Злодей, который влюбился

*** Как же Гарри устал… Темный Лорд повержен, точнее, Гарри его победил. Но желанного отдыха так и нет. Как всем нужно было что-то от него, так, и по сей день, продолжает быть нужным, причем на постоянной основе. А ведь он так надеялся, что по окончании войны все наконец-то от него отстанут и прекратят что бы то ни было требовать. И «друзья» тоже. На самом деле Гарри уже давно понял, что никакие они ему не друзья. Вернее, не так. Они - друзья «Мальчика, Который Выжил», а не его, не Гарри. Поначалу, охваченный восторгом от своего пребывания в магическом мире и от того, что у него - «Впервые в жизни!» - появились друзья, он этого не замечал. Но Гарри не был глуп, несмотря на то, что профессор Снейп всегда утверждал обратное, поэтому - как только эмоции поутихли - он стал замечать, как на самом деле обстоят дела. Но даже все понимая, он долгое время старался игнорировать очевидные факты. «Что поделать, я всегда был одиноким маленьким мальчиком, которому очень хотелось иметь друзей… хоть каких-нибудь. Но теперь… Теперь мне плевать! Плевать на так называемых «друзей», на учителей, на знакомых да и на все население Магической Англии в целом. Я просто хочу покоя! Я больше не желаю ни дружбы, ни любви, ни даже тепла! Только спокойствия. Быть подальше от всеобщих требований, откровенной фальши, попыток подловить в общественных местах…» Дадлина «Охота на Гарри» переросла во всеобщую «Охоту на Победителя «Того, Кого Нельзя Называть» и, откровенно говоря, первую он переносил гораааздо легче. Поэтому, по прошествии менее чем двух недель с момента окончания войны - времени, которого ему вполне хватило, чтобы осознать, что никто от него отставать не планирует еще очень долго - Гарри решил уйти. Уйти из магического мира. Уйти от «друзей», от славы, а главное - уйти от прошлого. Прошлого, которое не принесло ему абсолютно ничего хорошего. Благо волшебники на удивление плохо разбираются в обычном мире, так что если его и будут искать у магглов, то в последнюю очередь, да и вряд ли смогут найти. «Ну, а что? Я неплохо знаю мир обычных людей. В действительности, мир не магов, пожалуй, даже более привычен мне, нежели магический. Деньги у меня есть…» Гарри получил содержимое наградного сейфа, долгие годы, как оказалось, существовавшего в «Гринготт’с» и накапливавшего всевозможные ценности от благодарных сограждан для «Победителя Волдеморта». Старинные ценные книги и артефакты он перенёс в родовой сейф Поттеров, для дальнейшего прочтения и изучения. А домики и участки, завещанные ему бездетными стариками по всему миру, продал, приобретя взамен большой особняк с огромным садом. И подписал с гоблинами договор на крови, на организацию в этом доме приюта, а так же фонда помощи сиротам магического мира. Туда же пошли и многочисленные игрушки, одежки и учебники, которые, из года в год, сердобольные обыватели присылали ему в Хогвартс, но которые рук Героя так и не достигли. И вот почему: выяснилось, что такой предусмотрительный его… не пойми кто - Гарри так и не понял, кем ему являлся по закону - «Да и являлся ли он мне кем-либо вообще?» - Альбус Дамблдор, и как стоит ему относиться теперь к столь значительному и беспардонному вторжению со стороны того в его жизнь… Так вот, оказалось, что Дамблдор арендовал в Министерстве магии, в отделе по сортировке почтовых отправлений, склад с расширением пространства, куда и переадресовывались все эти годы все эти столь полезные и уже теперь ненужные «Мальчику, Который Уже Из Этого Вырос» вещи. Так что сердце Героя могло быть спокойно за сирот минувшей войны. Гоблины, связанные клятвой на крови, все обеспечат по… «Ну пусть не по самому высшему разряду, но честно и в рамках полученной суммы. Не зажилят ни кната». А оставшиеся после учреждения уставного капитала сиротского фонда деньги, Гарри перевел в фунты. Этих средств ему должно хватить на десяток-другой лет безбедной жизни. Конечно, он не собирался все эти годы вести праздную жизнь, но ему нужно было немного времени, чтобы отойти от войны и найти свое место в жизни. Маггловские документы у него были. Тетушка, как ни странно, без проблем их предоставила, когда он, ни