«Нужно позволить себе отказаться от суждений и бесконечного стремления к совершенству. Нужно начать видеть друг в друге – и в самих себе – совершенно несовершенные сокровища, коими мы и являемся.»
Цитата из книги о Ваби-саби
♡
Когда Сынмин предлагал ему выбраться куда-то на выходных, чтобы наконец-то отвлечься от подходящего к концу первого большого проекта в их крохотной дизайнерской конторке, Феликс не ожидал, что окажется именно в такой ситуации. Ситуация эта характеризировалась кратким и ёмким пиздец, новоприобретённым зверинцем и болью в его девственной двадцатипятилетней заднице. Вечер пятницы хотелось провести в компании нескольких (десятков?) серий любимого аниме, в обнимку с родным Зефиром, что лучше любой грелки сохранял в тепле его вечно мёрзнущие бока, а не в громком, тёмном и очень многолюдном месте, именуемом ночным клубом. Его родной голубоглазый хаски был единственным, с кем Феликс хотел проводить свои свободные вечера. Но увы и ах, прочная баррикада в виде любимой подушки и теплого пухового одеяла не спасла его от чужого энтузиазма, и он, вот уже битый час, морально настраивал себя на не очень приятное времяпрепровождение в компании потных тел, дёргающихся под музыку. Сердце согревал только любимый розовый кардиган и носочки с котятами, что скрывались за высокими военными ботинками его старшего брата. Ботинки эти были очень неудобными (потому что натирали мизинцы), но самыми любимыми, добавляя к росту совершенно не лишние сантиметров пять. В такой обуви он готов был потоптаться не только на танцполе, но ещё и на чьём-то достоинстве, если какой-то мудак решит подойти к нему с не самым лучшим подкатом. Уже в клубе его встречает недовольное лицо Сынмина, потому что сам он наряжался под тщательным присмотром своего парня (и спрашивается, какого чёрта в вечер пятницы ему не захотелось посидеть дома в уютной компании), который, на минуточку, работает личным стилистом. Недовольство на чужом лице быстро сменяется напускным скучанием, когда Феликс заказывает им несколько шотов, полагаясь на выбор бармена. Сынмин, несмотря на его же инициативу, привередливо крутит носом на каждый трек, скучающе зевая у барной стойки и отказываясь выйти потанцевать хотя бы немного уже в третий раз. Феликсу всё с этим пациентом ясно. Кто-то решил немножко подбухнуть за чужой счёт и пьяненьким, немного игривым, после выпитого, вернуться домой к любимому парню и доступным обнимашкам, открытым для него двадцать четыре на семь. Для Феликса же, обнимашки двадцать четыре на семь - только с Зефиром. Поток его неконтролируемых мыслей прерывает человек, в которого Феликс, с двумя бокалами чего-то неизвестного и ядрёно-синего в руках, по неосторожности врезается, добираясь до мягких сидений, на которые с довольным лицом перекочевал Сынмин. — Ох! Простите, пожалуйста. — что-то ядрёно-синее оказывается на идеально белой рубашке высокого светловолосого мужчины и чужая рука очень удачно оказывается на его пояснице. Когда Феликс поднимает взгляд на его лицо, первое, что приходит ему на ум - поразительная схожесть с его собакой. Не подумайте ничего такого, но глаза у его Зефира совершенно точно такие же ясно голубые, с игривыми искрами на самом дне, прямо как и у парня напротив. – Ничего страшного, главное, что вы не поранились. В следующий раз будьте аккуратней. — из-за мигающих ярких красок перед глазами Феликс не может быть уверен на сто процентов, но ему кажется, что незнакомец подмигивает ему, тактически скрываясь в толпе прежде, чем желание Феликса заехать по чужому колену не пришло в действие - огромная лапища этой псины напоследок успела плавно соскользнуть на его напряжённое бедро и даже похлопать невесомо по заднице. Шокированный ступор проходит очень быстро - к нему подлетает заскучавший Сынмин, утягивая в сторону мягких диванчиков, призывая заказать ещё немного алкоголя, желая, кажется, напиться до такого состояния, что несчастному Чонину придётся забирать это недоразумение из клуба, срываясь из дома посреди ночи. Осознание, что вечер все-таки немного проклят и стоило остаться дома, приходит тогда, когда Феликс сталкивается с тем самым мужчиной, выходя из туалета с новым стаканом чего-то тёмно-фиолетового (все-таки миссия уследить за количеством выпитого алкоголя провалена). Незнакомец теперь в тёмной водолазке и Феликс чувствует сожаление от осознания, что пострадавшему от его ядреного коктейля не пришлось ходить в грязной рубашке весь оставшийся вечер. Но как только его взгляд встречается с чужим - Феликс цепенеет от шока. Этот мужчина совершенно точно не похож на Зефира. В свете разноцветных софитов чужие глаза кажутся невозможно чёрными, совершенно точно без единой искры или малейшего блеска на их дне. — Я... извините? Я не... я случайно. А мы с вами не пересекались до этого? — Феликс не знает, является ли мужчина перед ним шуткой его пьяного мозга, выдумкой его сбрендившего на почве одиночества сознания или издевкой вселенной, но предпочитает не разбираться в этом, стараясь побыстрее смыться отсюда куда подальше. — Такое милое личико я бы запомнил. — единственное, что Феликс осознает очень ясно - этот мужчина точно не тот, кого он встретил несколькими часами ранее. Возможно он намного хуже. Об этом говорят и ехидная улыбка, больше походящая на звериный оскал, и крепкая хватка на его тонком запястье, не дающая сделать в сторону больше ни