Ломаный контроль

      Питер входит в здание «Уэйн Интерпрайзис» с привычной для предстоящего мероприятия нервозностью. Он поправляет бейдж, но делает это скорее для того, чтобы хоть куда-то деть руки, чем из-за нужды. В целом, он выглядит даже приличнее, чем в день благотворительного вечера. Действительно выбритый, в опрятной одежде, причесаный. Он казалось, наконец, выглядел на свой возраст, а не на десять лет старше. Мать могла бы им гордиться, если бы не продолжала считать его величайшим разочарованием своей жизни.       Питер думает, что, при должных стараниях, он может успеть закончить с Уэйном всего за два часа. Его вопросы, хотя и слишком обобщенные и затрагивающие сразу несколько тем, которые обычно упоминаются в интервью, вполне сносны. Хотя в данный момент тактика Питера заключается в том, чтобы задать их, а после вывести какую-то тему из ответов, которые ему дадут, и продолжить с небольшой импровизацией. На всякий случай журналист оставил парочку самых опасных вопросов на конец, чтобы успеть получить как можно больше ответов перед тем, как его смогут, теоретически, выгнать. С этими эгоцентричными миллиардерами никогда не знаешь.       И, конечно, про Брюса Уэйна действительно написало каждое издательство Готэма, множество раз, а также десятки издательств вне его. Но у Питера в руках уникальная возможность — получить первое личное интервью с готэмским принцем спустя очень большое количество времени. Так что, вероятно, эта работа всё равно выйдет уникальной. Несмотря на то, что он нечасто об этом думал, забывшись в том факте, что он застрял на неделю в одном из самых опасных городов штата, эта мысль действительно успокоила его. Несмотря на то, что его основной целью является докопаться до сути Уэйна, что-то ему подсказывает, что это не войдёт в его статью. Как минимум не так, как он бы этого хотел или ожидает.       И так, подбодрив себя тем, что вся эта ситуация ещё не совсем катастрофа, когда Питер подошёл к женщине, сидящей за столом, он чувствовал себя гораздо увереннее. — Здравствуйте, — Питер поприветствовал работницу, кивая, — Питер Эванс. У меня назначено интервью с мистером Уэйном.       Женщина подняла на него свой взгляд, отрываясь от каких-то бумаг, и секунду осматривала. Её изучающий взор остановился на бейдже, свободно свисающем с его шеи, и она протянула ему свою руку. — Здравствуйте, мистер Эванс. Подайте ваш бейдж, пожалуйста, — и, несмотря на то, что говорила она вежливо, а тон её был дружелюбный, что-то в этой женщине заставляло Питера чувствовать себя так, словно ему тут не рады. «Готэмцы», — подумал журналист и решил, что это в принципе достойное оправдание. По крайней мере, до сих пор работало отлично.       Питер снял карточку с шеи и осторожно протянул её. Этот бейдж был, в каком-то смысле, ещё одним удостоверением его личности, так что он старался быть с этим как можно аккуратнее. Его начальница и бухгалтерия, которым приходилось восстанавливать её хотя бы раз в полгода, с этим не согласились бы, но, и Питер готов поклясться, где-то в половине случаев он не был виноват.       В любом случае, ничего плохого не произошло, и женщина, отсканировав карточку, отдала ему бейдж. Питер неуверен, что это вообще могло ей что-то дать, это же не пропуск. — Мистер Уэйн находится на восемьдесят восемьмом этаже. На выходе из лифта вас встретит его личный помощник и отведёт к его кабинету. Приятной работы, мистер Эванс, — женщина кивнула, когда Питер взял карточку в руки, кивая ей в ответ. Он на секунду почувствовал себя неловко, уходя, потому что даже не спросил имени работницы. Ну, что ж, это в любом случае будет одноразовое интервью, так что не то чтобы им придется снова встречаться, верно?       Питер входит в на удивление пустой для середины рабочего дня лифт спокойным шагом. Хотя в его животе снова начинает скапливаться комок нервов при мысле об интервью и том, сколькими способами он может облажаться. Он продолжает профессионально игнорировать всё это, делая один глубокий вдох, а потом нажимает на кнопку нужного этажа. В конце концов, он всё уже решил, и пути назад нет. Да и что ему ещё одно скандальное интервью?       «Успокаивающая» музыка в лифте на самом деле ничем не помогала, а только создавала атмосферу триллера девяностых годов и нервировала. Питер сильно поморщился от этой мысли. С его удачей и проклятием, очевидно наложенным на этот город, это и правда может превратиться в триллер девяностых, причём очень быстро. Он бы не хотел этого.       И, как будто кто-то на небесах, кто его очень не любит, прочитал его мысли, Питер услышал громкий звук, очень сильно напоминающий взрыв. Лифт затрясся, свет внутри хаотично начал мигать, но музыка, как проклятая, продолжила играть. Действительно качественная звуковая система именно там, где это абсолютно не нужно. Питер и восхищён и раздражен.       Пока лифт продолжал шататься, журналист, в попытке удержать равновесие, схватился за железные перила, прикреплённые к стенам, и своим криком с несколькими нецензурными фразами дал всем понять, что именно он думает о Готэме и его жителях. А через пару секунд, когда всё устаканилось, лифт остановился, хотя и не открылся, а в голове Питера было что-то кроме «Господи, я ненавижу этот город», мужчина громко и устало выдохнул. Ему нужно было взять себя в руки и выяснить, что же чёрт возьми произошло. Как бы сильно он не хотел послать всё куда подальше и остаться сидеть здесь, пока его не найдут сотрудники. Он должен был знать. Напали ли на Уэйн Интерпрайзис? Люди в опасности? Он сам в опасности? Ну и, наконец, что же ему теперь делать?       Так что, вместо того, чтобы поддаться своему желанию забиться в угол лифта на ближайшие хотя бы пол часа и с трудом разжав почти закаменевшие от страха руки, Питер подошёл к панели с кнопками лифта, в попытках разобраться с тем, как ему вызвать диспетчера.       У него уходит всего около двух минут, прежде чем он находит нужную кнопку и выясняет, как это работает. Питер нажимает на кнопку вызова только для того, чтобы услышать помехи в перемешку с белым шумом. Потому что, конечно, при взрыве пострадал не только лифт, но и связь. Музыкальная система в норме, а система связи нет. Почему бы этому не произойти, верно?       Питер от всей души пинает двери лифта, из-за чего раздается громкий грохот металла. Он хотел бы верить, что его кто-нибудь услышит, но это было маловероятно. Учитывая, что где-то рядом прогремел взрыв, в здании должна была начаться эвакуация. Если взрыв был достаточно близко или даже внутри, то Питеру нужно поторопиться, потому что что бы там не взорвалось, оно могло загореться, и огонь мог вызвать пожар в Уэйн Интерпрайзис. Он почти уверен, что пожарная система успеет справиться с огнем, но повреждения некоторых вещей, в том числе и лифта, при таком раскладе неизбежны.       Так что теперь, когда Питер об этом подумал, возможно ему стоит выбраться отсюда не просто чтобы узнать, чтобы произошло, а ещё и чтобы выжить. Ну, черт возьми, опять. Вселенная, должно быть, смеётся над ним. Или Готэм. Или все сразу. Да, скорее всего последний вариант.       Журналист внимательно осматривает лифт. На секунду у него появилась мысль просто продолжить стучать по стенкам в ожидании того, что его услышат и спасут. Но это, скорее всего, пустая трата времени, которого у него может и не быть. Его второй мыслью, более разумной, было попытаться открыть двери изнутри самому. Но специальная кнопка не работала, а двери, по ощущениям, были сделаны из гребанного иридия. Не поднять, не помять. И это логично, Уэйн Интерпрайзис — место важное, защита должна быть на высшем уровне, поэтому и двери лифта так просто не откроешь. Особенно голыми руками. Но обычно они хотя бы немного поддаются, а не стоят так, словно он не открыть их попытался, а просто чихнул.       Так что Питер, увидев люк на крыше лифта, принял решение мгновенно. Он не Супермен или Бэтмен, и, как он уже убедился, открыть дверь сам не сможет. Но он всегда может попытаться сделать что-то. Залезть в шахту лифта всё равно не самая опасная вещь, которую он когда-либо делал. Как минимум потому что это был бы не первый его раз в подобном месте. Иногда он действительно жалел, что выбрал журналистку. В любом случае, опыт у него был. С таким успехом он может просто попробовать.       