Моё сердце - Демон Тьмы

      Человек и страх неотделимы. Человеческий страх проявляется во многих интерпретациях, но каждый страх объединяет между собой что-то большее, куда более пугающее и в следствии, значимое. У разных людей страхи отличаются, в зависимости от их возраста, пола, социального статуса, самооценки и окружения. Для кого-то, больший страх в жизни — быть пойманным отцом за плохую оценку и поколоченным ремнём в следствии раскрытия правды. Для другого же, это страх быть раскрытым в совершённом убийстве. Случайным или намеренным — не важно. Разные на первый взгляд ситуации, как по происходящему в них, так и по значимости, на деле же заставляют испытывать у разных людей совершенно одинаковые эмоции. Страх, он един. Един и неизбежен, ведь не было, нет и не будет человека, бесстрашного в своей природе ко всему. Природа человека никогда не изменится. Ведь изменения означают, что перед нами уже совсем не человек, а нечто другое. В следствии, каждый человек испытывает страх перед неизвестным, и это нормально. Данное чувство является вытекающим корнем всех необъятных человеческих страхов, самых древних, вроде страха перед тьмой и новых — вроде боязни всего роботизированного. Боязнь пред тайной не раз спасало и спасает жизнь миллиардам людей, оберегая их от необдуманных поступков и сопутствующих им проблем. Но даже со столь важными и необходимыми в нашей жизни вещами, вроде страха, люди не редко перебарщивают. Начинают бояться того, чего бояться не стоит. Переступают грань, после которой перестают быть людьми, потопая в нетерпимости, расизме и в прочих раковых опухолей нашего сознания, вредящим и тем, кого бояться. Особенно им.       Девочка лет одиннадцати показательно зевнула, положила голову на грудь сидящего рядом юноши, наконец, окончившего свой душный монолог по основам философии. Винить одиннадцатилетнюю малышку в пренебрежительном отношении к философским россказням соседа по лавке в её возрасте — глупо и объективно неправильно. Как ни как, детям в этом возрасте совсем не до всяких взрослых дилемм. Парень это тоже понимал, поэтому принял жест девочки понимающе, терпимо и даже с небольшим чувством вины. — Крис, ты такой умный, но ужасно нудный! Уж прости, но это так! — она отстранилась от парня, села ровно и надула хомячьи щёчки.       Глядя на неё, сложно было сдержать смех от её забавного вида в этом розовом сарафане и каштановых волос, заплетёнными в две свободные косы бантиками, и в уверенном убеждении, что она выглядит сурово и элегантно, как те самые девушки с журналов моды, с каменными, ненастными лицами. — Братьев не выбирают. — бросил шатен, сам сдерживая нарывающуюся улыбку. — Уууффф! Но всё равно спасибо. Не уверенна, что всё запомнила, но что-то, да в сочинении напишу! — Сочинение на тему страха? — поднял брови шатен, подавляя лёгкое удивление выбором странной темы для написания сочинения для детей в пятом классе. — Я и подумать не мог, что вопрос о том, что такое страх, на самом деле является темой для сочинения. Разве, о таком вообще пишут.? — Раньше не писали! — буркнула малышка. — Но нам просто сказали написать о страхе. Даже сам учитель был в недоумении от темы сочинения! Ни плана, ни указаний, ничего! — Хм… Может, это не просто так?.. Могущественных демонов в США уже не видели лет так десять, может, кто-то хочет… — новый заход Криса в дебри конспирологических теорий был резко прерван, лёгким шлепком по бедру от сестрички. — Ой, да ну тебя и твои теории заговора! — ещё больше надулась малая, стукнув ботиночком по влажной плитке парковой зоны.       Весна была в самом своём разгаре. Холода уже отступили небольшого городишки, а летняя жара ещё не успела окончательно заявить свои права, поэтому на улице иногда шли лёгкие дожди, после которых всегда выглядывало солнышко, дарующее жизнь уже успевшим оклематься после зимы деревьям, поспешно вырастившие свои первые сочно-зелёные листья. «Вот бы весна никогда не кончалась» — поймал себя на мысли юноша, восхищённо оглядывая парк в оранжевом свету заходящего за деревья солнца. — Пойдём, Сэнди. — буркнул уже он, поднимаясь с деревянной скамейки. Судя по выражению лица сестры, она была лишь рада вернуться домой и наконец, закрыться у себя в комнате в окружении благ цифровой цивилизации и подальше от бубнежа брата. Что уж говорить, брат был не лучше — паручасовая прогулка по городу с ненастной младшей сестрой уже начала его удручать.       