шага. Спасибо всем богам, что сейчас его задница находится вне зоны его досягаемости. — Я, наверное, вас с кем-то перепутал. Извините, меня ждёт мой друг, мне нужно идти. — Феликс предпринимает первую попытку вырваться, но мужчина её полностью игнорирует, продолжая жёстко удерживать его за руку, применяя немного больше силы, чем того требовалось на самом деле. Ступня в тяжёлом обмундировании уже на низком старте, целится в самое ценное, что есть у этой псины номер два, поэтому Феликсу думается, что парню стоит быть осторожней в подборе своих выражений. — А я вот кажется знаю о чём ты. Точнее о ком. Можешь пойти со мной и сам всё поймёшь. — Феликс ежится от того, что незнакомец перешёл на ты, даже не стараясь быть вежливым. Конечно, в своих потенциальных партнёрах Феликсу хотелось видеть некую доминантность, но откровенная грубость ему всегда претила. Стоп. Потенциальных партнёрах? Стаканчик с чём-то тёмно-фиолетовым остаётся на каком-то стеклянном столике у входа в туалет. Алкоголя на этот вечер Феликсу точно хватит. — Спасибо за предложение, но я, пожалуй, откажусь. Мне правда пора. — на вторую попытку вырваться, мужчина реагирует более чутко, незамедлительно отпуская покрасневшее запястье, провожая заинтересованным взглядом тёмноволосую макушку. Следующий час их с Сынмином столик буквально атакуют разными видами выпивки и закусок, чему друг несказанно радуется, не обращая внимания на голос разума в лице Феликса. — Не понимаю, чему тут можно возмущаться. Столько халявной выпивки и моя любимая сырная нарезка. Просто пей, ешь и веселись. А вообще кто-то тут хотел танцевать, но я пока ещё ни разу не видел тебя на танцполе. — Сынмин расслабленно откидывается на мягкую спинку, лениво потирая набитый сыром живот, из-под веера ресниц поглядывая на своего друга. Феликс знал, что Сынмин не лучший компаньон на подобных мероприятиях, но очень надеялся, что этот раз станет каким-то особенным. В принципе, таким он и становится, когда на следующее утро Феликс просыпается в совершенно неизвестной ему квартире, зажатый между двух горячих тел, что оплели его всеми своими конечностями, не давая сдвинуться с места. Феликс и так сделать этого не смог бы, ощущая достаточно неприятную ноющую боль в заднице и следы от укусов и засосов, кажется, на каждом возможном участке его тела. — Вот же блядство. — единственное, что он говорит за это утро, совершенно бесшумно сбегая из чужой квартиры и лап двух изголодавшихся псов, мечтая больше никогда их не видеть, чтобы не думать о том, чего даже не мог вспомнить, стыдясь снова посмотреть в две пары красивых глаз, что наверняка будут взирать на него с насмешкой. Вот кому, скажите на милость, действительно приглянется взрослый девственник с кучей комплексов в придачу? Подумать только, провести первый раз сразу с двумя горячими красавчиками и не запомнить ни минуты этой ночи. Да Феликс даже слова секс избегал всеми возможными способами, сохраняя свой рот в полной и священной девственности. Всю жизнь он считал себя серым, невзрачным и слишком скучным. Блеклые волосы, по детски пухлые щёки и веснушки, словно грязь на лице. С детства не совсем обидное, потому что очень даже правдивое клеймо - гей. Но в консервативной Корее это звучало подобно приговору. Вечные издевки, гонения и придирки. А в итоге - удушающее одиночество в холодной квартире без единого намёка на какие-то изменения. Впускать кого-то в свой хрупкий мир было откровенно страшно. И два безудержных, активных и очень похотливых пса точно не вписывались в его серые будни. Из того, что Феликс все-таки вспомнил, он мог сделать вывод, что всё было не так уж страшно и критично. Парни оказались достаточно учтивыми (насколько таковыми могут быть очень плохо дрессированные овчарка и хаски) и внимательными. После того, как Сынмин, все-таки смылся домой под ручку со своим благоверным, Феликсу не оставалось ничего иного, как согласиться на компанию этих двоих под натиском пьяной головы, одинокого сердца и двух щенячьих взглядов. Поэтому остаток вечера он провел в компании вкусных шоколадных пирожных, действительно интересных историй и двух пар шкодливых лап, что так и тянулись к его бёдрам, облаченным в обычные чёрные брюки. Как после всего этого он оказался в чужой квартире в самом центре Сеула, он не имел ни малейшего понятия. Остальная часть вечера потерялась в воспоминаниях, потому что количество всего выпитого алкоголя под конец вечера заметно ударило в голову. Единственное, что он помнит - это свои полные слёз глаза, жалобы на чужую подлость, тёплые и горячие ладони на щеках, что успокаивали его истерику, и промерзший салон какой-то машины. Скорее всего, его, как старого облезшего кота, подобрали по жалости, согрели, утешили и заодно трахнули напоследок, так сказать, в виде оплаты за предоставленные услуги. Другого развития событий Феликс себе даже представить не мог. Ну кому он мог на самом деле понравиться? Оказывается, мог. Вечером субботы ему приходят несколько сообщений, после которых Феликсу хочется уверовать не только в Бога, но и в Зевса, Будду, Юпитера и прочее множество других существующих божеств. Неизвестный номер доброе утро! точнее, утро только у нас с Хёнджином... мы только проснулись, а тебя нет в нашей тёплой постели :( куда ты делся, очаровашка? В придачу к этому идёт одна гифка с изображением грустной овчарки, что расстроено прижимает уши к макушке. — Что за черт? — кажется, Феликс припоминает, что действительно вбивал свой номер в чужой телефон, в надежде отвлечь чужие дерзкие лапищи от своих пострадавших бёдер. Очевидно, идея оказалась совершенно провальной, и сейчас ему приходится бороться с её последствиями. — И что я должен на это ответить? Вопрос совершенно точно риторический, но Зефир поднимает заспанную морду со своего любимого пледа, довольно зевая и поглядывая в сторону своего хозяина, выражая свою молчаливую поддержку.Ли Феликс
