Пара сущих бестий

—Это последний раз. — ответила Кармен безразлично. Её слова всегда были такими — бездушными и бессердечными, вряд ли они хоть на грамм были пропитаны искренностью, скорее, это было автоматическое, сделать то, что сказали, не вкладывая в смысл фразы души. Куда уж там — подобному далеко до чистосердечных обещаний, но матери ничего не оставалось, как надеяться хотя бы на них. Молча она продолжила мыть кухонный гарнитур. Так прошло ещё какое-то время. Чай уже достиг своего дна и, поглядывая на настенные часы, Стюарт вскоре намеревалась покинуть стены родного дома. Назначенная встреча на десять часов вечера не терпела опозданий, как и не терпела заготовленная заранее сумма в виде двадцати тысяч, чтобы её не отдать. Минутная стрелка медленно подходила к этому времени. —Кстати, — неожиданно вырвала из раздумий Кары её мать. Она выглядела ещё более неуверенно со спины, плечи её поджались, руки плавно водили по плите, домохозяйка явно сомневалась стоит ли говорить это или нет, что не ушло от проницательных глаз собеседницы. В воздухе повисло щепетильное напряжение, сглотнув, женщина решилась. — Твой отец уже несколько месяцев не появлялся в доме после того… Она замолкла. Слова выходили чуть ли не насильно подогнанные к полости рта. Договорить, сколько бы она не пыталась выдавить оставшуюся фразу, женщина так и не смогла. Наоборот, к гортани подкатила дрожь, которая мешала даже дышать нормально. Во рту резко пересохло. Отсутствие ответа вынуждали замереть, словно жертву, попавшую в поле зрения хищника, который облизывался, чтобы вонзить свои острые клыки в мягкую плоть. И сейчас стоять к нему прямо спиной было без преувеличений страшно. Женщина не видела, но знала, буквально осязала пристальный, ядовитый взгляд, направленный ей в затылок, как стрела. И этих глаз Адель боялась больше всего. Нет, даже не их, а сочащегося через них безумия. Встречаться с ним было противопоказано тем, кто жаждал жить. Зелёные глаза ужасали и доводили до трясучки всех, кто смелился в них смотреть. —Спасибо за чай, мам. Когда девушка ответила, она стояла уже за женской спиной, прижатой чуть ли не вплотную. Адель вздрогнула и с трудом подавила вскрик. Руки оказались прижаты к груди, и она в миг отшагнула от кухонного гарнитура в сторону, разворачиваясь лицом к дочери. Та подошла бесшумно, а может это именно миссис Стюарт не услышала её приближения, погрузившись с головой в свой собственный страх. И вот опять она смотрела на того, кого вырастила так, как на монстра. Однако вопреки пугающей гримасе, на девичьем лице была тёплая улыбка, успокаивающее выражение и очерк заботы. Кармен нежно положила свою руку на плечо матери, всё равно заставив ту вздрогнуть, а затем воодушевляюще ответила на немой вопрос женщины, который той так и не удалось выговорить: —Я обязательно поищу его. Поставив пустую кружку в раковину, Кара развернулась к выходу. Она давала надежду, веру и уют, но так как на самом деле она ничего из этого не имела, всё это было ложным. —Но мам, — вдруг добавила она, остановившись у поворота. Её голос больше не был похож на предыдущий, ласка исчезла. — Постарайся больше не задавать лишних вопросов.

