***
Он оказался прав. Возможно, это проклятие. Где же то долгожданное чувство освобождения от оков брата, когда связанное тело Сукуны исчезло под синей кромкой воды за десятки метров от кончиков его красных кед? Оно не пришло, оно не придёт. Он избавился от тела, но не шрамов оставленных им. Он сбросил со скалы мёртвого брата, но не отпустил прошлое. Они убили ужасного человека, но не получили от этого свободы. И это всё ещё спасение. Он хотел верить. Мегуми стоял рядом, едва дыша. Юджи посмотрел на него, на лицо парня, который словно по новой переживал свою, наверняка, самую большую ошибку в жизни. Руки сжались в кулаки, а кожа бледная, будто сам успел стать мертвецом за время, проведённое за преступлением. Его плечи содрогнулись, колени подкосились, и его стошнило куда-то в сторону. Тошнило так же обильно и изнурительно, как тогда Юджи на заправке. — Нам лучше вернуться в машину. — аккуратно подтолкнул Юджи, схватив за плечо. Мегуми что-то пристыженно прохрипел, но ветер усиливался, лес зашумел ещё громче, поэтому он не успел разобрать. Парень вытерся тыльной стороной ладони и встал, смотря в каменистую землю. Юджи по пути подобрал сумку. Её и оставшиеся в багажнике вещи брата он хотел сжечь. Когда-нибудь он точно это сделает. Они не обменялись и словом по пути к машине, носками волоча по песку, смазывая с дороги следы, но и в этом им стал помогать ветер.***
— Я хочу обдолбаться. — с тяжёлым вздохом, как бы в шутку сказал Мегуми, уехав они за тридцать километров от утёса, откуда скинули труп Сукуны. Его указательный палец нервно постукивал по коже руля, рот тихо чавкал от жвачки. От него пахло клубникой. Ещё рядом других вещей, но клубника выделялась. — Вы прямо по адресу. — пучки шоколадного дыма унесло ветром с усталым смешком Юджи. Он ответил, тоже, как бы в шутку, не задумываясь, пролистывая переписки в телефоне Рёмена. Пароль — дата смерти родителей. Ну и жуть… Быстро кинутый взгляд, казалось, излучал замешательство. Они впервые разорвали тишину. Говорить было тяжело от веса плёнки событий, что крутилась в мозгу и утомляла разум. Юджи сделал ещё хуже. Если молчание раньше было утешительным, демонстрирующим присутствие, то теперь оно было неловкое, покрытое слоями тайн и недосказанностей. Он выключил телефон. Утро уже наступило, а светлее не стало. Небо тяжелело с каждой минутой, и Юджи мечтал о дожде, что смоет их грехи. По крайней мере, холодный воздух расчёсывал его каштановые волосы с мнимым утешением. — Ну, — начал Мегуми, всё также следя за дорогой. Его голос звучал устало, тело было напряжено. В отличие от Юджи, за ночь он ни разу глаз не сомкнул, — к чему это было? Вот в чём проблема: у них даже не было времени подумать, решить, как действовать дальше. Поэтому они насиловали свои организмы, отъезжая всё дальше и дальше от мест, где запачкали руки. Приглушённо мотор гудел, пока души терзались от совершённого, отгоняя сон и жалость к себе. Юджи на постоянке серьёзных вещей не курил, только табак одной марки, которую попробовал в средней школе. Конечно, вечеринки были исключением, но он часто сдерживался, оставаясь начеку рядом с братом, ведь когда вас двое, а один сходит с катушек, нужно сохранять баланс. Да и он дедушке обещал. Много всего обещал. Правда сейчас, невероятно хотелось открыть бардачок и накуриться до беспамятства. Он так и сделал бы, не будь здесь Мегуми. Засохший заусенец снова начал слегка кровоточить от беспокойного ногтя. Юджи смотрел на профиль парня рядом с ним и понимал, что признаться придётся, раз уж они работали в команде. Нога