Улицы задрипанного городишки в этот день были как всегда оживлёнными, по меркам этого места. На интровертного паренька это только давило, что не скажешь об «реактивной» Сэнди, напротив чувствующая себя в окружении людей как рыба в воде. Забавно, что они думали об одном и том же, изредка поглядывая друг на друга одним глазком — «Почему мы блин такие разные?»       Получасовое возвращение домой было наконец окончено прибытием на место назначения. Небрежно оставив свою затасканную обувь в прихожей, парочка остановилась, принюхиваясь к приятно пахнущим запахам, исходящим из кухни. — О, вот и вы наконец. Долго ж вы в парке гуляли. — из-за двери детей встретила стройная женщина бальзаковского возраста, с накинутым синим кухонным фартуком и засученными рукавами бежевого свитера. — Мы с Крисом болтали о всяком, и даже мороженного поели! — с искрой в глазах, тут же проболталась Сэнди, на зло старшему брату.       Уже ожидая злословия в свою сторону, за безрассудный поступок — покупку мороженого в середине марта, Крис был готов придушить свою сестру, что выдавало его лёгкий, но выразительный оскал. Но ругательств не было, даже замечание не проскользнуло с уст матери. Устало, но при этом как-то напряжённо, женщина посмотрела на своих детей, припустила взгляд, и тихо сказала: — Стол уже накрыт. Идите поешьте, пока не остыло. Недоумевающие подростки переглянулись, пожали плечами, и не проронив ни слова, вошли на кухню вслед за матерью.       Семейный ужин так же не привнёс каких-либо перемен в общем апатичном настроении, нависшим над членами семьи. Мать и отец молча, неспеша ели — дети, неосознанно, следовали их примеру, пока старший, Крис, не решил прервать негласный обет молчания: — Эм… Мама, папа, что-то стряслось? — наконец спросил юноша, прекратив злополучное молчание, нависшее за семейным столом. Отец и мать подняли головы и посмотрели на детей, а затем друг на друга. — Ничего, всё в порядке. — соврал отец, устало вздохнув.              Но молодое поколение было непоколебимо. Было очевидно, что что-то не так. И их сверлящий взгляд, направленный на родителей, переполненный недоверием, побудил старших наконец разъяснить им правду. — Стив, наш пожилой сосед, когда вы гуляли в парке… — неожиданно, начала мать, а не отец. — …подбросил нам под дверь картонную коробку. Когда мы её открыли, то нашли в ней… Винки. — Винки? — Крис и Сэнди, обрамленные резко выросшим недоумением и непониманием, оба округлив глаза от удивления, переглянулись. Винки была их кошкой. Милой, ангорской породы, с белоснежным пушистым мехом и короткими лапками. Её бесследная пропажа две недели назад, сильно расстроило всех членов семьи. Особенно малышку Сэнди. — Точнее, что от неё осталось… — продолжил отец, не поднимая глаз со стола. — В смысле, «что осталось».? — не понял парень. — В прямом, Крис. В прямом.       Над семейным столом вновь нависла тишина, ещё более гнетущая и мрачная, чем прежде. Крис, слегка побледнев от представленной им картины растерзанной кошки в коробке, почувствовал пробежавших по спине мурашек, в компанию с холодком. Будто целый муравейник, целенаправленно не желающий сворачивать с протоптанной тропы. Мистер Стив, пятидесятилетний мужчина, переехал на их улицу несколько месяцев назад. С тех пор, у многих домочадцев начали пропадать домашние животные, в особенности, коты. Но люди не особо акцентировали на этом внимание, не видя связи. Все, кроме отца Криса и Сэнди, непринуждённо резкого, упёртого и от того конфликтного человека. Из-за своего скверного характера словесные перепалки с «недалёкими» соседями для мистера Моргана было уже что-то вроде неотъемлемой частью его жизни домочадца. Но к новому соседу, Мистеру Стиву, странному человеку, которого он не полюбил с первой недели, он относился по особенному холодно. Известие о пропаже домашних животных спустя месяц переезда старика, стал ещё одним поводом недоверия отца Криса к пожилому соседу. Вражда дошла до своего апогея, когда между ними выдался «особый» разговор, такой, как никогда прежде. Дело дошло бы и до драки, если не вмешательство других соседей и семьи самого Моргана. Крис невзначай заметил, что после того дня, что-то во взгляде старого Стива изменилось, что-то, что очень, очень пугало юношу.       Ещё больше, парня мог напугать, громкий стук во входную дверь, заставивший каждого, кто сидел за столом, вздрогнуть. Они и не могли догадываться, кто стучит в дверь с такой силой, и от этого, страх пред неизвестным был особо сильным. Настолько, что сводил с ума.       Следующим, что они услышали — был грохот выбитой двери и множество истошных, кошачьих криков.