***

До боли знакомое помещение испускало свет из окон, как бы давая возможность прохожим понять, что они открыты и рады встретить посетителей с распростёртыми объятиями. У редких гостей это здание вызывало ухмылку и предчувствие о хорошем вечере, но только не у Кары, которой требовалась минута тишины прежде, чем войти, чтобы справиться с сильнейшим отвращением и, насколько бы та не хотела признавать, страхом. Она потянулась к двери ручки сразу, как только в голову начали приходить мысли: «А может уйти?», «может не стоит?», — сразу, как только начали появляться сомнения. Она знала, что, если продолжит колебаться — страх разрастётся, но он не отменит исхода — ей всё равно придётся войти, так к чему усложнять ситуацию? Лучше сейчас, пока ужас не успел стянуть рёбра в тиски и не заставил проглотить клок колючей проволоки. Были моменты, когда избежать волны страха не удавалось, и тогда Кармен приходилось прикладывать титанические усилия, чтобы преломить себя и всё равно зайти, потому что иного выбора не было. Ей необходимо возвращаться сюда, ломая себя каждый раз, пытаясь унять непроглатываемый ужас и страх, заставляющий дрожать самую душу. —Рады тебя видеть, юная леди. Мгновенный запах крепких сигар врезался не только в нос, но и резал глаза, будучи достаточно едким. Лёгкая музычка джаза, атмосфера якобы спокойствия. Удивлённый вид смугловатого вышибалы, будто бы он совершенно не ожидал женского прихода, и в какой-то мере был приятно впечатлён. Однако ничего не могло скрыть в глазах упитанного мужчины издёвки и то, что пару месяцев назад именно он передавал сообщение о новой встрече, то есть нынешней. —Ага. — Кара безразлично кивнула, сильнее сжимая ремень рюкзака на своём плече. Ей противно смотреть в глаза мужчине, чей рост унизительно для неё был под два метра, что на тридцать сантиметров выше, чем она сама. Одна рука такого громилы была способна обхватить половину женского черепа, и что-то подсказывало девушке, что не составило бы труда сжать его. Без лишних слов проводник повёл пришедшую к тому, кто ей был нужен. Они проходили мимо игровых столов, где кипела своя жизнь, идущая рука об руку с безумием и азартом. Дилеры в жилетках, толстые мужчины в костюмах, неприлично богатые женщины — игроки, — Каре не составило труда определить, что это элитные столики для вип-клиентов, потому что обычные столы выглядели… Ну, иначе. —Пожалуйста, прошу, дайте мне ещё шанс. — мужчина стоял на коленях, умоляя дилера на новую игру. Стоило девушке и её проводнику отодвинуть ширму, отделяющую элитные столики от обычной гостевой, в слух сразу врезались идентичные звуки. Такой мужчина, как этот, был не один, когда Кармен преодолела богатую часть покерного дома, услышала множество схожих голосов отчаяния. Здесь пахло дешёвым спиртным, сигаретами и жизнью должника, из которой никогда не получится выбраться. Это было болото, в которое запустив ногу лишь раз, потеряешь на дне всё своё тело. Слыша этот до дрожи знакомый звук, Стюарт прикрыла глаза. Веки чуть подрагивали от напряжения. Она опустила лицо, стараясь не смотреть никуда, кроме чёткой точки перед собой до тех пор, пока они не дойдут. —Конечно, мы можем дать вам ещё один шанс. — заверил его крупье с ласковой улыбкой, нежно кладя одну руку на мужское плечо, чтобы бедолага поднялся. —Правда? — словно не веря своему счастью, спросил тот. Люди, находящиеся в глубоком отчаянии, склонны верить во всё, что им говорят. —Правда, — без каких-либо угрызений совести ответил дилер в красной жилетке поверх белой рубашки. — Сразу же, как только вы заплатите то, что проиграли. И вот эти слова — те самые, под дых, которые били больно и безжалостно. Мужчина, только поднявшийся с колен, бледно усмехнулся и сглотнул. На его лице была кривая улыбка и, если присмотреться, было видно, как его колотило из стороны в сторону. —Н-но у меня нет… — ответил он то, что, наверное, после такой бурной реакции на проигрыш являлось ожидаемым. Кара зажмурилась сильнее, всё это было так знакомо, всё это раздирало её изнутри, подбивало ком тошноты к горлу. Слышать это было отвратительно, но она знала, что это не самое