у меня появились дела, поэтому мне срочно нужно было уйти.
Не говорить же ему, что вчерашний опыт был первым в его жизни, и тянущая боль в заднице абсолютно точно не входила в его планы на ближайшее никогда. Неизвестный номер что за бессердечный человек субботним утром выдернул милашку из постели? а я уже придумал, что смогу приготовить тебе на завтрак ты похож на любителя чего-то классически американского тосты с джемом? скажи же, что тебе это нравится а ещё, мне показалось, что кофе тебе точно не нравится зелёный чай с земляникой? я купил его давным-давно, но мы с Сэмом пьём только американо Феликс почти сразу заметил, что сообщения отправляет уже другой близнец. Этот казался (или был?) ещё более настырным и энергичным. Неизвестный номер милашка, когда мы сможем увидеться снова? если Сэм показался тебе слишком угрюмым, мы можем обойтись без него! ничего вы не можете я тоже хочу снова встретиться с тобой, очаровашка Какой ужас... Кажется, у него просто не остаётся выбора. Именно так он продолжает успокаивать себя, вплоть до момента, пока его пострадавшая задница не приземляется на удивительно удобный диван в небольшой уютной кафешке недалеко от центра города. На часах полдень, но Феликс проснулся всего несколько часов назад, всю ночь потратив на полюбившиеся самоанализ и надумывание. Двое безупречно красивых мужчин перед ним так и лучатся предвкушением. Светловолосый (по блеклым огрызкам его воспоминаний Феликс знает, что это - Хёнджин) и вовсе не может усидеть на месте, светясь улыбкой и счастливо ерзая на сидении. Второй же - Сэм, выглядит, как его угрюмая и серьёзная версия, но Феликс почему-то уверен, будь у того хвост и уши - с головой выдали бы чужую тщательно замаскированную заинтересованность. — Как твоё настроение, милашка? Я так рад, что мы встретились! — Хёнджин и правда весь пышет энтузиазмом, ненавязчиво хватается за чужую ладонь, ощущая ледяную кожу под своими шершавыми пальцами. На улице и правда холодно, всего несколько недель прошло после нового года, а единственное, что осталось от праздничного настроения - уютный свитер с двумя оленями (как иронично), что Феликс удачно выцепил на скидках и носил почти каждый день на работу, не в состоянии нарадоваться своей спонтанной покупкой. — Ты выглядишь грустным. Тебя кто-то обидел? — напряжённая складка между бровей Сэма становится ещё больше, и он даже приподнимается на стуле, будто вот прямо сейчас готов идти бить морды воображаемым обидчикам его очаровашки. И как только, спрашивается, Феликс умудрился попасть в такую ситуацию и оказаться между двух огней? Между двух очень даже очаровательных огней, к слову. Две восторженные псины ответят только, что это любовь с первого взгляда, судьба и верное щенячье сердце, что выбрало его одного, и никто иной им больше не походит. Двоим. Сразу. И что теперь, прикажете пополам разорваться? Разрываться надобности так и не появляется, потому что в компании двоих мужчин Феликсу оказывается очень комфортно, и он с удовольствием выслушивает все истории с их мест работы, переходя на увлечения музыкой, танцами и даже рисованием. Хёнджин оказывается более творческой личностью. После просмотра сделанных его руками снимков Феликсу остаётся только безмолвно восхищаться его мастерством. Как человек, закончивший творческий университет, и очень близкий к искусству, он действительно может назвать Хёнджина мастером своего дела. Сэм же (официально Сэмюэль, но мужчина очень сильно просил не называть его так никогда больше в жизни) оказывается человеком более близким к технике, увлекающимся починкой машин и байков. Когда речь зашла о разнообразных деталях, частях машин и раритетных моделях, Феликс понял, что не понял почти ничего. Но чужие глаза горели восторгом так сильно, и слушать о процессе реставрации какого-то старого раритетного автомобиля оказалось так интересно, что они провели за этим занятием почти два часа, выслушивая историю от начала и до конца. Изначально скептически настроенный Феликс не мог не удивляться такому повороту событий. Чужие действия были буквально пропитаны искренностью, заставляя довериться и открыться в ответ. Это свидание заканчивается неожиданно быстро и Феликс даже жалеет, что на этот вечер договорился о встрече со старшим братом. Так бы не пришлось второпях напяливать большое чёрное пальто, сетуя на свою забывчивость. На прощание Феликс оставляет поцелуй на просяще подставленных щеках и добавляет в телефон ещё один новый контакт, подписывая его как "хаски". Следующий раз они встречаются неожиданно. Феликс заезжает в новенький автосалон, отдать мистеру Ли - заказчику их последнего большого проекта, готовые, и десять раз перепроверенные, документы и официально поставить печать на завершённом проекте, но в кабинете управляющего директора его ожидает большой сюрприз. Сэм выглядит в кресле управляющего до удивительного