Хулиганы -2. Никогда не....

Владимира и всех оперативников также осмотрели врачи. Обошлось без увечий, в основном ожогих, царапины и синяки. — М-да, а мне ещё нужно позвонить Надюше. — вздохнул Корф. — С такой рожей… Только перепугаю. — Сомневаюсь, что тётю Надю можно чем-то испугать. А вот заставить волноваться точно. — заметил Костя. — Одно другого не легче. Ладно, надо с уродами этими разобраться. Что с экспертизами? Сгорели? — Если у нас действительно несгораемые и непотопляемые сейфы, то всё в норме. — заметил Сизов. К ним присоединились взволнованные Александра Фёдоровна и Андрей. — Что с офисом? Мы тут работать не можем, а допрашивать где-то надо. Плюс те же экспертизы. — хмыкнул Седой. — Вот и наступил самый хреновый момент — нужно звонить полковнику. — Я звонила, но он не ответил. — Ракитина заказала ещё кофе. — Спасибо. Тогда я. Лёш, присмотри пока за своим пленником. — Зазвонил телефон. — Я понял. Спасибо. Итак, наши ряды поредели: Туков и Серый на неделю в больнице, наглотались угарного газа. — Ясно. — Не ясно. Я звоню начальству и жмём этих уродов. Андрей, помоги Шубину. Сейчас будем транспортироваться. *** Александр Христофорович вышел в другую комнату санаторного номера, где сосредоточенно и хмуро выслушивал племянника. — Я понял. — заговорил негромко, чтобы жена не услышала и не начала преждевременно нервничать. — Вы как? … Понял. Я сейчас сделаю пару звонков и перезвоню тебе. Через несколько минут Бенкендорф вернулся к Надежде Николаевне и Карапузикам. — Что? — коротко и негромко спросила женщина, одевая детей на прогулку. — Всё нормально. Все живы. — притянул к себе и целовал со спины. Ощутил её напряжение. — Все живы, немного подкоптились. Офис взорван. Временно обретаются в нашем старом помещении. Неприятно, но не смертельно. Не нервничай, с ними всё в порядке. Надя повернулась к мужу лицом и старалась по глазам понять степень угрозы, но тщетно. Лицо было непроницаемо. Вечером на экране мобильного Нади высветилось лицо племянника. Она приняла звонок по видеосвязи: — Привет, сынок, спасибо за цветы. — мягко улыбнулась женщина внимательно изучала его красное лицо. Слава богу, только первая степень, только слегка обожжена кожа. — Привет, родная. — уставший голос и такая же улыбка в ответ. — На здоровье. С праздником! Подарок чуть позже. У меня с завтрашнего дня три дня выходных, но завтра отсыпной, потому что я уже никакой. — скрестил указательные пальцы, подразумевая окосевшие глаза. — За меня не беспокойся, жив-здоров, цел. Вы как? Я скучаю. Но тут такой дурдом, что не успеваю позвонить. — Мы хорошо. Очень рекомендую сюда. Мозг хорошо отдыхает. Особенно, если телефон выключить. — Ой, мечты-мечты. Сашка с Натальей в больнице, точнее Наталья, а он с ней, но я его хорошо понимаю, поэтому я за всех. Но всё нормально, я не жалуюсь, просто объясняю. — Приехать? — раздался спокойный голос Александра Христофоровича. Не хотелось, но что делать. — Не, не парься. Мы уже закончили. Отчёты сделали, сдал министерскому курьеру. — Опять полетели головы? — Бенкендорф мягко гладил свою женщину. — О, да. Приедем — расскажу. Так, а приехать мы планируем послезавтра. Это какой день хоть будет? — Воскресенье. Выходной. — Супер! Когда вам будет удобно, чтобы мы приехали? Надя с Александром Христофоровичем недоумённо переглянулись и ответили хором: — Когда захотите. — Может, договориться вам за номера на выходные? — предложил полковник. — Пробудете тут два дня — воскресенье и понедельник. Подышите чистым воздухом, расслабитесь. — Мысль. Только с нами и Варя с Гришей будут и Бастер. А с собакой пустят? — Семью замминистра? — иронично поинтересовался Бенкендорф. — Я понял. Сможешь за два номера? А то я с тёщей в одном номере не выдержу. — Что так? — засмеялся дядя. — Ой, — махнул рукой парень. — всё хочет знать, помочь, местами с перебором. Иногда больше мешает, чем помогает. Вовка психует, я-то дома редко, а малой и Аня дома. Я уже попросил Анюту, чтобы как-то мягко поговорила. Просто я не привык к ним. — криво усмехнулся. — И их я понимаю, им знать о семье хочется, всё-таки Варя Анюту, считайте, на ноги ставила и Вовку… Ладно. Это не самое. Как мои братишки? — Растут, — тепло отозвалась Надя. — смешные, я тебе фото сброшу. Как Анюта? — Нормально, вроде. Я эти дни только ночевал дома. — Надя молча качала головой. — Генерал сроки поставил, да и самому хотелось побыстрее, чтобы хоть что-то понимать. — Ясно. Теперь домой, в душ и спать. Ждём вас. — Обязательно, я ещё позвоню или напишу. На выходные процедур же нет? — Нет. — Отлично! Тогда до встречи! *** До глубокой ночи проводились задержания, аресты и допросы. Корф пару раз порывался вызвать на подмогу Романова, но останавливался, стоило представить себе на его месте. Перед ним сидела надменная тщательно и, по мнению майора, преувеличенно ухоженная, холёная, самовлюбленнная Торова: — Ваши извинения я не приму. Встретимся в суде. Бровь Владимира подскочила практически к корням волос. — В суде мы точно встретимся, тут Вы правы. И не только со мной. — неспеша открыл папку и так же выматывающе медленно перелистывал документы, выискивая нужный. — Вашу заинтересованность в земельном участке Двугорского-2 мы доказали. Как и фейковые ЖК «Изумрудный» и «Бор» для выселенных из Счастливого и Радужной. Никакие дома Вы строить не собирались, главное было выселить людей и завладеть землёй. Вы завладели, Вы и Копов, он же Котов. Сначала вы предлагали выселенным из деревень на выгодных условиях принять паевое участие в строительстве жилых домов в Москве. Стоимость одного квадратного метра жилплощади в такой квартире начиналась от 3025 рублей, при полной оплате стоимости