Сocoa dust (горячий шоколад)

Нил ненавидел экси. Последние пару недель ему нравилось много бегать. Он думал, что сможет продолжать в том же духе. Было хорошо иметь что-то, что можно было бы встроить в его рутину, что-то, против чего его мышцы могли бы напрячься, чтобы его тело снова двигалось. В кои-то веки было нормально ни от кого ни убегать, а просто бежать. Итак, тренировки, кардио. Он мог видеть их значение. Почти наслаждался этим. Но он считал, что соревновательный спорт бессмыслен. Экси был не так плох, как некоторые другие. Например, футбол? Скучно. Бейсбол? Ошеломляюще скучно. По крайней мере, у Экси был некоторый пыл, предположил он. Во время пробежки в пятницу утром его мысли постоянно возвращались к этому. Он на самом деле еще не решил, идти ли на игру сегодня вечером, билет Экси, который Эндрю дал ему, лежал нетронутым в его общежитии. Он подумал о том, как однажды попытался пойти на игру в кампусе и был вынужден уйти. Слишком много… Ну, он не хотел зацикливаться на прошлом. В том, что если. В чем был смысл? В любом случае, он не нуждался и не хотел, чтобы Экси было в его жизни. У него было здоровье, работа, математика. Вероятно, какие-то другие вещи. Нил поджал губы и побежал немного быстрее, его кроссовки стучали по бетону. У него было достаточно вещей, ради которых стоило жить. Ему не нужно было Экси, не нужен был Эндрю. Он не был уверен, что у него хватит сил ни на что из этого. После душа и завтрака Нил позволил ногам нести себя в математический корпус к 9 утра, как он делал каждый второй день на этой неделе, думая об Эндрю. Он не знал, что это было. Эндрю был– интересным. Завораживающим. Волнующим. Нил позволил себе идти немного быстрее. Честно говоря, он никогда не встречал никого, похожего на него. Кто-то, кому, казалось, нравился Нил, тот который он есть. За пределами первоначального отказа, за пределами высокопарного разговора, за пределами шрамов Нила, его подержанной одежды и отсутствия социальных навыков. И он был… милым — неподходящее слово для него. Эндрю был серьезным, сильным, неизменным. Забавным. Свирепым. Защитником. Головоломкой. И… Нил не был уверен, что это было, но ему казалось, что он действительно знал, что хочет этого. Подумал, может быть, он попросит Эндрю снова прикоснуться к нему, просто чтобы посмотреть, сможет ли — только одна рука, просто на плече, может быть, снова опустится на его шею, может быть, запустит пальцы в его волосы. Может быть, еще только один раз. Просто чтобы понять. Если бы Эндрю захотел прикоснуться, Нил позволил бы ему. Он завернул за угол и начал подниматься по ступенькам, полностью остановившись, когда поднял голову и увидел Эндрю — Эндрю, одетого с ног до головы в оранжевое. На нем были оранжевые джоггеры с черной полосой по бокам, сужающиеся к лодыжкам, мягкие белые носки и безупречно чистые белые кроссовки. На его майке мелкими буквами над сердцем было напечатано «Миньярд №3». Оранжевая куртка с черными и белыми линиями, идущими вверх по рукам, поперек воротника, куртка, на спине которой, Нил был уверен, были изображены лисы. Она свисала чуть выше его бедер, ниспадала на широкие плечи, контрастируя с вьющимися светлыми волосами у ушей. Нил остановился. И просто смотрел. Эндрю заметил его и оттолкнулся от стены, его руки пробрались под куртку, попадая в карманы брюк. Нил в панике перевел взгляд на Эндрю. Эндрю ухмылялся ему. — Привет. — Да, — сказал Нил, отводя взгляд. Изучая дерево, которое возвышалось над зданием рядом с ними. — Привет, — добавил он. Эндрю подошел к нему, встал рядом. Повернулся лицом к дереву. — Красивое дерево, — прокомментировал он. — Хм, — сказал Нил. Пальцы Эндрю коснулись костяшек пальцев Нила, и Нил вздрогнул, прикосновение было неожиданным. Он быстро взглянул на Эндрю, выражение лица которого