худшее, что, казалось бы, в подобном заведении может случиться. Она сглотнула, желая закрыть свои уши. Самое худшее следует потом, когда ты этого даже не понимаешь… —Ну-ну, не расстраивайтесь, — крупье понизил свой голос до опасного шёпота, поглаживая жертву успокаивающе по спине. — Я видел, как вы старались выиграть, поэтому могу предложить вам кое-что, как одному из наших верных клиентов… Ложь такая явная, а от того такая мерзкая, что внутри всё невольно скручивается в тошнотворный ком. В этом отсеке нет верных клиентов, здесь нет и постоянных, если оглянуться — можно увидеть, как один за другим ломаются в отчаянии, пытаясь пережить проигрыш партии, на победу которой поставил всё. Эти люди уже сюда не вернутся, они будут заняты скитаниям по улице в поисках пропитания и ночлега. Фальшь работника так очевидна, что буквально всё окружение оказывает на это, но на что только не будет готов купиться тот, кто, как он сейчас думает, потерял всё. —Д-да, да. — мужчина чуть ли не в приступе истерики заикнулся, счастливый таким поворотом судьбы. Он не знает… — Что нужно сделать? — решительно спросил он. —О, ничего такого, — тут же ответил дилер. — Мы всего лишь дадим вам возможность сыграть ещё раз за деньги заведения в долг, всё ведь лучше, чем остаться прямо сейчас ни с чем? Хитрый, подлый, грязный работник. Из каких глубин ада таких только достают? Кармен задавалась вопросом, уже почти заворачивая в нужную комнату. —Конечно, это лучшее, что вообще могло со мной случится! — счастливо ответил наивный гость, хватая руку дилера, плотно её сжимая и сотрясая в воздухе. Он не догадывается… Кара зашла, наконец, в нужный отсек, двери за ней закрылись, и ей не нужно быть ясновидящей, чтобы знать — следующую партию тому мужчине не выиграть. Такова жестокая, но правдивая политика подобных заведений. —Давно не виделись, душенька. — с кашлем усмехнулся лысый мужчина толстого телосложения. Здесь был приглушённый свет, как и во всём заведении играла лёгкая музыка, плотный кальянный дым являлся частью этого места, становясь чуть ли не главным атрибутом атмосферы. Напротив входа находился большой письменный стол, заваленный какими-то бумагами и пачками сигарет. Однако за ним никто не сидел — заведующий кабинетом был в окружении ещё двух мужчин прямо около входа на низких табуретках с небольшим круглым столом между ними. Упитанные люди играли в нарды, на каждом лице застыл игривый мерзотный оскал, такой типичный для бандитов и подобных зданий. Кармен смотрела чётко на лысого, поприветствовавшего её, он как раз и являлся главарём всей этой шайки и всего этого гибельного места. Его рожу девушка хорошо знала, к своему сожалению. Она ничего не ответила, лишь потянулась к маленькому карману на своём рюкзаке и достала свою месячную зарплату вместе с чаевыми от кафе. Двадцать тысяч были высунуты и легли на стол, где играли мужчины. —Вот оставшийся долг. — буркнула Кара. Она вновь отошла от чужой компании. Лысый глянул на сумму, как-то задумчиво причмокнув. По виду эта ситуация явно доставляла ему удовольствие, но он определённо был кое-чем недоволен — «оставшийся долг». Управляющий немного побарабанил пальцами по своему бедру, взял четыре пятитысячные купюры и, сложив их, убрал в карман. —Ты очень умная девушка, — начал он не без явного намёка на неприятный разговор. Кара на его слава недовольно хмыкнула, уже намереваясь уйти и бросить совсем не романтичное: «Аривидерчи», но судя по тому, что дверь по-прежнему была закрыта, а вышибала не стремился её открывать, что-то ей подсказывало, отпускать её пока не собираются, — Но я даже и подумать не мог, что ты можешь так ошибаться. — закончил он, устремляя на неё острый взгляд. Компания испустила низкие гортанные ухмылки. Кармен непонимающе уставилась на главаря, чуть сузила глаза и сжала в руке лямку рюкзака. —Что ты имеешь в виду? Девушка действительно не понимала — она выплатила оставшуюся часть из всего стодвадцатитысячного долга, что ещё им потребовалось? Но Кармен забыла, замечталась, не подумала… Утонула в своих надеждах о светлом будущем слишком сильно, забыв одну, но самую важную вещь в мире — в её случае ты никогда не сможешь жить как прежде. В её рюкзаке, помимо школьных учебников, которые она забыла выложить, лежало ещё кое-что. Тетрадь со списком долгов, которая всегда служила ей хорошим напоминанием, кем она являлась — должником, тем, кому не принадлежит его жизнь. Это было почти первое, что она усвоила, родившись на свет. Ты. Никогда. Ничего. Не. Решаешь. Надеяться на светлое будущее такому неудачнику, как ты, это известный сценарий с одним исходом. Всё, что ты можешь, это стараться угодить другим, плясать под чужую дудку, и лучше как можно раньше усвоить, что жизнь, которую ты хочешь прожить — это роскошь, которую ты никогда себе не сможешь позволить. Есть куча обстоятельств этому мешающих: у тебя недостаточно денег, ты не знаешь, чего хочешь, а иногда преградой на пути к мечте являются родители… Отец и мать, которые закрывают глаза на твой потенциал, отец и мать, которые не видят в тебе ничего, если ты не получаешь хорошие оценки, отец и мать, которые так-то вообще ничего в тебе не видят, которые могут даже тебя толком не замечать. Кара думает, что ей повезло — всё вышеперечисленное её не касается. Преградой на пути к мечтам лежат неподъёмные ошибки. Несправедливость заключается в том, что они никогда не были её. —Твой отец снова проиграл. — флегматично известил лысый, поджигая край сигары. Его слова были такими лёгкими, словно они значили всё, что угодно, кроме того, что переламывали чужую жизнь. Всё внутри девушки рухнуло. Она, не осязая своих ног, отшатнулась в сторону двери, но вежливый вышибала не дал ей упасть, поддержав за плечи. Люди действительно думали, словно у Кармен Стюарт — ученицы одиннадцатого класса была зависимость от азартных игр. Она постоянно приходила в такие заведения, постоянно где-то работала, на её плечах вечно висел денежный долг. Но люди ошибались — всё это никогда не была её вина. Просто однажды её любезно оповестили о том, что девушка обязана что-то выплатить… —Ага, а ещё чего? — задиристая особа четырнадцати лет усмехнулась. В её глазах была сверкающая сталь, острозаточенный кинжал, который сиял, горел яростью, какими-то иными эмоциями. — Я никому ничего не должна, знать не знаю ни про какие игры. Она демонстративно сложила руки на груди, чуть раскачиваясь ногами на качели. На её носу был лейкопластырь, багровели пару синяков на руках и один на подбородке. Не вполне спокойный характер, скорее взрывной, вспыльчивый, неординарный. Будучи одной на детской площадке, к ней подошли двое парней гораздо старше её, лет тридцати. Тогда Кармен ещё не знала, как это круто перевернёт её и без того непростую жизнь. —Ты может и нет, но твой папочка — да. Он задолжал нам пятьдесят тысяч и уже как пару месяцев не отдаёт. — говорил один. —Ещё и залёг на дно, скотина. Только вот он не учёл одного, — мужчина схватил девочку за воротник и буквально силой подтащил к себе, от чего той, наконец, по-настоящему стало страшно. Она, широко распахнув глаза, смотрела на говорящего. — Что деньги мы так или иначе получим. Гадкий парень с пренебрежением отпустил воротник Стюарт. Напугало ли её это? — ещё как. Дыхание перехватило, а сердце в груди никак не могло найти покоя. Чуть подрагивая, она поправила свою рубашку. Храбрости ей хватало на многое, запугать её, признаться, довольно сложно. Первое время это казалось шуткой, а потом начинаешь ощущать реальную угрозу. Однако Кара не из тех, кто чуть что бежит под юбку матери. Да, это так, отца не было в доме уже долгое время, но… —Ну попробуйте. Тихо шепнула она, смотря в пол. Парни уставились на неё. —Что? — спросили они почти одновременно. —Попробуйте! — уже громче повторила она, яростно вскидывая подбородок. Да, храбрости у неё было хоть отнимай. Такими угрозами её едва ли можно было запугать. В своём возрасте она уже прошла через многое, но кто бы мог подумать, чем позже всё это обернутся… Кто бы мог подумать, что станет хуже. В тот вечер она вернулась в пустой дом покрытая новыми синяками. Дать отпор ей не удалось. Ей даже защититься толком не удалось. Прижавшись спиной к двери, она скатилась на пол. Уткнувшись лицом в колени, она пыталась унять