***
Ходячая катастрофа, пожар глубокой зимой, тайный элемент, девушка-загадка, которая своим присутствием привлекала к себе внимание, или, одним словом, Стюарт. Хорошо училась, ни с кем не шла на контакт, а за любую предложенную помощь в свой адрес готова была сама порвать на куски. Рыжеволосая будто свалилась с луны, она шла не по общим правилам, как гласила система, а поперёк них. Вроде шагала с остальными рука об руку, говорила на том же языке, но в то же время оставалась при каких-то своих мыслях, а словами лишь больше вводила в ступор. Были в этом мире отличники, тихони, были и бунтари, которые вместо разговоров использовали кулаки, но Кара, вопреки законам равновесия, являлась той, кто совмещал в себе все эти стороны. Вечно молчала, что ни спросишь — начинала грубить, покрывалась мишурой заострённых иголок и никого к себе не подпускала. Приглядываешь за ней день, два, разгадываешь как грёбаный бермудский треугольник, и только начинает казаться, что всё спрятанное в шкафах узнал, как девушка подкидывала ещё парочку фактов о себе, которые в итоге напрочь сбивали тебя с толку. Мэри таких знала: врываются в твою жизнь, всё в ней переворачивают, заставляют многое переосмыслить, сломя голову желать чем-то помочь, они меняют тебя, ломают по семь, а то и восемь раз, а потом бросают на произвол, как резко появляются, также резко и уходят. Блондинка знала таких выкидышей судьбы не понаслышке — это были настоящие сумасшедшие, питающимися жизнями других людей, в их сердцах одновременно был и лёд, и динамит, они пестрили крышесносными и безбашенными идеями, на которые никто не рисковал пойти. «Это ведь описание Кары, не так ли?», — спросила сероглазая у себя, но с горькой усмешкой знала ответ заранее: «Нет, это моё описание». Сущую бестию звали так неспроста, не за холодные серые глаза, которые отталкивали и манили в то же время, а за то, кем была эта бессердечная и бездушная особа. Как её только не называли за то, что девушка не слушала правил, не следовала чужим указаниям и ни в ком, кроме себя, не видела авторитета. Ради каких-то денег она могла пойти по головам, отобрать у людей последнее, а затем отдать их просто так первому же встречному на чужих глазах, чисто из вредности, банально потому что захотела. Она плохо знала зеленоглазую, да и таких вряд ли получится когда-то понять до конца, уж больно они скрытые и свободолюбивые, но Тёрнер хватило в первый день на неё лишь взгляда, чтобы осознать — она была такая же — Огненная бестия. Мэри прекрасно понимала, насколько опасной может быть затея связываться с такими, и уж тем более выходить куда-то она была не намерена. После предложения повисла глухая тишина, краем зрения блондинка увидела, как все впали в ступор, признаться, она и сама была в полной неожиданности это услышать. Сероглазая озадаченно с минуту разглядывала серьёзное, даже в некотором смысле раздражённое лицо стоящей. В голове ещё раз пронеслась мысль, что знакомство с ней бессмысленное занятие с заранее известным исходом уничтожения всего живого в радиусе так километров пяти. Отказ стал слишком очевидным и, не желая больше думать над его озвучиванием, Мэри прикрыла глаза и молча поднялась. Борьба со своими собственными демонами и искушениями взорвалась восторгом, черти воскликнули: «Она согласилась!». Две девушки в полной тишине покинули класс, и подальше от искушённых подглядываний, зашли в туалет. Демоны установили к сцене декорации, пригласили особо любопытных зрителей и начали ждать показа представления. Все знали, что что-то намечалось, и каждый с азартом ставил ставки на предположения. Лидировала, конечно, драка, а особо сумасшедшие и извращённые игроки ставили на поцелуй: «Так сказать, награда». —Ну и? — Мэр скрестила на груди руки, скептично ожидая продолжения. В течение всего времени сероглазая уже успела перебрать сотни вариантов развития событий, где один был хуже другого, но вряд ли на реальность походило то, где Кармен достаёт из сумки взрывчатку и всех их к чертям подрывает со словами: «Больше не предлагай мне