Вырасти

Когда гаснет свет софитов, когда танцор сходит со сцены, когда аплодисменты стихают, а дымка былой красоты и изысканности каждого движения сходит на нет, мир теряет свои цвета, из него уходят ароматы, и жизнь лишается особенного вкуса. Джехён отводит взгляд, когда на него смотрят старшие с курса, когда его зовут «капризой» одногруппники. После одной ночи он стал другим человеком. Как ни странно, но на помощь к нему возвращается Тэн. Он садится рядом с Чоном за обедом, даже не пытается улыбаться, только цокает: — Ты вляпался, детка. — Пришёл позлорадствовать? — парень откидывает приборы дальше по столу. — Нет. Хотя да. Я же говорил, предупреждал тебя, лапочка! — Тэн усмехается, но тут же улыбается мягче, — Только не уходи в себя сейчас, хорошо? Плюнь во всех этих придурков. В каждого, если понадобится. В###и кому-нибудь. Джехён неожиданно смеётся с последнего предложения и кивает: — Я бы с охоткой врезал кое-кому. — Врежь ему со всей силы по яйцам, окей? — парень приступает к своему обеду, — Потому что он заслужил. — Нет, Тэн, я сам виноват. Я позволял ему это всё. И мне теперь… — медленно выдыхает, — Расплачиваться. — Ну и дурак! Какое-то время они обедают в тишине. Потом оба поворачиваются, когда на всю столовую разносится звон посуду, крики, звуки ударов. Тэн не верит своим глазам: его Тэёна оттаскивают два здоровых лба от другого парня, которого омега видит второй или третий раз в жизни. Однако приличный аспирант пинается ногами, доставая правой до живота соперника, довольно смеётся, добавляет: «Получай!». И его тянут ещё дальше. Старый преподаватель подскакивает со своего места, вмиг прекращая неожиданную потасовку. Он же хватает аспиранта под локоть, о чём-то с тем говорит, тащит прочь. А Тэн жалеет, что они сели дальше от выхода, и он не может заглянуть в глаза своему парню. — Странные дела творятся, — всё, что говорит Джехён, поднимаясь со своего места. Он уходит, оставляя Тэна одного размышлять о странном поведении альфы. Однако таец не тот, кто будет так просто гадать. Он наскоро собирается и выбегает в коридор, следует за преподавателем, падает спиной на стенку и скатывается по той, раскидывает ноги по полу и просто дожидается, пока Тэён выйдет. Пара началась двенадцать минут назад, но у Тэна нет даже желания что-то писать старосте группы, объясняться. Он будет ждать. И дожидается. Тэён едва не спотыкается о ноги омеги, поправляет свой рюкзак и опускается на корточки перед младшим: — Прогуливать не хорошо. — Драться — тоже, — безэмоционально парирует Тэн. — Я не хотел. Но потом понял, что стоит заступиться хотя бы за себя, — альфа садится тут же рядом, по другую сторону от двери, приобнимает своего парня, — Это дела альф, тебе не стоит волноваться. — Звучит подозрительно. Разве я могу дать себя в обиду? — усмехается. — Но иногда важно, чтобы о тебе кто-то заботился, — отворачивается. На Тэёне лежит тонкий аромат жасмина, и Тэну от этого так сладко, так приятно. Они создают что-то новое, они становятся чем-то. — Расскажи. — По твоей приколюхе меня считают импотентом! — альфа недовольно раскрывает глаза и тыкает своего парня под рёбра, — А потому кое-кто решил, что мне нужно почаще менять омег, чтобы проверить, с кем у меня работает и почему с тобой — нет! Подумать только! А это хамло сказало, что слышало, как мы с Джехёном развлекались. И дальше он понес полную околесицу, от которой не поесть нормально! Я в таком гневе! Тэн! — Пускай идиоты болтают всё, что захотят. Не слушай их. Не обращай внимания. Каждому не в######. Полгода, и я выпущусь отсюда, закрою эту книгу. И начну новую. С тобой. Тэн коротко чмокает приунывшего альфу в щёку, не отстраняется, ждёт, пока тот обернётся, целует в губы: — Да и мы с тобой знаем, насколько ты не импотент. — Ох, Тэн-а, — Ли подскакивает с места, принимаясь отряхиваться.        