жилища предлагалась скидка 3%. Всего планировалось сдать около 1200 квартир. Ряд организаций начал выдавать кредиты гражданам для участия в паевом строительстве, многие из вкладчиков брали необходимые суммы денег в кредит или продавали своё имущество. В среднем принять участие в паевом строительстве захотело около двух тысяч человек. Формально были начаты строительства крупных многоэтажных домов, но ни одно из них не было доведено до конца. Со временем выяснилось что в реальности строительство квартир никто не вёл, кроме того были зафиксированы факты двойной, а то и тройной продажи квартир в недостроенных домах. А многие отказались и потребовали компенсацию, но их просто оставили ни с чем, потому что вы выселили их в бараки и благополучно забыли. У вас на очереди шли следующие земельные участки для элиты. Это один момент, плюс поджог домов в Двугорского-2, труп сельского главы, моральный ущерб, компенсация на строительство нового жилья и временного пребывания в общежитии, компенсация за скот… В общем, пойдёте Вы и Ваш любовник по миру. Будете себе одежду на месте отбывания наказания шить, потому что носить будет нечего. И вишенкой на торте — подрыв государственного учреждения. — Это было интересно послушать, фантазии у Вас симпатичные, но не более. — Вот доказательства: экспертизы, документы, показания всех погорельцев, а также Копова-Котова, кстати за поддельные документы тоже минус в карму, одного из мальчиков на побегушках мы взяли, он многое напел. А уж секретарши… — Владимир преувеличенно-деланно сочувствовал и качал головой. — Да, ребята из Главка от вас обоих открестились, но сядут и за вас и за себя. Не захотели пачкаться, но уже грязные. И участковые многое напели. Лет на двадцать с конфискацией. — Без адвоката я ничего не скажу. — Хорошо. Поздно вечером оперативники дописывали отчёты. — Аза, можно? — на пороге следователя стоял уставший Седой с двумя чашками кофе. — Конечно, ой, какое большое спасибо. — Что этим уродцам светит? — Много. Реально много. — Владимир с наслаждением сделал большой глоток кофе и промолчал, наслаждаясь напитком. — Я со своим адвокатом поговорил, да с тёщиным. Только Варе ущерба на пол лимона фантиками, приблизительно. У меня в наших, деревянных, но тоже неслабо. У них заберут всё: всё имущество, счета всех, на кого записаны… Действительно голыми будут. Но это время. Предварительная общая сумма, ощерба материального пока оценивается более чем в лярд четыреста фантиками, а плюс ещё моральный ущерб… Я связался с и.о. обладминистрации… — Их тоже удалось взять за фаберже? — перебил Сергей. — А то я уже засыпаю. — Да, Катя. Через две недели первые 150 пострадавших получат квартиры. В ЖК «Дубравушка». Не частный дом, конечно, но и лучше, чем барак. — Гораздо лучше. Но в «Дубравушке» областные же… — Фигу. Мы же налоговую и фискалов привлекали? — капитан кивнул. — Так они теперь открещиваются от этих квартир. Да и Романова документы проверила. В общем, народ понемногу в людей превратится. — А коммуналку они там оплачивать смогут? — Им положена компенсация, дальше всё от адвокатов зависит. Они смогут за счёт прописки, паспортный стол я тоже нагнул, найти работу. — Понял. Без стука вошёл пошатывающийся от усталости Константин: — Временный арест на землю «Элизиума» у меня есть, от налоговиков и фискальной. Облстрой передал ещё 235 квартир площадью свыше 16 тысяч кв. м. пострадавшим от афер «Элизиума». Через месяц смогут заехать, но надо держать руку на пульсе. — И это только деревни Счастливый и Радужная? — Только Счастливый. Слишком много людей. Не все же в бараках, кто-то по друзьям-знакомым, у кого-то метраж соответствующий. — Понял. Надо было бы заехать в общагу, людей обрадовать. Заглянула Ракитина: — Шеф, я дописываю. Я связалась с адвокатами барачных, бъют копытами, спрашивают, когда можно подъехать? — Завтра на час и времени я им выделю тоже ровно час. Пусть укладываются, как хотят. Катя шутливо отдала честь и вышла. — А чё такие реактивные, где раньше были? — Это новые, их генерал выдал. — А, младые, да резвые? — Типа того. Ты мне документы принёс? Или только кофе? — И документы тоже. Корф подготовил отчёт, спрятал в старый-новый сейф, выставил новый код, вызвал такси и поехал домой. Устало вошёл в квартиру, радостный Бастер бросился ему под ноги: — Привет, мой хороший, привет. Тихонько только. Уже слишком поздно. А ещё нужно одно дело сделать. *** Анна открыла глаза и посмотрела на будильник — почти десять утра. Легла вчера рано, просто сморило, а проснулась поздно. Рукой поискала телефон, но не нашла. Осмотрелась. К шторам прикреплена разноцветная надпись «С праздником!», вся постель и пол в разноцветных лепестках роз, на столе букет белых роз, на тумбочке — темно-красные, по всей комнате вкрапления светодиодных свечей. Улыбнулась и встала. На полу обнаружила спящего мужа, в какой-то немыслимой позе. Очевидно, что после подготовки он присел рядом с диваном, смотрел на неё и «широко моргнул», то есть заснул. Осторожно склонилась над ним и поцеловала. Что было нелегко потому что их малыш уже увеличивался в размерах. Но это чепуха, не то, что в первый раз, когда пролежала пластом на сохранении, ибо стоило ей шелохнуться, её начинало рвать. Сейчас хоть двигается нормально. Посидела на диване, погладила животик и присела перед Владимиром. Поцеловала в щеку. Парень смешно дёрнул носом, но глаз не открыл. Встала и отправилась в приводить себя в порядок. Сын ещё спал — в двенадцать у них тот самый день рождения, на который они несколько месяцев обсуждали подарок. Торт стоит в холодильнике. От Вари с Григорием записка, что пошли гулять. Вернулась в комнату, села на корточки, оперлась