Тьма нескончаемая, но чую то, что мне тесно
Что-то не так, кроме оков
Я ощущаю трепет от принадлежащих миру нашему Богов
— Кота хочу завести, — Чонин откладывает последнюю проверенную контрольную работу и трет виски. Накопившаяся усталость с каждым днем дает знать о себе всё больше и больше. Юна едва не выплевывает чай обратно в кружку. — Вот это неожиданный поворот событий. А чего вдруг? — Да не неожиданный на самом деле. Я обожаю котов, но как-то уже сколько лет не могу завести из-за страха. Предыдущий кот то ли сбежал, то ли еще что-то с ним случилось, не помню. Вот у меня был здоровый и пушистый кот, которого я сам из маленького котенка выходил. Микки звали. Такой ласковый был… — разминая затекшие плечи, он представляет сопящего на его ногах Микки и не может сдержать легкую улыбку, — у всех первая любовь, мальчики девчонок обсуждают, а те хихикают в своих маленьких компаниях, а я только кота и любил, — смешок, — вокруг столько ненависти и обиды, что я только с ним комфорт находил. Никогда ни за кого так не заступался, как за него перед родителями. Они его почему-то не любили, хотя Микки будто изначально знал, что это не самые хорошие люди и обходил их всеми возможными путями. Так вот, потом он просто взял и пропал… — очень жаль, что сейчас кота он только представляет, — у меня тогда многое в жизни менялось. Страшно очень было, и тут еще Микки сбежал. В общем, я опять боюсь повторить свою судьбу хренового хозяина. Юна даже кружку от себя подальше поставила и уставилась в стол, обдумывая эту историю и подбирая слова. За окном еще сильнее зашумел дождь. Черт, а он сегодня зонтик дома оставил, а на улице не май месяц так-то. Придет домой мокрым, голодным и холодным котом, даже настоящий не нужен. Что-то это напоминает… От бесконечного потока мыслей голова начинает болеть еще сильнее, благо Чонин отвлекается на внезапно зазвучавший голос Юны: — Я думаю сейчас уже не стоит волноваться об этом. Если это произошло, когда ты еще в школе учился, то сколько лет прошло? Ты уже живешь отдельно в неплохом таком районе, работаешь учителем, а на репетиторство так вообще чуть ли не полгорода пытается к тебе записаться. Ты ответственный, ни от кого не зависишь, ученики тебя хоть и побаиваются, но любят и уважают. К тому же если ты не помнишь, что случилось с Микки, может, его пропажа не от тебя зависела? Родители там окно открытым оставили или чего-нибудь еще. В общем, сейчас уже не стоит опасаться такого хмурому и одинокому учителю Яну, — она улыбается и щелкает его в нос. — На больное давишь, — в голосе ни капли эмоций. — Эх, ты, коллега, кажется слишком много вкладываешь в работу. А для самого себя хоть немного жизни оставил? Тебе стоит отдохнуть. Чтоб на выходных не тетради проверял, а от-ды-хал, — на каждый слог Юна ударяет пальцем по столу, видимо, чтоб лучше ее мысль запомнилась, — понял меня? Я ведь легко в понедельник пойму по твоим синякам под глазами, что ты делал… Кстати, — она заговорщицки улыбается и понижает тон голоса, — ты слышал про нового симпатичного учителя английского? Чонин цокает, закатывая глаза, и в отличие от подруги даже не пытается быть тише. Ну серьезно, еще учительские сплетни ему не хватало выслушивать! — Юна, дорогая моя, ты же знаешь, что мне все эти ваши секретики и обсуждения не интересны. Прибереги их для кого-нибудь другого. — Ой, да ну тебя! А ученики о нем так хорошо отзываются, мол, и улыбчивый и материал преподносит интересно. Мы его с тобой даже в глаза не видели, надо это исправлять! Учитель Бан он вроде… Стоит только представить, что все кабинеты учителей английского находятся в другом корпусе и до него слишком лень идти, сразу начинают ныть ноги. Чонин даже в