Вот бы здорово было также легко отряхиваться от чужих слов и взглядов, как от пыли в коридорах. Если бы так можно было, то Джехён бы воспользовался услугой первым, и продолжил бы по несколько раз на дню. Но пока он только терпит на себе два взгляда: Тэхёна и Ёнхо, и оба не предвещают ничего хорошего. — Репутация — важная штука, — начинает оператор, вытягивая руки по столу, — Мы пока не придумали, что можно сказать Ректору, чтобы у тебя потом не было проблем. Но я знаю точно: тебя теперь не будет в экране. Чон кивает. Он понимает. Он согласен. И уже выходит из маленькой комнаты, где они так весело провели эти полтора года. Эти два на два стали Джехёну вторым домом. Тут он придумывал идеи, сценарии, учил стихи и песни, преодолел страхи и завёл много новых знакомств, многому научился, достиг чего-то, и наворотил делов. В этих стенах случались уютные объятия, постоянно слышался смех и разливался горячий кофе. В этом месте омега нашёл себе убежище ото всех. Нет, он не может лишиться этого места так просто. И его планшетка с шумом валится на стол: — Да хрена с два вы меня отсюда выпрете! Джехён ударяет кулаком по столу, падает на тот ладонями, смотрит на двух альф по очереди, сдувает чёлку с глаз: — Это вы тут — последний год. Проще убрать вас, чтобы молодежь привыкала к работе. — Ты не понял… — тяжело вздохнув, начинает Ёнхо. — Я всё прекрасно понял, — настаивает парень, — И я не уйду отсюда. И Ректору ничего говорить не надо. Почему мне должно быть стыдно, а? — резко оборачивается на своего уже бывшего, — Ты домогался меня, как минимум! — Ты поднялся сам, милый, — вскидывает голову, потому что прав. — Ты напоил меня! — Ты пил сам. — Да, я сам виноват! — сдаётся Чон, — Виноват, что влюбился в тебя! Подумать только, какой грех! А ты и рад был стараться, так? — Даже стараться не пришлось, — хмыкает Ёнхо. — Если вы продолжите свои разборки при мне, то я включу трансу, — шепчет Тэхён в пустоту, потому что никто его не слушает. — Хочешь сказать, что использовал меня? Это правда? — оседает Джехён на стул. Тэхён достаёт телефон и набирает одному контакту, приподняв уголок камеры из-под столешницы. Около трёх дня, у большей части университета уже нет пар, но есть два человека, которые втыкают наушники и становятся свидетелями признания Ёнхо: — А ты думал — как? — подрывается альфа с места, — Я не ожидал, что ты растаешь и предложишь мне встречаться. А потом мне просто стало любопытно: как далеко ты зайдёшь? Я всё ждал и ждал от тебя действий, более решительных, котёночек, — улыбается и падает обратно на спинку стула, — А ты как-то колебался. Наверное, ты ждал меня. Но я предупредил тебя сразу ни на что не рассчитывать. И кто из нас виноват? — А поцелуй? — выпаливает омега. Ему было важным это особое прикосновение, ему был безумно важен Ёнхо, который просто игрался с ним, как разленившийся кот с крошечным мышонком. Джехёна выворачивает прямо тут наизнанку от осознания своей глупости и слабости. Но он же… Он же и не виноват, он просто хотел быть ближе к человеку, которого любит — любил искренне. Он же не виноват, что от природы такой стеснительный, что ему присуща трусость, что не чужды и другие грешки, и что смелость — это вообще за гранью его понимания. И Джехён не виноват в том, что повёлся на уловки старшего, что игнорировал голос разума, который пытался обратить внимания не эти детали. — Ты красивенький, Джехён. Так почему бы не целоваться? Мне нравится это дело. Я вчера даже был уверен, что ты всё-таки останешься со мной, хотя бы останешься в одной комнате. Прости, котёночек, но я не думаю, что у меня на тебя бы поднялся. Тебе не стоило так переживать, — Ёнхо вскидывает голову и разводит руки в стороны. Сердце ухает вниз. Джехён растоптан, разбит, размазан. Унижен до невозможности. Даже не сразу доходит, а как оно так, и как его обозвали, и что вчера-то было толком. Поджимая губы и стараясь держать себя в руках, он хватает планшетку и вылетает за дверь, тут же впечатываясь в Тэна. Старший валится с ног и цепляется за чужие колени. На вопрос-вскрик: «Что?» показывает телефон. И только сейчас омега вспоминает фоновое бурчание их оператора про трансляцию. Когда Джехён хотел ворваться обратно в комнату, его со спины уже держал Тэён. Он пытается дозваться до омеги, а Тэн натягивает на свои губы улыбку, пытаясь успокоить, но как тут быть спокойным — уже не ясно. — Джехён-и, всё решаемо, — говорит Тэн, — Всё с тобой будет в порядке. Ты прав, Джехён. Ты