коленками в пол и целовала Корфа. Сначала лицо, потом и губы, когда поняла, что тот просыпается. Для Владимира пробуждение было болезненно-сладким. Болеть начинали затёкшие спина и ноги, а вот всё остальное… Губы Ани на его физиономии, потом на шее, а вот теперь… Не открывая глаз тихо зарычал и обеими руками обнял худенькое тело. В штанах стало тесно. Мысленно похвалил себя, что ночью принял душ. — Володька… Любимый… — Анечка… Она сильнее прижалась к нему, ровно насколько позволял малыш. Его руки уже стянули с неё халатик и нырнули под ночную сорочку. — Аня… — и столько нежности в этих трёх буквах. Он целовал её всюду, где доставал, её дыхание прерывалось. Он рывком встал и положил на постель. На мгновения у блондинки закружилась голова, но она не поняла, это от резкого подъёма или от непрерывающихся действий мужчины. Анна сжала коленками торс Владимира, не позволяя ему отстраниться, обняла за шею. Он сел, держа её в своих руках. — Доброе утро, любимый. — Доброе утро, Анечка. — сонная улыбка и ямочки на щеках. Ещё немного и она не сможет держать себя в руках. Одно его движение и над этим она уже не думает. Анна лежала на муже и игралась его пальцами. — Спасибо большое за праздник. — У всех он уже закончился, но у нас ещё не начался. — А это? — Антураж. — целовал её волосы, одной рукой игрался пальцами жены, вторая лежала на малыше. — Подготовка. — Мг. — притянула его голову к себе и поцеловала. — Как ты? И малыш? Мы не повредили? — гладил её животик. — Всё хорошо. Мы хорошо, а в данный момент лучше всех. Сколько у тебя выходных? — Три. Но сегодня в час у меня встреча с адвокатами первых погорельцев. — Это долго? — Анна посмотрела на Владимира снизу вверх и скорчила забавную, но обиженную мордашку. — Надеюсь, что час, максимум два, а что? — Я соскучилась. Очень. А у тебя даже в выходные работа. — голос задрожал. — Если ты хорошо себя чувствуешь, можем поехать вдвоём, потом погуляем. А сейчас завтрак. Полежи пока. — поцеловал Анну и выскользнул из-под пледа. Вернулся чистым, с тёплой манной кашей с малиновым вареньем, горячим молоком и розеточками с малиновым вареньем на подносе. Среди посуды притаилась маленькая бархатная коробочка. — Натуральный пудинг? — улыбнулась блондинка. — Да, но не уверен, что он получился. — поставил полном на тумбочку, разложил маленький столик и поставил на него поднос. — В честь праздника я решил разнообразить наш завтрак. Анна отпила молоко: — Как в детстве. Только в детстве мы не любили манную кашу. — И нам её всегда маскировали малиновым вареньем. — Владимир взял в руки свой стакан, негромко чокнулся со стаканом жены. — С праздником, Анечка. Спасибо, что ты со мной. Что согласилась быть со мной. — целовал её ладонь. — Прости, что у нас всё так — через никак, то поздно, то вообще нет. Но я люблю тебя. И я исправлюсь. Глаза в глаза. — Я люблю тебя, Володь. И у нас всё отлично, правда. Я даже сглазить боюсь. Не меняйся. Главное, что мы вместе. — Вместе. — подтвердил Корф. — А остальное неважно. — Важно, любимая. Не только работа, но и дом, семья. — Квартира и семья. Парень грустно улыбнулся. Анна всегда находит позитив там, где его нет. — Ты жив, хоть и вертится на языке вопрос «что с тобой», но я молчу, потому что ты не скажешь. Но ты жив и с нами. Это главное. И ведь не антураж важен, не подарки, а наше время вместе. — Именно его и не хватает. — Володь, давай позавтракаем и поговорим. Взяла в руки тарелку и увидела притаившийся подарок. Грустно улыбнулась. Владимир заглянул ей в лицо. — Спасибо. — съела несколько ложек пудинга с вареньем. — Очень вкусно! Правда! — поставила тарелку на тумбочку и взяла коробочку. Широкое кольцо. Красивое. Положила коробочку на поднос, отставила столик, села на коленях ближе к парню и взяла его за руку. — Запомни, для меня самое ценное это ты, наши дети и наше время, где есть только ты и я. И наши дети. Это очень приятно, правда, ты сам знаешь, что в моём детстве особо не до подарков было и пытаешься компенсировать мне это, но я уже взрослая девочка и знаю, чего хочу. Тебя. Живым и рядом с собой. — притянула его голову к себе и поцеловала. — Завтрак. — Парень проверил телефон. — Так, адвокат просится на понедельник… Обойдётся, на вторник. У меня семья. Не успели доесть, к ним присоединился Володя-маленький: — Папа! Ой, а что это с твоим лицом? Чего ты такой красный? — Сделал помидорную маску, она и полиняла. — широко улыбнулся Корф и обнял. — Так, завтрак на столе. Бери и присоединяйся. — Или ты прям до праздника завтракать не будешь? — поинтересовалась Анна. — Буду конечно. А ты о чём? — Есть такие люди, которые, если идут в гости, то не завтракают. — Ага, — иронично хмыкнул глава семьи. — а некоторые ещё и не ужинают накануне. — Почему? — мальчик видел, что родители подразумевают кого-то им знакомого, но не понимал до конца. — Экономят деньги на продукты. И ленятся готовить. — Экономят на себе? Родители пожали плечами. — Бывает же! Ладно, я за своей тарелкой. Завтракали втроём, потом вместе лежали в постели. — Вов, ваша вечеринка до которого? — Корф целовал пальчики жены. — Не знаем, как пойдёт. — Так не пойдёт. Давай договоримся, что не позже восьми я тебя забираю. — Но пап, завтра выходной! Да и никого забрать не будут, Пашка живёт через три дома от школы. — А отдохнуть? И хоть он рядом живёт, будет уже темно и я всё же заберу тебя. Маячить не буду, но встречу у подъезда. Заодно и Бастера выгуляю. — Ну пап! Но Владимир доводов уже не слышал, он спал. — Сынок, не заводись. Папа о тебе беспокоится, вот и всего. За ручку держать не будет и нос вытирать тоже. — Пойду выгуляю Бастера. Анна вздохнула. *** Володя-маленький клюнул мать