Тсукико Мотидзуки

Летом я получила такое письмо из Хогвартса: СТАНДАРТЫ ОБУЧЕНИЯ ВОЛШЕБСТВУ РЕЗУЛЬТАТЫ ЭКЗАМЕНОВ Проходные баллы: превосходно (П) выше ожидаемого (В) удовлетворительно (У) Непроходные баллы: слабо (С) отвратительно (О) тролль (Т) ТСУКИКО МОТИДЗУКИ ПОЛУЧИЛА СЛЕДУЮЩИЕ ОЦЕНКИ: Астрономия................................................П Уход за магическими существами....................................П Заклинания................................................П Защита от Тёмных Искусств..................П Прорицания................................................В Травология.................................................П История магии...........................................В Зелъеварение.............................................П Трансфигурация........................................П Магловедение............................................П Я выбрала трансфигурацию, травологию, ЗОТИ, чары, зелья и алхимию. От "Пророка" я отписалась, "Придира" куда адекватнее. Министерство не признаёт возвращение Тёмного лорда, Орден феникса, куда входят мои родители, является подпольной организацией. Кстати: Сириус Блэк не преступник. Ещё отец входит в состав Визенгамота. Он рассказал как судили Поттера за то что он защищался телесным Патронусом от дементоров. Не удивительно, наверняка в министерстве есть люди лорда, они и направили дементоров полакомиться магом и маглом. Гарри оправдали. *** Мелкими шажками мы вышли в коридор и, уже ощущая свежесть вечернего воздуха, медленно двинулись вместе с толпой к двери вагона. Я почувствовала запах сосен, росших вдоль дорожки ведущих к озеру. Сошла на перрон и огляделась, ожидая услышать голос Хагрида: «Первокурсники, сюда!.. Эй, первокурсники!...» Но он не прозвучал. Вместо него — совсем другой голос, бодрый, женский: —Первокурсники, прошу построиться здесь! Первокурсники, ко мне! Качаясь, приблизился фонарь, я увидела профессора Граббли-Дерг. На карете запряжённой Тенебрусом и его подругой жизни мы добрались до школы. Меня очень насмешило выражение лица Гарри Поттера когда он разглядел фестрала и я решила не говорить ему кто это, на уроках по Уходу за Магическими Существами узнает, в книгах найдёт, остальных расспросит. Вестибюль был ярко освещён факелами, и шаги учеников по мощённому каменными плитами полу отдавались в нём эхом. Все двигались направо, к двустворчатой двери, которая вела в Большой зал. Предстоял пир по случаю начала учебного года. В Большом зале школьники рассаживались по факультетам за четыре длинных стола. Вверху простирался беззвёздный чёрный потолок, неотличимый от неба, которое можно было видеть сквозь высокие окна. Вдоль столов в воздухе плавали свечи, освещая серебристых призраков, во множестве сновавших по залу, и учеников, которые оживлённо переговаривались, обменивались летними новостями, выкрикивали приветствия друзьям с других факультетов, разглядывали друг у друга новые мантии и фасоны стрижки. Мухаммед пошёл за свой стол. —А это кто? — резко спросила Саша, показывая на середину преподавательского стола. Я посмотрела туда же, куда она. Первым я увидела профессора Дамблдора, сидевшего в центре длинного стола в своем золочёном кресле с высокой спинкой. На нём были тёмно-фиолетовая мантия с серебристыми звёздами и такая же шляпа. Дамблдор склонил голову к сидевшей рядом женщине, которая что-то говорила ему на ухо. Пухлая и приземистая, с короткими курчавыми мышино-каштановыми волосами, она повязала голову ужасающей ярко-розовой лентой под цвет пушистой вязаной кофточки, которую надела поверх мантии. Вот она чуть повернула голову, чтобы отпить, из кубка, и я, к своему ужасу, узнала это бледное жабье лицо и выпуклые, с кожистыми мешками глаза. —Это же Амбридж! —Кто-кто? — спросила Саша. —Самое противное существо на свете, сильно попортила жизнь оборотням и теперь на русалов облизывается. Первый заместитель министра... О, Мухаммед тоже её узнал. Египтянин с отвращением посмотрел на розовую жабу и продолжил разговаривать со старостой школы. —Работает на Фаджа... — нахмурившись, повторила Саша. — И что, в таком случае, она делает здесь? —Понятия не имею... Профессор Граббли-Дёрг только что появилась позади преподавательского стола. Протиснувшись к дальнему его концу, она заняла место, где должен был сидеть Хагрид. Это значило, что первокурсники уже пересекли озеро и вошли в замок. И действительно несколько секунд спустя дверь, которая вела в Большой зал из вестибюля, отворилась. В зал потянулась длинная вереница испуганных новичков, возглавляемая профессором Макгонагалл, которая несла табурет со Шляпой Гриффиндора. Разговоры в Большом зале разом умолкли. Первокурсники выстроились вдоль преподавательского стола лицом к остальным ученикам. Профессор Макгонагалл бережно поставила перед ними табурет и отступила. Лица первокурсников, освещаемые огоньками свечей, казались очень бледными. Одного мальчонку, стоявшего в середине шеренги, била дрожь. Вся школа ждала затаив дыхание. И вот разрез на тулье открылся, как рот, и Волшебная Шляпа запела: В стародавние дни, когда я была новой, Те, что с целью благой и прекрасной Школы сей вчетвером заложили основы, Жить хотели в гармонии ясной. Мысль была у них общая — школу создать, Да такую, какой не бывало, Чтобы юным познанья свои передать, Чтобы магия не иссякала. «Вместе будем мы строить, работать, учить!» — Так решили друзья-чародеи, По-иному они и не думали жить, Ссора — гибель для общей идеи. Слизерин с Гриффиндором — вот были друзья! Пуффендуй, Коггевран — вот подруги! Процветала единая эта семья, И равны были магов заслуги. Как любовь несогласьем смениться могла? Как содружество их захирело? Расскажу я вам это — ведь я там была. Вот послушайте, как было дело. Говорит Слизерин: «Буду тех только брать, У кого родовитые предки». Говорит Когтевран: «Буду тех обучать, Что умом и пытливы и метки». Говорит Гриффиндор: «Мне нужны смельчаки, Важно дело, а имя — лишь слово». Говорит Пуффендуй: «Мне равно все близки, Всех принять под крыло я готова». Расхожденья вначале не вызвали ссор, Потому что у каждого мага На своем факультете был полный простор. Гриффиндор, чей девиз был — отвага, Принимал на учебу одних храбрецов, Дерзких в битве, работе и слове. Слизерин брал таких же, как он, хитрецов, Безупречных к тому же по крови. Когтевран проницательность, сила ума, Пуффендуй — это все остальные. Мирно жили они, свои строя дома, Точно братья и сестры родные. Так счастливые несколько лет протекли, Много было успехов отрадных. Но потом втихомолку раздоры вползли В бреши слабостей наших досадных. Факультеты, что мощной четверкой опор Школу некогда прочно держали, Ныне, ярый затеяв о первенстве спор, Равновесье свое расшатали. И казалось, что Хогвартс ждет злая судьба, Что