Сocoa dust (горячий шоколад)

Нил несколько раз видел этих парней в кампусе. Было трудно их не заметить. Команда Экси выделялась на общем фоне. Или, во всяком случае, эти трое точно. Близнецы с их великолепными белыми волосами и вечно недовольным лицом ублюдков, и Кевин Дэй, с номером 2, который надменно вытатуирован на высокой скуле, и рядом, как обычно, по крайней мере, один из близнецов. И Нил знал их репутацию. Вот почему он держался подальше от них. Экси все равно никогда по-настоящему его не интересовало. Спорт был бессмысленным. Даже скучным. Соревновательное желание бегать по большому корту, швыряя мячи друг в друга было непонятно ему. Он был доволен, что выбрался из этого направления своей жизни, когда это случилось. И да, Нил видел их. Проходя со своей сумкой, низко опустив голову; считая в уме дни, или сколько чистой одежды у него осталось до того, как ему снова придется стирать, или до ста по-немецки, или количество людей, мимо которых он прошел, с которыми он мог бы подраться, или количество людей, которые, вероятно, избили бы его до потери сознания. Но был один раз, когда он не смог избежать их. На самом деле это было чистое невезение. Невезение привело к тому, что Нил подошел к тому же перекрестку, что и они. Октябрьское солнце отражалось на тыльной стороне его ладоней, он крепче сжимал ремень своей сумки, когда один из Миньярдов увидел, как он приближается, и бросил на него скучающий взгляд. Другой смотрел на Кевина снизу вверх: у Нила была секунда, чтобы рассмотреть это, как траектория взгляда поднялась вверх, но почти отскочила от намеченной точки. Отвлекся? Нил нахмурился. Остановился за секунду до того, как они это сделали. Задержался на бледном лице Миньярда, глаза тусклые и расфокусированные, узнавание распространилось по Нилу, как тиски в легких. Так что, может быть, именно поэтому Нил увидел мяч раньше Миньярда. Это не объясняло невнимательность другого близнеца, за исключением того, что его взгляд покинул Нила почти в ту же секунду, как он пробежался по нему, и Нил знал эту игру: ты такой незначительный, я буду смотреть в противоположном направлении. Или Кевин, но он был сосредоточен, лицо нахмурено, глаза прищурены на расфокусированном взгляде лица рядом, голова немного наклонена к нему. Так что да, Нил услышал, как футбольный мяч просвистел в воздухе, увидел за секунду до того, как это сделала гребаная команда Экси, что мяч летит прямо к их стартовому нападающему прямо в его татуировку, и он не особенно хотел этого, но обнаружил, что все равно поддался вперед, чтобы поймать его. Нил не занимался никаким видом спорта с тех пор, как ему исполнилось 10 лет, но, возможно, все дело было в мышечной памяти, в том, как его руки вырвались вперед, чтобы поймать мяч, пальцы обхватывали его, как будто они знали, что делают, лучше, чем тело Нила. Что они почти и сделали. Тело Нила — математика, беглеца, сироты, спортивные штаны на 2 размера больше, чем нужно — врезалось прямо в Кевина. Тело Кевина издало легкое ворчание и, — Блядь, — прежде чем они упали на землю, а Нил повалился на него сверху. Нил начал отталкиваться на одном локте, другой рукой придерживая футбольный мяч. Немного испугался, если честно. Но он проверил голову Кевина, плечи и был встречен хмурым взглядом. Казался невредимым. — О, — сказал Нил, — извини… Что-то острое ткнулось ему в бок, и Нил замер, инстинктивно подняв руки вверх, футбольный мяч выпал из его рук прямо на живот Кевина. Но Кевин был занят тем, что разглядывал эту штуку через плечо Нила. Нил, подняв руки, почувствовал, как чья-то рука обвилась вокруг его плеча, и изо всех сил постарался не вздрогнуть. Он бы не стал. Не имело значения, сколько времени прошло с тех