в щеку и вприпрыжку выбежал из квартиры. Анна в окне убедилась, что торт он несёт осторожно и заметила, как ещё человек пять ждали сына у подъезда. Дети весело переговаривались и толкались в коридоре именинника, а его родители спокойно и доброжелательно их встречали, раздавали тапочки, шутили. Отец именинника заметил принесённый маленьким Корфом торт, занёс в холодильник, поинтересовался его хобби и они довольно долго обсуждали кулинарию. Потом взрослые ушли, а дети начали развлекаться. Володя-маленький вышел в коридор и набрал номер: — Алё, пап? Я тебя разбудил? Ты сможешь меня забрать? Нет, не сейчас, я наберу. Спасибо. Пап? Я люблю тебя. Стало легче на душе. И чего он взъелся на отца? Он всю жизнь мечтал, чтобы отец забирал его. Со школы, с площадки, ото всюду. *** Корф спал крепко и не слышал ни возвращения тестей, ни их с Анной разговора на повышенных тонах. Разбудил его звонок мобильного. Анна бросилась было его отключить, но опоздала. Расстроенно смотрела, как Владимир отвечает: — Привет, Дикарь, ты почувствовал, что я собираюсь тебе звонить? — парень сонно усмехнулся. — Здоров! Практически. Я по делу. Время есть? Похоже, я тебя разбудил. — Нормально. Есть, раз по делу. — Анна вышла. — Ты про машину помнишь? — Угу. По этому поводу и собирался звонить — у меня романсы. — Ясно. Тогда я удачно звоню. Смотри, у меня завалялся гелик… — Не смеши. У меня не хватает даже на то, что уже оговорено. — Аза, не спеши, дай мысль закончить. Гелендваген этот у меня стоит давно, слишком много за него хотел владелец. Но пару дней назад я узнал, что владелец скончался, сам, всё естественно. Поэтому предлагаю тебе нормальную тачку, бесплатно. Твой задаток я тебе верну, мне он нафиг не нужен. Тачка уже «утеплена». Вся семья поместится. И собака. — Не понял, а как же конфискация? — Приедешь, проведём задним числом, всех дел. Платил ты мне, только я знаю сколько. Забей. Когда тебя ждать? — Документы ты когда оформишь? Сегодня же выходной? — Так они уже готовы. Я же понимал, что ты согласишься. Машина-то хорошая. Ей три года. — А чего продавал? — Новую купил. Он у меня постоянный был. Жаль, что закончился. Ладно, как соберёшься ехать — отсигналь. — Я сейчас с семьёй поговорю, может и сегодня, только ближе к вечеру и ненадолго, ещё сына с праздника забрать нужно. — Понял. Жду звонка. Владимир отшвырнул аппарат и потянулся до хруста. Вставать не хотелось, не было сил. К нему нырнула Анна: — Разбудил? — Не совсем, я просыпался. Как ты? Как маленький Корф? — привлёк к себе и положил руку на женский живот. — Отлично. Только за тобой скучаем. — Да? — игриво уточнил парень. — Я не в том смысле. Хотя… — улыбнулась и поцеловала его. — Ань, а когда? — Что? — Когда он появится? — Начало-середина августа. До конца августа не дохожу, похоже. И это хорошо. — Почему? — Владимир нахмурился. — Потому что срок такой. Я надеюсь, до двадцатого уже родить. — А ты куда-то спешишь? — Нет. Но Вовку нужно будет собрать в школу. — Мы что его все вместе не соберём? Твоё здоровье и малыша самое важное. — Я же не спорю. Я совсем про другое. Если мне рожать в конце августа, то может быть проблема с Вовкой: он обидится, появление малыша автоматически забирает много времени на него, а не на Вовку. Я начну прислушиваться к себе — началось не началось, а тут надо марафон по магазинам: одежка-книжка-тетрадка. Не буду же я в торговом центре рожать. А так, если хотя бы за неделю -дней семь есть шанс восстановиться и проконтролировать. — Какой торговый центр?! Какие семь-десять дней?! А я зачем? Надюша с Варей в конце концов?! — А ты будешь со мной. Или ты решил на меня всё спихнуть? Придётся разделить все тяготы. — Анна улыбалась. — Я всегда буду с тобой. С вами. — положил её на подушку и медленно целовал. — Что от меня требуется? Вообще? Ну, кроме не нервировать. Когда малыш планирует появиться? Я хочу взять отпуск. Дядя Саша брал, Романов берёт, а я что, рыжий?! У меня тоже единственная женщина и любимые дети. — Быть с нами и живым. — поймала его губы. — Володя, я люблю тебя. Очень. Ты мне нужен. Хронически. Всюду. Но! В родзал ты со мной не пойдёшь! Тебе там делать нечего. Это у Надюши были свои тараканы и страхи. Я понимаю прекрасно, что там будет. Я знаю, что меня ждёт. — Почему? Я совсем там мешать буду? Я просто хочу быть с тобой. Рядом. — Ну зачем, любимый? Ты ничем не поможешь. А держать меня за ручку — не надо. — на самом деле, она очень этого хотела. Но видя закрытость мужа, его осторожную, в сравнении с Бенкендорфом, реакцию на её беременность, она не хотела, чтобы он шёл с ней. — Я понял. — Корф перекатился на спину и прикрыл глаза. — Володь, ну не надо. Не начинай! — Я ничего не начинаю. Ты сказала, я услышал. Я знаю, что я не такой, как Саша по отношению к Надюше. Но я очень люблю тебя и ещё больше боюсь за вас. Тебя, малыша, Вовку. Ладно, мы всё обсудили. — на его счастье зазвонил телефон. Это и был Володя-маленький. Корф поговорил с сыном и отправился в душ, а потом на кухню. Анна обняла его за спину: — Не дуйся. Ты не понимаешь, на что́ подписываешься. Мне гораздо важнее, что ты со мной сейчас, каждую секунду. — Я же сказал: я понял. Поешь со мной? — притянул себе на колени. Анна видела и чувствовала его отстранённость: — Поем с тобой. — внимательно посмотрела в глаза мужа. Вздохнула. — Хорошо. Только поговори с дядей Сашей и посмотри несколько видео, потом подумай хорошенько, нужно оно тебе или нет. Я поговорю с Зоей и тебя пустят сразу же, как только малыш появится. В его глазах прочла ответ. Прижалась губами к его уху: — Спасибо. Ты мне очень нужен. Вообще. Всегда. Корф молча поцеловал жену. — А когда мы сможем узнать, кто у нас? Надо