Стоило прожить две тысячи лет, что бы меня назвали забавным.

Лютеция. Конец прошлой эры. Отрицание. Мама. Он приходит слишком поздно. Когда ни один мост уже не ведёт к осажденному городу. Когда огонь знакомится с постройками. Сдирает с лица земли их, более чем вековую, историю. Мальчик хочет броситься в реку, переплыть это чудовищное расстояние, только что бы найти ее среди этих ужасных всполохах. Божественная кара за неприятие. За гордость, с которой она отстаивала свои земли. За маленькую силу, которую она не могла поставить против огромных захватнических армий. Мальчика хватают за плечо, не позволяя дальше двигаться в сторону умирающего поселения. Он рвется вперёд, но эта хватка, словно сам дьявол вцепился. Поэтому он просто плачет, вырываясь и не обращая внимания на летевший в их сторону дым. Смотрит вперёд, видя лишь рыжий силуэт прекрасной женщины. Совершенно не думая о том, что видит его в последний раз… Костер потух несколько дней назад. И люди с берега, уже который день, наблюдают за тем, как маленький мальчик, перемазанный в пепле и саже, пытается возвести империю из камней. Великий пожар Рима 64. гнев Мальчик отдает бездействующим пожарным мешочек с монетами, принесённый в качестве налога, который он ещё не успел заплатить, и те лениво отправляются заливать водой свой город. — ЗАЧЕМ ВЫ ЭТО ДЕЛАЕТЕ, ВАМ ТАК НРАВИТСЯ СМОТРЕТЬ КАК ВСЕ ГИБНЕТ В ОГНЕ? НАСМОТРЕЛИСЬ НА ЧУЖИЕ ГОРОДА, РЕШИЛИ ЗАВЕРШИТЬ ПОХОД СВОИМ СОБСТВЕННЫМ? Он находит нужного человека и хватает его. Тот смотрит вниз, в больших карих глазах боль и усталость. В синих непонимание, злость, и опаленные волосы Лучиано, отражающихся в темных зрачках. Ударяет его, не получая никакой реакции. Придурок. Придурок. Ему ведь даже не больно. — не смей сдохнуть до того, как я разнесу по знакам твою империю, слышишь, — хватает за плащ пытаясь слепнуть человека до своего уровня. — поэтому, ты дал денег пожарным? Он замирает. Где-то обваливается крыша, поднимая столп искр. Которые яркой россыпью направляются к звездам. Большой пожар в Лондоне 1666. торг — а вы слышали?.. Лондон полыхает второй день. Пьер крадётся по собственным улицам, как беглый преступник. Говорят там много всего погорело. Люди теряют дома, имущество, культура гибнет, пожираемая пламенем. И никто ничего не может потушить. Интересно, как себя чувствует его обличие… Притормаживает. Они не часто встречались. Но… Будет жалко если он правда умрёт, эти глупые зелёные глаза перестанут завистливо смотреть, а губы произносить оскорбляющие глупости. Но он не умрёт. Он большой город. А большие города не умирают. Не должны умирать. Хотя если умрет, то не страшно. Выходит за стены, пробираясь сквозь кусты к реке. Так много слухов. Кто-то думает, что его подожгли голландцы, кто-то, что французы. И он ведь приедет узнать, всегда приезжал, когда случалось что-то подобное. Хотя этот случай уже слишком. Он сейчас свой город потушит и приедет. Даже если Пьеру сказать в ответ будет нечего. Даже если в этом мире он уже ничем не управляет. Даже если этот пожар — воля божья. Просто приедет похвастаться, какой он крепкий и непобедимый, раз даже пламя его не берет. Пьер кидает камушек в грязную воду. Хотя было бы неплохо, если бы он умер. Это пошатнуло их «прекрасную» экономику. И можно было бы напасть. Хотя кто знает, какой город потом прийдёт к власти. Лучше пусть этот оклеймается и приедет. Он хотя бы предсказуем. Нужно будет встретить его в подобающем виде. А то разобьётся бедное английское сердце от безвкусного приема. Но он не приезжает ещё очень долго… Москва 1812 ÉTEINDRE Вслед за пожаром приходит снег. Хлопьями оседает поверх пепла и сажи. Первый снег… На улице уже ощутимо холодает. Город пуст. Захватнические войска бродят из дома в дом, собирая жалкие остатки. Говорят на непонятном языке. В трубах дует ветер… Тело, некогда столичного, воплощения лежит на узкой кровати. Не понятно дышит он или нет. Но если ещё не рассыпался в пепел… Значит жив. Пьер сидит рядом, рассматривая обгоревшее тело. Это было по истине ужасно. Он никогда не боялся крови, но эти красные пятна и обуглившаяся кожа. Открытая плоть. Знамя от которого нельзя оторвать взгляд. Разве это того стоило, все эти мучения. Выбор между: позорно сдаться или умереть с честью… А что бы выбрал он сам… Не смотря на все