столовку за чаем из-за этого не ходит, всегда с собой термос носит, а тут просто на нового учителя поглазеть. Откуда у учителя Шин столько энергии? — Ладно, на ближайшем педсовете познакомимся с ним. Я пока пойду, а ты чтоб отдохнул на выходных. Юна закрывает дверь тихо, знает, как уставшего учителя Яна раздражают любые громкие звуки. А тот наконец-то глаза закрывает и заглушает мысли тарабанящем по трубам ливнем. Точно придется мокнуть. Однако хотя бы появилась причина не брать оставшиеся непроверенные тетради. Ученики выпускных классов точно не будут рады испорченным тетрадям с заплывшими конспектами. Жаль что так же никто не беспокоится о сохранности здоровья учителя литературы (кроме Юны, конечно). А вообще учитель Шин права на все сто процентов, Чонину давно пора отдохнуть. Жаль, что к этому выводу он пришел намного позже ее, а не когда хоть что-то можно было исправить несколькими выходными. Еще некоторое время назад он чувствовал раздражение или радость, а сейчас всё его существо захватила всепоглощающая усталость. Посидеть так в кресле на пять минут больше, и он точно уснет. Под его настроение даже нет песен в плейлисте. Он находит музыку из случайного балета и включает себе на фон. А еще фанатом жестких битов себя когда-то называл, небось забыл уже все тексты любимых песен. Снова уходит последний из школы и снова идет по унылым серым коридорам, слыша за собой эхо шагов (за ним кто-то идет или ему кажется?). Боже, как тут ученики еще в голос не завыли? Чонин волком воет уже, только по ночам в подушку. В его роду однозначно были оборотни, или его деда воспитали волки в джунглях. И он тоже был бы сейчас не против убежать от всей этой тяжести и суеты города в лес, даже если сляжет потом с простудой и месяц не сможет нормально говорить на уроках. Вот только до ближайшего хотя бы подобия леса ехать слишком далеко, а у него еле-еле находятся силы дойти до дома. А ведь можно было бы поехать на такси, если б Чонин не забыл опять кошелек дома (очень вовремя). Чонин стоит на пороге, будто если еще немного подождет, то эти серые тучи разойдутся, и его единственной целью станет доплыть через все лужи до дома. — Извините, вы учитель Ян кажется? — незнакомый голос, точно не какого-нибудь школьника, звучит из-за спины так внезапно, что Чонин вздрагивает, — если вам далеко идти до дома, то можете взять мой зонт. Я всё равно в плаще непромокаемом, добегу как-нибудь, хах. Укутанный в темный синий плащ мужчина на пару лет старше его со скромной улыбкой протягивает ярко-желтый зонт. Ямочки на щеках и глаза-щелочки умиляли и вызывали еще одно странное чувство… ностальгии? — А вы учитель Бан? Что ж, если вам правда не сложно, то я буду очень благодарен. — Тогда держите, — он улыбнулся еще шире и похлопал его по плечу, — и впредь смотрите прогноз погоды перед выходом! Я есть в рабочем чате, можем потом договориться, когда вы мне его вернете. До скорой встречи! Его силуэт уже скрылся за поворотом, а Чонин продолжал прожигать взглядом зонтик, не понимая, как легко, прямо говоря, незнакомый человек отдал ему свою вещь. Удивительное дело, в этом мире остались добрые люди! В их существование легко перестаешь верить после очередной прочитанной книги, где у главного героя в конце всё хорошо и вокруг него такие замечательные и светлые люди, а потом выходишь на улицу и первое, что слышишь в свой адрес, это посыл в пешее эротическое от какого-то случайного алкаша на улице, или застаешь ссору молодой пары, которая с большей вероятностью не закончится ничем хорошим. Любовь в любом ее виде вообще такая странная штука. Чонин ежедневно на уроках рассуждает о ее значении в жизни человека, но… он ведь никогда не говорил ученикам