будет ещё хоть что-то закупить. — Через месяц где-то. Я скажу. В пятницу мне бы на анализы. Сходишь со мной, если аврала не будет? — Конечно. Аврал будет всегда. Кстати, я вчера с Надюшей говорил, нам Саша на воскресенье–понедельник договорился за номера. И их проведаем и сами отдохнём. Ты очень против, что Вовка один день пропустит? — Я нет, и он, думаю, тоже. — поцелуй. — Я скучаю, Корф. Я готова закрыться тобой в том номере и не выходить все двое суток. — С нашим сверхлюбопытным сыном этого не получится. Псину с собой берём, кстати. — А пустят? — Да. — поцелуй. — Нам бы ещё к Дикому смотаться, он машину сделал. — Я согласна. Когда? Владимир вновь завладел губами жены: — Всё зависит от твоего самочувствия. — Я полностью хорошо. Самый противный период прошел. Теперь всё будет хорошо. Господи, Корф… Анна уже не смущаясь целовала парня от шеи вниз. — Анечка… — подхватил её на руки и они в секунду оказались в постели. — Ты не поел… — поцелуй. — Поел. Успел. — поцелуй. — Я соскучился, любимая… Анна обняла Владимира и целовала, где попадала. — Я тоже. Очень. Я согласна на всё, только будь со мной. Володька,… я люблю тебя. — запрокинула голову и тихо стонала от каждого движения мужчины. Корф обнял блондинку и укрыл плотнее пледом: — Прости, я сошел с ума. Я буду осторожнее. — целовал за маленьким женским ушком. — Всё хорошо, всё отлично. Но тебе нужно поесть. Потом погуляем? — Анна откнулась на грудь Владимиру. — Как скажешь. Я сделаю всё, что ты скажешь. — Володь, подумай ещё, пожалуйста. Не спеши, время у нас ещё есть. Поговори с дядей Сашей или Надюшей. Ещё Наташа перед нами, может, тебе Саша что посоветует. — Чего ты боишься? — спросил напрямую. Заметил, как она покраснела. — Анют? — Что после увиденного я стану тебе противна. Ты не до конца понимаешь, о чём говоришь. Поэтому подумай. — Я слишком сильно тебя люблю. — Не спеши, хорошо? — Как скажешь, любимая. — молча целовал блондинистые волосы. — Анют, давай в душ, поедим и погуляем. Кстати, может, и к Дикому смотаемся? — Давай, если он не закроется, выходной всё-таки. И завтра на своей машине? — Ага. На кухне сидели освежённые и с улыбками кормили друг друга. — А где Варя с Григорием? — Гуляют, погода хорошая, тепло. Я им звонила, сказали, что скоро будут. Пусть отдыхают. — Я их наберу, заодно на завтра сориентирую. Анна открыла платяной шкаф в поиске одежды и заметила подарочный свёрток. Обернулась на одевающегося Корфа и улыбнулась: — Спасибо большое, любимый. — Ты ещё не видела, что там. — застегнул джинсы и поправил горловину водолазки. Обнял жену со спины и целовал её шею. Анна послушно вскрыла пакет и увидела платье из мериноса, цвет и фасон как она в своё время присмотрела в магазине, но не купила. Но мужу в тот момент она не говорила и рядом его тогда не было. Повернулась к нему лицом: — Спасибо! Как ты узнал? — Угадал? — Да! Я сама такое хотела! Спасибо. Корф выразительно постучал себя пальцем по щеке. Анна потянулась к щеке, но его губы перехватили инициативу. — Так мы никуда не выйдем… Вышли из квартиры, держась за руки. Дверь закрывала Анна, Владимир держал на поводке Бастера. В лифте целовались, как подростки. На площадке для собак возле дома выгуляли лабрадора и забрались в машину. Корф постелил несколько пелёнок для Бастера, чтобы он не запачкал чужую машину. Перед тем, как тронуться, вновь поцеловал жену. — Нужно, наверное, позвонить Надюше, спросить, что купить? — Да, потом, сначала с машиной разберёмся, хорошо? — Как скажешь. Главное, не забыть. — Не, она и ты, вы обе, это святое. — стоя на светофоре написал короткое сообщение сыну. Нельзя было сказать, что Владимир обрадовался звонку бывшего командира, но определённое облегчение ощутил. И машина своя, это плюс, и деньги сэкономил, это жирный плюс. Какую-то сумму он, конечно, сейчас заплатит за оформление, плюс налог, но надеялся, что хотя бы полторы тысячи долларов останется. Мало, но лучше, чем ноль. Почти синхронно обоим пришли сообщения. — О, премия! — Анна открыла свой телефон. — А я подумала, что ребята не успели провести. — И что там? — Приятная сумма, приблизительно за три-четыре месяца. Но это у меня. Ты же зам, у тебя другое. — Кстати, я спросить хотел… — Владимир замялся. — Слушаю. — Давай мы на малыша заведём отдельную карту и будем держать там деньги. Сначала на роды и всё, что ему нужно, а потом на образование и прочее. И нам будет легче ориентироваться со своими картами. — Ты думаешь? Было бы здорово. — Тогда завтра заедем в банк? А то я основную сумму отложил, но в банке спокойнее, руки не тянутся. — усмехнулся Владимир. — Перестань, деньги есть, ты забываешь, что у меня на карте копятся деньги от аренды квартиры. — Вот пусть они и будут. Ещё вещи, коляски, одежда. Я пока хочу положить на врачей и первую необходимость. Анна помолчала. Не хотелось портить такой чудесный день, но и дальше продолжать эту ситуацию она не могла. — Володь, ты тянешь всю нашу семью сам. А я хочу, чтобы у моих детей был отец. Живой. — Ага, и где были твои желания двенадцать лет назад?! — Я же вижу, что ты не тянешь все наши траты, а плюс ещё сгоревшие дачи. Две! Володь, смотри: ты тянешь Вовкины кружки, траты на Бастера. — услыхав своё имя лабрадор несколько раз гавкнул и просунул свою морду к Анне. — Хороший мой, хороший. — потрепала его холку. — Карапузиков балуешь, мне подарки делаешь далеко не самые дешёвые, кафешки, цветы, бытовые, ежедневные расходы, наш маленький и всё, что нужно, машина… И над тобой дамокловым мечем висят дачи! Володя, ты один! А дел много! Мы — семья и всё должны решать вместе! Вместе! Мы об этом с тобой говорили в нашем самом первом разговоре, помнишь? — весь