***
Три дня — два основных экзамена, прошедших с пустой головой и так же молчавшим телефоном. — Он сбежал, — промычала себе под нос Люмин в один из дождливых вечеров, раскусывая кончик сыр-косички. — Если бы он что-то чувствовал, то хотя бы дал весточку, что с ним все хорошо. — Он хотел поговорить, — запротестовал Итэр, бездумно водя курсором на экране потрепанного бабушкиного ноутбука. — Он сбежал, Итэр. Смирись с этим. Просто ждал, когда уедем, чтобы не говорить с тобой, — недовольно заворчала девушка и перелистнула страницу свежего номера модного журнала. — Да и если бы твои чувства оказались взаимными, то что? Отношения на расстоянии? — Впереди еще два экзамена, Люмин. Не факт что я вообще пройду хоть где-то в Москве, — с меньшим энтузиазмом продолжил возражать Итэр. — Так, — вскрикнула девушка, вскакивая с кровати, и бросила в брата тот самый журнал. — Ты умный парень, который не первый год находился в лидерах школы. Какой не пройдешь? Это надо волноваться троечникам, а не тебе. Выкинь Сяо из головы и сосредоточиться на экзаменах. Итэр поджал губы и прикрыл глаза, мысленно отстраняясь от монолога сестры. Он устал жить среди бури эмоций. Ему надоело страдать по ком-то или жалеть себя. Итэру просто хотелось отключить все чувства внутри себя и стать безэмоциональной куклой. — Сынок, — послышался голос матери из приоткрытой двери в комнату. — Можешь съездить в старую квартиру и забрать оставшиеся коробки?.. Отца нет дома, так что не волнуйся. Итэр замер, вспоминая ту ночь, когда был готов пойти по статье, лишь бы этот ублюдок перестал существовать в этом мире. А теперь ему нужно вернуться в то место, где все напоминает о нем. — Хорошо, мама, — сдался Итэр, сжимая компьютерную мышку, чувствуя, как дешевый пластик трескается под пальцами. — Спасибо, дорогой. Ключ лежит у выхода, как закончишь, оставь его под ковриком у отцовской двери и закажи обратно такси, чтобы не тащить такую тяжесть. Дверь в комнату закрылась, а за ней послышались удаляющиеся шаги, а потом грохот входной двери. Люмин, которая успела обратно лечь на свою кровать и мотала свисающей ногой с сожалением взглянула на брата, молча желая удачи, но ему это было не нужно. Итэр покинул квартиру, на прощание махнув бабушке, сидящей на кухне за столом с высоко поднятой головой, чтобы было удобней смотреть телевизор, который находился почти под самым потолком. Дождь стих буквально сразу, стоило ему выйти из подъезда и настроение стало приподниматься, но чем ближе Итэр подходил к району, где раньше жил, тем капли стали чаще падать на него, заставляя одежду неприятно прилипать к телу. Знакомые серые дома сливались в один темный кусок. Живот начал неприятно скручивать от нахлынувших воспоминаний. Он скучал по спокойным денькам, по любящему и внимательному отцу. Ему нравилось в детстве прибегать в гостиную, где мужчина проводил большую часть времени, сидеть на его коленях, смотреть вместе футбол, спрашивать про правила, имена игроков, слушать низкий смех отца. Улыбка расцвела на губах. — Лучше я буду помнить его таким, чем тем, кем он стал, — прошептал себе Итэр под нос и открыл дверь подъезда, ступая по знакомым ступеням. В квартире, как и ожидалось, никого не было. Множество пустых бутылок покрывали весь пол. Итэр, словно играя в «Джаст Дэнс», ступал на выглядывающий из-под гора мусора кафель и пробирался вглубь дома. В гостиной на глаза попались использованные шприцы и пакетики, мирно лежащие на кофейном столике, а рядом с ними разбитая фоторамка, где за осколками виднелась потрёпанная семейная фотография, сделанная на