Злодей, который влюбился

💜🍸🌸С 8 марта, девочки))💋💓🍹

*** Гарри чувствовал, что что-то не так. Странное понимание некой неправильности поселилось в нем еще с того самого момента, когда он попытался извиниться перед Томом за так резко прерванное свидание. Он тогда ожидал, что тот начнет возмущаться, ругаться, злиться. Возможно, станет расспрашивать о неизвестных нарушителях или примется отчитывать Гарри за то, что тот - в такой экстренной ситуации - просто выпроводил его. Он вполне четко мог представить себе утверждения Тома по поводу того что, тот «не ребенок!» и «вполне мог бы чем-то помочь!» Но вместо этого… Тот спокойно принял его письменные извинения и в ответ написал, что все в порядке… Это было странно. И совсем не в характере Тома. Но Гарри было нечего предъявить на этот счет, кроме того самого смутного внутреннего понимания, поэтому он просто принял такой ответ, хоть и чувствовал неладное. Их следующее свидание тоже прошло неоднозначно. С одной стороны, все было хорошо, они неплохо провели время и косо-криво, но смогли разучить одну приятную фортепианную композицию, которая пришлась по вкусу им обоим. А вот с другой… Он буквально кожей ощущал чужое странное напряжение. И это напряжение было в Томе с самого момента появления в доме. Потом, казалось, тот немного расслабился, увлекшись игрой, и Гарри упрекнул было себя в излишней паранойе, но еще к вечеру того же дня напряжение вернулось, став только сильнее. У Гарри даже сложилось впечатление, что Том буквально выдавливает из себя улыбку. А когда тот уходил, впервые было похоже, что хочет уйти побыстрее. Том даже не поцеловал его на прощание, как всегда делал раньше, в конце их свиданий, светясь от счастья, словно «Люмос»… Гарри все настойчивей казалось, что он что-то сделал не так, чем-то сильно задел Тома, только ухудшил сегодня и так вызывающую беспокойство ситуацию. Но проблема была в том, что он совсем не понимал, чем испортил. За все свидание он вроде не сделал ничего, что могло бы ранить Тома. Он вел себя как обычно. «Но видимо, все же что-то было. Только, что?» Гарри все последние дни продолжал думать над этим вопросом, но так и не смог найти ответ. А поведение Тома, тем временем, стало настораживать еще больше. В эту неделю они постоянно переписывались через дневник с Протеевыми чарами. И в самом факте переписки конечно не было ничего особенного, только вот… Даже через бумагу Гарри продолжал ощущать это нарастающее напряжение. Все его чувства буквально вопили о том, что скоро что-то должно произойти. И что, скорее всего, произошедшее ему не понравится. Так и случилось… *** Гарри уловил рядом какое-то тихое копошение и шипение. Сквозь сон он уже было подумал, что это Широ решил забраться погреться к нему в постель среди ночи, но какой-то отдаленный уголок сознания вопил внутри: «Это не змея!» И когда эта мысль оформилась у него в мозгу, первым инстинктивным порывом было немедленно схватить спрятанную под подушкой палочку и размазать вторженца по стенке. Еще и очень некстати вспомнился момент с немцами, что совсем недавно увлеченно копались в защитном контуре дома. Но стоило ему распахнул глаза, как первым делом он наткнулся взглядом на лицо Тома, и любые мысли о проклятиях моментально вылетели из головы. *** Том стоял совсем рядом с кроватью Гарри, его рука с зельем зависла над лицом того. Все, что было нужно, - это откупорить флакон и дать Гарри вдохнуть испарения и… тот уже просто не смог бы ему отказать. Никакие отговорки не сработали бы. А после того, как Том выпил бы содержимое второго флакона, то и оставить его когда-либо в жизни Гарри тоже не смог бы. Он схватился за пробку… Руки дрожали. Нужен был всего лишь последний рывок, последний шаг… Но казалось, тело отказывает своему хозяину, в пальцах не было силы. «Нужно всего лишь открыть и все!.. Но… - Том зашипел, почти переходя на парселтанг. - Не могу! Я, Моргану вам в матери, просто не могу это сделать! Не так!.. Точно, не так». *** Глядя на подозрительно испуганно отпрянувшего от него Тома, в голове у Гарри начали зарождаться вопросы… Очень много вопросов. Но больше всего его заинтересовало то, что же Том так резко спрятал за спину. Этот жест… внушал некоторые опасения… Правда, начать он все же решил не именно с этого. - Тооом, - предостерегающе протянул Гарри, медленно усаживаясь в постели, не сводя взгляда с внезапно нагрянувшего возлюбленного. - Что ты здесь делаешь?.. - спросил он и на секунду бросил взгляд в окно. На улице было темно хоть глаз коли, а значит - глубокая ночь. Он и Тома мог разглядеть исключительно благодаря крошечному огоньку прикроватного ночника, который загорался всегда, стоило только Гарри проснуться ночью - маленькая предосторожность, на случай пробуждения от кошмаров. Свет помогал быстрее понять, где он, и, как следствие, быстрее успокоиться. - Особенно в такой час?.. - Я… - начал Том и сразу же запнулся, и замолчал, напряженно уставясь в пол. Гарри же просто смотрел на того и пытался спросонья проанализировать ситуацию, не дожидаясь ответа, и… медленно, но верно он приходил к не самым утешительным выводам. Еще раз взгляну на руку, которую Том так и держал спрятанной за спину, Гарри вздохнул, мысленно готовясь к худшему. - Том… - стараясь не звучать обреченно, начал он, указав