Еще один наследник

— Располагайся, сын Аида. — Персефона махнула рукой, пройдя внутрь дома. Нико, последовав за ней, послушно сел за деревянный стол, который едва не ломился от изобилия блюд на нем, и огляделся. Домик Персефоны выглядел как… домик Персефоны. Много зелени, вязанных вещей, больших окон, которые пропускали столько солнечного света, что резало глаза. Но было очень уютно и свежо, несмотря на небольшие размеры дома. Наоборот это придавало ощущение безопасности и умиротворения, будто заходил в чью-то теплую норку, чтобы спрятаться от непогоды. — Спасибо, но я не голоден, Госпожа. — вежливо кивнул Нико, хоть и чувствовал легкое головокружение от голода. Персефона, обнимая себя, стояла возле незажженного камина, услышав его слова, она обернулась. — Не волнуйся. Я не причиню тебе зла. Ты ведь друг моего мальчика. В ее изумрудных глазах заблестели слезы. Богиня шумно выдохнула и, отвернувшись, начала вытирать пыль с полки камина, где приютились суккуленты и другие кактусы. — Можешь есть спокойно. — подтвердила она. — И поспать. Она кивнула в сторону своих покоев, расположившихся в отдельной комнате, закрытой зеленой шторкой. — Благодарю. — Нико взял расписной кувшин и налил себе воду. Он так давно не пил чистой воды, что почти забыл какая она на вкус. — Расскажешь о себе? — спросила богиня, поправляя гобелен, висевший на стене. На нем была изображена карта звездного неба. — Или мне не стоит докучать тебе вопросами? Ты итак прошел через весь Ад. Нико осторожно нарезал себе красное спелое яблоко. — А что вы хотите узнать, Госпожа? — Где ты живешь? — Персефона грациозно села в мягкое вельветовое кресло лазурного цвета. Пожалуй, единственный предмет мебели не зеленого цвета в ее доме, не считая дивана в таком же стиле. — Как мне тебе помочь вернуться домой? Парень потер кольнувший висок. Адреналин потихоньку убавился в крови, а потому все полученные травмы давали о себе знать. — Думаю, я сам доберусь до дома. Я выдвинусь в дорогу с наступлением темноты. — ответил Нико и поспешно добавил. — Если вы не возражаете, конечно. Персефона покачала головой и поправила ароматную лаванду, примостившуюся у нее за ухом. Наступило неловкое молчание. Нико перестал есть яблоко, потому что каждый его укус казался треском стен из-за повисшей тишины. — Тебя что-то тревожит. — Персефона погладила вязаную разноцветную подушку. Эта Персефона была совсем другой в отличие от той, которую знал сын Аида. Она была старше, мудрее и не такая конфликтная, как мачеха Нико. — Я действительно больше его не увижу? — спросил он, отложив в сторону дольку яблока, и отвел взгляд, не в силах смотреть в глаза цвета зелени, столь схожие с глазами Загрея. — Может, я бы смог возвращаться к вам, чтобы встретить его. Когда он еще раз вернется. Нико был уверен, что Заг вернется и не один раз. — Опасно. — покачала головой Персефона. — Слишком опасно, как для тебя, так и для меня. Та ловушка не единственная в моем лесу. Ты можешь попасться в нее еще раз и тогда ты не вернешься… Если ты начнешь часто пропадать у меня, то у твоих друзей возникнут вопросы, Олимпийцы заметят и… Я не могу так рисковать. Прости, сын Аида. Нико кивнул и поднялся на ноги. — Благодарю за еду, Госпожа Персефона. И за ваше гостеприимство. Женщина слегка улыбнулась и махнула рукой в сторону своей спальни. — Тебе нужно отдохнуть, сын Аида. Ты неважно выглядишь. Нико не мог с этим поспорить, и поэтому послушно пошел в покои Персефоны. В этой крохотной комнатке расположилась большая кровать и тумбочка с лампой, светившей теплым светом. Нико осторожно сел на край кровати и провалился — матрас богини был очень мягкий. Он лег на спину и глубоко облегченно выдохнул — как же давно он не лежал. Ноющая боль в спине начала утихать. Нико, растянувшись на всю кровать, смотрел на деревянный потолок и не заметил как погрузился в сон. На удивление, ему не снились кошмары. Сон был легким и быстрым — по ощущениям Нико, он проснулся в следующую минуту, но сумерки за окном говорили об обратном. Он проспал весь день. Нико проморгался и, потянувшись, поднялся с кровати. Впервые за долгое время он почувствовал себя отдохнувшим. Он огляделся и заметил, что на тумбочке заботливо был оставлен стакан с молоком и свежеиспеченным злаковым печеньем. — Ого. — удивился