уверенно шедшего впереди профессора и поплелся за ним.       На кафедре царило оживление, до момента их прихода. Все преподаватели мгновенно затихли, даже Марина Егоровна – истеричная женщина, орущая на Женьку за очередной проваленный гармонический диктант.       Женька благодарно и в своей особенной манере стрельнул глазками и слился. Цедить мат бесшумно получалось все сложнее.       – Садитесь, Бершев, – сам мужчина занял свое королевское кресло во главе понтового стола, подчеркивающего его главность и важность. Вычурная табличка – «Заведующий кафедрой Музыкального и Сценического Искусства – Дмитрий Александрович Кёнинг» золотилась прямо у сцепленных в нервный замок рук студента, на краю стола.       Парню захотелось смахнуть ее и будь что будет.       – Дорогой Антон, – начал проповедь этот недосвященник и Тоша завелся сильнее: «Дорогой, блять, Антон?!»       В дверях кафедры тем временем показалась башка его закадычного дружка – Женьки. «Все-таки не бросил не произвол судьбы» – пронеслась облегченная мысль в лохматой голове Бершева.       Но у Евгения Бондаренко были иные соображения на этот счет – он единственный заметил вздувшиеся вены на сцепленных руках Тохи и знал что будет, если не предотвратить катастрофу.       – Я… мне срочно нужен Тош… – замямлил парень и Марина Егоровна едва не упала в гневный обморок.       – Бондаренко! Зайди… позже – прошипела женщина, нервно поглядывая на царя всея кафедры – Кёнинга.       «Будь проклята твоя дебильная фамилия», – мрачно подумал Антон и встал.       – Господин… Кёнинг.       «Царь наш и бог» – мысленно продолжил парень и натянул самую вежливую свою улыбку. По скривившейся физиономии профессора понял, что получилось херово.       – Я не хочу больше сидеть тут и выслушивать ваш пиздеж. – На кафедре воцарилась потусторонняя тишина, как в ужастиках. Антон продолжил, даже уже не смотря на рожу противного препода, потому что все ясно и так.       – У нас нет правил насчет того, во что одеваться студентам и формы у нас тоже нет. Мы же не какой-нибудь Гарвард, блять, чтобы ходить в одном и том же как дебилы. Так что отстаньте уже от меня…       – Бершев… – Кёнинг медленно поднялся над своим огромным столом и у Тоши возникли ассоциации с судом – вот он, огромный судья в мантии и с огромным напудренным париком заносит, только почему-то не молоточек, а какой-то топор над головой парня.       Его фантазия сыграла с ним злую шутку – Дмитрий Александрович хоть и был высок, строен и чертовски зол, но парики явно не носил, а вот судейский топор из-под стола вытаскивать явно приготовился.       – Ты совсем страх потерял, так со мной разговаривать?       – Нет, просто уже заебало, – улыбнулся Тоша. – А если вы продолжите до меня доебываться, то я пожалуюсь своему бате. Не люблю этого делать, но блять, сделаю. Марина Егоровна бочком подошла к Кёнингу и что-то шепнула. Тот несколько раз поменялся в лице и медленно опустился обратно, проведя рукой по черным волосам.       – Какая мерзость. Что я слышу? Вы будете прикрываться отцом и его положением чтобы делать все, что захочется? И немедленно прекращайте материться!       – Ладно, не буду, – поднял руки парень, – но прикрываться отцом и его положением буду. Сори, но такие карты выпадают не всем и грех не пользоваться. Главное – не злоупотреблять.       – Идите, студент, – с усилием кивнул завкафедрой. – И прикройте чем-нибудь… свои соски!       – А вы потрахайтесь уже, – отправил встречный совет парень, выходя за дверь. – Тогда чужие соски перестанут вас возбуждать.       Следующее что он услышал – это странное бульканье и хрип, затем вскрик нескольких преподов, но возвращаться не рискнул.       – Какого хуя, Жека?! – Антон отвесил другу подзатыльник. – Кто тебя учил так друзей спасать? «М-мне н-нужен Т-тоша» – вякающе передразнил он.       – Отвали, грубиян! – Евгений манерно прикрылся руками и отодвинулся. – Как мог так и сделал.       – Ну как там, парни собрались?       – Да, нам выделили подвальное помещение на пару часов, не больше, – сообщил друг, и они помчались на встречу.       В подвале было сыро и темновато – посередине небольшого помещения стоял полусырой продавленный диван, мигала лампочка. Вокруг него собрался встревоженный консилиум из его друзей – Миши Селина, Славы Днепровского и Кости Курбатова. Они что-то вполголоса обсуждал.       – Дарова всем! Курбат, Миха, Слава, мое почтение! – Бершев картинно расшаркался и плюхнулся на диван. Парни замолчали и сосредоточенно уставились на него.       – Вы чего? Блять, хули тут так мокро?! – Тоха подскочил, почувствовав как быстро намокает жопа. Друзья загоготали.       – Вот же чёрт богатый, – Селин смахнул слезу. – Прикинь, в заброшенных сырых помещениях вещи становятся мокрыми со временем.       – Эй, харе, – Антон разглядывал свою мокрую джинсовую задницу и соображал. – Какого хрена нам выделили такую залупу? Это же подвал маньяка, а не помещение для реп.       – Нормальные помещения у хора и оркестра, – пожал плечами Костян. – Наша инициатива никому нахуй не сдалась, сам понимаешь…       – Да бля… у нас же музыкальный факультет, какого черта этого никто не предусмотрел?       – Ну, ты всегда можешь попросить батю – он же у тебя вроде в попечительском совете нашего универа? – Днепровский подошел к свисающей лампочке, которая грустно помаргивала и постучал по стеклу пальцем.       – Не. Злоупотреблять, – повторил аксиому Антон и начал прикидывать где расставить инструменты.       Парни разбрелись по небольшому помещению, оценивая обстановку и делая необходимые замеры.       – Ну, так-то барабанная установка сюда влезет, – неуверенно протянул Курбатов.       – Пара колонок тоже, – поддержал Женька.       – Да мы тут оглохнем, вы че?       – А че, есть варики получше? Скажи спасибо что хоть это дали, а то до нас…       – Да в пизду, я ухожу!       – Не психуй, Днепр. Все крутые рок-группы вылезли из подземелий, – попытался успокоить друга Тоха.       – Где? В Мордоре? – усмехнулся Женя. – Все рок-группы вылезли из гаражей. Не из таких вот подвалов.       – Значит самая крутая вылезет из подвала! Все, харе, – Бершев пытался одновременно вылезать из штанов и спорить. Херово получалось и то и это.       – Эээ…ой.       Все парни резко повернулись на мявк от двери и наверное выглядели как упыри во тьме, со светящимися глазами и моргающей лампочкой. А может как насильники – Антон стоял со спущенными штанами и непреклонным видом. В любом случае, мявкающим объектом оказался Марк Сартаков – младшекурсник, который с недавней поры часто крутился возле своих «семпаев».       – Кчау, Марк… – Антон переступил через джинсы и пнул их подальше.       – Привет, Антон, а вы чего тут? Вахтерша сказала что вы взяли ключ от подвала…       – А у нас тут ритуальное изнасилование, – с серьезной миной сообщил Курбатов. Парни мгновенно сориентировались и начали сдержанно кивать.       – Каво… – Марк неосознанно сделал шаг к лестнице.       – Ну понимаешь, в качестве посвящения у нас в эмси каждый год проводится оргия с первачами: таким образом все становятся ближе и мы принимаем в свои ряды новеньких без проблем. Так вот с посвящением Тохи были проблемы… – он кивнул Славе, чтобы тот продолжил. Днепр неосознанно почесал руку и придал лицу строгость.       – …он в тот день не присутствовал и вроде как официально то и не является нашим братаном. Мы давно ему об этом говорили, а он все отнекивался.       – Традиции нужно соблюдать, – жестко отрезал Костян. – И мы наконец проведем обряд посвящения для Антона.       – Как вы смеете! – фальцетом пискнул Тоха, когда Миша игриво оттянул резинку его трусов.       – Вы серьезно? – на лице у невинного парня выражение ужаса смешалось с подступающими слезами.       – Ага, а заправляет оргией сам Кёнинг, пидрила! – Антон отодвинулся от Селина, едва сдерживая ухмылку.       – Хотя знаешь… – Миша привлек к себе Бершева и засосал, тот, не сопротивляясь, стал активно получать удовольствие. Селин пошел дальше – нырнул руками в трусы Антона и по хозяйски сжал его сочный попец. Марк ахнул.       – У тебя вроде тоже не было посвящения… – Днепровский и Костя, приобнявшись в лучших традициях суккубов, надвигались на Марка, который спиной вперед начал подниматься по ступенькам.       – Тебе понравится…       – Понравится, понравится, – вторили Слава и Курбат, демонических хохоча. Парни окружали бедного первокурсника.       – Вы совсем с катух съехали, – просипел Марк и вылетел за дверь. Женька побежал его успокаивать, а остальные, давясь смехом, вернулись к делам.       – А мы не переборщили?       – Ахаха, я даже возбудился, – Антон пихнул локтем Селина и тот приглашающе развел руки.       – Можем продолжить.       – Давай…       – Не сейчас, – Днепровский покачал головой и Костя скривил мину. – Давайте разберемся с подвалом и группой, а потом… – Курбат не дослушав привлек Антона к себе и тот оказался в кольце рук двух парней, целуясь с обоими по очереди.       – А вы как бы нихуя не забыли? – обиженно протянул Слава.       – Иди сюда, дебил, – приглашающе протянул руку Антон, но Днепровский покачал головой.       – Шухер, щас наша кураторша заявится, харе сосаться.       – Эх… – Курбат грустно поддел колечко в соске Антона и тот выдохнул сквозь зубы.       – Харе, короче, давайте действительно к делу, а то мысли только о поебушках. Так нельзя.       – Марк раззадорил, – развел руками Миха.       – Ох уж этот Марк… – покачал головой Днепр и снова выглянул за дверь. Женька так и не вернулся.       Парни ждали куратора своей группы для одобрения помещения и создания первой в универе панк-рок группы. Название они еще не придумали, но некоторые соображения на этот счет уже были…