помощь, стерва!». Хотя… «Слава богу, что я выдержала между нами дистанцию», — пронеслось у блондинки в голове. Кара избегала со своей собеседницей прямого контакта глазами, что было странным, ведь это именно она её сюда позвала. Девушка затащила другую в туалет, а затем резко и в то же время сумбурно потянулась к рюкзаку. Перекинула его вперёд и начала чуть ли не лихорадочно открывать заедающую молнию. Мэри от этого опешила, непроизвольно попятившись назад: «Неужели реально взрывчатка!?». В руках Стюарт мелькнул объект. Делая глубокий вздох, она вновь застегнула портфель. Рыжие кудри наваливались на лицо, иногда закрывали обзор так, что ей приходилось их периодически заправлять за ухо. Атмосфера туалета вокруг, конечно, была не айс, но вряд ли их это тревожило. По традиции именно тут происходили самые важные мероприятия: кто-то с кем-то подрался, кого-то кинули на деньги, парень бросил, подруга оказалась лесбиянкой и предложила встречаться. Здесь были настроения на все вкусы: помещение встречало и смех, и плачь, радость и веселье, а порою даже шантаж… Тёрнер не могла отвести взгляд от того, что было плотно сжато в пальцах зеленоглазой. Только сейчас в глаза бросился румянец, который собеседница пыталась тщательно скрыть, смотря куда угодно, но только не в глаза Мэр. Слова как-то сами исчезли из головы, брови взлетели вверх и там же замерли, когда Кара протянула содержимое девушке. Сложенные на груди руки в качестве эдакой обороны из скепсиса развязались и опали по бокам, пока их хозяйка ошарашенно смотрела на сложенные пятитысячные купюры, которые Кармен ей пыталась всучить. Одноклассница смотрела в сторону, лицо было густо покрыто краской, а у её собеседницы в голове рушились все устои, после немого вопроса: «Это что…?», и мысленного ответа на него же: «Долг», сбой прокричал: «Да не может быть такого!». В их районе так не принято: люди не отдают другим деньги, неважно какая там сумма, будь то сто рублей или миллион, хотя последнего даже у всего населения гетто суммарно бы не наскреблось. Под те ярлыки, которые сероглазая подставила рыжую, старшеклассница не подходила, аля, такая бунтарка с отсутствием чувства долга, но именно она сейчас к чёрту рвала всю картину Мэри и слала к Дьяволу навязанные шаблоны. В чувства блондинку привел голос всё той же Стюарт, которая грубо бросила: «Бери». Слова шли в разрез с эмоциями, которые она демонстрировала. Тёрнер провела рукой по своим волосам, шок, наконец, начал потихоньку отходить на второй план. Глаза метались то туда, то сюда, скользя по говорящей и так, и эдак. Серый оттенок женского взгляда был прикован к особе напротив, и он её поглощал. По кускам, по частицам, по сантиметрам — пытался полностью запечатлеть эту растрёпанную, раскрасневшуюся натуру, которая была и зла, и смущена одновременно в равных пропорциях. Кое-кто не любил брать помощь, и не любил быть должен — соответствующая галочка в голове нашла свою отметку в документе «Кармен Стюарт», а затем целая папка с торчащими закладками по краям была закрыта и отложена на полку: «Досье на интересных персон». Перестав контролировать своё тело, её зрачки опасно сузились, смотря отнюдь не на деньги, а на ту, кто их держал. Удивление прошло окончательно, девушка против воли прикрыла глаза, отрываясь от созерцания одиннадцатиклассницы. Тишина продолжала их окружать, и каждая её секунда становилась для Кары всё напряжённее. Ненамеренная больше терпеть, она решила нарушить это безмолвие. —Что, не примешь? — пренебрежительно бросила девушка, наконец, переводя взгляд на свою собеседницу. Движения выходили резкими и скованными, было видно, как она волновалась и хотела поскорее уйти — ей вся эта ситуация, больше походящее на подношение какому-то богу, застряла в печёнках. Ещё никогда рыжеволосая так не опускалась, по своему мнению, чтобы принимать помощь от той, кто раздражал и буквально излучал высокомерие с заносчивостью, а Мэри как раз такой и была. Она упёрлась локтем в стенку туалета, перекрещивая ступни. Былой шок не терзал её теперь совершенно. Демоны, которые недавно