Поэтому Питер снимает свои неудобные деловые туфли, встаёт на перила лифта и толкает люк наверх. И он, конечно, не строитель лифтов или работник службы безопасности, но даже в заброшенном здании крышка была закреплена лучше. Что-то ему подсказывает, что всё не должно быть так просто. Хотя это действительно упрощает ему весь процесс, даже если несоответствие нормам безопасности немного тревожное. Так что Питер просто делает мысленную пометку проверить это позже, но не зацикливается на новом куске потенциальной информации. Сейчас у него есть дела поважнее.       Он выбирается из своей временной ловушки с такой ловкостью, с которой только может выбираться мужчина без специальной подготовки, но с множеством опыта залезания туда, куда ему не положено. А именно — с небольшими трудностями, но, в конце концов, успешно. Когда Питер оказывается на крыше лифта, он чувствует небольшой укол тревожности. Мысль о том, что в данный момент он абсолютно беззащитен, совершенно непрошенно гудит на задворках его сознания, но он отмахивается от этого. Он был беззащитен и в лифте, и, хотя наличие дополнительных железных стен успокаивало, это была такая же мнимая защита, как и все остальное.       Питер решает сосредоточиться на своей временной миссии — выбраться живым и, желательно, со всеми конечностями на месте. Тревожно, как эта временная миссия на самом деле почти постоянная в жизни Питера, но как бы… Сопутствующий ущерб жизни журналиста с гиперконтролем окружающих его людей, он полагает. Не важно.       Он осматривает окружающие себя стены и вдыхает слегка влажный воздух. Отличие от другой шахты лишь в том, что эта изнутри выглядит действительно технологичной. Тросы в видимой части выглядят так, словно могли бы удержать на весу носорога. Но Питер не мог быть уверен, что тоже самое относится и к не видимой части. Их вполне могло повредить что-то. Взрыв, к примеру.       В основном это сейчас в нем говорила паранойя и недоверие к богатым людям. Говоря точнее, неверие, что они готовы потратить много денег на системы безопасности. Его брат взломал достаточно из них, да и он сам проник в большое количество зданий, и он знает, что полагаться на эту защиту не стоит. Казалось бы, что должно быть иначе, что если тебе есть что защищать и прятать, то ты будешь это делать. Однако богачи просто уверены, что все так думают, поэтому они не утруждают себя стараниями. Иронично.       С учётом всего этого, он недовольно нахмурился, когда отложил, пока не отказываясь от этого полностью, вариант попробовать залезть по тросу наверх чтобы… Что-то. Он пока что не придумал, что бы сделал, если бы добрался до верхушки. Здание в любом случае слишком высокое, чтобы он мог надеятья, что у него это точно получится.       Питер поднимает взгляд ещё раз, оценивая, насколько высоко раздвижные двери. Он задумчиво хмыкает, когда понимает, что они примерно на уровне его очень высокого прыжка. Это могло бы быть полезным, если бы они были открыты. И так, его нынешняя проблема — открыть двери из шахты лифта. Почти тоже самое, что и открыть двери лифта, но теперь на один шаг меньше и с большим шансом выбраться. Там он не мог быть уверен, что, даже если бы он смог открыть двери лифта, он не упрется в стену или какую-нибудь ещё ловушку.       Когда он понимает, что нет никакого способа, кроме того, как хотя бы попробовать залезть по тросу до дверей и сделать хоть что-нибудь, он вздыхает. Питер и не надеялся на лёгкий путь, но мысль была приятная.       Он хватается за один трос, дёргает его, и тот остаётся на своем месте. Это хорошо, он не знал, что сделал бы, если бы это было последнее, что нужно было тросу, чтобы оборваться. Вероятно умер бы.       И так, он висит на тросе и пытается поднять своё тело вверх по нему, когда слышит скрип. Громкий скрип и не от троса. Он поворачивает голову в сторону дверей из шахты лифта как раз в ту секунду, когда чьи-то руки сминают металл. И видит Супермена.       Они пару секунд пялятся друг на друга, Питер, пытаясь понять, какого черта только что произошло, и Супермен, если судить по его слегка ошеломлённому лицу, делает то же самое. Не самая его странная первая встреча, если кто-то спросит, но определённо слегка неудобная. Он уверен, что выглядит как идиот. — Эм, привет? — Супермен заговаривает первым, немного неловко приветствуя Питера. Должно быть он выглядит действительно странно, если даже Супермену, который повидал много дерьма, неловко.       