Злодей, который влюбился

*** Уже сегодня вечером Том отправляется в Хогвартс. Последний постсимптом проклятия средневекового Малфоя миновал. Обжигающий, доводящий почти до ручки холод оставил свою жертву в покое еще утром субботы. А уже сегодня, вечером воскресенья, Том собирал вещи, готовясь после ужина отбыть камином в школу. Директор Блэк будет ждать его в своём кабинете не позднее десяти часов вечера. Стоило бы сказать тому «спасибо» за эту уступку, иначе пришлось бы тратить на дорогу от «Трех Метел» до Хогвартса последние часы их последнего в эти каникулы, совместного с Гарри вечера. Несмотря на то, что физически Том был вымотан и даже истощён семью днями форменной экзекуции, эйфория, охватывающая его каждый раз при мысли о том, что они с Гарри теперь ПАРА, служила прекрасной анестезией не только его измученному телу, но и пережившему непростое испытание разуму. Но короткий промежуток времени между страданиями от проклятия и возобновлением учебы, отведенный для небольшой передышки, очень быстро подходил к концу, а вместе с ним и возможность находиться рядом с Гарри круглые сутки. Мерлин! Как же Тому не хотелось возвращаться обратно в «дорогой» Хогвартс! Особенно сейчас! Когда их отношения с Гарри наконец приобрели романтический характер! «Что за несправедливость такая?! Я, наконец-то, получил того, кого так сильно и давно хотел, а мне даже не дают нормально этим насладиться!» Том подавил горестный вздох и продолжил укладывать вещи в сундук с расширением пространства. Вещей, в общем-то, было не особо много, все школьные принадлежности, форму и ту часть одежды, из которой он ещё не вырос, Том оставил в школе, но все же было и что собирать. Поэтому сейчас, расстроенно шипя себе под нос ругательства на парселтанге, он аккуратно складывал чарами новые рубашки и брюки, отбирал флакончики с нужными зельями и надеялся, что этот семестр пройдет как можно быстрее. «Хорошо хоть разрешены прогулки в Хогсмид по выходным, смогу спокойно ускользнуть домой и провести время с Гарри. Пусть и несколько часов, но хоть что-то!» - утешал себя Том, хотя в глубине души и возмущался тем, насколько же мало ему будет нескольких часов в неделю в обществе любимого. *** Внешне между ними все казалось прежним. Они все так же были Томом и Гарри. Жили все в том же доме. Так же завтракали, обедали и ужинали. По-прежнему общались с друг другом на привычные темы и занимались своими обыденными делами… Все было как обычно, но… Но в то же время и иначе. По сути, изменились только мелкие детали. Но именно детали меняли все! И они оба прекрасно чувствовали эти изменения. Например, неуловимо изменились их взгляды, которые они бросали друг на друга. Особенно сильно это касалось Гарри. Взгляд, которым тот провожал Тома, теперь стал совершенно другим. Таким же любящим, но… Более тяжёлым, оценивающим, вызывающим толпы приятных мурашек на загривке. Изменились прикосновения. Том больше даже не пытался ни сдерживаться, ни маскироваться, он прикасался к Гарри при первой же возможности и именно так, как ему хотелось. А Гарри… тот не позволял себе подобного, на контрасте со своими потяжелевшими взглядами, касания его стали еще более нежными, из-за чего Тому порой казалось, что тот спутал его с каким-то очень хрупким и драгоценным артефактом. Но даже несмотря на попытки Гарри удержать их отношения в рамках нежных романтических ухаживаний и лёгких - как назвал бы это прямолинейный Тони - «чмоков», Том был счастлив и пока не настаивал на большем. Все же они только изучали реакции друг друга, да и стоит уважать желание Гарри не торопить события. Но вот позже… Позже Том обязательно придумает, как бы намекнуть, что ему хотелось бы и чего-то более серьезного. Правда, он все же немного не сдержался и вечером, после их взаимного признания, приняв независимый вид, попытался улечься спать в комнате Гарри, но, к его большому сожалению, уловка не удалась, и он был мягко, но непреклонно отослан обратно, в собственную спальню. Как жаль. «Ну ничего, рано или поздно, но я буду проводить ночи в постели Гарри и просыпаться с ним рядом. Теперь это только дело времени, - успокоил себя Том, и продолжил сортировать свои исследовательские заметки. - Но сегодня