дрожь, пыталась унять рыдания… То есть, а на что ещё может быть способен четырнадцатилетний ребёнок, столкнувшись с двумя тридцатилетними мужиками? Её руки сжимались в трясущиеся кулаки, боль была не от синяков, которые и без того всегда присутствовали на её теле, а от вообще… Всего этого. Она знала, почему те вышибалы пришли именно к ней, просто потому что никого другого не было — все остальные члены семьи лежали либо в реабилитационном центре, либо без вести исчезли. До четырнадцати лет в семье Кары было двое кормильцев: мать и, когда-никогда, отец, а теперь дом пустовал — у матери были выявлены серьёзные проблемы со здоровьем. Последний раз, когда Кармен видела Адель, было две недели назад, тогда женщину после сильного эпилептического припадка увезли на скорой. Девочка осталась одна, вынужденная самостоятельно находить деньги на пропитание. —Ненавижу тебя, — шептала она в тишину, обхватив свою голову обеими руками. — Ненавижу тебя, отец. За что ты так со мной? И когда ты ребёнок, ты никогда не думаешь, что что-то может произойти беспричинно. Ты думаешь, что во всём происходящем есть и твоя вина. Сначала долгов было немного, да и как оказалось, отец покрывал их какую-то часть (чтобы ещё вернуться в покерный дом), поэтому возвращать всю сумму девочке не пришлось. Да и, с трудом находя деньги даже для себя, у неё вряд ли получилось бы. Тогда ей ещё не приходилось ходить в азартные заведения самой, милостивые вышибали навещали её раз в три или четыре месяца самостоятельно, специально или нет, демонстрируя знание домашнего адреса Кары, но тем не менее подрывая её чувство безопасности с основанием. До шестнадцати лет она не так уж и много отдала долгов вместо отца, тысяч пятьдесят, не больше. Это ведь немного, так? К тому же отец помогал ей, он действительно погашал большую часть задолженностей. Но затем, словно перечёркивая само определение нормальной жизни, мужчина вообще перестал платить по долгам. При чём Кармен, будучи далёкой от преступного мира, вряд ли бы узнала об этом, просто в какой-то момент её навестили, дабы уведомить. —Твой папаша снова пропал со всех радаров. — оперевшись об косяк дома, закрывая чуть ли не весь проём своим громоздким телом, проговорил пришедший сразу суть. Волосы у Стюарт встали дыбом. Долгое время всё было спокойно, а теперь опять!? —Кармен, кто-то пришёл? — послышался ласковый голос матери со стороны кухни. Девушке стало совсем дурно, она вытолкнула мужчину на улицу, по ходу проговаривая на автомате: —Нет, мам, всё в порядке. Я скоро приду. Адель вернулась из реабилитационного центра. Врачи поставили ей генерализованный эпилептический приступ (в отличие от фокальных припадков, представляют собой тип припадка, который ухудшает сознание и искажает электрическую активность всего или большей части мозга), а в следствии эпилепсию. Доктор настоял на снижении тревожного фона и избегания любых конфликтных ситуаций. Кара не хотела втягивать её в это. Выйдя на улицу, она тут же закрыла за собой дверь. —К-как… — девушка запнулась. Быстро сглотнув тревожный ком, продолжила. — Как, он ведь обещал, что завязал? Её голос звучал почти отчаянно. Вышибала лишь пожал плечами. —Люди вообще очень много чего обещают. Даже близкие люди врали, даже те, от кого не ожидал… Девушка зажмурилась, её руки сжались. Она искала каждую грёбаную частицу своего самообладания. Ей всего лишь хотелось жить нормальной жизнью, так почему с каждым разом это становилось всё более невозможным!? Губы превратились в тонкую линию. —Сколько? — тихо спросила она спустя какое-то время тишины. Мужчина не расслышал. —Что? — переспросил он. Кармен чувствовала дикую злость в глубине себя, она ощущала вину. Отпускать надежды о спокойной жизни она не желала и даже услышав эту новость, она не отступила от своего. Просто кое-что в ней поменялось. Если хочешь сделать что-то хорошо — сделай это сам, что ж, теперь Кара возьмёт всё в свои руки. —Сколько. Он. Блять. Должен!? — прочти прорычав, повторила девушка, вскинув подбородок. Осознавая или нет, но именно с того момента она возложила на свои плечи жизни трёх человек, помимо своей