пор, как кто-то прикасался к нему. Это были просто тупые спортсмены, а Нил переживал и похуже. Подняв руки вверх, хмуро глядя на Кевина, он сказал: — Я его не трогал, успокойся. Дуновение воздуха коснулось его уха, и один из Миньярдов сказал: — Вставай. — Убери нож, и я с удовольствием это сделаю, — сказал Нил сквозь стиснутые зубы, слишком хорошо понимая, какие именно органы Миньярд угрожал проткнуть. Его сердце тяжело билось в груди. Он хотел прикоснуться рукой к груди, всего на мгновение, просто чтобы почувствовать, как оно бьется, прежде чем вспомнил, что должен держать руки на виду. — Эндрю… — раздался тот же голос, — отстань от него. Он ничто. Ага, подумал Нил. Так что отвали. Кевин вытолкнул себя из-под Нила, и Нил почувствовал, что давление ножа на его бедро немного ослабло. Кевин пробормотал: — Я в порядке. Отпусти его. — Кевин поднялся на ноги, оттолкнул мяч ногой, едва соизволив к нему прикоснуться, и снова сказал: — Отпусти его, Эндрю. Он не должен умирать из-за этой херни. Нил посмотрел на Кевина. Неподвижный, как статуя, руки все еще подняты в воздух, но ему удалось изобразить равнодушие. — Спасибо. Мудак. — Ты сбил меня с ног. — Я спас твое лицо. — От футбольного мяча. — Именно. Не за что. — Нил почувствовал, как нож слегка дрогнул у него на боку, а затем он полностью исчез вместе с теплом на его плече. Нил немедленно поправил свой балахон, опустив подол вниз и обернув его вокруг талии, закинул одну руку за плечо, как будто мог стереть воспоминание, и поднялся. Повернувшись, он увидел Эндрю Миньярда, хотя ножей уже не было. Взгляд все еще расфокусирован, он смотрит через плечо на Кевина. Или дальше, за Кевина. Все еще? Снова? Нил на мгновение задумался, какое выражение было у него на лице, когда он угрожал выпотрошить Нила за то, что тот толкнул его друга? Брата? Парня? — на землю. Нил поднял свою сумку. — Что ж, это было весело, — сказал он, направляя все недовольство, что у него было, на Эндрю. — В следующий раз, когда на него что-нибудь будет лететь с такой скоростью, я отойду в сторону и с удовольствием посмотрю, как это разобьет ему лицо. Другой Миньярд рассмеялся над этим, хотя смех был низким и кратким. Эти парни были придурками, а с Нилом было покончено. Когда он повернулся, чтобы уйти, когда второй Миньярд и Кевин начали уходить, Эндрю впился пальцами в руку Нила. Нил удивленно поднял глаза. Эндрю пристально смотрел на него, глядя прямо в глаза, почти хмурясь. Почти. А потом развернулся и тоже ушел. Придурки. Когда Нил вернулся в общежитие, которое он делил с другими студентами, которые не любили его так же сильно, как он не любил их, он пошел прямо в ванную и стянул толстовку. Очень маленькая царапина. Почти идеально сделанная. Нил прижал к ней большой палец и включил душ. Под горячими струями душа Нил прижал одну руку к груди. Ощущение, что Эндрю прижимает к нему нож, было самым сильным, что заставило его сердце биться так сильно за все последнее время. Они были придурками. Высокомерными спортсменами. Совершенно неинтересными людьми, которых Нил, вероятно, никогда больше не увидит. За исключением того, что в это воскресенье у него была смена в кафе. Это была новая работа, Нилу потребовалось некоторое время, чтобы найти ту, которая ему подходила. Смены в библиотеке были скучными, и он часто ловил себя на том, что засыпает за письменным столом. Повезло, что кофейня приняла его на работу, иначе его все равно уволили бы из библиотеки. Мелисса, его коллега с ясными глазами, объяснила: — Менеджера сегодня нет, так что дежурю я! Вот твой фартук. — Она протянула ему пурпурный фартук, выжидающе улыбаясь, и Нил взял его, умудрившись не вздохнуть при виде нее. Он совсем не улыбался. Она показала