разговор она вертела на пальце первый подарок мужа. Корф упрямо молчал. Анна ждала его реакции. — Я — мужик. И я решаю наши проблемы. — отчеканил каждое слово майор. — Почему? — тихо спросила молодая женщина. — Почему ты меня не слышишь? Это не проблемы, это пункты, по которым мы должны были бы сесть и поговорить. И найти общий знаменатель. Ты не можешь и не должен тянуть всё сам! Это наша семья, слышишь, на́ша! Есть мы́, а не только ты и все остальные! Парень упорно молчал. Анна отвернулась к окну, Бастер, ощутил её расстройство и ткнулся мордой в её волосы. На светофоре Корф проверил банковский счёт и с удивлением смотрел на сумму за пять месяцев. И это без учёта зарплаты, которая придет через неделю. Значит, они прижали кого-то «ненужного». Что же, ему только лучше. Откинулся на спинку кресла и посмотрел на жену, понимал, она обиделась. А ведь на этот день у него были планы. Положил свою большую шершавую и теплую ладонь на маленькую острую коленку: — Ты права. Не расстраивайся, пожалуйста, тебе и малышу это очень вредно. Прости. Ты права, я решаю всё сам. Это недостаток из моей одинокой жизни. Теперь я хочу, чтобы у вас всё было. И самое лучшее. — Но ты не резиновый! — Я знаю. Давай сейчас разберёмся с машинами и поговорим спокойно, хорошо? — заглянул в глаза Анне. — Хорошо. — Анют, любимая, ты смотри, чтобы и тебе в этом гелике было удобно, если нет — так и говори. Нам самое главное — комфорт. — Так на нём же в основном ты будешь ездить. — И ты тоже. Поэтому смотри по себе. Я разберусь. — поцеловал её руку и плавно тронулся. Через несколько минут припарковался возле знакомых уже гаражей и выпустил сначала собаку, а потом помог выйти Анне. Взял за подбородок и смотрел в небесные глаза. Грустно усмехнулся, одним уголком рта и поцеловал её. — Идём, я больше чем уверена, что у твоего Дикого тут всюду камеры. — Мы в «слепой зоне». Я тоже не люблю публичного интима. — вновь прикоснулся губами к женским губам. — Идём, потом поговорим. Владимир несколько раз грохнул в двери гаража и они немедленно разъехались в разные стороны. — Может, погуляешь тут с Бастером? Не будешь этим дышать? — Идём. — ободряюще улыбнулась Анна и потянула поводок на себя. Дикий вышел им навстречу, пожал руку майору, кивнул психологу: — Ой, какой у вас красавчик. Можно? Но лабрадор не дался погладиться и глухо зарычал. — Правильно, защитник. Ну что, я сейчас выгоню машину. Даже несведущая в автомобилях Анна, увидев выехавший блестящий черный огромный куб на колесах, поняла, что стоит он очень дорого. Нет, для безопасности любимого и родного мужчины ей денег не жаль, но такой суммы у них точно нет. Дикий бросил Владимиру ключи: — Обкатывай. Корф вопросительно взглянул на жену: — Попробуешь? — Сначала ты, я могу только на пассажирском. Я там даже до педалей не дотянусь. Или в окно ничего не увижу. — Могу подрихтовать. — вклинился Дикий. — Спасибо, мы пока так попробуем. У нас есть запасной вариант. Владимир подсадил и пристегнул блондинку, дал команду Бастеру ждать и сел за руль. — Смотри, чтобы тебе хоть тут удобно было. — Корф плавно выехал и ответил на незаданный вопрос. — Бесплатно. Владелец помер, машину не успели продать. Поэтому всё зависит от нас, как нам удобно. — Мне удобно. И сзади места всем хватает. Припарковались возле гаражей Дикого. — И багажник вместительный и бронированный. — Тебя устраивает? — Анна вновь держала мужа за руку. — Да. Очень. Тебе как? — Если честно, я его побаиваюсь, слишком большой. Но надёжный, а нам это главное. Я и так, в принципе, на такси. Или же машина дяди Саши, с водителем. — Ясно. Моя «игрушка». — тяжело вздохнул Владимир. — Володь, если он гарантирует твою безопасность — берём. Вспомни вашу последнюю переделку. Пусть лучше будет этот монстр. Через час Корф выехал на своей новой машине. Романовскую он оставил у Дикого в мойке-рихтовке. Сдавать нужно в идеальном состоянии. Анна с улыбкой наблюдала за мужем, который с детской непосредственностью и восторгом рулил Гелендвагеном. — А куда мы едем? — Есть места. — коротко улыбнулся Владимир. — Ты устала? — Нет, всё хорошо. Кстати, что на завтра нужно взять? — Я напишу Надюше. — плавно припарковался у невзрачного ресторана. После оплаты всех пошлин, Дикий не обязан за свой счёт всё делать, осталось не так и много от премии, но доллары сохранились, частично и премия, а на сегодняшний день он отложил заранее. «Заначка» практически детская, но лучше, чем ничего. Их встретил официант и провёл к заранее забронированному столику. Как по мановению палочки появилась ваза с белыми розами и меню. — Это явно не спонтанный поход в ближайшее кафе. — Анна тщетно пыталась хоть что-то прочесть по лицу майора. -А никто и не говорил, что это спонтанно. Вот поездка к Дикому, да, спонтанно. А это — запланированно. — Корф улыбался и целовал руку жены в своей. — Выбирай. Тут хорошая кухня. Готовят только после заказа, поэтому будет не быстро, зато можно отдохнуть. — Ты часто здесь бывал? — Да, с ребятами. С Романовым и Седым. До женитьбы Царь очень уважал вкусно поесть. И чтобы красиво сервировано было. — А ты нет? И Наталья классно готовит. — Я люблю тебя. И наших детей. Я сюда ходил, когда лень самому готовить. Сделали заказ. — Посидим или потанцуем? — С Вами, Владимир Корф? С удовольствием. — в женских глазах мерцали лучики солнца. Владимир встал, галантно поклонился и пригласил даму на танец. В его руках было так спокойно, тепло, уверенно и защищенно. Анна смотрела в его глаза. В них было столько любви, обожания, силы, уверенности, восхищения и где-то глубоко — боль и грусть. — Я с тобой, любимый. С тобой. — обняла его за шею. — Я знаю. Я с тобой. — чуть сильнее