собственной. И она даже не представляла, насколько неподъёмным окажется этот груз. —Он опять проиграл…? — и вот сейчас, стоя в казино, она пожинала плоды. Спасать жизни тех, кто буквально не дорожил ей, да ещё и ставил под угрозу чужие, было нелегко. Немного трудновато, но в целом терпимо, — как выразилась бы Кара, явно преуменьшив. Человек, росший в проблемных семьях, склонен минимализировать масштаб трудностей в собственных глазах. В ту ночь, когда ей едва ли исполнилось шестнадцать, она многое взяла в свои руки. Для собственной семьи ей пришлось стать тираном. Тогда и началась вся эта реконструкция дома, где она выбрасывала ненужные его части. Сначала одно, потом другое, а самой последней бесполезной деталью, оказавшейся на улице, стал её отец, которого она два месяца назад без зазрений совести выгнала, вооружившись битой. В тот переломный день, опустив все иные подробности, девушка перестала брать с отца обещаний «завязать», она просто прямо и чётко сказала, что, если он ещё раз подставит под удар её семью, она проломит ему череп. Абсолютно другая тактика, если сравнивать со всем тем, что было до. Стюарт была уверена, что на такого трусливого человека это подействует, но… —Да, он опять проиграл. — с той же беззаботной интонацией, ответил заведующий покерным домом. Кара… Она ведь… Она… Не железная. Перед глазами опять предстала та тетрадь с долгами, только зеленоглазая думала, что список начал сокращаться, что в её силах защитить мать, дом и семью, как… Всё опять начиналось сначала. Это не новая полоса в её жизнь, где она начнёт всё «с чистого листа», это следующая страница той злополучной тетради с цифрами, которой никогда. Блять. Не. Будет. Конца. Ей потребовалось много времени, чтобы пройти через весь грёбаный круг принятия, и окружение ей его давало, видя эту застывшую гримасу отчаяния на лицах сотни раз на дню. Нужно было просто смириться, — твердила рыжеволосая в своей голове, но почему это было так чертовски больно? Почему её сердце продолжало болезненно сжиматься? Как она вообще попала в эту ситуацию? Почему её отец продолжает играть в эти проклятые игры, которые буквально рушат их семью? Почему взрослый взвалил свои проблемы на ребёнка? Почему… —Сколько? — ей не верилось, что ей приходиться ещё раз задавать этот вопрос, но кажется именно такой была её судьба? Она смотрела в пол, её плечи опустились, девушка вообще ничего не видела перед собой. Внутри неё всё просто перевернулось, дало по тормозам. —Сто двадцать три. — коротко ответил тот. Сто. Двадцать. Три. Тысячи. Эти слова звучали, как приговор. Первое время Кармен молчала, а затем тихо, совсем надломлено спросила: —Почему вы позволяете ему дальше играть? Она всегда знала, что приходить сюда не лучшая идея, что здесь ужасно, мерзко, противно, но у неё не было выбора. Ей вообще казалось, что у неё никогда не было выбора: с долгами её ставили перед фактом, мать стала нетрудоспособной, оставив ношу рабочего на дочери, отец заставил справляться её с этим одну — всё это не зависело от Кары. Просто не зависело, хотела она того или нет. Как можно смириться с чем-то, если это напрямую влияет на твою жизнь? —Ну, — мужчина кашлянул из-за неправильной затяжки сигары. —Потому что мы знаем, что получим деньги… Тем или иным способом. Рыжеволосая вскинула голову, почти не поверив своим ушам. Её глаза были широко распахнуты, на ресницах застряла влага. «Нет, он не мог этого сказать. Он не мог это иметь в виду», — Стюарт не могла поверить. —То есть причина, по которой он до сих пор играет…? — она не договорила. Впрочем, лысому это и не требовалось. —Да. — прохрипел он. Почему взрослый взвалил свои проблемы на ребёнка? Почему отец продолжает играть в эти проклятые игры, которые буквально рушат их семью? Он продолжает это делать, потому что ты, Кара, продолжаешь платить за него долг. Потому что ты продолжаешь пытаться спасти свою семью. Взрослым людям тяжело растить детей, это большая ответственность, где даже когда он маленький многое от вас не зависит. На плечах Кармен, кроме своей жизни, лежало ещё три, и она даже не представляла, насколько неподъёмным окажется этот груз.