первое сентября, когда он и Люмин пошли в первый класс. Губы исказились в грустной ухмылке. — Страдаешь? — спросил Итэр в тишину. — А поздно. Около дивана нашлись запакованные коробки. Подобрав их, Итэр отправился обратно к двери, уже с наслаждением пиная пивные бутылки, не переживая, что на полу могут появиться осколки. Входная дверь с противным скрипом закрылась и, прижав коробки грудью и ногой к обивке, Итэр вставил ключ, начиная пару раз поворачивать, но замер, когда позади него послышались тяжелые шаги, а потом вздох. Тело двигалось на автомате: Итэр резко развернулся и отшатнулся назад, врезаясь лопатками в эту дверь с удивлением смотря на стоявшего помятого перед ним Сяо. — Итэр… — прошептал одноклассник, сжимая пальцами перила. — Наконец-то я тебя нашёл. Итэр молчал, сжимал коробки и не знал, что сказать. Сердце бешено билось в груди, радуясь, что с парнем всё хорошо, но разум кричал, что его кинули, не пытались выйти на связь. Взгляд блуждал по чужому телу, то и дело останавливаясь на свежих царапинах, синяках и на полностью перебинтованной правой руке. — Что ты тут делаешь? — спросил Итэр, так и не отводя взгляд от бинтов. В голове начали появляться оправдания неожиданной пропажи парня, но разум твердил не верить и уйти. — Я пытался тебя найти, но дома никогда никого не было. Надеялся пересечься с тобой на улице, но ты не приходил. Что происходит, Итэр? — Что происходит? — язвительно переспросил юноша. — Серьёзно? Ты пропал на три чёртовы недели. Я не мог до тебя дозвониться. Мои сообщения не доходили до тебя. Я ждал, Сяо. Ждал хоть какой-то весточки, но ты будто растворился, сбежал. Я… После той ночи ты вёл себя… Знаешь что. Пошёл на ты на хуй, Сяо. Ты… Гнев душил, заставлял давиться собственной слюной, как какая-нибудь злая собака, гавкающая на нарушителя. Хотелось высказать всё. Обвинить, побить, а потом обнимать, расспрашивать, что случилось. Он слишком мягок к дорогим для его сердца людям. Даже к Тарталье, после всего, что он сделал Итэр не мог злиться. Перед глазами всё закружилось, а горячие руки обвили его талию, роняя на пол. Коробки с грохотом упали рядом с ними, а внутренности в ней задребезжали, как и мысли в его голове. Итэр чувствовал на своей шее тяжёлое дыхание. Ощущал, как тело друга подрагивает, а перебинтованная рука безвольно упала за его спиной. — Что ты?!.. — воскликнул Итэр, задыхаясь от эмоций, но Сяо лишь прижался ближе к нему, сильней зарываясь лицом в его шею. — Я всё объясню. Дай мне минуту, прошу, — захрипел Сяо и прикрыл глаза, приходясь кончиками ресниц по вспотевшей коже одноклассника. Сколько они сидели на коврике перед дверью неизвестно. Итэр слушал тяжёлое дыхание парня и гладил пальцами здоровую руку через тёплый рукав толстовки. Тело начинало неприятно ныть, а по маленьким окнам подъезда забил каплями дождь, возвращая одноклассников в реальность. Сяо отстранился, помог подняться и они, словно бездомные, присели на каменные ступени лестницы. Итэр ждал, хрустел пальцами и смотрел себе под ноги, вслушиваясь в дождь, но стоило однокласснику двинуться, вздрогнул. Сяо потянулся в карман джинс, вытащил оттуда помятую пачку синего Мальборо и, дрожащей рукой, поджёг сигарету, глубоко вдыхая яд в чистом виде. — Это может показаться выдумкой, но решение будет за тобой, — начал Сяо, делая новую затяжку. Итэр хмыкнул и подпёр ладонью лицо. На него снова перекидывают ответственность, но сейчас хотелось услышать причину такой резкой пропажи. — В тот день, когда ты встретился с матерью я решил съездить на могилу к Ху Тао. Последний раз я там был