Журналист устало вздыхает. — Привет, Супермен. Какими ветрами? — Питер, продолжая держаться за железный канат, говорит так, словно только что встретил старого знакомого на улице, а не героя. Его поведение совершенно не соответствует ситуации, в которой он делал какую-то глупость из-за которой мог умереть. — Я… видел взрыв. Ваше сердцебиение внутри шахты лифта привлекло моё внимание. Я сделал вывод, что кто-то застрял и решил помочь, — Герой улыбнулся, возвращаясь к своей обычной персоне. — Мило, — Питер хмыкает, отвечая на автомате, а потом мысленно морщится от того, как фамильярно это прозвучало, — Ну, вы… эээ… не ошиблись, мне нужна была некоторая помощь, — он выдавливает слабую улыбку, пытаясь хотя бы казаться дружелюбным. Это не вина Супермена, что неудачи преследуют Питера. — Да, я вроде как… Кхм. Не возражаете? — Супермен протянул ладонь Питеру, и Питер, продолжая висеть на тросе одной рукой, протянул свою ладонь в ответ.       Он ухватился за героя, и его быстро втащили в коридор, если он правильно понял, тридцать восьмого этажа. Журналист отпустил руку Супермена и, разминая немного затёкшие мышцы, бегло осмотрел коридор и недовольно поджал губы. Ничего странного в этом месте не было, и только отсутствие каких-либо сотрудников могло насторожить. Однако это было скорее всего из-за того, что их всех эвакуировали. А это значит, что эвакуировали и Брюса Уэйна. Прекрасно, его интервью будет отложено, если не отменено на совсем. Лучше и быть не могло. — Всё хорошо? — Голос Супермена прорезается сквозь задумчивость Питера, и журналист, тяжело вздохнув, немного запоздало кивает. — Я имею ввиду, я приехал в Готэм исключительно для того, чтобы взять интервью у Брюса Уэйна, и из-за этого провел здесь очень напряжённые несколько дней. Я должен был получить «эксклюзив». Но, как видите… — Питер разводит руками, словно говоря «посмотрите-ка» — мои планы были сорваны из-за какого-то взрыва, который был… А, кстати, а почему произошёл взрыв? — Один из учёных в лаборатории захотел провести несколько нелегальных экспериментов. Они закончились не совсем удачно. — Конечно. Почему бы и нет? — Питер возводит глаза к потолку, собираясь с силами, — Ну, в общем, если не учитывать сложившуюся ситуацию — всё хорошо, — Он говорит это, а потом вспоминает проблемы с наркоторговцами и морщится.       Возможно не всё хорошо, говоря точнее, ничего не хорошо, но герою не обязательно это знать. Как минимум потому что у него должно быть и так много проблем со всем этим спасением мира, и ему совсем не нужны какие-то наркоторговцы, когда он так часто сражается с пришельцами. А как максимум потому что это дело Питера, и он не может менять свои планы, подстраивая их ещё под супергероя. Да и это было бы просто странно — просить о помощи Супермена после единственной встречи.       Герой замечает то, как он морщится, если попытка сменить язык тела на более дружелюбный о чем-то говорит. Немного бесполезно, учитывая, что причиной плохого настроения является вовсе не герой. Ну, или не он на прямую, Супермен лишь вызвал воспоминания о ещё одной нерешённой проблеме. — Я провожу вас к выходу, — Криптонец мягко улыбнулся. Питер пару секунд недоумевал зачем, пока до него не дошло. Лифт сломан или, вероятно, просто заблокирован. А это значит, что ему придется спускаться тридцать восемь этажей вниз в, предположительно, неловкой тишине с Суперменом. — Нет, не стоит, я уверен, у вас есть свои дела, — Журналист пытается отказаться от предложения, в основном просто чтобы не проходить через опыт «неловкой прогулки в тишине» с героем во второй раз за эти несколько дней. Ему хватило Найтвинга. — Моё дело — помогать мирным жителям. Это именно то, чем я собираюсь… — Супермен останавливается в середине предложения и хмурится. Он несколько секунд сосредоточенно молчит, а потом вздыхает, — Полагаю, мне придётся вас оставить. Во мне нуждаются кое-где ещё.       Если бы у Питера было меньше стыда и больше сил, он бы начал танцевать от радости. — Всё в порядке, я понимаю. Удачи, Супермен.       Герой ещё несколько секунд пристально смотрит на Питера, а потом кивает, благодарит и, в мгновение ока, исчезает. Журналист вздыхает с облегчением.