нервно подпрыгивала, сигарету сносил поток ветра, и окно наконец закрывалось. На шее Мегуми виднелись мурашки, хотя за всё это время он ни разу не жаловался на холод. Говорят, общие секреты объединяют. Особенно, если это скелет слона в шкафу. — Я… — Юджи сглотнул, — Я не подумал, шутя так, но как-то пути назад уже нет, поэтому я расскажу. — он отвёл взгляд за лобовое стекло. Атмосфера была гнетущая из-за призрачного отсутствия других машин и нехватки ветерка, ласкающего его залепленные свежие шрамы. — Вам всё равно стоит знать, кого вы спасли. Мегуми сел прямее на своём кресле, приготовившись. — Вы помните коробки с музыкальными дисками в багажнике? Мегуми кивнул, крепче сжал руль. Прошла минута оглушающего беззвучия, когда шестерёнки под черепами крутились, чтобы Юджи не успел продолжить. — Внутри наркота? Он не смог сдержать фырканье. Конечно, тот догадался. Раз уж догадался, что Юджи насиловали, не нашлось проблем сообразить и обо всём другом. — Четыре килограмма марихуаны. — улыбнулся Юджи, будто хвастался, что далеко не правда. Было больше. Мегуми нахмурился, но не так сильно, как во время поездки к утёсу. Скорее задумчиво, взвешивая. Наркотики весили меньше человеческого тела. — И вы… — Торгую ими? Ага. Ну, раньше. Точнее…– он тяжело вздохнул, — Теперь он мёртв, и я ничего ему не должен. Юджи почесал затылок, со скрежетом зубов меняя позу, перекатываясь с одного бедра на другое. Аспирин из аптечки не оказался лучшим спасателем в такой ситуации. Грёбанный труп. — И когда вы собирались мне об этом рассказать? — устало спросил Мегуми, смаргивая сон. Приятно, что он не стал допрашивать. Юджи пожал плечами, — Не знаю… Я совсем забыл о них со всей этой возней… Разговоры потухли, снова появился шум дороги. Мегуми свёл брови сильнее, его челюсть перестала двигаться, и Юджи думал вернуться к исследованию телефона брата. Ведь никто так хорошо не знает человека, как его история браузера, почта и… — Она не нужна вам больше, так ведь? Юджи не успел ввести те жуткие цифры, а вскинул подбородок к парню, — А? — Трава. — Мегуми замедлил машину, лёгким движением руля свернул в сторону обочины. — Вспомнилась мне вдруг средняя школа.***
Дождь наконец-то полил. Они спрятались между двумя рядами салона, расположившись на среднем, откинув спинки своих кресел и перекинув все оставшиеся сумки в багажник. Окна рядом с ними открылись; и постукивающие по краям капли, что попадали иногда в салон, никого не волновали. Только горячий дым и медленно увядающие мысли. На предложение Юджи удивил его, просто открыв бардачок, где лежала железная коробочка с уже готовыми крутками. Он тогда сказал: «Не я здесь учу Вас плохому.» И следом поджёг наконечник. Мегуми хмыкнул, сделал первый вдох, закашлял. Всё-таки средняя школа осталась слишком уж позади. На лбу Юджи образовалась беспокойная морщинка. Мегуми отмахнулся, лёг на кресле, вдохнув новую затяжку сдержанней. Юджи взял ещё одну для себя, затем повторил позу приятеля. По крыше барабанили небесные слёзы; стало так темно, словно наступила ночь; и с каждым новым ударом жара по его горлу, приходило расслабление. Он проваливался в удивительную на тот момент мягкость ткани, вытянул ноги, размял шею. Юджи курил красиво. «Красиво» странное слово, чтобы это описать, скорее «привлекательно», «маняще», что-то было в том, как он выдыхал дым через нос, хмурил брови и вздымал грудью. Курить ему шло. Звучало ещё хуже, но сейчас думалось слабо, накатывала волна кайфа, приносящая с собой знакомый водоворот картинок: бледное лицо, чёрный ящик, старое