на что особо не рассчитывая, зашел на Тисовую четыре, спросить об этом. Даже взглянула хоть и удивленно, но при этом как-то одобрительно, что ли. Гарри не уверен, что правильно понял, что означал ее взгляд, да и не особо-то ему интересно, если уж говорить откровенно. В том доме он никогда не был родным или желанным и совершенно не планировал когда-либо сюда возвращаться. Настала пора для новой страницы его жизни. *** С того момента, как Гарри Поттер обосновался в обычном мире, прошёл уже год. Жил он в небольшом домике на самой окраине Эдинбурга. И ему здесь было хорошо. Пусть он почти и не завел новых знакомств, не говоря уже о дружбе, но он получил именно то, чего хотел - спокойствие. Гарри гулял старинными улицами города. Читал. Оказалось, что это занятие ему очень даже по вкусу, особенно когда не поучают «это же полезно!» и не стенают «это же так скучно…». Вел дневник. Готовил ту еду, которая нравилась именно ему. Разбил небольшой садик с любимыми цветами. И ухаживал за своими цветами в своем саду. И все это - в полном одиночестве. Но ему это нравилось! Познав, каково это, когда ты постоянно окружен людьми, но при этом все равно одинок, а от того и еще более несчастен, Гарри больше не стремился к обществу. Так же все это время он почти не вспоминал прошлое. Единственное, что до сих пор было с ним и очень его расстраивало, - это воспоминания о Волдеморте - а точнее, о детстве того - которые директор Дамблдор показывал Гарри в думосбросе. Кусочки памяти о несчастном приютском ребенке, которому так никто и не помог. На самом деле, после «уроков» страдающего от проклятья кольца Гонтов директора, тогда ещё шестикурсник Гарри Поттер никак не мог принять утверждений Дамблдора, что Том Риддл уже тогда был монстром. «Каким монстром? Он был ребенком! Да, своеобразным, но ребенком. Обычным озлобленным и одиноким мальчиком. Монстром его сделал этот мир, все то, через что ему пришлось пройти. И если тогда, в его детстве, нашелся бы хоть кто-то, кто протянул бы ему руку помощи, вполне возможно, что вместо сумасшедшего Темного Лорда появился бы гениальный ученый или политик». Это «если бы» теперь часто преследовало Гарри в его размышлениях. Ему было жаль Тома Риддла. Не Волдеморта, а именно Тома Риддла. «Если бы все было иначе… - Гарри отгонял от себя эти мысли. - Прошлого не изменишь, а Том уже давно мертв». Но мысли все равно возвращались. Как, например, сейчас, когда он в очередной раз блуждал по улочкам Эдинбурга, погруженный в размышления. Правда, этот раз имел для Гарри неожиданные последствия. А именно: автомобильный гудок, визг тормозов, резкий толчок, какая-то круговерть перед глазами, звон бьющегося стекла, грохот и… боль… ужасная боль во всем теле. До него только спустя несколько долгих, крайне мучительных мгновений дошло, что же случилось. Его сбила машина. Он так задумался, что совсем не заметил выехавший из-за поворота автомобиль… «Но кто вообще так гонит в черте города?! Мерлин, какая банальщина! Пройдя войну, одолев Темного Лорда, Герой умирает вследствие обычного ДТП…» А в том, что он именно умирает, Гарри уже не сомневался. Слишком много крови, слишком больно, слишком холодно, слишком тяжело дышать и… запах. Он помнил его. Это - запах смерти. «Ну вот, уже закрываются глаза… Крики прохожих отдаляются… стихают… исчезают… как и боль… Мне больше не больно…» *** Он снова осознал себя, четко понимая - он мертв. «Действительно, мертв. Окончательно и бесповоротно. Пути назад, как в прошлый раз, уже не будет. Да и все остальное… В этот раз, все по-другому…» Вокруг него… туман… темный густой туман. Но за этим туманом не было видно вокзала Кингс-Кросс. Не было никакого вокзала… Вообще ничего не было. Даже опоры под ногами не чувствовалось. «Почему все изменилось?» - Потому, что вокзал Кингс-Кросс больше не ассоциируется у тебя с началом и концом. Жизнь мальчика Гарри не начинается с поездки на Хогвартс-экспрессе Первого сентября и не встает на паузу на пару летних месяцев, проводимых тобой в доме дяди и тети. Хогвартс - пройденная страница твоей жизни. Теперь финал существования для тебя - нечто более абстрактное. Вот и результат. Откуда-то из-за спины