Мой странный семпай

      На следующий день я пошёл в школу. Шимура встретил меня подзатыльником, а Асана всё спрашивала, как я, и норовила подсунуть свои конспекты, от которых я отказался. Весь день я старательно учился. Ну, или пытался. Мысли были совершенно не о пропорциях.       После признания странному семпаю стало легче. И одновременно тяжелее. Но по крайней мере я нашёл в себе силы вернуться в школу. Теперь, когда я действительно признался самому себе, что красотки-блондинки на самом деле привлекают меня меньше, чем странные семпаи с красивыми зелёными глазами и пятнами крови на школьной форме, я обрёл внутреннее спокойствие.       По крайней мере, я разобрался в себе. А также знаю, какой ответ следует на мои чувства. Вернее, предполагаю.       Меня отвергли — это точно было так. Но отсутствие однозначного «нет»…       Я похлопал себя по щекам. Учительница английского сделала мне замечание.       Так, Дайс, не мучай себя лишними надеждами. И вообще, чего ты ждал? Что вы будете встречаться и начнёте вести себя, как парочка?       Я задумчиво погрыз карандаш.       Если честно, я ведь действительно ничего не ожидал. Мысль о том, чтобы вести себя со странным семпаем ни как с другом, а как с… девушкой? Парнем? Партнёром?       Как с кем-то особенным — решил я, — смущала. Это казалось чем-то не очень правильным и, скорее, смешным. Тем не менее, это не означает, что странный семпай мне не нравится. Нравится. Даже, наверное, слишком. Просто… просто…       Я не знал, что «просто». Прозвенел звонок. Закончились уроки.       Я взял сумку и пошёл в архив. Там меня ждал странный семпай. Он читал очередную книгу, а когда я вошёл повернул голову и осторожно улыбнулся.       — С возвращением, Дайсу, — мягко сказал он.       От его улыбки появлялись мурашки. Этот голос, казалось, гипнотизировал. Волосы были такими мягкими, что хотелось коснуться пряди. Странный семпай был невероятен.       — Привет, Гентаро! — я улыбнулся и сел рядом играть в приставку.       — Сделаешь мне кофе?       — Э-э-э, сам. Руки есть.       — Ну-у-у, пожалуйста, Дайсу-у-у…       — Сам делай.       — Ты меня совсем не любишь, — странный семпай надулся и встал со стула. Я поставил игру на паузу и посмотрел на него.       — Люблю.       Странный семпай замер. Мне казалось, его щёки покраснели.       — Поэтому делай кофе сам.       — Ты жестокий, Дайсу…       Он смахнул с щеки воображаемую слезу. Я рассмеялся.       Даже после признания наши с Гентаро отношения не изменились. И, если честно, я был этому очень рад.       Дни постепенно сменяли друг друга. Мы со странным семпаем как и раньше проводили много времени вместе в архиве. Время от времени к нам присоединялся Амемура-семпай.       Наступило четырнадцатое марта.       Когда я пришёл в архив, Амемура-семпай качался на стуле.       — Разве ты не должен бегать и раздавать всем шоколад на белый день? — спросил я.       — А? — Амемура-семпай вскинул брови. — О. Дайсу.       Он хихикнул.       — Нет, — Амемура-семпай поднял голову и хихикнул. — В конце концов, не зря же я так старался на день валентина! Я ответил каждой-ка-а-аждой сестрёнке, хе-хе! ~       Для меня это был весомый аргумент.       — А, кстати…       Амемура-семпай порылся в рюкзаке и вручил мне шоколадку. Я скептически посмотрел на неё. Не то, чтобы мне не хотелось. Но мой желудок до сих пор не пережил день всех влюблённых.       Амемура-семпай рассмеялся.       — Не волнуйся, её готовил не я. Джакурай купил её и сказал, что тебе она должна понравится, если ты переел шоколад.       — А, — я принял подарок. — Спасибо.       Амемура-семпай хихикнул.       — Наконец-то ты выучил его имя. ~       — Что?       В архив вошёл странный семпай.       — Гентаро-о-оу!       Амемура-семпай тут же повис у него на плече. Странный семпай легко смахнул его, после чего тот надулся.       — Глупый-Гентаро, останешься без шоколада!       — Да-да…       Странный Семпай выглядел измотано.       — Эй, что-то случилось?       — А?..       У Странного семпая чуть-чуть покраснели глаза. Как в тот день, когда он плакал.       — Нет, всё в порядке, Дайсу, — он улыбнулся и растрепал мои волосы.       — Эй!       Странный семпай молча прошёл мимо меня и зарылся в архивные полки. Он дошёл до конца, прислонился спиной к стене и медленно сполз вниз.       — Эй, Гентаро?.. — я подошёл к нему. Честно говоря, я волновался.       — Гентаро, ты как? — подбежал Амемура-семпай.       Странный семпай отмахнулся.       Я положил ладонь на лоб странного семпая. Тот одарил меня убийственным взглядом. Затем то же самое сделал Амемура-семпай. Мы с ним посмотрели друг на друга и кивнули.       Тогда наш архив впервые за долгое время посетил Джингуджи-сенсей.       У странного семпая была температура. Джингуджи-сенсей вёл себя странно. Он явно мялся, и не спешил говорить, что не так со странным семпаем. В конце концов, он попросил нас с Амемурой-семпаем выйти.       В тот день Джингуджи-сенсей подвёз странного семпая домой, а через неделю оказалось, что в школе эпидемия гриппа.       — Сенсей, столько хватит? — я поставил на подоконник бутылку воды. Джингуджи-сенсей улыбнулся и кивнул головой.       — Да. Большое спасибо, Арисугава-кун.       В медпункте стояло несколько растений. Они не имели цветения, поэтому не могли вызвать аллергию, и я знаю, что одно из них точно притащил Амемура-семпай.       — Ты можешь идти провести время с друзьями…       — Не, — я сел на кушетку. — Я же должен привыкать к своим обязанностям через год!       Джингуджи-сенсей рассмеялся.       Амемура-семпай слёг на следующий день после странного семпая. Джингуджи-сенсей очень волновался за него. Один раз я нечаянно заглянул в телефон сенсея и увидел, как он пишет для Амемуры-семпая напоминание принять таблетки.       Я снова подумал о странном семпае. Хотелось бы его навестить… но он не разрешает. Вечно говорит, что я тоже заболею. Будто сам не знает, что у меня самый лучший иммунитет! Пф!       Наверное, ему сейчас одиноко там…       А может, на самом деле одиноко сейчас было мне.       — Сенсей, — неожиданно начал я, — а вы когда-нибудь влюблялись?       Я видел, как Джингуджи-сенсей замер. Наверное, мой вопрос поставил его в неловкое положение. Он медленно положил телефон на стол и развернулся в кресле, чтобы посмотреть на меня. Затем приложил два пальца к подбородку и задумчиво промычал. Я думал было сказать, что это был спонтанный вопрос, но сенсей вдруг ответил:       — Да. Влюблялся.       — Ух ты.       — Это является чем-то удивительным? — сенсей мягко рассмеялся. Я пожал плечами.       — Ну… да и нет? Вы выглядите, э-э-э-э…       Я подумал, как же выглядит Джингуджи-сенсей.       — Ну, вот… э-э-э… будто вы сразу родились таким? Типа… ну-у-у… вы поняли, короче!       Джингуджи-сенсей кивнул. Он приложил пальцы к виску.       — Тебя что-то беспокоит, Арисугава-кун?       — Не то чтобы, — я пожал плечами. Мысли снова вертелись вокруг странного семпая.       — В школьные годы мне очень сильно нравился один мальчик…       — …ха?       Я удивился.       — Ох…       Пауза.       — Ух ты. То есть сэнсэй?.. ох. Вам не нравятся милфы. Жаль.       — К сожалению.       — А я делал мысленную ставку на эту команду.       — Мысленную ставку?..       — Не важно.       Я попробовал намекнуть сенсею на продолжение:       — Вам кто-то нравился в школе?       — Да, — кивнул Джингуджи-сенсей. — Но я очень боялся ему признаться.       — Почему?       Взгляд сенсея поник.       — Если честно… слишком боялся показаться ненормальным. И что меня отвергнут.       — Ха?..       Отвергнут? Показаться ненормальным? Но почему?       — Я был чуть старше тебя. Примерно на два года. Это был мой одноклассник. Был последний год средней школы, и я боялся, что больше не увижу его. Но признаться было для меня слишком. Моя семья… была весьма строгой. Даже несколько строже твоей в некоторых аспектах. Мне не хотелось быть их разочарованием.       — Но сенсей не разочарование!       Хоть я не знал никого из семьи сенсея, но уже злился на них.       Джингуджи-сенсей улыбнулся и заправил прядь волос за ухо.       — Спасибо тебе.       — Сенсей в итоге признался?       — Да.       — И что?       — Мне ответили взаимностью.       — Ух ты.       Я подумал, что это совершенно не моя ситуация.       Джингуджи-сенсей вдруг рассмеялся.       — Правда где-то через два года мы расстались.       — Почему?       Это был логический поворот событий, учитывая, что сейчас у сенсея никого нет, но я всё равно удивился.       — Он поступил в старшую школу в Киото, я решил остаться в Токио. Мы переписывались, и я часто ездил к нему по возможности, но он говорил, что в переписках я невыносим… К тому же, он встретил там другого человека. Иногда подобное случается.       Джингуджи-сенсей неловко засмеялся.       — Жалко.       — Ну, думаю, это было к лучшему.       Я задумался.       За окном пели птицы. Прозвенел звонок. Обычно Джингуджи-сенсей всегда мягко, но настоятельно пытался спровадить меня на урок, но сейчас он просто сидел в своём кресле и смотрел на меня. Разговор всё ещё не закончен.       — Сенсей… а вас когда-то отвергали?       — Думаю, да.       — И как это было?       Джингуджи-сенсей задумался.       — Было… очень больно. Ощущение, что внутри что-то разбилось.       — Ого… у меня не так. Наверное. Ой.       Я тут же пожалел о сказанном, но, похоже, сенсей понял это и решил не обращать внимание на эти слова. Он улыбнулся мне.       — Хочешь чай?       Я кивнул. Сенсей поставил чайник и заварил чай. Я сидел на табуретке за столом и размешивал ложкой два кубика сахара.       — Это было уже в университете. У этого человека… уже была девушка, и, если честно, я ни на что не надеялся. По правде говоря, я даже не намеревался признаваться.       — Почему тогда признались?       — Я так и не признался.       — Ха?       — Меня отвергли без признания.       Сенсей отпил чай.       — Это… была осенняя поездка. Моя последняя поездка вместе с группой, затем я поехал добровольцем, чтобы спасать людей. Мы были в Осаке и мои одногруппники немного выпили. Тот человек тоже. Мы делили комнату, а его девушка была с нами во время поездки… в общем, мне довелось застать неприятную сцену.       Я подумал, как бы отреагировал, если бы встретил девушку странного семпая.       Я снова представил, как он целуется, но уже с высокой черноволосой девушкой, и постарался тут же забыть об этом. Было неприятно.       — Когда всё закончилось и девушка ушла, меня попросили… м-м-м, «не делать такое лицо». Сказали, чтобы я даже не надеялся. Человек догадывался о моих чувствах и решил отвергнуть меня до того, как в них признаюсь я. Хоть я и не планировал это делать. Тем не менее… в этот момент мне было очень не по себе.       — Поэтому вы отправились добровольцем? Поступок на эмоциях?       — От части ты прав. Работа действительно помогает забыться…       — И вы потом никогда не встречали того парня?       — Встречал, — кивнул сенсей.       — И признавались ему?       Он покачал головой.       — Не думаю, что ему это нужно. Сейчас у него прекрасная семья. У меня тоже. К тому же… те чувства уже давно прошли.       — А… вот как.       Я, почему-то, рассмеялся.       Ну… это хорошо. Значит и то странное чувство к странному семпаю однажды пройдёт.       Пройдёт ведь?.. да?..       — Дайс-кун, — Джингуджи-сенсей положил мне руку на плечо. — Если тебя что-нибудь беспокоит, ты всегда можешь обратиться ко мне.       Я замялся. Под пристальным и честным взглядом сенсея ответить что-либо было трудно. Но в конце концов…       — Спасибо, Джингуджи-сенсей. Я запомнил это.       Джингуджи-сенсей кивнул и улыбнулся.       Возможно, когда-нибудь потом. Но не сейчас. Может, через десять лет я снова приду к сенсею на порог и расскажу ему о всех приключениях, о которых я не рассказывал сейчас. Может быть.       Джингуджи-сенсей вручил мне мятный леденец от кашля, и я направился обратно в класс.       Странный семпай выздоровел только к экзаменам.       В этот раз я их завалил. Это было плохо.       Няня узнала, что я ничего не делал на дополнительных занятиях и часто сбегал с них и очень разозлилась. К тому же, из-за проваленного экзамена я должен был заниматься в школе все весенние каникулы перед началом учебного года, пока не сдам его нормально. В довершение ко всему, няня отняла у меня телефон, и теперь у меня даже не было возможности переписываться с кем-либо. Было ужасно.       Так незаметно день за днём прошли весенние каникулы.       Наступил апрель. Новый учебный год.       Последний год, который я проведу в компании странного семпая.       Сегодня утром я проснулся рано. Быстро оделся и окинул взглядом календарь, висящий на стене — моя няня считает, что календарь с планами помогает лучше распределять время и быть более продуктивным. Не знаю, так ли это или нет, но…       Я сглотнул.       Первое апреля.       Так, Дайс, соберись. Всё будет хорошо.       Я аккуратно положил в руках подарочную коробку — впервые я так сильно боялся повредить какую-либо вещь.       Затем умылся, оделся в свежевыглаженную форму и впервые привёл волосы в порядок. Моя няня была в полнейшем шоке. Надеюсь, эта женщина не надеется, что теперь я буду так делать всегда.       