подбородком за спину юноши. - Что там у тебя? Тот, нервно дернувшись, отвернулся, и Гарри уже было решил, что тот снова будет молчать, но до его ушей все же донесло очень тихое: - Прости. - Хаа, - Гарри еще раз вздохнул. Теперь он был почти уверен, что же именно прячет его личное бедствие. Том медленно вынул руку из-за спины. В пальцах оказался зажат маленький флакончик, с зельем довольно необычного цвета. Поколебавшись еще мгновение, тот достал из кармана мантии еще один флакон. И не глядя в глаза Гарри, протянул оба ему и еще раз удрученно, можно даже сказать убито, повторил: - Прости. Гарри ничего не ответил. Приняв зелья, он внимательно их осмотрел и вынес свой вердикт: - «Дурман» и зелье мужской беременности, значит, - голос его был спокоен, не выражая никаких эмоций владельца. - Ну благо хоть зелье беременности сразу не принял. А то, в отсутствии последующего полового акта, «жертву» ждет сильное несварение, боли в желудке да и не только, - отметил он. - Ты не злишься? - тихонько изумился Том, видя совершенно спокойную реакцию. «Хм… - мысленно хмыкнул Гарри. - Похоже, он ждал скандала и обвинений, а уж никак не разговора в более-менее спокойной обстановке». - Хаа… Том, веришь или нет, но я прекрасно знал, с кем вступаю в отношения. Или ты думаешь, я недостаточно хорошо знаю твой характер? - Гарри вопросительно выгнул бровь. Том пристыженно покраснел. - То есть, ты подозревал, что я могу подобное вытворить? - Нууу… Я все же надеялся, что ты не будешь так поступать. По крайней мере, я полагал, что сейчас у тебя попросту нет причин, чтобы переходить к столь экстремальным мерам. И я действительно не понимаю, почему и зачем ты хотел воспользоваться… этим… - Гарри отвел взгляд от лица Тома и снова взглянул на флаконы в своих руках. - Это… довольно подло. Тот вжал голову в плечи. - Но и сказать, что я совсем не предполагал, что в какой-то момент ты можешь учудить нечто… - он покрутил в воздухе пальцами, пытаясь подобрать подходящее слово. - …ммм… эдакое, я не могу. Ты у меня юноша… своеобразный. И ты не прав. Пожалуй, я все-таки немного зол. - Зол? - Том снова взглянул в совершенно бесстрастное лицо Гарри, не находя там и капли гнева. - Да, я зол. Хотя и несильно. Наверное, я скорее обижен, нежели разозлен. - Что? - Мне обидно, что ты решил прибегнуть к чему-то подобному. А главное - я не понимаю почему? Зачем ты вдруг решил забеременеть от меня, да еще и таким варварским методом? Да я бы себе в жизни не простил, если бы все сработало! - к концу фразы неестественное спокойствие Гарри внезапно дало трещину, и он сорвался-таки на крик. С самого начала разговора, он давил в себе эмоции, потому что хотел мирно во всем разобраться. Но, видимо, это все же оказалось не в его силах. Такой поступок Тома заставлял его чувствовать себя уязвленным и растерянным. Он не понимал, почему тот решил так поступить. Гарри бы понял, если бы Том прибегнул к таким методам тогда, когда он еще не ответил тому взаимностью, но… «Сейчас? Почему? Просто зачем? В этом ведь нет никакой нужды. Мы и так вместе…» Но еще больше его расстраивало и вместе с тем злило понимание того, какие последствия могла иметь задумка Тома, если бы все удалось. - Себя? - переспросил Том, явно не понимая, за что Гарри должен был бы себя прощать. - Разве не меня? Это ведь я собирался… - договорить тот не смог, снова отводя глаза. - Да, себя! На тебя я был бы зол, ОЧЕНЬ ЗОЛ! Но простил бы. А вот себя - нет, - жестко отрезал Гарри и сцепил зубы, про себя считая до десяти и обратно, чтобы немного успокоиться. - Но почему? - Том, ты идиот?! - закричал он. «Н-да… успокоиться не вышло». - Ты не знаешь, как действует «Дурман»?!! Я бы не думал ни о чем, кроме секса! Ни о какой осторожности или аккуратности и речи бы не шло! Я бы просто взял тебя! Грубо и без лишних прелюдий! Я!.. К концу своей прочувствованной тирады, описывающей все «прелести» анального изнасилования, Гарри начал выдыхаться. Помолчав какое-то время и сжав в кулаках простынь, он внезапно признался: - …Не так я представлял наш первый раз. Не так. И уж точно я никогда не хотел бы того, чтобы твоим первым сексуальным опытом стал бессмысленный грубый трах, без какого-либо намека на нежность и чувства. *** Пораженный, Том застыл, переваривая сказанное Гарри. «Значит… значит, он собирался со мной… Но почему тогда…» - Но почему тогда ты оттолкнул меня?!! И до этого случая со вторжением! И после - тоже! Почему ты вел себя так, будто я совсем тебя не привлекаю?! Будто ты не хочешь меня!!! - заорал уже Том. Из его глаз невольно брызнули злые слезы. Стыд за чуть было не содеянное и слабый ужас осознания отошли на второй план. Сейчас он наконец задал Гарри вопрос, который так хотел задать все эти мучительные для него дни. «Хотя, наверное, немного поздновато… Ведь именно с этого вопроса стоило начинать, но… Что уж теперь». - Что? Окончательно развернувшийся к нему в кровати Гарри замер, глядя с искренней, даже немного детской, растерянностью. Будь ситуация другой, Том бы, наверное, рассмеялся, но сейчас смеяться совершенно не хотелось, он только сильнее заплакал, будучи больше не в силах держать в себе накопившиеся беспокойство и стресс. - Почему?.. Почему ты оттолкнул меня тогда… Когда я целовал тебя на диване? Я ведь думал… Думал, что