ответил на его незаданный вслух вопрос чей-то голос. «Забавно. Если бы в мире живых кто-нибудь так незаметно подкрался ко мне со спины, я бы уже кидался заклятиями во все, что движется. А что хотеть? Привычка. Еще с войны. А тут - ничего. Я все еще абсолютно спокоен». Гарри просто медленно развернулся и посмотрел на того, кто с ним заговорил. Это оказалась высокая черная фигура в длинном плаще с капюшоном. Гарри, может, даже сравнил бы эту фигуру с дементором, если бы не совершенно разные ощущения, что они вызывали. От дементоров всегда исходит холод, в их присутствии просыпаются худшие из возможных воспоминаний. В то время как эта фигура вызывала только полнейшее спокойствие и понимание. Это - Смерть. - Вот как. И что дальше? - абсолютно спокойно, в тон Смерти, спросил Гарри. - Дальше? Дальше у тебя как у одного из моих потомков есть выбор… И она плавным, грациозным жестом стянула капюшон с головы, являя взору красивое женское лицо. Бледная, может, даже слегка синеватая, кожа, тонкие черты, аккуратные губы и брови, тень от длиннющих ресниц падающая на высокие скулы, волна антрацитово-черных матовых волос, поглощающих свет - «Откуда бы здесь вообще взяться свету?» - и слегка колышущихся на отсутствующем ветру. И столь утонченно-красивое лицо не выражало абсолютно никаких эмоций, отчего немного напоминало застывшую маску. Но и это почему-то не вызывало отторжения. Но что сильнее всего привлекло внимание Гарри, так это - глаза. Ярко-зеленые, с изумрудным отливом, будто бы светящиеся изнутри. Совершенно неестественные и очень похожие на его собственные. Ему всегда говорили, что у него глаза матери. Но он вынужден не согласиться. Однажды, будучи еще ребенком лет пяти, Гарри протирал по поручению тетки пыль с коробок, стоявших на чердаке дома на Тисовой. И заглянув в одну из них, ему удалось достать цветное портретное фото двух сестер, на котором можно было в подробностях рассмотреть мамино лицо. Так вот глаза у Лили Эванс хоть и были зеленые, но совсем не такие, как у ее сына. И вот теперь он знает, чьи у него глаза. - Верно. У всех моих потомков мои глаза. Точнее, у всех, кто этого заслуживает. И ты - один из них, - легкая улыбка разбила холодную маску. - Ясно… - отозвался слегка ошарашенный Гарри. Но, поразмыслив, решил не заморачиваться. В его жизни хватало сюрпризов и неожиданных открытий. - Вы сказали, что у меня есть выбор? - Верно. Как и у всех моих достойных потомков, у тебя есть выбор… Подумав, что его вряд ли будут ругать за вопросы, Гарри решил уточнить непонятный момент: - Вы все время говорите - «достойных», что это значит? Чем я удостоился Вашего внимания? Ведь… я мало что успел… - Ты много сделал, малыш. Ты многим помог. Но лично для меня ты ценен тем, что ты вернул в семью мои Дары. Дары, что твои предки либо столь неосмотрительно упустили из рук - как, например, Палочку - либо же совершенно извратили с течением веков их истинный смысл, как у Мантии и Камня… И ты шел без страха в мои объятья… - Неожиданно. Хотя если вспомнить мою жизнь… Гарри замолчал, предавшись воспоминаниям. Он почему-то знал, что вряд ли его будут торопить. «Да и куда теперь спешить? Некуда. Хотя…» - А выбор… Какой именно выбор у меня есть? - Вариантов множество… Ты можешь вернуться в круг перерождений и родиться вновь, все позабыв, и с самого начала прожить совершенно новую жизнь. А если пожелаешь, можешь еще раз прожить эту свою жизнь, сохранив все воспоминания, изменив то, что считаешь нужным изменить… Или я могу отправить тебя в кого-то другого… Правда, здесь есть ограничения: ты сможешь попасть в этого «кого-то» только точно в момент его смерти, и вы должны быть - хотя бы относительно - близки по возрасту… Ну еще ты можешь остаться здесь, если захочешь, - плавным жестом руки Смерть указала на окружающее пространство. - Редко кто из моих детей выбирал остаться в, по сути, небытии, но и такое бывало. Но я не могу вернуть тебя в твое время и тело… Ты все правильно понял, там ты мертв… Нет пути назад… Гарри задумался. Ему было немного обидно, что он умер. Тем более так рано, да еще и когда все только более-менее наладилось. Но он не видел смысла возмущаться. Он и так