Научные изыскания Альфреда, призванные развенчать или подтвердить наиболее распространенные мифы о вампирах

— Ладно, — произнес Альфред с решимостью человека, разобравшегося с непростой задачей. — Опытным путем мы выяснили, что обычные средства против вампиров действуют лишь когда в них искренне верят. Он поставил размашистые галки напротив соответствующих пунктов, записанных в блокноте убористым мелким почерком. Причем, мысленно добавил он, искренняя вера должна быть двусторонней: толку поливать вампира водой, будь она хоть трижды освящена, коль он ни во что не верит? Здесь возникали новые вопросы, например, как понять, насколько набожный охотнику попался противник? А если он, к примеру, буддист? Или иудей? Магда охотно рассказала, что крест не подействовал на отца Сары, когда тот соизволил восстать прямо на ее глазах. И еще посмеялся, что ему, еврею, эти христианские символы не сделали ни тепло, ни холодно. Сложно. Альфред дописал новые пункты рядом со старыми, щедро обвел их карандашом и поставил вопросительный знак. Возможно, придется отыскать Шагала и попробовать устрашить его Торой. Интересно, у графа в библиотеке найдется нужное издание? Играет ли роль год издания, древность книги, ее внешний вид? А что делать, если вампир атеист? — Да он же становится фактически неуязвимым… — пробормотал Альфред себе под нос, записал огромными буквами «ВАМПИР АТЕИСТ» и четырежды подчеркнул. Профессор с интересом смотрел ему через плечо и одобрительно хмыкал на каждую новую заметку. Ему явно нравился такой энтузиазм ассистента: видно, старику было приятно осознавать, что Альфред так загорелся его идеями, а не бросил все, как только сам перешел в статус нечисти. Когда они только начинали путешествие, Альфред изредка позволял себе скептические комментарии, и профессору Абронзиусу приходилось с жаром доказывать свои теории и выкладки, опиравшиеся, конечно же, на сказания, мифы и исследования более удачливых специалистов. А нынче в их распоряжении были мало того, что настоящие вампиры, так еще и время теперь на их стороне! И пусть основная часть сказок и легенд врала, что такое научный прогресс, как не целенаправленное движение из тьмы к свету? Альфред двигался к нему с похвальным энтузиазмом. В окна барабанили частые капли дождя. Летние грозы были непродолжительны, но по разрушительности могли посоперничать с самым устрашающим стихийным бедствием. Снаружи грохотало так, будто небо раскалывалось на части. И тем приятнее было внутри, в замке. — Часть легенд действительно правдива, — продолжал Альфред, задумчиво постукивая карандашом по столу. — Серебро, к примеру, в самом деле имеет некоторые… свойства. Он задумчиво наблюдал за профессором, который все-таки сел напротив и раскрыл с десяток книг, увлеченно изучая все сразу. Возможно, стоило замолчать, но вслух думалось легче, да и, может, граф фон Кролок внесет свою лепту — он также обложился книгами и журналами, что-то разыскивая. Альфред не сильно присматривался, но тематику граф и профессор выбрали одну и ту же: вся избранная ими сегодня корреспонденция и литература касалась медицины. Это было… — Можно узнать, что вы ищете? — с любопытством поинтересовался он. Граф фон Кролок неловко кашлянул. Он выглядел немного смущенным, но все же по своему обыкновению не стал отмалчиваться и ответил насколько мог полно. — На днях профессор Абронзиус решил заняться исследованием истоков вампиризма, и мы изучаем возможные упоминания в медицинских справочниках и журналах, — сказал он не совсем, впрочем, уверенно. — Мне, признаться, никогда не приходило в голову всерьез изучать этот вопрос. Все, что я знаю, строится на моих личных догадках. — Было бы любопытно узнать, как он зарождается на самом деле, — добавил профессор. — Причем не с мистической, а с научной точки зрения. — Профессору не дает покоя слава современных ученых, разрабатывающих лекарства от различных человеческих болезней, — с улыбкой произнес граф. — Может, и нашу удастся вылечить? — Но вы ведь говорили, что вампиризм — не болезнь, — прищурился