органично. Ласковая улыбка и, о боже, тёплые искорки в бесконечно чёрных глазницах, атакуют его с порога, заставляя Феликса восхищенно вздохнуть. Несколько предыдущих дней он провёл за постоянной перепиской, зависая в их новой беседе «зверинец» часами, поэтому эту встречу он точно может назвать приятной. — Ты что здесь делаешь? — Я здесь работаю. — наслушавшись чужих рассказов, Феликс придумал в своей голове картинку обычного, среднестатистического механика, работающего в классическом сервисе обслуживания автомобилей. Но сидящий перед ним Сэм заставляет его засомневаться в своих суждениях. — Мне нужен мистер Ли, чтобы отдать документы на подпись. — Феликс обязательно расспросит обо всем попозже, но сейчас ему сильнее всего хочется официально закончить длительный проект, что успел высосать из него все соки. — Я его доверенное лицо. Совладелец, если угодно. Моя подпись подойдёт? — и улыбается так горделиво. Всем своим видом кричит - смотри, вот он я, богатый, успешный и до безумия красивый. А ещё готов выполнить любую твою команду, если попросишь и почешешь потом за ушком. От осознания этого в груди становится до безумия тепло. — Подойдёт. — и улыбка, почему-то, всегда выдрессированная, вымученная, во все тридцать два, сейчас такая робкая и стеснительная, что Феликс сам диву даётся. — Давай так. Я подписываю всё, что тебе нужно - а ты едешь к нам домой на совместный обед. — Сэм прерывается для того, чтобы посмотреть на свои часы. — Хёнджин как раз к этому времени должен вернуться и что-то заказать. Феликс не смеет перечить, поэтому со всей муторной частью они заканчивают достаточно быстро. На выходе из здания, Сэм помогает Феликсу накинуть его пальто, запахивая шарф на чужой шее поплотнее, уже давно заметив, как сильно юноша восприимчив к низким температурам. Чужая забота тёплой волной разливается в сердце и Феликс не может (не хочет) скрыть светящихся от счастья глаз. Чужая квартира всё такая же чистая и пустая, какой Феликс её запомнил с первого и последнего раза здесь. Мебели очень мало, но коробки с вещами и, кажется, красками, ютятся то тут то там по всем углам, собирая немного пыли. В прихожей четыре пары обуви. Низкие конверсы с затоптанными задниками, спортивные белые кроссовки, классические туфли и массивные берцы. А ещё, второпях скинутое пальто на дверце шкафа и чёрные пиджаки ровно висящие вряд внутри. Феликсу неловко. Из воспоминаний о прошлой их общей ночи - только ошметки каких-то фраз и чужих касаний. Сэм ненавязчиво забирает его припорошённое лёгким снегом пальто и совсем немного влажные ботинки, опять с огромной платформой. Теперь Феликс сантиметров на пять ниже и смотреть на мужчину приходится с задранной вверх головой. Сэм смотрит на него в ответ, а в глазах пляшут смешинки, от того в каком положении они оба находятся. Мужчина замечает на чужих ногах носочки с котятами и уже предвкушает эмоциональный монолог Хёнджина по поводу этого милашества. Отвлеченные друг на друга, они только сейчас слышат шум из ванной и Феликс неловко топчется на месте представляя сцену из самых посредственных бульварных романов. Вот сейчас Хёнджин выйдет из душа, весь такой соблазнительный, разгоряченный и только с полотенцем на бёдрах, а Феликс помрет от сердечного приступа так и не дождавшись обещанного ему вкусного обеда. Сэм, незаметно для него, мягко подталкивает его в сторону просторной гостиной, совмещённой с кухней. Помещение светлое, с большими окнами, совсем без штор или занавесок. В комнате уже пахнет чем-то вкусным и немного острым, а Феликс краем глаза замечает комок чего-то большого и пушистого на уютном сером диване. Большим и пушистым оказывается сонный белый кот - Кимчи. Феликс в душе пищит от восторга, забывает о еде и близнецах почти сразу, принимаясь тискать послушного и до ужаса ласкового кота. О кличке предпочитает не спрашивать. Сам не лучше. А тут всё кажется очень даже логичным, либо хозяева, либо сам кот - фанаты острой капустной закуски. Феликс отвлекается только на чужое наигранное покашливание, сталкиваясь с очень нежным взглядом Сэма, что всё это время наблюдал за ним с ласковым обожанием. Хёнджин же, за его спиной, весь так и светится радостью - предупредительное сообщение Сэма об их неожиданном госте он так и не успел прочитать, долгое время проторчав в ванной. Чужой внешний вид полностью не соответствует тому, каким его представлял Феликс. Мужчина взъерошенный и раскрасневшийся, с торчащими во все стороны волосами, которые совершенно точно тщательно пытались высушить влажным полотенцем. Щеки красные после горячей воды и бритья, от кожи пышет жаром и мягким запахом цитрусового геля для душа. Даже в обычном белом халате, совсем без укладки и какой-либо косметики, он умудряется выглядеть так, что чувствительное сердце Феликса замирает от восторга. — Милашка! Ты наконец-то пришёл к нам в гости! — всей своей тушей он наваливается на них, не замечая Кимчи, заставляя кота оскорбленно убежать в укромное место, принимаясь тискать Феликса за мягкие рукава свитера. Чужое тело ощущается словно огромная грелка, не даёт сдвинуться с места и вынуждает Феликса расслабиться, принимая чужие объятия, ворча лишь для видимости. — Мы есть вообще будем, или как? — Сэм смотрит на них снисходительно. За шкирку оттягивает Хёнджина на себя, заставляя того нормально сесть на диване, а сам комфортно устраивается в уютном кресле