От Питера до Москвы

      От Питера до Москвы вези меня тепловоз,             От Питера до Москвы бутылка да стук колес.       На будущем пелена,             На прошлом туман с Невы.       Лишь 8 часов без сна             От Питера до Москвы.       От Питера, до Москвы…

Максим Леонидов — От Питера до Москвы

Антон просыпается только когда телефон, лежащий рядом с ним на кровати среди мятых покрывал, уже разрывается в яром сумасшествии. Мелодия играет на всю комнату, по второму (или даже по третьему) кругу неся один и тот же припев, который ни один нормальный человек в жизни больше слушать не захочет. Антон сильно щурится, когда яркий свет экрана врывается в его сонное пространство. Несколько секунд соображает, пытаясь понять, что происходит, и только когда ему все-таки удаётся прочитать мелкие буквы по центру экрана, образующие такое знакомое и лаконичное «Макар», отвечает на звонок. Его голос хриплый ото сна, язык заплетается и, в общем-то, не сильно хочется отвечать, но это происходит как-то само собой. На автомате, через некоторую призму сна. — Да-а-а… — тянет парень, снова лицом зарываясь в подушку. — «Здорóво, боец. Ты там живой вообще? Мы тут уже собираемся во всю, а от тебя ни слуху, ни духу!» — слышится из трубки приглушённый голос. — Который час? — «Да уже почти десять. Ты передумал, что ль?» — Макар не унимается. Видимо, волнуется. А может просто проверяет на целостность состояние своего старого друга, который уже на протяжении двух недель сообщает, что у него совершенно отсутствует так называемое новогоднее настроение. — «Ты, блин, если не придёшь — я к тебе домой припрусь и за уши твои длинные оттаскаю!» — Да я спал… Ща, соберусь, приду. — «Давай, чтоб через час уже сидел с нами за столом и провожал старый год!» — Ага. Антон не хочет никуда идти. У него на самом деле нет никакого настроения — и не только новогоднего. И вставать с постели совершенно не хочется, и думать о каких-то радостях — вообще последнее дело. Антон хочет просто лежать, уткнувшись лицом в подушку, листать новые посты в социальных сетях без какой-либо эмоциональной загруженности или просто посмотреть какой-нибудь фильм, который уже наизусть знает. На сериал его точно не хватит, а позалипать под очередные драки с Джеки Чаном — самое то… Но Макара Антон знает давно, и тот на самом деле может прийти за ним лично, чтобы вытащить Шастуна из дома, как бы сильно тот не сопротивлялся. А возможно, дело было вовсе не в слякоти, плюсовой температуре на улице, отсутствии новогодних украшений по городу, а в коротком сообщении, которое он получил ещё неделей ранее и никак не мог переварить, надеясь попросту забыть. Но это, судя по тому, что все последние дни сессии Антон провалялся дома в полном безразличии, совершенно не работало. Нельзя просто так по собственному желанию избавиться от любого воспоминания. «Я не приеду на Новый год», — въелось настолько глубоко под корку головного мозга, что Антон чуть ли не в хрусталике собственного глаза это отпечатал и видел поверх других сообщений и вообще поверх всего, что попадалось взору. А он обещал, что приедет. Говорил, что подвинет все дела, отложит работу, съёмки, другие проекты, но обязательно приедет. И Антон верил ровно до того момента, пока Арсений не прислал это злосчастное смс. И, оказалось, что дела подвинуть не получается, что работа слишком важная, съёмки уже оплачены и в проектах придется принять участие, потому что контракт. И вся эта кутерьма будет длиться до самого тридцать первого, и даже на самолет (если места вообще останутся), он не успеет. Вот и получается, что Антон будет встречать Новый год в Москве среди совершенно неинтересной ему компании; а Арсений — в Санкт-Петербурге, среди своих взрослых и известных друзей. И сейчас, когда до Нового года оставалась всего пара часов, было уже совершенно поздно думать о том, что нужно было сразу брать билеты и ехать к родителям в Воронеж. Ну нет же! Решил остаться в Москве, типа, учиться будет, по всяким мероприятиям ходить. А по факту — провалялся в квартире, поднимая свою задницу лишь только для того, чтобы сходить с ближайшую «Пятёрочку», что была в торце его собственного дома. А мог бы… А мог бы что угодно: и с мамой на