к былому не будет возврата. Вот какая шла свара, какая борьба, Вот как брат ополчился на брата. И настало то грустное утро, когда Слизерин отделился чванливо, И, хотя поутихла лихая вражда, Стало нам тяжело и тоскливо. Было четверо - трое осталось. И нет с той поры уже полного счастья. Так жила наша школа потом много лет В половинчатом, хрупком согласье. Ныне древняя Шляпа пришла к вам опять, Чтобы всем новичкам в этой школе Для учебы и жизни места указать, — Такова моя грустная доля. Но сегодня я вот что скажу вам, друзья, И никто пусть меня не осудит: Хоть должна разделить я вас, думаю я, Что от этого пользы не будет. Каждый год сортировка идет, каждый год... Угрызеньями совести мучась, Опасаюсь, что это на нас навлечет Незавидную, тяжкую участь. Подает нам история сумрачный знак, Дух опасности в воздухе чую. Школе «Хогвартс» грозит внешний бешеный враг, Врозь не выиграть битву большую. Чтобы выжить, сплотитесь — иначе развал, И ничем мы спасенье не купим. Всё сказала я вам. Кто не глух, тот внимал. А теперь к сортировке приступим. Шляпа умолкла и замерла. Раздались аплодисменты, но на этот раз — я не помню, чтобы такое случалось раньше, — они сопровождались тихим говором и перешёптываниями. По всему Большому залу ученики обменивались репликами с соседями, и я, хлопая вместе со всеми, прекрасно понимала, чем вызваны всеобщие толки. —Разошлась она что-то в этом году, — сказал Том, удивлённо вскинув брови. —Не то слово, — согласился Макс Смит, староста школы. Обычно Волшебная шляпа ограничивалась описанием качеств, которые требуются от новичка для зачисления на тот или иной факультет, и своей роли в решении его судьбы. Я не помнила, чтобы она пыталась давать Хогвартсу советы. —Было раньше такое, чтобы она предостерегала школу? — спросила Саша с ноткой тревоги в голосе. —Безусловно, было, — авторитетно ответил Генрих Мракс, более известный как Кровавый Барон. — Шляпа считает своим святым долгом выступить с должным предостережением, когда она чувствует опасность... распределение начинается. Призрак благонравно выпрямился на стуле и замер. Шепотки разом утихли. Грозно окинув напоследок взглядом столы всех четырёх факультетов, профессор Макгонагалл опустила глаза к длинному свитку пергамента и назвала первое имя: —Аберкромби, Юан. Вперед, спотыкаясь, вышел охваченный страхом мальчик-азиат. Он надел Шляпу, голова не утонула в ней целиком лишь благодаря большим оттопыренным ушам. Шляпа на мгновение задумалась, потом разрез в нижней части тульи снова зашевелился, и прозвучало: —Гриффиндор! Гриффиндорцы громко зааплодировали, и Юан Аберкромби проковылял к их столу и сел; вид у него был такой, словно он мечтал провалиться сквозь пол и никогда больше не показываться никому на глаза. Мало-помалу длинная шеренга новичков рассасывалась. Наконец Целлер Роза была зачислена в Пуффендуй, и профессор Макгонагалл, взяв табурет со Шляпой, вышла из зала. Встал директор. —Нашим новичкам, — звучно заговорил Дамблдор, сияя улыбкой и широко распахнув объятия, — добро пожаловать! Нашей старой гвардии — добро пожаловать в насиженные гнезда! Придёт ещё время для речей, но сейчас время для другого. Уплетайте за обе щеки! Под общий смех и одобрительные аплодисменты Дамблдор аккуратно сел и перекинул длинную бороду через плечо, чтобы не лезла в тарелку. А тем временем в зале, откуда ни возьмись, появилась еда, и в таком количестве, что все пять длинных столов ломились от мяса, пирогов, овощных блюд, хлеба, соусов и кувшинов с тыквенным соком. Почему британцы так любят этот сок? На мой взгляд — гадость, наверняка волчье противоядие вкуснее раз в тысячу, пусть тоже невкусно. —Ты что-то начал говорить перед распределением, — напомнила призраку Саша. — Насчёт предостережений, которые высказывала Шляпа. —Да-да, — сказал Барон. — Я несколько раз слышал её предостережения во времена, когда школе грозили большие беды. И всегда, конечно, она говорила одно и то же: сплотитесь, обретите силу изнутри. —Откуда Шляпа может знать, что школе грозит беда? — спросил Макс. —Не имею понятия, — пожал плечами призрак. — Впрочем, разумеется, она живёт в кабинете Дамблдора, и могу предположить, что она улавливает там некие веяния. Мирное сотрудничество — это ключ ко всему. Хотя мы, привидения, тоже разделены на факультеты, мы поддерживаем между собой дружеские связи. Несмотря на борьбу за первенство между Гриффиндором и Слизерином, я ни за что не стал бы искать ссоры с Николасом. Кстати, должен признать что меня радуют нынешние старшие классы, межфакультетной вражды нету, не то что на пятом... —Малфой что, староста что ли? — воскликнул Том. —Спасибо что не Гойл или Кребб, — вздохнула я. Когда ученики покончили с едой и гомон в зале опять сделался громче, Дамблдор вновь поднялся на ноги. Разговоры мгновенно умолкли. Все повернулись к директору. —Теперь, когда мы начали переваривать этот великолепный ужин, я, как обычно в начале учебного года, прошу вашего внимания к нескольким кратким сообщениям, — сказал Дамблдор. — Первокурсники должны запомнить, что лес на территории школы — запретная зона для учеников. Некоторые из наших старших школьников, надеюсь, теперь уже это запомнили. Мистер Филч, наш школьный смотритель, попросил меня — как он утверждает, в четыреста шестьдесят второй раз — напомнить вам, что в коридорах Хогвартса не разрешается применять волшебство. Действует и ряд других запретов, подробный перечень которых вывешен на двери кабинета мистера Филча. У нас два изменения в преподавательском составе. Мы рады вновь приветствовать здесь профессора Граббли-Дерг, которая будет вести занятия по Уходу за Магическими Существами. Я также с удовольствием представляю вам профессора Амбридж, нашего нового преподавателя защиты от Тёмных искусств. Прозвучали вежливые, но довольно вялые аплодисменты. —Отбор в команды факультетов по квиддичу будет происходить... Он умолк и с недоумением посмотрел на профессора Амбридж. Поскольку стоя она была лишь ненамного выше, чем сидя, все не сразу поняли, почему Дамблдор перестал говорить. Но тут послышалось её негромкое «кхе, кхе» и стало ясно, что она поднялась на ноги и намерена держать речь. Замешательство Дамблдора продлилось всего какую-нибудь секунду. Затем он проворно сел и уставил на профессора Амбридж пытливый взгляд, точно ничего на свете не желал сильнее, чем услышать её выступление. Но другие преподаватели не сумели так искусно скрыть свое изумление. Брови профессора Стебль исчезли под растрепанными волосами, губы профессора Макгонагалл стали тоньше, чем я когда-либо у неё видела, профессор Шварц и профессор Флитвик закатили глаза и посмотрели друг на друга, профессор Трелони выронила вилку, декан сверлил её взглядом, мадам Трюк откинулась на спинку и стала качаться на стуле, мадам