лицо, белая блузка, превратившаяся в алую, два метра под землёй, больница, вой сирен. И новый вихрь: грустные глаза, толстые вены, кровь на макушке, татуировка тут, татуировка там, лампа, безжалостные волны, грустные глаза. Грустные глаза. Они устремились к открытому окну, смотрели на водяную стену, а рука владельца грустных глаз мокла, высуни её тот под могущественную стихию. Рядом с ними, на щеках, пластыри, закрывающие свежие шрамы. И грустные глаза не смотрели на него, хотя он видел, как улыбка расплывалась на раненых щеках. Затем последовал хриплый смех, и Мегуми повторил этот странный для барабанных перепонок звук. Он только потом понял, что они смеялись и смеялись, как безумцы; пальцы не чувствовались, еле держали остатки косяка; дым был повсюду: грел мозги, резал горло, убегал к воде. Разум придумал шутку, отвратительную шутку, кажется он сказал: «Я волнуюсь за ваш зад, за буквальный зад, потому что я врач.» Тело тонуло, он видел, как сам тонул, поэтому голос становился громче, но он не звал на помощь, а смазывал звуки и линии. Его собеседник всё принимал, находясь где-то на борту, перебивал, говоря, что-то о благословении и спасении, и почему же он тогда не спасал? Он тонул, тонул, а его не спасали. А…Наверное, дело было в судне. Место на одного, и благословение было готово отдать его грустным глазам, на то оно и благословение. Когда приходил сон, приходила тьма и уединение с бредом.***
За веками появились оранжевые пятна. Он просыпался. Окна были закрыты, нагреты от преломляющих лучей; и Мегуми слепило глаза. Он всё ещё оставался на среднем ряду, в том же положении на разложенных креслах, а машина ехала. И за рулём сидел… — Эй, — хрипел его голос. Ужасно хотелось пить. — Вы в порядке? Юджи быстро кинул взгляд на него через салонное зеркало и вернул к дороге. В одной руке у того лежала банановая булочка, вторая еле держала руль. Мегуми старался не закатывать глаза на хлебные крошки на чужих джинсах, когда высунул голову между передними сиденьями. — Я думал, мы уже на «Ты». — сказал парень с набитым ртом. Когда такое было? — Но я в порядке, всё супер. Переживу. — он слабо хихикнул, и Мегуми вздохнул, упираясь щекой о ткань спинки правого кресла. — Так как мне в итоге вас… или тебя называть? — Как хочешь. — Дождь прошёл, машин на высыхающем асфальте стало больше, да и вокруг рисовались не только холмы и леса, казалось, какой-то пригород. — Хочу есть. Схватив оставшийся, наверняка неприятный, мокрый сэндвич, булочку и бутылку воды, он плюхнулся на прежнее место. — Тогда Мегуми. Он пожал плечами, хотя Итадори не мог этого видеть. Итадори. — Напомни своё имя. — он открутил крышку и закатил глаза от божественного вкуса прохладной воды. — Юджи. — Юджи, куда мы едем? — имя странно перекатывалось на языке; ещё никогда он так быстро не ломал формальности с незнакомцами. Но они скинули труп с утёса, который появился от тяжёлого светильника в его трясущейся хватке, поэтому имена это не самое интересное в их отношениях. — Думал, нам стоит остановиться, переночевать и смыть всю грязь. — он шуршал пластиковым пакетиком, засовывая его куда-то влево. — И нужно придумать что делать дальше. Мегуми промычал, щёлкая упаковкой сэндвича. Пахло не так уж плохо. Лучше, чем от них. — Есть какие-то идеи? — спросил Юджи, очевидно устав шевелить извилинами на протяжении всей ночи. — Не сойти с ума.***