вечером я должен вдоволь насытиться своим мужчиной, прежде чем - на пять долгих дней - отправлюсь в Хогвартс». - Том. Звук чужого голоса вывел Тома из задумчивого состояния. Он поднял голову от пергаментов и увидел стоящего в дверях его комнаты Гарри. - Да? - Если что-то потребуется я буду на кухне, дорогой. Ты сегодня уезжаешь, поэтому я собираюсь приготовить для нас ужин. Что-то особенное, - мягко проговорил Гарри, улыбаясь. - Ты хочешь приготовить сам? - Да. Думаю что-то из твоих любимых блюд. - Тогда, может, я помогу? - немного взволнованно спросил он, было приятно, что Гарри тратит столько своего времени на приготовление без магии любимых блюд Тома. И все ради того, чтобы просто порадовать его. - Не стоит. Мы с Мидси начнем готовить, а ты собирайся не спеша, а как закончишь - приходи, поможешь накрыть на стол. Поужинаем в гостиной, при свечах… Как тебе такое предложение? Том сглотнул набежавшую слюну. Он даже сам не понимал, чего ему хотелось больше - попробовать любимые блюда, которые в Хогвартсе не сыскать, или же… «Гарри… при свечах… Вау!!!» Он встал с кровати и подошёл к Гарри. - Спасибо, - прошептал Том, чуть обнимая своего излишне - в чём он был уверен - сдержанного любимого. - Мне совсем не трудно, - прошептал тот ему на ухо, своим горячим дыханием заставляя стайку мурашек пробежать по телу Тома. - В общем, приходи на кухню… - Гарри сделал шаг назад, в очередной раз оставляя Тома взбудораженным эмоционально и немного возбужденным физически. Ему хотелось немедленно вернуть их близость, но, подавив разочарованный выдох, он все же не стал останавливать Гарри. От романтического прощального ужина - «Да ещё и при свечах!» - он не мог, да и не хотел отказываться, предвкушая всем сердцем. *** Гарри ушёл на кухню, а Том, усевшись на кровать, задумчиво уставился в одну точку. Перед глазами все еще был Гарри, а на кончиках пальцев - тепло его тела. - Ты опять пахнешшь возсбушшдением… - бесцеремонно заявила Нагайна, вползая в комнату через приоткрытую дверь. Том скривился как от зубной боли. «Да. Наги, порой, может мастерски портить настроение, прогоняя даже самые сладкие грезы», - он едва удержался от того, чтобы не прошипеть в ответ какую-нибудь гадость, и повернулся обратно к сундуку, всем своим видом показывая, что не настроен выслушивать от нее ни нотации, ни колкости. Обычно Том всегда был рад своей, ставшей с возрастом не в меру саркастичной компаньонке, но, пожалуй, не в такие моменты. Нагайна, как бы она ни была уверена в обратном, плоховато разбиралась в человеческих эмоциях и чувствах. Хотя Том и пытался ей объяснять, но многое она была просто не способна осознать. Оно и понятно, та все-таки была змеей, пусть теперь и магической. Но это ничуть не мешало ей - порой откровенно излишне - опекать своего хозяина или испытывать его нервы на прочность. Вот и сейчас ей явно хотелось повеселиться за чужой счет. Свернувшись на кровати, она принялась сверлить Тома немигающим взором своих желтых глаз, а он только посматривал в ее сторону, пытаясь задавить в себе так и рвущиеся наружу раздражение и недовольство. - Сс-сс-сс… - по-змеиному засмеялась Нагайна, наблюдая за его потугами. - Ты ссейчасс напоминашшь мне ссебя в то время, когда только ещше в первый разс отправлялсся в этот вашш Хогхвартсс. Тогда ты точно так жше подшшимал губы и иссходил негодованием, никак не жшелая осставлять ссвоего чшеловека. Только ссейчасс от тебя нессет ещше и возсбушшдением… - И чшто? Я и ссам зснаю, - отозвался Том, раздраженно дернув плечом. - Ххотя я тебя понимаю, - совершенно спокойно продолжила змея. - Тебе наконецс удалоссь зсаполучшить жшеланного ссамцса. Я бы тожше рассстроилассь, ессли бы ссрассу поссле мне пришшлоссь ухходить. Твоему чшеловеку ужше давно пора зсавессти зсмеенышшей. От него тожше паххнет жшеланием. Том кашлянул, пытаясь скрыть довольство и легкое смущение от слов Нагайны. Она и раньше бывало называла Гарри самцом Тома, и на прущий от него запах готовности к размножению тоже указывала не единожды, говоря, что ему нужно поспешить и побыстрее образовать семью с Человеком. И Том уже даже более-менее привык к подобным высказываниям. Но в этот раз, из-за изменившихся обстоятельств, все