прекрасно знал, что жизнь несправедлива и довольно часто преподносит неприятные сюрпризы. «Хотя мне ли говорить о несправедливости? Вон, у меня даже выбор в посмертии есть. Сейчас важно другое: что выбрать? Остаться здесь? - Гарри осмотрелся по сторонам. - Здесь тихо. Спокойно. Но не думаю, что готов провести здесь вечность. Тогда - переродиться? Родиться вновь, забыв все плохое, и начать сначала - звучит вполне заманчиво. Ну по крайней мере, я точно знаю, что не хочу проживать мою же собственную жизнь заново. Пусть у меня и будут воспоминания, и я больше не наступлю на те же грабли, но от этого не легче. Ведь мне все равно придется столкнуться со всеми теми людьми, которых я знаю. И мне придется опять бороться с ними. За свою свободу. За жизнь… Нет, я устал. Я не хочу этого. И исходя из всего обдуманного, получается, что перерождение с «потерей памяти» - идеальный вариант. Только вот…» Тот маленький червячок сомнений, что грыз Гарри начиная с шестого курса, что прятался у него в мыслях все это время, вдруг начал протестовать. И Гарри уже знал, что выберет. Пусть он и не имел уверенности, что эта авантюра - «А никак иначе это и не назовешь…» - получится удачной. «Хотя еще неизвестно, возможно ли подобное вообще». - Можно вопрос? - Да, дитя. Что тебя интересует? Смерть чуть наклонила голову вбок, терпеливо ожидая. - Я… Есть человек, жизнь которого я хотел бы изменить. И я подумал… Могу ли я попасть в кого-либо из того времени, когда этот человек был еще ребенком? Тогда я мог бы взять его под опеку. И может, так я смогу - хотя бы частично - уберечь его от всего плохого, что с ним должно случиться… - Интересный выбор… Я так понимаю, что человек, чья судьба тебя так терзает, это - Том Риддл? Гарри кивнул. - Хорошо… Это возможно… Есть ли какие-то пожелания у тебя, дитя? - Если можно, то я бы хотел, чтобы человек, в которого я попаду, приходился каким-нибудь дальним родственником Тому. Тогда я с большей вероятностью смогу получить над ним опеку. Все же мне всего девятнадцать, без хотя бы мало-мальского повода взять ребенка под опеку будет трудно. - Понимаю… я поищу подобную возможность… Снова легко улыбнувшись, ответила Смерть, опуская веки. Долго она так не простояла и уже через десяток секунд вновь распахнула свои нереальные светящиеся глаза и, хмыкнув, посмотрела на Гарри: - Тебе повезло, потомок… Морган Гонт, четвероюродный дядя Томаса. Умер молодым… малышу Тому в это время исполнилось семь. Раньше, увы, не получится… Сам понимаешь, подходящих тел не может быть много, а уж свободных… Гарри было удивился, что его не передернуло от подобной… - «Циничной практичности, что ли? Но что уж имеем». - Он и сам уже давно не милый наивный мальчик. - Понятно. Задумался он над полученной информацией. Было немного жаль, что не выйдет забрать Тома пораньше, и что мальчику все же придется провести в приюте целых семь лет. Но даже так Гарри получит возможность помочь Тому подготовиться к Хогвартсу, а главное - убережет того от ужасов предстоящей войны. - Я согласен, - твердо ответил Гарри, принимая окончательное решение. - Хорошо… Но должна предупредить тебя о некоторых нюансах выбранного тобой пути. Душа будет постепенно подстраивать тело под себя. Поэтому, со временем ты станешь выглядеть почти также, как сейчас. Но этот процесс будет сопровождаться легкой ноющей болью во всем теле… Не пугайся, это нормально… - Ясно. Но разве изменения во внешности не вызовут вопросы у людей, которые знали настоящего Моргана? - Не беспокойся, дитя, никто не задумается о переменах. Все воспримут это как должное… - Вот как. Спасибо, - с искренней благодарностью отозвался Гарри, склонив голову. Он благодарил не только за то, что никто ничего странного не заподозрит, но и за шанс в целом. И он был уверен, что его благодарность будет правильно понята. - Не за что, потомок. И будь осторожен. Надеюсь, в этой жизни ты будешь счастлив… Сказав это, Смерть наклонилась и по-матерински поцеловала Гарри в лоб. А после - все померкло. Лишь последние слова Смерти эхом отзывались где-то на задворках его разума. - Иди, дитя… А чтобы облегчить твою жизнь на новом месте… Я оставлю тебе маленький подарок…