рядом, принимаясь искать какой-то фильм для просмотра. На столе - аппетитные суши, на которые с удовольствием накинулся Хёнджин, ароматное чапче, самгёпсаль и пульгоги, куда же без кимчи и кучи разной зелени, вместе с выпивкой. За окном уже вечереет и на десятом этаже чужой квартиры открывается идеальный обзор на оранжево-пурпурный закат. Феликс задумывается о своём, засматривается на руки сидящего напротив Сэма, разглядывая маленький кусочек выглядывающей из-под рукава татуировки. Рисунки на чужом теле заинтересовали ещё при первой встрече, но под напором всех остальных происшествий, мысли об этом отошли на второй план. Какой-то новый триллер, включенный на широкой плазме, забылся уже давно. Думалось о чём-то отвлечённом. Не очень желанный поход в новый ночной клуб стал толчком для такого необычного знакомства и Феликс никак не мог поверить в реальность происходящего. Ему действительно несказанно повезло. То, как эти парни вели себя рядом с ним - заставляло чувствовать себя особенным и желанным. Даже сейчас, очень увлечённый вкусной едой, Хёнджин все равно не мог отпустить чужое бедро, удобно устроив на нём свою ладонь, постоянно поглаживая мягкую ткань классических брюк, иногда легко пощипывая, будто и вовсе желая избавиться от ненужной и мешающей ткани. Сэм же, в свою очередь, не мог оторвать взгляд от его лица, постоянно заглядываясь на его покрасневшие от лёгкой остроты губы, неосознанно облизывая свои. Даже приятный, ненавязчивый разговор не мог отвлечь Феликса от его раздумий. Он даже не заметил, как Хёнджин наевшись, с довольным лицом откинулся на спинку дивана, придвигаясь ближе к нему. В глазах Сэма вспыхнули хитрые искры, но он спокойно продолжил рассказ о звукозаписывающей студии его друзей, где он регулярно практиковался в игре на гитаре. Узнавать новые стороны парней для Феликса было безумно интересно. Ему всегда больше нравилось слушать, впитывая всевозможную информацию, запоминая чужие интересы. Говорить о себе было непривычно, казалось, что его обычная жизнь никак не сможет заинтересовать хотя бы кого-то. — Что ты делаешь? — Феликс не даёт Сэму продолжить рассказ, обращая всё внимание на Хёнджина, который горячими ладонями успел забраться под чужой кардиган, нежно поглаживая мягкую кожу поясницы. — От тебя так вкусно пахнет, что я снова чувствую себя голодным. — и видя чужой взгляд, направленный на его приоткрытые губы, Феликс понимает, что Хёнджин говорит сейчас совершенно точно не об обычной еде, что остывает на кофейном столике рядом с диваном. Феликс бросает быстрый взгляд на Сэма, но видит только, как раскалённые угли тлеют на дне его глаз. Кажется, его заднице сегодня снова не поздоровится. Никогда в жизни Феликс даже представить не мог, что случайная встреча в клубе обернётся такими яркими изменениями в его серой рутине. Он уже предчувствовал уйму проблем и недопониманий, совсем не представлял, как эти странные отношения должны выглядеть в идеале, но очень хотел довериться. Очень хотел отдать своё сердце в лапы двух верных и преданных псов, что смотрели на него до безумия ласково. Он решил открыться, позволил почувствовать. Почувствовать себя до бесконечности желанным и любимым. Горячие ладони прошлись по его предплечьям, лёгкой щекоткой опустились на талию, сжимая её покрепче, пододвигая к себе ближе, подминая под себя своей настойчивостью. Феликсу хотелось плавиться в чужих руках, мягко поддаваясь каждому касанию. Мысль о том, что утреннее расслабление в компании любимой игрушки оказалось как раз кстати, заставила посмеяться над самим собой. Кто бы думал, что всё так обернётся... Хёнджин мягко покусывал его шею, освобождая длинные худые ноги от ненужной чёрной ткани. Феликс весь вспыхнул, когда понял, что вместе со штанами с него разом сняли и нижнее бельё, оставляя лишь в мягком свитере и милых носочках. Пылкий взгляд Сэма следил за каждым их действием, взглядом изучал каждый новый кусочек открывшейся бархатной кожи. Но присоединяться мужчина пока что не собирался. Связь с реальностью безвозвратно терялась и Феликс не мог уследить за всем происходящим, отмечая, что его перевернули на живот лишь спустя несколько секунд нахождения в таком положении. Чужая податливость распаляла Хёнджина до невозможности, подстрекая проверить чужое доверие и узнать как далеко он может зайти. Как далеко Феликс позволит ему добраться. Широкие ладони вздёрнули худые бёдра, заставляя веснушчатое лицо уткнуться в твёрдую обивку дивана, выбивая весь воздух из лёгких. Чужие руки жадно шарили по его телу, изучая каждый миллиметр разгоряченной кожи. Феликс чувствовал как сильно краснеют его щеки, как кровь приливает к голове, заставляя порозоветь кончики ушей. В уголках глаз скапливались первые слезинки от запредельного удовольствия. Несмотря на нетерпеливость, касания Хёнджина были очень мягкими и нежными. Узловатыми пальцами он игрался с его волосами, но твёрдо вдавливал в диван всем телом, заставляя прогнуться сильнее, выжимая максимум из его гибкого тела, подминая под свои бёдра идеально. Почти идеально. Не хватало второй пары рук, второго дыхания над покрасневшим ушком. Извернувшись под чужим телом, Феликс расплывчатым взглядом нашёл Сэма, что всё так же неподвижно наблюдал за ними двумя, склонив голову немного набок, напоминая этим любопытного щенка. Осознание того, что мужчина с удовольствием наблюдает за тем, как Феликса