осмеливались разве что сделать на исход ставки, сейчас взяли под контроль всю её нервную систему, заполонили разум, и, взявшись за руль управления, с азартом крутанули его до упора в сторону. На лице расцвела развратная, немного заигрывающая ухмылка. Столкнувшись лицом к лицу с этим выражением, Кармен опешила, слова, которые она только-только хотела сказать, куда-то улетучились, но напрочь выбил из колеи даже не женский вид, а вопрос, который одногруппница задала с этой играющей улыбкой. —Как насчёт того, чтобы засунуть их мне с трусы? Окоченение тела в момент заплыва на дальнюю дистанцию в речной проруби ни в какое сравнение не шло и даже рядом не стояло с тем, как замерли конечности зеленоглазой прямо сейчас. Блондинка тут же разразилась громким смехом, не выдерживая ошарашенной реакции собеседницы с круглыми глазами и открытым ртом. Она не совсем понимала, что сподвигло её сказать нечто подобное, но собой она была полностью удовлетворена, сгибаясь пополам от смеха и придерживаясь за живот. Звонкие мелодичные звуки отлетали от стен, сами за себя говоря о безудержном веселье. Слишком серьёзная особа не смогла упустить шанса и не пошутить? — блондинка была удивлена собой не меньше одноклассницы, которая вообще на свой памяти впервые видела женскую улыбку. Кара взорвалась в миг обострившимися эмоциями. Они вынудили свою хозяйку вытянуться, как по струнке, и покрыться красными пятнами с ног до головы. Чуть ли не притопнув ногой, она воскликнула: —Дура! — бросила сжатые купюры Тёрнер в лицо, которые та с закрытыми от хохота глазами не сразу заметила, и удалилась из туалета прочь, улавливая женских смех даже за дверью. Выскочив из помещения, как ошпаренная, она чуть не налетела на какого-то ученика, но вовремя успела заметить парня, и отойти в сторону. Такого унижения девушка не испытывала давно, ей было до головокружения стыдно и неловко всё это слышать, именно поэтому она ненавидела принимать помощь: «Они сразу же воспользуются случаем подшутить над тобой и поиздеваться». Проклятая Мэри ничем от тех мужиков из казино не отличалась. Схватившись за голову, Кармен быстрым шагом шла в кабинет. Ей казалось она до сих пор слышит доносящийся смех: «Что за бред, почему нельзя было просто взять деньги?», — задавалась девушка вопросом. Не отдаёшь долги — угрожают, отдаёшь — приравнивают тебя к грязи и смешивают с почвой под ногами. «Безобразный мир и такие же люди», — считала Кармен, а последней мыслей, прежде чем зайти в класс стала: «Быть сильнее и безобразнее, чтобы они не сломили тебя», — ярое убеждение вынудило сжать кулаки: быть хуже и сильнее. В слух врезался шум одноклассников перед началом всех уроков, учитель на своём столе открывал нужный учебник и готовился давать по нему материал. Погрузившись глубоко в свои мысли, девушка прошла к первой парте третьего ряда и заняла его. В жизни людей было много страхов и переживаний, кто-то прятался от них или убегал, кто-то модернизировал и превращал в способ защиты. Страхом не оправдать чужие ожидания Стюарт не страдала, от рождения имея привычку плевать на мнение посторонних, но кое в чём она была уверена, чтобы не получить боль — нужно атаковать первым. И когда она не успевала нанести удар, но получала в ответ, её это сильно тревожило: не доглядела, не увидела, не догадалась, а что-то не знать старшеклассница ненавидела, в первую очередь если это её касалось. Ведь как можно защититься от того, чего не ждёшь? — никак, поэтому нужно было знать заранее. В покере так всегда, если соперники нашли хотя бы одно твоё слабое место — ты проиграл. Кара знала это не понаслышке. А если проиграл раз, в попытке восстановиться, играешь снова, и твой очередной провал уже предначертан. Девушка устало вздохнула, она ненадолго откинулась на спинку стула, чтобы абстрагироваться от мыслительного процесса, затем достала тетрадь. Пальцы нашли нужную страницу и зафиксировали её. Глаза пробежались по строчкам и замерли примерно на середине. Рыжеволосая поднесла к нужной ручку и среди других зачёркнутых и множества не зачёркнутых