сжал её уже слегка расплывшуюся талию. — Володь, не тяни всё сам, пожалуйста. — мягко заговорила Анна. Зная мужа, каждое слово, как шаг по минному полю. Одно неверное слово и он закроется в себе. — За семью отвечают двое, те, кто эту семью создал и кто ею является. Пожалуйста. Я понимаю твои желания прекрасно. И знаю, что именно этим, осознанием, что ничего не выходит так, как хочется, всё и заканчивается. У меня у самой так было с Вовкой. Я считала, что со всем справлюсь. Результат известен. Если честно, я дала тебе время, чтобы и ты это осознал. Осталось признать и принять. Да, ты — наш любимый папа, ты — глава семьи, самый важный для нас человек, но это не значит, что всё должен делать только ты. Есть и я. Я рядом. Всегда. И всегда пойму, помогу и приму, даже если что-то не пойму. Поэтому расслабься. Выдохни. Потом подумаем, что нам надо, всё распишем на листочке. Что и цена. — Б-р, только не тетрадь доходов-расходов, вплоть до пары носков, а шаг в сторону — расстрел. — поморщился Корф с горькой и нервной улыбкой. Они танцевали второй медленный танец подряд, не разнимая рук. — Не совсем. Просто прописать, что нужно, сколько денег есть и постепенно покупать. Или чего-то не покупать. Или подумать, как рационально распределить. Кстати, ты знаешь, что Вовкины кружки на лето закрываются? И за них три месяца не платить. — Да. Теннис вернётся в сентябре, кулинария с октября. Они тогда сразу говорили. — Вот. Уже плюс. Потом, займёмся «детскими» деньгами. Ты говорил, что можно завести ещё одну карту, на малыша? Давай это сделаем. А на твою переведём с моей и будем лучше ориентироваться. Пойми, всё можно как-то решить. Это не значит, что, раз ты глава семьи, то и ограничения действуют только на тебя. Сели за стол, на котором уже был расставлен заказ. — И когда они успели? — удивилась Анна. — Я его видел. — коротко улыбнулся Владимир. — Профессиональное? — Ага. — присел перед женой на корточки. — А я не хочу ни в чём ограничивать ни тебя, ни маленького Корфа, ни Вовку. — А в больнице оказаться хочешь? В дурдоме? С нервным и физическим истощением? — провела пальчиками по его седой шевелюре. — В жизни, к огромному сожалению, не всё так, как мы хотим. Но мы вместе. А, значит, мы справимся. Тем более, что какие-то деньги у нас есть. — улыбнулась Анна. — Я умоляю тебя, не тяни всё сам. Есть мы, слышишь? — склонилась над Владимиром и поцеловала. — Давай пробовать. — Владимир сел и расправил на коленях салфетку. — Потом домой или гуляем? — Давай пока домой, а потом заберём Вовку и с ним погуляем. Заодно и в магазин сходим. — О, я пока Надюше напишу. *** Саша полулежал рядом с женой и читал книгу имён. Накануне к ним заехали Романовы-старшие, предупредили, что Николай Павлович ложится в санаторий и все вопросы он будет решать во второй половине дня, и, что Александра Фёдоровна на три дня съездит с ним — поможет устроиться и сама сменит на эти дни обстановку. Теперь будущие родители выбирали имя для своей принцессы. — Сань? — Наташа уже минут пять рассматривала профиль парня. Мыслями он был не в книге и не с ней. — Да, Натусь, — встрепенулся Александр. — прости. Ты что-то говорила? — Нет. О чём ты думаешь? — Слишком громко? — усмехнулся. Наташа кивнула и устроилась на его плече. Парень отложил книгу в сторону. — О том, что родители помирились. — Ты не рад? — её дыхание щекотало и заводило, но он научился держать себя в руках и наслаждаться её близостью платонически. — Не знаю. Я сам не прощаю измен, поэтому мама меня удивила. Значит, слишком сильно любит. Или я недостаточно любил и зацепился за формальный повод. Есть же фраза, про хороший левак, хоть я и категорически не согласен с ней. — Я тоже. Значит, мама любит папу. Единственное, чем это можно объяснить. Может, это та самая настоящая любовь? Папа ведь тоже любит маму, пусть вот так, как есть, но любит. — Сомневаюсь. Хотя, если она бывает односторонней, то да. — уткнулся губами в висок жены. — Настоящая любовь — как золотая чаша — не разобьётся, а если и погнётся, то умом исправить можно. — Красиво сказано, но не уверен, что это так. — помолчал. — Как ты? Как принцесса? — Хорошо, правда. Но я же лежу. А хочется походить, подвигаться. А то лежу, вся в подарках, и не могу пошевелиться. — Подарки можно рассматривать и лёжа. — Угу. Новый ноутбук, — Наташа начала загибать пальцы. — гарнитур, пижама, три книги, новый телефон, шаль… Романов, ты — дед Мороз? — Я — твой муж. — На годовщину знакомства ты подарил мне, на минутку, Ауди Кью 5! Сань? — Но тебе же понравилось. — мурлыкнул Саша и принялся целовать молодую женщину. — Понравилось, но это перебор! — Почему? Как раз. — щекотал своим дыханием её губы. — И про «перебор» это мне говорит женщина, подарившая мне «Патек Филипп»? Прекрати. Тем более, что в тот день я воскрес и начал жить. Так что, я тебе ещё должен и должен. А в тот день, когда ты согласилась стать моей женой — ещё и самым счастливым. — прикоснулся к её губам, не дав сказать ни слова. К чему это меряние подарками, Саша и сам не знал. Знал другое — он хотел, чтобы у его жены, а потом и дочери было всё только самое лучшее. Качество — самое важное. Раз качественно, то и надёжно. Оба гладил свою принцессу. — Знаешь, я боюсь. — негромко призналась Наташа. — Чего именно? — кто бы знал, как страшно самому Романову. — Всего. И появления нашей принцессы, и то, как мы будем понимать, почему она плачет, и как правильно себя вести с ней, чтобы воспитать хорошего ребёнка. Саша поцеловал ее висок и успокаивающе гладил. — Я тоже об этом думаю. И мне тоже страшно. Нет, я не ответственности боюсь, — поспешил оправдываться, боясь, что неправильно поймет. — Я её даже на руки