не должен уходить, если тебе это нравится! Джехён?! Джехён, приём?!! Невозможно докричаться до человека в истерике. … Сычён закуривает вторую, разглядывая перед собой Джехёна: разбитого, потерянного, заблудившегося. Дун выдыхает за окно, слышит, как за Ютой закрылась дверь, переводит взгляд на друга: — Всё в порядке, Дже. Чон только отрицательно машет головой. Он снова плачет, уронив локти на стол, а голову — на предплечья. А у Сычёна нет больше нервов успокаивать его. Он вновь затягивается, выкидывает вторую за окно, закрывает, и садится за стол перед другом, долго подбирает нужные слова, но понимает, что их нет. Парень чувствует долю своей вины в случившемся, знает, что Джехён обвиняет его с Ютой, но вот они тут. — Забирай документы. — Издеваешься? — Джехён поднимает голову и смотрит на друга, как на умалишенного, — Как ты себе это представляешь? И где я буду учиться? — Поступи на журналиста, думаю, что теперь тебя точно заметят. А может, попросят написать книгу. Все мечтают написать, но в их жизнях ничего не случается. А вот ты — сможешь легко. Живая легенда. Омега достаёт телефон и видит сообщение от своего парня. Пока Чон проходит очередной круг самоунижения, его друг читает до конца три десятка пересланных и улыбается. Он отчаянно пытается скрыть улыбку от Джехёна, чтобы тот не загнался ещё больше, отбрасывает от себя телефон: — Кончай уже. И посмотри. Чон опускает взгляд на экран и читает переписку Тэхёна с Тэном, видит видеозвонок на десять минут, и только теперь понимает, что его обманули. Его снова обманули. Но прежде, чем Джехён успевает хоть что-то сказать, Сычён резко обрывает, отчеканивая на каждом «ты» и кивая головой под конец: — Ты был прав в каждом своём слове. И тебе не должно быть стыдно за то, что ты влюбился в него так сильно, Джехён. Я в душе не ###, кто такой этот Читтапон Ли#####, но думаю, что тебе стоит научиться у него одной штуке. — Какой же? — усмехается невесело. — Не стесняться себя, Джехён. Уметь слушать самого себя и делать то, что тебе хочется. Если тебе неловко, то спрашивай об этом. Если хочешь обсудить — обсуди. Взрослые люди так и делают, — Дун притягивает телефон обратно к себе, отправляет ответ Юте, пишет Тэну, — Делай то, что нравится тебе. Отстаивай это. Не обращай внимания на других. Почему тебе это вообще стало важным? — Потому что я хочу быть принятым, понятым, — выдыхает Джехён. — Всеми? — склоняет голову к плечу и хмурится на мгновение, — Тебе мало родителей, меня, Юты? Тебя всегда кто-то будет не любить. Без причины. Просто потому что. Удели больше внимания тем, кто любит тебя, принимает тебя, готов слушать в любое время дня и ночи. Юта возвращается в квартиру, заходит в ванну, шум воды перекрывает тишину между ними. — Джехён-а, ты — самый важный мой друг, мой лучший друг. Даже если я не буду всегда рядом, даже если будут занят работой, семьёй, для тебя я найду минуту. Я люблю тебя, Джехён, — Сычён поднимается со своего места и неловко обнимает друга со спины. Он ощущает мокрые ладони истинного на своей талии шипит: «Кышь отсюда», однако альфа отрицательно машет головой: «Люблю обнимашки». Юта же и открывает бутылку недорогого вина, разливает в три стакана, первым предлагает пересесть на пол и устраивает омегам театр теней, включив фонарик на телефоне. Положив голову на плечо Сычёна, Джехён смеётся, будто в последний раз, когда собачку японца пожирает Годзилла из двух ладоней китайца. За новыми сюжетными поворотами, за вопросами о личной жизни друг друга, за волнением о родителях и завтрашнем дне, за обсуждением совсем неважных вещей, вроде «Так кто играл последнюю росомаху?» пролетает ночь. Юта потягивается и щёлкает электрочайником. Вода закипает медленно, так что Сычён обещается напечь панкейков своим самым важным людям. У Джехёна под носом — снова влага, потому что несколько часов назад он был уверен, что его жизнь подходит к печальному логическому завершению, но сейчас омега верит совету своего лучшего друга, он надеется, что у него получится выпутаться из всего этого, так же, как это вышло у Тэна. Джехён верит, что ещё встретит свою любовь, что она будет лучше, чище. Что