Злодей, который влюбился

*** Каждый, каждый раз, когда Гарри проходил мимо, Том не мог удержаться от того, чтобы не проводить его взглядом. Такое и раньше случалось, но теперь поднялось до уровня какой-то одержимости. После того бала в Малфой-мэноре, он больше совершенно не мог контролировать ни свои мысли, ни бешеную тягу к Гарри. Хотелось снова почувствовать его так же близко, как тогда, во время танца, ощутить крепкую хватку ладоней у себя на талии. Хотелось, чтобы тот смотрел только на него, не отрываясь. Хотелось иметь реальное право на проявленное на балу собственничество. Хотелось присвоить… Хотелось заклеймить… Казалось, Том больше не может думать ни о чем другом… А ведь тогда, в саду… он почти поцеловал Гарри… Почти!.. Том непроизвольно коснулся кончиками пальцев своих губ. Может, и стоило. Стоило наплевать на последствия, но почувствовать, каков его Гарри на вкус. Он облизнулся. Том дурел. Находиться в этом доме, так близко к Гарри - к Гарри, который знает о его чувствах - и не иметь возможности прикоснуться, поцеловать, становилось невыносимо! Но так сладко… Похоже, он действительно сходил с ума, как утверждали его друзья. Но он не хотел отказываться от этого безумия или каким-либо образом глушить его. Да, он страдал от него… Но им же и наслаждался. Том не мог думать ни о чем, кроме Гарри… Но тот все еще был вне пределов досягаемости Тома… И при этом так близко… Всего руку протяни… Да, Том сходил с ума. И пожалуй, не было ничего удивительного в том, к чему все это в конечном итоге привело… *** Сидя за столом, в ожидании уже почти готового завтрака, Том скрипел зубами, пытаясь хоть как-то держать себя в руках. Сейчас напротив него сидел Гарри и… Мерлин! Что же это за наказание такое! Сегодня Гарри явно проспал, что и неудивительно. Том, вплоть до поздней ночи, слышал, как тот занимался чем-то в своей мастерской. И это ладно, это ничего. Потому что сам Том тоже решил сегодня поспать подольше, так что даже хорошо, что он ничего не пропустил. НО! То, каким сонным, милым, взъерошенным был Гарри, со съехавшим на бок воротником, что оголял всю шею и часть ключицы с плечом… Это было попросту противозаконно! А ведь Гарри, похоже, даже не осознавал, насколько соблазнительно выглядит! Просто клевал носом над своей чашкой со свежезаваренным кофе и выглядел абсолютно невинно и беззащитно! У Тома руки чесались, так хотелось к нему прикоснуться, обнять и еще сильнее взлохматить и так торчащие во все стороны волосы. Да у него сердце заходилось в бешеном ритме, грозясь пробить грудную клетку и устроить ему преждевременную кончину, всего от одного только вида Гарри! Он сходит с ума, он сходит с ума, он… Сам же Гарри и не догадывался о той буре, что устроил в голове своего малыша. Он сейчас вообще был немного не здесь. Из-за затянувшегося эксперимента он просидел в мастерской почти до пяти утра, чем знатно сбил свой привычный режим, и сейчас чувствовал себя сонной медузой, распластавшейся по столу и едва ли хоть что-то соображающей. Но все же итогом эксперимента он был доволен и ни о чем не жалел. Не то что при том неудачном тестировании зелья-удобрителя, что, в очередной раз, убедило Гарри в том, что зельеварение - это не его. На этот раз он занимался модернизацией своего старого, еще учебного артефакта, полностью перекроив его функционал и практически полностью «извратив» всю его суть, но результат, к которому он пришел, был уж больно интересным. И хотя Гарри пока не представлял, где его можно будет использовать, но это уже дело десятое. Подняв свой мутноватый взгляд на Тома, Гарри рассеянно улыбнулся, пододвигая к нему поближе тарелочку, с только что приготовленными и поставленными на стол Мидси - Гарри сейчас был не в том состоянии, чтобы готовить - блинчиками с яблочным джемом. Он знал, что Том их любит. Том нервно потянулся к блинчику и запихнул его в рот практически целиком, только бы занять себя хоть чем-нибудь и не смотреть на эту милую улыбку. Гарри на это удовлетворенно кивнул и поднявшись поплелся к кухонному шкафчику. Помнится, у них еще было немного молока, а оно, как ничто иное, подходит к подобным десертам. Кое-как вытащив стеклянную бутылку и