правду. Говорил то, что написано в методичке, говорил по какой-то случайной лекции о книге, говорил цитатами великих классиков, но никогда не говорил правду или свои мысли. Потому что в размышлениях о любви нет правды или лжи, истина у каждого своя, хотя на экзаменах она одна для всех, что очень глупо. А своих мыслей у учителя Яна просто нет. Может у него и было пару романов в университетские годы, но он их не помнит. Чего рассуждать тогда о большой любви на все века? Но на языке горький привкус паранойи, что он упускает одну важную деталь, вылетевшую из памяти. Он часто видит во снах размытые образы людей, мест, слышит голоса или песни из старого проигрывателя словно через воду. Самое странное, это чувство тепла и спокойствия. Призраки забытого прошлого (???) не пугают его, а утешают в минуты тревоги и страха. Ну всё, приехали, Чонин уже утешает себя своим воображением, прям как в детстве… — Так всё, — слова пропадают в шуме дождя, — хватит ворошить прошлое, в нем нет ничего хорошего или интересного. В своей маленькой одинокой квартире он включает телевизор на фон, пока пьет чай, а затем закрывает глаза на старом потрепанном диване, размышляя. Этот учитель Бан и правда любопытный человек. Будь Чонин немного общительнее, он обязательно познакомился бы с ним, может, даже пригласил на чашечку кофе в любимое кафе. Благо уже не так сложно признаться самому себе, что учитель Бан заинтересовал его во всех планах каких только можно. Забавно, когда-то Чонин даже боялся думать о подобной симпатии. Когда же он успел принять себя? С грозой ударила и головная боль с новой силой. О симпатичном учителе он подумает позже… …Да, завести кота было бы неплохо.***
Учитель Ян: доброе утро, коллега, хотел бы занести вам сегодня зонт во сколько мы можем встретиться?Учитель Бан:
доброе утро!
можете подойти когда вам удобно, я весь день дома
*адрес*
Учитель Ян: хорошо, буду ближе к вечеруУчитель Бан:
)))
— Вы и так вызываете у меня не те мысли, так еще и скобочки отправляете. Это уже незаконно, — бурчит Чонин, листая инстаграмм коллеги. Вроде в нем и ничего необычного, а вроде он едва держится, чтобы не пролайкать все фотки. И скрипит зубами от чувства дежавю. Будто они встречались раньше, даже общались. Возможно, очень даже душевно общались. Иначе он не знает, как объяснить разлившееся в груди тепло и полное доверие ему, когда обычно он напоминает ощетинившегося котенка. Шипит с душою тигра, да на потеху новому человеку в его жизни. Учитель Бан, учитель Бан… Чонин раз за разом пробует это имя на языке, но мало ли скольких Банов он в жизни видел! И всё равно именно учитель Бан чем-то отличается. Кажется, что вот-вот его пробьет осознание за очередной чашкой чая, или под ледяным душем, или вместе с громким радио в соседней квартире. Но нет, этого не происходит. Хотя, никто не отменял варианта, что от усталости у молодого учителя уже просто поехала крыша, а дыры в ней заколотили излишней подозрительностью. Окей, он слишком много думает, поэтому врубает наушники на максимум, когда застегивает пальто и выходит из дома с желтым зонтиком в сумке. Чонин не любит старые районы от слова совсем, всё слишком запутанно и тесно в них. И ведь сам восемнадцать лет в таком прожил и ничего, не жаловался, потому что сравнивать не с чем было. Однако в отношении учителя Бана у него возникает другая мысль: ему нравятся такие районы. Возможно в них слишком шумно и грязно, а люди злые-злые, но здесь дышится легче, и нигде лучше ты себя уже не почувствуешь, если у тебя нет дорогого сердцу человека. Боже, и откуда эта прекрасная цитата, с которой он в корне не согласен. Писк домофона неприятно режет слух, и пока коллега не отвечает, Чонин в своих