Ехать долго не пришлось, Мегуми взял на себя инициативу и поискал в картах возможные варианты дешёвых мотелей. Теперь каждый раз отели ассоциировались у него со своим самым страшным жизненным инцидентом, но ничего не оставалось, кроме как терпеть. Выйдя из машины, его паранойя говорила, что каждый на них смотрел, каждый считал убийцами, а та женщина в изношенной кожанке точно шептала своей короткостриженной подруге: «Чувствуешь? Запах трупа и крови. Бьюсь об заклад, они везли его в багажнике.» Он вздрогнул и последовал ко входу. На этот раз был ресепшн, а не сомнительная мадам. Смотрели на пластыри Юджи, конечно, опасливо. Он забыл маску, бедняжка. Им быстро выдали ключи. Прежде чем это произошло, они почти подрались за то, кто и как будет платить. Ситуации не помогали платные полотенца. Когда они были на заправке этого удалось избежать из-за затуманенных голов. Сейчас им было намного легче. Травка и несколько-часовой сон спасли. Юджи шептал по пути: «Сколько, думаешь, стоит один косяк? У него запасов было много, поэтому плачу я, а не ты…». Мегуми не любит такую щедрость, сложно было реагировать. Поворот направо, открыть дверь, добежать до туалета, он первый. Деньги — плюс к темам для размышлений. Было невыносимое желание застонать, стоило жидкости струёй покинуть его мочевой пузырь. — Наконец-то! — пропищал Юджи, вернувшись он в комнату. Номер был маленький: две хрупкие кровати у противоположных стен и примыкающие к ним тумбочки, телевизора нет, а обои жуткие. Дежавю, да и только. Душ идентично вялый, старый, тараканий дом. Юджи он пустил первым с платным полотенцем на плечах, пока сам завалился на скрипящую кровать, закрыв ладонями глаза. Одежда липла к телу, хотелось разодрать её. Он вздохнул. Протянул вздох так тяжело и долго, будто пытался выдохнуть всю свою душу, собрав её в лёгких, затем выплюнув через рот. Что им делать? — Его никто искать не будет. — говорил позже Юджи, когда с платным полотенцем на плечах уже оказался Мегуми, а с непослушных волос капала вода. В душе он правда драял руки из последних сил, повсюду ощущался зловонный запах, а в голове мигали кадры моментов соприкосновения с мертвечиной. Они сидели друг напротив друга на своих кроватях; точнее, Юджи уже встал, ходил взад вперёд, разминаясь и хмурясь. И в который раз Мегуми замечал, что Юджи не называл брата по имени, только «он». — Ну кроме, может быть, его зависимых клиентов, но и те вряд ли станут обращаться к копам. — он остановился. — Нет, они вообще не станут. Копы для них страшный сон. Мегуми сжал кулаки. Сердце стучало в нервирующем ритме, посылая дрожь по всему телу, формируя ощущение, будто его трясло. Может быть, его правда трясло. Ах, прекрасные часы пустоты ума, почему же вы так быстро прошли. — А если…– Юджи смотрел на него со скрещенными руками на груди и жевал губу, — Если тело всплывёт? Что тогда? Честно, он до сих пор не понимал, почему они сделали так, как сделали. Почему Юджи придумал такую сложную схему по избавлению от трупа. Ведь, когда вам говорят «избавься от трупа», представляется лопата и двухметровая яма. Если пролистать события ещё раз (что делать было категорически нежелательно для состояния души), Мегуми осознал — улик осталось чуть меньше, случайная собака не унюхает могилу, шанс нахождения кем-то трупа неизвестен. Зависит от того, какой крепкой оказалась ткань. — Тогда, — Юджи поскрёб затылок, — тогда придётся думать ещё раз. — он снова начал топтаться от одного угла к другому. Это раздражало. — Нужно двигаться дальше, смешаться с толпой, следить за новостями, — его голос колебался в тональности, вверх-вниз, будто сам не верил своим словам, — Я ничего о тебе не знаю, не знаю, есть ли у тебя куда податься, но у меня есть домик на