***
— И всё-таки шанс поладить у нас есть! Эту фразу друзья слышали от Кейтаро, наверное, уже в сотый раз за день. Вернее даже не за день — за время дороги домой из школы. Ибо после уроков они вчетвером столкнулись с Куруру — той самой девочкой из Полярис, с которой Кейтаро на днях разговаривал. Конечно, побеседовали они довольно продуктивно, так что оживление Кейтаро было абсолютно понятно, но... честно говоря, девочек, особенно Сакико, оно уже начинало немного утомлять. Нет, разумеется, они всегда были рады за своего друга... но даже у них был предел. И, как выяснилось, он состоял где-то в получасе жужжания о Полярис в сочетании с активным ёрзаньем по сидению. Сакико и Тамаки даже пожалели бы Кихиро, который в течение поездки в автобусе сидел рядом с Кейтаро, а не позади него, как они вдвоём, если бы Кихиро не был тем единственным человеком, которого, кажется, всё вполне устраивало. Сакико, к сожалению, его невероятного обожания оживлённого Кейтаро не разделяла. Именно поэтому, когда они наконец-то вышли на Хинамидзавской автобусной остановке, она решилась немного остудить пыл Кейтаро. — Ну-у, не знаю-не знаю... — с сомнением протянула она, закидывая руки за голову и возводя глаза к небу. Боковым зрением заметив обиженный взгляд Кейтаро ("Он похож на надутого ребёнка..." — с внутренней ухмылкой подумала Сакико), она покачалась головой и объяснила: — Куруру, конечно, забавная девчонка, но она всё-таки из Полярис... Кейтаро хмыкнул. — Да ну тебя с твоими подозрениями! — воскликнул он и, поджав губы, добавил: — И вообще, разве не ты согласилась мне помочь, а, Сакико? Сакико отвела взгляд. — Я сказала, что ты можешь дружить, с кем хочешь, лишь бы меня не втягивал, забыл? — скучающе отозвалась она, всем своим видом показывая, как её утомил этот разговор. Чувствуя напряжение между друзьями, Тамаки неловко посмеялась. — Не обижайся, пожалуйста, Кейтаро, — сказала она, помахав рукой. — Просто, понимаешь, мы и сами немного растеряны... всё-таки никто из Полярис до этого на контакт не шёл... Сакико важно покивала, поддерживая её мысль. В этот момент Кихиро, приунывший, когда Кейтаро перестал излучать воодушевление, осторожно заметил: — Если подумать, Иссики-сан при нас тоже ни разу не заговаривала с кем-то первой... Кейтаро быстро повернулся к нему, и Кихиро отвёл взгляд. Кейтаро устало выдохнул. — Ребят, ну вы специально пытаетесь всё испортить, а? Сакико на это прикрыла рот ладонью и, с деланной невинностью похлопав ресницами, захохотала. — О-о, ну что ты, Кейтаро, в нас вовсе не взыграла вредность при виде твоей бешеной радости... — протянула она милым высоким голоском, которым разговаривала с посетителями Магазина улыбок. — Это ложь! — тут же воскликнул Кихиро, с негодованием глядя на её манерность. А пока эти двое отстали за своей маленькой перепалкой, Кейтаро успел немного уйти вперёд. Тамаки ускорила шаг, чтобы догнать его. Поравнявшись с ним, она заглянула ему в лицо и с ободряющей улыбкой заметила: — А вообще, Кейтаро, если тебе и правда удастся поладить с Полярис через эту девочку, Куруру-тян — это будет здорово! Так что, — продолжала она в ответ на его недоверчивый взгляд, — хоть мы, конечно, и говорим всякое, постарайся не принимать это близко к сердцу, ладно? Мы же знаем, что ты у нас мастер в заведении друзей. Если кто до них достучится — так это ты! И Тамаки подарила ему одну из самых ярких своих улыбок... Вернее, не так: не ярких — но полных искренней теплоты. Глядя на неё, Кейтаро вновь вспомнил её выражение тогда, у магазина, — и ощутил укол в груди, осознав, что в этой искренней улыбке прослеживался отпечаток той самой тогдашней боли. "Именно Сонодзаки приняли Полярис в деревню", — всплыли в его голове слова Кихиро. При мысли о том, как, должно быть, чувствует себя Тамаки, ему захотелось сказать ей что-нибудь тёплое, но при этом не упоминать ситуацию прямо. К тому