мыслях натыкается на случайное имя. Крис. И почему-то оно слишком хорошо подходит учителю Бану, хоть оно и не корейское. Но это имя явно что-то значило для Чонина. Если бы на улице было на пару градусов теплее, то он может быть и надумал еще что-нибудь. А пока он лишь переминается с ноги на ногу, ворча все оскорбления, которые только насобирал за свою недолгую жизнь. — Да? — наконец-то раздается голос в домофоне. — Это коллега ваш, учитель Ян, пришел зонт отдать. — О, сейчас открою. Простите за ожидание! И в этот раз Чонин доверится своей подозрительности и пожертвует здоровьем, отправляясь на девятый этаж не на старом лифте, а потихонечку по лестнице. Заодно проверит остатки своей молодой дыхалки. Здесь уже стены пропахли сыростью и сигаретами, но это всяко лучше замкнутого и темного из-за выбитой единственной лампочки. Зарплата в их школе позволяет жить в условиях намного лучше этих. Почему учитель Бан до сих пор не переехал? Колени еще не хрустят, а это уже на минуточку пятый этаж! Да Чонину в атлеты можно подаваться! Спасибо, что приемы уличной драки с ночующими в подобных подъездах бомжами не пригодились. А дверь в нужную квартиру уже была приоткрыта, и слабая полоска теплого света просачивалась в коридор. Учитель Бан в шутку ворчал на кого-то, и его смех сбил Чонина с настроя “перестать додумывать различный бред”. А вдруг он помешает каким-нибудь любовным утехам коллеги и его девушки? Это уже совсем позор будет! Он замер в последнем лестничном пролете, вслушиваясь в голос. Зачем? Сам не знает, но понимает, что бить его там никто не собирается и открывает дверь. — Добрый вечер, коллега… — Чонин смущенно поклонился и начал копаться в сумке, потому что его взгляд и так слишком долго был устремлен на шикарные руки не закрытые какой-либо одеждой. Надо было хоть предупредить гостя, что он будет в одной шикарной черной майке! — Думаю, вне школы можно общаться не так официально. Я Бан Чан, кстати, а ты… — Ян Чонин, — быстро проговаривает он, протягивая наконец найденный зонт, и надеется, что на этом их встреча подойдет к концу. — Что ж Чонин, может хоть на чашечку кофе задержишься? — Чан неловко усмехается и чешет затылок. Слишком милый. И да, Чонин правда надеялся уйти как можно раньше, чтобы окончательно не утонуть в своих подозрениях, чтобы не напугать тараканами в голове нового коллегу, чтобы не словить хотя бы гей панику, но черт, он не может даже мягко сказать нет этим самым милым глазам, которые он только видел. — Тогда давай раздевайся пока, а я пойду чайник поставлю. Чонин вешает пальто и замечает на зеркале рядом множество цветных стиков с различными напоминаниями по типу “разобрать книги”, “поздравить сестру с днем рождения”, “спросить у кого-нибудь про того молодого учителя лит…”. Что? Всматриваясь в каждую буковку, он с напряжением понимает, что не показалось. Он конечно не единственный молодой учитель литературы в школе, но чуйка (которая еще ни разу его не подводила) подсказывает, что разузнать непонятно что хотят именно про него. В других стикерах он не находит ничего подозрительного, еще раз прожигает одну розовую бумажку взглядом и в конце концов закидывает ее мятую в карман своего пальто в глупых детских надеждах, что без бумажки Чан ничего не вспомнит. — Чонин-а, ты чего там завис? Вдох выдох. Чонин трет глаза и идет на кухню, с которой слишком приятно пахнет яблочным пирогом. А Чан спиной к нему колдует над чаем, запах от которого не менее сказочный. А эти мышцы спины… С кем же он разговаривал перед приходом Чонина, если до сих пор не было даже намека на присутствие кого-то третьего? Чонин садится на стул у самого входа и оглядывает всю кухню. В ней нет ничего необычного, кроме