только на её похоронах. Просто не мог прийти. Я до сих пор не простил себе её смерть, но я увидел, как ты переступил через себя и всё рассказал матери и мне показалось, что если не сегодня, то я никогда не избавлюсь от пожирающей меня совести, — Сяо усмехнулся. — Я приехал туда, даже купил цветы — тюльпаны — и рассказал всё, что было на душе. Просил прощения, что не успел, что не приходил столько лет. Рассказал о тебе. Высказал всё, что было в голове и потом внутри всё стало так пусто, но в тоже время я чувствовал лёгкость. А потом я заметил, что за моей спиной кто-то стоит и это был отец. По его лицу я понял, что он всё слышал. Оказывается он тоже винил себя в её смерти. Сожалел, что не смог стать для нас настоящим отцом и надеялся, что мы вырастим как-нибудь сами. Я разозлился, высказал всё, что о нём думаю, а потом извинился. Если бы не он, кто знает, где я сейчас был. В тот день я впервые увидел, как отец плачет. Человек, не проявляющий при мне никаких эмоций плакал и извинялся, что бросил меня и Ху Тао, предпочитая делать вид, что не замечает странности, которые происходили у него под носом. Сигарета потихоньку тлела, а пепел падал на носки очередных дорогих кроссовок и, не ожидая от себя такого, Итэр забрал из ледяных пальцев друга остатки, делая затяжку. Слёзы выступили в углах от едкого дыма и горького вкуса, но сейчас ему очень хотелось закурить. Сяо на это лишь качнул головой и натянул рукава до самых кончиков пальцев, пытаясь согреться. — Мы немного поговорили о школе, об универе. Я решил продолжить свою спортивную карьеру и отец не был против. Потом поехал домой, но я настолько был в мыслях, что не заметил, как какой-то мудак решил проехать на красный и мне не хватило реакции, чтобы вжать в тормоза. Он влетел мне в правый бок, я пару раз перевернулся, а потом отключился. Пришёл в себя уже в больнице. Мой телефон был просто всмятку, как и машина. Я хотел связаться с тобой, но врачи и отец меня не выпускали из больничной койки, но я всё равно не помню твой номер. Экзамены сдавал дистанционно и только пару дней назад меня выписали. Пришёл сюда, а дома никого не было. Соседи сказали, что твои родители развелись, поэтому вы переехали. Я надеялся, что смогу пересечься где-нибудь с тобой, если нет, то постараюсь выловить тебя на экзамене по информатике или на выпускном. А твоя записка «Позвони мне, как вернёшься» мне ничем не помогла. Сяо тихо засмеялся и зарылся пальцами в волосы, растрёпывая их. Итэр молча слушал его. Всё это было похоже на правду: синяки под глазами, ещё не зажившие царапины на лице, а на скуле виднелся глубокий порез от чего-то острого, перебинтованная рука, которую старались лишний раз не тревожить. Весь этот вид побитого и растерянного Сяо никак не ассоциировался с тем уверенным парнем, одетого каждый день, как с иголочки. — Они в процессе развода, — поправил друга Итэр, делая затяжку. — Мы сейчас живём у бабушки. После экзаменов я планирую поступить в Москву. Люмин решила остаться тут, поэтому туда поедем только я и мама. Честно, мне казалось, что тебе стало противно после той ночи. Мы, бухие в хлам, решили переспать… Ладно, точней, я решил тебе отсосать, а ты не был против, а на утро к тебе пришло осознание, что я не грудастая девушка с пиздой между ног, а парень… А ты не гей, поэтому таким способом попросту решил… — Ты мне нравишься, — перебил парня Сяо, смотря в расширенные от удивление карамельные глаза. Итэр так и замер с недонесённой до губ сигаретой. Внутри всё сжалось, а умершие бабочки ещё в сентябре снова запорхали, устраивая настоящий