это как раз подходящая возможность… Чтобы… чтобы перевести наши отношения на следующий этап, а ты!.. Ты просто выпроводил меня!.. Еще и… сочинил эту глупую отговорку про внезапных недоброжелателей!.. - сбивчиво выговаривал он, пытаясь в то же время утирать рукавами мантии и свитера, надетого под нее, слезы, мешающие обзору. Но это мало помогало, слезы, казалось, и не собирались заканчиваться. - И ладно бы только это! Но ведь и до этого! И после - тоже! Ты не прикасался ко мне! Только объятия и невинные поцелуи… Я… Я подумал… Подумал, что все наши… отношения - это… всего лишь фарс! Подумал… Что ты просто… просто уступил мне! И… и не собираешься меня… мне… Дать мне нечто более того, что уже дал… Я ведь… Я… - Том уже откровенно задыхался от слез. - …я подумал… Подумал, что ты… бросишь меня… - прошептал он, утыкаясь лицом в ладони. *** А Гарри так и сидел, в шоке глядя на свое горько плачущее сокровище. В инстинктивной попытке успокоить Тома, он притянул того к себе, усаживая на кровать, рядом с собой, и обнимая… Так они и сидели какое-то время, прижавшись друг к другу, один - в полном отупении от происходящего, а второй - пытаясь унять свои переживания, судорожно глотая слезы и шепча обо всем, что мучило. Гарри даже не пытался уверять Тома, что все в порядке. Потому что у обоих все было в полном беспорядке: и чувства, и - как оказалось - поступки. Постепенно приходя в себя, он покрепче обнял все еще тихо плачущего Тома. «Если бы он был малышом…» Тогда Гарри посадил бы Тома к себе на колени, обнял бы и долго-долго гладил по голове, шепча разные успокаивающие глупости. Он всегда так делал в те времена, когда тот был ребенком. С тех пор это стало невольной привычкой, но сейчас… Сейчас такой подход никак не помог бы. «Да и вырос малыш… Вырос… Да и, как оказалось, я - сам того не понимая - натворил дел… Сам довел его до такого состояния…» А Том все никак не успокаивался, продолжая плакать… И тогда Гарри просто решил сделать то, что показалось ему правильным именно сейчас. Он развернулся всем телом, поймал в свои ладони чужое мокрое от слез лицо и… поцеловал. Сначала он мягко поцеловал уголок рта Тома… Потом нежно, со всей той любовью, что копилась все это время внутри него, коротко прижался к чуть обветренным губам… Потом стал целовать слегка впалые щеки, лицо… Очертил губами брови и скулы, мимолетно коснулся трепещущих век… Слизнул соленую влагу… Провел нижней губой по колким, слипшимся стрелочками ресницам и прижался к виску. Изначально он планировал закончить - «…вообще-то, я планировал это закончить…» - эту незамысловатую ласку таким привычным еще с детства Тома поцелуем в лоб, но… «Сейчас это совершенно не к месту», - понял Гарри… А еще, пока рассыпАл по мокрой и соленой от слез нежной коже короткие поцелуи, он понял, что никогда и не думал, что вообще способен - «…так любить?..» - испытывать такие чувства… Он был готов простить… Да что там! Он уже простил Тому все! Даже эту дикую, по-детски глупую, а что самое главное - совершенно ненужную попытку удержать его. Злость и обида моментально испарились, уступая единственному желанию - успокоить, показать, что тот любим. Любим всем сердцем! И что Гарри никуда уходить не собирался и не собирается впредь… «Никогда…» И он вернулся поцелуем к губам… Нежный вначале, поцелуй как-то неуловимо стал страстным и глубоким. Гарри чуть прикусывал пухлую нижнюю губу Тома, втягивал в рот, наслаждался гладкостью зубов… Потом пробрался внутрь, вглубь чужого горячего рта… Скользил своим языком по неловкому и робкому языку Тома, щекотал небо… И не мог насытиться… С трудом отстранившись, он открыл чуть расфокусированные глаза и заглянул в чужие, широко распахнутые, блестящие от застывших в них слез… Том был ошарашен… - А сейчас я все объясню по порядку, - выдохнул Гарри, пытаясь успокоиться сам и удостоверяясь, что его драгоценный, - «И еще такой глупый!» - мальчик тоже достаточно успокоился, чтобы выслушать. - Во-первых, рассказ о внезапных «гостях» вовсе не был простой, как ты сказал, «отмазкой». Кто-то действительно пытался проникнуть в наш дом. Если не веришь мне, можешь спросить Мидси, она подтвердит. Во-вторых… тогда, до вторжения, я решил дать тебе полную свободу действий и посмотреть, куда это нас заведет, но… Но все же я совру, если скажу, что не испытал облегчения, когда нас прервали. От этих слов Том дернулся в его руках, словно от пощечины, и попытался вырваться из объятий. Казалось, тот был готов снова заплакать, а еще, кажется, влепить эту самую пощечину Гарри. Но он лишь крепче прижал того к себе и продолжил говорить. - Да, облегчение! Но вовсе не из-за того, что ты меня не привлекаешь, или я не хочу близости с тобой, мой дорогой. На самом деле, я… боюсь. Гарри увидел, как, после такого его признания, Том, тут же перестав вырываться, вскинул на него абсолютно шокированный взгляд. - Да, боюсь. Но не секса как такового, естественно. Я боюсь твоей реакции на нашу близость, - вздохнул он. У него тоже было то, что его волновало, и о чем он молчал. Но теперь - во избежание очередных недопониманий - стоило вскрыть все карты и потом просто дождаться ответа. «Любого ответа». *** - Что? - прохрипел Том, явно все еще не понимая, что же именно Гарри имеет ввиду. - Почему? С чего бы тебе бояться