цифр, провела ещё одну линию вдоль суммы «500 000». Накрывая голову свободной рукой и изучая список, она твёрдо про себя подумала: «Я обязательно восстановлюсь». Дверь в класс открылась, на пороге стояла ученица, которой в этой группе не хватало для полноты. Юбка, белая рубашка, чёрные капроновые колготки и пошарпанные конверсы — спустя пять минут Тёрнер вернулась, и пусть на её лице больше не было улыбки, само выражение говорило о хорошем расположении духа, чем она обычно была не наделена. Кармен тут же скривилась, она сидела, раскинувшись на стуле в ожидании урока, со сложенными руками на груди. Мэри, к огромному сожалению Кары, перевела на неё взгляд, и двумя размашистыми шагами подошла к первой парте третьего ряда, привлекая и без того привлечённое внимание сидящей. Во взгляде рыжеволосой было презрение и явное недовольство в то время, как у её одноклассницы — воодушевление. —В следующий раз... — внушительным тоном начала Мэр, не сдерживая надменной ухмылки. Однако Стюарт, не дожидаясь продолжения, жёстко перебила. —Никакого следующего раза не будет. — женская голова отрицательно качнулась. Она глядела на стоящую исподлобья с таким выражением лица, с каким обычно командиры отдают приказ с непримиримым дополнением: «Возражения не принимаются». — Помогла мне в одном деле, думаешь всё, мы теперь друзья? Последняя фраза была брошена с особым призрением и издёвкой, словно одна такая мысль была высшей степенью абсурда. Девушка вообще не желала слушать что-то от своей собеседницы и тем более представлять, что в будущем им ещё раз придётся столкнуться. Одного раза хватило, чтобы понять — это бессмысленная и глупая затея: сегодня пятнадцать тысяч, а завтра ты уже стоишь перед сероглазой на коленях и просишь отсрочить свой долг. Мэри от такого заявления на миг замерла, на столь резкие фразы она не рассчитывала тем более с учётом того, что по её мнению, между ними ничего такого не произошло. Отойдя от ступора и убрав удивление со своего лица уже через секунду, она с треском и шумом ударила по столу, заставляя сидящую за ним вздрогнуть и сразу же напрячься, а остальных заинтересованно перевести на девушек взгляд. Кара ещё более мрачно посмотрела на Тёрнер, зелёный оттенок в её глазах сгущался в какой-то яд, любой другой, посмотрев бы в них, с лихой долей вероятности отравился. —В следующий раз, — не обращая внимания на немую угрозу во взгляде Стюарт строго начала Мэри ещё раз. — Когда вломишься в мой дом, надень кружевное белье, чтобы я ложилась не на потёртый матрас, а рядом с тобой. На последние слова девушка сделала акцент, а затем как-то непонятно и скорее заносчиво хмыкнув, отошла от парты Кармен. Они не разрывали зрительный контакт, пока одна вовсе не скрылась из виду. Рыжеволосую это по полной вывело из колеи, раздражение пало под некой ошарашенностью, что уж говорить про остальных, которым довелось подслушать чужой разговор. Было даже жутко представить, что подумали одногруппники, которые в первую очередь задались вопросом: «Так они уже были друг у друга в гостях?». Это действительно впечатляло, то есть что, у ледышки Мэри кто-то был или она ходила к кому-то? Половина подумала, что им послышалось — звучало, как полный бред. Кара до начала урока так и вовсе больше не двигалась с места, прокручивая услышанное в своей голове снова и снова. От блондинки, конечно, трудно было ожидать чего-то вменяемого, но конкретно этим она чего хотела добиться? — вряд ли звала на чай к себе домой ещё раз, особенно после того, что сказала зеленоглазой, прежде чем та ушла. До трезвона звонка Стюарт сошлась с собой на мнении в том, что у Тёрнер в голове просто ветер — она провокатор, энергетический вампир, который питается чужими эмоциями, хочет посмотреть на свою жертву и так, и эдак, словно она — Властелин этого грёбаного мира. «Маленькая вредная, мерзкая выскочка, которая считает, что вокруг неё крутится мир», — Кара беспощадно считала, что такие остаются в детском садике, а после их воображение сталкивается с жестокой реальностью, и при первых же проблемах они ломаются, как