водоворот. Его тошнило, кидало в холод, пот лился ручьём, а в голове было пусто. Слова, которые он так надеялся услышать хоть когда-нибудь в жизни слетели с уст человека, сумевшего захватить сердце за короткий срок. Итэр, словно рыба фугу, то открывал рот, то закрывал. Он почувствовал, как скулы защипало от прилипшей крови, а в золотых глазах напротив заплясали огни счастья и облегчения. — Ты мне нравишься, Итэр, — повторил Сяо, наклоняясь к покрасневшему лицу одноклассника. — В тот день я хотел позвать тебя в тот самый парк у школы, из которого ты сбежал на встречу с Тартальей и признаться в чувствах. Даже если это было бы не взаимно. — А если?.. — прошептал Итэр, роняя бычок на ступеньки под ногами, стараясь игнорировать громкий стук сердца в ушах. — Я бы всё равно был рядом и обучал бы столько, сколько бы тебе хотелось, — выдохнул слова Сяо в самые губы. — Я бы старался добиться тебя… Итэр вздрогнул и прикрыл глаза. Внутри всё начало утихать, принося за собой то самое спокойствие, которое он так долго ждал. — Я бы позволил тебе, — передразнил парень одноклассника и, взяв всё в свои руки, сократил мизерное расстояние, разделяющее его от чужих губ. Итэр целует его — и Сяо отвечает, прижимаясь грудью вплотную, наслаждаясь дрожью из-за гуляющего холодного сквозняка на лестничной клетке. Его мозг затуманен из-за чувства понимая и наслаждения, что это искреннее. Ему дали шанс рассказать правду и не оттолкнули. Язык плавно скользит в горячий рот и Итэр тает, как шоколадка в чьих-нибудь руках или вата от слюны. Где-то этажом ниже слышатся шаги и разговоры, но никто из них не стремиться оторваться друг от друга. Перебинтованные пальцы Сяо стекали вниз по шее, гладили ключицу, вырисовывая только ему понятные знаки, отпускали из плена чужие губы и текли поцелуями на шею, язык слизывал проступающие капельки пота. И Итэр не мог его остановить. Он хватался пальцами за ткань футболки на чужой спине, оглаживал затылок, чувствуя подушечками корочку запечённой крови, кусал собственные губы, сдирая тонкую кожицу, морщился от металлического вкуса во рту и тихо ойкнул, когда на удивление острые клыки чужих зубов прикусили загорелую кожу, оставляя после себя красноватый след. Как же Итэру хотелось окончательно раствориться в этом моменте. — Ты мне тоже нравишься, Сяо, — доходит до парня, что он не признался в ответ и залился стыдливым румянцем, когда почувствовал ухмылку у кожи. — Я так рад. Тихий шёпот прошёлся по всему телу Итэра. И если бы он сейчас стоял, то его ноги однозначно подкосились бы. Они ещё долго сидели в обнимку на лестнице, раскуривали одну сигарету на двоих и целовались, жмурясь от горького привкуса. Они, словно изголодавшиеся звери, трогали их тела, прижимались губами к различным местам, делали затяжки, а потом, словно конфетку, передавали дым друг другу, запечатывая каждый раз его новым глубоким поцелуем.***
Дождливые дни начали сменяться солнечными, но только ворчание Люмин никак не прекращалось. Она, как потрёпанная дедушкина касета с джазом, проигрывала одну и ту же фразу: «Он тебя надурил, а ты, как влюблённая девчонка, заглотил и довольный». — Но я вправду влюблён, Люми, — засмеялся Итэр и, аккуратно сложив любимую футболку мятного цвета, которую он захватил с собой ещё в тот день, когда он вместе с сестрой уходили из квартиры Сяо. — У меня есть причины ему верить. — Какая же? — Он мне никогда не врал. Итэр с наслаждением наблюдал, как сестра подавилась новым возмущением, а потом, фыркнув, ушла на кухню пить чай вместе с блинами. Даже если это ошибка и его надуривают — Итэр не хотел верить. Сейчас он словно во сне. У него появился первый в жизни парень, который, несмотря на ещё не оправившуюся руку, заезжал за ним, отвозил к себе или в какое-нибудь красивое место, чтобы провести свободные от переезда часы вместе. Они, как влюбленные подростки из американского кино, наслаждались моментом, игнорируя весь оставшийся мир. Один из таких вечеров они отдыхали в той самой комнате, где воспоминания, как роса по утрам, были свежи. Итэр сидел на диване и тёр щеки, пытаясь согнать яркий румянец, краем глаза смотрел, как тень его парня мелькала в коридоре. Тупая улыбка на губах никак не хотела уходить. Радость бурлила внутри, выставляя своего владельца настоящим дурачком. Сяо, глядя на него, так же расплывался в глуповатой улыбке и отводил смущённый взгляд, прикрывая ладонью рот, пытаясь скрыть эмоции. А Итэр, словно маленькая собачка, лез к нему, пытался получше рассмотреть любимое лицо и это заставляло парня еще больше растягивать кончики губ. — Что хочешь посмотреть? — неожиданно спросит вошедший Сяо, ставя перед ними на кофейный столик стопку бутербродов с колбасой и сыром. — Хм… Мелодраму? Ты говорил, что они тебе нравятся, — задумчиво постучал себя по подбородку пультом Итэр. — Не понимаю, чем тебе не нравятся фильмы и сериалы, если ты до безумия любишь дорамы. Это же по сути одно и тоже, но сделано в Азии. — Вот именно, что оно сделано там, а не на Западе. Не знаю. Мне заходит то, что сделано азиатами. Сяо присел рядом с Итэром и начал щелкать пультом, стараясь найти канал, где хоть иногда мелькает что-то похожее на дорамы. Рука парня подрагивала, что не скрылось от карамельных глаз. — Ты волнуешься, — подытожил Итэр и положил свою ладонь на руку одноклассника, обвивая её, словно змея, и начал слегка поглаживать, пытаясь расслабить. — Да… Это, фактически, мои первые отношения, в которых моя голова идет кругом, а мысли путаются, — смущенно пробормотал Сяо и сплел пальцы с чужими, перекидывая пульт в другую руку. — То есть? — У меня был опыт и в отношениях, и в сексе, но все это я делал только потому что так делали все. По итогу мы расходились достаточно быстро, а потом смерть Ху Тао и я полностью углубился в учебу, и в бокс, а там соревнования, экзамены, потом вот этот период… — Так ты не просто в зал ходишь, — хихикнул Итэр и прижался щекой к плечу. — У меня парень спортсмен, так еще и готовить умеет. Твоя курочка просто великолепна. Я урвал настоящий куш. — Я и не такое умею, — с довольно улыбкой прошептал Сяо в световолосую макушку и, выкинув пульт в сторону, повалил парня на диван, нависая сверху. — Мой язык может вытворять немыслимые вещи. — Неужели ты помимо девушек встречался и с парнями? — удивлено охнул Итэр обвил руками напряженную шею Сяо. — Нет. Ты у меня первый. Но узлы от веточек вишни я завязываю отменно. Итэр тихо охнул, когда сильные руки парня подхватили его ноги под коленями и притянули к подкаченным бедрам. Отчетливые ощущения вставшего члена возлюбленного кружили голову, заставляя задыхаться. Этот момент он ждал несколько вечеров и наконец-то это происходит. — Я остановлюсь, только скажи. — Все хорошо, я ждал этого и не позволю старым воспоминаниям лишить себя возможности стать еще ближе к тебе. Сяо, покраснев, прижался лицом к ключице одноклассника, пытаясь унять бешеный стук сердца. Они оба травмированные люди, с похожими историями, где за мимолетный отрезок времени успели влюбиться по уши, как какие-то дети. Но это не мешало Итэру вскинуть бедра и прижаться пахом к напряженному прессу и потереться, наслаждаясь чужой