Consolation des arts

Кано Содзабуро – демон во плоти. Кано Содзабуро сочетает, казалось бы, несочетаемое: утонченное, ангельское лицо, обрамленное длинными волосами вкупе с блестящими боевыми навыками, подкрепленными усиленными втрое стараниями делают его неотразимым. В глазах всех в ополчении. В глазах начальства. В глазах Таширо. Действительно всех кроме него. Новобранец прекрасно осведомлен о собственной прелести – и о том, как обращать ее себе на пользу. Его таланты умением держать в руках катану не ограничены: Кано прекрасно читает души и понимает что от кого следует ожидать. Он расчетлив как змей, столь же лицемерен и сколь и скрытен. Едва кто способен прочесть по утонченному лицу, о чем размышляет его обладатель. Кано знает – загадка всегда привлекает. А вот стоит ее развеять, так теряешь всякую власть над умами окружающих. А подобная власть в борьбе за место под солнцем слишком ценный ресурс. Хотел бы он иметь хотя бы малейшую власть над Соджи. Соджи – противоположность Содзабуро. Он прямолинеен, открыт и далек от расчетливого кокетства так же как от влечения к себе подобным. Соджи не дурак, отнюдь, он догадывается. Он почти уверен. Чувства Кано Содзабуро становятся для него почти очевидны, когда он случайно ловит на себе его пристальный взгляд во время отдыха. Шел бы Содзабуро к Таширо – с досадой думает Окита. Или к кому угодно, кто готов бегать за ним на задних лапках, предаваясь этой странной, неестественной похоти. Если Кано Содзабуро начнет предпринимать более активные действия, хотя бы малейшие попытки посягательства на объект своего желания – Окита его не пожалеет. Обагрит свою катану кровью мальчишки без капли жалости. И едва ли начальство осудит его, беря во внимание сколько преступлений и проблем породили это породистое, смазливое лицо и лукавый взгляд куртизанки. Страсть сжигает элитный воинский отряд, сеет разлад и косит ряды самураев не хуже козней недругов. И однажды этому приходит конец. Окита Соджи занимается этим самолично – убивает Кано без малейшей жалости, без малейшего промедления. А промелькнувшая на грани смерти улыбка, напрочь лишившая лицо мальчишки привычной сдержанной лживости вызывает в нем лишь желание еще быстрее покончить с этой всеобщей одержимостью, что давно стала чем-то вроде чумы. Соджи был одним из немногих, кого эта зараза обошла стороной. Он спас их всех от дальнейших распрей, интриг и бездумного, излишнего кровопролития. Одержимость умерла вместе с Кано Содзабуро.