спички, но, судя по всему, этому экземпляру повезло — что такое настоящие проблемы Мэри ещё не узнала, поэтому продолжала играться с остальными, словно с игрушками. Кармен не понимала, как вообще могла быть благодарной такому отвратительному человеку. Единственное, что радовало её было то, что после слов: «Выметайся», — огонёк этих чувств тут же погас. «Хорошо, что та быстро показала свою натуру», — решила рыжая бестия. Она иронично закатывала глаза на то, где сама же пыталась убедить в благих намерениях Тёрнер, когда те поднимались на лифте в её дом. Слова про помощь какому-то другу и непосредственно ей, теперь казались Каре сущим бредом, в котором она хотела убедить не Мэри, а в первую очередь себя. При чём зря, как очевидно.***
Уроки пронеслись незаметно, понедельник завершил свой учебный день после шестого урока геометрией, радостно отправляя группу «Д» домой. Не всех, правда, а только тех, для кого не начинался рабочий день. К сожалению, Кара входила в касту трудяг, и ей нужно было поторопиться, так как смена в кафе начиналась уже через пятнадцать минут. Зашнуровав свой кожаный рюкзак, накинув куртку на плечи, она покинула здание, направляясь по чётко изученному маршруту на работу. Осенний ветер с каждым днём усиливал свои обороты, и то верно, скоро заканчивался ноябрь, с началом декабря придётся одеваться теплее. Кажется, зимняя куртка рыжеволосой была ей уже мала, поэтому на этот год нужно купить новую. Девушка быстрыми шагами шла в заведение, мысленно ставя галочку сделать это, а также присматриваясь к другим вещам, что её окружали: незнакомые люди, что так же быстро проносились мимо, солнце, что уже близилось к горизонту, довольные школьники, ушедшие только что с уроков. Подростки сидели на старых турниках сверху, о чём-то шумно переговариваясь и потягивая в руках энергетики к своим губам. От компании веяло весельем, каждый заинтересованно слушал одного, затем все смеялись, а потом накидывали свои шутки. Подростки выглядели беззаботно, не обременёнными никакими проблемами. Кармен поспешила отвести взгляд. Раздался характерный звон колокольчиков при входе в кафе, сначала показалась растрёпанная рыжая макушка, затем чьё-то знакомое крайне недовольное лицо, потом уже вся остальная фигура в тёмных вещах, футболкой, заправленной в юбку, колготках и сверху кожаной курткой, не стоит забывать про рюкзак, закинутый на одно плечо. Девушка прошла мимо свободных столиков к кассе. —Кара! — поприветствовал её работник и по совместительству коллега. Хмурость с лица Стюарт сошла окончательно, осталось только спокойствие на грани равнодушия и еле заметная усталость. —Привет, Роб. — поздоровалась она с парнем, дойдя до стойки. Это было самое обычное кафе, куда люди заходили по традиции перед и после работы за чашечкой латте или капучино. Для особо суровых находилось американо, а для работников — виски с колой, а иногда и без. Очередная подработка зеленоглазой, здесь — в качестве кассира и по совместительству баристы. На серьёзную работу с заработной платой выше пятнадцати тысяч в месяц её не брали — отсутствовал опыт, и она являлась ещё школьницей. Работодатели видели в таких только расходы. Чтобы хоть как-то компенсировать такой заработок приходилось устраиваться в несколько похожих заведений. По понедельникам и вторникам — здесь, по средам и четвергам — уборщиком в магазине, а в остальные дни — продавцом-консультантом в бутике с детской одеждой. Уставала ли Стюарт? — она предпочитала об этом не думать, а просто зарабатывать деньги, чтобы хоть немного покрывать долги по казино, которые предательски только росли. Радовало лишь то, что основная сумма была закрыта, осталась ещё одна пятая такой же, и единственное, на что рыжая молилась, так это на то, чтобы не вляпаться в подобную ситуацию ещё раз, хотя предчувствие перед сегодняшним очередным походом в покерный дом создавались скверные. Здравый смысл просил не идти туда, одуматься, — но девушка ничего не могла с собой поделать. Это была нужда, противиться которой не было смысла, иначе станет только