даче шашлыки жарить, и с сестрой в клубе тусить под диско и водку подливать в дорогие коктейли, и с друзьями детства наконец встретиться. Их он, между прочим, не видел с самого первого курса. А ещё мог встретить такой важный для всего мира праздник вместе с Арсением, как и планировалось изначально. И там уже совершенно не важно где и с кем. Важно, чтобы с ним из одного бокала шампанское пить и целоваться под бой курантов. Чтоб именно так, как встречают Новый год другие влюблённые парочки. А тут, когда Антон уже всё это распланировал в ярких красках, миллион вариантов своих ответов продумал… От Арсового «я не приеду» только на языке желчь выступает и кончики пальцев холодным потом покрываются — вот тебе и отношения на расстоянии. Антон собирается быстро. Ну, а что ему? Накинул поверх футболки фиолетовый худи (праздник же!), кепку с потёртым козырьком и куртку. На столе рядом с ноутбуком взял один из двух стоящих рядом пакетов. Как бы Шастун не хотел не идти на этот чёртов праздник, но подарок старому другу подарить всё-таки нужно. Уже с самых дверей парень заглянул в пакет, дабы проверить его содержимое на правильность. Внутри, под тонким слоем скомканной бумаги квадратная упаковка геймпада — не перепутал. Илюша этот геймпад уже больше года хотел, но никак накопить не мог, всё-таки сумма не маленькая. Вот Антон и решил, что чуть поднажмет, возьмёт побольше проектов на подработке, но купит хорошие подарки близким, а не как обычно — какую-то чушь из хач-мага. Короткий взгляд упал на второй пакет. Он предназначался Арсению. Может, тот хоть в конце января приедет, тогда отдаст. Но кошки на душе всё равно скребли не переставая — Антон бы всё на этом свете сейчас отдал за то, чтобы оказаться рядом с ним. Но единственное, что ему в эту ночь светит — звонок по видеосвязи, на котором Арсений будет блистать в каком-нибудь одном из своих аляповатых пиджаков с бокалом шампанского, которое стоит дороже, чем вся Антонова стипендия, среди людей, которых Шастун даже не видел никогда в жизни и знать не хочет. Антон идёт по тёмной улице, где дорогу ему освещают только фонари подъездов и свет из украшенных яркими разноцветными гирляндами окон. В наушниках, плотно сидящих в ушах (кстати, которые Арсений подарил на день рождения в этом году) играет что-то из «Буерака», и становится ещё грустнее. Ни о каком празднике вообще речи быть не может. А ещё и этот растаявший снег, который теперь превратился в лужи, и даже кроссовку наступить некуда, приходится прыгать с одной стороны дороги на другую. Как бы сейчас хотелось снега. Вот самого настоящего, чтобы огромными снежинками на нос опускался, чтобы волосы из-за него становились белыми и мокрыми, чтобы идёшь, а за тобой твой собственный след тянется от точки «А» до точки… — Блять… Антон не замечает и наступает прямо в лужу. Быстро выпрыгивает из неё, пытается ногу отряхнуть, но чувствует, что бесполезно, потому что влага добралась до носка, и теперь к плохому настроению прибавляется ещё и промокший ботинок. «Отвратительный новый год», — думает Шастун и на самом деле является полностью правым. Он уже не может вспомнить те времена, когда на улице тридцать первого было на самом деле морозно и снежно. То самое время белоснежных сказок из серии «Морозко» осталось в том времени, когда он эти сказки смотрел на VHS-кассетах — то есть, в глубоком детстве. Теперь декабрь — это дождь, слякоть и плюсовая температура. И одиночество. Беспросветное и печальное. Антон в сотый раз все свои желания в голове перерабатывает и теперь уже даже звонить Арсению не собирается, словно это он виноват в его промокшем кроссовке. Пошёл он к чёрту. Антон уверен, что работу можно было и закончить пораньше. В конце концов, потратиться чуть больше и всё-таки найти последнее место в «Сапсане» или где-то в самолете на бизнесе. Подумаешь, новогодняя ночь. Он же сам говорил, что деньги могут любой вопрос решить. А вот, оказывается, не любой. Потому что решить проблему его, Антонового, одиночества, деньги Арсения не могут. Ещё только выйдя из-за дома, Антон сразу различает нужный ему подъезд и с лёгкостью определяет даже квартиру, потому что из окна кухни почти по пояс торчат с сигаретами в зубах несколько его