окраине Сендая, и я хочу вернуться, теперь, когда он мёртв, могу начать спокойную жизнь…– Мегуми склонил голову, думая о своём. Мне некуда податься Он начал бежать не для того, чтобы вернуться к старту. Теперь он убийца, и забыть то, что сделал, он не мог, как не мог возобновить нормальную жизнь. — Совсем некуда? — спросили у него, а он вскинул подбородок. Мысли вслух. Щёки покраснели. Он не собирался выдавать себя. — Некуда. Я изначально бежал. — Юджи кивнул и остановился. Его собирались слушать, Мегуми понимал, поэтому продолжил. — Я не хочу об этом говорить, если честно. Не сейчас. — он чувствовал липкость ладоней и не нашёл идеи лучше, чем вытереть их о полотенце. — Достань свои сигареты. — внезапно сказал Мегуми, умоляюще смотря на Юджи. Парень вскинул брови и по распахнутому рту стало понятно о желании перечить. — «Не я здесь учу Вас плохому» так ты говорил утром? — Юджи сдулся и порылся в кармане брошенной поверх сумки куртки. Знакомый щелчок зажигалки с гравировкой тигра, огонь перед носом и мягкий фильтр между зубами. Курить в номере не лучшая манера, но грязные обои объясняли, что он такой не первый, а хоть место и получше предыдущего, люди здесь были такими же злыми. Повсюду люди злые. Он тоже злой, и мертвец когда-то был злым, а Юджи, очень странно, — нет. Шоколадный дым растворялся в воздухе, Мегуми выровнял дыхание. Юджи лежал на жёлтой постели, занятый игрой с крышкой своей зажигалки: открыть — закрыть, хлоп — хлоп. — Мне жаль… Кому здесь ещё должно быть жаль? Палец Юджи остановился, как остановился на Мегуми его грустный взгляд, способный вмещать океаны печали. Он перекатился на бок и скромно, возможно, слегка заговорчески, улыбнулся, — Можете поехать со мной. Приехали… Это большая дилемма. Два парня, будучи незнакомцами, приобрели слишком страшный секрет, чтобы хранить его по-отдельности, не узнали достаточно, чтобы доверять; и всё те же два парня продолжали спасать друг друга из раза в раз с неизвестной целью и смехотворной решимостью. Он хотел поехать и понимал, что лучше поехать. Без другого он сразу сдастся. Просто присутствовало удушающее чувство вины за изменения чужой судьбы и боль в груди от благодарности, которую он не признавал, но видел, как лилась из души приятеля. «Вам всё равно стоит знать, кого вы спасли.» И жутко пугало, что убийство теперь у них называлось спасением. Что тогда произошло в прошлом, раз заслужило такое название в настоящем? Должен ли он был действительно считать себя виноватым или возомнить героя в красном плаще? На него продолжали смотреть, и, возможно, он выдумывал, во взгляде читалась надежда. (И грусть — всегда грусть). Компания никому ведь не помешает? Особенно для одиноких наркобарона и убийцы. Вот так парочка. — Почему нет. — наконец сказал он, шоколадный аромат наполнил всю скромную комнатку. И чувство, будто вроде никого и не убивали никогда. Юджи заметно расслабился и улыбнулся шире, улыбка почти коснулась глаз, а это хороший знак. — Ура, у меня есть новый друг. Мегуми цокнул, не находя сил возразить. Смело, конечно, называть убийцу своим другом через почти сутки с момента убийства, совершенное им, но он поджимал хвост, потому что сам этого хотел, и не важно было, к чему их это приведёт. Сожаления сгорали вместе с табаком. Юджи, как Мегуми уже привык, курил за компанию. Разговор возник из ниоткуда. Они говорили о какой-то бессмыслице, какую наутро точно не вспомнят. Ему нравилось, как легко тому удавалось игнорировать настоящее. Юджи рассказывал о домике, что ждёт его в Сендае, а лучи пылающего в закате