хуже. —Я хочу уволиться. — проговорила она своему коллеге, когда надевала рабочий фартук, а парень снимал свой. На пересменку уходило не более пяти минут, после чего Роб отправлялся домой, оставляя Каре управление кафетерием. Услышав это заявление от знакомой, собеседник удивился, даже не какое-то время переставая возиться с фартуком. Девушка уже стояла возле кассы, проверяя её содержимое. —Ого, — сказал он, присвистнув, — Ты уже долго тут работаешь, я не ожидал, — подросток её лет продолжил снимать рабочую форму, — Хотя может оно и к лучшему, в последнее время ты выглядишь уставшей. В заведение заходили новые люди, с интересом оглядываясь по сторонам, оценивая интерьер и направляясь к кассе, чтобы изучить булочки за стеклянной поверхностью и поразмыслить над тем, что бы заказать. Пока посетителей находилось не так много, с часов шести вечера до семи будет больше — взрослые после работы возвращаются домой, но в целом всё равно не так много, в конце концов обеденное время наибольшего потока уже прошло, попадая на смену Роба. —Вот как. — незаинтересованно ответила Кармен на последние слова парня. Он лишь с иронией протянул: «Об этом я и говорил». В целом высокий блондин, напоминающий больше модель сошедшей с обложки журнала, являлся приятным человеком. С ним можно было поболтать на разные темы, он почти всегда был приветлив и доброжелателен, подмечал в людях мелкие изменения и мог распознать то, что на самом деле таилось у них в душе, примерно так же, как сегодня у Кармен с усталостью. Может быть этим объяснялось то, что он учился в колледже на психолога и за три курса уже успел наработать профессиональные навыки? — рыжеволосая не вдавалась в подробности. Бегая с одной работы на вторую, она мало контактировала с коллегами, но Роб из всего остального коллектива на других точках был ей приятнее всего: не закатывал при виде неё глаза, не грубил, не обращался, как к жалкому обслуживающему персоналу. Возможно, именно в этом месте она и осталась бы работать дальше, но разница в несколько тысяч в сравнении с бутиком одежды давала о себе знать, а Каре по-прежнему нужны были деньги, хоть уже и не так остро. Она вообще позволила себе уволиться только потому, что теперь ей на шею не давил долг в полмиллиона. Перед тем, как уйти, блондин дал совет оставить увольнительную на столе старшего менеджера, предупредил, что она уже ушла и напомнил, что после написания этого документа придётся поработать ещё пару недель. Зеленоглазая скупо поблагодарила его, просто кивнув, а потом тот скрылся за дверью кафе. Впрочем, Стюарт и так знала об отработке в виде двух недель — так было прописано в трудовом кодексе, а с ним она была хорошо знакома, не только из права, но и из собственного опыта, сменив за три года порядка восьми работ. Люди приходили и уходили, иногда оставались в заведении, смеялись вместе с друзьями, о чём-то увлечённо болтали. Они выглядели счастливо, что радовало: тех, у кого хорошее расположение духа проще обслужить и не нарваться на какого-нибудь невменяемого клиента. Кара вспоминала, как столкнулась с таким однажды. Вероятно, мужчина лет тридцати выпил перед тем, как зайти в кофейню, отсюда и его хамское, невоспитанное поведение. Тогда ещё они с Робом стояли оба на смене, и изначально гость наехал именно на него. Парень прикладывал все усилия, чтобы утихомирить его. Девушка была уверена, что тот в отчаянных попытках использовал даже какие-то психологические манипуляции, но будучи совершенно не эмпатичным человеком и далёким от анализа чьих-то чувств, распознать что за техники тот применял, ей не удалось. Вскоре блондин сдался, не найдя на него управу, дело шло к полному разгрому кафе. Вынести пьяницу даже совместной силой парня и старшего менеджера не выходило. Тогда вмешалась всё это время наблюдавшая Кармен. Никто не понял, как ей так легко удалось вывести мужчину из заведения, менеджер, будучи проработав тут не один год, наблюдал за этой картиной разинув рот. Роб даже подшутил, не приходилось ли девушке подрабатывать в санатории для алкоголиков. Собственно, никакого