моей реакции? Я ведь сам был инициатором наших отношений! Так с чего тебе вообще переживать о таком?! - Ха-ха-ха, - невесело рассмеялся тот, вгоняя своей реакцией Тома в еще больший ступор. - Да, я не спорю, ты и правда хочешь того же, что и я, но… Том, тебе всего семнадцать. Ты очень молод - если не сказать что юн - и это твои первые отношения. Ты влюблен, подростковые гормоны уверенно толкают тебя к большему, но… Ты уверен, что действительно готов к этому? - Конечно готов! - изумился он, но Гарри только покачал головой. - Правда? Правда готов? Это ведь не просто влажные фантазии. Том, ты правда уверен, что хочешь, чтобы я в действительности прикасался к тебе? Гарри сдвинул ту руку, что покоилась на спине Тома, низко на его поясницу, очевидно, не решаясь спуститься еще ниже, но тем не менее ясно давая понять, какие прикосновения тот имеет в виду. - Уверен, что хочешь, чтобы мои руки оказались там, где раньше ничьи и никогда не были? Уверен, что не испугаешься? Что тебе не станет противно? - Естественно уверен! Если ты боишься моей реакции на наш… эээ… на наш телесный контакт, то могу тебя успокоить, я не совершенный неуч! Я изучал литературу! Я в курсе… В курсе того, что происходит между мужчинами и… в общем… Я уверен, что не испугаюсь и не передумаю! Я не… ничего, короче! Гарри покачал головой. - Но дело же не только в этом, Том. Сейчас тебе может казаться, что никого другого ты и видеть рядом с собой не желаешь, но… Со временем это может измениться. Как я и сказал, ты еще так молод. А я… Ты уверен, что хочешь, чтобы твой первый раз случился именно со мной? С мужчиной, многим старше тебя? С твоим нелюдимым опекуном? - Я не понимаю, Гарри… - Уверен, что не желал бы видеть на моем месте милую девушку-одногодку? Ну или парня, - тот смотрел на него, явно ожидая ответа. Том задержал дыхание. «Что? Так все дело в этом? Не в моей недостаточной привлекательности, не в том, что я парень… И даже не в отсутствии желания со стороны Гарри?.. Все дело в том, что он просто переживал обо мне? О моем комфорте и выборе?» Тому хотелось одновременно смеяться и плакать, злиться и умиляться. - Мерлин, так тебя это волновало? В этом была причина того, что ты избегал лишний раз прикасаться ко мне? - спросил он. В ответ Гарри просто кивнул. - Гарри, ты такой идиот! - сокрушенно простонал Том и все же облегченно рассмеялся, утыкаясь головой в плечо своего излишне заботливого и мнительного мужчины. «Правда, не стоит забывать, что излишне мнительными оказались мы оба. Я тоже накрутил себе такого, что теперь так стыдно, хоть сквозь землю провались!» - Гарри, я благодарен тебе за заботу… И твоя заботливость - это как раз одно из тех качеств, за которые я тебя и люблю, но… Ты говоришь просто неимоверные глупости! Начиная хотя бы с того, что я попросту не хочу, чтобы ко мне прикасался хоть кто-то, кроме тебя! И мне нахрен не сдалась никакая «милая девушка». Единственный, кто мне действительно нужен, - это мой глупый бывший опекун Морган Гарольд Гонт! И никто другой! И возможно, - Том намеренно выделил это слово так, будто он и сам подвергает сомнению то, что собирался сказать, - я слегка слукавлю, если скажу, что совершенно не боюсь. На самом деле, поначалу я жутко мандражировал и волновался, когда представлял наш первый раз. Но это было до того, как мне в голову пришла мысль, что я тебя не привлекаю, и на этой почве у меня слегка поехала крыша. Но в любом случае я четко знаю, что хочу, чтобы этот пресловутый первый раз - как, впрочем, и все последующие - произошел с тобой! С мужчиной, от которого я без ума. Так что вопрос только в том, хочешь ли ты… со мной… К концу своей импровизированной речи Том почувствовал, как его щеки начинают теплеть. К счастью, договаривать и не пришлось. Руки Гарри скользнули на его бедра и слегка сжали. Было понятно, что тот просит посмотреть на него. Он так и сделал. Поднял взгляд и уставился в зеленые глаза напротив, и… Его сердце мгновенно ускорило свой ход. Взгляд Гарри изменился. Том, наконец-то, увидел там то, чего не находил ранее, хотя так сильно желал, - любовь. Не нежную и теплую любовь опекуна, а любовь одного взрослого человека к другому такому же. И страсть. Ту самую страсть, граничащую с одержимостью, что была так хорошо знакома Тому и так сильно была похожа на его собственную любовь к Гарри. - Ты прав, я идиот, - согласился тот, оглаживая и крепче сжимая его бедра. - А отвечая на твой вопрос… Я люблю тебя, Том. И вполне естественно, что я тоже хочу овладеть объектом своей страсти… На последних словах зрачки Гарри расширились до предела, а тело прошила едва заметная дрожь. Тому казалось, тот замер в предвкушении… - …и раз уж мы оба не против, то, полагаю, твое возвращение в Хогвартс можно немного отложить. Стоит развеять некоторые возникшие в твоей светлой головушке заблуждения и откровенно пагубные мысли… Том смотрел в эту черноту с тоненьким зеленым ободком по краю и только надеялся, что он все понял правильно и сейчас… Он нервно облизал губы… …И Гарри не заставил себя ждать. Тот прижался губами к шее Тома, чем вырвал у него первый в эту ночь стон, и стал аккуратно снимать с его плеч мантию. Потом медленно, словно дразня, уложил на спину. Еще один горячий поцелуй пришелся ему куда-то в область челюсти. - Но перед