же немного смутился, слишком уж живописно представив процесс обзаведения потомством… Возможно даже, излишне подробно… Хотя детей заводить им с Гарри еще точно рано. Да и делить внимание любимого с кем бы то ни было еще - пусть даже это и будут их собственные дети - ему не очень хотелось. Может, годиков эдак через десять или двадцать… В общем тогда, когда Том насытится безраздельным владением своим Гарри, вот тогда можно будет задуматься и о детях. Но не сейчас. Сейчас он еще точно к этому не готов. Из дум о далеком будущем его вывел вновь раздавшийся шипящий смех Нагайны и очень понимающий взгляд от нее же. Том фыркнул и попытался снова вернуться к сбору вещей, но ему опять же помешала Нагайна, на этот раз спокойно соскользнувшая с кровати прямо в его сундук. Эта нахалка еще и тихо зашипела что-то себе под нос, удобно укладываясь там. - И чшто это ты зсадумала? - непонимающе уставился он на змею, высунувшую из сундука свою флегматичную морду. - Я поеду сс тобой в шшколу. Присссмотрю. - И зсачшем жше? - Чштобы ты ничшего не натворил. Том хотел возразить, что он вполне способен держать себя в руках, но Нагайна продолжила: - Кроме того, ты ещше не до концса оправилсся от того мерзского проклятия. Не сспорь, я еду ссс тобой. Том фыркнул и продолжил заниматься своим делом. Он не был совсем уж против того, чтобы змея отправилась с ним. Хоть Нагайна порой и ужасно раздражала, но пожалуй, если быть честным с самим собой, она все еще была его самым близким другом, и лучше нее Тома знал только Гарри. Так что возможность откровенно поболтать с ней, пока он будет киснуть в школе, была весьма заманчива. Из-за значительно увеличившихся габаритов, ей нельзя будет покидать комнату Тома в общежитии Слизерина, но от недели, а точнее - всего пяти учебных дней и шести ночей взаперти, ничего с ней не случится. «Интересно будет вспомнить старые времена, когда Наги еще везде меня сопровождала, и полюбоваться бледными физиономиями друзей. Те уже давно отвыкли от чешуйчатой соседки, а она еще и знатно подросла с тех пор». У Тома не получилось в свое время стать старостой и заселиться в отдельную комнату. Последние годы он был слишком увлечен своей исследовательской деятельностью, из-за чего совсем позабыл продемонстрировать декану свои лидерские способности и подтолкнуть Слизнорта к мысли, что «Том Гонт может стать прекрасным старостой». Так что спал он по-прежнему в одной комнате с Аби и Тони. Но теперь он нашел хоть какой-то плюс в этом. У него будет повод повеселиться, когда те поймут, с кем им некоторое время придется спать в одном помещении. «Скажу им, что это эксперимент по наблюдению за взаимодействием студентов змеиного факультета и реальной змеи. Пусть Аби напишет папеньке. Пусть тот тоже попереживает за сына. Хотя вряд ли, конечно, переживания лорда Малфоя, этого напыщенного индюка, смогут хоть на одну сотую сравниться с тем, что пришлось пережить Гарри, глядя на меня всю эту неделю!» Да, от этих мыслей Тому стало немного легче, он даже улыбнулся слегка. Ну никто ведь и не ждал, что его мстительность чудесным образом пропадет, уступив место любви. То, что Том любит Гарри, не значит, что он станет более терпим и по отношению к другим людям. Он уже составил более чем внушительный список книг, который должен послужить компенсацией перенесенных им страданий. А Гарри еще добавил почти столько же и приложил к списку очень краткое и «милое» послание, основной посыл которого заключался в том, как же тот разочарован в способностях лорда Малфоя «здраво оценить опасность некоторых проклятий». И что-то подсказывало Тому, что, после получения подобного послания от Гонта-старшего, белобрысый лорд еще долго будет жить оглядываясь. *** Но ему все еще было плохо! «Может, утащить что-нибудь из вещей Гарри?.. - размышлял Том. - Возьму с собой, чтобы было не так тоскливо…» - и огляделся по сторонам. Взгляд скользнул по прикроватной тумбочке и сфокусировался на подарке от Гарри на его недавнее семнадцатилетие. Том всегда ценил и берег все подарки опекуна, даже самые незначительные. Он любил перебирать их и просматривать. Сердце его наполнялось теплом, от понимания того, что тот потратил свое время, выбирая или даже, куда