слова, о чести и достоинстве, о том, как он шествовал по миру с высоко поднятой головой. Умирать было мучительно страшно. До мурашек пробирал один факт того, что это когда то случится. Отправит в давно приготовленный котел. Где лишь черные ящеры составят компанию одинокому человеку, а черные вороны… Встряхивает головой, отходя к окну. Один из немногих более менее целых домов. За его пределами люди сходят с ума. Он чувствует, как армия морально разлагается. И он вслед за ними. И чувствует, как собственный город бунтует. Последний раз смотрит на кровать, прикрывая рот ладонью и сухо кашляя. Этому человеку идёт красный. Что бы там не говорили про златоглавую, белокаменную. Он всегда будет красным. Цвет мужества и отваги. И победы. В которой ты будешь платить столько. Что когда ты ее получишь, за спиной будут только реки крови. Такая плата, что ты уже не почувствуешь сладости этой самой победы… Сильнее закутывается в плащ и выходит. К черту это все. Ему холодно, хочется съесть что-то вкусное и поскорее вернуться домой. Если Сашенька не хочет отвечать, пусть не отвечает. Ему уже безразлично. Плевать на Москву, на блокаду и на Англию тоже. Он устал. Ему надоела эта игра. Чего-то ждать, прозябая в холодном доме в дали от родины, от любимой Франции. Он забирает лошадь из конюшни и кашляет. Это можно считать за позорный побег? Скорее всего. Хотя это уже не важно. — monsieur, ça va? — non — tu es malade — non Нотр дам 2019 принятие Мальчик слышит как гудит сирена. Видит как спустя несколько минут мимо него проносится человек в лакированных туфлях и идеально выглаженной рубашке. Единственный, бегущий к, а не от. На несколько секунд останавливается, хватаясь за сердце, этих секунд хватает, что бы заметить опущенные плечи, хмурые брови и родинку под синим глазом. А потом снова ускоряется вперёд, перепрыгивая ограждения и исчезая где-то впереди, когда мальчик отвлекся на подъезжающую пожарную машину. Иногда их тут видели. Но это было так редко… На учения. Но сейчас все люди казались такими напуганными. Он взглянул на собор. Пламя, на самом верху, проедает крышу и устремляется к небу. Бросает вызов городу и самому богу. ------ Пожар тушат несколько часов. Шумно. Обычно ночной Париж молчалив. Мальчик сидит под заборчиком наблюдая за людьми. Суетятся… А он клюет носом, утыкаясь в колени. Просыпается, когда кто-то садится рядом. Открывает глаза, смотря в сторону. Светает, а человек, его рубашка обожжена, кожа бледная, на лице пятна от сажи. Он весь теперь какой-то… Болезненный. — мсье? — ты тут всю ночь сидел? — Пьер наклонятся, смотря в чужое лицо, — и что маленький пригород забыл в центре Парижа? — волновался… — этот город видел слишком много пожаров, что бы бояться огня, и это всего несколько старинных балок… Думаю его восстановят в ближайшие годы. Денег только найти, — мужчина притягивает ноги, и поджигая сигарету несколько минут смотрел на огонек, — я думал, что умру, если что-то подобное случится. Но мне на удивление… Безразлично что-ли. Да, обидно за свое наследие, но я не чувствую не боли, ни паники. Он просто горит. Так как на митингах горят мусорки, как вновь и вновь горят Fouquet's и Deauville. Может ли город живущий в огне его бояться. Курить он так и не начал, просто пощелкал зажигалкой и бросил сигарету куда-то на землю. — ещё и метро закрыли, — он поднимается хватаясь за перила, — пойдем прогуляемся до соседней станции. Хотя это так далеко — он смотрит в сторону собирающихся пожарных, — думаю нас могут довести, — Пьер протягивает ребенку на земле руку, — когда-нибудь катался в пожарной машине? Мальчик смотрит на этого человека. Дорогие духи и запах гари. Молодое лицо и познавшие мир уставшие глаза. Смелость и трусость, благородство и лицемерие, милосердие и жестокость. Сложно сказать что это за человек. Но наверное ему и не нужно чтобы о нем что-то думали. Мальчик хватает чужую руку. Она сухая и теплая. Не нужно думать о том, что это за человек, он их столица, создавшая его, многочисленных братьев и весь их маленький мир, их столица должна быть самой лучшей… ------ — черт, я забыл отправить Лучиано селфи с горящим собором! А может быть и нет… мальчик думает, пока они идут рядом в сторону машин. «У него только что сгорел исторический собор, почему он думает о каких-то фотографиях…»