тем, как начнем, у меня все же будет одна просьба… - прошептал Гарри, не переставая целовать его такую, как оказалось, чувствительную кожу. - Что… за… просьба?.. Произнести целиком даже такое короткое предложение, не глотая нервно воздух между словами, у Тома не получалось. Он так хотел, чтобы Гарри продолжал, что ему было откровенно плевать, какая у того просьба. Он сейчас согласился бы на любые условия! «Надо сбросить Дамблдора вместе с Грин-де-Вальдом с Астрономической башни? Да! Да… Устроить парад слонов и массовые пляски с фейерверками на похоронах этих двоих? Да! Да, Гарри, да… Все что пожелаешь! Только не останавливайся!..» Но тот остановился. Перестал целовать шею Тома, перестал прижиматься к нему своим горячим бедром и медленно скользить по его телу теплыми, чуть шершавыми ладонями, задирая свитер Тома вверх, к самому подбородку. - …Том… Том, милый, ты меня слышишь? - …да… да, Гарри… - Том! Ты не слушаешь, - тот больше не целовал его, а просто ласково гладил по волосам, внимательно всматриваясь в лицо, очевидно желая таким образом показать, что сейчас полностью серьезен. - Если вдруг в процессе ты поймешь, что тебе больно, неприятно или попросту не нравится происходящее, ты обязательно скажешь мне об этом, хорошо? - Да, хорошо… - прошептал он, обвивая руками чужую шею. Хотя был просто абсолютно уверен, что ничего подобного не произойдет, но если так его мужчине будет спокойнее, то он согласен… На все согласен… - Отлично. «Мне же это не показалось?..» В голосе Гарри внезапно промелькнули какие-то прямо-таки плотоядные нотки, что не ускользнуло от Тома, но он усомнился было… Но уже в следующее мгновение тот буквально впился в его губы требовательным поцелуем, а чужие руки опять скользнули под свитер. Теперь Гарри снова увлеченно исследовал его губы и тело… Целовал так глубоко, словно упиваясь им… Словно и сам дорвался до давно желаемого… И это сводило Тома с ума. Он с удовольствием и жаром отвечал на поцелуи, стонал в чужие губы, тяжело дышал… Пытался так же нежно дотрагиваться до чужого тела, но… не получалось. Движения были рваные, неловкие… Хотелось всего и сразу, а чего именно - было непонятно… Он только прекрасно понимал одно, что этими поцелуями, равно как и ситуацией, сейчас всецело руководит Гарри. Он был полностью в его руках, причем буквально. Но Том не испытывал ни малейшего желания оспорить или попытаться перенять главенство. Прямо сейчас он чувствовал себя желанным и нужным, поэтому предпочел просто отдаться на откуп Гарри и его рукам. *** Гарри понимал, что его… Несет? Если можно так сказать… Долгое время - «Слишком долгое!» - он не разрешал себе даже задуматься о том, каково это - прикасаться к Тому так. Понимал, что если начнет, то уже не остановится и обязательно претворит фантазии в реальность… И вот она, реальность. «Томми, мое драгоценное сокровище, в моей спальне, в моей постели, стонет от каждого моего прикосновения… Чем распаляет все сильнее, заставляя кровь стучать в голове набатом…» С большим трудом оторвавшись от чужих губ, на что Том отозвался недовольным мычанием, он стянул с того свитер и принялся выцеловывать узоры на столь желанном теле. Он оставлял засосы на жилистой шее и острых ключицах… Прикусывал кожу на угловатых, еще юношеских плечах, оставляя розовые отпечатки зубов… Проводил языком по солоноватой от пота коже, оставляя влажные дорожки… Медленно спустился к соскам… Маленькие розовые горошины были столь соблазнительны! И вызывали у него жгучее желание обвести их языком, чуть прикусить, втянуть в рот… Он не отказал себе ни в одном из этих желаний и был вознагражден почти жалобными стонами его драгоценного мальчика, что выгибался ему навстречу, желая продлить каждое касание… Пока его губы были заняты сосками, Гарри разобрался с ремнем на брюках Тома, но стоило только ему попытаться расстегнуть первую пуговицу, как тот дернулся и он остановился… С трудом, но остановился, тяжело дыша, жадно облизываясь, но убирая руки. - Том?.. - Нет! Н-не останавливайся, я просто… - торопливо забормотал Том, пряча глаза. *** Это было великолепно! У него голова шла кругом, тело горело и словно жило собственной жизнью, издавая совершенно неконтролируемые стоны и вздохи. Губы Гарри творили что-то невообразимое с его плотью… Конечно, Том не раз и не два… да если честно, то далеко не одну сотню раз за эти годы ласкал себя. Естественно, в такие моменты он представлял рядом с собой Гарри. И вполне естественно, что он пробовал… разное. И раньше Том пытался играть и со своими сосками - он слышал, что у некоторых мужчин они тоже бывают очень чувствительными - но, после пары неудачных попыток, предположил, что сам в число таковых не входит, но… «Мерлин, как же я ошибался! Похоже, очень большую роль играет и то, кто прикасается… Вот сейчас… Сейчас это… просто восхитительно!..» Когда Гарри обхватил губами его сосок и стал посасывать, Том выгнулся и громко застонал. Это было почти мучительно, но так сладко! Ему хотелось, чтобы тот ни за что не останавливался, казалось, что он может достигнуть пика наслаждения только от одной этой ласки… Но при этом же и жутко хотелось большего… «А что же я буду ощущать тогда?..» Голова кружилась, руки дрожали, сердце громко стучало в ушах… Хотелось прижаться своим обнаженным телом