Еще один наследник

Загрей сонно перевернулся на спину. Под головой зашуршала шелковая подушка. Он скинул с ног запутавшее одеяло и потер ладонями лицо, на котором отпечатался вышитый узор постельного белья. Он так давно не спал, что уже и забыл какого это — засыпать и просыпаться. Загрей приподнялся на локтях и оглядел комнату. Все как всегда. Легкий бардак. В голове все еще звенело. Сын Аида вновь рухнул на подушку. Все мышцы неприятно ныли после неудачной схватки с Мегерой. Загрею было чертовски тяжело возвращаться в одиночное путешествие по Подземному миру. Он так привык за эти дни (или ночи?), что кто-то надежно защищает его спину, что в одиночку проходить испытания стало в разы сложнее. Загрей постоянно оборачивался назад, но каждый раз его ждала пустота, отчего улыбка на его лице гасла. Принц Подземного царства погибал раз за разом. Он ошибался все больше и больше, теперь погибая даже в Тартаре. Он устал от бесконечных попыток, так устал умирать. Так устал, что впервые за долгое время решил отоспаться в своих покоях. Решил остаться в своей комнате дольше пяти минут, чем удивил всех жителей дворца. Даже сам владыка, бог Подземного мира, удивленно проводил сына взглядом, когда тот поплелся в свою комнату, лениво высушивая волосы от кровавых вод Стикса. Обычно Загрей бежал сломя голову в свою комнату, чтобы снова испытать судьбу и бросить вызов всем монстрам Подземного мира, но сейчас… принц плюхнулся на свою кровать и провалился в мир, где хозяином был могучий Морфей. Пока Загрей спал, к нему заходил обеспокоенный Ахиллес и не менее взволнованные Мег и Никта. Но сын Аида не выглядел больным — он просто безмятежно спал, окутанный влиянием Гипноса. Загрей похлопал себя по щекам и встал с кровати. Слишком резко. Перед глазами все поплыло — парень схватился за стену и проморгался. Сын Аида подошел к чаше, стоявшей возле кровати, и нагнулся, чтобы зачерпнуть в ладони прохладную освежающую воду. Как вдруг он заметил на себе пристальный взгляд карих глаз. Это было не его отражение. Загрей отдернулся от чаши, будто сраженный молнией. — Какого Хаоса? — нахмурился он и вновь нагнулся над медной чашей. Он дотронулся до отражения, в котором показывался Нико ди Анджело. Его изображение покрылось рябью. — Бу. — слегка улыбнулся Нико, смотря на Загрея. — Я не хотел тебя пугать. — Подожди, как это возможно… — парень оглядел чашу со всех сторон. — Как ты оказался там? — Заг. Я не в чаше. — засмеялся Нико. — Тут такой же принцип как с посланием богов. Загрей выпрямился и с деловым видом поправил тогу. — А. Ну я так и знал. Но как у тебя это получилось? Как… как ты вообще? Ты встретился с друзьями? Нико поднял руку, призывая Загрея успокоиться. — Я связался с тобой благодаря богине Ириде. Ты можешь связаться со мной и с любым человеком на поверхности. Тебе только нужно произнести… Сердце Загрея пропустило удар. С любым человеком на поверхности? — Стой… Я могу… позвонить своей матери?.. — прошептал он. — Да. Загрей закрыл ладонью рот. В носу неприятно защипало. — Боги Олимпа, Нико… — сын Аида вскинул голову наверх и проморгался. — Тебе нужно произнести «Богиня Ирида, прошу тебя соединить меня с…» кем ты там хочешь общаться. И желательно сделать подношение в виде драхмы. Уверен, у тебя найдется монетка для разговора. Загрей обхватил ладонями чашу, не чувствуя ног. — Я не могу поверить! — восторженно воскликнул он, смотря на изображение полукровки. — Нико… я благодарю тебя! Нико скромно улыбнулся и кивнул. — Еще созвонимся? — Б-боги бессмертные, конечно! — закивал головой Загрей и сильно ущипнул себя. — Ауч. Больно. Изображение Нико рассеялось. Загрей остался стоять над своим изумленным отражением. Несколько минут спустя принц Подземного мира, будто только сейчас поняв, что случилось, оторвался от чаши и поспешно начал заглядывать под комод и кровать в поисках драхм. Найдя одну из них, Загрей подбежал к чаше и, затаив дыхание, бросил в нее монету. Его отражение покрылось волнами. Сын Аида нервно сглотнул слюну. — Богиня Ирида, прими мое подношение и свяжи меня с… с Персефоной. Загрей, не моргая, смотрел на водную поверхность. Минуты растянулись вечностью. Ритм его сердца начал играть даже в ушах. Вода покрылась рябью и отражение Загрея сменилось на женское лицо. Испуганные зеленые глаза широко распахнулись, и из них брызнули кристальные слезы. — Сынок?..