же, Кейтаро по-настоящему был благодарен ей за поддержку — ни Сакико, ни Кихиро в этом плане ему опорой не были. Движимый всеми этими чувствами, Кейтаро улыбнулся Тамаки в ответ и, хлопнув ту по плечу, воскликнул: — Спасиб, Тамаки! Когда я подружусь с Полярис, обязательно постараюсь узнать побольше про их мальчиков — вдруг один из них так хорошо раскроется, что сможет стать твоим муженьком! При упоминании мужа рот Тамаки приоткрылся — а затем её глаза загорелись, а к щекам прилил румянец. Вскинув руки, Тамаки склонилась к Кейтаро и серьёзно ответила: — Тогда тем более постарайся, Кейтаро! Кихиро, услышавший финальную часть их диалога, тяжело вздохнул. — Тамаки, не ведись на такой откровенный подкуп, пожалуйста... — устало попросил он. От этого комментария Кейтаро и Сакико переглянулись — а затем от души рассмеялись. Атмосфера мира вернулась. Оживлённо беседуя, они сначала ничего не заметили. Однако в какой-то момент они просто не смогли игнорировать отдалённое гудение, с каждой секундой становящееся всё ближе. "Полярис!" — подумали все четверо, мигом помрачнев. И действительно: мгновение спустя из-за ближайшего поворота показалась первая из вереницы машин, везущих детей Полярис из школы. Эти люди никогда не пользовались автобусом между Окиномией и Хинамидзавой — и, честно говоря, их процессия автомобилей в тихой деревеньке выглядела довольно жутко. Когда Полярис выехали на дорогу, Кейтаро с друзьями как раз собирались переходить её. Кейтаро и Тамаки посмотрели на машины в нескольких десятках метров от них, прикидывая расстояние, — а затем переглянулись и, обменявшись кивками, быстро перебежали на другую сторону. Там они остановились, чтобы дождаться Сакико и Кихиро, решивших пропустить машины. Ни Сакико, ни Кихиро не бывали в городе настолько часто, чтобы привыкнуть к этому ощущению, но, стоя перед дорогой и видя, как проносятся перед ними автомобили с мелькающими в окнах лицами детей и взрослых, оба подумали, что это совсем как стоять на переходе через железную дорогу и наблюдать проезжающий поезд в ожидании поднятия шлагбаума. А ещё Кихиро почему-то подумалось, что эта череда быстро проносящихся мимо окон — совсем как годы Кейтаро, которые тот провёл в Токио. Не то чтобы они слишком часто поднимали эту тему, но, когда Кейтаро как-то сам об этом заговорил, он признался, что иногда от вороха впечатлений и кучи знакомств у него в эти пять лет немного кружилась голова. И только мысли о них, Хинамидзаве и оставшихся тут друзьях, составляли для него островок спокойствия. Тогда Кихиро и правда был счастлив это услышать. Что же изменилось?.. Кихиро настолько забылся в своих размышлениях и ассоциациях, что даже не сразу сообразил, что за гулом машин только что раздался тихий голос Сакико. Вздрогнув, он обернулся к ней — и, увидев её мрачный, сосредоточенный взгляд, направленный прямо перед собой, также негромко, точно боясь спугнуть, поинтересовался: — Ты что-то сказала, Сакико?.. Сакико ответила не сразу. Прежде она бросила взгляд налево, точно бы проверяя, сколько ещё осталось машин. Затем, убедившись, что их числа хватит на то, чтобы повторить мысль, она скосила глаза направо, к началу процессии, и сухо произнесла: — Говорю: папа вчера жаловался, что на собрании сельсовета придётся беседовать с важной шишкой из Полярис... Иссики-саном звать. Прямо как Куруру. Которая, вроде как, не строгий последователь веры... Сказав это, Сакико хмыкнула, не поворачиваясь к Кихиро. А тот в первые секунды не мог отвести от неё взгляда, застыв, как каменное изваяние, с широко распахнутыми глазами. Некоторое время он просто переваривал полученную информацию. Наконец, оцепенение спало — и Кихиро нахмурился, а его рука сжалась на ручке школьной сумки... Однако когда последняя машина Полярис проехала, а облако дорожной пыли слегка улеглось, на лице Кихиро была уже обычная улыбка. Вместе с Сакико он спешил к машущим им руками Кейтаро и Тамаки — но за маской спокойствия на его душе скребли кошки. "Значит, ложь Иссики-сан может быть гораздо серьёзнее, чем мне показалось при разговоре с ней..." — думал он.***