уверенно разрушают прямо перед его глазами, заставило волну мурашек пройтись от загривка до копчика и позорно всхлипнуть. Непролитые слезинки обожгли мягкие щеки, скатываясь на серую ткань обивки. Чужого внимания было очень много, но это было так приятно, что нежное чувство тёплым мёдом разливалось в сердце. Хёнджин самозабвенно покусывал его загривок, согревая продрогшие от волнения бёдра своими крепкими руками, пряча в своих надёжных объятиях и давая прочувствовать твердость своего спортивного тела. На ягодицах чувствовалась ткань мягкого махрового халата, что сейчас раздражала нежную кожу до невозможного сильно. От этого ощущения Феликс начал ерзать под мужчиной, стараясь избежать трения, но с каждым движением упираясь в чужие бёдра всё сильнее. От его действий Хёнджин нетерпеливо выдохнул, уткнувшись носом в чужие волосы, вдыхая лёгкий запах цветочного шампуня. — Посмотри на Сэма. Видишь как ему нравится то, что он видит? Давай покажем ему, как тебе хорошо. Смотри ему в глаза, не отворачивайся. — аккуратным касанием он помогает устроить лицо комфортней и тут же отодвигается, заставляя съежиться от неприятного холода, что резко прошелся по открытой коже. Глаза Сэма затягивали в свою глубину, гипнотизируя. Под тканью классических брюк виднелся недвусмысленный бугорок, но, кажется, на это обращал внимание только Феликс. Сэм же неотрывно наблюдал за ними, будто и не собирался присоединиться, но то, как сильно его пальцы впились в мягкую обивку кресла, будто представляя вместо неё чужие желанные бёдра, развеяло любые сомнения Феликса по этому поводу. Касания Хёнджина чувствовались везде, но в один момент даже малейшее тепло ушло, оставляя за собой лишь чувство опустошения. Это длилось недолго, спустя буквально пару секунд его ягодиц коснулись чужие ладони, мягко поглаживая гладкую кожу, едва проходясь по аккуратному шовчику, что начинался у его сжатого входа и тянулся к маленьким поджатым яичкам. — Какой же ты весь хорошенький. Хочу облизать тебя с головы до ног. — Феликсу казалось, что он не сможет покраснеть сильнее, но очень сильно ошибался. Окончательно добила хитрая ухмылка Сэма, что проявилась на его лице сразу же после слов брата. Большие руки оказались на его ягодицах, легко пощипывая и крепко сжимая. На нежную кожу посыпались осторожные укусы, вынуждая Феликса вздрагивать от каждого нового касания. От незнания куда девать свои руки, он крепко сжимал их в кулачки, не в силах держать себя в руках, когда с его телом проделывают такое. Неожиданно чужой язык оказался очень близко к его копчику, укусы посыпались с новой силой и Феликс уже представлял, какие засосы расцветут на его теле завтрашним утром. Сэм, буквально за секунду, куда-то пропал из поля зрения, заставляя Феликса занервничать. — Милашка, ты, кажется, предчувствовал, что попадёшь сегодня в наши лапы? — Феликс хотел спросить, что именно Хёнджин имеет в виду, но не успел. Чужой язык размашисто прошёлся по его мошонке, останавливаясь на нервно сжатом входе. Растянутые с утра мышцы поддались неохотно, но Хёнджин вовсе не реагировал на это, принимаясь нежно ласкать судорожно сжимающееся кольцо мышц. Проникая внутрь только кончиком языка, пухлыми губами дразня чувствительную кожу вокруг входа, начал медленно растягивать его, не отвлекаясь на Сэма, что вернулся обратно со смазкой в руках, успев по дороге избавиться от рубашки, в которой приехал с работы. Феликс же не замечал ничего вокруг, поэтому испуганно вздрогнул, когда его лица коснулась вторая пара рук, желая поднять его голову выше. Чужая ладонь легла на шею идеально, заставляя подняться ещё сильнее, прогибаясь в спине до хруста и насаживаясь на чужой язык, что продолжал нетерпеливо растягивать его изнутри. Губы горели от нестерпимого желания поцеловать наконец-таки хотя бы кого-то из братьев. Хотелось зажмуриться от удовольствия, но перед глазами плясали рисунки на чужом теле и Феликс не мог позволить себе отвести взгляд, впитывая и запоминая каждую частичку чужого тела. Сэм же, видя чужое желание - дразнился, лишь сжимая ладонь на чужой шее сильнее, заставляя давиться маленькими всхлипами удовольствия. Феликс не замечал, как сам подавался к чужому лицу всё сильнее, позволяя языку проникать в него до безумного глубоко. Будто загипнотизированный, сконцентрировавшись только на пухлых губах прямо перед его глазами, не чувствовал, как к языку добавились пальцы, растягивая его всё сильнее, даря приятное чувство наполненности. Желание поцеловать Сэма стало почти невыносимым, из-за чего хотелось позорно захныкать, но этого делать не пришлось. Наклонившись к его лицу ещё ближе, Сэм на несколько секунд завис прямо перед ним, вглядываясь в его глаза, покрытые возбужденной дымкой, ловя чужое дыхание своими губами. Поцелуй оказался настолько сладким и желанным, что Феликс не сдержал желанного стона, расслабляясь в чужих руках, опираясь на чужой корпус и обжигаясь горячей кожей, что оказалась под его дрожащими ладонями. Феликс зашарил руками по чужому телу неосознанно, ощупывая чужие твёрдые мышцы, широкие плечи и стройную талию, утопая в чужих объятиях, желая только чтобы эти руки не отпускали его никогда больше в жизни. Послышался тихий звук открытой бутылки и любое движение со стороны Хёнджина прекратилось, мгновения спустя его ягодиц снова коснулись чужие ладони, обжигая холодом не нагретой смазки. Стало страшно до трясущихся