солнца обрамляли старые пластыри и катились по стенам номера, делая пространство более приятным. У Мегуми зачесались руки. Когда шоколад сгорел, он опустился на колени у кровати Юджи. Рваные по краям пластыри раздражали. Он спросил об аптечке и нашёл её. Парень смотрел на него вопросительно, словно те щенки, которых Мегуми любил подбирать в детстве и таскать по врачам, игнорируя переживания сестры. — Можешь не вставать. — он хотел коснуться чужой щеки, но боялся спугнуть. — Я хочу посмотреть. Можно? — Юджи долго решался, выражение его лица тускнело в смущении и внутренней борьбе, но после он кивнул, а потом просипел, когда наклейку сорвали с кожи, медленно и мучительно. — Кто только научил их так клеить? Не обработано нормально ещё. — Мегуми направлял подбородок Юджи к солнцу, парень жмурился и кривил губы. — Ранки гнить начинают. — Извините, сенсей. — подразнил Юджи во время того, как Мегуми выбирал всё необходимое. Он заметил пустой блистер аспирина, и от сочувствия больно скрутило желудок. — Что интересно, я учился на врача. — пробурчал он, схватив перекись водорода и вату. — А…Я что-то об этом, кажется, уже слышал. Мегуми поднёс бутылёк к раненому лицу и выстрелил правой бровью. — Я ничего не помню. — Янтарные радужки этого парня снова притянули к себе золотистый блеск солнца, отражая внутри закат. Он должен был меньше рассуждать о чужих глазах, что сложно, потому что они очень интересные. А когда вам что-то интересно, сложно об этом заткнуться, даже если болтаете вы в собственных мыслях. Смотреть и думать о глазах лучше, чем видеть смерть и ощущать кровь на руках. Юджи ткнул пальцем в бутылочку, и Мегуми вылил перекись на красные полумесяцы. Пациент зашипел вместе с жидкостью. — Продолжай рассказ о доме. — приказал он, и парень нервно хихикнул.***
Занавески скрывали тьму, окутавшую городок. Была уже полночь. Никто из них не спал. Мегуми читал какую-то научную книгу, зарывшись в одеяла; а Юджи заметил, что тот ни разу не прикоснулся к своему мобильнику, точнее, он его даже не видел, будто и вовсе его не было. Говорят, умные в науке люди по жизни действуют бездумно. Такой ли человек Мегуми? Очищенные раны заклеили свежими бинтами, грудь наполнилась благодарностью, разрезы болели значительно меньше. Юджи продолжал бродить по просторам электронной души брата, синее излучение жгло его слизистые. Он исследовал переписки с клиентами, галерею и историю браузера. Как вдруг пришло оповещение о доставленном на почту новом письме. Дыхание сбилось, по позвоночнику пробежал холодок. Это могло быть простым спамом. Юджи не знал, зачем так пугался, почему кровь резко застыла в жилах, а в голове, по стенкам черепа, откуда ни возьмись прогремел истошный крик. Большой палец задержался над экраном, прежде чем открыть приложение почты и зайти во вкладку сообщений. Действительно сообщение. Нервирующий красный кружочек с числом «1» угрожающе мигал перед взором. Он нажал, увидел вложение от неизвестного пользователя. Фотография. Желания открывать её абсолютно никакого не было. Становилось неспокойнее. Он бросил взгляд на Мегуми, вернул обратно. Только фотография и ничего больше. Он набрал галлон воздуха в лёгкие, и с секундной смелостью загрузил изображение. Ужас макнул его с головой в дрожь, заставил рефлекторно кинуть телефон в сторону. Он приземлился на пол с глухим стуком, достаточным, чтобы отвлечь Мегуми. Тот резко выпрямился на своей кровати, — Что случилось? — раздался шёпот слишком громкий в тишине здания и одновременно слишком далёкий от разума Юджи. Хотел бы я знать.