было непроницаемым, поэтому Нил протянул руку и машинально схватил отступающие пальцы Эндрю. Просто взял их, подержал в руках. Неловко. Тепло. Они были грубыми и колючими. Мягкими. Нил слегка потер их между своими. — Твои волосы сегодня выглядят нормально, — сказал Эндрю после того, что показалось Нилу самым долгим молчанием в жизни. Нил нахмурился, когда взгляд Эндрю скользнул поверх его головы, пальцы неподвижно сжались в его руке. — Отлично, — сказал Нил. — Но дай мне знать, если твое мнение о моих волосах изменится. Эндрю кивнул, как будто Нил был серьезен. А затем, быстрым движением руки, соединил их пальцы вместе. Нил не знал, где находится его сердце, но оно было не в груди. Оно поднималось вверх по его горлу, колотилось о кожу. Он сказал: — Ты очень оранжевый. Эндрю вздохнул. Слегка взмахнул руками. Совсем немного. — Я знаю, — сказал он сентиментально, — это проклятие, которое я несу за свое обучение. — Все… в порядке. Мне… это нравится. — Я понял, — сказал Эндрю, его глаза снова весело блуждали по лицу Нила. Нил ухмыльнулся. Нахуй. Он нежно сжал руку Эндрю и попытался дышать нормально. — Нет, я серьезно. Это тебе идет. Очень хорошо контрастирует с твоими волосами. Эндрю прищурил глаза, почти незаметно, но это заставило Нила рассмеяться. Эндрю наблюдал, как он смеется, а затем дернул его за руку, один раз. — Куда мы сегодня идем. Нил пожал плечами. — Сегодня утром у меня нет занятий. — Я должен буду уйти к себе, — сказал Эндрю, и это прозвучало кисло. — Или они не допустят до игры. — Он поднял свободную руку и щелкнул пальцами, один раз, как будто ему пришла в голову идея. — Что, если подумать, звучит привлекательно. Что нам делать вместо этого? Ехать, пока мы не доберемся до границы. Желудок Нила сжался, он поджал губы и улыбнулся, глядя на их руки. — Хм, — сказал он. — Заманчиво. Но у тебя есть стипендия, помнишь? Эндрю вздохнул и кивнул. — Да. Моя жизнь действительно отстой. — Когда у тебя первое занятие? — Через час. На кончике языка Нила вертелось предложение пойти в библиотеку — они были прямо там, и часть его хотела, чтобы у Эндрю снова была возможность писать ему заметки, — но, неожиданно, он спросил: — Ты завтракал? Эндрю бросил на него странный взгляд. Провел большим пальцем по костяшке. — Да. Сейчас 9 утра. Я спортсмен. Конечно, я позавтракал. — Он пытался выглядеть сердитым, но в основном черты его лица оставались неизменными, поскольку они были полностью сосредоточены на Ниле. — А ты хочешь есть? Нил пожал плечами. — Я думаю да. — Ты думаешь, — насмешливо пробормотал Эндрю. — Если ты говоришь, что голоден, мы можем пойти и накормить тебя. — Нил снова пожал плечами, затем покачал головой. Эндрю опустил руку, и Нил обнаружил, что его собственная немного растянулась на расстояние между ними. Эндрю сделал шаг назад к зданию позади них и указал на дверь. — Тебе, наверное, все равно нужно заняться какой-нибудь научной работой. Нил ухмыльнулся и позволил Эндрю открыть для него дверь. Эндрю написал на бумаге: твои волосы ухудшились. Я ненавижу это сейчас. Нил написал, что: это из-за влажности Эндрю писал: в библиотеках нет своей собственной атмосферы Нил написал: тогда это кондиционер Эндрю написал: хочешь, я выкину его? Нил написал: Неужели все так плохо? Эндрю написал: Да. Беспорядок, достойный убийства в кондиционере. Нил написал, что его волосы всегда в беспорядке. Я думал, тебе это нравится. Эндрю написал «разве у тебя нет работы» и нарисовал изображение, на котором он вонзает нож в волосы Нила. Нил ухмыльнулся и положил его в карман, полностью игнорируя взгляд, которым Эндрю наградил его за это. Эндрю должен был уйти на урок, и Нил топтался снаружи, сжимая руками ремни своей сумки, не доверяя им болтаться рядом с какой-либо частью тела Эндрю прямо сейчас. — Увидимся