множества дурацких рисунков на одной стене. Где-то мелькают и надписи, но после ситуации со стикером в коридоре он не горит желанием вчитываться в их содержание. — Держи, смотри не обожгись. Пирог яблочный, — Чан садится напротив и наблюдает за каждым его действием как заботливая матушка, — соседка принесла целый мешок яблок. Чувствую, ближайший месяц мой рацион будет состоять из шарлоток и пирожков. После тихой благодарности в воздухе повисает неловкая пауза. Никто не знает как начать разговор. Чонин всё хочет, но все его вопросы или начала рассуждений звучат слишком прямо и странно для простого разговора, чтобы узнать друг друга лучше. А погоду за окном они и так видят, так что это вообще не прокатит. Он всё кидает на Чана взгляды в надеждах, что тот заговорит первым, но тот словно ушел внутрь себя. Красивый даже так, слишком красивый… В итоге разговор начинает кот. Он просто незаметно пробрался к ногам гостя и ткнул его носом, мяукнув какой-то вывод для себя. Чан тут же вернулся в этот мир и улыбнулся как тогда на пороге школы: — Ой, Микки, ты решил с нами посидеть? Чонин перестает дышать, лишь слыша знакомую кличку, он опускает глаза на свои бедра, на которых уже разместился мурлычащий кот, уткнувшись носом в его руку. Черная шерсть такая мягкая, что хочется его заобнимать, а желтые глаза, смотрящие с интересом и игривостью, наталкивают на очень волнующие воображение мысли. — Удивительно, он обычно не такой дружелюбный, шипит и прячется. Ты ему понравился, — смеется Чан. — А откуда он у тебя? — Ой долгая история, я ее уже и подзабыл. Микки то уже давно не маленький. — Крис, Дома нет уже несколько лет, — голос Чонина внезапно становится серьезным и уверенным, на что Чан немного пугается, — откуда у тебя появился Микки?***
flashback Слезы слились с каплями дождя воедино. Холод пробирал до костей, а дрожь стала неотъемлимой частью его состояния. Он уже не контролирует крики и всхлипы, только ищет, ищет, ищет. Куда в такой ужасный вечер мог убежать Микки? Не видно даже дворовых кошек, попрятавшихся в подвалы, что уж говорить о домашнем коте? Удар молнии совсем рядом дарит ему новые ожоги в груди, благодаря которым он снова перекрикивает свистящий ветер. — Микки! Микки! Иди сюда, где же ты? А Чонин начинает сдаваться. Он опоздал, его удача смыта ледяной водой вместе с последними следами Микки. Нет, всё не может закончиться так ужасно, хотя бы где-то удача будет на его стороне? Он крутится по сторонам и не видит ни души. И еще понимает, что перестал узнавать дома вокруг. Отлично, только заблудиться ему не хватало. Когда-то он любил дождь, сейчас же буквально хочет утопиться в слишком глубокой луже, чтобы не чувствовать больше страха или холода. Микки наверняка сейчас еще хуже приходится, в лучшем случае забился в сырой подвал с хреновой дверью, в худшем до сих пор не нашел укрытие и успел себе заработать воспаление легких. Чонин боится за него. Ведь дома у него нет ничего своего кроме «этого мешка блохастого». Микки давно забыл что такое улица, его подобрали, когда он был еще совсем маленьким. Чонина мама так не опекала, как он сам кружился вокруг маленького беспомощного котенка. Я домой возвращался только ради Микки, без него я потеряю… всё. Эта мысль бьет в самое сердце, и Чонин останавливается посередине дороги, тупо смотря куда-то вдаль. Он не хочет возвращаться домой. Но, кажется, у него нет выбора. Крики родителей до сих пор стоят в ушах. Вспомнить бы, как выбежал на улицу. Он в ловушке. Что оставаться замерзать на улице, что возвращаться назад без Микки – исход один и весьма плачевный. Вдруг, мимо мелькает знакомый черный силуэт с длинным хвостом, словно галлюцинация, за которую Чонин