к этому моменту он дорастёт до готовности быть открытым, любить свободно. Что научится быть по-настоящему смелым, что научится справляться с этим, делиться своими переживаниями чуть раньше опасной черты. А пока в комнату проникает рассвет. Юта включает Тацуро Ямасито, садится рядом с Джехёном и предлагает ему сфотографировать рассвет из этого окна: — О, и чтобы мои носки, и жопа Сычёна, — добавляет шёпотом. — Зачем такие сложности? — со смешком тянет из кармана свой сотовый. — Чтобы ты точно знал, что не один встретил этот рассвет. Хмыкнув, омега делает один кадр. Без раздумий обновляет соцсети, оставляет короткую подпись: «Привет, новый рассвет. Кажется, я ждал именно тебя». … Собираясь в школу, Джемин залипает в телефоне и даже дёргает пальцем резче вниз, когда на экран вылетает новый пост его истинного. Он сразу признаёт Сычёна, догадывается, что где-то рядом Юта, но вновь и вновь прочитывает это «я ждал именно тебя». Ставит акцент на этом «кажется» и открывает страницу Джехёна. После старой фотографии — строгий портрет, без Ёнхо, что очень подозрительно — в глаза бросается отсутствие строки о семейном положении. Альфа резко садится на кровать, пружины противно скрипят под его весом, но в мире Джемина нет звука, нет ароматов — там только строгий взгляд Джехёна, там только рассвет с пола кухни чужой квартиры, и короткое «я ждал именно тебя», приправленное неуверенным «кажется». / Джехён проводит отпаривателем по рукаву пиджака. Это успокаивает, настраивает на новый рабочий лад. Как ни странно, но время, проведённое с Сычёном и Ютой позволило навести в мыслях небольшую уборку, поменять приоритеты местами, вымести из самых злачных уголков даже крошки остаточных чувств к Со Ёнхо. Он теперь просто был. А скоро он выпустится, уедет, и исчезнет вовсе из жизни какого-то там Чон Джехёна. Поставив на своём бывшем (вроде как всё же) парне крест, Джехён двинулся дальше. Застёгивая пуговицы тесной школьной рубашки, он думает, что ему стоит немного поубавить свой пыл, стать строже к самому себе в пределах университета и телепроекта. Это будет сложнее, но всё ещё кажется возможным. Для этого нужна корона уверенности в себе и умение включать кнопку игнора сразу после презрительного хмыка — но это всё можно прикинуть на себя с плеча некогда самого популярного тут омеги — Тэна. Иронично, что Джехён настолько уподобился старшему, что занял его место. Не самое хорошее, но свободное. И ещё смешнее то, что Тэн был нескончаемо благодарен Чону за этот подарок — сокрывшись в тени постоянных сплетен и внимания альф, он смог выдохнуть и наслаждался своей учебной деятельностью, танцами, свиданиями с Тэёном. Чон Джехён входит на сцену в новой роли. Теперь он — главный ведущий телепроекта. Это он предложил провести кастинг, это за ним в маленькую комнатку повалила орда народу, это ему омеги бросали вызов, а альфы — уделяли внимание. Тэхён не успевал снимать приличные интервью, Кюхёну пришлось организовывать команду видеомонтажёров. А Джехён в это время, печатая в блокноте на телефоне новые идеи и тексты для следующих выпусков, уже потирал ладони в предвкушении если не очередного гранта, то повышенной стипендии и благодарности от Ректора — точно. Однако одного он не мог понять: куда так легко исчез Со Ёнхо. Парень спрашивает об этом Тэхёна, но тот посмеивается: — А ты как думаешь? Я сохранил видео, и пообещал выпустить в свет, если он будет ставить нам палки в колёса. — Так просто? — омега теребит серёжку в ухе. — Ну, Ёнхо следит за своей репутацией. Он очень осторожный человек. И знаешь, он точно не пропадёт, переживёт этот период своей жизни. Джехён только кивает. Он лучше всех прочих знает, насколько этот альфа осторожен, хитёр и наблюдателен. Мысли не успевают цепляться за Ёнхо, потому что Тэхён многообещающе моргает и включает видео со следующим кандидатом на планшете. — Хай-хэллоу-аньён! Ким Чону, первый курс электроники. Давайте зажжём! — парень соединяет два электрода, которые дают искру, а свет вокруг него гаснет, — Упс! На этом видео и заканчивается. Тэхён смеётся и кивает Джехёну: — Давай его в твои соведущие! Смотри, какой он искромётный парень! Омега хохочет и бьёт рукой по столу, кивая: — Это оригинально. Я однозначно хочу его! — Чего? — тут же кривится оператор, — Слушай, ты мне тут свою личную жизнь не устраивай, а! А как же я? Почему ты не подумал о старике Тэхёне? — Да брось! Ты же понял, что я имею в виду, — успокаивается Чон, пару раз ударяя Тэхёна по плечу. После Чону никто больше не цепляет, и они приглашают одного его для пробного прогона и первых съёмок.        