Помфри слегка отодвинулась, мадам Пинс уронила книгу которую читала, миссис Норрис зашипела как змея. Ни разу ещё новый учитель не осмелился перебить Дамблдора. Многие школьники ухмыльнулись: эта особа явно не знала, как принято вести себя в Хогвартсе. —Благодарю вас, директор, — жеманно улыбаясь, начала Амбридж, — за добрые слова приветствия. Голосок у неё был высокий, девчоночий, с придыханием, я почувствовала сильнейший рвотный позыв. Кваканье более ожидаемо, чем этот голос. Я знала одно: что всё в ней, от глупого голоска до пушистой розовой кофточки и её взглядов на жизнь, вызывает у меня отвращение. Она ещё раз мелко откашлялась — «кхе, кхе» — и продолжала: —Как приятно, доложу я вам, снова оказаться в Хогвартсе! — Она опять улыбнулась, обнажив очень острые зубы. — И увидеть столько обращённых ко мне счастливых маленьких лиц! Я не слепая, но счастливых лиц что-то не приметила. Наверное ей самой стоит зайти к окулисту. Наоборот, все были неприятно удивлены тем, что к ним обращаются как к пятилетним. —Я с нетерпением жду знакомства с каждым из вас и убеждена, что мы станем очень хорошими друзьями! Школьники начали переглядываться, некоторые с трудом подавляли смех. —Я согласна с ней дружить только до тех пор, пока мне не придется позаимствовать у нее кофточку, — шепнула Вика тройняшкам, и все четверо беззвучно захихикали. Профессор Амбридж снова издала своё «кхе, кхе», но когда она опять заговорила, восторженного придыхания в голосе уже почти не слышалось. Он звучал куда более деловито. Слова были скучными и как будто вызубренными. —Министерство магии неизменно считало обучение юных волшебников и волшебниц делом чрезвычайной важности. Редкостные дарования, с которыми вы родились, могут быть растрачены впустую, если их не развивать и не оттачивать бережными наставлениями. Древние навыки, которые выделяют волшебное сообщество из всех прочих, должны передаваться из поколения в поколение — иначе мы потеряем их навсегда. Беречь, приумножать и шлифовать сокровища магических познаний, накопленные нашими предками, — первейшая обязанность тех, кто посвятил себя благородному делу преподавания. Тут профессор Амбридж сделала паузу и легонько кивнула коллегам, ни один из которых на этот знак внимания не ответил. Профессор Макгонагалл так сурово нахмурила темные брови, что стала очень похожа на хищную птицу. Я явственно увидела, как она обменялась многозначительным взглядом с профессором Стебль. Амбридж между тем в очередной раз кхекхекнула (квакнула!) и заговорила дальше: —Каждый новый директор Хогвартса привносил в трудное дело руководства этой древней школой нечто новое, и так оно и должно быть, ибо без прогресса нашим уделом стали бы застой и гниение. Однако прогресс ради прогресса поощрять не следует, ибо большая часть наших проверенных временем традиций в пересмотре не нуждается. Итак, необходимо равновесие между старым и новым, между постоянством и переменами, между традицией и новаторством... Тишины, которая всегда наполняла зал, когда слово брал Дамблдор, не было и в помине: школьники наклонялись друг к другу, шептались, хихикали. За столом Когтеврана Чжоу Чанг оживленно болтала с подружками. Полумна Лавгуд, сидевшая недалеко от Чжоу, снова вынула своего «Придиру». За столом Пуффендуя Мухаммед практически спит. Профессор Амбридж вольного поведения учеников как будто не замечала. Казалось, начнись под самым носом у неё буйный мятеж — она всё равно договорила бы до конца. Преподаватели, однако, по-прежнему слушали её очень внимательно. —...потому что иные из перемен приносят подлинное улучшение, в то время как другие с течением лет выявляют свою ненужность. Точно также некоторые из старых обычаев подлежат сохранению, тогда как от тех из них, что обветшали и изжили себя, следует отказаться. Сделаем же шаг в новую эру — в эру открытости, эффективности и ответственности, сохраняя то, что заслуживает сохранения, совершенствуя то, что должно быть усовершенствовано, искореняя то, чему нет места в нашей жизни. Она села. Дамблдор похлопал. Педагоги последовали его примеру, но я заметила, что некоторые сомкнули ладони всего раз или два. Присоединился и кое-кто из учеников, но большей частью они просто прозевали конец речи, которой не слушали, и, прежде чем они могли зааплодировать по-настоящему, Дамблдор снова встал. —Благодарю вас, профессор Амбридж, за чрезвычайно содержательное выступление, — сказал он с лёгким поклоном. — Итак, я продолжу. Отбор в команды по квиддичу будет происходить... —Это точно, что содержательное, — вполголоса заметила Саша. —Только не говори, что тебе понравилось, — тихо сказал Том, повернув к Саше лоснящееся от сытости лицо. — Одна из самых занудных речей, какие я слышал. —«Содержательное» и «понравилось» — разные вещи, — сказала Саша. — Эта речь очень многое объясняет. —Правда? — удивился Макс. — А по мне, так вода водой. —В этой воде растворено кое-что важное, — ответила я. —Да что ты, — с недоумением сказал Том. —Как вам вот это: «Прогресс ради прогресса поощрять не следует»? Или ещё: «Искореняя то, чему нет места в нашей жизни»? —Ну, и что это означает? — нетерпеливо спросил Том. —А я тебе скажу, что означает, — сказала я. — Означает то, что Министерство вмешивается в дела Хогвартса. Тем временем все вокруг зашумели и засуетились. Дамблдор, пока мы разговаривали, объявил торжество оконченным. Ученики начали вставать и двигаться к выходу. —Новички! Сюда! —Надо же, — удивлённо сказал Том. — Мне казалось что ты только шептать умеешь, ничего громче. Кучка новичков робко двинулась по проходу между столами Слизерина и Пуффендуя. Каждый мешкал как только мог, чтобы не идти первым. Все они действительно казались очень маленькими. Приблизительно с меня ростом. Я, Том, Пенси и Драко отвели первокурсников в гостиную. *** Профессор Снегг, идя вдоль стола, раздавал расписания. —Ну и денек сегодня! — просмотрела расписание Саша. — Защита от Тёмных Искусств, сдвоенные зелья, и алхимия. Сразу два новых учителя! *** ЗОТИ не впечатлило, весь год будет теория, декан сказал нам сварить хотя бы кусок дерьма, большинство его и этим сумеют удивить. Алхимии с нетерпением ждали все выбравшие. Как только прозвенел колокол профессор встала со стула за кафедрой. Многие смотрели на неё с любопытством, ведь она была очень высокой, и к тому же смахивала на нашего декана. —Здравствуйте, дети. Я Вильда Шварц, для вы профессор Шварц или фрайлин Шварц. Я преподаватель алхимия, и рада что вы она выбрать. Кто-нибудь знать, что это за наука? Мисс Блэк. Блэк встала. —Алхимия — это такая магия, которая способна превращать свинец в золото... —Нет, нет, нет. Алхимия — это не магия. Маглы тоже бывать алхимики. А они не владеть магия. Кто-нибудь слышать про таблица Менделеев? Несколько рук