Доводы нежных чувств

С тех пор, как Азирафаэль, мучимая тяжёлыми воспоминаниями, покинула резиденцию семейства Кроули, прошло чуть меньше месяца. За это время она не виделась с Энтони. Вероятнее всего, мужчина, который мог добиться всего, чего угодно, когда ему это было нужно, просто решил не смущать девушку излишней напористостью после и без того жаркого признания. Азирафаэль же, в свою очередь, считала, что это она ловко и виртуозно избегает общества Кроули. Каждый раз, завидев у ворот школы черный экипаж, девушка собирала в кулак всю свою внимательность и осторожность, после чего мелкими перебежками просачивалась к чёрному ходу и покидала помещение обходными дорогами или закрывалась где-нибудь в отдалённом кабинете, пережидая перемену, чтобы её точно никто не нашёл. Как-то раз она даже позволила себе закончить урок пораньше, после чего, мучимая угрызениями совести, всё же провела дополнительное внеурочное занятие. Дети, к счастью, не особо сопротивлялись. Азирафаэль не боялась Энтони, она опасалась того, что выстроенная ею стена самостоятельности и независимости рухнет, когда он снова заговорит о близости или зажмёт её где-нибудь в школьном закутке. Энтони нравился ей и как же обидно было осознавать сей факт девушке, которая искренне и самоотверженно намеревалась посвятить свою жизнь профессии. Прозвенел звонок. Окончательно развенчав в глазах учеников героический образ Наполеона Бонапарта, Азирафаэль попрощалась с детьми и села заполнять журнал. В этот день она немного потеряла бдительность. Возможно, потому, что тема урока захлестнула её, полностью овладев вниманием, или потому, что благодетель давно не приезжал и она отвыкла прятаться, но скорее всего, девушка, как и все молодые люди, к какому бы поколению они не относились, ощущала беззаботную легкость наступающих летних каникул и была в последние дни чуть более легкомысленной, чем всегда. Она напевала еле слышно песенку своего детства, привычно заполняя журнал. Золотистая прядь волос то и дело накручивалась на указательный пальчик руки, подпершей голову. Учительнице оставалось ещё проверить стопку контрольных работ, которые совсем не хотелось тащить с собой, после чего она намеревалась возвратиться домой. Увлечённая работой и мыслями о прогулке в лесу этим вечером, она не заметила человека, появившегося в дверях. Она не слышала тихих шагов по направлению к партам. И только когда некто приземлился за стол напротив неё, Азирафаэль подняла глаза. Ей сразу захотелось выругаться, как только она увидела его, однако, сжав в кулаке всю свою волю, она глубоко вздохнула и тихо проговорила: — Здравствуйте, Энтони. — Здравствуй, Азирафаэль, — ответил он. — Я полагал, мы перешли на «ты»? Азирафаэль отложила карандаш и откинулась на стуле. — Вы, может, и перешли. А я пока не готова. Обычно это обоюдное намерение и о нём следует предупреждать, — в голосе девушки звучал укор. — Согласен, я поторопился, — ответил ей Энтони. — К сожалению, обстоятельства, в которых мы оказались тем вечером, не располагали к любезностям. Азирафаэль посмотрела на него с укоризной, после чего, не выдержав взгляда мужчины, в котором читалось что-то такое, от чего щёки грозились раскраснеться и выдать душевное волнение, опустила глаза. Она спросила: — Как поживает Софи? — Прекрасно, — ответил Энтони. — Софи рвалась поехать со мной, когда узнала, что я направляюсь к вам, но она уже много занятий пропустила, поэтому пришлось остаться. Нехорошо прогуливать уроки, — он улыбнулся. Азирафаэль в душе поблагодарила Энтони за возврат к почтительной форме общения и повернулась к окну. — Учебный год заканчивается. Пусть приезжает в следующий раз, я свожу её в лес, там столько цветов — красота неимоверная. — Обязательно приедет, — проговорил мужчина так тихо, что Азирафаэль невольно обернулась к нему. — Если и меня возьмёте с собой, — он откинулся на стуле. — Зачем вы приехали? — задала она вопрос, об ответе на который имела смутное представление. Но надо же было расставить всё по местам. — У меня к вам деловое предложение, Азирафаэль, — начал он. — Требуется ваша помощь в одном деле. Но сначала скажите, какие у вас планы на следующий месяц? — Кроули поймал вопросительный взгляд. — Может быть, вы куда-то собирались, тогда я даже начинать не стану. Светлые брови девушки немного сдвинулись к переносице, — Летом мы обычно готовим школу к следующему году. Это не на каждый день, но работы хватает, — в голубых глазах уже сверкал неподдельный интерес. — Хорошо, тогда что вы скажете, если я, предположим, попрошу вас съездить со мной в командировку недели на две — три? — он смотрел на девушку и говорил так ровно и спокойно, будто, обсуждал погоду в Кэтлуэлле на ближайшие выходные. — Вы в своём уме? — не выдержала Азирафаэль. — Как вы смеете мне такое предлагать?! — Она вскочила с места. Энтони не менял позы и в лице тоже не изменился. — Я поясню, — проговорил он голосом опытного врача, привыкшего работать с душевнобольными и не обращать внимания на вспыльчивость собеседника. — Я занимаюсь пополнением коллекции Национальной галереи: покупаю у разного рода дилеров картины, скульптуры. В основном картины. Так вот, один человек из Италии, — он