вечером, — сказал Эндрю, глядя куда-то поверх плеча Нила. Нил даже не колебался. — Хорошо. — Но потом добавил: — Увижу ли я тебя вообще? Разве ты не будешь занят? Эндрю пожал плечами. — Ты увидишь меня на корте. Нил сглотнул: — Эм. Но — раньше? Или после? Пристальный взгляд Эндрю метнулся к Нилу, сфокусировался. Колебался. — Приходи в раздевалку в любое время. Никто тебя не остановит. Нил приподнял бровь. — Они могли бы. Эндрю вздохнул и поднял руку, чтобы взять руку Нила, фактически снял ее с ремня рюкзака и поднес к губам. Нил изо всех сил старался оставаться в сознании. — Очевидно, — пробормотал Эндрю в кожу Нила, — я скажу им не делать этого. Он поцеловал костяшки пальцев Нила и прижал их к себе. — Хорошо? Он сказал «ок», типа, этого достаточно, но Нил услышал, «я бы снова поцеловал твои костяшки пальцев, и каким-то образом все равно сумел твердо стоять на ногах, вернув себя к жизни». Он услышал, как сам сказал: — Верно. — А затем прочистил горло. — Неважно. Эндрю ухмыльнулся. — Неважно, — пробормотал он. Он отпустил руку Нила, которая внезапно стала холодной. — Сегодня вечером. — И повернувшись ушел, куртка висела чуть выше задницы, и, ну, Нил просто подумал, не слишком ли мала одежда Эндрю. Не то чтобы он плохо выглядел. Нил нахмурился на себя. — Хорошо, — крикнул он в спину удаляющемуся Эндрю, не в силах ничего сделать, кроме как согласиться со всем этим. Тепло губ Эндрю, прижатых к костяшкам его пальцев, обжигало. Нил сжал кулак, растягивая кожу, и ушел. Нил провел остаток дня: учился, ел, приводил в порядок волосы, дремал, приводил в порядок волосы. Выбирал наряд. Ему нравился серый цвет. Выбрал свою самую узкую серую футболку с длинными рукавами, несколько выцветшую, единственные джинсы, черную толстовку на молнии. Подумал, что, по крайней мере, рубашка ему действительно подходит, может быть. Он взял свои ключи, бумажник, билет. Аккуратно положил его в задний карман. Вздохнул, глядя в зеркало. Провел рукой по волосам. Рано ушел на стадион. Когда он выходил, один из парней начал уходить вместе с ним: — Оу. Ты собираешься куда-то тусоваться? — спросил Брэдли. Нил пожал плечами. — Да? Они неловко направились к лифту вместе. — Обычно я не вижу тебя поблизости в пятницу вечером. Это было неправдой. Брэдли имел в виду, что Нил обычно оставался в общежитии, учился, или пялился в потолок, или ходил в библиотеку, или бесцельно бродил. Он сказал: — Э-э, да. Я иду на сегодняшнюю игру. — Интересно, нужно ли ему было указывать Экси. Не похоже, чтобы сегодня вечером была еще одна игра. Брэдли выглядел удивленным. — О, да? Я тоже. Я не знал, что тебе нравится Экси. — Я не знаю, — ответил Нил, прислоняясь к стене лифта. Брэдли ухмыльнулся. — Верно, — сказал он, не убежденный. — Значит, ты собираешься на свидание? — Вроде того, — сказал Нил. — Я действительно слышу это, — сказал Брэдли с улыбкой. Нил не был уверен в том, что он услышал, но обнаружил, что на самом деле не возражает против несколько разношерстной компании, поскольку они были вынуждены идти на стадион вместе. Они немного поболтали, Нил впервые узнал о специальности Брэдли — географии — и о его девушке – болельщице — и о его друзьях — братанах-географах. Это звучало ужасно, его истории о том, как он напивался и делал глупости со своими друзьями, выбирал географию, потому что это звучало легко, приходил в колледж, чтобы, как он выразился, — по-настоящему учиться в колледже. Но это также звучало довольно забавно. Нил поймал себя на том, что ухмыляется, по мере того как Брэдли рекламировал себя все дальше и дальше от того типа людей, который нравился Нилу. Но он был честен, полон энтузиазма и самоуничижения: — Он сказал не пить это, понимаешь? Я действительно могу быть таким идиотом, — и Нил обнаружил, что не возражает против