боюсь взять — она же крохотная совсем будет. Сейчас даже не представляю, как я Костика таскал, благо сам был ребёнком. А тут — маленькая девочка. Наша девочка, Натусь. Я в это не верю, хоть очень вас обеих люблю и очень жду нашу принцессу. А сколько всего ей нужно? А как угадать с размерами? А что нужно тебе? — Не знаю, честно. Надо было бы с мамой Шурой поговорить, но я как-то… — Наташа замялась. — не знаю, боюсь, что-ли… — Тогда давай поговорим с ней вдвоём. — предложил муж. — Мама с папа́ разберётся и явно к нами заедет. Вот и поговорим. — Представляешь, маленький человечек, со своим характером, желаниями, требованиями… — Самое главное, чтобы она была здоровая и счастливая. Вы обе. — Романов прекратил разговор самым приятным способом. *** Анна лежала в постели, в лепестках роз, гладила животик и ждала Корфа. Самое главное, что ей удалось поговорить с ним, и он её услышал. Осталось ещё дело сделать. Какое счастье, что он у неё есть. Ещё большее счастье это их ребенок под сердцем и Владимир рядом с ней в этот период. Она помнила, как ей было плохо, когда она ходила с Вовкой и как она хотела, чтобы Корф был тогда рядом. Казалось, что и роды прошли бы легче, если бы он был с ней. Покраснела. А сейчас, когда Корф рядом и хочет быть рядом с ней, когда их малыш появится, она боится. Слишком интимно и слишком откровенно. Владимир стоял под душем и пытался собрать себя по кусочкам. Он слишком расклеился. А планировал праздник. С любимой женщиной, с сыном, семьёй. Отчаянно захотелось к Наде — чтобы на пару минут стать маленьким. Но он взрослый. Корф осторожно лёг рядом с блондинкой и первым делом поцеловал её. — Володя, мы так ничего не решим. — притянула у себе за шею, целовала и отстраняться не хотелось. Владимир упал на подушку и тяжело дышал: — Я так и не понял с лепестками, в чём кайф? Прилипают к телу, чешется… Я в ресторане в туалет пошёл, а с меня лепесток падает. Анна захохотала. — Не знаю, ты же это придумал. — нависла над парнем. — В любом случае, спасибо за этот день! — поцеловала его и оказалась на подушке. — Это тебе спасибо. Что в со мной. — стянул с жены халат и поцеловал её животик. — Кажется, мы хотели заняться чем-то важным. — Согласен. Тихий женский вскрик. — Прости… — Нет… — прижала к себе и целовала. — не отпущу. Наконец Анна смогла заставить мужчину заняться делом. — Давай считать. — разделила лист А4 пополам и принялась расписывать. Владимир мрачнел от каждой строчки. — В принципе, мы занимаемся ерундой, потому что эти чёртовы строители должны всё компенсировать. Плюс моральный ущерб. Адвокатов генерал выдал. — Я так понимаю, что и судью тоже он «выдаст», как и приговор. — Не знаю, но подозреваю, что да. Наша премия о многом сказала. — В смысле? Не поняла. Ты про то, что она слишком большая, как для премии? — Да. У меня так точно. Это значит, что мы прижали кого-то, кого хотел убрать и генерал. — Хорошо, но от твоей премии сейчас мало что осталось, особенно, если мы заедем вечером в магазин на завтра-послезавтра. Корф вновь нахмурился. — Не морщи лоб. — Анна потянулась за своим мобильным. — Смотри. — открыла свой онлайн-банк. — Ты настолько на себя взвалил, что я не трачу, практически, свою зарплату. Ты суммы видишь? Давай на маленького заведём отдельную карточку и отложим туда деньги. И не будем их трогать. Сейчас ещё отваливаются Вовкины курсы. — отметила в списке. — Остаётся квартплата, питание, бензин, мыльно-брыльное. Давай поищем в интернете, сколько стоит восстановить наш дом, чтобы Варя с Гришей переехали туда пока. Им лучше и нам легче. — У Дикого брат ремонтами занимается. — Тем более. У тебя же есть старые фото нашего дома. Я могу повысить аренду. Ненамного, но в сумме накапает. Пойми, ты начинаешь урезать себя, тот же утренний кофе. — Владимир уставился на Анну — откуда? — Я же не слепая и тебя вижу. — Это мелочь. Ты хотел отказаться от машины и, если бы эта не оказалась бесплатной, царствие небесное его покойному владельцу, то ты бы остался без транспорта или катался бы на Сашиной и боялся бы не за себя, а за чужую машину, потому что её потом возвращать. Ты перестал покупать себе свои любимые продукты. Следующим шагом что было бы? Разгрузка вагонов по ночам?! Поэтому, я предлагаю, если хочешь, настаиваю, чтобы ты сбросил фотографии брату Дикого и пусть он нас сориентирует по цене. Плюс, возможно, относительно второго дома. Тебе это будет полезно, особенно, в разговорах с адвокатами. И ещё. Самое главное: ничего не случится и никто не умрёт, если ты перестанешь какое-то время покупать сыну книги и паззлы. У него и так этого много, на лето точно хватит. Минус ваши участившиеся мальчишки с Вовкой. Ничего не случится опять же, если вы будете делать то же самое, но в его комнате и с продуктами из холодильника. Чтобы вас не смущать, я буду уходить гулять. Нам с малышом это даже полезно будет! — Аня! — полушепот-полурык, но Анна и бровью не повела. — Спокойно. Дети должны знать слово «нет». И Вовка прекрасно привычный и к нему и к финансовым штормам. Это ты его разбаловал: на что бы он не посмотрел — сразу покупаешь, пять пар одинаковых штанов, когда он из них может вырости так, что и поносить не успеет. Спокойно, папаша, спокойно. — заметила, что Владимир расстроился, притянула к себе и поцеловала. — Всё нормально. Главное, что ты жив. И ещё, у меня предложение: давай мы пока поживём на мою зарплату и карточку, а на твоей будем откладывать. И на заначку и на дома. Просто, у тебя зарплата больше и накопится быстрее. — Угу. — хмыкнул майор. — Спокойно, это временно. Зато впредь ты не будешь тянуть всё сам. Владимир молчал. Нарисованная женой картина не то что не радовала — бесила.