знакомых. — Антоха! — крикнул первый, и дружный гогот тут же подхватили остальные. — Антоха, здорóво! Откройте Антохе! Антоха пришёл! Антоха молча кивнул, лишь чуть улыбнувшись, и, махнув рукой, набрал номер квартиры на домофоне. Ему открыли, не дав электронному звонку сделать и первого гудка. На вечеринке ему были рады все. Уже в дверях, стоило вообще только подняться на площадку второго этажа, на него налетели ребята, предлагая всё алкогольное, что только было в доме, и обнимая каждый по очереди. Кто-то просто давал пять, кто-то бился кулачком. Антону даже вид делать не пришлось, что ему правда приятно такое внимание. В вопросе алкоголя Антон свой выбор остановил на роме с колой, но попросил первого налить как можно меньше, чтобы не напиваться сразу. Ребята его, конечно, не послушали, и потому пришлось сливать часть невозможно крепкого алкогольного напитка в свободный стакан (к которому через минуту присосался Лёха Щербаков) и разбавлять остатки до краев колой, по чуть-чуть пробуя консистенцию напитка. Свой подарок Антон вручил Макару сразу, как только увидел его среди толпы. Тот был рад до ужаса, не веря своему счастью. Макар извинился перед Антоном за то, что ничего ему не приготовил, но очень крепко и долго обнимал, стоя в центре комнаты. Они даже под музычку немного потанцевали, словно они влюблённая парочка, чем знатно повеселили всю компанию. Но на этом все радости вечера и закончились. Макар отпочковался к Ольке из параллельной группы, за которой уже давно пытался ухлёстывать, все остальные товарищи разошлись по небольшим компашкам — кто на кухню, кто на балкон, кто в подъезд. А Антон сидел в гостиной, забившись в самый угол дивана. Нет, его, конечно, приглашали в каждую из этих миникомпашек, и он даже пытался с ними сконнектиться, но у него это получалось слишком неважно. Шутки у них были так себе, темы для разговоров в основном сводились к девчонкам, да и просто было как-то не очень. Поэтому Шастун выбрал просто сидение за столом, попивая свой коктейль и листая ленту новостей в поиске хоть чего-то интересного. В этом праздном сидении Антон успел созвониться с мамой. Она, вместе со всеми родственниками из Воронежа, передавала сыну жаркие поздравления, желая отпраздновать Новый год так, чтобы запомнился на всю жизнь. Антон даже благодарил и соглашался, ведь, к сожалению, этот Новый год он и правда запомнит навсегда, как самый отстойный Новый год из всех его Новых годов. Кроме родственников ему даже дозвонились несколько ребят из других компаний, которые, судя по вязкому голосу, уже вовсю праздновали и абсолютно искренне желали ему того же. В целом, всё было даже неплохо. Но кое-что всё равно заставляло сердце щемить в груди. От Арсения даже ни одного сообщения за этот день получено не было. Шастун даже успел задуматься о том, не является ли это концом их отношений? А это было бы очень печально, ведь ни с кем другим он, Антон, не чувствовал себя так хорошо, как с Арсением. Да и предпосылок никаких к этому расставанию не было. Эх, вот бы сейчас сидеть на кухне, как девочки, обсуждать отношения, может быть кто-то и поддержал да успокоил в этой ситуации. Но нет, Антон сидит один и даже никого не посвящает в то, что уже больше года состоит в отношениях с известным питерским актёром. Время на часах неумолимо подступает к полуночи. Компашки друзей постепенно начинают стекаться обратно к столу. Девочки несут с кухни оставшуюся еду, красиво расставляя на большом заставленном кучей салатов и закусок столе. Антон помогает таскать с кухни то тарелки, то бокалы — всё-таки припахали. Но он даже не против, ведь что угодно сейчас лучше, чем думать об Арсении. На часах «23:42» Шампанское уже достали из холодильника, поставили на стол. Девочки убежали поправлять марафет, в гостиной уже во всю пахнет всеми возможными духами. Кто-то из мальчиков соизволил переодеть грязную футболку. «23:46» Антон полез на шкаф, доставая коробку с новогодними шапками, про которую все напрочь забыли. Шапки достались не всем, и Антон гордо отказался от доставшихся ему кроличьих ушей в пользу Оли — пусть ей приятно будет, да и Макар порадуется. «23:51» Телефон Антона заливается громкой мелодией, которую почти не слышно под гогот