Обычно я добирался до школы пешком, но сегодня я позволил себе воспользоваться услугами личного семейного водителя. У меня ещё были кое-какие дела в архиве…       — Арисугава! Господи, неужто ты? — удивился встречающий учеников у ворот сенсей.       — Нет, не я. Вам просто стоит меньше курить.       — АХ ТЫ!..       Я забежал в школу быстрее, чем сенсей сумел отправить меня к карге Каденнокоджи.       В архиве меня встретил Амемура-семпай.       — Всё принёс? — спросил он.       Я кивнул и достал из рюкзака шарики. Амемура-семпай расплылся в улыбке.       Мы старались привести в порядок архив до тех пор, пока не прозвенел школьный звонок.       Наш план был слишком шатким и ненадёжным, а осложнялось всё тем, что Амемуру-семпая и странного семпая разделили — теперь они учатся в разных классах. Слишком многое могло пойти не так, но я молился богине удачи, чтобы в этот день мне повезло.       Когда после уроков я сидел в архиве с трясущимися коленками, богиня удачи исполнила мои молитвы.       Странный семпай раскрыл дверь.       Выстрел хлопушек. Блёстки. Я пнул ногой ветродуйку заставляя шары разлететься по кабинету и ударить прямо в лицо странного семпая.       — С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ, ГЕНТАРО!       Я рассмеялся. От ветродуйки и шариков причёска семпая испортилась, он выглядел жутко смущённым и перепуганным, но…       Он рассмеялся.       — Мы приготовили тебе торт! — Рамуда вынес торт на стол.       — И твоё любимое кофе, — я поставил чашку.       Странный семпай так не проронил и слова. Он медленно подошёл к столу и посмотрел на торт. Хоть его и готовил Амемура-семпай, но, почему-то, волновался из-за торта именно я.       «С днём рождения, Гентаро», — было написано на нём.       Странный семпай тепло улыбнулся.       Я думал, он скажет, что сегодня не его день рождения. Начнёт утверждать, что солгал. Придумает что-то в своём стиле, но вместо этого…       — Спасибо, — странный семпай смотрел на меня и улыбался.       — Д-да не за что!       Я отвернулся и сжал кофту. Сердце колотилось слишком быстро.       Странному семпаю действительно очень шла эта счастливая улыбка.       Мы поели торт вместе. Амемура-семпай всё болтал о чём-то, не затыкаясь, и я так и не запомнил, о чём мы говорили, но торт был вкусным. Серьёзно, очень вкусным. Когда дело касалось сладостей, Амемура-семпай был невероятен.       Приближался вечер. Амемура-семпай ушёл первым, сказав, что ему нужно помочь отнести Джингуджи-сенсею бумаги в учительскую. В первые недели учёбы Джингуджи-сенсей был очень занят составлением документации, и Амемура-семпай помогал ему с ней.       Мы со странным семпаем кивнули. Когда дверь закрылась, меня кинуло в холодный пот.       Это был мой шанс подарить подарок.       — Эй, странн… то есть, Гентаро.       — Ты только что хотел назвать меня странным?       — Нет, — соврал я. Вышло неубедительно. Странный семпай обиженно хмыкнул.       — В общем, — я порылся в рюкзаке и наконец-то нашёл подарок. Я выдохнул. — Это тебе.       Странный семпай удивлённо посмотрел на меня. Я положил подарок на стол. Странный семпай не брал его, и я пододвинул его ближе.       — Не стоило, правда… там ведь не бомба?       — Что? Нет!       Странный семпай хихикнул.       — Тогда явно что-то странное.       — Да открой уже!       Странный семпай открыл подарок. Он замер с удивлённым выражением на лице.       — Это…       — Я не знал, что тебе подарить, и что тебе вообще нравится, поэтому, в общем… Ты, вроде как, ну… любил смотреть, как я играю.       Странный семпай достал приставку и покрутил её в руках. Новенькая нинтендо вместе с небольшим комплектом игр к ней. Я не знал, что понравится странному семпаю, поэтому старался купить игры на любой вкус.       — Ты ограбил магазин? — абсолютно серьёзно спросил он.       — Что? Нет! — обиженно крикнул я.       Странный семпай положил приставку в коробку и протянул мне.       — Я не могу это принять.       — Можешь.       — Не могу.       — У тебя сегодня день рождения.       — Это слишком дорого.       — Ха?..       Странный семпай смущённо поджал губы и отвернулся.       — Слишком дорого, — прошептал он. — Я не смогу отплатить тебе тем же.       — Ты дурак?       Странный семпай злобно посмотрел на меня. Ну, правда ведь дурак.       — Зачем мне чем-то отплачивать?       — Потому что… потому что…       Странный семпай обиженно нахмурил брови.       — Так принято.       — Значит отплатишь мне собой.       — Ч-что? — странный семпай смущённо сжался на стуле и прикрыл руками школьную кофту. Я обошёл стол и встал сзади странного семпая. Затем наклонился, опираясь руками на стол. Странный семпай оказался зажат. — Д-дайс…       Он накручивал себе на палец прядь волос.       — Я, конечно, знал, дети нынче растут быстро, но, послушай… я-я… как бы сказать, понимаешь… тебе бы ещё подрасти немного сначала, понимаешь, я бы не хотел быть отменён в старшей школе и вообще… если ты хочешь, то…       — Готово, — я вставил картридж и запустил игру.       Странный семпай с непониманием уставился на приставку.       — Будешь играть со мной! Мне как раз нужен друг для прохождения этого уровня!       — Что?..       — Что?       Я вручил странному семпаю приставку и достал свою.       — Для начала, давай сделаем тебе персонажа… нужно пройти обучение, прежде чем я смогу тебя добавить.       Странный семпай продолжал смотреть на меня с каменным лицом.       Я опустил его пальцы на кнопки.       — Гля, тут выбираешь класс, а это твоё оружие…       — Дайс.       — Что?       — Ты ужасен.       — Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э?!       Оставшиеся несколько часов я показывал странному семпаю, как играть на приставке. Мы стали друзьями в игре, и я строго велел семпаю взять её с собой завтра.       — Дайсу.       — Да? — я накинул ветровку.       — Спасибо.       — Ась?       Странный семпай смущённо улыбнулся.       — Это… действительно был один из лучших дней рождений, что у меня был.       — Да не вопрос! И вообще, это была идея Амемуры-семпая изначально, ты знаешь, у меня забрали телефон на каникулы, а семпай ходил время от времени помогать сенсею в школе, и когда я пересдавал экзамен он окликнул меня и в общем…       Я замер и замолчал, когда почувствовал что-то странное тёплое на своей щеке. Странный семпай отстранился и заправил за ухо прядь волос.       — Спасибо. Мне действительно было очень приятно. Ах… и спасибо за шоколад. Он был очень вкусным. Я не успел отдать тебе в белый день, но… держи.       Я почувствовал в руках странный вес, но не мог даже опустить голову вниз.       Это было… это было… то, что сейчас было…       Странный семпай снова мило улыбнулся той самой сносящей крышу улыбкой и вышел из архива.       — До завтра, Дайсу.       Он закрыл дверь.       Я не помнил, сколько простоял на месте.       Это было… это ведь было?..       Я коснулся пальцами щеки.       Это был поцелуй, да?       Я посмотрел вниз. В моих руках была небольшая коробка. Я нетерпеливо открыл её — внутри лежали шоколадные конфеты.       Щёки покраснели.       Я медленно положил коробку на стол, затем подошёл к окну, открыл его и высунул голову на воздух. Холодный ветер бил в лицо. Я сделал глубокий вдох.       — А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!       — АРИСУГАВА, МЕЛКИЙ ТЫ ЗАСРАНЕЦ! СЕЙЧАС Я КАК ДАМ ТЕБЕ!       — ОЙ, ПРОСТИТЕ, СЕНСЕЙ!       Я закрыл окно, засунул конфеты в сумку и со всех ног понёсся из архива, надеясь, что противный Кодзима-сенсей меня не поймает.       Дома я быстро побежал в свою комнату и тут же упал на кровать, обнимая подушку.       Так, Дайс, приди в себя. Будь тем самым крутым парнем из манг. Давай же!       Но я не мог. На лице снова и снова появлялась глупая улыбка и я чувствовал себя полнейшим дураком.       Я вытащил из сумки конфеты и кинул одну в рот. Последние пару месяца меня тошнило от шоколада, но этот…       Я выплюнул обратно в бумажку.       На вкус было просто отвратительно!       — Пригорело! — возмутился я.       Только сейчас я увидел небольшую записку. Иногда я ненавидел почерк странного семпая, ведь из всего смог разглядеть только несколько иероглифов хираганы и различить очертания «сделано».       Впрочем, иной информации мне и не нужно было. Было достаточно, чтобы понять — автор этих конфет был никто иной, как Юмено Гентаро.       Я невзначай закинул в рот ещё одну конфету. Мерзость. Просто отвратительно. Таким только травить людей.       Мне понравилось.       Последующие дни в школе проходили спокойно. Я даже не попадал в драки! Правда в архиве мне приходилось проводить всё меньше и меньше времени — теперь няня следила, чтобы я посещал дополнительные занятия. Честно говоря, мне это не нравилось, но был поставлен ультиматум: или дополнительная вечерняя школа, или меня переводят на домашнее обучения. А домашнего обучения я боялся больше всего.       Когда я приходил в архив, мы со странным семпаем играли вместе в игры на приставке. Он неплохо прокачал своего персонажа, и мы даже сработались вместе: правда он постоянно заставлял меня таскать в своём инвентаре предметы для него, но то мелочь.       В какой-то момент я начал замечать, что в архиве что-то не так…       — Здесь что-то поменялось, — уверенно сказал я.       Странный семпай поднял голову и посмотрел на меня тем самым «да-что-ты-говоришь» странносемпаевским взглядом.       — Ох, неужели? — он театрально вздохнул и подпёр рукой щёку. — Правда? Даже не знаю, что…       Я огляделся по сторонам.       И правда что-то поменялось.       — Кажется, тут раньше не было этой полки.       Между рядами стояла небольшая явно сделанная вручную полка. На ней лежали книги и чистые листы бумаги. Рядом стояла большая полная бумажек мусорная корзина. Ещё появился новый плед.       — Кружек стало больше, — констатировал я.       — Ух ты, — удивился со мной странный семпай.       — Кажется, у нас завёлся призрак, — кивнул я. — О! Нужно позвать оккультный клуб!       — Обязательно так и сделай, — странный семпай продолжил что-то записывать. В последнее время он постоянно что-то записывает. По началу я думал, что он просто делает домашку и тоже делал её вместе с ним. Потом моя домашка закончилась, и я начал играть в приставку, где прокачивал наших с семпаем персонажей.       Через какое-то время до меня наконец-то дошло.       — Это ты всё это принёс? — удивлённо спросил я.       — Нет. Злой дух.       — О, — я вернулся к приставке. — Точно нужно оккультный клуб попросить помочь.       — Обязательно попроси.       Странный семпай смял листок и кинул в корзину. Тот не долетел и так и остался лежать на полу.       Я встал и поднял бумажку, чтобы донести её до мусорки. Затем мне стало интересно, и я развернул.       »…отражение ответило не сразу. Оно усмехнулось, и водная гладь покрылась волнами. Я сжал кулаки, но продолжил смотреть: собственного отражения я всегда боялся, но иногда посмотреть на самого себя было просто необходимо. Отражение открыло рот и беззвучно произнесло ответ. Этот ответ я знал уже давно. Но боялся. Я занёс нож над озёрной гладью. Крик. Мой крик».       Это не было похоже на сочинение или математику. Это был отрывок из истории. И это явно был тот самый ужасный почерк странного семпая.       — АЙ!       Что-то маленькое попало мне в лоб. На пол упал ластик. Я потёр лоб.       — Не подбирай мусор, — строго сказал странный семпай и вернулся к листочкам.       Я недовольно передразнил его.       — Я всё вижу, — сказал странный семпай.       — Пф…       Я отвернулся и расправил листик. Затем осторожно согнул его пополам два раза и положил в карман школьного пиджака.       — А по-моему очень интересно.       Я сел рядом со странным семпаем и заглянул в его листочки. Тот ткнул меня в нос перьевой ручкой.       — Ай!       — Некрасиво подглядывать.       Я потёр нос. На руке осталось чернильное пятно. Странный семпай посмотрел на меня, закатил глаза, достал из кармана платок и вытер пятно с моего носа.       — Боже, Дайсу, и что с тебя взять…       — Между прочим, эта твоя вина…       — Ну-ну, ну-ну.       Странный семпай положил платок на стол. Я снова попытался заглянуть в листочки.       «–В отражении нет правды, — сказал я. — Только смотря на других мы можем получить ответ. Только оглядываясь на них сможем найти себя. Спрашивать у себя — бессмысленная чушь».       Я мысленно вспомнил содержания черновика.       — А мне кажется, прислушиваться к себе надо…       Странный семпай недовольно отодвинул от меня стул и отсел подальше. Я подвинулся к нему.       — Ты мне мешаешь.       — Мне интересно. Не знал, что ты пишешь.       — Я не пишу.       — А тогда это?..       — Так. Ничего интересного.       — А почему он пытается спросить что-то у отражения? И причём там нож?       — Дайс!       Странный семпай прижал листочки к себе. Его щёки покраснели, он нахмурился. Наверно, он злился.       — Это… это… — странный семпай заикался. — Не то, чтобы это было чем-то серьёзным и вообще…       Странный семпай замолчал.       — Так что на самом деле с отражением? — спросил я.       Семпай мялся. Он поджал губы, посмотрел на меня, затем куда-то в окно и снова на меня.       — Лирический герой, — словно бы нехотя ответил он. — Простой ничего не значащий рассказ. Главный герой избран самой судьбой, чтобы победить тёмную силу, и вместе со своими путниками ищет способы её одолеть.       — А почему он занёс нож над озером?       — Это… — странный семпай поджал губы. Он покачал головой. — Это черновик. Ничего особенного. Вырезанная ничего не значащая неудачная сцена. У меня таких много. Весь рассказ.       Он постукал стопкой бумажек об стол.       — Дашь почитать?       — Не думаю, что тебе будет интересно.       — Интересно.       Странный семпай прижал к себе бумажки. Я продолжил выжидающе смотреть на него. В конце концов он сдался и отдал мне несколько страниц.       — Это не начало… скорее середина. Но, думаю, с этой сцены можно начать…       — Ура!       Я схватил часть рассказа и принялся читать. Где-то на половине я споткнулся. Не мог продвинуться дальше. Признаваться странному семпаю в этом было стыдно, и я просто сидел и пялился в одну строчку, пытаясь понять, что это вообще может значит. Но в итоге я сдался.       — Семпай, а что это за иероглиф?       — Где?       Семпай заглянул в листок. Я тыкнул на строчку.       — Это? Конечно это сад! Нет, постой… или суд? Какой вообще контекст, боже…       Семпай выхватил у меня листочек и начал править.       — Как ужасно написано, кто вообще это написал, как это вообще читать можно…       — Э-э-э-э…       Я не знал, что ответить. Но в тот день я открыл ещё одну новую для себя сторону странного семпая.              — О, да, Гентаро пишет рассказы! — однажды сказал Амемура-семпай.       Был обед. Амемура-семпай как всегда в это время присматривал за медпунктом, пока Джингуджи-сенсей пошёл в столовую. Сенсей считает неприемлемым есть в медпункте, хотя время от времени делает исключения: для учеников, не для себя.       Я отпил чай.       — Правда он мне их не показывает. Он так разозлился, когда я выхватил его блокнот, ужас! — Амемура-семпай рассмеялся. — Он всегда был, ну-у-у… себе на уме. Тихий, с книжками, ещё и смотрит на всех загадочным взглядом… Такой наш Гентаро.       — О-о-о, — понимающе протянул я.       Я вдруг вспомнил нашу первую встречу со странным семпаем. Загадочным я бы его не назвал. Скорее… потерянным.       — А что?       — Ну-у-у, семпай просто постоянно пишет что-то в архиве, вот я и спросил, — я неловко пожал плечами.       Амемура-семпай хихикнул.       — Да. Такой уж он… вечно где-то в себе.       — Ага.       — Ты признался ему?       Я подавился чаем.       — Ч-что?       — Ты сказал Гентаро, что он тебе нравится?       Я почувствовал, как краснею до кончиков ушей.       — Ну-ну, Дайсу? ~       Я сглотнул. Поджал губы. Затем под выжидающем взглядом Амемуры-семпая медленно кивнул.       — Ува-а-а-а, Дайсу такой милый!       — Отпусти-и-и-и!       Семпай сжал меня в объятиях и грозил вот-вот задушить.       — Но ты правда такой милый! Эй-эй, если ты останешься таким же милашкой, когда вырастишь, не хочешь стать моей моделью? Ты знал ведь, что я собираюсь поступать на дизайнера, да ведь? Хе-хе!       — С-сем… па… й…       Земля ушла из-под ног.       Вовремя вошедший Джингуджи-сенсей спас меня и отругал Амемуру-семпая за покушение на жизнь школьника.       Лёжа в медпункте с пачкой льда на голове, я подумал, что нужно будет спросить у странного семпая, куда он собирается поступать.              — Никуда, — странный семпай лениво перевернул страницу книги.       — Никуда? — удивился я. Он слегка нахмурился. — Но почему? Типа… у тебя ведь крутые оценки и всё такое…       Странный семпай поджал губы.       — Мне бы хотелось начать работать. Желательно как можно скорее.       — Но…       — Оставим эту тему.       Я замолчал. Для меня это казалось чем-то странным. Ведь странный семпай был одним из самых умных в классе — я видел его успеваемость. Может, он просто не видит смысла в высшем образовании? В этом плане я его, конечно, понимал. Тоже не особо понимаю всего этого, хоть родственники и боготворят токийский университет. Но…       Почему-то мне казалось, что дело не в этом. Возможно, из-за того, как грустно выглядел странный семпай, когда говорил об этом.       Я подпёр руками подбородок.       — Эй, Гентаро, почитаешь мне что-нибудь из твоих рассказов?       Странный семпай остановил свой взгляд на одной из книжных строк. Он думал.       — Не то, чтобы там было особо много…       — Но мне интересно.       Ведь странный семпай всегда становился таким счастливым, когда читал мне рассказы.       С тех пор, как я узнал, что странный семпай пишет, то понял, что это вовсе не злой дух притащил сюда все эти вещи. Я стал чаще спрашивать странного семпая о его рассказах. Мне было интересно.       — Только если немного…       Странный семпай закрыл книжку и достал блокнот. Он поправил прядь волос и принялся за чтение.       Когда странный семпай читает, его голос мягкий и приятный. Иногда он становится твёрдым, иногда злым. Странный семпай старается подстраиваться под персонажей и нагонять атмосферу. Мне нравилось, как он читал. Как он иногда останавливался, чтобы сделать какую-то поправку или исправить ошибку, или как сбивался, сам не понимая своего почерка.       А то, как лёгкие дуновения ветра из окна слегка колыхали волосы странного семпая делало его в такие моменты ещё привлекательнее.       Меня начало клонить в сон.       — Дайс?.. Дайсу… Дайс…       Мягкий и нежный голос. Такой приятный и ласковый.       — Дайсу… ты пускаешь слюни на парту...       — Гентаро… люблю…       Что-то тяжёлое опустилось на мои плечи. В теле приятная тяжесть. Хотелось только спать, и спать, и спать…       Приближалось лето. А вместе с ним и экзамены.              — Недавно Гентаро был у директора, — грустно сказал Амемура-семпай. Я поперхнулся чаем. Опять. Мы были в архиве.       — Что случилось?       — Похоже, Гентаро ввязался в драку.       — Правда?       — Шучу, — Амемура-семпай хихикнул. — Кстати, Дайсу, твои друзья не обижаются, что ты много времени проводишь со старшеклассниками? ~       Я пожал плечами.       — Да не. Они же в клубах тусят, а мы с ними гуляем на выходных.       — Во-о-от как… Клуб Дайса — архив. Хи-хи. ~       Похоже на то. Я так часто посещал это место, что оно действительно в каком-то смысле стало моим клубом.       — Так почему Гентаро вызвали к директору?       Амемура-семпай пожал плечами.       — Не скажешь, что я проболтался?       — Не скажу.       — Я видел, как он в карточке для поступления написал, что собирается пойти работать после школы. Учителя очень любят Гентаро, поэтому не хотели бы такого.       Я задумчиво промычал.       Ага. Любят. Так любят, что полгода не замечали, как над ним издеваются. А то и дольше.       Меня прихватила злоба.       — Эй, Дайсу, ну же, печенька летит в ротик, а-а-а-ам. ~       Я злобно раскусил овсяное печенье.              