ему, как открыть кассовый аппарат. Какие кнопки что делали на кофемашине. И еще кое-что, но Нил на самом деле не обращал на это внимания. Деньги и кофе. Это все, что ему действительно нужно было знать. Он не сказал ей, что получил свою первую работу в 13 лет. Кто–то другой — может быть, Бекка? — появился в 8 утра, а потом двери были открыты для посетителей. В течение первого часа там было много народу, и Нила отправили убирать, пока Бекка работала с кофемашиной, а Мелисса принимала заказы. Как только все успокоилось, Нилу разрешили начать готовить горячие напитки. А затем выложить бутерброды на гриль. А потом выносить мусор. И, наконец, когда казалось, что придет очень мало людей, воспользоваться кассовым аппаратом. Он не винил их. Не похоже, чтобы он улыбался клиентам, заводил легкие беседы. За все утро он не сказал ни слова ни Мелиссе, ни другой девушке. Не видел в этом смысла. Если бы появился менеджер, он бы, может быть, попробовал. Если окажется, что ему нравится эта работа. Пока все было в порядке. Бессмысленно, конечно, но это окупалось. И ему нужны были деньги. И если честно, он был не против уборки, убрать со столов, вытереть поверхности и даже помыть пол. Ему нравилось, когда его тело было занято, когда его разум мог обдумывать задания, математические задачи, простые числа на испанском, планы побега. Он также был не против поработать на кофемашине. Некоторые заказы были настолько сложными или нелепыми, что он поймал себя на том, что внутренне посмеивается, забавляясь, пытаясь понять, что за человек заказал бы тройной капучино с кокосовым молоком с мятой и ореховым сиропом. Он не пил ничего, кроме черного кофе, но быстро учился, пальцы порхали по кнопкам и засовывали чашки неподходящего размера под ячейки, когда его мысли блуждали, и он быстро заменял чашки нужными размерами. Это было неплохо. Это была работа. Но это было напротив главного входа в кампус, так что там в основном был университетский контингент: преподаватели, родители, приезжающие по выходным, студенты. Нил простоял у прилавка всего десять минут и, нахмурившись, пристально смотрел на кассовый аппарат, пытаясь вспомнить, как удалить неправильный заказ. — Мелисса, — вынужден был сказать он низким и тихим от долгого молчания голосом, — Как мне это исправить? — Он указал на это жестом, и Мелисса улыбнулась клиенту, заставила его повторить заказ и показала Нилу ловкими пальцами и легкой улыбкой, которую он полностью проигнорировал. Нил исправил заказ, обменял деньги и жестом пригласил клиента перейти на другую сторону стойки, где его будет ждать напиток. — О, — сказал он. А потом: — Отлично. Эндрю Миньярд, возможно, смотрел на доску над головой Нила, но голос Нила заставил его быстро и удивленно перевести на него взгляд. Немного сосредоточившись. Эндрю поднял брови. — Ничто. Одно слово, пренебрежительное. Точно Эндрю. Нил улыбнулся впервые за этот день. Жестко, целеустремленно. — Эндрю. Всегда чертовски приятно. — Взгляд Эндрю стал острее, и на этот раз он действительно нахмурился; а Нил устал от того, что за ним наблюдают, от того, что люди угрожают ему ножами. Он махнул рукой над своей головой. — Может, мы покончим с этим? Эндрю открыл рот и снова закрыл его. Он оценивал Нила, и Нил ненавидел это. Он привык к тому, что его игнорировали, и в значительной степени полагался на то, что так оно и останется. Не имело значения, сколько раз он напоминал себе, что все, кто когда-либо пытался убить его, были мертвы: быть невидимым не повредит. — Эндрю, верно? — повторил Нил, внезапно забеспокоившись, что он все понял неправильно. Эндрю кивнул. — Ты вообще пьешь кофе? Ты же знаешь, что это то, что мы здесь продаем, верно? Потому что, как бы