Альфред, на время забыв о своих заметках. Граф со вкусом потянулся, хрустнув позвоночником. — Учитывая, что после обращения мы становимся быстрыми, сильными, здоровыми и почти бессмертными? — хмыкнул он. — Благословенна будь эта странная болезнь. Но было бы не лишним разработать вещество, позволяющее контролировать нашу… популяцию. — Просто не кусать? — предположил Альфред. Граф выразительно уставился на него, без слов объясняя, что считает Альфреда наивным, глуповатым и немножечко недалеким. И что находит эти, по меньшей мере, не самые выгодные качества, милыми. — Хорошо, просто не кусать не получается, — пробормотал Альфред и перевел невидящий взгляд на окно, в которое царапались ветки растущего под окнами каштана. Задумчиво тронул языком выступающий клык и помотал головой. — Пожалуй, оставлю эти исследования на ваше усмотрение, мне и своих более чем достаточно. — Так что ты говорил про серебро? — напомнил профессор Абронзиус, который, оказывается, прекрасно распределял внимание между своими книгами и рассуждениями Альфреда. Вампирская сущность явно пошла старику на пользу: проблем с удержанием внимания у него теперь не наблюдалось, да и физическое состояние заметно улучшилось, он разве что не помолодел. Да и то, кто знает, какие сюрпризы ждут их в дальнейшем. Альфред встрепенулся. — Мы не отражаемся в серебряных зеркалах, — спохватившись, продолжил он. — И серебряный крест сжег мне кожу на ладони почти до кости. Правда, я так и не понял, что именно причинило вред — само распятье или материал, из которого оно изготовлено. Он потер пострадавшую ладонь, вспоминая, что боль пришла не сразу — сначала он просто недоверчиво уставился на черный ожог, а потом до его ноздрей добрался запах паленой плоти. Если бы Герберт тогда не отвлек его… — Ваша светлость, а в замке водится столовое серебро? — поинтересовался профессор, поворачиваясь к мирно листающему внушительный фолиант графу. Тот как будто даже поперхнулся. — Вы что же, предлагаете мне пожертвовать кем-то на благо науки? — недоверчиво уточнил он. — Ну что вы, что вы, — открестился профессор Абронзиус, так яростно замахав руками, что и Альфреду стало ясно: именно это он и предлагал. Граф перевел ошеломленный взгляд с пожилого ученого на его юного ассистента и обратно. Лицо его приобрело задумчивое и слегка испуганное выражение. Он захлопнул раскрытый перед ним толстый справочник (что-то про тропические болезни), подпер ладонью подбородок и нахмурился, словно вел с собой не самый приятный, но довольно увлекательный диалог. Альфред переглянулся с профессором, без слов понимая, какая именно идея пришла им обоим в голову. Если в замке не найдется ничего серебряного, можно будет переплавить крест. — Ну уж нет, — отрезал граф фон Кролок, для которого их переглядывания тайными не были. — Сразу скажу: Альфред, вампиры не умеют читать мысли. Но я и так знаю, о чем вы сейчас думаете. И мое слово — нет. Во-первых, в замке нет серебра, я слишком дорожу собой и своим сыном, чтобы давать в руки возможным врагам такое оружие. А во-вторых… Если я увижу, что кто-либо из вас пытается себя калечить ради проверки очередного бредового факта, я… я очень расстроюсь. И разозлюсь. — Но… — попробовал возразить профессор, однако граф заставил его замолчать одним тяжелым взглядом. — Мне с головой хватило прошлого раза, когда Альфред начал падать в голодные обмороки, — продолжил он так же яростно. — Я все понимаю, вас завораживают изменения, которым подверглись ваши тела, я помню эти чувства и этот восторг. Но, заклинаю вас, не нужно делать ничего опасного! Альфред пристыженно уставился на свои сложенные на столе руки. Шрама на ладони у него не осталось: выпитая кровь запустила процесс заживления, но он до сих пор помнил, как зудела и чесалась затягивающаяся кожа, как долго его преследовал запах пали. Разумеется, это не отбило у него желания продолжать исследовать границы возможностей, но заставило задуматься об осторожности. Возможно, именно поэтому он до сих пор безукоризненно подчинялся давно сложившемуся общему