Ломаный контроль

      Аэропорт встретил его гулом голосов, чьим-то громким смехом и слезами, а также нудной проверкой вещей. Единственное, что сильно разочаровало Питера – его гель для душа забрали, потому что он «слишком большого объема». Не поймите неправильно, гель действительно большой, но он холостяк, который не любит часто выходить из дома и тратить много денег, так что ему показалось хорошей идей взять средство гигиены с собой. Однако придётся, видимо, купить новый в Готэме и молиться, что там будет его привычный бренд.       Сам полет тоже ничем таким не отличался, небольшая зона турбулентности, во время которой Эванс чуть душу богу не отдал, лёгкое приземления и никаких детей, кричащих на весь самолёт и пихающих его сиденье. Удача на удаче.       Пройдя все этапы проверки, Питер вышел из аэропорта и сразу же понял, почему этот город называют городом «тьмы и мрака». Дело не в преступности, будь он впечатлительнее, у него бы коленки от одного вида затряслись бы. На фотографиях всё иначе, чем сейчас, вечером, когда горгульи словно смотрят на тебя, угрожая убить за неправильный вздох, а тени в углах как будто прячут все грязные секреты мира. Этот город похож на одну большую загадку, тайну, которую хочется разгадать, даже если знаешь, что это тебе не по зубам. А ведь он только вышел из здания аэропорта.       Эванс оторвал взгляд от высоток, словно протыкающих небо, и вздохнул. Что-то больно его на прозу потянуло. – Добро мне пожаловать в Готэм, – он поправил сумку на плече.       Питер сел в одно из множество стоящих возле аэропорта такси, положив в него свой чемодан, назвал адрес отеля и двинулся в путь. Уже через час, стоя в очередной пробке, журналист жалел о своём решении. Такое количество машин на дороге он давно отвык видеть, живя в Иллиаке, а уж столько пробок и подавно. Он бы и вышел из такси, забрав вещи, и сам дошёл бы до отеля или хотя бы до метро, благо карта города у него в телефоне есть, да вот только Эванс не идиот. Такси - относительно безопасно, водитель знает, куда ехать, его не могут ограбить, он на это надеется, а в случае опасности - вокруг много людей, и за ними бежать легче. Поэтому Питер слушает очередную песню какой-то джаз группы из радио, смотрит в окно и молится, чтобы наконец просто лечь спать в своём номере.       Неожиданно загорающийся на небе знак в виде летучей мыши вызывает любопытство и пугает своим предназначением. Где-то там кто-то, с кем не может справиться полиция, ходит, бежит или как-то передвигается по городу. Такая мысль вызывает у Питера мурашки. Он смотрит на таксиста с помощью зеркала заднего вида, но лицо мужчины не выражает никакого беспокойства. – И часто у вас... Такое? – Намекая на знак, спрашивает Эванс. – Что? - Таксист тоже смотрит на Питера через зеркало заднего вида и видит, как он указывает на окно, в сторону света в небе, - А, вы про Бэт-сигнал? Да, это частенько, – хмыкает водитель, которому на вид уже больше 50 лет. – Бэт-сигнал? Это... Официальное название? – Не то чтобы Питер жаловался, но звучит это странно. У Бэтмена все примочки с приставкой «бэт» или это такое исключение? – Нет, но местные и пресса называют его так. Не то чтобы ты можешь дать название чему-то такому официально. Вы впервые в Готэме, да? – Сильно заметно? – Спрашивает Питер, заранее зная ответ. – Ещё как, – таксист качает головой, – твои вопросы тебя с головой выдают. Дам совет по доброте душевной, если хочешь выжить тут, то советую тебе не выходить на улицу ночью. И не доверяй кому попало, здесь многие ищут выгоду, а не друзей, – неожиданная разговорчивость и переход на «ты» мужчины, с которым Эванс целый час ездил молча, удивляет, но не то чтобы Питер жалуется. Больше информации – больше шансов выжить. – Ты мало знаешь о городе, и, даже если бы ты молчал, твоего взгляда хватает, чтобы догадаться – пожилой мужчина за рулём вздыхает, – И ты взял такси. Так только туристы делают. – Ну, я всё равно тут не надолго, – журналист пожимает плечами, но хмурится, думая о том, какие могут быть последствия от его «взгляда» и вопросов. – А зачем ты тут? – Да я... По работе, – стараясь не вдаваться в детали, отвечает Питер, не зная, как в Готэме относятся к его профессии. Мало ли. – По работе? Ты на бойца не похож, да и медика я в тебе не вижу, – водитель немного поворачивается на Эванса, словно сканируя его фигуру глазами. – Бойца? Медика? – Сбитый с толку Питер хмурится ещё сильнее. – Ну, полицейские и врачи из других городов часто приезжают как дополнительная помощь, особенно в такие времена, как