хватается последними остатками сознания и бежит. Легкие распирает боль, а глаза болят. Последней его картинкой перед смертью будет убегающий в тьму Микки. Мгновение, и кота снова будто и не было. Чонин готов уже заорать во весь голос. У него никогда не было таких назойливых мыслей о смерти, как сейчас. Он устал. Устал бороться с собой по утрам, чтобы хотя бы открыть глаза, устал выслушивать все дерьмо, что выливают на него в школе, устал поминутно высчитывать, когда лучше вернуться домой, чтобы остаться незамеченным, устал бояться жизни после выпуска из школы, которой он просто не видел. За спиной скрипнула закрывающаяся дверь подъезда. Микки мог забежать туда? Звонить в случайные квартиры среди ночи не самая хорошая идея, ждать до утра, пока кто-то откроет, еще хуже. Чонин на пробу дергает дверь, на удивление, открывая ее. — Не кота найти, так хоть ливень переждать. Самый обычный подъезд с ужасной сыростью и гниющей штукатуркой. Вертясь на все триста шестьдесят, он ищет хоть какие-то намеки на кота. Благо дом восьмиэтажный, не всю жизнь здесь проведет. Уже на шестом этаже пропала вся надежда. Чонин находит себя, сидящим на холодном подоконнике, прижав колени к груди. Вот бы так можно было не только сохранить остатки тепла, но и спрятаться от проблем и всепоглощающей пустоты. Шум дождя глушит другие звуки в подъезде. Что это вообще за дом? В окне видна лишь детская площадка и незнакомый магазин на углу другого дома. Ощупывая карманы, он понимает, что убежал даже без телефона. Только ключи бренчат в кармане когда-то белых джинс. Интересно, открыт ли выход на крышу? Чонин хотел было проверить, однако заметил, что дверь в одну из квартир приоткрыта, и где-то из комнаты горит свет. Может спросить хотя бы у них, что это за место? Прежде чем ради приличия позвонить в звонок, он слышит голос: — Проходи. … и пугается, но идет. Чонин старается обходить любые предметы, что могут упасть лишь от дуновения, идет в единственную освещенную комнату. На него тут же заинтересованно уставились пять пар глаз, и смотрели они так, будто хотели прочитать его душу. Он еле заставил себя говорить: — Простите, вы не подскажете адрес этого дома? Я, кажется, немного заблудился из-за ливня. Один из парней с кудрявыми светлыми волосами мягко улыбнулся ему, приглашая пройти внутрь. — Я думаю, что такой мокрый ты все равно далеко не уйдешь, садись пока с нами, потом разберемся, что с тобой делать. И Чонин, несмотря на все свое недоверие к людям, идет, ища глазами свободный уголок. Его внимание привлекает подоконник с потрепанными подушками, зеленым пледом и чьей-то старой толстовке, на которой, спрятав носик, сопел черный кот. — Микки! Кот поднимает мордашку и весь вытягивается, чтобы понюхать нарушителя его священного сна, к счастью быстро узнает в нем хозяина. Чонин садится на подоконник, укутавшись в плед. Микки быстро перемещается к нему на ноги и снова засыпает. От его тихого урчания сердце готово было растаять. Стало теплее. Он совсем позабыл, что находится здесь не один. — Так это твой пушистик? — спрашивает блондин. — Да, но… как он попал к вам? — Просто забежал к нам в квартиру, шикнул на Хенджина и уселся сюда, — низкий голос со смешком заполнил комнату, а его обладатель смотрел на высокого парня, сидящего возле блондина. Кажется, это и есть Хенджин, — забавный он у тебя. Вы даже чем-то похожи. Чонина еще ни разу не сравнивали с Микки, хотя открытием это не стало. Яблоко от яблони недалеко падает. — Я думаю, было бы неплохо познакомиться, — блондин подходит к нему и протягивает руку, — я Крис, хозяин этой квартиры. А тебя как зовут, лисенок? — Ч-чонин… Ладонь Криса такая большая и теплая… Кажется, он пытается через