дрожью. Язык Сяо прошелся по вспотевшей шее, слизывая стекающие капли пота и только сейчас до них дошло, что в комнате на удивление душно даже несмотря на работающий кондиционер. Итэр плавился под весом тела парня, как мороженое, растекаясь и, будто в бреду, хватаясь за него. Его руки блуждали по спине, бокам, шеи, стягивали любимую зеленую футболку. Под пальцами чувствовались еще не отпавшие корочки крови и Сяо каждый раз вздрагивал, стоило однокласснику к ним прикоснуться. Итэр что-то шептал, то ли успокаивал, то говорил, как этот парень красив с этими ранами, но он умолк стоило горячим губами прижаться к его. Чужой язык, не церемонясь, сразу проникал в открытый рот, проводя по ровному ряду зубов. У Итэра кружилась голова. Дышать становилось тяжело, но он не мог оторваться, позволял ловким рукам стаскивать с себя штаны вместе с трусами, оглаживать бедра, массируя тазовые косточки. — Ты так красив, — выдыхает Сяо в приоткрытый рот и нежно кусает нижнюю губу, отстраняясь. Тело Итэра металось, выгибалось, когда любимые губы выцеловывали дорожку от скулы и, спускаясь вниз, прижимаясь к футболке из хлопка, остановились на середине бедра. Длинный розовый язык, как в одном из любимых эротических фильмов, проходился по разгоряченной коже, оставляя после себя дорожку из слюны. Член дёрнулся, а бёдра подкинулись, но их ловко поймали и прижали обратно к кожаной обивке дивана. Заострённые клыки поблёскивали от мелькающего света телевизора, заставляя в животе все сжаться, а яйца поджаться. — Сяо, — хрипит Итэр и стонет, когда эти самые зубы слегка прикусили влажную и горячую кожу, оставляя после себя красноватый след. — Сяо!.. Итэр игнорировал пляшущие огоньки веселья и возбуждения в золотых глазах. Сейчас ему хотелось только кончить, громко выкрикивая имя парня. И он крикнул, когда горячий рот Сяо захватил в свой плен красную головку. Язык кружил вокруг уретры, собирал стекающие капельки. Где-то на задворках сознания щелкнуло что-то похожее на крышку и вмиг тело прошибла прохлада. Капли лубриканта скатывались по ягодицам, пока горячие пальцы подхватывали их, медленно размазывая, аккуратно массируя сжимающую дырочку. Итэр вертелся, откидывал голову, и громко дышал, сходя с ума. Его тело терялось в ощущениях: ласкающий рот на члене, то вбирающий его, то полностью выпускающий. Палец, крутящийся вокруг сжатого кольца мышц, то медленно проникал внутрь и с громким хлюпаньем возвращался обратно. — Сяо… — тихо зашептал Итэр и зашипел, зажмурив глаза. Неожиданно он почувствовал, как три пальца резко проникли внутрь, раздвигаясь в разные стороны, подготавливая. Внизу живота все затянуло и Итэр облегченно выдохнул от понимания, что не зря провозился в ванне пару часов, тщательно подготавливая себя и вымывая. — Твоя задница буквально заглатывает мои пальцы. Низкий шепот вместе с хлюпающим звуком раздались и выбили последние капли трезвого ума, заставляя Итэра обхватить ногами бедра парня, притягивая ближе. Каждый раз, когда Сяо проникал в него, кончики пальцев проезжались по той самой простате, о которых пишут на различных порносайтах, из-за которой приятная дрожь била все тело. — Будет больно, — предупредил Сяо, приподнимаясь и смотря в мутные, почти карие глаза. — Останавливай каждый раз, если будешь понимать, что не можешь терпеть. Сил лишь хватило на еле заметный кивок и тяжелый вздох, когда горячие пальцы покинули тело, оставляя после себя непривычную пустоту. Наслаждение начало заменяться паникой, когда к проходу прижалось что-то горячее и влажное. Итэр впился ногтями в плечи парня, напрягаясь всем телом. Ему не хотелось идти назад. Он слишком долго этого ждал и даже успокаивающие поглаживания не спасали. — Я остановлюсь, — снова зашептал Сяо, прижимаясь к вспотевшему телу Итэра. — Нам не обязательно делать это сейчас. — Нет, — запротестовал Итэр и прикрыл глаза, наслаждаясь поцелуем в районе скулы. — Я не готов всё бросить. Он не заметил, как на чужих губах расплылась улыбка, но почувствовал, как тело пронзает неприятная ноющая боль. Капли слёз собрались в уголках глаз, но сразу же были сцелованы любящими губами.