режиму: спал днем и бодрствовал ночью, даже не пытаясь выбраться под солнечные лучи. Герберт однажды сказал, что на солнце ему рано, и он не горел желанием уточнять, когда придет время. И все же… — У нас крыша протекла, вы видели? — поинтересовался заглянувший к ним Герберт, который словно материализовался на мысли о нем. Он стоял в дверном проеме, переводил взгляд с одного лица на другое и увиденное ему явно не нравилось: взгляд его становился все более тревожным с каждым мигом. — Что случилось? — осторожно спросил он. Из-за его плеча с любопытством выглядывал Шагал, который держал в руках ведро и какую-то ветошь — видимо, намечалась операция по устранению потопа своими силами. Граф фон Кролок зажал переносицу двумя пальцами и издал неопределенный, но явно страдальческий звук. — Ничего не случилось, просто господа ученые хотят заполучить наше мифическое столовое серебро, чтобы сподручнее было эксперименты проводить, — ответил он устало. — Но у нас же нет никакого… — начал, было, Герберт, а потом замолчал. Альфред безошибочно поймал его испепеляющий взгляд и поежился, хотя даже не он задал злосчастный вопрос про запасы серебра. В разлившейся в воздухе тишине стало слышно, как где-то совсем рядом капает с потолка — льющиеся с неба потоки воды нашли лазейку в кровле, причем довольно хорошую. — Альфред, — тяжело уронил Герберт и поджал губы. — Если тебе так сильно нравится себя калечить… — Да не нравится мне, — пробормотал он и умоляюще взглянул на профессора Абронзиуса. Тот с готовностью пришел на помощь: — Все ради науки и просвещения, юноша! — Плевал я на вашу науку с самой высокой башни, если из-за нее приходится вредить себе! — взорвался «юноша», отобрал у Шагала ведро, развернулся и вылетел прочь. Шагал ошеломленно посмотрел на свои руки, потом на застывших исследователей, пожал плечами и побежал следом. Альфред уронил голову на стол, выдохнул и решительно поднялся. Граф фон Кролок и профессор Абронзиус проводили его взглядами, когда он отправился вслед за Гербертом и Шагалом, не перемолвившись ни словом. Далеко идти не пришлось: бурная деятельность развернулась буквально за следующим поворотом, в просторном и высоком холле. Шагал уже носился, поднося то лестницу, то молоток с гвоздями, Куколь скакал рядом, разгневанный, что виконт отобрал у него работу, а сам Герберт, засучив рукава своей щегольской рубашки, яростно пытался законопатить щель, в которую лилась вода. На полу образовалась приличная лужа, но Магда тоже уже была тут и помогала чем могла. Жизнь кипела, и Герберт кипел вместе с ней: лицо его было застывшим и непроницаемым, а молоток стучал так, будто он заколачивал крышку гроба, в котором лежал его непримиримый враг. — Запустили совсем замок, — осуждающе бормотал Шагал, подавая Герберту то одно, то другое, то отходя, дабы не мешать, то отмахиваясь от Куколя. — Да меня бы жена прибила, если б у нас в трактире так с потолка лило… — Ой, да помолчи, — зашипела Магда, суетясь рядом. — Не видишь, и так все плохо. Альфред смотрел на развернувшееся перед ним действо, не зная, как предложить помощь, и стоит ли это делать. Когда у Герберта было плохое настроение, он либо играл на клавесине, либо старался занять себя физическим трудом, и лучше уж второе. Клавесин, а то еще хуже — скрипку, — Альфред вспоминал с содроганием. Тем более в этот раз Альфред и вовсе был не виноват! — Господин Шагал, — позвал Альфред, решив не идти на поводу и не просить прощения за то, чего не делал. — У вас найдется минутка для участия в моем исследовании? Стук молотка прекратился, и Герберт повернулся к нему с изумленным лицом — видно, не ожидал, что его так нагло проигнорируют. Лестница, на которой он стоял, опасно зашаталась, и Магда судорожно вцепилась в перекладину. Шагал замер и затравленно оглянулся. Его бородатое лицо расплылось в широкой, но не очень искренней улыбке, глаза забегали. — Ой, даже не знаю, не знаю… столько дел. Что за исследование? Альфред взглянул на Герберта, улыбнулся и уточнил: — В вашей библиотеке случайно не найдется Тора?