сделал паузу. — Предлагает мне ряд картин неизвестного художника. Он ставит довольно высокую цену, а потому, мне хотелось бы удостовериться в том, что произведения стоят таких денег. Естественно, это не бесплатно. Я оплачу вашу работу и все расходы по поездке также возьму на себя. Азирафаэль медленно опустилась на стул. В голове беспорядочно кружились мысли, наскакивая одна на другую. Услышав название родной страны, девушка уже почти не разбирала, о чем говорил её собеседник дальше. Волна памяти качнулась, воскресшая прошлое, бывшее частью её жизни на протяжении пятнадцати лет. Она вспомнила улицы и церкви, парки, любимую галерею Уффици и руины древней империи, которые соседствовали с повседневностью городского пейзажа родной Флоренции. Эти безмолвные хранители истории были источниками её жизненной энергии. Больше нигде она подобного не видела, хотя, что она вообще видела в своей жизни? Она вспомнила товарищей из приюта и в этот миг очень остро ощутила, что хочет вернуться. Не навсегда, а хотя бы на время, чтобы услышать, увидеть, вдохнуть и вновь ощутить мир, из которого её прогнала сама судьба. На глаза навернулись слёзы. Энтони поднялся со своего места и подошёл к ней. Присев рядом на корточки, он позволил себе прикоснуться к её плечу. — Что-то не так, Азирафаэль? — спросил он. Девушка опомнилась и быстро смахнула слезинку, которая грозилась сорваться с ресниц. — Всё хорошо, — поспешно протараторила она. — Спасибо вам за оказанное доверие, но во-первых, я не такой большой специалист, как вам кажется, а во-вторых, дорога домой для меня теперь закрыта. Навсегда. Энтони поднялся и подхватив стул, стоявший недалеко у стены, вернулся и сел совсем рядом с девушкой за учительский стол. — Начнём с того, — вступил он. — Что вы компетентны, внимательны к мелочам и довольно наблюдательны. Мне этого вполне достаточно. А что касается недостойного поведения сеньора Фернандо, — он замолчал, наблюдая за тем, как светлая голова медленно поворачивалась в его сторону. — Вопрос улажен. С минуту Азирафаэль и Кроули неотрывно глядели друг на друга. В глазах девушки мерцал калейдоскоп разных чувств от ярости до недоумения. — Что вы с ним сделали? Нет, как вы узнали? Да что же это такое?! — она почти кричала. — Как вы можете так вмешиваться в жизнь другого человека? Энтони, это дикость какая-то! Я не хочу вас больше видеть! — Азирафаэль резко поднялась, от чего её стул чуть не повалился на пол, и быстро отошла к окну, пытаясь усмирить негодование. Кроули не двинутся с места, ничуть не смущаясь происходящему. За годы работы в сфере торговли он в совершенстве обучился полезным для жизни умениям: терпеть и ждать. Поэтому сейчас он сидел и ждал, давая возможность блондинке в голубом платье отдышаться, чтобы продолжить затем начатый разговор. Когда девушка перестала злобно посапывать и прижалась плечом к оконной раме, он неслышно подошёл к ней и проговорил всё тем же тоном бывалого психотерапевта: — Теперь вы можете вернуться в Италию и ничто не будет угрожать вашей жизни и вашей свободе. Я ручаюсь за это. Вы мне доверяете? В это время за окном развернулась традиционная баталия между опрятной девочкой с косичками и вихрастым парнишкой в широких не по размеру серых брюках. Девочка с воплями неслась по тропинке, тогда как парень, вероятно стянувший её сумку, убегал от неё, увеличивая расстояние. Двое у окна синхронно повели головами в сторону удаляющихся детей. — Зачем вы всё это делаете? — спросила она срывающимся голосом, не глядя на мужчину, стоявшего рядом и чуть позади от неё. — А если я возьму и не вернусь? — она резко обернулась и взглянула на него с вызовом. Кроули наклонился к ней и прошептал: — Тогда и мне незачем будет возвращаться, — Азирафаэль вздрогнула и поспешила вернуться к себе за стол. — Ростовщик жив, — продолжал Кроули, прижимаясь спиной к подоконнику. — Не беспокойтесь за него. С ним довольно вежливо поговорили и он подписал расписку. Вот, держите, — Энтони протянул Азирафаэль сложенный вдвое листок. Девушка взглянула на бумагу, повертела её в руках, недоверчиво глянула на своего благодетеля, после чего проговорила: — Я не могу поехать с вами вдвоём. Вам я, конечно, доверяю, но пойдут слухи. Вы же это понимаете? — Она чиркнула что-то в журнале, закрыла его и отложила в сторону. — А мы и не поедем одни, — парировал он. — С нами будет Софи и её гувернантка. Такая компания вас устроит? — он скрестил руки на груди. — Я должна подумать, — бросила Азирафаэль голосом, в который вложила всё высокомерие человека, который прикидывает, готов ли он снизойти до оказания своих услуг. — Подумайте, — ответил Кроули. Время у нас ещё есть. — Он отошёл от подоконника, — а теперь я должен ехать. Дела. Через неделю прибуду с Софи, — он подхватил руку Азирафаэль, покоившуюся на столе, и поцеловал её. — Давно мечтал прогуляться с вами в лесу. Он вышел из кабинета, оставив Азирафаэль краснеть от смущения. Ещё некоторое время девушка не находила в себе сил взяться за проверку контрольных работ, а когда раскрыла первую тетрадь, то сразу же пропустила две ошибки и зачеркнула верный ответ. Решено было выйти на улицу и проветрить голову, а контрольные пусть подождут до вечера.