студентов. Антон отвечает быстро, даже не глядя в экран — ему всё-таки удалось поддаться всеобщей радости, и уже даже как-то более взволнованно он ждёт выступление президента по Первому каналу. — Слушаю, — бросает Антон, переставляя одной рукой тарелки на столе, которые мешают установке ещё одной бутылки водки. — «Тох, привет.» Голос Арсения совсем тихий, но такой приятный. Он врывается в мир Антона и не дает больше думать ни о каких тарелках, бутылках, курантах. Перед глазами пустота глубокая, как сам космос, и только его голос, такой далёкий и мягкий — всё-таки уделил время, позвонил. — Привет, Арс, — Антон произносит его имя, словно оно не вызывает внутри никаких чувств, кроме искренне дружеских. Старается говорить так, как говорил бы с Макаром, с Димкой, с Лёхой, в конце концов. — «Ты как там? Празднуешь?» — Да, сидим за столом у Макара. Сейчас уже будем шампанское разливать. А ты как? До дома добрался или на работе встречаешь? — «Тох…» — …а, ты вроде говорил, что тебя позвали куда-то. Забыл совсем. Так как оно? — «Тох, может выйдешь на улицу? Не слышу тебя совсем: музыка, крики.» — Так сейчас уже почти двенадцать… Шампанское, Путин, все дела… — «Мне нужно тебе кое-что сказать.» Антон закусывает губу, отставляет свой пустой бокал в сторону, выходит из-за стола. На протяжный Макаров «эй, ты куда» кивает, говорит, что нужно отойти и скоро придёт. Арсения просит трубку не класть и откладывает телефон, быстро одеваясь в прихожей. Арсений послушно ждёт, пока Шастун снова трубку к уху прижмёт и закурит ещё в подъезде, не выходя из дома. А Антон бы и рад просто в подъезде посидеть, но свой разговор хочется сделать максимально камерным, чтобы никто из вышедших покурить из квартиры на лестницу, его не слышал. Шастун зажигалкой чиркает у самого лица, горький дым в лёгкие вдыхает и под своё же короткое «теперь слушаю», на улицу выходит. И замирает. Прямо перед ним Арсений стоит, с ноги на ногу переминаясь, и пушистую чёлку от идущего вовсю снега отряхивает. Антону кажется, что у него галлюцинации, потому что поверить в такое не может. Ведь мест в «Сапсане» нет, на самолёт, даже на супер-пупер-бизнес-класс всё раскуплено ещё месяц назад. Но вот стоит он, а перед ним Арсений. Закутанный в тёплую куртку свою, с шарфом, несколько раз вокруг шеи обмотанным, но зато без шапки, и с телефоном у уха. Стоит, смотрит на Антона и улыбается глупо как-то, совсем не по-взрослому. — Привет, — звучит сразу: и из динамика телефона, и снаружи. Самый настоящий стерео-звук, а не то, что ваши наушники дорогущие предлагают. — Ты что делаешь в Москве? — А ты не рад? — Арсений губу закусывает виновато, телефон от уха отводит, в карман убирает. Антон сигарету в последний раз глубоко затягивает, на землю кидает и кроссовком не зашнурованным топчет. — Я рад, просто поверить в это не могу. Ты приехал, да ещё и снег пошёл. Арсений поднимает лицо в небо, на него приземляются сразу несколько крупных снежинок, и он снова на Антона смотрит, улыбается. — Такое чувство, словно снег у вас тут всю неделю валит. Я еле со МКАДа в город выехал. — Может на МКАДе и шёл. Но в Москве ничего, кроме дождя, всё это время не было. Как ты приехал? Перемещаешься в пространстве? — Машину у товарища одолжил. Он сейчас всё равно отдыхать улетел, а она простаивает. Я бы и на своей приехал, но пришлось в ремонт отдать на той неделе. — Ты меня мог предупредить, что приедешь? Я бы никуда не пошёл, дома остался. — А если бы я не успел до полуночи, то расстроился бы. А тут, получается, что, в общем-то, сюрприз. Арсений плечами пожимает, снова чёлку свою поправляет, волнуется — видно. Антон перед ним стоит всего в метре, сам уже губы свои искусал, глазами пожирает, себя винит за всё, что успел напридумывать за последнюю неделю и тем более за вечер этот. Громкие крики раздались, кажется, из всех окон вокруг. Где-то в соседнем дворе в небо взлетел фейерверк, из динамиков какой-то машины раздался гимн России. — С но-вым го-дом! — скандировали все голоса, сидящих за столами людей. Антон мог поклясться, что слышал среди криков москвичей и голос Макара. Арсений широко улыбнулся, снова поворачивая голову на Антона. — С Новым годом, Антон, получается. — Получается, с Новым годом.