к такому же телу Гарри, хотелось всей своей горящей от укусов, поцелуев и жажды прикосновений кожей слиться с чужой, спаяться в единое целое… Но когда Гарри избавил его от свитера и принялся за брюки, Том внезапно… испытал какую-то неуверенность. Нет, не по поводу происходящего в целом. Ему ведь было так хорошо!.. Но сквозь чувственную муть в мозгу вдруг прорезалась неуверенность в себе. Видимо, мысли последних дней все же несколько подточили его самоуверенность. Внезапно он смутился… Застеснялся… Конечно, он знал, что он очень красив, но… Лицо это не совсем то… Да и одно дело чувствовать себя красивым и уверенным на фоне угловатых подростков, но вот если сравнивать себя с Гарри… Том вдруг показался себе каким-то… откровенно несуразным. Таким же угловатым подростком, каких была полная школа. Ведь пусть в сравнении с одногодками он выглядел весьма и весьма: высокий, подтянутый, с очень даже развитыми мышцами… Глядя на старшекурсников Хогвартса, Том считал, что он в совсем неплохой форме, но… «Но Гарри…» Тот тренировался намного больше него. И хотя Том уже сейчас, в свои семнадцать, был выше ростом, но его любимый мужчина был… Был именно мужчиной: зрелым, статным, шире него в плечах, массивнее, спортивнее. Даже прямо сейчас под наполовину расстегнутой пижамой были видны крепкие мышцы, которые его так и тянуло потрогать, лизнуть… Тому вдруг показалось, что на фоне Гарри он вообще не стоит внимания… «И что? Прекратить все из-за каких-то внезапных дурацких комплексов? Да ни за что!» И когда Гарри остановился - с явным усилием - обеспокоенный его поведением, он только и смог, что пробурчать, запинаясь от стеснения и недовольства собой: - Нет! Н-не останавливайся, я просто… Краснея, Том решительно стянул с себя брюки, сразу вместе с трусами, и откинулся обратно на постель, с легкой взволнованностью наблюдая из-под полуопущенных век за реакцией Гарри. Несколько мгновений лицо того выражало только непонимание. Видимо, Гарри было действительно трудно отвлечься от своих предыдущих действий. Но вот недоумение стало сменяться хищной заинтересованностью, пока черные от возбуждения глаза скользили по теперь полностью открывшемуся взглядам телу. - Том, - прошептал тот и провел большим пальцем по его щеке. - Ты прекрасен… Чужая рука скользнула к шее, кончики пальцев Гарри прошлись по его груди, животу и бедрам, остановившись на колене. Он по-прежнему наблюдал за тем, как тот рассматривает его, и только ярче залился жгучим румянцем, когда взгляд Гарри скользнул по его члену и спустился ниже по ногам… - Ты прекрасен… Весь, мой драгоценный… Мое прекрасное сокровище… - с жаром выдохнул Гарри. От этого низкого голоса, от почти вибрирующего от страсти тона, у него перехватило дыхание и что-то там дернулось под ребрами… «Наверное, так любимые девчонками якобы бабочки взмахнули своими крылышками… Ха-ха…» Том едва ли мог скрыть радость и удовольствие от подобных слов. Тем более он знал, что Гарри ему не врет, - «Глаза не могут врать! Мне ли как легилименту это не знать?» - Гарри действительно считал, что он прекрасен. Полностью. Весь. Облегченно улыбнувшись, он постарался отбросить остатки стеснения и потянулся туда, где чужая золотисто-смуглая кожа так и манила дотронуться до себя… Он игриво глянул, извернулся на простынях и уселся на Гарри верхом, сжав бедра того коленями. Принялся расстегивать пижамную рубашку и - «…наконец-то!» - прижался всем телом к голой груди и торсу Гарри. *** - Ха-ха… какой энтузиазм… Ааах… Гарри не смог сдержать страстного вздоха, когда поборовший свое смущение Том освободил его от одежды и прижался к его телу. Он ничуть не покривил душой, когда сказал, что Том прекрасен. Гарри было откровенно трудно оторвать от того взгляд. Да, его мальчик был еще по-юношески худ, но тем сильнее эти стройность и изящество воспламеняли внутри него что-то… пробуждали… «Жажду обладать, желание навсегда оставить себе, спрятать и не давать увидеть его такого больше никому! Укрыть от всего мира». Они были очень разными, а схожи только в том, что оба широкоплечи и темноволосы, в остальном же… Ну у Гарри точно не было таких длинных стройных ног, что - он знал - будут еще длиннее, ведь Том еще подрастет. Не было у него и таких плавных изгибов тела, что уже сейчас, всего лишь на пороге превращения во взрослого мужчину, поражало грядущей безупречностью форм, уже явно видимой за юношескими нескладностью и худобой. Кожа Тома - это бледное совершенство - так красиво сейчас контрастировала с кожей Гарри… Еще одна их непохожесть, ведь он всегда был смуглым, а летний загар не покидал его круглый год… В глазах Гарри Том действительно был идеален и манил безо всяких зелий. И он больше не желал сдерживать себя… Он вернулся к этим соблазнительным розовым соскам, что притянули его внимание раньше, а теперь - «Так удобно!» - были почти перед самыми его губами, и принялся ласкать их языком поочередно… Том тихонько вскрикнул, когда он в первый раз слегка сжал сосок зубами. - Ааа… С-сделай так еще… - просяще заскулил тот. Такая откровенная просьба пробудила внутри Гарри еще большую жадность и желание обладать. Ему так захотелось присвоить Тома себе… И конечно он сделал, как его просили. Он чуть прихватывал зубами и щекотал языком один сосок, втягивая в рот и