чаще, делая своими руками то, что могло бы порадовать Тома, защитить или облегчить ему жизнь. И он уже собирался спрятать булавку в шкатулку, где она была бы в сохранности, как вдруг ему показалось в ней нечто, чему раньше он не придал значения… Том взял украшение в руки, чтобы рассмотреть получше. Изящная, даже, можно сказать, деликатная поделка, непохожая на те артефакты, что Гарри дарил ему раньше. Булавка для галстука или шейного платка. Вещица была выполнена из черненого серебра, центральное место в композиции занимал искусно ограненный белый камень. А понизу и по бокам он был увит скромными гроздьями мелких цветов. Обычно Гарри воплощал в своих подарках нечто такое же гордое, сильное и уверенное в себе, как сам Том, будто отображая его… Хотя, несмотря на цветочный дизайн, это украшение тоже не производило впечатления слабости или неуверенности… Том решил приглядеться повнимательнее. Изначально он вообще не придал никакого значения цветам, предположив, что Гарри как обычно просто выбрал те, что ему приглянулись в данный момент. Тот всегда так делал, если только заказчик не указывал конкретный дизайн. Поэтому ранее Том сосредоточился на полезных, хоть и немного специфичных функциях булавки-артефакта, не уделив должного внимания точному опознанию цветов и трактовке их значения. И похоже, очень зря… Его губы медленно расползлись в широкой, довольной улыбке, а желание спрятать булавку в шкатулку испарилось напрочь. Том очень аккуратно прикрепил ее к вороту своей рубашки. Он был уверен, что - как и любимый кулон со змеей - будет носить эту булавку постоянно. Ведь оказывается, Гарри признался ему в ответных чувствах куда раньше, чем Том думал! И цветы вокруг камня недвусмысленно указывали на этот факт. «Какой же я идиот! А ведь сам всегда попрекал Гарри за невнимательность!» Оставшиеся вещи Том зашвырнул в сундук с поразительной скоростью, чем заслужил недовольное шипение от Нагайны. Когда он наконец смог справиться с рвущимися наружу эмоциями, то поспешил присоединиться к Гарри. И все равно на кухню он спускался буквально сияя от счастья. *** Том принялся помогать. В четыре, а точнее, в шесть рук - Мидси тоже с воодушевлением хлопотала на подхвате - они управились с оставшимися делами очень быстро. Том сам занимался сервировкой стола: кипенно-белая скатерть и салфетки; любимые тарелки Гарри, из когда-то давно купленного ими сервиза, с изображениями драконов и выпуклыми древнекитайскими иероглифами; искрящиеся радужными бликами хрустальные, резные бокалы и графин; тяжелое столовое серебро, что Тому приходилось в детстве нередко начищать, в качестве расплаты за свои шалости и эксперименты; свечи в кованых металлических подсвечниках. Мидси принесла из сада зелень ели, ягоды падуба, ольховые шишечки на тоненьких ветвях и собрала потрясающий зимний букет на стол. Когда все было закончено, блюда принесены, а алое вино разлито по бокалам, Мидси поклонилась хозяевам и испарилась, будто ее и не было, только довольно улыбнувшись напоследок. Гарри приготовил сегодня все самое любимое Томом: молодой картофель на пару, стейк, салат из свежих овощей, а на закуску к вину - маленькие канапе с разными видами сыров. На десерт - яблочный бисквит со взбитыми сливками. Ну и чай, куда же без него. Но несмотря на то, что все было неимоверно вкусно, Том едва ли уделял должное внимание блюдам, будучи полностью поглощен разговором с Гарри. И самим Гарри… Подавив вздох, он - в очередной раз! - попытался отвлечься от созерцания своего визави в пользу содержимого собственной тарелки. Но не прошло и половины минуты, как он снова поднял глаза на собеседника. Гарри был красив. Очень. И сейчас Том видел совершенно ясно, что привлекать тот его начал очень давно. Наверняка даже раньше, чем Том сам смог понять. Ведь частенько и в детстве он не мог отвести от опекуна глаз, буквально прикипая к нему взглядом. Тяжко вздохнув, он постарался переключиться на восхитительно мягкую говядину с кровью. Как бы ему хотелось почаще так проводить время!.. Сейчас, как никогда ранее, четко ощущалось, что они с Гарри именно пара. Не опекун и воспитанник, а пара. Это было так приятно… И уже где-то на середине ужина Тома так и подмывало передвинуть