Злодей, который влюбился

*** За ту неделю, что осталась до начала летних каникул, Том ловил на себе столько благодарных взглядов - и даже получил несколько лично принесенных благодарностей - что уже начинал понемногу жалеть о том, что сделал. Но, к счастью, на факультете все удалось списать на то, что он просто выполнил поручение своего опекуна и ничего больше, подобное считалось нормой для слизеринцев, поэтому его репутация не сильно пострадала. Но Том все равно ощутил огромное облегчение, наконец садясь в Хогвартс-Экспресс. Он надеялся, что за каникулы эти дети немного успокоятся и не станут приставать к нему с благодарностями осенью. А еще, по прибытии поезда на платформу девять и три четверти, его ожидало забавное открытие. Как оказалось, поведение опекуна во время вызова того в школу произвело на его друзей неизгладимое впечатление. Теперь те обращались к Гарри исключительно вежливо и с прямо-таки огромнейшим уважением. А Том едва сдерживался, чтобы не расхохотаться. Правда, он соврет, если скажет, что не испытывал гордости за своего опекуна. Его Гарри - лучший. *** - Почему у тебя такая недовольная мордашка? - забавляясь спросил Гарри, когда они наконец оказались дома. - Вот объясни мне. Почему всем этим детям помог ты, а страдаю я? Все же решил высказать свое возмущение Том. Правда, Гарри ясно видел, что это была всего лишь игра. Судя по всему, его малыш хотел что-то от него получить. - Ммм… бедолага… Погладил он Тома по голове, отчего тот прикрыл глаза от удовольствия. Тому почему-то всегда нравилось, когда его гладили, перебирая прядки мягких волос, сам же Гарри находил это милым и никогда не отказывал ему в этой маленькой ласке. - Верно, - покивал Том, всем своим видом выражая, что Гарри не должен останавливаться, и, подмуркивая, спросил, - Кстати, а откуда у тебя все эти адреса? - Большинство - это адреса моих заказчиков или их близких знакомых. Все они люди проверенные, так что детям ничего не угрожает, кроме, разве что, вредных характеров некоторых хозяев. Но здесь тоже ничего особо ужасного, я отсеял всех, кто отличается слишком уж кошмарным нравом. А так все они люди порядочные, и дети даже смогут многому у них научиться, а если проявят должную смекалку, то и хорошими связями обзаведутся. Что для любого магглорожденного может стать прекрасным подспорьем, чтобы найти свое место в магмире, - улыбнулся Гарри, продолжая водить рукой по волосам Тома. За эти годы, он себе как артефактору смог сделать имя и обзавелся репутацией странноватого, но вполне приличного мастера своего дела с обширной базой клиентов, с которыми он работал или при посредничестве гильдии или напрямую, хотя это «напрямую» преимущественно означало переписку. Личные встречи Гарри все еще старался сводить к минимуму. Правда, это не мешало ему подробно изучать каждого своего заказчика, потому что ему совсем не хотелось, чтобы его творения попали в руки какого-нибудь помешанного, со странными идеями, или просто психа, таких в магическом мире хватало. Том же поднял на него удивленный взгляд. А удивляться было чему! Ведь, получается, что Гарри не просто спас этих детей, он еще и дал им шанс на достойное будущее. И все это - одним махом, даже не выходя из дома! Невероятно! - Не смотри на меня так, малыш. Просто так совпало. Тем более, смогут ли они извлечь из предоставленной возможности хоть что-то, зависит только от них самих. Том кивнул. Ему не было особого дела до всех этих детей и подростков. Смогут они чего-либо достичь или нет, его не касается. Но все же он чувствует некоторое облегчение от того, что никто из них не умрет под бомбами, как могло бы быть, вернись они на лето в маггловский мир. … А ведь он тоже мог быть среди этих детей… Тома передернуло. Но он просто решил отбросить подобные мысли и не думать. Этого не произошло. У него есть его милый Гарри и прекрасный безопасный дом. Все хорошо. *** Четвертый курс не отличился ничем особо интересным. Учеба и уроки проходили в обычном режиме и без происшествий, то есть: никаких акромантулов, рассказов о «детях Амортенции» или ревущих в коридорах детей. Разве что Рождество, которое они встречали с опекуном вместе, преподнесло неожиданный сюрприз. А именно: множество маленьких подарков и разноцветных открыток с благодарностями на имя Моргана Гонта от почти всех магглокровок Хогвартса. От обилия конвертов, коробок с шоколадом и всевозможных безделушек Гарри даже одолел кратковременный ступор, но, быстро придя в себя, тот тут же принялся проверять все это добро на наличие лишних составляющих. Подобная реакция на такого рода вещи въелась в него еще давным-давно, и избавляться от своей паранойи мужчина не спешил. В мире, где яд или любую другую вредоносную бурду можно запросто купить в любой аптеке, она была вполне к месту. Но, к его удивлению, все оказалось чисто. Все подарки и подписанные открытки с письмами не несли в себе злого умысла и являлись простой искренней благодарностью от детей, которым не пришлось выживать