Приближались экзамены. В этот раз странный семпай не готовился к ним. Про его поход к директору я так и не спрашивал, но, похоже, после него странный семпай решил завалить все экзамены. Жаль, что в этот раз я не могу позволить себе эту роскошь. Но быть единственным человеком, который готовился к экзаменам, было невыносимо! Особенно когда странный семпай играл в приставку.       — Всё! Хватит с меня этой литературы! Ненавижу, ненавижу!       Я откинул учебник. Странный семпай хихикнул.       — Какой вспыльчивый малыш.       — Тут жарко, я хочу пить, и я не понимаю, зачем я должен анализировать эти несколько строчек в целом эссе!       Странный семпай заблокировал приставку и осторожно пододвинул ко мне учебник. Я недовольно зарычал.       — Ну-ну, тьфу, Дайсу.       Он стукнул меня пальцем по носу.       — Помочь?       — Нет.       Странный семпай всё равно сел рядом. Он перекинул руку через моё плечо, не давая мне уйти, и открыл учебник. В таком положении у меня не было другого выбора, кроме как смотреть в него.       Точнее, был. Но…       — Этот стих о человеке, потерявшем себя в долге перед другим. Его семья всю жизнь работала, чтобы обеспечить образование всем детям, и их ожидания были настолько высоки, что лирический герой думал, что смерть куда лучше, нежели не оправдать их ожидания. Давай посмотрим… вот, эта строчка. «Если бы в один день солнце замерло…».       Солнце сегодня действительно замерло. Его лучи падали на лицо странного семпая, который сидел ко мне так близко, что мне оставалось только надеяться, что он не замечает мой взгляд то, как сильно я волновался. Странный семпай был слишком близко.       — …эй, Дайс.       — А?! Да-да!       — Пойдёшь со мной на фестиваль?       — А?       — Летний фестиваль. Я… Мне бы хотелось поесть на нём якисобу. И увидеть фейерверки. Давай… — он поджал губы. — Давай сдадим все экзамены и пойдём вместе.       Это было похоже на то, словно богиня удачи повернулась ко мне лицом. Настолько невероятно, что не может быть правдой ни в коем случае. Странный семпай приглашает меня на фестиваль. Он… он правда делает это?       Похоже на настоящее свидание.       — Разве ты не пойдёшь со своей девушкой, — я отвёл взгляд. Верно, Дайс, всё не может быть так хорошо.       — А, я солгал.       — Что?       Я удивлённо посмотрел на странного семпая. Тот пожал плечами.       — У меня никогда не было девушки.       — СЕРЬЁЗНО?       Странный семпай зажмурился.       — Ты слишком громкий, Дайс…       — Почему ты мне лгал?!       — Но ты так смотрел на меня, когда я рассказываю, что встречаюсь с красоткой, — странный семпай состроил невинный взгляд. — Разве я мог отказать себе в удовольствии получить восхищение от милого кохая?       — Да иди ты! — я обиделся. — Так и знал, что ни одной красотке ты не сможешь понравится.       — Спорим смогу?       Странный семпай смотрел на меня со странной искрой во взгляде. Меня взяли на слабо.       — Спорим.       — На желание?       — Да без проблем.       — Хорошо. Тогда готовься проиграть.       — Пф, вот ещё!       Конечно, я знал, что на самом деле странный семпай очень симпатичный и я точно проиграю. Но в тот день меня было не остановить.              Летний фестиваль был первым днём после экзаменов. Когда я попросил няню купить мне юкату, та позвонила маме и мне сшили юкату на заказ. Это жутко смущало, и я пожалел, что просто не купил себе что-нибудь простое за тысячу йен на карманные деньги, но, с другой стороны, к сожалению, она оказалось невероятно удобной. Действительно, вещи, сшитые на заказ, ощущаются иначе.       — Вам очень идёт, — сказала с улыбкой няня. — Хорошо сочетается с вашими глазами.       Я пожал плечами. Не уверен, идут ли мне действительно чёрные и голубые цвета, было как-то всё равно. Раньше я вообще ходил на фестиваль в обычной одежде вместе с друзьями, но странный семпай сказал, что собирается надеть юкату, и, если я приду в рванных джинсах, он сделает вид, что меня не знает.       Если так подумать, помимо тех вечеров зимой в больнице, это будет первый раз, когда я увижу странного семпая не в школьной форме. Интересно, каково это?..       Я уже морально приготовился к тому, что при всей моей готовности к этому зрелищу, я его не выдержу.       Я оказался прав.       Тот странный семпай, которого я увидел на фестивале, был совершенно не тем странным семпаем, которого я видел в школе. Он словно подплывал ко мне в этой юкате. Будто сам дух праздника спустился с небес на землю и…       — Ты выглядишь… клёво.       Это всё, что смог сказать я.       Странный семпай рассмеялся.       О боже.       Он рассмеялся.       — Ты тоже выглядишь клёво, — с улыбкой сказал он.       Жалел ли я о сказанном слове? Ну, немного. То, как выглядел странный семпай, было куда круче, чем просто клёво. Я думал, что это на мне юката, сшитая специально на заказ под меня, но нет — вот кому подобная одежда идёт так хорошо, словно странный семпай должен был родиться в другой эпохе.       — Дайс-кун словно прекрасный самурай. Чёрный с голубым тебе к лицу.       — А… ага… тебе тоже. Это коричневый? — Скорее горчичный, — странный семпай развёл руки. — Она… несколько свисает с меня. Это была юката моего дедушки, когда он был молод. Он был немного крупнее меня, поэтому…       — О. Семейная ценность? Это здорово.       — Что-то вроде того.       — Моя тётя так из поколения в поколение какой-то гребешок передаёт.       — Правда? Хм… раз я надел семейную ценность, значит в следующий раз буду ждать тебя с этим гребешком.       — Эй! Я не девочка!       — С твоими волосами, я уверен, будет смотреться прекрасно.       — Пф…       — А если ещё заплести в высокий хвост… Дайс-кун будет вылитой копией героя моего нового рассказа.       — Тем более не стану это делать!       Странный семпай хихикнул. Он взял меня под руку.       — Идём?       — А… ага…       Теперь, когда мы шли рядом, я заметил, что за странный семпай стал немного ниже. Вернее, это я вырос. Моя няня сказала, что в семье моего папы у парней примерно в этом возрасте начинался активный рост — в молодости мой папа перерос всех своих одноклассников. Не то, чтобы меня особо это волновало. Не хотел думать о родителях.       Но зато теперь я шёл со странным семпаем почти на равных. Ну… я всё ещё был ниже его где-то на три четверти головы. Но я обязательно ещё перерасту его! Нужно пить больше молока.       Мы ходили вместе по фестивалю. По всюду стояли разноцветные палатки с разными вкусностями — аж слюнки текли. Увидев мой аппетит, странный семпай повёл меня к одной из палаток с жаренной якисобой. Мы взяли по порции, и странный семпай очень смеялся, когда я попросил добавки. В итоге мы взяли ещё по одной, но в конце странный семпай отдал мне свою половину.       