рукопожатие передать свою энергию, и вместо крови по венам течет нечто согревающее и успокаивающее. Чонин точно не к колдунам попал, которыми его так пугала бабушка? — Феликс, — представился парень с низким голосом. “Он похож на цыпленка,” — думает Чонин. У Феликса выжженные волосы непонятного цвета и сверкающие странной и забавной для него игрой глаза. И возможно он пытается завлечь в эту игру ничего не понимающего Чонина. — Сынмин, — машет рукой с дивана, — а это Чанбин. Он, видимо, сюда только поспать приходит. — Что ж, Чонин, приятно познакомиться, надеюсь,ты не сбежишь в ужасе через пять минут. Расскажешь, как попал сюда? Крис садится обратно за столик, и к нему под руку тут же залезает Хенджин, смотря куда-то сквозь стену. Однако не Чонину его осуждать, сам сейчас небось такой же. Хенджин пытается пригладить свой кривой маллет испачканной в красках рукой, однако превращает его в еще больший бардак, что вызывает тихий смешок у Феликса. — Джисон. — Минхо. Парни, сидящие в обнимку говорят одновременно, из-за чего Чонин даже не понял, кто из них кто. Как слипшиеся пельмешки. На обоих старые растянутые свитера, которые открывают острые ключицы. Одинаковые сережки-кресты в ушах и одинаковый нечитаемый взгляд. Сразу приходит мысль, что порознь их никто не видел. И судя по улыбающемуся им Крису, так и есть. В воздухе витает аромат старых книг и мятного чая. С горячей кружкой в руках, в пледе и с Микки под боком Чонин понимает, насколько на самом деле замерз, ведь дрожать не перестает еще долго. Он находится здесь впервые и еще ничего не понимает про это место, но уже чувствует себя здесь намного лучше, чем с родителями. Там страшно и больно. Здесь тепло и уютно. Так Чонин узнает о Доме. Теряет в нем все страхи и тревоги хотя бы на несколько часов. Говорит, говорит, говорит… Находит себя здесь потерянным и слишком слабым для этого жестокого мира. Находит здесь такую необходимую поддержку и любовь, впервые чувствует себя нужным, пока Крис выслушивает про его планы на будущее, а Микки сопит под боком. Крис был хозяином этого места — дома для потерянных душ, которые могут найти здесь свой покой и выход из кошмара. Чонин рыдал в его плечо, пока он гладил его по голове и просил поспать хотя бы несколько часов здесь, если он так не хочет возвращаться домой. А страх лишь больше окутывал тело и погружал в свои пучины. Знать, что во сне он снова столкнется со своими ужасами, очень неприятно, а еще неприятно задыхаться от непрекращающейся истерики, когда Крис просто сдается и молча обнимает так крепко, что кажется, он забирает его кошмары вместе с собой. Через некоторое время Чонин лишь тяжело дышит и трясется, в нем не осталось ничего кроме усталости и тупой боли в душе. — Тише-тише, здесь ты в безопасности, мы не сделаем тебе больно, обещаю, — Крис гладит его по спине, укладывая в кровать и укутывая в одеяло, — если хочешь, расскажи, что тебя тревожит, может тебе станет легче. Чонин не хочет, чтобы ладонь покидала его волосы, действуя лучше всех успокоительных. Мир до сих пор жесток, а он никчемен, но сейчас он может не бояться, а хотя бы на пару часов забыть, забыть всех монстров, вылезших из под кровати и разрушивших его жизнь. — Вокруг одни кошмары… — дрожащим голосом начинает он, — мои кошмары, кошмары родителей и друзей, кошмары незнакомых людей. Я вижу их всех. И они убивают меня, их глаза выжигают на мне новые раны, проникают внутрь. Я боюсь лишний раз выйти из комнаты, потому что эти монстры следуют за мной везде, проникают в людей, а те… Те становятся не просто плодом фантазии… — Нини… — Чан говорит совсем тихо, и с каждым его словом или прикосновением тьма вокруг становится не такой густой и страшной, его