Джемин оглядывается по классу и толкает Джено плечом, однако друг не обращает внимания на На. У бедного Джемина из всех возможных реакций на соседушку выходит только закатить глаза и дёрнуть того за рукав рубашки посильнее. На это Ли поправляет очки и всё же оборачивается на своего неугомонного друга:
— Чего?
— Ты сегодня занят после уроков? — спрашивает Джемин.
— Нет, — глаза Джено широко раскрываются, потому что сразу после ожидаемого ответа На высыпает всю свою мелочь на стол.
Монетки гремят и катятся по столешнице, так что хозяин ловит их ладонью, прихлопывая то тут, то там, пока Ли как-то отстранённо наблюдает за происходящим. Ведь в следующую минуту Джемин, будто забыв про друга и свой к тому вопрос, принимается считать наличку, потом лезет в карман и вытряхивает чуть правее трёх стопок металла бумажный эквивалент. Альфочка облизывает подушечку указательного пальца, но вместо того, чтобы продолжить счёт, оборачивается на друга и чешет свой нос:
— Раз ты не занят, то мне нужна твоя помощь.
— Денег нет, — равнодушно отвечает Джено, подпирая щёку ладонью.
— Ладно. Хорошо, — мальчишка примирительно выдыхает и приподнимает брови, — Но тогда мне нужен взгляд со стороны. Так что ты пойдёшь со мной.
— Куда? — отличник спрашивает так безучастно, будто готов к любым приключениям со своим другом.
Отчасти, так оно и есть: Ли уже привык и давным-давно смирился с тем фактом, что в любой затее Джемина он участвует по умолчанию. И разделяет с тем не только пряники, но и кнуты.
— Я пока не знаю. В торговый центр? — На опускает взгляд на стол, оценивает своё богатство недовольным цоканьем и продолжает считать бумажки, доходит до последней воны и прикрывает глаза, запоминая цифру; только теперь возвращается к диалогу, — Я хочу сделать Джехёну подарок на выпускной.
— Ты уверен, что ему от тебя что-то нужно? — Джено даже не пытается задать свой вопрос как-то мягче.
Он и так видит, что его друг уже пропал, и что названный омега неумело игнорит его ухаживания. Хотя нет, в последнее время эта парочка стала реже привлекать к себе внимание, остановившись на приветствиях и коротких взмахах рук.
— Он же сам себе не признается, что ему что-то нужно, — Джемин в этот самый момент даже не догадывается, насколько прав, говорит это только потому, что в силу возраста самоуверен, а ещё получает поддержку обоих родителей в своём непростом деле, — Вот только: что ему нужно? Что я могу ему подарить?
Мальчишка кивает на все свои деньги на этом столе и выжидающе смотрит на друга. Ли тяжело вздыхает и пожимает плечами. Вновь поправляет очки, потому что в жизни не забудет, какая котлета денег упала на стол окулиста, чтобы их сделать:
— Я не знаю. Книгу?
— А? — На оглядывает альфу перед собой, падает лбом на стол так, что горка монеток рассыпается, и теперь Джено вынужден ловить мелочь, пока его друг занят болезненным стоном безысходности, — Какая ему книга? Кто в его возрасте читает книги? Как ты себе это представляешь?
— Шоколадку? — Ли придвигает деньги ближе хозяину.
— Он её съест. И забудет меня. Надо что-то памятное. Что-то особенное, — На всё же отрывается от стола и сгребает всю наличку обратно в рюкзак, заботясь только о купюрах — их он складывает пополам и прячет в разные учебники по номиналам.
— Я не знаю, что дарить омегам. Ты видел, чтобы я хотя бы общался с одним из них? — выходит из себя мальчишка.
— Ты и с остальными людьми не особо-то общаешься, — Джемин оборачивается на друга и скептично дёргает бровью, но потом смаргивает свой дурной настрой, переключаясь на ожидание похода по магазинам.
В нервном напряжении проходят два урока, после которых На ловко хватает попытавшегося было сбежать Джено за шиворот и тащит за собой к нужной остановке. Ли топчется следом, корча недовольные моськи в автобусе, перед ларьком с токпокки, перед входом в сам ТЦ, и почти у каждого закутка, в который только Джемин его заводит.
— Неприлично дарить духи, — бормочет На, поглядывая на магазин косметики.