эти. – А какие времена сейчас? – Ох, парень, тяжело же тебе придётся... Обострение преступности. Это происходит раз в несколько месяцев. Иногда кому-то типа Джокера что-то стукает в голову, они собираются в команду, чтобы одолеть Бэтмена, и всегда в результате проигрывают. Но последствия, – таксист пожимает плечами, – Они требуют вмешательства. Преступники частенько смелеют после таких случаев. – Что? Но в газетах и статьях ничего про это не говорилось?, – И, если вы спросите, Питер считает, что это довольно ценная информация для туристов. И вообще всех. – А ты побольше на этих придурков надейся. Тут коррупция на коррупции, все связанные с правительством издательства уже подкуплены, а частные издательства либо топят богачи, либо тоже уже давно играют по-грязному, – недовольство в голосе мужчины просачивается как вода через сито, а Питер переосмысливает все собранные им данные, – кому вот нужно, чтобы люди боялись сюда ещё больше приезжать? Даже эти, как их... Экстремалы, вот. Они бы тоже не захотели бы сюда попасть в разгар обострения. – Вы не любите журналистов? – Выловил Питер начало ответа. – Я не люблю Готэмских журналистов, – уточняет таксист, – других не было возможности встретить. – О, хм, понимаю, – кивает Эванс, – Но, раз всё так плохо, почему вы не уедете? – Я родился тут, вырос, это мой дом. Да и куда мне ехать? На деньги, которые я зарабатываю, только так и жить. – Да, верно... – Питер отводит взгляд в сторону окна, – Наконец-то, – тихо выдыхает он, когда они выезжают из пробки.       Некоторое время они просто продолжают ехать под негромкую музыку, пока салон машины периодически освещается уличными фонарями. Казалось полные пару минут назад улицы резко опустели, словно кто-то распугал всех и сразу. Теперь это напоминало те города из дешёвых детективов, где главный герой непременно раскрывает тайну и ловит убийцу. Или ужастик, в котором все в конце умирают, но Эванс предпочитает первый вариант. Хотя Питер и знает из статистики, что здесь это всего лишь обложка, а содержание гораздо мрачнее.       Журналист берет телефон и смотрит на время. Двенадцать часов ночи. Не удивительно, что уже так поздно, он прилетел в девять вечера, потом пробки и вот он опоздал на собственное заселение – И всё же, ты не ответил на мой вопрос, – неожиданно нарушил молчание мужчина, - Какая работа у тебя тут? – Я... – Питер обдумывает, как много он может сказать и решает быть честным. В конце концов, никому это не повредит, - Я приехал взять интервью у одного... Богача. У нас был с ним контракт, он получает статью – мы берём интервью и получаем пиар, - слегка сокращает историю Эванс. – О, а что за «богач»? – С подозрением спрашивает водитель. – Брюс Уэйн, – журналист устало вздыхает. – Это птичка высокого полёта. Как у тебя получилось с ним связаться? – Жопу начальству подставил, – хмыкнул Питер, – точнее оно мою жопу подставило. – Распространенный случай, – кивает таксист, – но а если без шуток? – Ему понравилась моя статья, – без особого энтузиазма отвечает Эванс. – Что же, ты должно быть действительно впечатляюще пишешь, раз сам Уэйн тебе интервью даёт. – Ну, не впечатляюще, но на достойном уровне, я бы сказал, – Питер пожимает плечами, хотя и знает, что таксист не увидит этот жест, – я,на самом деле, без понятия даже, какую статью выбрали, чтобы сказать, чем она могла понравиться Уэйну. Информация, стиль, сердце ему может подсказало, а может он просто пальцем тыкнул, а потом сказал, что ему понравилась моя работа. Он же миллиардер, откуда у него время читать ненужные статьи про город, в котором он ни разу не бывал? – М-да, ты у нас в невыгодном положении, – Питер замечает небольшое движение головой водителя, словно он качает ей, и, перед тем как Эванс успевает спросить, в чем дело, машина останавливается, – Мы приехали.       Журналист немного взбадривается и лезет в кошелёк за деньгами. Он протягивает купюры с приличным количеством чаевых, после того, как ему называют цену, а после прощается и выходит из такси, достав все вещи. Здание перед ним выглядит немного потрепанным, словно оно стоит тут даже не третий десяток лет, а уже четвёртый. Может и дольше, Питер не архитектор. Хотя, говоря честно, отель вполне вписывается в местную атмосферу «безнадежности».       Эванс ещё раз оценивает место своего жилья на ближайшую неделю и тащит чемодан в здание, перед этим проверив время. Журналист чувствует себя измотанным. Несмотря на небольшую разницу в часовых поясах, всего два часа, он невероятно устал. По его биологически часам, он должен был спать уже как пять часов назад. А ведь ему удалось вздремнуть в самолёте, хотя, как Питеру кажется, это просто вымотало его больше, так ещё и странный привкус во рту от «дневного» сна пришлось перебить дешёвым чаем из самолёта.       