поднялись. —Отлично, — профессор взяла со стола стопку и отлевитировала всем. Палочка была очень длинной, тонкой, чёрной. — Это таблица Менделеев. Приклеить она куда-нибудь. Теперь техника безопасность. Повторять точно за я. Иначе взрыв обеспечен. И потеря конечность — пустяк по сравнение с другие последствия, — она всему классу продемонстрировала то, что вместо правой руки у неё был металлический протез, весьма точно повторяющий форму руки. На уроке профессор Шварц просвятила нас сначёт алхимии, химии и физики. *** На следующий день в "Пророке" было про присутствии не-убийцы-Сириуса-но-по-их-мнению-убийцы в Лондоне. Ещё была такая статья: НАРУШИТЕЛЬ В МИНИСТЕРСТВЕ Стерджис Подмор, тридцати восьми лет, проживающий в Клэпеме, Лабурнум-Гарденс, 2, предстал перед Визенгамотом по обвинению во вторжении и попытке ограбления, имевшим место в Министерстве магии 31 августа. Подмор был задержан в час ночи дежурным колдуном Министерства Эриком Манчем, который застиг его за попыткой проникнуть в совершенно секретное помещение. Подмор, отказавшийся от защитительной речи, признан виновным по обоим пунктам и приговорен к шести месяцам заключения в Азкабане. *** Спустя неделю. Не успела почтовая сова сняться с молочного кувшина, как Саша, громко охнув, расстелила на столе газету с большой фотографией Долорес Амбридж, которая широко улыбалась и моргала им из-под заголовка. МИНИСТЕРСТВО ПРОВОДИТ РЕФОРМУ ОБРАЗОВАНИЯ, ДОЛОРЕС АМБРИДЖ НАЗНАЧЕНА НА НОВУЮ ДОЛЖНОСТЬ, ГЕНЕРАЛЬНОГО ИНСПЕКТОРА —Амбридж — генеральный инспектор? — хмуро произнес Том, выронив недоеденный тост. — Что это значит? Саша прочла вслух: —«Вчера вечером Министерство магии приняло неожиданную меру, издав декрет, предоставляющий ему беспрецедентный контроль над Школой чародейства и волшебства «Хогвартс». "Последнее время министр с растущим беспокойством следил за деятельностью Хогвартса, — сообщил нам младший помощник министра Перси Уизли. — Нынешнее решение принято в связи с озабоченностью родителей, считающих, что школа движется в нежелательном направлении". За последнее время это не первый случай, когда министр Корнелиус Фадж использует новые законы для совершенствования образовательного процесса в Школе волшебства. Не далее как 30 августа был принят Декрет об образовании № 22, согласно которому в случае, если нынешний директор не в состоянии подыскать кандидата на преподавательскую должность, Министерство само подберёт подходящего человека. "Именно так и получила назначение в Хогвартс профессор Амбридж, — заявил вчера вечером Уизли. — Дамблдор никого не нашел, и в результате министр назначил Амбридж. Выбор чрезвычайно удачный..."». —КАКОЙ выбор? — громко сказал Макс. —Подожди, это ещё не всё, — угрюмо отозвалась Саша. — «...удачный. Коренным образом изменилось обучение Защите от Тёмных Искусств, а кроме того, министр обеспечен теперь текущей информацией о том, что на самом деле происходит в Хогвартсе. Этой последней функции Министерство придало официальный характер своим Декретом об образовании № 23, учреждающим должность генерального инспектора Хогвартса. "Это очередной решительный шаг министра в его стремлении остановить то, что многие считают упадком Хогвартса, — заявил Уизли. — Инспектор уполномочен инспектировать работу коллег-преподавателей, с тем чтобы поддерживался высокий уровень учебного процесса. Этот пост был предложен профессору Амбридж в дополнение к её преподавательским обязанностям, и мы рады, что она согласилась". Родители учеников Хогвартса восприняли этот шаг с энтузиазмом. "Узнав, что деятельность Дамблдора поставлена под объективный контроль, я испытал большое облегчение, — заявил вчера вечером в своем уилтширском особняке мистер Люциус Малфой. — В последние годы многие из нас, кому небезразличны судьбы наших детей, были обеспокоены отдельными эксцентрическими решениями Дамблдора, и мы рады услышать, что Министерство намерено отслеживать ситуацию в школе". К числу этих эксцентрических решений, безусловно, относятся спорные кадровые назначения, о которых уже писала газета; так, были зачислены в штат оборотень Римус Люпин, полувеликан Рубеус Хагрид и страдающий паранойей бывший мракоборец «Грозный Глаз» Грюм. Широко ходят слухи, что Альбус Дамблдор, в прошлом Верховный чародей Визенгамота и президент Международной конфедерации магов, уже не в состоянии выполнять обязанности руководителя престижной школы «Хогвартс». "Считаю, что назначение генерального инспектора — первый шаг к тому чтобы Хогвартс получил директора, которому мы можем полностью доверять, — заявил вчера вечером осведомленный сотрудник Министерства". В знак протеста против учреждения должности инспектора старейшины Визенгамота Гризельда Марчбэнкс и Тиберий Огден подали в отставку. "Хогвартс школа, а не филиал учреждения Корнелиуса Фаджа, — сказала мадам Марчбэнкс. — Это очередная возмутительная попытка дискредитировать Альбуса Дамблдора". (Подробно о предполагаемых связях мадам Марчбэнкс с подрывными организациями гоблинов — на стр. 17)». — Саша кончила читать и посмотрела на друзей. — Теперь понятно, как нам досталась Амбридж. Фадж провёл этот декрет и навязал её! И ещё дал ей право инспектировать других преподавателей! — Саша часто дышала, и у неё блестели глаза. — Невероятно! Безобразие! —Согласен, — сказал Макс. А Том между тем ухмылялся. —Ты что? — спросила Саша. —Жду не дождусь, когда она станет инспектировать Макгонагалл, Шварц и Снегга. Амбридж даже не поймет, что на неё рухнуло. —Ладно, пошли, — Саша вскочила. — Нам нельзя опаздывать, у нас ЗОТИ. Не было её у Снегга на сдвоенном уроке зельеварения. —Я проставил вам такие оценки, какие вы получили бы за свои работы на СОВ, — с самодовольной усмешкой объявил Снегг, раздавая работы. — Дабы у вас было реальное представление о том, чего вам ожидать на экзамене. Он круто повернулся и стал лицом к классу. — В целом, уровень работ кошмарный. На экзамене большинство из вас провалились бы. Надеюсь, что вы проявите гораздо больше усердия в работе над следующим заданием: о видах противоядий против животных ядов. Иначе болваны, удостоенные неудовлетворительной оценки, будут вдобавок оставлены после уроков. Когда мы пришли на алхимию, в углу с блокнотом сидела Амбридж. —Отлично, — шепнул Мухаммед, когда они заняли свои места. — Тут уж Амбридж своё получит. Профессор Шварц вошла в класс твёрдым шагом и так, как будто не заметила присутствия Амбридж. —Успокоиться, — сказала она, и все сразу утихли. — Я надеяться, что вы класс ещё не разнести? Значит... —Кхе, кхе... Тем же дурацким покашливанием профессор Амбридж прервала в первый вечер Дамблдора. Профессор Шварц предпочла её не услышать. —Значит так: сегодня мы... —Кхе, кхе... —Да? — профессор Шварц обернулась; брови её сошлись в прямую жёсткую черту. —Я