сильно, я уверен, тебе ни хотелось верить, что вы, спортсмены, находитесь в центре всего, есть и другие клиенты. Эндрю, как можно медленнее, повернул голову. Только голову, пальцы все еще сжимали стойку, другая рука в кармане. Не видя позади себя посетителей, он снова повернулся к Нилу. И ухмыльнулся. — Хорошо, — сказал Эндрю, медленно и растягивая слова, с акцентом, который Нил не мог определить. — Напряженный день. — Ты чего-то хочешь или нет? Эндрю снова посмотрел на доску, но по какой-то причине на этот раз Нил мог сказать, что это было для галочки, и он скрестил руки на груди, не позволяя себе направить энергию гнева в свои предплечья. Просто ждал. Если бы это была игра, он бы не сдался. Эндрю промычал, посмотрел на Нила и сказал: — Горячий шоколад. — Хорошо, — сказал Нил, внося это в кассу, — Я понимаю, почему потребовалось так много времени, чтобы выбрать. — Ну, сегодня воскресенье, — сказал Эндрю, как будто в этом вообще был какой-то смысл. Нил бросил на него взгляд, давая понять, что это не так. Когда Эндрю не стал вдаваться в подробности, он спросил: — И? Эндрю неопределенно махнул рукой в сторону. — Свобода. Нил чуть не рассмеялся над этим, но сдержался и вместо этого разозлился. Эндрю не был смешным, он, вероятно, был психопатом. — Контролирующий парень? — он догадался. Мелисса исчезла во время затишья, поэтому Нил бросил чек на прилавок, не желая общаться с ним ни как с покупателем, ни как с человеком, и повернулся, чтобы начать готовить горячий шоколад. Эндрю немного придвинулся к стойке, чтобы понаблюдать за Нилом или, как предположил Нил, за процессом приготовления горячего шоколада. — Нет, — сказал Эндрю. А потом добавил: — Отвратительно. Нил закончил наливать молоко в кувшин, а затем поднял бровь, глядя на Эндрю. — Правильно. Эндрю покачал головой. — Кевин Дэй. И Нил действительно посмеялся над этим. Или, по крайней мере, он ухмыльнулся, отвернулся и убрал молоко. — Верно. — Нилу казалось, что он повторяется, но он чувствовал себя немного отвязанным от того, как шел этот разговор, от глаз, следящих за ним. Он сунул кувшин под пароварку и включил ее. — Насколько горячо тебе нравится? — спросил Нил. А затем быстро заморгал, уставившись на кувшин. — Молоко. Он не поднял глаз, чтобы посмотреть, улыбается ли Эндрю. Потому что, если не считать ухмылки, на самом деле он не был похож на человека который много улыбается. Но его голос звучал не совсем скучающе, когда он ответил: — Удиви меня. Нил оставил молоко подогретым еще на десять секунд, а затем перешел к какао. Ему нужно было сменить тему. — Я не думал, что игрокам разрешен горячий шоколад. — Сегодня воскресенье, — снова сказал Эндрю. Но на этот раз Нил понял. Воскресенье, по какой бы то ни было причине, означало отсутствие приятелей, Кевина Дэя, одержимого Экси, которые говорили бы ему завязывать с этим, придерживаться любой адской диеты, на которую их посадил тренер команды. — А воскресенье означает свободу. И шоколад. — Нил постучал по кружке, чтобы напиток настоялся, затем провел рукой по сиропам. Он поднял глаза на Эндрю. — Насколько ты хочешь быть удивлен? Эндрю отвел взгляд и стал изучать растения в другом конце магазина. Нил выбрал фундук и карамель, добавил немного каждого из них в напиток и перемешал, посыпав сверху зефиром и какао-пылью. Он поставил его перед Эндрю и взял сдачу со стойки, быстро пересчитав ее на ладони. Когда он поднял глаза, Эндрю уже взял напиток и отошел, очень далеко, выбрав столик на другой стороне кафе. Он сидел вплотную к окну, спиной к стене, так что, просто повернув голову, мог наблюдать за проносящимся мимо миром. Или, если он вообще не поворачивался, клиентами у стойки Нила. Нил отвернулся и сполоснул кувшин.