Чону смешной. Он — альфа, с накрашенными малиновым губами, с торчащими во все стороны воздушными рыжеватыми волосами, долговязый и неловкий, но жутко смешливый, прячет свой аромат под модными духами, чем радует «старичков» телепроекта. Тэхён не успевает утирать слёзок с уголков глаз, когда новенький флиртует с камерой и обещает как-нибудь выдать всем номер «холодного генерала Чон Джехёна». Этот первокурсник просто кайфует с того, что делает, интеллектуально шутит и не смущает Джехёна. — Итак, дети мои, — смеётся Тэхён, протягивая над столом кружку с пивом, — За первый десяток успешных роликов! — Выпьем! — отзываются в один голос Чону и Джехён. Они сидят вечером субботы в приличном пабе в паре кварталов от центра за столиком у окна, пока на улице тихо падает первый снег. Залипая на него, омега пропускает, как Ким начинает рассказывать о своих пристрастиях к легковоспламеняющимся штукам и электричеству, особым отношениям с техникой. Он говорит тихо, уже заплетаясь языком, но всё ещё чётко держа мысль в голове. Чону отличный парень, и Джехёну уже в радость с ним работать. Толкнув младшего локтём в плечо, омега поднимает тост: — За новый коллектив! Чокнувшись со всеми, Тэхён выпивает до дна: — Остался новый оператор. Но я хочу сам найти вам подходящего человека. Ваша задача — привыкнуть к нему. А? — Выпьем и за это! — отзывается новый соведущий. Время летит легко и быстро. Новые и новые тосты, одно на всех такси, прощальные объятия Чону, обещание прийти чуть раньше в понедельник от Тэхёна, и вот Джехён уже идёт к подъезду. Его встречает отец недовольным покачиваением головы, утром аппа намекает, что парень зря выпивал вечером в компании альф, едва пережив не самый благополучный разрыв с Ёнхо. Джехён только пытается не давиться безвкусным, горьким кофе, от которого хочется умереть, а не воскреснуть. И омега наскоро собирается, чтобы через пару часов уже сидеть на кухне Сычёна, наблюдать, как тот заворачивает яичный омлет, напевая что-то. Такой уютный. В квартире Юты и Сычёна всегда пахнет готовкой, иногда просто — палёным. У них проблемы с проводкой и желанием убирать жилплощадь, но зато полная идиллия и взаимопонимание в отношениях. Джехён уже третью неделю просто прячется в их жилом пространстве ото всех. От родителей, от одногруппников, которым надо что-то списать или уточнить, от некоторых якобы ухажёров…. От самого себя. Рядом с друзьями омега забывается, не держит идеальной осанки, не пытается улыбаться больше Юты, и не берётся активничать. Отдыхает душой и телом. Он даже облюбовал себе диванчик под окном перед телевизором, где иногда листал каналы, пока парочка занималась известными одним им извращениями на кухне, играя перед Чоном невинность с красными щеками и засосами под ключицами. Но Джехёну подобное даже нравилось. Его жизнь как-то резко стала спокойнее, уравновесилась. Человек ко всему может привыкнуть. Даже к хейту. И к постоянным «ну дай свой номер». Вот так и Джехён. Университет стал рутиной, стал работой. И единственной отдушиной была комнатка телепроекта, где что-то по-прежнему читал Тэхён, где Чону выпаливал свои новые технарские — и не только, что самое любопытное — шутки, периодически записывая, чтобы не лишиться образа весельчака в свои грустные дни. Рассчитывать на Тэна и Тэёна в роли своей моральной поддержи Чон не видел смысла — таец уже мылил лыжи подальше отсюда после выпуска, а господин Ли — аспирант, младший научный сотрудник, которому и без того сделали уже два замечания и даже выписали предупреждение (и каждый раз из-за одного конкретного омеги). Джехён облегчённо выдыхает и садится ближе к Чону, читает с его листа примерный сценарий и довольно улыбается. Они хорошо сработаются.