хотела узнать, профессор, получили ли вы мою записку с датой и часом инспекции вашего... —Ну наверно, получить — в противный случай спросить бы вы, что вы делать на мой урок, — сказала профессор Шварц и решительно повернулась спиной к профессору Амбридж. Ученики обменялись злорадными взглядами. — Повторяю: сегодня мы быть... —Кхе, кхе... —Интересно, — Шварц с холодной яростью повернулась к профессору Амбридж, подошла и согнулась как минимум в два раза, такая разница в росте, — как вы собираться ознакомиться с мой метод преподавание, если намерены ежеминутно я прерывать? Видить ли, я обычно не позволять разговаривать в класс, когда говорить сама. У профессора Амбридж сделался такой вид, как будто ей залепили пощечину. Она промолчала, но раскрыла блокнот и принялась с остервенением писать. Даже не взглянув в её сторону, немка снова обратилась к классу: —Как я уже сказать, сегодня мы изучить основы... Профессор Амбридж не ходила за профессором Шварц по классу — наверное, поняла, что Шварц этого не потерпит. Зато много писала, сидя в углу, и, когда Шварц отпустила класс, поднялась с мрачным видом Ученики потянулись из класса, а я, увидев, что Амбридж подошла к учительскому столу, толкнула Мухаммеда, Мухаммед — Сашу, и мы нарочно отстали, чтобы послушать. —Как долго вы преподаёте в Хогвартсе? — спросила профессор Амбридж. —С 50-ый. Правда не каждый год, — отрывисто сказала Шварц, защелкнув сумку. Амбридж записала. —Очень хорошо, — сказала она, — результаты инспекции вы узнаете через десять дней. —Ждать с нетерпение, — холодно ответила алхимик и направилась к двери. —Я ещё хотела спросить: как вы потеряли руку? —На шестой курс, апрель 1947-ой. Алхимический отскок. Все вопросы? —Нет, ещё один. Вы так высоки, выше трёх метров. У вас нет в предках великанов? —Есть. Ещё вопросы? Амбридж что-то записала. Потом спросила: —А вы откуда? Вы говорите с акцентом. —Веймарская республика, ныне Германия. Не задерживаться, молодые люди, — сказала она, подгоняя сзади нас. Я, не выдержав, чуть улыбнулась ей и могу поклясться, что в ответ получила улыбку. *** Мы только на середине гостиной заметили новый предмет: возле него стояла кучка учеников. К доске объявлений был пришпилен большой лист, закрывавший собой все остальные — списки предлагаемых подержанных книг по чарам, регулярные напоминания Аргуса Филча о правилах школы, расписание тренировок по квиддичу предложения об обмене карточками от шоколадных лягушек, последние объявления о контрольных, даты вылазок в Хогсмид и объявления о потерянных и найденных вещах. Новое было напечатано жирным чёрным шрифтом, внизу красовалась официального вида печать и подпись с завитушками. ПРИКАЗ ГЕНЕРАЛЬНОГО ИНСПЕКТОРА ХОГВАРТСА Все ученические организации, общества, команды, кружки и клубы настоящим упраздняются. Организацией, обществом, командой, кружком и клубом считается регулярно собирающаяся группа из трёх и более учеников. За разрешением на реорганизацию обращаться к генеральному инспектору (профессору Амбридж). Никакие организации, общества, команды, кружки и клубы учеников не могут существовать без ведома и санкции генерального инспектора. Всякий ученик, уличённый в принадлежности к организации, обществу, команде, кружку или клубу, не санкционированным генеральным инспектором, будет исключен. Основанием, настоящего приказа является Декрет об образовании № 24. Подписано: Долорес Джейн Амбридж, генеральный инспектор. —Значит, закроют клуб «Плюй-камни»? — спросил один третьекурсник другого. Интересно, это на всех факультетах развесили? Но как только мы вошли в Большой зал, стало ясно, что приказ появился не только в подземельях. Возбужденные разговоры, больше обычного суеты и хождения вдоль столов: все обсуждают прочитанное. *** Октябрь скончался в проливных дождях и вое ветра, и с железным холодом пришел ноябрь, с заморозками по утрам и ледяными бурями, обжигавшими лицо и руки. Небо на потолке Большого зала затянула жемчужно-серая мгла, горы вокруг Хогвартса надели снежные шапки, а в замке стало так холодно, что между занятиями ученики ходили по коридорам в толстых защитных перчатках из драконьей кожи. Утро матча выдалось холодным и ясным. Большой зал быстро наполнялся народом, настроение было приподнятое, голоса звучали громче обычного. Помимо зелёных с серебром шарфов и шляп, у каждого из наших помладше и некоторых выпускников, есть серебряный значок в форме короны. Многие из наших замахали Рону и оглушительно захохотали. Замёрзшая трава похрустывала под ногами, пока все спускались к стадиону. Безветрие, небо затянуто жемчужно-серой мутью, видимость хорошая, и солнце не будет слепить глаза. Рев зрителей и пение, заглушаемое приветственными выкриками. Команда Слизерина уже построилась и ждала их — тоже со значками. —Капитаны, пожмите руки, — приказала судья мадам Трюк, когда Анджелина приблизилась к строю слизеринцев. Монтегю больно сдавил ей пальцы, но она даже не моргнула. — Седлайте метлы... Свисток судьи. Мячи выпущены, и четырнадцать игроков взвились в воздух. Рон устремился к своим кольцам. Гарри поднялся выше, увильнул от бладжера и полетел вдоль боковой линии поля, высматривая, не блеснет ли где золотом снитч. В точности то же проделывал Малфой на другой стороне поля. —С мячом Джонсон, Джонсон овладела квоффлом. какой игрок эта девушка, я годами это твержу, а она не хочет со мной встречаться... —ДЖОРДАН! — крикнула профессор Макгонагалл. —Биографический факт, профессор, для оживления репортажа... Она уходит от Уоррингтона, обводит Монтегю, она... ох... её настигает бладжер от Крэбба, Монтегю перехватывает квоффл, Монтегю устремляется к кольцам соперников... Отличный бладжер Джорджа Уизли, точно в голову Монтегю, Монтегю выпускает квоффл, мяч у Кэти Белл... гриффиндорка Кэти Белл продвигается с мячом, пас назад Алисии Спиннет... Комментарий Ли Джордана разносился над стадионом, и Гарри напряжённо прислушивался к нему — насколько позволял свист ветра в ушах, общий гам, улюлюканье, крики и пение. —Спиннет обходит Уоррингтона, уклоняется от бладжера — ещё бы чуть-чуть, Спиннет... Зрители в восторге, вы только послушайте, что они поют? Ли прервался, чтобы послушать. Песня зазвучала громко и отчётливо над нашей секцией: Рональд Уизли — наш король, Рональд Уизли — наш герой, Перед кольцами дырой Так всегда и стой! Квоффл Рон поймать не может, Победить он нам поможет, На помойке он родился, Слизерину пригодился. —...Алисия возвращает квоффл Анджелине! — закричал Ли пытаясь заглушить слова песни: — Анджелина... перед ней один только голкипер... БРОСОК... а-а-а! Голкипер слизеринцев взял мяч; он бросил его Уоррингтону, и тот помчался зигзагом между Алисией и Кэти. Пение становилось всё громче по мере того, как он приближался к Рону. Рональд Уизли — наш король, Рональд Уизли — наш герой, Перед кольцами дырой Так всегда и стой! —С квоффлом Уоррингтон, Уоррингтон приближается к кольцам, он уже недосягаем для бладжеров, перед ним только голкипер... Наша трибуна загрохотала: Перед кольцами дырой Так всегда и стой! —...