свой стул к стулу Гарри. Сидеть напротив и иметь возможность видеть любимое лицо было конечно неплохо, но Тому хотелось бы побольше тепла и нежностей. Ведь уже через пару часов ему уходить… *** Они долго сидели за десертом, болтая обо всем на свете, несколько раз подогрели магией чай, но в конце-концов, захватив блюдо с канапе, перебрались на диван перед камином. Том положил голову на колени Гарри и прикрыл глаза, создавалось четкое ощущение, что тот вот-вот довольно замурчит. Гарри нежно улыбался, рассматривая его расслабленное лицо, и мягко поглаживал его волосы, аккуратно перебирая темные шелковые пряди. И только Широ, разместившийся на соседнем кресле, смотрел на все происходящее с откровенным скепсисом, всей своей позой выражая уверенность в том, что его хозяин и его змееныш занимаются чем-то откровенно странным. Но ни хозяину, ни его змеенышу дела до мнения малотемпераментной рептилии не было ни малейшего. Гарри, как и Том, тоже был полностью доволен этим вечером и даже, пожалуй, откровенно счастлив. Ему тоже хотелось, чтобы такие вечера случались почаще. И даже предпринимаемые Томом весь вечер попытки выведать побольше информации о подаренной ему булавке совсем не портили проведенное вместе время. А Тому явно очень хотелось узнать о булавке все. Но если о функциях и тонкостях изготовления артефакта Гарри рассказывал с охотой, то об истории ее создания предпочел умолчать. Том же на это обиженно дулся, чем ужасно его смешил. Но тем не менее Гарри не собирался ничего рассказывать, правда была чересчур неловкой. Тем более Том понял значение цветов на артефакте не до конца верно… Белая акация и нежно-фиолетовая сирень. Акация - скрытая любовь, а в случае Гарри, любовь скрытая еще и от самого себя. Хотя сейчас это уже не так, что не может не радовать. И если значение этого цветка Том понял исключительно верно, то вот с сиренью вышло маленькое недопонимание. Сирень обозначает первую любовь. И Гарри даже сам признает немного смешным, что впервые влюбиться ему довелось аж в двадцать восемь! Причем - в бывшего врага и такого же бывшего воспитанника. Но все же вкладывал Гарри в сирень именно этот слегка смущающий смысл. Том же пришел к немного другому выводу. Ведь кроме прочего, сирень часто кладут в самый первый подаренный любимому человеку букет. И тут уже совсем неважно, является этот человек твоей первой любовью или нет. Похоже, Тому даже в голову не пришла мысль, что он может быть самым первым, к кому Гарри вообще когда-либо питал романтические чувства. Сам же Гарри теперь мог только отмалчиваться, не решаясь прояснить ситуацию. Ему и так было знатно неловко от самого факта дарения артефакта с таким значением. Изначально он вообще планировал совершенно другой подарок на день рождения Тома. К уже готовой основе булавки-артефакта он собирался прикрепить обвивающего ее василиска, с угрожающе раскрытой пастью, который бы яростно шипел, когда к украшению прикасался бы кто-то, кроме владельца. Но по возвращении домой, после той ссоры в Нью-Йорке, Гарри… убрал василиска и заменил его этими цветами. Он делал их параллельно с василиском, отрицая истинную причину того, зачем они вообще нужны. Но уже тогда он знал, что на самом деле хотел бы подарить. Эти цветы… Уже тогда ему надоело лгать, что себе, что Тому. И хоть пока еще неизвестно, что получится из этих отношений, Гарри был уверен в одном: он сделал правильный выбор. Даже если концовка будет болезненной для него, он не будет жалеть о своем выборе. Конечно, теперь, когда их отношения изменились, Гарри бывало чувствовал себя не в своей тарелке, в особенности когда Том тянулся к нему за поцелуем. Но он все равно знал, что все идет правильно. У него впервые появился любимый человек и Гарри, естественно, пока немного терялся с непривычки, но он постарается исправиться. Тем более Тому уже вот-вот пора будет уходить, и в ближайшие пять дней тот дома не появится. Так что у Гарри будет достаточно времени, чтобы узнать, вспомнить и понять, как нужно себя вести в отношениях, равно как и изучить то, как обычно проходит этап ухаживаний. Как бы ни было стыдно признавать, но в свои годы он мало что знал о свиданиях и других сопутствующих моментах. *** Всему