коленок, кадык неосознанно дёрнулся и Феликс взглядом перепуганного оленёнка уставился на Сэма, ища в нём успокоения. Уже привычная ласковая улыбка растягивала чужие пухлые губы и Феликсу не оставалось ничего, кроме как довериться. Хёнджин же в этот момент ласково игрался с его волосами, носом тычась в горячий загривок, покусывая выпирающие косточки. Братья чувствовали, как хрупкое тело трусилось под ними и от осознания чужого страха хотелось надёжно скрыть Феликса в своих объятиях. Чужой член идеально умещался между его ягодиц, пугая Феликса своим размером. Воспоминаний из прошлой их совместной ночи всё ещё не было, поэтому юноша даже не представлял, что его ждало в дальнейшем. Сэм отвлекал его тёплыми поцелуями в шею, переплетая с ним дрожащие пальцы, не давая зацикливаться на навязчивых мыслях. Хёнджин вошёл в него почти незаметно, аккуратно проталкиваясь с каждым сантиметром всё глубже, давая привыкнуть к его размерам. Сэм улыбался ему в губы, улавливая тихие поскуливания, а Хёнджин не мог сдержать желания слиться с Феликсом в единое целое, оплетая его тело двумя руками, вжимая в себя до хруста костей. Чужой подбородок комфортно уместился на феликсовом плече, а опаляющее жаром дыхание чувствовалось на покрасневшем ушке. Феликс заметил, что на секунду всё остановилось, поэтому пришлось напрячься и сфокусировать расплывающуюся перед глазами картинку, чтобы увидеть, как братья с вызовом смотрят друг другу в глаза, едва ли не скаля клыки друг на друга. Следующие движения Хёнджина стали более уверенными и глубокими. Медленными толчками он заставлял Феликса разрушаться от бури чувств, что пробуждала в нём что-то ранее неизведанное. Хёнджин ощущался таким большим, что Феликс не мог сосредоточиться ни на чём другом, неосознанно поджимая пальчики на ногах, вынуждая тело задрожать ещё сильнее. Хёнджин не ускорялся, но с каждым разом вбивался всё глубже и сильнее, буквально заставляя полностью опереться на тело Сэма. Навязчивое желание получить ещё больше новых ощущений нарастало в Феликсе с каждым толчком Хёнджина. До невозможного сильно хотелось вспомнить, как именно это происходило в прошлый их раз. Хёнджин тогда тоже был первым, или уступил своему брату? Его растягивали долго и аккуратно, или под влиянием атмосферы и алкоголя всё происходило намного более стремительно и грубо? Они проникали в него одновременно, или предпочли сделать это по очереди? Может и вовсе кто-то из них до сих пор не побывал внутри него. Все размышления смешались в кучу, от чего голова шла по кругу. Касаний было так много и Феликсу казалось, что ещё чуть-чуть и он отключится прямо так, отдаваясь полностью чужим объятиям. Его изнывающий член наглым образом игнорировали, но Феликс даже не пытался прикоснуться к нему сам - руки не слушались его совершенно. Единственное на что он был способен - сильно, до онемения, сжимать ладони на полюбившихся плечах Сэма, хватаясь за него, как за последний шанс остаться в сознании. Хотелось доставить удовольствие и Сэму тоже, но тот не давал ни малейшей возможности изменить их положение и коснуться его тела ещё более откровенно. Мужчина лишь продолжал оставлять созвездия засосов на его шее и ключицах, будто желая этими метками покрыть каждый миллиметр карамельной кожи. Когда движения Хёнджина стали более хаотичными и грубыми, Феликс готов был зарыдать от того, как хорошо ему было. Чужие горячие ладони сжимали его талию, надёжно фиксируя, не давая завалиться вперёд ещё сильнее. Хёнджин не мог оставить его плечи в покое, оставляя острые укусы, после зацеловывая и зализывая их, словно верный пёс. Один из очередных укусов пришелся прямо на чувствительный хрящик у самого загривка, пробуждая стаю мурашек, что прошлись вдоль его позвоночника, заставляя вздрогнуть в коконе чужих рук, сжимая член внутри себя сильнее. Феликс чувствовал, что Сэм немного отодвинулся от них, но единственное о чем думалось сейчас - горячее семя, что медленно вытекало из его входа и протяжный гортанный стон, граничащий с рыком, что Хёнджин издал прямо возле его уха. От количества эмоций, что он испытывал - каждый волосок на теле встал дыбом. Встретившись взглядом с Сэмом он смог только судорожно вдохнуть и задержать дыхание, силясь не утонуть в нежности, что плескалась в шоколадных глазах. Феликс ещё не кончил, но уже чувствовал себя полностью разбитым. Словно послушная кукла, он дождался пока Хёнджин выйдет из него, позволяя горячему семени свободно стекать по его карамельным бёдрам, и дал умостить себя на его бёдра, чувствуя как мужские руки приподнимают его ноги, раздвигая шире, открывая Сэму вид на его судорожно сжимающийся вход и потёки белёсой жидкости, что украшала его бёдра. — Сэм у нас немного более несдержанный, поэтому если бы он был первым - ты бы не смог принять потом ещё и меня. Но сейчас ты можешь полностью расслабиться и довериться нам. — голос Хёнджина звучал хрипло, а грудная клетка вибрировала прямо под его лопатками. — Мы позаботимся о тебе. — услышать наконец голос Сэма спустя длительное время его безмолвности оказалось достаточным для того, чтобы полностью раствориться в своих чувствах, лишая себя любой возможности ответить им связно. На звук бряканья чужой пряжки на ремне, Феликс издал только требовательное хныканье, чувствуя, как его вход нервно пульсирует, позволяя остаткам чужой спермы вытекать на бедра, пачкая ещё и ноги