Затем мы встретили музыкантов. Вернее, танцоров. Точнее, и танцоров, и музыкантом.       Они танцевали с огнём и это было невероятно круто.       Всю оставшуюся дорогу до следующего неизвестного мне места я рассказывал странному семпаю об этом. Затем я съел ещё пару онигири. И мы купили сладкую вату. Потом я перекусил странной штукой в виде шариков, название которой я не знал, но выглядело прикольно. Странный семпай сказал, что в меня, должно быть, может поместиться вся еда мира и я пришёл сюда чисто поесть. Ну, последнее было во многом правдой — я правда постоянно ходил на фестивали в прошлые года, чтобы вкусно перекусить.       В какой-то момент странный семпай потащил меня в сторону.       — Идём, — шепнул он.       И мы побежали.       Ряды палаток редели, пока в конце концов вовсе не исчезли. Свет о них становился всё тусклее, а мы поднимались вверх и вверх по каким-то старым ступенькам. Странный семпай не останавливался, и я старался поспевать за ним.       Вверх и вверх по тернистым путям, ветки ломались под ногами, трава становилась всё гуще и под ней было почти не видно старых полуразваленных ступенек.       В конце концов, мы дошли до странного храма. Здесь было темно, и лишь лунный свет освещал дорогу.       Странный семпай замедлился. Мы медленно подошли ближе к храму. Странный семпай сел на траву и посмотрел в небо — я повторил за ним.       — Тут хорошо видны фейерверки, — сказал он.       — О…       Я кивнул.       Мы замолчали.       — Когда я был маленьким, я как-то убежал сюда с моим братом. Бабушка с дедушкой очень волновались в тот день… нам просто стало интересно, что вверху, там, где развалены ступени… быть может, там путь к смыслу. Но нет. Всего лишь храм. Удивительно. В Токио так много людей, но при этом некоторые места абсолютно безлюдны.       — Да…       Странный семпай лёг положил голову мне на плечо.       — Спасибо, Дайсу.       — За что?       — Я очень боялся идти один на фестиваль. Но мне очень хотелось, знаешь… последний раз насладиться им.       — Эй, ты же не умираешь?! — я взволновано посмотрел на странного семпая. Тот рассмеялся.       — Нет. К сожалению.       — Эй!       — Ну-ну… просто… просто потом мы вырастаем. И фестивали перестают быть такими яркими как обычно. Огни становятся тусклее, а твоя жизнь… становится серой.       — Значит, её просто нужно раскрасить.       — Боюсь, так просто это сделать не выйдет.       — Значит придётся бороться, чтобы раскрасить жизнь.       Странный семпай хихикнул.       — Знаешь…       Я отвёл взгляд.       — Моя мама… она, вроде как, политик.       — Правда?       — Ага. Знаменитый. Относительно… Когда я был ещё маленьким, она посадила моего отца за решётку за нелегальные сделки.       — Ох…       Я рассмеялся.       — Твоя мама… очень интересный человек.       — Ага. Но хуже только ветка Арисугавы… знаешь, они там повёрнуты на семейном деле. Такая, типичная традиционная семья, где всё должно быть правильно. Бесят. Терпеть их не могу.       Я поджал колени.       — Я часто хотел сбежать. Так часто, что сбился со счёта. Мать, которую волнует только политика, отец за решёткой, тётка, что пытается сделать из тебя наследника… Это так… бесит. Когда твою жизнь уже решили за тебя.       — Я… представляю.       — И всё-таки, я собираюсь выбрать свой путь сам! Вот увидишь… стукнет двадцать, и сбегу от них со всех ног. К чёрту эту прогнившую насквозь семейку… Ха? Гентаро?       Странный семпай плакал.       — А что… если не хочешь её бросать?       Он вытер слёзы рукавом юкаты. Я не знал, что ответить на этот вопрос.       — Тогда не бросай, — просто сказал я. — Эй… ты плохо выглядишь.       Я отстранился и положил руки на плечи странного семпая.       — Может, нам стоит уйти до фейерверков? Они ведь после полуночи. Если тебе плохо…       — Нет-нет, всё в порядке… я просто… затерялся немного. Настолько, что боюсь своего отражения.       Странный семпай замолчал. Я продолжал держать его за плечи и смотреть на него. Подумал, что что-то похожее делал Джингуджи-сенсей, когда хотел разговорить кого-то. Но со странным семпаем это не особо помогало.       — Эй, знаешь, если тебя что-то волнует, ты всегда можешь положиться на меня.       Странный семпай усмехнулся.       — Да, знаю.       Пауза.       — Моя семья… знаешь, не очень богатая. Если честно, даже на то, чтобы выучить меня в старшей школе, был взят кредит. На самом деле… тот день, выигрыш в суде, был лучшим днём в моей жизни. Это было ужасно, но я подумал, что так счастлив, что те ребята решили напасть на меня. Мы смогли погасить кредит на обучения и даже осталось ещё немного денег… мне всегда говорили, что я должен учиться, но… университет?.. В этом году закрыли бюджет на единственную специальность, на которой я мог бы пойти и… я не хочу брать деньги на свою учёбу. Я… боюсь.       Странный семпай поджал под себя колени.       — Прости, что вывалил это всё на тебя. Просто… когда это Дайс-кун, говорить становится легче. Не знаю, почему. Возможно потому, что ты уже видел все худшие стороны меня.       Ведь, когда мы только познакомились, странный семпай был просто раненным мальчишкой, который пытался скрыться от других.       — А чего хочешь ты?       — Я?..       Странный семпай рассмеялся.       — Я хочу… рассказать миру одну историю. Очень особенную для меня.       — Так сделай это!       — На это понадобится много денег.       — Я найду!       — Дайс, я очень ценю твои попытки утешить меня, но…       — Я правда найду, — я был абсолютно серьёзен. — Доверься мне! Если ты о чём-то мечтаешь, я найду способ это исполнить!       — Дайс…       Странный семпай удивлённо посмотрел на меня. Затем рассмеялся.       — Боже-боже… надеюсь, когда ты вырастешь, ты не станешь сердцеедом.       — Ха?..       — Как думаешь, что мне стоит делать?       Я задумался, но лишь на секунду.       — Идти к своей мечте.       — Это будет трудно. И потребуется много денег. Велик шанс провала.       — Но, если есть шанс выиграть, почему бы не пойти ва-банк?       — Это риск.       — Без риска жить было бы скучно.       — Дайс!       Странный семпай засмеялся. Я довольно улыбнулся.       — А если что, я всегда помогу тебе! Тебе не придётся ничем рисковать, если рядом буду я, верно?       — Ты предлагаешь мне слишком многое. Я не могу это принять.       — Я не переживу, если мой странный семпай станет обычным скучным взрослым офисным планктоном.       — Правда? — странный семпай улыбнулся. — Тогда я сделаю всё, чтобы этого никогда не произошло.       Я усмехнулся.       — Это обещание.       