сын Аида. Он был не в силах сдержать улыбку от такого жеста. Нико сделал несколько глотков и закусил хрустящим печеньем, смотря в окно, за которым сгущались сумерки. Это было идеальное время для путешествий по теням. Но он не мог отправиться в путь, не попрощавшись с хозяйкой этого дома. Осторожно отодвинув зеленые шторы, он прошел в гостиную. Теплый свет от тихо потрескивающего камина освещал всю комнату. На диване сидела Персефона, которая сосредоточенно вязала очередной плед, бормоча что-то себе под нос. Наверное, считала ряды, подумал Нико. Он несколько раз заставал Салли Джексон, мать Перси, за вязанием, да и дети Аполлона тоже любили вязать. И Уилл в том числе. Прошлой зимой он связал парные снуды для себя и для сына Аида. — Госпожа. — тихо обратился Нико. Богиня подняла голову и улыбнулась. — Ты уже проснулся, сын Аида? — она отложила в сторону спицы и пряжу. — Как спалось? — Все отлично. Благодарю. — кивнул Нико. — Мне пора идти. На мгновение Нико показалось, что Персефона расстроилась. Она поднялась на ноги и подошла к нему. Все ее движения были грациозными, как и подобало царице Подземного мира. — Расскажи перед уходом… Твоя мать… — спросила она, поправив волосы, выбившиеся из прически. — Ждет ли она тебя дома?.. Как она справляется с тоской по тебе? — Боюсь, моя мать сейчас в Асфоделевых полях. — мягко ответил Нико и добавил, увидев реакцию Персефоны. — Она погибла, когда я был маленьким, я ее почти не помню, так что… — Ох. Мне очень жаль, Нико. — Персефона виновато сжала губы. — Вы тут не причем. В общем… Я думаю, Загу повезло с вами. — слегка улыбнулся Нико, пытаясь сменить тему. — Надеюсь, что он вернется как можно скорее к вам. Персефона кратко улыбнулась, услышав имя сына, и отвела взгляд. В полумраке комнаты ее глаза казались черными, полными бесконечной грусти и одиночества. Нико было невыносимо оставлять ее в таком состоянии, но он ничего не мог поделать. — Тебе не нужны гостинцы? — спросила богиня, обняв саму себя. — Овощи? Фрукты? Плед? Нико покачал головой. — Благодарю вас, Госпожа Персефона, вы итак много сделали для меня… Передавайте привет Загрею. — Прощай. — тихо ответила богиня. Он поклонился и вышел из теплого дома навстречу ночной прохладе. Нико огляделся. Таинственная луна освещала голубым сиянием сад, над которым медленно кружились светлячки, а где-то вдалеке стрекотали цикады. Если бы Нико обладал хоть десятой частью таланта Хейзел, он бы обязательно нарисовал этот райский уголок спокойствия. И, конечно бы, он нарисовал Персефону и Загрея, пока их образ был в его памяти. Нико вдохнул прохладный воздух и, сконцентрировавшись на дыхании, закрыл глаза. Домой. В Лагерь Полукровок. В следующую секунду он почувствовал ногами твердую землю и, открыв глаза, начал падать. Нико не успел вытянуть руки из карманов и проехался щекой по колючей траве. Услышав чей-то испуганный вздох, он поспешно стал подниматься с лагерного газона. Он так не хотел привлекать внимания, но все вышло совсем наоборот. — Нико? — Боги бессмертные… — Не может быть… Нико проморгался, пытаясь привыкнуть к яркому солнцу, схватившись за стену какого-то домика. В голове все еще стоял туман, а ноги норовили вот-вот подогнуться. — Клянусь богами! Я убью его! — послышался знакомый голос. Сын Аида поднял звеневшую голову, придерживаясь за согретую солнцем каменную стену. Перед ним уже начала собираться толпа взволнованных полукровок. Пропихнув всех, к Нико подбежал Уилл, который был страшнее самого Зевса. — Ну ты влип, конечно! Мы все думали, что ты погиб! Где ты был?! — хоть Уилл и хмурился, но его голос дрожал от волнения и радости. Нико слегка нагнулся, так что тень Уилла закрывала его от солнца. Ему было жутко некомфортно — он был буквально загнан в угол. — Главное, что я вернулся. Так? — пожал плечами сын Аида. Он пытался выглядеть нормально, хоть и чувствовал, что с минуты на минуту грохнется в обморок. — Где ты был? — не унимался сын Аполлона. — Мы двумя лагерями тебя оплакивали! Ты даже не представляешь, я сам чуть не умер, когда Перси пришел и сказал, что ты погиб! А сейчас ты как не бывало заявляешься в лагерь… Ты!.. Ты эгоистичная задница, Нико Ди… Нико выпрямился и, подавшись вперед, поцеловал его в губы. И в ту же секунду провалился в темноту.