это первое испытание для нового голкипера Гриффиндора, брата загонщиков Фреда и Джорджа Уизли, талантливого новичка команды... Держись, Рон! Восторженный рёв наших: Рон спикировал, растопырив руки, и квоффл пролетел между ними прямо в среднее кольцо. —Слизерин выходит вперёд! — раздался голос Ли среди воплей и свиста болельщиков. — Десять — ноль, ведёт Слизерин... Не унывай, Уизли! Наши запели ещё громче. НА ПОМОЙКЕ ОН РОДИЛСЯ, СЛИЗЕРИНУ ПРИГОДИЛСЯ... —Мяч у Гриффиндора, и Кэти Белл стремительно продвигается вперёд, — мужественно выкрикивал Ли, хотя голос его тонул в оглушительном пении. КВОФФЛ РОН ПОЙМАТЬ НЕ МОЖЕТ, ПОБЕДИТЬ ОН НАМ ПОМОЖЕТ. —И снова Уоррингтон, - орал Ли, — пасует Пьюси, Пьюси обходит Спиннет... Давай, Анджелина, ты можешь его перехватить... не удалось — отличный бладжер Фреда Уизли... нет, Джорджа, какая разница — одного из них, и Уоррингтон роняет квоффл, его подхватывает Кэти Белл... эх, тоже упускает... с квоффлом Монтегю, капитан Слизерина. Монтегю несет квоффл, летит к кольцам... Блокируй его, Гриффиндор, ну же! И Пьюси снова уходит от Анджелины и устремляется к кольцам... Внимание, Рон! Тяжкий стон на трибуне Гриффиндора, аплодисменты и крики наших. Пэнси Паркинсон с лицом мопса стояла перед трибунами и дирижировала хором болельщиков, оравшим: НА ПОМОЙКЕ ОН РОДИЛСЯ, СЛИЗЕРИНУ ПРИГОДИЛСЯ. —Кэти Белл из Гриффиндора финтом оставляет позади Пьюси, уходит под Монтегю — отличный вираж, Кэти! Обводит Уоррингтона, она мчится к кольцам, вперед, Анджелина... ГОЛ! Сорок — десять в пользу Слизерина, мяч у Пьюси, Пьюси отдаёт Уоррингтону, Уоррингтон — Монтегю, Монтегю возвращает его Пьюси... Джонсон перехватывает квоффл, пас на Белл, прекрасно... но нет, её настиг бладжер Гойла, и вновь мяч у Пьюси... Гарри направил метлу вверх, сжимая в руке непокорный мячик, и болельщики Гриффиндора разразились ликующими криками. Игра спасена, неважно, сколько голов пропустил Рон, завтра никто этого не вспомнит, главное — Гриффиндор победил... БАХ. Бладжер ударил его точно в крестец, и он свалился с метлы. К счастью, высота была всего пять-шесть футов — Гарри поймал снитч у самой земли, однако упал он на замерзшее поле спиной. Потом случилась драка между некоторыми учениками, и теперь они были сняты с игр. *** В Рождество отца близнецов кто-то серьёзно ранил. Отец и Перси нашли его. *** Новый семестр начался с приятного для шестикурсников сюрприза — кто-то приколол ночью к доске объявлений в гостиной большой лист, на котором значилось: УРОКИ ТРАНСГРЕССИИ Если вам уже исполнилось семнадцать лет или исполнится до 31 августа, вы в праве пройти двенадцатинедельный курс обучения трансгрессии, который будет вести назначенный Министерством магии инструктор. Желающих принять участие просим расписаться ниже. Плата за обучение: 12 галеонов. Разумеется мы расписались. *** Наступил февраль, снег вокруг школы растаял, его сменила холодная, безотрадная сырость. Лиловато-серые тучи низко нависали над замком, непрекращающийся ледяной дождь покрыл лужайки скользкой грязью. В результате первый урок трансгрессии для шестикурсников, назначенный на субботнее утро, чтобы им не пришлось пропускать обычных занятий, решено было провести не под открытым небом, а в Большом зале. Придя мы обнаружили, что столы из него исчезли. Дождь хлестал по высоким окнам, волшебный потолок смутно клубился над учениками, толпившимися перед деканами факультетов — профессорами Макгонагалл, Снегг, Флитвик, Стебль — и низеньким волшебником, который как раз и был присланным из Министерства инструктором трансгрессии. Инструктор отличался странной бесцветностью — прозрачные ресницы, тонкие волосы — и казался таким легоньким, точно одного порыва ветра хватило бы, чтобы унести его куда подальше. —С добрым утром, — сказал министерский волшебник, когда все ученики собрались, а деканы призвали их соблюдать тишину. — Меня зовут Уилки Двукрест. Министерство прислало меня, чтобы я провел здесь следующие двенадцать недель в качестве инструктора трансгрессии. Надеюсь, за это время мне удастся подготовить вас к трансгрессионным испытаниям, после чего многие из вас будут к этим испытаниям готовы, — как ни в чем не бывало продолжал Двукрест. — Вы, вероятно, знаете, что пользоваться трансгрессией в Хогвартсе невозможно. Чтобы дать вам попрактиковаться, директор школы снял соответствующее заклинание, но исключительно в пределах Большого зала и только на один час. Помните, что заниматься трансгрессией вне этих стен вам не удастся и что попытки такого рода будут весьма неразумными. А теперь прошу всех встать так, чтобы перед вами осталось пять футов свободного пространства. Началась толкотня, ученики разделялись, налетали друг на друга и громко требовали, чтобы им очистили место. Деканы переходили от ученика к ученику, расставляя их по местам и прекращая споры. Деканы грянули: «Тихо!» — и наступила тишина. —Благодарю вас, — сказал Двукрест. — Итак... Он взмахнул волшебной палочкой. Тут же на полу перед каждым учеником появилось по старомодному деревянному обручу. —Главное, о чём следует помнить при трансгрессии, это три «Н»! — сказал Двукрест. — Нацеленность. Настойчивость. Неспешность. Шаг первый: сосредоточьте все ваши помыслы на нужной вам цели, — продолжал Двукрест. — В данном случае на внутренности вашего обруча. Прошу вас, сделайте это прямо сейчас. Каждый поозирался тайком, проверяя, все ли его соседи глядят в середину обруча, после чего торопливо проделал то, что им велели. Я вперилась взглядом в ограниченный моим обручем кружок пыльного пола и постаралась, как могла, изгнать из головы все прочие мысли. —Шаг второй, — сказал Двукрест. — Соберите вашу настойчивость в кулак и направьте её на то место, которое вы себе мысленно представили! И пусть стремление попасть в него разольётся из вашего разума по всем клеточкам тела! Слева Том с напряжением уставился в середину своего обруча, лицо у него покраснело — казалось, будто он тужится, пытаясь снести яйцо величиной с квоффл. Я, подавив смешок, поспешила перевести взгляд на собственный обруч. —Шаг третий, — воскликнул Двукрест, — выполняется только по моей команде: вы поворачиваетесь на месте, нащупывая путь в ничто, перемещаясь неспешно! Итак, по моей команде — раз... Я снова огляделась — на лицах многих учеников появился испуг, большинство были явно смущены тем, что трансгрессировать их попросили так скоро. —...два... Я снова попыталась сосредоточить все мысли на обруче. —...