***
Остатки экзаменов пролетели будто по щелчку пальцев. Дни сменялись быстро, не давая и минуту на передышку. Даже сейчас, сидя на порожке у спортивного зала, где проходил бал в честь выпускного, Итэр не мог осознать, что это все закончилось. Впереди его ждёт студенческая, сложная, но в тоже время насыщенная жизнь. В его паспорте лежал билет на поезд в Москву, где он начнет новую главу своей истории вместе с Сяо, успевшего снять квартиру для них. Сердце бешено забилось в груди. Он был наконец-то счастлив. — Итэр… — послышался до боли знакомый голос над головой. — Можем поговорить? — Что тебе, Тарталья? Бывший одноклассник молчал, мялся с ноги на ногу, но не спешил с ответом. Итэр продолжал молча сверлить его недовольным взглядом, но в итоге сдался. Это последний раз, когда он видит этого человека. — Хорошо, что тебе нужно? — Не тут. Давай немного отойдем. Это… личный разговор. Недовольство вмиг сменилось раздражением, но Итэр лишь кивнул и пошёл следом за парнем, морщась от света, когда они остановились под фонарем. Ещё не сошедшие синяки на чужом лице дарили странное удовольствие, но всё оборвалось внутри, когда Итэр заметил грусть и сожаление в голубых глазах. Этот парень не тот, кто так в открытую показывает свои эмоции. Даже до признания Тарталья всегда носил маску клоуна и не говорил о том, что его беспокоит. — Итэр, — снова позвал его бывший друг, сжимая кулаки в карманах пиджака. — Прости. — Серьезно? После всего ты просишь прощения? Итэру захотелось рассмеяться, громко и от всей души. Этот парень, боясь за свою репутацию, выкинул их дружбу в длиною несколько лет и теперь, стоя перед ним, хочет прощения от него. — Ты… — Я понимаю, что ты не сможешь всё забыть, — перебил его Тарталья и поднял глаза, смотря в чужие. — В тот день я впервые испугался. За эти несколько лет общения с тобой я не понимал, что твориться в моей душе. Твоя улыбка вызывала во мне странные чувства. Мне хотелось забрать тебя, спрятать от всего мира. Я понимал, что мои родители не дадут нам быть вместе. Они сделают всё, чтобы ты исчез из моей жизни. Я решил, что лучше буду строить иллюзию отношений с Люмин. Защищать её, как ты и просил. Делать вид, что между нами что-то есть, лишь бы быть ближе к тебе. Но я не мог предположить, что ты чувствуешь ко мне тоже самое, что и я к тебе. Не смог предугадать, что кто-то заснимет это, а потом всё пошло по наклонной. Когда я увидел, как они издеваются над тобой, то испугался, что если попытаюсь защитить тебя, то это тронет и Люмин, и ты ещё больше возненавидишь меня. Тарталья горько усмехнулся и прижал пальцы к уголкам глаз, стирая еле заметные слезы. — Ты навсегда останешься для меня тем человеком, которого я буду вспоминать в старости, сидя за одним столом с женой, детьми, внуками и буду жалеть, что в тот раз я не поступил по другому. Что все могло быть иначе и только я виноват в том, что на корню загубил нашу любовь. Я буду вспоминать тебя каждый вечер своей жизни и умру с мыслями о своих чувствах к тебе. Я люблю тебя. Итэр поджал