Только Джено впервые замирает. Он как-то неожиданно и вдруг понимает, что обязан заглянуть именно сюда. Не обращая внимания на вопросы друга, мальчишка уверенно проходит в зал и идёт к стеллажам с оригинальными ароматами, где крутится ещё несколько человек в синей форме другой школы, что немного успокаивает.
— Эм, Джено, — Джемин наблюдает за тем, как старший перебирает и вынюхивает склянки, — Джено-о?
Однако альфочка не обращает на него внимания, продолжая выискивать и принюхиваться. Он ещё не уверен, что именно ищет и чей аромат: собственный, или своего будущего омеги. Это всё начинает походить на помешательство, и На хватает друга за плечи, вытаскивает его из отдела, тащит за собой к эскалатору и заставляет опуститься на один из множества стульев на фудкорте:
— Сиди тут. Никуда не уходи, — Джемин сгибается ниже над Джено, разглядывает его вновь отстранённое лицо, накрывает своё ладонью и обиженно хнычет, — Никакой помощи от этого друга!
Чтобы Ли точно никуда не сбежал, младший альфа впихивает в его пальцы свой телефон со включенной игрой и только теперь уходит. Он отбивает ритм играющей по ТЦ музыки каблуками летних туфель; краснеет и отворачивается перед отделом нижнего белья, прячется за ладонями у виска, когда продавец, дразнясь, зазывает «полюбоваться!»; кружится перед отделом бытовой техники и всё же проходит мимо; замирает перед детским отделом и шагает дальше, когда в магазине постельного белья замечает эстетично обустроенное пространство. Тут будто несколько уголков, разделённых цветовой гаммой и самым разным декором: от резного стула до пластиковых подвесок на плотных упаковках ярко-красного цвета, и от минималистичных ламп до пузатых плюшевых зверушек.
В отдел Джемин входит неуверенно. Тут невесомо пахнет освежителем, а продавец спрятался за прилавком, копаясь в телефоне. Мальчишка обходит длинноногих лягушек, заглядывается на розового кролика, вспоминая, как Джехён упоминал это животное как «любимое». Однако На ощущает, что вот эта милота — не то. Пофыркав перед подмигивающим волчонком, альфочка оборачивается на сто восемьдесят и хлопает в ладони от восторга: ярко-оранжевое чудовище с языком наружу и крепко зажмуренными глазами влюбило в себя сразу. Джемин хватает своего нового друга, не думая даже определить: кошка это, или же — собака, а если собака, то какая порода, и почему такие короткие лапы и круглые розовые щёчки.
Мальчишка кидает игрушку в полиэтилене на стойку продавца:
— Сколько она стоит?
Мужчина в светлой рубашке подскакивает на месте, только сейчас осознавая, что пропустил клиента, оглядывает того странным взглядом, берёт в руки потенциальную покупку и пробивает, называет цену. И когда Джемин тут же на пол начинает выкидывать учебники, вытряхивает из рюкзака и мелочь, и купюры покрупнее, то продавец даже поднимается на ноги, садится на корточки рядом с мальчишкой, помогая тому отсчитать нужную сумму.
Довольный собой На возвращается к другу и выхватывает телефон обратно, отмечает, что бросил Джено на целых два часа, но только пожимает плечами и сильнее сдавливает свободной рукой своё нечто. Ли поправляет очки и затупливает на плюшевой морде:
— Оно собака, или хомяк?
— Оно милое, — улыбается альфочка, причмокивает губами, — Самое милое и самое странное, что я там увидел! Омегам нравятся милые штуки. Аппаа так сказал. А уж он знает в этом толк.
— Джемин, как бы тебе сказать, — Джено тяжко вздыхает и поднимается на ноги, неспешно потягивается и следует на выход за младшим, — Я думаю, что людям нравятся понятные звери, маленького размера. Оно почти с тебя ростом! Ты гля-янь! — от негодования мальчишка даже обводит указательным пальцем игрушку по воздуху, — Что Джехён с этим будет делать? Куда он её денет?
— Что делать, что сделать, куда денет? — передразнивает На, кривя губы, пародируя таким образом своего единственного друга, — Он будет с ним спать в одной кровати! Он будет обнимать его, и вспоминать меня! Я вскрою его дома, належу его, чтобы остался мой аромат. Вот, — успокаивается и предвкушающе улыбается, — Юно впитает мой аромат. А на сам выпускной я заверну его в гофрированную бумагу, и подарю. Вот так Джехён точно будет обо мне помнить!