болтовни. Брэдли вдруг сказал: — Эй, почему ты никогда не разговариваешь с нами? Нил поднял глаза, испытывая облегчение от того, что они достигли края автостоянки стадиона. Он пожал плечами. — Просто я тихий, я думаю. Брэдли кивнул. — Это круто, чувак. Я думаю, мы просто предположили, что ты ненавидишь нас. — Он поморщился от взгляда Нила. — Ты кажешься таким… я не знаю, парнем… горячим. — Горячим? — повторил Нил. — Э-э, — Брэдли выглядел испуганным. — Черт. Это правильное слово? Я имею в виду — не в гейском смысле. Я не гей, чувак. Я имел в виду, что ты всегда выглядишь чертовски раздраженным. Нил нахмурился, глядя на него. — Я всегда раздражен. Брэдли рассмеялся, испытывая облегчение от услышанного. — Верно. Да, достаточно справедливо. Хорошо. — Я думал, вы, ребята, ненавидите меня. — Ты тот, кто отказался пойти с нами в начале семестра. — Нил вспомнил прошлое. С этим не поспоришь. — В любом случае, чувак, давай, очередь вон там. Нил подозревал, что, если бы он захотел, он, вероятно, мог бы пропустить очередь, возможно, назвать свое имя какому–нибудь охраннику, он не был уверен, насколько далеко простирался энтузиазм Эндрю по поводу его присутствия, но затем Брэдли начал болтать о своей девушке, о том, как он рад всегда ее видеть, какая она замечательная в группе поддержки, и Нил обнаружил, что не хочет быть в центре внимания. Однако он улыбнулся, глядя на свои ботинки. Внутри они расстались, Брэдли предложил Нилу посидеть с ним и его друзьями, но Нил сказал, что ему нужно кое с кем встретиться. Брэдли подошел к стойке с закусками, а Нил оглядел помещение, пока не увидел дверь с надписью «Только для спортсменов» и подошел к ней. Она была не заперта. Действительно ли эти люди полагались исключительно на благородное поведение? Нил усмехнулся и направился по темному коридору. На полпути вниз кто-то крикнул: — Извините, я могу вам помочь? Нил обернулся, посмотрел на грузного охранника. — Я… пришел повидаться с другом. Эм. Эндрю? Миньярд? — Он сказал… — Нил? — сказал парень из службы безопасности, в его голосе было что-то похожее на недоверие. Нил кивнул. — Ха, — сказал парень. — Хорошо. Ты знаешь, куда идти? Нил снова кивнул. Не то чтобы разобраться в том, как были расположены здания, было сложно. В конце концов он нашел дверь, которая отличалась от других, ярко–оранжевая и без каких-либо надписей, и толкнул ее. Казалось, он был в какой-то гостиной, и там он заколебался. Он обвел взглядом двери: кабинет, медсестры, должно быть, гостевой туалет, а затем мужская и женская раздевалки. Он вдруг засомневался, что он здесь делает. Это было не похоже на то, что он мог просто ворваться в раздевалки, где люди переодевались, может быть, общались, может быть, подбадривали друг друга перед игрой. Нил посмотрел на часы. До начала матча оставалось чуть меньше часа. Может быть… ну, может быть, ему следует постучать. Или, может быть, ему следует просто уйти. А потом куча тел протиснулась в дверь мужской раздевалки, и Нил, держась одной рукой за дверь позади себя, оглянулся назад, когда восемь парней — все одетые для игры — расслабленно бродили по комнате, падая на диваны и хватая энергетические напитки. И замечали его одного за другим. Самый высокий парень сказал: — Э-э. Я могу тебе помочь? И самый недовольный на вид парень сказал: — Ты заблудился? И голова Эндрю высунулась из того места, где она была зарыта в один из диванов. Нил глубоко вздохнул и шагнул вперед. — Привет, — сказал он с легкой улыбкой. Аарон вздохнул. — Опять этот парень? Эндрю встал. — Привет, — сказал он, обходя диван сбоку, игнорируя вопросительные взгляды своих товарищей по команде. Нил сказал: — Итак, вот где происходит волшебство. — Магия, — усмехнулся Эндрю. — Конечно. Нил хотел прикоснуться к нему, но он не был уверен, чего хочет