губы, прикусывая их. Если бы он признался раньше. Если бы не страх Тартальи. Если бы не это чертое общество, могло ли быть всё по другому? — Я люблю другого, — холодно ответил Итэр и отвел взгляд в сторону, смотря, как на том самом порожке, где он сидел пару минут назад, стояла Люмин с парнем, которого он где-то уже видел и широко улыбалась. — Я не единственный в этом мире. Встретишь кого-то и полюбишь. — Это Сяо? — проигнорировал последние слова Тарталья. — Да, — с тёплой улыбкой ответил Итэр и взглянул на бывшего друга, на губах которого расплылась грустная улыбка. Они не попрощались. Лишь молча разошлись в разные стороны, где он исчез во тьме, а второй сделал пару шагов, как в кого-то врезался. — О чем говорили? — послышался нежный голос над головой. — Он мне признался. Рассказал причину, почему так вёл и я почему-то ему верю, — горько прошептал Итэр, не понимая, почему так противно на душе. — В тот день ты подрался с ним в коридоре из-за этого? — Да. Он пригрозил мне, что если я сделаю тебе больно, то открутит мне не только голову, но и член, чтобы наверняка таких уродов, как я больше не было на этом белом свете. Но не ему об этом говорить. Тёплые руки обвили подрагивающего парня, притягивая ближе к горячему телу, кутая в уж слишком узкий пиджак. — Ты мне нравишься, Сяо. — Ты мне нравишься, Итэр.***
С того дня минули несколько мучительных недель, а за ними наступил и август. Итэр нервничал, ходил по квартире туда-сюда, то и дело кидая взгляды на стоящий у двери два чемодана: один его, другой Сяо. Через несколько часов у них отправится поезд в новую и сложную жизнь. Там — в столице — нет никого, к кому они смогут обратиться за помощью. Итэр присел на корточки и прижал ладони к носу, складывая их своеобразной лодкой, и тяжело вздохнул. В памяти возник следующий день после выпускного, когда он стоял в квартире бабушки, собирал вещи, чтобы оставшееся время до отъезда побыть с Сяо, привыкнуть к совместной жизни, и под окном заметил знакомую светловолосую макушку. Люмин стояла у подъезда дома и с кем-то разговаривала. Уснувший недолгое время комплекс старшего брата неожиданно проснулся, призывая подняться и проверить, кто этот незнакомец. Но стоило этим двоим поднять голову, как Итэр узнал в этом парне того человека, который после неудачного признания принес ему платок, а потом так же молча исчез. — О чем думаешь? — послышался голос позади. — Да так, вспомнил, как застукал Люми за свиданием с одним парнем. — Альбедо? — А ты откуда знаешь? — Видел, как они обжимались на выпускном. Подумал, что он к ней пристаёт, подошел, а там уже и познакомился. — И ты все это время молчал?! — возмутился Итэр и повернулся к парню, морщась от дыма, прилетевшего ему прямо в лицо. — Она попросила не говорить. Хотела вас познакомить перед нашим отъездом, но ты узнал все раньше, — усмехнулся Сяо и скрылся на кухне. Итэр недовольно цокнул и пошел следом, наблюдая, как его парень стряхивает пепел в баночку из-под кукурузы и открывает окно, чтобы проветрить. — У нас сколько до поезда? — Часа два. Ехать туда примерно полтора с учетом про… — не успел договорить Итэр, как его втянули в горький от сигарет поцелуй. — Успеем? — прошептал Сяо и кинул окурок в сторону банки, не замечая, как тот пролетает мимо и останавливается прямо около шторы. — Если только поешь конфет. Я весь пропах сигаретами, — заворчал Итэр, но все равно прижался своими губами к другим, нежно сминая их. И, словно в танце, задвигались в сторону их бывшей спальни, игнорируя распространяющийся запах дыма по квартире вместе с быстрорастущим огнём.