секрета не было: только умение незаметно подойти, ласково поздороваться и защемить спиной нерв. Рыжеволосая привыкла решать проблемы лоб в лоб, не скупясь применять грубую силу: прямолинейная, грубоватая, флегматичная, неподкупная, бестактная и жестокая. Порой людям в её окружении казалось, что она была камнем: бесчувственным и бессердечным. Девушка не отрицала. Не потому что была с ними согласна, а потому что на мнение остальных ей было буквально всё равно. Только Роб видел в ней нечто большее, например, вспыльчивый темперамент, отточенное чувство справедливости, честность и сердечность, но кого вообще интересовало заглядывать в человека настолько глубоко, кроме будущего психолога. Четырёхчасовая смена зеленоглазой подходила к концу. К восьми вечера посетителей почти не осталось, только изредка заходили те, кто не мог устоять перед вкусом кофе. Подняв стулья, пройдясь по плиточному полу перед закрытием тряпкой, вскоре Стюарт закрыла кафе, как и посоветовал ей её коллега, оставив увольнительную на столе главного менеджера. На улице гулял ветер, в окнах домов горели огни, солнце уже давно скрылось за горизонтом, открывая вид на чарующую луну и россыпь звёзд на тёмном небе. Ночь выглядела как всегда завораживающе, привлекая к себе людей с ночным образом жизни, творцов и просто тех, кто восхищался природой. Вздохнув и всунув наушники в уши, Кармен отправилась домой. Руки были сложены в карманы застёгнутой куртки, на плечах которых располагались вьющиеся растрёпанные от длинного дня кудри. Однако день ещё далеко не подходил к концу. —Мам, я дома. Частные сектора, улицы деревянных и кирпичных домов, иногда одноэтажных, иногда двух. В прошлый раз Мэри не удалось сюда попасть, но, увидев его изнутри, она бы этому даже обрадовалась. В коридоре было темно, только с правого поворота, где находилась кухня, доносился свет. В этом месте была особая атмосфера: надломленная, неполноценная и пустая. Кара сделала всё, что могла, чтобы место её обитания стало таким, ему было далеко до идеала, но она построила его, вложив все силы. Не буквально, конечно, а на психологическом уровне. Пришлось разобрать фундамент по кускам, выбросить лишние части, но вместо прошлых материалов девушке было нечего что-то добавить, поэтому квартира казалась опустевшей, без своих надлежащих качеств. У рыжеволосой не было ничего, чтобы что-то вложить в родные стены: в ней не было любви, заботы и уюта, поэтому дом казался холодным, пугающим, леденящим душу. Из него убрали и ту черту, и эту — Кармен лишала это место своих характерных частей безжалостно. Она действительно сделала всё, что могла, чтобы хоть немного сделать его безопасным, но для полноценного комфорта этого недостаточно — нужно было ещё что-то вложить, а как уже выше сказано, Стюарт ничего не имела. Она пригнулась к стопам, чтобы ослабить шнуровку на кедах и снять их. Рюкзак спал с левого плеча и лёг около ног. Сначала в коридоре была полная тишина, но вскоре, на слова вошедшей, пришёл ещё один обитатель этого дома. На женщине висело домашнее платье чуть выше щиколотки с белым фартучком, обтягивающим худую талию. Сложно было сказать, сколько именно миссис Стюарт лет: худое и лёгкое телосложение выдавали ещё полноправный расцвет сил, но неровно падающий тусклый свет на женское лицо, болезненная худоба, бледность и большие, оттягивающие щёки, мешки под глазами говорили о старости. В действительности Адель было всего сорок лет, впереди ещё как минимум половина такого же возраста. Она выглянула в прихожую с тарелкой в одной руке и полотенцем в другой, вытирая влагу с фарфорового блюдца. Увидев школьницу, женщина расплылась в тёплой улыбке. —Привет, Кармен. Сейчас уже девять вечера, вас опять задержали после уроков? — добродушный голос и чуть усталое выражение лица говорили о чистейшей искренности домохозяйки. Она ничего не знала о бесчисленных подработках дочери, не то, чтобы не интересовалась, просто та ничего не говорила о них. Зеленоглазая взглянула на мать лишь мельком, коротко кивнула и направилась в ванну, чтобы помыть