Эндрю, когда все вели себя странно и пялились на них. Нил оглядел комнату, и Эндрю оглянулся через плечо, возможно, бросив на своих друзей какой-то взгляд, потому что они разбрелись по комнате, устраиваясь поудобнее, разговор возобновился. Эндрю оглянулся на него. И взял его руку, и сжал ее один раз, и поднес к своим губам. И поцеловал его костяшки пальцев. — Привет, — сказал он. Как будто целовать его руку было самой естественной вещью в мире. — Привет, — сказал Нил, не в силах сдержать улыбку, приподнимающую уголки его рта. Эндрю уставился на него так, словно хотел стереть это с его лица поцелуем. Это было похоже на вызов. Нил ухмыльнулся. Эндрю потянул его за руку и провел небольшую экскурсию, сначала пятясь, а затем настойчиво подтягивая вперед. Это был не самый захватывающий тур. Там была комната с запасной униформой, комната с запасным снаряжением, оборудованием, комната медсестры, где дама подняла глаза из-за своего стола, и у Нила было не больше времени, чем извиняющимся жестом помахать ей, прежде чем его снова потащили прочь. Они вышли из гостиной и побрели по коридору, и остановились, когда стало очевидно, что яркость в одном конце превратится в ослепляющие огни корта. Здесь, на полпути по темному коридору, где Эндрю, должно быть, проходил сотни раз, с адреналином, бурлящим в его теле, он повернулся к Нилу и оценивающе посмотрел на него, половина его лица была скрыта в тени, другая ярко освещена, и сказал: — Ты пришел. Нил пожал плечами и отвел взгляд. Потому что, да. Он пришел. Но он все еще чувствовал неуверенность во всем. — Ага. — Даже несмотря на то, что ты ненавидишь Экси. И толпы людей. — Да, — согласился Нил, неловко сгибая руки по бокам и все еще не встречаясь взглядом с Эндрю. Эндрю дотронулся рукой до его запястья, и Нил не мог не проследить движение глазами, не мог не почувствовать трепет, когда пальцы Эндрю прижались к его коже, не мог не почувствовать, как замерли его руки, как будто они не осмеливались пошевелиться. — Может быть, у нас больше общего, чем ты думаешь, — пробормотал Эндрю, и Нил поднял глаза, чтобы увидеть, как Эндрю хмуро смотрит на него, пальцы немного сильнее сжимали его запястье, обхватывая его. Его глаза задавали вопрос, о котором Нил и не подозревал, что Эндрю нуждается в ответе. Конечно, Нилу нравился Эндрю. Это перестало быть проблемой в какой-то момент. Нил вздохнул, немного неуверенно, и сказал: — Да, — его глаза не отрывались от Эндрю. Они двинулись навстречу друг другу одновременно, медленно и целеустремленно, притягиваясь друг к другу, Нил опустил лицо к шее Эндрю, а Эндрю поднял другую руку, чтобы запустить в волосы Нила. Нил втянул воздух, когда почувствовал, как пальцы Эндрю грубо прошлись по его голове, слегка сжимая, как будто он держался. Нил провел ладонями по рукам Эндрю, держась за его плечи. Просто стоял там. Чувствовал. — Боже, — пробормотал Нил в шею Эндрю. Почувствовал что-то похожее на ухмылку на своей щеке. — Это что, предматчевые объятия на удачу? — Да, — сказал Нил, произнося слова в кожу Эндрю, желая поцеловать, но не желая переходить границы, позволяя словам коснуться шеи Эндрю, чувствуя, как он слегка дрожит рядом с ним. — Для меня. Потому что мне скоро станет скучно. И я стану нервным. Эндрю мурлыкал у его щеки, и Нилу действительно хотелось просто повернуть его лицо, запечатлеть это мурлыканье губами. Эндрю сказал: — Я должен идти. — И Нил знал, что это так, поэтому он неохотно отстранился. Но затем Эндрю сжал пальцы в волосах Нила, и Нил замер, встретившись с напряженным взглядом Эндрю, всего в нескольких дюймах друг от друга, прерывисто дыша в одно и то же пространство, и глаза Эндрю метнулись к его губам, и он прошептал: — Да или нет? Нил кивнул, он просто кивнул, абсолютно уверенный, впился пальцами в плечи