в мире охваченном войной. Особенно его поразила парочка писем, в которых дети рассказали о том, что случилось с их домами, в которые они должны были вернуться на лето, и что если бы они действительно это сделали, в Хогвартс они уже бы не вернулись никогда. Другие же рассказывали, что, благодаря заработанным за лето деньгам, смогли помочь своим выжившим, но кое-как сводящим концы с концами в разрушенных городах родным. Третьи просто выражали свою признательность и благодарность. *** На следующее утро, каждый ученик, отправивший послание мистеру Гонту, получил от него письмо. В письме была всего одна строчка. «Я рад, что Вы выжили.» И этого было достаточно. Только эта одна строчка выражала все. Все, что было нужно, и что они хотели услышать. Никто из них не выбросил свое маленькое письмо, сохранив, и время от времени возвращаясь к нему, перечитывая или просто смотря на короткую строчку. С тех пор многие из этих детей так и продолжили отправлять мистеру Гонту скромные подарки каждое Рождество. И даже то, что — кроме самого первого раза — никто больше так и не получил ответа, их не останавливало. Этот человек был тем, кто дал им возможность жить, в то время как мог просто пройти мимо. И они будут это помнить. *** Пятый курс - Ммм? - Том осматривается, лениво поворачивая голову из стороны в сторону. Вокруг ничего нет. Вообще ничего. Только он и ничего больше. Ни стен, ни потолка, ничего. Но ему, почему-то, все равно. Его положение не вызывает у него ни малейшего беспокойства. Даже когда он чувствует, как на его талию ложатся чьи-то сильные руки. Это лишь заставляет его кожу покрыться мурашками предвкушения. Он узнает эти руки. И тихий голос над его ухом только подтверждает догадку. - Том… Это Гарри, с нежностью и жаром произносящий его имя. Он мягко обнимает его, водя руками по груди, животу и бедрам Тома, а тот млеет под прикосновениями рук и горячих губ, прижимающихся к его уху и переходящих поцелуями на шею. Том уже готов застонать от касаний влажных губ, оставляющих следы на его коже, но ему не дают… Губы Гарри встречаются с губами Тома, полностью лишая того кислорода, а, параллельно с этим, и рубашки… Когда Том снова может дышать, единственное, что он достаточно четко осознает, это то, что он очень сильно возбужден, и что руки Гарри очень близки к тому месту, где у Тома недвусмысленно оттопыриваются брюки и, кажется, пододвигаются все ближе… Том закусывает губу… Ну же, еще чуть-чуть… - А?.. Том распахнул глаза и непонимающе уставился на ткань своего балдахина. Не до конца ещё проснувшись, осоловело моргая, он медленно перевел взгляд вниз и горестно застонал. Ну как так?! Опять просто сон! Хорошо хоть, что артефакты-булавки в складках балдахина не дают никаким звукам просочиться наружу, а то — с учетом того, как часто ему снятся подобные сны — у его соседей уже была бы на него просто гора компромата… Нет, ну почему эти сны всегда обрываются на самом интересном месте?! Гарри ведь уже почти… Том сглотнул. Ему хотелось хотя бы во сне почувствовать, что этот мужчина принадлежит ему. Раз наяву не вариант. Причем ему даже было совершенно плевать, в какой позиции это произойдет. Гарри, всегда и во всем, был с ним очень нежен, и если он и в постели такой же… то Том был уверен, что даже снизу ему будет хорошо. Мордред, да плевать на секс! Он бы и за один поцелуй с Гарри уже был готов на многое! Гаааррриии… Том уже даже не помнил, с каких пор опекун стал его одержимостью, личным наваждением. Но он склонялся к тому, что так повелось еще с самого начала. Просто, с полным вступлением в свои права подросткового возраста, ко всему прочему прибавилось еще и сексуальное влечение, а вместе с этим пришло и осознание всей глубины… проблемы. И когда - еще где-то во втором полугодии четвертого курса, в его пятнадцать - Тому впервые приснился сон подобного содержания, причем с опекуном в главной роли, он был в ужасе. Он пытался отрицать открывшийся факт влюбленности в Гарри и уверял себя, что это «просто гормоны», а Гарри ему близок, вот сознание и вытворяет… всякое. Ну не мог же он взаправду рассматривать Гарри, человека, который заменил ему обоих родителей, в таком плане. «Это неправильно!» Только вот в глубине души Том прекрасно осознавал правду. Но признать ее смог только после того, как почти месяц летних каникул старался избегать Гарри, стыдясь даже смотреть ему в глаза. Тем более, что, даже в то время, сны не прекратились, наоборот - видимо, от столь близкого нахождения объекта любви - лишь усилились и участились, из-за чего стыд становился только сильнее. Но наконец однажды заметив, как сильно ранит своим поведением опекуна, Том понял, что все не может так продолжаться, что отрицать очевидное вечно не получится, и что он и сам жутко скучает по их посиделкам и теплым объятиям. Поэтому, подавив в себе стыд и неуверенность, он принялся усиленно восстанавливать пошатнувшиеся отношения. К счастью, Гарри с радостью принял его самого и его размытые