Сильный духом, сильный сердцем

                        — Цирея, — Кири подплывает к подруге, касаясь её плеча, — я бы хотела поговорить.       Цирея смотрит пристально и изучающе, её грации может позавидовать любой из На’ви, а её доброта несравнима, разве что мягкие вечерние волны способны быть наравне с девушкой по нежности.             Кири плывёт на избравшем её Илу и медленно говорит с Циреей, она не чувствует страха или того, что её неправильно поймут. С Циреей легко говорить, пусть общаются они не так часто, их связь друг с другом крепчает с каждым новым восходом.       Плывя бок обок, Кири говорит. Она всегда повествует, не смотря на того, кому передаёт свои мысли. Цирея же привыкла к этому и внимательно слушая, смотрела всё же, несколько в бок. Она следит за проплывающими рядом рыбами-кальмарами, погружается в ощущение океана, бьющегося об неё своими волнами.                   Цирея считает, что лишь с Кири она может вот так, по-настоящему, погрузиться в ощущение окружающей местности, прочувствовать то, что могут ощутить лишь дети клана Меткайина — связь с океаном. С Кири подобное становится возможным, то ли потому что лесная На’ви верит в шанс, а может, потому что она о нём знает.       Девушка не похожа на других На’ви, та связь, что окутывает её своими мягкими нитями, подобно одеянию самой Цахик, не каждому понятна, но на то, что все чувствуют её душевную силу нельзя просто закрыть глаза.             Кири рассказывает о произошедшем. Спокойно. Давая самой Цирее выбрать позицию, которой она будет придерживаться в дальнейшем. Кири рассказывает, и её слова сливаются в поток аккуратно подобранных слов и идей. Иногда она отвлекается и на несколько секунд замолкает, не замечая заминки, девушка вновь продолжает говорить, не изменив интонации и продолжая оборванную мысль.       Цирея касается её плеча, когда Кири замолкает вновь, но на этот раз не продолжая рассказ.                         — Это всё, что я хотела рассказать тебе, — Кири встречается взглядом с лазурными большими глазами Циреи. Ей действительно важно услышать мысли Циреи — ей никогда не плевать. Пусть, Кири кажется отстранённой и себе-на-уме — с теми, кто ей действительно важен, она честна и открыта.                   Цирея ценит ту честность и прямолинейность, которая свойственна не каждому из тех, кого она встречала и которая есть у Кири. Кири в свою очередь ценит ту доброту и открытость Циреи, которая помогает ей самой быть открытой для диалога.       Цирея была рада новому поселенцу в виде Паука, бывало, они втроём: Кири, Паук и Цирея плавали в Бухту Предков и долгими часами говорили о прошедших днях. Они говорили о Нетейаме и о днях заточения Паука, долго-долго говорили об Эйве и её могуществе и доброте, что она проявила относительно Паука.             Говорили и об Куоритче.       Говорили обо всём, что вместе с Ло’аком не обсудишь, и чего пока не поймёт маленькая Тук. О том, что больно вспоминать Аонунгу и о чём Ротхо профессионально умалчивает.                   С Пауком было иначе.       Он не был похож на На’ви клана Меткайина и в то же время был самым настоящим На’ви в человеческом обличье. Он мог говорить чувственно, но без фальши, был прямолинеен и добр, быстро учился и был аккуратен по отношению к его новым соплеменникам.             После рождения Рими’ун, после недели ухаживания за самой Ронал, Паук был одобрен кланом и на его явное отличие от На’ви все не обращали внимание. Паук не мог и мечтать о таком чуде. О том, что его вот так, без злобы, примут в клан Меткайина.       Паук был счастлив.             Был счастлив, как это только возможно после всего, что ему довелось пережить.       Паук был смышлёным мальчиком и этим заслужил ещё большее уважение среди На’ви деревни Ава’атлу.                   Цирея была благодарна Пауку за спасение её матери и была рада тому, что её мать приняла Паука.       Цирея всё ещё помнила то, как Ронал оклеветала Кири о Ло’ака Дьяволами, и свершившееся чудо — провозглашение Паука одним из Меткайинцев было настоящей радостью для девушки.             И вот сейчас, после рассказа Кири, Цирея не знает, что может сделать и что предложить.       Заметив её волнение, Кири непроизвольно касается пальцами руки Циреи, заставляя таким образом обратить на неё внимание.                         — Цирея, я не прошу решать эту проблему, — Кири улыбается краешком губ, — я просто хотела поделиться с тобой этой новостью, понимаешь? — Цирея рвано вдыхает воздух лёгкими, пытаясь скрыть своё волнение и дрожь во всём теле.                   Кири видит её.       Видит насквозь и слишком отчётливо, чтоб у Циреи получилось что-то от неё скрыть.                         — Что же ты придумала? — Цирея прикладывает ладонь Кири к своей грудной клетке, заставляя лесную На’ви почувствовать, как быстро и резко стучит её сердце.                         — Я думаю, рассказать обо всём нашим родителям, — Кири пристально следит, как меняется лицо Циреи от её слов. Сердце её на мгновенье перестаёт качать кровь.             Но даже так, будущая Цахик не смеет отказать, не смеет возразить, ведь Кири говорила не только о своих приёмных родителях.       А когда Кири говорит о Ней , лучше ей не перечить.