Эндрю, закрыл глаза и слегка ахнул, когда почувствовал выдох Эндрю на своем лице, приоткрыл губы, когда Эндрю подтолкнул их, почувствовал, как рука, которая сжимала его запястье, скользнула вокруг него и под его толстовкой, сжалась у него на пояснице. Нил замер. Это было совсем не так, как он ожидал. Не то чтобы он ожидал, что будет целовать Эндрю Миньярда в нескольких метрах от корта, в безопасности под трибунами стадиона, за несколько минут до разминки. Но если бы это было так, он бы ожидал, что это будет очень много. Он бы усилил первое прикосновение руки Эндрю к своим волосам, представил бы это как тот момент, но умножил бы в десятичной степени по всему своему телу. Потрескивание под его кожей. Но там, где раньше было тепло, безопасность, заземление, как будто они влюблялись друг в друга, сейчас казалось, что они разваливаются на части. Как будто его тело рассыпается. Как будто все, что удерживало его вместе, принадлежало Эндрю. Он застыл, совершенно беспомощный против ощущения, вкуса, звука губ Эндрю, скользящих по его собственным, до того момента, когда Эндрю замер, неуверенно, все расслабилось и отодвинулось, и вот тогда Нил пошевелился, вот когда он полностью отдался этому, когда он выступил против Эндрю: — Можно? — его пальцы уже скользнули вверх по плечу Эндрю и в его волосы, когда Эндрю кивнул, когда Нил был тем, кто на этот раз соединил их губы, когда он поцеловал его, когда он собрал свою разорванную кожу и свои неприкрытые желания и придвинулся еще ближе. Пробуя его на вкус, чувствуя, как руки Эндрю крепче обхватывают его спину, пальцы, которые дрожали над его футболкой, и руки Нила, сильнее вцепившиеся в волосы Эндрю, чувствуя, как он дрожит, прижимаясь к нему, и чувствуя себя полностью онемевшим и живым одновременно, и чувствуя себя неопытным в этом, чувствуя неуверенность, чувствуя, что он понятия не имеет, что делает, чувствуя, что он просто хотел попробовать, надеясь, что этого будет достаточно и провалился в этом. Возможно, так оно и было, Нил не думал, что собрал достаточно данных, чтобы быть уверенным, но затем гулкий хлопок двери заставил их разойтись. Кто-то позвал: — Эндрю, Иисус, — и Нил обернулся, чтобы увидеть Кевина, крадущегося к ним с несколькими парнями за спиной. Двое из них улыбались в веселом восторге. Один выглядел так, словно ему было наплевать. Лицо Кевина было грозным. — Где, черт возьми, ты был? Сердце Нила все еще колотилось в груди, его кожа и губы снова срослись, когда Эндрю ответил: — Успокойтесь, ваше величество. — Теперь он стоял на безопасном расстоянии от Нила, засунув руки в карманы шорт, и менее чем за секунду к нему вернулась беззаботность. Нилу пришлось приложить немало усилий, чтобы не улыбнуться, не протянуть руку, чтобы дотронуться до него снова. Кевин рявкнул: — Через пять минут у нас разминка, и мы тебя искали. Давай. Эндрю кивнул ему, легко соглашаясь, но совершенно безразлично, и бросил на Нила долгий взгляд. Нил прочистил горло и сказал: — Я могу сам выбраться. — Он вытащил свой билет из кармана. — Лучше бы это было хорошее место. Уголок рта Эндрю приподнялся, совсем чуть-чуть. Он посмотрел на губы Нила, его волосы, его глаза. Эндрю выглядел таким собранным, так быстро, а Нилу все еще казалось, что он существует только как лужа жидкости на полу. Но глаза Эндрю выдали его. Они пробежали по лицу Нила, как удар сердца, его руки были явно сжаты в карманах, под строгим приказом не двигаться. Эндрю сказал: — Увидимся, Нил, — и Нил кивнул, отводя взгляд, полагая, что он может просто незаметно выскользнуть из раздевалок спортсменов. Он повернулся, чтобы уйти. Позади него кто-то крикнул: — Пока, Нил! — Увидимся позже, Нил. — Кто, черт возьми, такой Нил? И Нил оглянулся, чтобы увидеть, как Эндрю ударил одного из своих товарищей по руке.