перелив содержимое в кружку, он поставил ее перед Томом, попутно пару раз чуть все не разлив… Похоже, позже ему обязательно стоит поспать еще хоть пару часиков. А Том замер, уставившись на руку Гарри, которой он все еще держал чашку. Похоже, тот сам не замечал, но сейчас он находился просто непозволительно близко к юноше, буквально нависая над ним. Гарри был слишком сонным, чтобы трезво отдавать отчет своим действиям. Том прерывисто вдохнул, вцепившись руками в стол и считая про себя от одного до десяти и обратно. Обычно он использовал этот способ, чтобы успокоиться, когда злился или был раздражен, но сейчас он просто не смог придумать ничего лучше, чтобы взять себя в руки. Близость Гарри пьянила. - Том, что такое? Тебе плохо? - обеспокоенно спросил Гарри, все же заметив, что с его воспитанником что-то не так. - Том? - он развернул Тома лицом к себе и наклонился еще ближе. Пожалуй, слишком близко. Но Гарри сейчас был не в том состоянии, чтобы различать приемлемость дистанции, он сосредоточенно вглядывался, ища любые признаки того, что его малышу требуется помощь. Сердце Тома бешеным стаккато забилось в его ушах, полностью отключая и так в последние дни работающий с перебоями мозг. Лицо Гарри было ТАК близко!.. ВЕСЬ Гарри был слишком близко… Прямо так, как хотелось… Совершенно ни о чем не думая, Том дернул Гарри на себя, резко меняясь с ним местами. Теперь уже Гарри сидел на стуле, а Том нависал над ним - со вполне красноречивым голодным блеском в глазах - практически наваливаясь всем телом. Гарри опешил, едва ли сразу осознав, что произошло… Несколько секунд просто ошарашенно моргая, он - пожалуй, исключительно на одних рефлексах - в последний момент успел прикрыть рот Тома ладонью, когда тот уже почти дотянулся до его губ, желая поцеловать. И только после этого до него все же дошло, что происходит. Жуткая сонливость испарилась, словно ее и не было. Пульс резко подскочил, а глаза с расширившимися зрачками пораженно уставились в лицо Тома, с которым Гарри разделяла только его ладонь. В такой позе они пробыли, наверное, еще пару минут, так и не отрывая взглядов друг от друга. Том замер испуганным сусликом. К мозгу понемногу снова начала поступать кровь, и навалилось осознание того, что он чуть было не натворил. Боязнь возможных последствий накатывала волнами, грозясь утопить его в себе. А Гарри просто пытался усмирить разбушевавшееся сердце и понять, что ему делать дальше в подобной ситуации. Обычно в прошлом - если кто-то вдруг пытался так лезть к нему, нарушая его личное пространство - тот человек обязательно удостаивался шикарного фингала под глазом, удара по ребрам или какого-нибудь заковыристого проклятия… Но сейчас, определенно, был не тот случай. Наконец, медленно отодвинувшись друг от друга, но так и не прервав зрительный контакт, они заговорили почти одновременно: - Я… - Том… И снова нерешительно замолчали. Том первый отвел глаза и снова заговорил, едва слышно произнося слова и теперь напрочь отказываясь смотреть на своего опекуна. - Прости, я… я не знаю, что на меня нашло… Гарри все также смотрел на Тома, теперь четко видя его страх. Том боялся его реакции на свой поступок. Боялся. Действительно боялся. Гарри никогда не хотел, чтобы его малыш боялся. Боялся его… Но и как поступить, он не знал. Как реагировать? Он не мог просто начать успокаивать Тома. Просто проигнорировать, спустив все на тормозах, тоже. Не та это ситуация, чтобы ее игнорировать… Но и наорать, обвиняя не пойми в чем, тоже не мог… Что он должен сделать? Что сказать?! Вздохнув, он решил сделать единственное, что пришло ему в голову. - Том, ты… *** Пыхтя и выполаскивая тряпку в ведре с водой, Том методично намывал полы. Сначала на первом этаже: в гостиной, в кухне, в (той самой!) маленькой ванной, в гостевой спальне, в кладовых, в комнатке Мидси (ой, сколько же крику было!) и в коридоре. А теперь и на втором… Итоговая реакция Гарри на проступок Тома оказалась… эээ… Как бы сказать… Думается, «неожиданной» подойдёт больше всего. Но самому Тому было, пожалуй, грех жаловаться. Он ожидал худшего. Да что уж говорить, он заслуживал худшего! Он ведь и сам не собирался так набрасываться на