руки. Миссис Стюарт тут же проговорила, что чай как раз вскипел, и сейчас она заварит его для пришедшей, а затем растворилась в свете кухни. В этом небольшом, но достаточном помещении, как всегда, кипела жизнь — на плите стояли различные кастрюли с первым и вторым на выбор, около раковины покоилась чистая посуда, только что перемытая, если судить по влаге. Здесь находился стол, стулья, стандартный кухонный гарнитур и холодильник, в стене сразу напротив входа было окно, откуда виднелся участок и ночное небо с россыпью звёзд. Кара пришла на кухню, когда на столе уже стоял заваренный чай. —Спасибо. Она села на стул и придвинула его ближе. —Да не за что, — Адель до сих пор порхала над плитой, оттирая пятнышки масла то тут, то там, — Как дела в школе? Рыжеволосая опустила глаза на чай, немного покрутила в руках кружку, а затем отпила содержимое. Тёплая жидкость приятно обволакивала полость рта и как будто даже немного грела морально. —Всё хорошо. В группе множество интересных ребят, и мы быстро нашли с ними общий язык. Женщина воодушевлённо развернулась. —О, это очень хорошо! — её радовало, что дочь находила новые знакомства в месте, куда ту совсем недавно перевели. Заботливая мать, как и многие другие, очень переживала, что одноклассники в таком возрасте будут неприступными или, ещё хуже, какими-нибудь "плохими": пьющими и курящими. Пугал также и сам характер Стюарт, который не был предрасположен к стремительному контакту с людьми. Женщину всегда заботила эта излишняя отстранённость, однако, услышав приятную новость, у неё едва ли появились сомнения в достоверности. Кармен продолжала как ни в чём не бывало пить чай. Девушка тоже интересовалась у матери, как та провела день. Между ними шёл обычный семейный диалог, в течение которого Адель также успела предложить дочери поесть, ссылаясь на измученный вид и худощавость, но восемнадцатилетняя отказалась, сказав, что зашла домой всего на пару минут. Женщина с потускневшими рыжими волосами и проплешинами седины, услышав это, замерла. Рука, которая до этого с усилием натирала кухонный гарнитур тоже остановилась. Воцарилась недолгая тишина. —Только не говори, что ты опять туда пойдёшь. — не разворачиваясь, проговорила она, уперев ладони в края столешницы и втянув голову в плечи. На хрупкой женской шее виднелась бинтовая повязка, скрывающая незажившее ранение. Мать хорошо знала о пристрастии дочери к азартным играм, та уходила в покерные дома примерно в такое же, как сейчас, время, а приходила лишь под утро, иногда и вообще не приходила. Опасность этого занятия заставляла женщину естественным образом переживать, но воспротивиться желанию Кары у неё никогда не хватало смелости и сил. —Да. — не дрогнув, ответила школьница. Она прикрыла глаза и механическими движениями поставила кружку на стол. Девушка была спокойна и размеренна, в то время как мать не могла найти в своей душе покой. Такой ответ заставил её лишь ещё больше начать волноваться, а слабое сердце биться быстрее. Множество раз она пробовала отговорить Стюарт от этого, пыталась найти ей другие увлечения, но надолго подобного никогда не хватало. Через какое-то время, словно сведя весь свой мир только к одним азартным играм, она возвращалась к ним. Неважно, будь то через месяц или два, ноги всё равно приводили к порогам этих заведений. Адель не понимала, почему её умную не по своим годам дочь тянет туда с такой силой, она не находила этому основания, а вскоре просто поняла, что Кара ими одержима — она зависима от них. Тогда всё встало на свои места. Но мысль эта стала неутешительной — женщина до сих пор не может смириться с ней и вынуждена каждый раз повторять, что переживает за неё. Зеленоглазая всё понимает, говорит, что скоро обязательно с этим закончит, обнадёживает, но никогда не выполняет обещаний. И так по кругу. —Пожалуйста, скажи, что это последний раз. — домохозяйка с некой суетливостью натирала стол. Её лицо выражало отчаяние, но стоя к собеседнице спиной, та не имела возможности его увидеть. —Это последний раз. — ответила Кармен безразлично.