перекатывая между губами, пока второй сжимал пальцами, потирая подушечками… *** От жадного взгляда, которым Гарри опалил его, Тома по-настоящему бросило в жар. А уж последовавшие за этим более напористые ласки просто свели с ума. Он буквально плавился под губами и руками своего любимого мужчины, хватался за плечи того, гладил спину, зарывался пальцами в густые пряди, прижимая голову того к своей груди… - «Мордред подери, как же это восхитительно!» - Но ему хотелось губы и язык Гарри везде, не только на сосках, а руки того Том не отказался бы ощутить на своих ягодицах или… - «…или на члене…» - но руки Гарри, - «…будто нарочно!..» - были везде, но не там, где хотелось Тому. Он захныкал, подаваясь вперед бедрами, в надежде, что тот поймет, что ему сейчас нужно больше всего. И руки Гарри действительно приблизились к его члену, только вот - к большому его разочарованию - так и остановились внизу живота, вырисовывая узоры подушечками пальцев. - Гарриии, - снова прохныкал Том, только в этот раз уже более требовательно и даже чуть обиженно. Но вместо того, чтобы наконец дать ему то, что он так хотел, Гарри лишь коварно ухмыльнулся и, лизнув напоследок покрасневший влажный сосок, провел по его груди и шее дорожку носом и остановился возле уха. Том снова обиженно захныкал, но эти звуки быстро сменились стоном, когда Гарри чуть вобрал в рот мочку его уха, а после зашептал, касаясь губами столь, оказывается, чувствительного местечка: - Ты мой. Теперь ты мой. И ты должен понимать, что я такой же жадина и собственник, как и ты, мой драгоценный… А может, даже больше. Теперь… Я тебя не отпущу. Не смогу… Никогда. И ни за что… Тома аж затрясло от этих слов. По идее, стоило бы насторожиться или, возможно, даже испугаться… Но он был счастлив! Его переполняли какая-то пьяная радость и бурный восторг! Его совершенно не смущали упомянутые Гарри качества. НАОБОРОТ! Он хотел, чтобы тот присвоил его. Хотел, чтобы тот испытывал потребность в нем. Чтобы хотел, нуждался в нем и терял голову… Так же, как и сам Том… И будто подтверждая свои слова, Гарри подхватил его под ягодицы и приподнял… И он даже не успел ничего понять, как уже лежал на кровати, а тот возвышался над ним, опираясь на вытянутые руки и пожирая этим своим опасным жадным взглядом. - Да! Я твой! Твой. Твой, Гарри. Только возьми… - зашептал он, обнимая Гарри за шею и зарываясь пальцами в его длинные волосы. - Отлично, - буквально прорычал тот и, опустившись на постель, наконец прикоснулся к уже болезненно пульсирующему, твердому члену Тома. Почувствовав чужую руку, он застонал, подаваясь бедрами вперед и невольно впиваясь ногтями в плечи Гарри. Тогда он еще не подозревал, что это станет только началом его сладкой пытки. Гарри ласкал его медленно… - «…очень медленно!..» - постоянно дразня и будто играя. Том чуть ли не выл под ним, - «Так мало! Жутко мало! Надо больше, быстрее!» - но тот не позволял ни ускорить, ни усилить… Ни на миг не переставая ласкать его член, Гарри лишь чуть отвлекал Тома, терзая его рот глубоким, жадным поцелуем. Со временем ему стало казаться, что эти медленные ласковые движения - везде, по всему его телу, а не только на члене. Он таял в этой выматывающей, изнуряющей, но такой сладкой муке. Плыл, совершенно не замечая, как медленно ускоряется темп, как все его тело начинает пульсировать: губы оттого, с каким голодом их буквально пожирают, тело оттого, что, кажется, каждая его клеточка сокращается в едином ритме, стремясь приблизить пик удовольствия. Единственное, что замечал Том, - это Гарри. Гарри, за которого он хватался как за спасательный круг… А его тело раскалялось до предела, не в силах выдержать охватившее его удовольствие и возбуждение. Поэтому не было ничего удивительного в том, что - когда Гарри, в завершение очередного движения вверх, провел большим пальцем по головке - Том не выдержал и - громко простонав прямо в чужие губы: «Гарриии…» - кончил. Тяжело дыша, он откинулся на простыни и затуманенным взглядом наблюдал, как тот, в свою очередь, с жадным любопытством разглядывает его самого. - А… а ты? - прохрипел Том, смотря на все еще твердый член Гарри. - Не волнуйся, мой драгоценный, я прекрасно справлюсь, - уверил его Гарри и опустил руку уже на свой член. Правда, себя он ласкал намного более резкими и быстрыми движениями, при этом не отрывая взгляда от распластавшегося перед ним Тома. Гарри смотрел на него. Пожирал его своим взглядом: раскрасневшееся лицо; припухшие алые губы; шею, с россыпью засосов; грудь, с яркими от интенсивных ласк сосками и парой следов от укусов; полуопавший член, в окружении брызг спермы… Да, Гарри жадно, с нескрываемым наслаждением, смотрел на все это. И пожалуй, именно это воспоминание, где тот так беззастенчиво удовлетворяет себя, пожирая его взглядом, отправится в папку самых любимых воспоминаний Тома. Зрелище было невероятным во всех смыслах, и он был уверен, что еще не раз пересмотрит то во всех подробностях. Особенно момент, когда Гарри довел себя до пика и кончил… Тоже с именем Тома на губах. *** Возвращение в Хогвартс для него прошло как в тумане. Он не помнил ни путь от Хогсмида к замку, ни дорогу по тайному ходу к общежитию факультета, ни то, как ложился досыпать оставшийся до подъема час. По утру друзья его еле растолкали. Повезло, что