Гарри! Том хотел, чтобы и опекун тоже желал его. Он хотел обоюдного желания, а не простого удовлетворения своих похоти и жадности. Но, видимо, в последнее время Тома слишком несло, а спокойная реакция Гарри на его признание сделала его чересчур самоуверенным. Поделом. Ему еще повезло отделаться простым наказанием, а то ведь… Ведь за такое было бы вполне справедливо вышвырнуть непутевого воспитанника куда подальше и даже не вспоминать о его существовании… По сравнению с этим, наказание в виде чистки крыши, мытья полов вручную во всем доме, натирания всего столового серебра, мытья колб, котлов и инструментов в мастерской, а также перекапывания огорода и уборки сада казалось просто мелочью. Он был готов делать все это хоть до самого конца лета, лишь бы это значило, что Гарри его простит и не станет менять своего к нему отношения. Утирая трудовой пот со лба, Том закончил мыть полы в своей комнате. Библиотека тоже была уже прибрана. Теперь остались только коридор, ванная, комната Гарри и его же мастерская. Тихо отворив дверь, Том неуверенно вошел в комнату опекуна. Он не был здесь с тех самых пор, как случайно застал Гарри обнаженным, войдя без стука. Сейчас же Том точно знал, что мужчины внутри нет, тот был в мастерской, из-за чего и было решено оставить это помещение на самый конец уборки. Снова выкрутив тряпку, Том принялся натирать пол с особым старанием, вычищая каждый уголок и заставляя его практически сверкать, не обойдя вниманием и места под столом и под кроватью. Правда, для этого пришлось выдвинуть из-под кровати огромный пыльный сундук, заодно очистив и его. Тот был жутко грязный, с проржавевшим замком. Кажется, его не открывали годами. А может, тот остался еще от прошлых хозяев дома? Остервенело натирая грязнущий замок, Том только вздрогнул, когда тот издал странный хрусткий звук, отпираясь. Том замер в неуверенности, сидя перед отпертым сундуком. С одной стороны, сундук стоит в комнате Гарри, и в нем вполне могут находиться какие-то его личные вещи, и Тому не стоило бы туда заглядывать, чтобы не усугубить свое положение. Но, с другой - если этот сундук и правда остался еще от прежних хозяев, то, наверное, не случится ничего такого, если Том туда заглянет? Том стоял на распутье. Ему не хотелось еще сильнее портить свои отношения с Гарри, но и врожденное любопытство просто-таки съедало изнутри. Решено! Он откроет этот сундук, но если внутри окажутся вещи Гарри, то просто тут же захлопнет крышку и засунет его туда, где тот и был раньше! Медленно приподняв крышку, Том заглянул внутрь и… Пусто. Там было пусто. Том внезапно почувствовал острый укол разочарования. И это все? Он так переживал, а этот тяжеленный «гроб» оказался пуст?! Вздохнув, Том бросил внутрь сундука последний взгляд и уже собрался было его захлопнуть, как вдруг случайно зацепился краем глаза за уголок какой-то потрепанной бумажки, лежащей на самом дне сундука, в углу… Протянув руку, Том аккуратно поднял и вытащил на свет пожелтевший кусочек плотной бумаги. И только развернув его, понял, что это была не просто бумага, это была фотография. Фото, с которого на Тома смотрел тощий, лохматый мальчишка в громоздких очках и в форме факультета «Гриффиндор», правда, немного странной. А на заднем фоне виднелся Хогвартс и какое-то странное дерево. Том застыл, продолжая вглядываться в лицо мальчишки. Оно казалось ему знакомым. И чем больше он вглядывался, тем больше замечал родных черт. Это был Гарри. Его Гарри, только еще совсем юный, почти ребенок. Но… Том в замешательстве свел брови к переносице. … Но Гарри ведь не учился в Хогвартсе. А на фото четко видна как школа, так и школьная форма, с факультетским галстуком «Гриффиндора». Еще раз рассмотрев фото во всех деталях, анализируя каждую мелочь, Том покрутил его в руках и наконец заметил с обратной стороны надпись, затертую и уже едва читаемую. - «Самый юный ловец за последние сто пятьдесят лет. Победитель Темного Лорда. Гарри Поттер. «Гриффиндор», второй курс… - шепотом прочитал вслух Том, хмурясь. И пораженно распахнул глаза на последней строчке, произнося ее уже только одними губами, - … 2 сентября 1992 года»… … Что? … Что все это значит?..