ТРИ! Я закружилась на месте, потеряла равновесие и чуть не упала. По всему залу учеников начало мотать из стороны в сторону; Макс так и вовсе уже лежал на спине; Мухаммед, напротив, совершив некое подобие пируэта, приземлился внутри своего обруча и пришёл в полный восторг, но тут же заметил, что Саша, глядя на него, помирает со смеху и сильно смутился. —Пустяки, пустяки, — сухо сказал Двукрест, ничего другого он, похоже, и не ожидал. — Поправьте, пожалуйста, обручи и вернитесь на исходные позиции... Вторая попытка оказалась не лучше первой. Третья тоже. Кое-что интересное произошло лишь во время четвертой. Раздался мучительный вопль, все в ужасе обернулись и увидели, что Чжоу Чанг с Когтеврана покачивается в центре своего обруча, между тем как её левая нога так и стоит футах в пяти сзади, на исходной позиции. Деканы бросились к Чжоу, послышался громкий хлопок, в воздух взвился клуб лилового дыма, а когда дым рассеялся, все увидели рьщаюшую Чжоу — нога к ней вернулась, но выглядела кореянка до смерти перепуганной. —Так называемый «расщеп», или отделение тех или иных частей тела, — бесстрастно сообщил Уилки Двукрест, — происходит при недостаточной настойчивости сознания. Вам следует оставаться неизменно нацеленными на нужное место и двигаться с неспешностью... Вот так. Двукрест шагнул вперёд, раскинул руки, изящно повернулся на месте и исчез в завихрениях своей мантии, тут же появившись у дальней стены зала. —Помните о трёх «Н», — сказал он, — и попробуйте ещё раз... Один... два... три... Однако и час спустя «расщеп» Чжоу так и остался самым занимательным из всего урока. Двукреста это не обескуражило. Застегивая на горле мантию, он сказал: —До встречи в следующую субботу, и не забывайте: Нацеленность. Настойчивость. Неспешность. После чего взмахнул палочкой, убирая обручи, и в сопровождении профессора Макгонагалл покинул Большой зал. Шестикурсники загомонили, все сразу, и тоже двинулись к вестибюлю. —Ну, как ты? — спросил Ван с Гриффиндора, поспешивший присоединиться ко мне. — Я вроде бы что-то почувствовал при последней попытке — такое покалывание в ногах. —Наверное, тебе просто кроссовки маловаты, — произнёс Том. *** Единственным достоинством матча оказалась его краткость — мучения гриффиндорских зрителей длились всего двадцать две минуты. На звание худшего игрока, по моему, с равным правом претендовали трое: Рон, пропустивший четырнадцать мячей, Слоупер, который целился в бладжер, но врезал Анджелине битой по лицу, и Керк, который завопил и свалился с метлы, когда на него понёсся Захария Смит с квоффлом в руках. Каким-то чудом Пуффендуй победил с перевесом всего лишь в десять очков: Джинни изловчилась выхватить снитч прямо из-под носа у пуффендуйского ловца Саммерби, так что конечный счет составил двести сорок против двухсот тридцати. *** Я разорвала жёлтый конверт. Из него выпал плотно сложенный мартовский номер «Придиры». Я развернула его и увидел лицо Гарри Поттера, робко ухмыляющееся с обложки. Поперёк фотографии большими красными буквами шла надпись: ГАРРИ ПОТТЕР НАКОНЕЦ ЗАГОВОРИЛ: ПРАВДА О ТОМ-КОГО-НЕЛЬЗЯ-НАЗЫВАТЬ И О ЕГО ВОЗВРАЩЕНИИ, КОТОРОЕ Я ВИДЕЛ СВОИМИ ГЛАЗАМИ. В статье Скитер Поттер рассказывал о том что он пережил в прошлом году. Через час появилось такое по всей школе: ПРИКАЗ ГЕНЕРАЛЬНОГО ИНСПЕКТОРА ХОГВАРТСА Любой учащийся, уличенный в хранении журнала «Придира», будет немедленно исключен. Основанием настоящего приказа является Декрет об образовании №27. Подписано: Долорес Джейн Амбридж, генеральный инспектор. Всякий раз, когда мне попадалось на глаза одно из этих объявлений, я прямо-таки расцветала от удовольствия. —Да что тебя так радует? — не выдержал Ван. —Неужели ты не понимаешь? Даже если бы она сама захотела, чтобы в школе не осталось ни единого человека, который не читал бы твоего интервью, она не могла бы придумать ничего лучше, чем запретить его! Хотя я ни разу даже мельком не видела в школьных помещениях запретного журнала, к концу дня все только и делали, что цитировали друг другу гаррино интервью. О нём шептались в коридорах перед занятиями, за обедом и на задних партах во время урока, а я, заглянув в туалет для девочек перед зельями, сообщила Саше и Мухаммеду, что во всех кабинках только об этом и судачат. Тем временем профессор Амбридж курсировала по школе, останавливая учеников на выбор и заставляя их вынимать из сумок книжки и выворачивать карманы; она искала запрещённый номер «Придиры», но ученики всегда на несколько шагов опережали её. Они успевали заколдовать страницы с интервью Гарри так, что любой посторонний видел в них только выдержки из учебников, или превращали их в чистые, снимая заклятие лишь тогда, когда им хотелось перечитать статью снова. Преподавателям, разумеется, запрещалось упоминать интервью согласно Декрету об образовании номер двадцать шесть, однако они все его читали. Профессор Шварц ходила с довольной улыбкой, и даже беззлобно подшутила над инспектором, декана крайне редко можно было увидеть довольным, однако он на радостях сделал аккуратную причёску, Полумна сообщила что профессор Бинс решил вдруг рассказать об европейско-американской войне с Грин-де-Вальдом, а потом и о Первой Магической. *** Где-то рядом со столовой снова вскрикнула женщина. Крики доносились из вестибюля; взбудораженные ученики кучей вывалили туда из Большого зала, где ещё не кончился ужин, и на мраморной лестнице тоже стояла плотная толпа. я протолкалась через компанию высоких пуффендуйцев и увидела, что ребята образовали в середине огромный круг — у кого-то были взволнованные лица, у кого-то даже испуганные. Прямо напротив, с другой стороны вестибюля, я заметила профессора Макгонагалл; она выглядела так, словно сцена, открывшаяся её глазам, вызывала у неё лёгкую дурноту. Посреди вестибюля, с палочкой в одной руке и пустой бутылкой из-под хереса в другой, стояла профессор Трелони, и вид у неё был абсолютно сумасшедший. Волосы её встали дыбом, очки перекосились, так что левый глаз казался больше правого, а бесчисленные шали и шарфы хаотически свисали с плеч, создавая впечатление, что она расползается по швам. На полу рядом с прорицательницей лежали два огромных чемодана, один вверх ногами — похоже было, что его спустили по лестнице вслед за ней. Профессор Трелони в ужасе смотрела на Амбридж, которую я заметила только благодаря её кардигану и светло-розовым волосам. —Нет! — выкрикнула она. — НЕТ! Это невозможно... так нельзя... я отказываюсь в это верить! —Вы не знали, что всё к этому шло? — сказал тонкий голосок, в котором слышалось жестокое удовлетворение. — Хоть вы и не в силах предсказать даже погоду на завтра, вы, конечно же, не могли не понимать, что ваш убогий стиль работы и неодобрение, которое я ясно продемонстрировала вам во время моих инспекций, делают ваше увольнение неизбежным! —Вы