Хёнджина, что сменив брата, с не меньшим энтузиазмом принялся зацеловывать его веснушчатые плечи. Разница между братьями даже тут оказалась до возмутительного огромной. Сэм вошёл в него резко, одним движением заставляя его выгнуться над чужим телом. Всё, что оставалось Феликсу - хватать ртом горячий воздух, пытаясь не задохнуться от ярких волн удовольствия, что накрывали его с головой. Слушая, как Феликс хрипит и хнычет под его братом, Хёнджину хотелось остаться в этом моменте навсегда. Юноша в его руках ощущался до невозможного идеально. Хёнджин засматривался на милые носочки, что всё ещё красовались на стройных ногах, подмечая как умилительно крохотно выглядят поджатые от удовольствия пальцы. Так и не снятый кардиган наверняка натёр его нежную кожу и Хёнджину до покалывания в кончиках пальцев хотелось прикоснуться к чужим соскам, что наверняка стали очень чувствительными. Встретившись с Сэмом взглядом, он задумался о том, как непривычно видеть своего брата таким. Подобный опыт был огромной редкостью в их личной жизни. Имея очень схожие вкусы, они, на удивление, почти никогда не интересовались одним и тем же человеком. Договориться в случае каких-либо проблем получалось почти всегда. Почти. Потому что договориться по поводу Феликса у них так и не получилось. И вот чем это обернулось. Феликса в его руках ощутимо трясло. Когда юноша повернул свое веснушчатое лицо к нему, утыкаясь мокрым носом в его шею, Хёнджин заметил насколько разбитым тот выглядит. Его порозовевшие щеки блестели от непрекращающихся слёз, а глаза были подернуты дымкой. Такому Феликсу хотелось выделить особое место в своей памяти. Сэм, не жалея сил, вытрахивал из хрупкого тела всю душу, заставляя юношу вжаться в Хёнджина всем телом. Феликс был в состоянии лишь хвататься за чужую напряженную шею, будто та была спасательным кругом, который не давал утонуть в том океане чувств, что он испытывал. Такой темп оказался запредельным для его тела, поэтому уже спустя несколько минут он ощутил подступающие волны оргазма, срываясь в рыдания. Сэм, перехватил ноги юноши, давая Хёнджину возможность прикоснуться к чужому телу так, как он этого желал уже несколько минут. Его большие ладони прошлись по чужой талии, легко её сжимая, но не останавливаясь на этом, продолжая путь вверх, проходясь более твёрдым движением по рёбрам, легко задевая соски, лишь дразня. Под его руками Феликс задрожал ещё сильнее, притягивая Сэма ближе к себе, смыкая ноги на его пояснице, желая раствориться между двумя братьями, чтобы слиться с ними в единое целое. Узловатые пальцы принялись играться с его сосками, легко пощипывая и сильнее сжимая, немного оттягивая чувствительную кожу. Сэм буквально рычал ему куда-то в шею, задыхаясь от количества чувств, что он испытывал сейчас, вжимаясь лбом в Хёнджиново плечо, вбиваясь в Феликса с каждым толчком всё сильнее. Он чувствовал, как сильно нежные стенки сжимают его член, будто не желая отпускать. И он, и Феликс были на пределе, но последним толчком к падению стал поцелуй Хёнджина. Наблюдая за лицом Сэма, глаза которого светились нежностью, Хёнджин не мог понять, что за чувство испытывает в данный момент. Но он точно осознавал, что до покалывания в губах ему ужасно сильно хотелось поцеловать его. Когда их губы соприкоснулись в неловком, немного смазанном поцелуе, привычное и такое похожее на его собственное, лицо исказилось от удивления, но брат его не оттолкнул. Сэм открыл рот, давая Хёнджину возможность проникнуть языком внутрь, от чего они неряшливо стукнулись зубами и засмеялись друг другу в губы. Такой картины Феликс выдержать не смог. Его накрыло такой сильной волной оргазма, что ему оставалось лишь губами хватать остатки воздуха, пытаясь удержать себя на плаву. Последним, что он почувствовал прежде чем отключиться, было лишь то, как Сэм остановился, судорожно впиваясь ладонями в его бедра, кончая в его нутро, так же, как это сделал его брат несколькими минутами ранее. Очнулся он в тёплой ванной, ощущая трепетные касания к своей разгоряченной коже. Хёнджин ласково промывал его волосы, пока Сэм убирался в гостиной и готовил постель ко сну. К чужой руке, что смывала пену с его щеки, Феликс прильнул словно ласковый кот. После произошедшего мечтая лишь до самого утра понежиться в желанных объятиях. Его, словно ребёнка, тщательно вытерли, замотали в огромный махровый халат и отнесли в готовую постель, не оставляя ни на минуту, тут же ложась рядом, готовясь, словно верные псы, охранять чужой сон. Но спать Феликсу совсем не хотелось. Удобно устроившись на руке Хёнджина, пристроившись к его тёплому боку, Феликс плавно обводил аккуратные линии на руке и предплечье его брата. — Почему именно эти рисунки? Что они значат для тебя? — Я очень люблю цветы. Их красота и хрупкость меня восхищают. Хризантемы напоминают мне солнце. Их лепестки словно горячие лучи, тепла которых мне когда-то очень не хватало. — кончиками пальцев под чернильными разводами Феликс ощущает неровную бугристую кожу, но о чужих ранах решает расспросить как-нибудь потом. Сейчас хотелось нежиться в чужих руках, сонным взглядом наблюдая за неутихающим городом за окном. Поговорить стоило. Но в этом молчании хранилось столько умиротворения и спокойствия, что приятную тишину не смел прерывать ни один из них. Проблемы решатся и обсудятся, главное - среди миллионов безликих людей они наконец нашли друг друга.