В то утро Инори проснулась с ощущением, что сегодня обязательно должно что-нибудь произойти. Разумеется, у неё не было абсолютно никаких оснований так думать. День в поселении Полярис начинался совершенно обыкновенно: обычный подъём, обычные утренние ритуалы, обычный завтрак с мамой, обычная поездка на машине в школу через враждебную им часть Хинамидзавы... Хинамидзавы, в которой она обрела дом и семью в лице Полярис... Да, у Инори не было никаких оснований считать, что этот день почему-то должен быть особенным. И всё-таки какое-то внутреннее чувство упорно твердило: сегодня точно что-то случится. Возможно, дело было в Маэбаре Кейтаро. Точнее, в том переполохе, который поднялся среди детей Полярис из-за его опроса. Многих он напугал, кого-то — возмутил, но определённо никого не обрадовал. Кажется, во всём поселении одна Инори ждала и надеялась его получить... Да, очевидно, дело в этом: Инори просто ждала, что, раз вчера она ничего не получила, сегодня уж наверняка Кейтаро передаст ей эту дурацкую смешную бумажку!.. зачем-то. Зачем ей, собственно, был этот опрос, Инори представляла слабо — в конце концов, по правилам Полярис она всё равно не сможет на него ответить... И всё-таки ей этого хотелось. Хотелось, чтобы Кейтаро её вспомнил. В конце концов, не установилась ли между ними более близкая связь, чем с другими ребятами из Полярис, после всех тех... двух встреч? Какая глупость. Две короткие встречи, во время которых она едва-едва выдавила пару слов, — и какая-то "близкая" связь? Да ты, оказывается, та ещё фантазёрка, Миказуки Инори. Ну действительно, кто может хоть немного привязаться к тебе с таким-то практически нулевым контактом? Этими рациональными мыслями Инори более-менее успокоила ускоренное биение сердца во время поездки в машине. Она было даже подумала, что к прибытию в школу перестала волноваться совсем, — однако стоило ей ступить на порог, как волнение вернулось с утроенной силой. Дыхание перехватило, когда Инори осознала: она уже здесь. И он, скорее всего, тоже здесь. И, получается, они могут увидеться... Никогда ещё угроза не была настолько реальной. Стараясь не выдать своим видом подлинной степени своего волнения, Инори на ватных ногах прошла к своему шкафчику с обувью. Однако едва она положила ладонь на дверцу, её сердце пропустило удар — и ей стоило большого труда привести дыхание в порядок, не говоря уж о таком простом действии, как открыть шкафчик. И всё-таки рано или поздно это должно было случиться. И это случилось. На школьной обуви Инори лежал маленький конверт, подписанный: "Маэбара Кейтаро". При виде этого бумажного прямоугольника и этих немного неаккуратных иероглифов, собирающихся в имя, крутившееся в её голове последние пару дней, у Инори подкосились ноги. Письмо? Ей? Не опрос? Что ему нужно? Что он может хотеть от неё? Что может спрашивать? Или не спрашивать... Из ступора Инори вывел голос Куруру. — Что такое, Инори? — спросила она. Инори быстро повернула голову к ней: Куруру стремительно приближалась. Инори сглотнула. У неё была всего пара мгновений, чтобы решить, что делать. И, не зная, что на неё нашло, Инори поддалась внезапному порыву и, быстро и как можно незаметнее схватив письмо, засунула его в сумку. Когда Куруру оказалась рядом, Инори слабо улыбнулась и наконец-то ответила: — Опрос... от Маэбары-сана. Попозже выкину. Куруру смерила её недоверчивым взглядом, от которого Инори затаила дыхание, — но в конце концов кивнула и отправилась к собственному шкафчику. Инори выдохнула. Её руки дрожали от осознания, что сейчас находится в её сумке. Инори впервые настолько серьёзно нарушала правила Полярис и при этом почему-то чувствовала радость.