Джено сбивается с шага, вынужденный признать эту задумку очень и очень хорошей идеей.
— Блин, Джено, вот скажи… — Джемин поглядывает за поворот, ожидая нужный автобус, — Скажи, что я могу ещё сделать? Что могу ему подарить? Мне только в августе будет шестнадцать. Всего лишь шестнадцать. Три года разницы! А когда он выпустится, то я даже его встретить после университета вряд ли смогу. Я не могу вести его в дорогой ресторан. Ему не интересны подростковые фильмы, а на интересные меня не пустят. Я думаю купить «ай-ди» с другой датой рождения. Но я даже не знаю, где у нас можно приобрести нелегалку! А ещё с моим везением из-за этой глупости меня точно поймают, ага, и посадят. Слушай, вот как ты будешь без меня тогда выживать тут?
На никогда не ждёт от друга ответов в такие моменты, так что ловко переводит тему, даже не заметив, что Джено пригрустнул.
Ли всего лишь переживает о том, что их дружба из-за этого омеги рухнет. И что он ещё сам не получил своего аромата. Иногда его голова начинает кружиться, и запахи кажутся острее, отчего глаза слезятся, и приходится умываться. Джено только надеется, что ему попадётся хороший истинный, хотя бы ровесник.
/
Джемин очень просил родителей пойти вместе на выпускной Джехёна. Но папа пролистал расписанный график в автомастерской на следующий месяц и решительно отказал, а аппа поджал губы и улыбнулся:
— Малыш, думаю, что ты сам справишься. Ты очень смелый. Прости нас. У папы сейчас самый сезон работы, а я и так всего один сотрудник.
Мальчишка покивал — он прекрасно понимает их семейную ситуацию, но пока ещё родители запрещают работать, аргументируя тем, что так сын сможет сосредоточиться на учёбе, хорошо сдать экзамены и выбрать профессию с достойной заработной платой. Это честно.
Так что Джемин неловко мнётся на выпускной линейке рядом с омегой средних лет, за руку которого держится крошечный ребёнок. Тут вроде как безопасно, и родительская зона. Выпускникам по очереди выдают дипломы, вешают кому-то на шеи медали (Джехёну тоже), пожимают руки, дают напутствия и желают всего самого наилучшего.
Лишь спустя полтора часа официальная часть заканчивается, вчерашние школьники подходят к растрогавшимся родителям, скорее успокаивают их, чем себя. Друзья ударяют друг друга по плечам, кто-то обменивается поцелуями. Джехён льнёт под ладонь кого-то из родителей. Рядом с ним стоит амбал в два метра ростом, глупо лыбится с букетом цветов. Где-то в шаге от них Сычён пожирает губами своего парня.
Джемин часто-часто выдыхает, крепче сжимает через слои бумаги свой драгоценный подарок, совершает уж слишком крошечные шажки. Он неловко замирает за спиной истинного, неуверенно прокашливается и зовёт того:
— Дже-хон! — голос предательски сипнет в этот момент, выходит будто чужое имя, а ещё получается громче, чем хотелось.
Джехён резко оборачивается и довольно улыбается:
— Ты пришёл, — однако тут нет непередаваемого восторга — констатация факта.
— Ты… — альфочка теряется под удивлённым взглядом амбала с цветами, — Ты молодец, — завершает предложение.
Джемин продумал, что скажет своему истинному. У него была написана речь. Текст с листочком которой остался дома, вместе с памятью о словах внутри.
Никогда прежде На не чувствовал себя так ужасно, желая только поскорее провалиться сквозь землю. Или сбежать.
— На Джемин? — ему протягивает руку взрослый омега, — Я аппа Джехён-и. Рад познакомиться с тобой. Спасибо, что пришёл поздравить его! — он слегка склоняет голову, разрешая возникшую неловкость.
— Ва-… Вам спасибо! Я рад, что мой истинный такой хорошенький! — альфочка выпаливает первое, что пришло в голову, охотно пожимая протянутую ладонь.
— Ты такой милый! — мужчина жмурится в той же манере, как это делает Джехён, — Что там у тебя в руках?
— Это? — на самом деле, Джемину неуютно из-за того, что он разговаривает через взрослого, когда прямо перед ним стоит сам истинный, — Это подарок. Это мой подарок тебе, Джехён, — мальчишка протягивает упаковку в бумаге двумя руками, почти впихивая игрушку в грудь омеге.