голос стал для него кислородом, а его присутствие стало спасением, — я верю, ты очень сильный, но ты один, оставайся с нами, и мы вместе будем бороться против всех этих монстров. Я проходил через подобное сам. Главное помни — не поддавайся им никогда и ни при каких условиях. И не молчи, если они будут слишком сильны. — Зачем я вам? Такой сломанный, такой неправильный… я даже в любви больной, — на глаза снова наворачиваются слезы, а в ушах крики одноклассников про “голубых” и “извращенцев”. — Нини, посмотри на меня. А кого любят те люди, которые приносят тебе боль? Они ведь от одной любви не становятся “правильными”. Неважно, кого ты любишь, ты должен оставаться человеком, не подаваться жестоким монстрам внутри, слышишь? — Д-да, — Чонин глубоко вздыхает, переутомление всё же победило его, — Крис… не уходи, пожалуйста. И он остался, лег на маленькой кровати вплотную к Чонину и обнял его со спины. Никакое одеяло и не нужно. Не нужны и молитвы, чтобы не проснуться в слезах и отчаянии. Эта ночь в незнакомой квартире станет самой значимой для его судьбы. Даже забыв ее, он помнил о ее выводах и том, что он не один. Просыпаться утром одному было совсем немного страшно, но ярко-розовый стикер на окне с надписью, тут же вернул в него уверенность, что это место действительно особенно, как и его хозяин. “Прости, что оставил тебя утром. Хенджина снова преследует сонный паралич. Возьми на кухне, что хочешь и можешь остаться с нами на все выходные. Хорошо отдохни!!! Вечером решим, что с тобой делать. Крис-хен”. end of flashback***
— Эту стену, кстати, Хенджин, Джисон и Минхо разрисовали, сказав, что здесь слишком скучно и нет того духа кухни из старой квартиры, — смеется Чан, указывая на кривые рисунки. — У меня оставалось столько вопросов по поводу моих решений в выпускном классе или пропажи Микки просто из-за дурацкого барьера памяти. А эта черная жопа всё это время оставалась у тебя, — смеется Чонин, успев залезть к Чану под руку, пока они это всё вспоминали, — я удивлен, что ты после такого в учителя подался. — Эти правила были созданы не просто так, Нини. Благодаря ним ты стал самим собой, принял этот мир и себя. Но после пожара ничего не осталось, и мы свободны размышлять о тех временах без различных установок, — Чан целует его в макушку и улыбается так нежно, что в сердце снова щемит, — прости, кажется это было лишним. — Нет-нет, хен, давай решим это сразу, пока у меня язык развязан, — Чонин резко поднимает голову с плеча и садится напротив, оставляя между губами совсем маленькое расстояние, выдыхая в них, — Твоя любовь к людям когда-то спасла мне жизнь. И… я бы хотел ответить на нее. Признаться честно, с этими годами ты стал слишком шикарным мужчиной мечты. Я что тогда тобой восхищался, что теперь увидел тебя на пороге школы. За что ты такой замечательный в этом мире? — Ты стал намного храбрее и прекраснее, — хихикает в ответ Чан, даря короткий поцелуй в губы. Лишь легкое прикосновение, Чонину слишком мало, — и да. Ты мне тоже нравишься. Монстры больше не вылезут из под кровати маленького мальчика, вместо них сердце заполняет любовь, а воспоминания о Доме делают ее лишь ярче и милее. Чонин целует как в последний раз, забирая Чана всего без остатка. Хотя они оба знают, что у них еще всё впереди. Нехотя отрываясь друг от друга они соприкасаются лбами и глупо хихикают. — Что будет с нами дальше? — Чонин шепчет в самые губы. — Не знаю, но вместе мы точно победим все кошмарики этого глупого мира. Чан обнимает крепко-крепко, как тогда. И между ними неозвученные слова: завтра всё же станет легче, завтра мы будем вместе. И Чонин верит в это, вслушиваясь в стук чужого сердца и мурчащего Микки в его ногах.