Том совсем потерялся от переизбытка впечатлений и рухнул в кровать, не задернув занавеси. Иначе, учитывая, что соваться за балдахин его кровати было сродни самоубийству, он мог проспать и все уроки. И так добудиться его сегодня было задачей не самого простого толка. Когда же Том наконец соизволил выползти из своей тряпичной обители, проводили его в ванную два до крайности шокированных взгляда. Но его мозг был еще слишком сонным, чтобы обратить внимание на молчаливую пантомиму друзей. Но вот уже в ванной, на скорую руку приняв душ и принявшись чистить зубы, он замер напротив зеркала со щеткой во рту, оценив наконец-то собственный внешний вид. Теперь внезапный шок Антонина и Абраксаса приобрел вполне логичное обоснование. Вся шея Тома была усыпана красно-фиолетовыми синяками, что без малейших сомнений идентифицировались как засосы. Том закрыл глаза, почувствовав сильный прилив смущения. Он вспомнил, что - перед тем, как он ушел - Гарри спрашивал его, хорошо ли он владеет косметическими чарами, и Том уверил того, что вполне сносно с ними управляется. И вот в итоге… Он просто забыл их наложить. «Конечно, ведь всю дорогу я только то и делал, что в деталях вспоминал и записывал в памяти прошедшую ночь…» Стоило вспомнить о зафиксированных в мозгу природного легилимента воспоминаниях, как те яркими вспышками, в мельчайших подробностях, замелькали у него в мозгу, заставляя еще больше смутиться. Но Том ни о чем не жалел! А уж обещание, полученное от Гарри напоследок, и вовсе заставляло дрожать от нетерпения. Ведь этой ночью они так и не добрались до самого главного, только - как сказал Гарри - «немного спустили пар». Но тот пообещал, что вот на бельтайнских каникулах, которые должны начаться уже в эти выходные, они зайдут дальше. И Том уже с огромным нетерпением ждал… «Но тем не менее - это не повод для излишней забывчивости. Вот что сейчас им сказать? Впрочем…» Том, глубоко вдохнув и медленно выдохнув, успокоился и принялся дальше чистить зубы. Закончив, он наложил косметические чары на шею, а после - немного подумав - на губы, а также на область вокруг глаз. Губы, после долгих страстных поцелуев, выглядели воспаленными, а под глазами красовались глубокие тени из-за недосыпа. В общем, Том сейчас являл собой колоритный набросок к картине - если бы хоть кому-нибудь пришло в голову таковую написать - «томный юноша после ночи страсти». Впрочем, несмотря на то, что спал сегодня всего-ничего, чувствовал он себя вполне бодрым и энергичным, что и неудивительно: впервые - с того момента, как он осознал свои чувства и желания по отношению к Гарри - Том ощущал себя полностью удовлетворенным и морально, и физически. Поэтому некая легкость в теле не удивляла, а воспринималась естественной. Тихо напевая, Том еще раз оглядел себя в зеркале и, удостоверившись, что ничего не пропустил, покинул ванную. Удивленные и растерянные взгляды друзей, как и любые их вопросы, он решил просто игнорировать. «Пусть думают, что им все привиделось». Весь последовавший день Том провел в приподнятом настроении и - стоит признать - некоторой рассеянности. Вполне естественно, потому что произошедшее между ним и Гарри не давало ему покоя. Да он, если честно, не сильно этой рассеянности и сопротивлялся, буквально смакуя свои воспоминания одно за другим. Из-за чего и получил рекордное для себя количество замечаний от учителей, поскольку за весь день не смог сносно ответить хотя бы на один их вопрос. Преподаватели бросали на него удивленные и слегка неодобрительные взгляды. Ученики, видимо, удивление педсостава разделяли и тоже то и дело зыркали, хоть и без особого энтузиазма. Видимо, пока не забыли об устроенном им Гонтом зимой разносе, с показательным растерзанием всех особо отличившихся. «Конечно, где же это видано, чтобы отличник-Гонт летал в облаках, да еще и явно не спешил оттуда возвращаться? Ничего, перебьетесь без меня денек». А вот друзей Тома, в отличие от всех остальных, переполняло и множество других чувств, кроме удивления. Что нетрудно было заметить. Краем уха Том слышал, как Антонин тихо пересказывал Вальбурге то, что они с Абраксасом смогли оценить утром. И теперь все трое сверлили его пораженными, обеспокоенными и немного подозрительными взглядами. Но ему самому было на их взгляды та-а-ак наплевать!.. Объяснять и рассказывать им он все равно ничего не собирался, так что… «Пусть утрутся! Придется им довольствоваться своими, наверняка нелепыми, подозрениями». *** - Пф, такой примитивный проход, - презрительно буркнул своему, очевидно, напарнику крепкого телосложения и невыразительной внешности мужчина, стоящий перед колонной, разделяющей девятую и десятую платформы вокзала Кингс-Кросс. - Это же англичане, - пренебрежительно ответил ему тот самый напарник, высокий худой мужчина, с короткой острой бородкой. - Это, да. Подумать только, что в школу дети магов отправляются поездом, словно какие-то магглы! - Да, сомнительное решение. Но у нас с тобой сегодня немного другая задача, и лучше поспешить, пока здешние служители правопорядка ничего не заподозрили, - отметил худой мужчина с бородкой, уточнив время с помощью соответствующего заклинания. Его напарник только скривился, но кивнул: действительно, им не стоило задерживаться здесь дольше необходимого.