Джехён неловко хватает нечто, крутит это в руках и уже собирается передать аппе, как неожиданно влезает Сычён:
— О Боже, что ты ему подарил? — в его вопросе лишь искренне любопытство, — Это можно тут открыть? Мне очень интересно: такая большая упаковка.
— Я открою дома, — Чон натягивает улыбку на губы.
— Ох, Джехён, может Джемин-и хочет увидеть твою реакцию на свой подарок? — не спасает родитель.
Потому что при всём своём желании прямо сейчас Джехён точно не сможет дать истинному своей искренней реакции. Даже если эта глупость ему очень сильно понравится. Омега почти в голос ревёт от несправедливости этого мира и крутит в руках свой подарок. Он бросает встревоженные взгляды на напряжённого Джемина, на заинтересовано пялящегося Сычёна, на такого же ожидающего Юту, скептичного Ёнхо. Весь мир против Чон Джехёна.
Омега оборачивается на аппу и поджимает губы, натягивает улыбку до боли в щеках, до углубления ямочек, начинает медленно, с уголка раскрывать упаковку. А потом в одно движение по корявому скотчевому шву разрывает бумагу и являет на свет бело-оранжевую плюшевую игрушку. Джехён поворачивает существо мордочкой к себе и выдаёт счастливый смешок.
Это банально, глупо, но ярко, особенно по-джеминовски, а ещё омега абсолютно точно ощущает аромат своего альфы в воздухе вокруг. Он переводит взгляд на истинного, приоткрывает рот, чтобы сказать, как это прикольно, и что он, правда-правда, рад, но оказывается перебит Ютой:
— Вау! Он прикольный! У него есть имя, Джемин?
— Я… Я звал его Юно, — отвечает альфочка, даже будто гордясь собой.
— «Чон Юно» — так мило звучит, — кивает Сычён и оборачивается на своего парня, — Почему ты отделался от меня каффами?
— Так по-детски, — со смешком выдаёт Ёнхо.
И никто из окружающих не может определить: с каким посылом это было сказано.
Джехён теряет свой запал. Он с сожалением опускает взгляд вниз, но натыкается на вышитый розовой гладью язычок Юно, пытается не улыбаться в ответ. И Чон так по-детски крепче обнимает плюшевую игрушку, неосознанно прижимает к груди.
Ему никогда прежде не делали таких подарков. Никогда не дарили свой аромат, частичку себя на долгую-долгую память. Это важнее плитки шоколада и букета цветов, но это настолько непонятно посторонним взглядом, что даже аппа за спиной так и не пришёл в себя от потрясения. Становится стыдно за свою радость перед ровесниками и самим собой.
— Я пока не могу подарить ему чего-то ещё. Я сам ещё — ребёнок! — неизвестно откуда набрав себе смелости, Джемин бьёт кулаком в грудь, заступаясь то ли за себя, то ли за чувства Джехёна.
Омега уже не определит. Он как-то скомкано благодарит своего малявочку-альфу, оборачивается к аппе и просит уже поехать домой, потому что четыре часа жары, а ещё встреча с дедушками, и может быть, продолжение вечера с одноклассниками.
Но после плотного семейного ужина Джехён никуда не идёт. Он проходит в свою комнату, ищет глазами полученный подарок и хватает тот из угла, куда в спешке ещё днём поставил аппа. Омега садится на кровать с ногами, зажимает игрушку меж коленей, прижимается носом к пузику и делает глубокий вдох — он не ошибся, Джемин постарался, наполнил плюшевое нутро своим ароматом.
У Джехёна достаточно хорошо развита фантазия. Не все даже представляют, насколько она богата и свободна в своих полётах.
Чон прикрывает глаза, обнимает плюшевое тельце и руками, отворачивается лицом к стенке и валится на бок. Под закрытыми веками легко представить самого Джемина. Может, в этот раз он старше всего на пару лет: такой же щупленький, дебильно так улыбающийся из-под чёлки, торчащей во все стороны. Аромат с ткани игрушки кажется тонким, невесомым, и поэтому омега вынужден сжимать Юно ещё крепче — чтобы думать о том, что Джемин ближе. Так можно нарисовать его руки на своей подушке, чтобы согнуты в локтях за его головой — будто позволяет Джехёну обнимать себя так сильно, как старший в том нуждается. Чон трётся носом об его рубашку, слышит его низкий голос, который прежде вот так — буквально несколько часов назад — ломался, срывался с писка на басистое дно. Что мог бы сказать на такое Джемин? Омега пытается строить предложения, но не получается. Ладно, пусть.