Опоздание на заселение, кстати, не сильно повлияло на Эванса, и Питер спокойно взял свои ключи у, судя по реакции, привыкшего к такому администратора. Но странный взгляд, который журналист распознал как недоумение, он получил, хотя вопросы ему никто не задал. Что, в принципе, было полне заслуженно, он выглядит словно его два дня держали на психотропных, и это Питер только в отражении машины увидел. Что там на самом деле он даже не мог представить.       Вот что с ним делает даже небольшой недостаток сна. Хотя на общее состояние это и слабо влияет, за исключением того, что он частенько думает о том, как бы лечь на кроватку, внешний вид страдает сильно. Генетика, черт бы её побрал.       Как только Эванс зашёл в номер, он, ни минуты не теряя, просто шлепнулся на кровать. Скрип, который она издала, был не самым обнадеживающим, но пахло чистым постельный бельём, так что Питер не сильно возражал. В конце концов, он тут жить не долго собирается, только для отдыха и будет возвращаться. В его планах как можно больше гулять днем, чтобы собрать информацию о влиянии Уэйна. Мало ли что там местные газеты пишут, он и так им не шибко верил, а после недавнего диалога с таксистом так вообще. «Коррупция на коррупции».       В любом случае, у журналиста и так нечасто получается выезжать из города, посмотреть и прогуляться будет интересно. История возникновения такой архитектуры должна быть увлекательной, а с учетом того, что Уэйны живут тут веками, их след тоже должен был остаться в истории города.       Питер ещё раз вдохнул запах стирального порошка от кровати и встал, чтобы отчитаться, раздеться и, наконец, лечь спать. День был выматывающим.       Как только Эванс берет телефон, на экране высвечивается звонок от его друга. Довольно странно, если учитывать, что звонить должен был сам Питер. – Я слушаю, – начинает Эванс. – Ало, хей, привет Пит, я тут хотел сказать, что снова уезжаю в командировку, поэтому теперь отчитывайся миссис Миллер. Это та, что работает в отделе с криминальными историями, с короткими тёмными волосами и... – Да, я знаю её, сталкивались пару раз, – Питер припоминает, как она злилась на то, что он «воровал» её статьи, когда он успевал выпустить о чем-то криминальном раньше, чем она, - Как Анна отреагировала на то, что ты уезжаешь? – Эванс решил не задавать лишних вопросов насчёт командировки, ведь, как он и говорил, Честер – парень неугомонный. И Питер давно привык к подобным выкрутасам. Он больше удивлён, что его вообще назначили на должность его «проверяющего», с учётом непостоянного графика Харта. – Расстроилась, конечно, но я пообещал ей, что после этой поездки возьму отпуск. Ты как доехал-то? По сути сам себе поездку организовал, хотя не должен был. Но босс, вроде как, тебе доверяет, она считает, что ты себя в опасную ситуацию не поставишь. – Я нормально. Приехал на такси, немного опоздал на заселение, но всё хорошо. Вот спать лечь хотел. – Дверь не забудь запереть. И окно желательно. Ты у нас в Готэме первооткрыватель, не хотелось бы, чтобы тебя ограбили или убили в первую же ночь. И не забудь утром позвонить Миллер. – Не забуду, – зевнув ответил Питер, – ты будь аккуратен. Зная тебя, ты опять отправился в какую-нибудь задницу. – Я буду в порядке, можешь не сомневаться. Сам-то помни, что не бессмертен, Готэм тебе не Иллиак, твои штуки там не работают. – Да, всё будет в порядке, – Питер настольгически вспоминает свою стажировочную поездку в «Иллиаке» в какой-то мегаполис. Когда он, в попытке получить нужную ему информацию, случайно узнал про то, что жена мера изменяет ему и, как истинный журналист в погоне за драмой, написал об этом в статье. Скандал разгорелся нешуточный, сама жена готова была пришить Питера, но пронесло. Эванс только подозревает, как всё успокоилось, но он почти уверен, что без босс там не обошлось. – Хорошо, тогда спокойной ночи. – Спокойной, – Питер сбрасывает трубку и кладёт телефон на стол.       Ещё раз оглядев номер, Эванс, следуя советам своего друга, сначала запирает дверь, потом окно и наконец это самое окно и занавешивает. Он бы сейчас с удовольствием сходил бы в душ, только вот его гель для душа всё ещё покоится где-то в аэропорту. Поэтому он просто снимает верхнюю одежду и очки, молится, чтобы проснуться утром со всеми своими вещами, и ложится спать.