Посмотри на меня

      Его взгляд всегда был для Соника загадкой. Прочитанной, но не понятой книгой, которую он снова и снова тщательно изучал много, много раз, пытаясь вникнуть в смысл сказанного, но каждый раз терпел неудачу. Это была непробиваемая стена, и если остальные стены он привык разбивать играючи, в этот раз — оборона была выстроена гораздо сложнее, чем он готов был признать.       Тонкая, хитро продуманная сеть сотен ограждающих фактов, опутывающая каждый слой недоверия, отвращения к людям, чтобы в случае бреши, другие, соединённые нитями прошлой боли, слои, с лёгкостью могли сдержать натиск врага. Не дать пробраться к сердцу.       Таким был и сам черный еж. Грозным соперником. Отважным до самопожертвования, но не представляющим себя частью семьи. По крайней мере таким его раньше видел Соник.       В этих рубиновых глазах, похожих на кровь, он видел смерть и одновременно жизнь. Стремление Шэдоу к жизни, которое тот отрицал всем своим видом, но показывал поступками, путало и приводило в восторг. Соник знал что это. Знал это чувство. Он сам был таким.       Многие всегда видели в этих рубинах лишь холодную отрешённость и расчётливость. Они казались безжизненными, если не приглядываться, не рассматривать ближе. Шэдоу всеми силами старался держать всех на расстоянии вытянутой руки, как минимум. А лучше пары метров. Именно поэтому Соник подходил ближе, чем ему позволяли. Ему нравилось ломать законы, нарушать границы дозволенного, вызывая в равнодушных драгоценных камнях искры неподдельных эмоций.       Со временем, он научился распознавать то, что не хочет, но показывает Шэдоу. Чувства.       Как оказалось, эти глаза были настолько выразительны, что по ним можно было буквально читать черного ежа. Тайный язык, подвластный лишь тому, кто расшифровал этот сложный текст.       Подергивание ушей, прищур или наоборот, раскрытые глаза, вскинутая бровь, нервное постукивание пальцев, сложенные на груди руки, напряжённые плечи, взмах хвоста, наклон головы. Незаметные, но такие важные движения, рассказывающие о том, что испытывает Шэдоу в данный момент. Сложи все это, посмотри на его глаза и ты ВСЁ поймёшь.       Соник улыбнулся, когда заметил страх в глазах соперника, в тот самый момент, когда герой притворился, что падает в пропасть. Безошибочно. В этот раз, Шэдоу выдал себя. В его глазах Соник увидел беспокойство. Испуг. Сложно было прочитать это? Невероятно.       — Не знал, что ты так волнуешься за меня, Шэдс.       И вот, снова: сложенные на груди руки, прикрытые в ложном презрении веки, недовольный взмах пальцами, которые нарочно легко, словно не были напряжены, легли на алые полосы.       — Только в твоих мечтах.       Но на долю секунды черные уши прижались к голове, а в глазах, пока Шэдоу не успел их закрыть, мелькнула искра, расширяя черные, как ночь зрачки.       Соник усмехнулся. Да. Он беспокоится. Гораздо сильнее, чем Соник мог представить. Ведь если не так — почему Шэдоу без раздумий бросился за ним в пропасть, ловя за руку и мгновенно телепортируя их обоих в безопасное место?       — Я тоже волнуюсь за тебя, Шэд. И мне не стыдно это признавать, в отличие от тебя.       Лёгкий, игривый тычок под черные рёбра, чтобы вызвать ещё один недовольный «фырк» и Соник сбежал, подмигивая и позволяя Шэдоу думать, что герой больше не смотрит.       Оставшись в одиночестве, черный еж растерянно опускает руки, а затем проводит рукой по лицу сверху вниз, словно безумно устал. Уши опущены, плечи тоже. Он обречённо выдыхает и делает несколько глубоких вдохов. Соник знает, что эта техника дыхания помогает успокоиться и прийти в себя. Он сам пользуется ей когда слишком волнуется. Значит ли это, что его слова пробили ещё одну брешь в этой неприступной линии обороны? Определенно.       Спустя время, Шэдоу отвечает такими же словесными ударами. Точными и опасными, которых Соник не ожидает, ведь он не знал, что Шэдоу решит копнуть так глубоко, как никто не мог проникнуть. Мало того, он даже не знал, что на самом деле сам взрастил в себе такие же крепкие стены, как и Шэдоу. Это была война.       Оказывается, Соник умеет злобно огрызаться, что забавляет черного ежа и одновременно приводит в восторг.       Соник хранит очень много секретов, умело спрятанных и завуалированных под маской беспечности. Шэдоу полон решимости разбить её во что бы то ни стало. Это своеобразная месть за то, что Соник заставил его вспомнить те эмоции, которые он не желал помнить, а теперь не мог загнать их в клетку снова. Этого не должно было случиться. Никогда.       Но случилось. Это было неизбежно, когда мы говорим о двух упрямых идиотах, готовых на что угодно, лишь бы довести друг друга до изнеможения.       Теперь, внезапно для них обоих, они почувствовали себя частью друг друга. Сплетенными вместе секретами, которыми они поделились только друг с другом, боясь что когда-нибудь, мир узнает о них, если они сдадутся под натиском обстоятельств и накопившейся боли.       Соник был прав. Боль легче переносить вместе. Боль становится меньше, когда делишься ей с тем, кому доверяешь. Шэдоу не мог позволить себе доверять никому. Соник тоже. Но теперь, они ненарочно привязались друг к другу, позволяя себе чувствовать себя в безопасности в объятиях друг друга. Это было странно для них обоих, но слишком желанно, чтобы остановить.       Теперь, рубиновые глаза показывали больше, чем Соник мог представить. Безмолвный разговор, проникающий в самую душу. «Я обожаю тебя», «Ты в порядке?», «Поймал тебя!», «Ты раздражаешь…», «Если ты не прекратишь, весь мир увидит, что ты мой, ясно?», «Берегись!», «Ты милый», «Спасибо за то, что ты со мной».       Это вызывало улыбку. Это согревало сердце. Заставляло дурацких бабочек порхать в животе. Читать Шэдоу было увлекательнее, чем самую интересную книгу. Видеть его улыбку было отраднее, чем смотреть самый интересный фильм. Чувствовать его тепло и слушать стук его сердца было… Невозможно описать словами, поэтому Соник просто утыкался носом в этот потрясающий мягкий белый мех и едва сдерживал слёзы счастья, когда прежде грубые пальцы, теперь нежно и трепетно прочесывали его иглы и ласкали уши, выражая мысли хозяина: «Я всегда буду с тобой»