Я протянул странному семпаю мизинец.       — Это обещание, — согласился он, протянув свой в ответ.       Фейерверки взлетели ввысь.       Яркая вспышка озарила небо. В темноте храма она казалось особенной.       — Уже полночь? — удивился я.       Но взгляд от фейерверков было просто невозможно оторвать.       Огни сменяли друг друга, переливаясь всеми цветами. Один за другим взлетали в небо, а сердце замирало.       Вид был просто волшебный.       Всё словно замерло.       Больше ничего не имело значения.       Только яркие вспышки, писк в ушах и чужая тёплая рука, что легла на мою.       Этот фестиваль я запомнил на всю жизнь.       Когда фейерверки утихли, я смутился и неловко отстранился от семпая — мы были слишком близко.       — Дайсу… с днём рождения.       — Ха?.. день рождения?       Я удивлённо посмотрел на странного семпая.       — Седьмой месяц, седьмой день… это ведь сегодня, верно?       — Ох… уже? Вау…       — Дайс-кун как всегда…       Странный семпай рассмеялся. Он протянул мне маленькую коробочку.       — Поздравляю с четырнадцатилетием. Я ведь правильно посчитал твой возраст?       — Ага…       Я осторожно взял коробочку. Внутри лежал браслет: миниатюрный серебряный игральный кубик на красной нити.       — Я знаю, мой подарок не сравниться с твоим, но… пусть тебя всегда сопровождает удача.       — Спасибо, — я тут же надел браслет на руку. — Мне очень нравится!       Это было честно. Браслет был просто невероятен. Хоть я никогда особо не увлекался какими-либо подобными украшениями, эту вещь действительно хотелось носить.       Странный семпай мило улыбнулся.       — Я рад это слышать. К сожалению, это всё, что я смог подготовить… но… если я что-то ещё могу сделать для тебя, ты можешь попросить. В рамках разумного, конечно. И тысячи йен, желательно…       У меня пересохло в горле. В висках пульсировало. Такого предложения я не ожидал.       Я явно должен был отказаться. Ведь, правда, мне ничего не нужно… Только если…       Щёки покраснели.       Нет-нет-нет!..       Даже не смей такого просить, Дайс!       Уйди-уйди! Джингуджи-сенсей говорил, что гормоны могут привести к беде, но нужно контролировать себя.       — Дайс? — странный семпай слегка сжал мою ладонь. — Ты в порядке? Ты выглядишь плохо?       — Можно тебя поцеловать? — выпалил я.       — Что?..       Странный семпай недоумённо уставился на меня. Вот чёрт!       Я отвёл взгляд и неловко почесал затылок.       — Н-ничего… не важно… прости, что спросил, я нечаянно…       — Поцеловать, значит?..       Боже, пожалуйста, не повторяй это.       — Хм-м-м… действительно трудный вопрос…       Да, трудный, забудь о нём.       — П-прости…       — Дайс-кун, прости, но, к сожалению, я не уверен, что смогу принять твои чувства.       — Я знаю…       — И всё равно хочешь?       — Пожалуйста, прекрати спрашивать…       Странный семпай неловко рассмеялся.       Похоже, смущены были мы оба.       — Только… только если один раз.       — Что?!       Я удивлённо уставился на странного семпая. Тот покраснел.       — Один… раз…       Он поднял вверх указательный палец.       — И мы забудем об этом сразу же на следующий день, хорошо?..       — Ага!       Я кивнул. Щёки горели. Голова была абсолютно пустой.       Странный семпай неловко поправил свою юкату. Затем его рука опустилась к моей вниз на землю. Он закрыл глаза и слегка наклонился вперёд, явно ожидая от меня дальнейших действий.       Я чувствовал, как уши горят, в голове абсолютная пустота и я совершенно не знаю, что делать. Это было похоже на странный безумный сон, но никак не на реальность. Он правда согласился?.. Правда?..       Я сглотнул.       Попытался вспомнить, как это делали в манге и в аниме. Осторожно положил руки на талию Гентаро, и даже с поясом она показалась мне слишком тонком. Странный семпай и правда был очень худым.       Затем тоже закрыл глаза и наклонился вперёд.       Я пытался вспомнить хоть что-то, что знал о поцелуях… нужно не врезаться носами… и зубами тоже… не торопитесь…       Но секунды до того самого момента казались вечностью.       Гентаро схватил меня за юкату и потянул на себя. Мои губы «врезались» в его, и от неожиданности я открыл глаза.       Я отдал свой первый поцелуй странному семпаю, и никогда в жизни не жалел об этом.       Это было неловко. Я совершенно не знал, что делать и просто закрыл глаза, пытаясь как-то неуверенно сделать какие-либо движения губами. Я бы не сказал, что это была самая приятная вещь на свете, но я определённо не испытывал таких эмоций ни от чего другого.       Словно тысяча фейерверков теперь взрывались в голове.       Странный семпай отстранился и неловко поправил волосы. Он прокашлялся.       — Ну как? — спросил я.       Я уверен, что этот вопрос мог бы возглавить топ десять вопросов, которых не стоило бы спрашивать после первого поцелуя.       — На вкус как рыба с чесноком, — сказал странный семпай.       — О, так вот из чего были те шарики.       — Бр-р-р… — он приобнял себя за плечи и неодобрительно посмотрел на меня.       — Ой. Прости.       — Советую за годы научиться целоваться.       — Что?       Странный семпай закатил глаза.       — Если ты собираешься всё ещё оставаться со мной, когда моя мечта станет реальностью, то рекомендую научиться целоваться.       — Ха?       Я всё ещё не понимал, что странный семпай имел в виду. В голове произошла ошибка.       — Если честно, ощущаю себя развратителем малолетних… тебе лучше действительно поскорее вырасти… и никому не говори об этом случае, меня посадят.       — А… ага. Было круто. Спасибо.       Странный семпай растрепал мне волосы.       — Ай!       — Боже, Дайсу…       — Семпай, прекрати…       Странный семпай перестал мучить мои волосы.       — А можно ещё?       — Я сказал — один раз.       — Ну пожалуйста…       — Нет.       — Ну ещё только один…       — Дайсу.       — Гр-р-р… ладно. Тогда дождись меня.       — Дождаться?       — Ага, — я встал и гордо протянул руку странному семпаю. — Дождись, когда я научусь целоваться так хорошо, что ты сам будешь умолять меня об этом.       Странный семпай закатил глаза.       — Самоуверенности тебе не занимать.       — Ага!       — Хорошо. Так уж и быть, — странный семпай взял меня за руку. — Я обязательно дождусь.       — Я люблю тебя, — я неловко рассмеялся.       — И это то, что даёт мне силы жить дальше…       — Что?       — Пойдём, перекусим что-то на фестивале.       — Ага!       Когда я вернулся домой, няня была в ярости от того, как долго меня не было. Но меня это не волновало. Ведь в этот момент я чувствовал себя самым счастливым и удачливым человеком на всём свете.       Начало летних каникул вышло незабываемым.