свойственно заканчиваться, а хорошее обычно заканчивается куда быстрее, чем плохое. И этот чудесный ужин тоже подошел к концу. Часы пробили три четверти десятого, и Том едва смог подавить разочарованный вздох, когда Гарри мягко позвал его и, в последний раз пропустив его волосы сквозь пальцы, аккуратно сдвинул со своих колен. - Я принесу твой сундук. Том кивнул, не собираясь останавливать или перечить Гарри, хотя жутко не хотелось уходить. Но, к сожалению, вечеру конец, а ему нужно в школу. Он поднялся с дивана и, подойдя чуть ближе к камину, без особого интереса всматривался во всполохи огня. Гарри вернулся почти бесшумно. Он опустил сундук на диван и некоторое время сверлил его взглядом, принявшись затем выводить что-то на крышке, кажется парочку дополнительных рун, коих на сундуке и так уже имелось огромное множество. Том улыбнулся, теперь уже рассматривая Гарри. И тот манил куда сильнее, чем непостоянный танец огня. Хотелось прильнуть, расцеловать и убедить в том, что им совершенно не обязательно сейчас разлучаться. Но это было бы по-детски глупо, Том не хуже Гарри знал, насколько важно хорошее образование. Но все же не удержавшись, он протянул руку и позволил себе некую малость… Почти невесомо провел ладонью по плечу Гарри, переходя на лопатку, спускаясь, чуть надавливая, по спине и ниже, сжимая ягодицу. Даже на ощупь Гарри казался идеальным. *** Гарри замер, стоило только почувствовать руку Тома на себе. Прикосновение вызвало легкую приятную дрожь… Когда Том не стесняясь спустился ниже, Гарри, справившись с первым удивлением, слегка повернул голову, внимательно вглядываясь в лицо стоящего совсем рядом Тома. Сейчас тот был примерно одного с ним роста, немного повыше, поэтому стояли они почти нос к носу. - Что это ты делаешь, дорогой? - максимально спокойно спросил Гарри, стараясь не пустить в голос дрожь. Он не был сильно удивлен действиями Тома. Тот и так вел себя подозрительно прилично эти два дня, исключая разве только ту самую первую попытку, когда только понял, что его чувства взаимны. Гнева или отторжения Гарри в себе не нашел, поэтому, задавая такой вопрос, он просто немного поддразнивал Тома. - Разве не видно? - спросил Том, не отрывая от него потяжелевшего взгляда, сам тут же и отвечая на свой вопрос. - Лапаю своего парня… - но на последнем слове немного запнулся, склонил голову набок. - Немного странно звучит… - пробормотал Том. - Полагаю, - согласился Гарри и не удержался от смеха. Все-таки ему было уже почти тридцать, слово «парень» к нему было уже не очень применимо. Хотя такая попытка Тома заявить на него свои права показалась Гарри очаровательной. - «Мужа» звучало бы лучше, - вынес уверенный вердикт Том, после недолгих раздумий, полностью игнорируя смех Гарри. - Кха-кха, - а вот от такого заявления Гарри аж закашлялся. - Что? - Что ты так удивляешься? - хитро прищурился Том, подбираясь к нему еще ближе, и продолжил так, будто это само собой разумелось. - Конечно я собираюсь в будущем на тебе жениться… точнее, выйти замуж. У меня, между прочим, вполне серьезные намерения, - а после хищно улыбнулся, многообещающе произнося, - Ты от меня уже никуда не сбежишь. - Ну я вроде и не собирался, - растерянно произнес Гарри, приобнимая Тома в ответ. Смотря на Тома, Гарри растерянно хлопал глазами, а заглянув ему в глаза сглотнул. «Похоже, мне и правда никуда от моего сокровища не деться… И не только в моём сердце, но и по жизни… А зная Тома так, как знаю его я, можно было бы и испугаться. И ведь ещё пару недель назад я и сам не знал бы: пугаться подобного заявления или радоваться… Но не теперь». Когда Том наклонился к нему для поцелуя, Гарри без излишних сомнений ответил ему, но углубить поцелуй все же не позволил, мягко отталкивая. «Не хватало еще, чтобы Том явился к директору Блэку с раскрасневшимся лицом и распухшими губами». *** Том появился в кабинете директора Блэка всего за минуту до боя часов. Поздоровавшись и обменявшись парой ничего не значащих фраз, они почти сразу же распрощались. Только директор проводил Тома крайне странным взглядом, думая об улыбке, что не сходила с лица юноши все время их общения и что была совершенно не свойственна сдержанному Томасу Гонту.