Его фантазия закрашивает солнце аметистовой краской — никогда чёрной; ночь, она — не чёрная. И Джехён, лёжа в том же положении на кровати, на другом боку, обнимая своего альфу всеми конечностями, рисует беленькие масенькие звёздочки на небе. Так кажется таинственнее, и так Джемин спит, а значит — молчит. Его грудная клетка движется вверх-вниз, аромат кажется тише, да. Вот так можно расслабиться. Можно и внутри своего сна уснуть, хотя бы там не заменяя плюшевую игрушку на кого-то важного.
Джехён не заметил, как уснул в реальном мире. В глубине своей фантазии, в своём неожиданно крепком сне он не слышит телефона, не слышит, как в комнату входит аппа, взволнованно оглядывает сына и переводит надоевший гаджет в беззвучный режим, даже не глядя на номер входящего.
Утро встречает вчерашнего выпускника воздушным потоком по комнате. Это отец открыл окно, потянулся и обернулся на сына:
— Тебе хорошо спалось?
— Отлично, — омега утыкается носом в подушку и тянет колени к груди, неаккуратно сдавливая игрушку пополам.
— Не забудь поблагодарить за это своего истинного, — подмигивает мужчина, — Ты ещё поваляешься, или мне и на тебя ставить кофе?
— Я ещё буду спать, — Джехён перекатывается на другой бок, дожидается, пока родитель выйдет из комнаты, плотно закрыв за собой дверь.
Чон выжидает пару секунд и, изогнувшись, хватает телефон. Он зевает, когда возвращает тому звук, пролистывает список пропущенных, проверяет соцсети и морщится от обилия отметок на фотках, отказывает им всем и откладывает гаджет экраном вниз. Ещё какое-то время подремав, парень вновь хватает телефон в руки, переворачивается на другой бок, обнимает Юно и делает с тем неряшливое селфи. Покрутив и наложив фильтр, омега с несвойственной педантичностью выставляет фото во все соцсети, копируя и вставляя одни и те же слова: «Для принятия самых лучших подарков требуется время».
Проходит несколько минут, под фото появляются комментарии от уже бывших кого-то там:
[
«Чон уже скучает по школе) Типичный ботаник)»
«Ты забыл выключить будильник???»
«Я орну, если так оно и было!»
]
Джехён ухмыляется на эти глупые комментарии, видит, как Сычён набирает ему личное сообщение. Чон хочет выключить телефон, удалить себя обратно из всех соцсетей, покинуть пределы страны, но вот короткое пиликанье, жёлтый маячок и вибрация, потом — ещё одна. Омега медленно выдыхает и берёт в руки телефон, читает от друга:
[
«Я уже поорал, что ты лох, который рил забыл выключить буудило»
«А потом разглядел подарок твоего истинного. Ты думаешь, он догадается, что ты! это! ему писал? Я вот так не думаю»
]
Иногда Джехён забывает, что Дун встречается с парнем постарше, и у них совсем иные взгляды на жизнь, совместное времяпрепровождение гораздо интереснее и разнообразнее. Но сейчас Чон только недовольно качает головой, приподнимается выше по подушкам и сгибает ногу в колене, печатая ответ:
[
«Он мелкий. Только такой формат и поймёт ;)»
]
И ведь после обеда, выспавшись в усладу себе, залипая перед телеком под передачу о готовке, Джемин пролистывает новости в своей ленте, останавливаясь на одном конкретном обновлении. Он разглядывает уютную клетчатую рубашку для сна на своём омеге, его улыбку и отмечает даже розовые веки — только проснулся; обращает внимание на Юно, дебильно, но самодовольно улыбается; читает подпись и зависает. Альфочка погружается в осознание конструкта предложения, на всякий случай открывает комментарии, пролистывает про «ботаника» и «лоха», не находит ничего компрометирующего, пожимает плечами и возвращается к самому фото. На шмыгает носом, когда до него всё же доходит. Мальчишка только хмыкает и убирает телефон.
С возрастом, кажется, становится всё тяжелее быть самим собой.