объяснения-извинения, и все пошло на лад. А сам Том решил для себя, что пока вполне может довольствоваться и тем, что есть, а позже, возможно… возможно, он сможет полностью открыться опекуну и попытаться завоевать его любовь. К тому же Гарри вряд ли посмотрит на несовершеннолетнего, поэтому, в любом случае стоит подождать. А пока можно просто наслаждаться общением и присутствием опекуна рядом, как раньше… А про то, что творится ночью за закрытыми дверьми его спальни, никому знать не стоит. Сейчас же Тому уже исполнилось шестнадцать, и он полностью свыкся и со своими чувствами к опекуну - все же, если судить объективно, это было неизбежно, - и с жаркими снами. Он даже находил в них свои плюсы, ведь те были единственным местом, где он мог полностью отпустить все свои желания, направленные на Гарри. А ведь Тома даже никто больше и не привлекал. Девушки. Парни. Было много тех, кому он был интересен, только вот самому Тому было глубоко плевать. Единственным, кого он хотел, был его Гарри. Его прекрасный Гар-риии… И он не хотел никого другого, казалось глупостью даже думать о том, что его может кто-то заменить. Нет. Тому был нужен только он, а если не он, то никто. Гарри - единственный. И Том сделает для него все, что угодно, хоть луну с неба достанет, но добьется его внимания. *** Слушая неимоверно занудную лекцию о гоблинских войнах, Том едва удерживался от того, чтобы не уснуть, точно так же как Долохов. Помогали ему в этом нелегком занятии только то и дело проскальзывающие воспоминания о сегодняшнем сне. Вот бы Гарри наяву его так поцеловал… Эх, мечты-мечты. Но из сладких грез его довольно бесцеремонно вырвал раздавшийся удар колокола. Тряхнув головой, Том поднялся и стал собирать свои вещи, правда, все с тем же, немного оторванным от реальности, видом. Но, к сожалению, реальность решила, что еще немного помечтать ему сегодня действительно не судьба, и ткнула острым локтем Малфоя в бок. - Шшш, - злобно зашипел Том, оборачиваясь к другу. Абраксас не обратил никакого внимания на яростный взгляд - он давно привык к темпераменту Тома - и указал подбородком на выход из класса. Повернув голову в указанном направлении, Том заметил стоящую недалеко от распахнутых дверей высокую девушку, что сверлила его решительным взглядом. Том про себя горестно вздохнул. Ему уже не раз и не два признавались в любви. И если его не подводит память, именно эта девушка - «Минерва МакГонагалл, кажись…» - на днях пригласила его на свидание, на что, как и все до нее, получила твердый отказ. И он было подумал, что она восприняла все на удивление спокойно, не став закатывать истерику или говорить, что «все равно добьется его», как многие другие, а просто кивнула и ушла, но, похоже, он ошибся. Сказав друзьям идти без него, он направился в сторону девушки. Когда он подошел к ней, та поджала губы и, кивнув, повела его в какой-то коридор, которым редко пользовались, после чего решительно повернулась к нему. Том смотрел на все это без особого интереса. Разбираться с надоедливыми поклонниками и поклонницами ему было не впервой, чего он только не насмотрелся и не наслушался. Радовало одно, за последнее время число лезущих к нему идиотов значительно уменьшилось. Похоже, все понемногу начали понимать тенденцию: с теми кто лезет туда, куда не просят, что-то всегда случается (а особенно упорным достается по двойному тарифу). Хотя МакГонагалл была гриффиндоркой, а эти никогда не отличались благоразумием, и их строгая староста, похоже, не была исключением. - Я хочу знать причину, - максимально спокойно заявила Минерва. Она уже получила отказ, и ей не очень хотелось повторить судьбу множества излишне навязчивых девушек до нее. Но чтобы окончательно отступиться от объекта своей влюбленности, ей нужно было знать причину. Том удивленно выгнул бровь. Этот вопрос ему не раз задавали, но никогда так спокойно. Немного подумав, он бесстрастно ответил: - У меня уже есть тот, кого я люблю. Он никогда раньше не говорил этого вслух, но внезапно ему почему-то захотелось это сказать. Да и может, от него окончательно отстанут, если пойдут слухи о том, что он уже занят? - Но ты же ни с кем не встречаешься… Недоуменно склонила голову набок МакГонагалл. Если бы Гонт с кем-то встречался, об этом гудела бы уже вся школа. - Этот человек еще не знает о моих чувствах. Сказав это, Том отвернулся, но девушка успела заметить, как на вечно каменном лице промелькнул отголосок глубокой грусти. Поджав губы, она тоже отвернулась. Похоже, ловить ей здесь было нечего. Ведь пусть технически красавец Гонт еще не был в отношениях, но его сердце, очевидно, прочно занято. И кто только эта счастливица? - Поняла, - буркнула она и, развернувшись, ушла в ту же сторону, откуда они пришли. Она узнала все, что хотела. И не собиралась быть столь жалкой, чтобы добиваться внимания уже влюбленного в кого-то другого парня. Том же про себя отметил, что хоть у кого-то из его поклонниц все же имеются мозги. Даже проклинать, чтобы отстала, не пришлось.