н-не можете! — взвыла профессор Трелони; из-под её огромных очков струились слезы. — Вы... н-не можете меня уволить! Я п-провела здесь шестнадцать лет! Х-хогвартс — м-мой родной д-дом! —Он был вашим домом, — сказала профессор Амбридж, и я с отвращением заметила, что её жабье лицо растянулось в злорадной усмешке при виде того, как профессор Трелони, безудержно рыдая, рухнула на один из чемоданов, — но перестал им быть час назад, когда министр магии подписал приказ о вашем увольнении. А теперь будьте добры покинуть замок. Вы нам мешаете. С жадным наслаждением она смотрела, как профессор Трелони содрогается и стонет, в приступе отчаяния раскачиваясь на своем чемодане взад и вперёд. Лаванда и Парвати с пятого курса, обнявшись, тихо плакали друг у дружки на плече. Отделившись от зрителей, профессор Макгонагалл подошла к Трелони и стала утешать прорицательницу, легонько похлопывая её по спине и одновременно вынимая из складок мантии большой носовой платок. —Ну-ну, Сивилла... успокойся... вот, вытри слезы... всё не так плохо, как ты думаешь... тебе не придется покидать Хогвартс... —Неужели, профессор Макгонагалл? — ледяным тоном осведомилась Амбридж, сделав несколько шагов вперёд. — И кто же уполномочил вас сделать подобное... —Я, — раздался звучный голос. Дубовые парадные двери распахнулись. Стоявшие рядом с ними ученики посторонились, освобождая путь Дамблдору, только что появившемуся на пороге. Я понятия не имела, что на ночь глядя понадобилось директору под открытым небом, но его фигура на фоне туманных сумерек казалась весьма внушительной. Оставив двери широко распахнутыми, он двинулся через ряды зрителей к заплаканной, дрожащей Трелони, которая по-прежнему сидела на чемодане, и замершей около неё Макгонагалл. —Вы, профессор Дамблдор? — спросила Амбридж с каким-то особенно неприятным коротким смешком. — Боюсь, вы не понимаете ситуации. У меня имеется, — и она вытащила из складок мантии свиток пергамента, — приказ об увольнении, подписанный мною и министром магии. Согласно Декрету об образовании номер двадцать три, генеральный инспектор Хогвартса обладает правом присутствовать на занятиях, назначать испытательные сроки, а также увольнять любого преподавателя, чьи методы работы она — то есть я — сочтет не соответствующими нормам, установленным Министерством магии. Я решила, что профессор Трелони профессионально некомпетентна. Я освободила её от должности. Ко всеобщему огромному удивлению, Дамблдор продолжал улыбаться. Он опустил взгляд на профессора Трелони, которая всё ещё бурно всхлипывала, сидя на чемодане, и сказал: —Разумеется, вы совершенно правы, профессор Амбридж. Как генеральный инспектор, вы имеете полное право увольнять моих преподавателей. Однако у вас нет права выгонять их из замка. Боюсь, — продолжал он с коротким вежливым поклоном, — что подобные решения по-прежнему находятся во власти директора, и мне угодно, чтобы профессор Трелони осталась жить в Хогвартсе. При этих словах профессор Трелони не то икнула, не то истерически хихикнула: —Н-нет, я п... пойду, Дамблдор! Я ос... оставлю Хогвартс и п... поищу счастья ещ... ещё где-нибудь... —Нет, — отрезал Дамблдор. — Мне угодно, чтобы вы остались, Сивилла, — он повернулся к Макгонагалл. — Могу я попросить вас проводить Сивиллу обратно наверх, профессор Макгонагалл? —Конечно, — ответила та. — Поднимайся, Сивилла... Из толпы поспешно вышла профессор Стебль и взяла Трелони под другой локоть. Вместе они провели её мимо Амбридж и двинулись вверх по мраморной лестнице. За ними суетливо побежал профессор Флитвик; вынув по дороге палочку, он скомандовал: «Локомотор, чемоданы!» — и багаж профессора Трелони, всплыв в воздух, тронулся вслед за ней. Сам Флитвик замыкал процессию. Профессор Амбридж застыла на месте, не сводя глаз с Дамблдора, который по-прежнему благожелательно улыбался. —И что, — сказала она шёпотом, разнёсшимся по всему вестибюлю, — что вы будете с ней делать, когда я назначу нового учителя прорицаний и ему понадобится её комната? —Это не проблема, — вежливо ответил Дамблдор. — Видите ли, я уже нашёл нового учителя прорицаний, а он предпочитает жить на первом этаже. —Вы нашли?.. — пронзительно воскликнула Амбридж. — Вы? Позвольте напомнить вам, Дамблдор, что, согласно Декрету номер двадцать два... —Министерство имеет право утвердить подходящего кандидата в том — и только в том — случае, если директор не сумеет найти такового, — сказал Дамблдор. — Но я рад сообщить вам, что в данном случае мне это удалось. Позвольте представить... Он повернулся к раскрытым входным дверям, в которые затекала легкая ночная дымка. Я услышала стук копыт. В толпе учеников раздалось встревоженное шушуканье, и те, кто был ближе всех к дверям, торопливо попятились. Некоторые даже споткнулись, стремясь как можно скорее очистить дорогу новому преподавателю. В туманной дымке появилось лицо молодого парня — снежно-белые волосы и поразительной синевы глаза, голова и торс человека на теле пегой лошади. —Это Флоренц, — с беспечной улыбкой сказал Дамблдор остолбенелой Амбридж. — Надеюсь, он вас устроит. *** Полумна предложила нам углублённо изучать ЗОТИ, в тайном обществе Отряде Дамблдора. Мы с Сашей были одни с нашего факультета. На первом нашем уроке изучали Патронусов. Гарри Поттер сообщил что в Выручай-комнате Патронуса создать легче, чем при дементоре. —Да брось ты занудствовать! — весело воскликнула Чжоу, любуясь тем, как её Патронус, серебристый лебедь, парит под потолком Выручай-комнаты. — Они такие милашки! —Важно не то, что они милашки, а то, что они способны защитить тебя, — терпеливо сказал Гарри Поттер. — Нам бы сюда боггарта или кого-нибудь вроде него: я сам впервые вызвал Патронуса, когда боггарт притворился дементором, и благодаря этому научился... —Но это было бы страшно! — сказала Лаванда Браун, с пятого курса, палочка которой испускала клубы серебряного дыма. — И у меня... до сих пор... не получается! — сердито добавила она. У Невилла Долгопупса тоже не все ладилось. Он скривился от напряжения, но из кончика его палочки вылетали только слабые струйки серебристого пара. —Ты должен думать о чём-нибудь очень хорошем, — напомнил ему молодой профессор. —Я стараюсь, — несчастным голосом ответил Долгопупс; он и впрямь так старался, что его лицо блестело от пота. —По-моему, у меня получилось, Гарри! — завопил Симус Финниган с того же курса. Он тоже был тут в первый раз. — Смотри-ка... Ах ты, ушёл! Но это точно было что-то волосатое, Гарри! Патронус Гермионы Грейнджер, отливающая серебром выдра, весело скакал вокруг неё. —Они и правда симпатичные, — сказала она, с удовольствием наблюдая за выдрой. Я посмотрела на своего фестрала. У Мухаммеда наблюдался синий кит, у Саши — сова. Дверь Выручай-комнаты открылась и снова закрылась. Я увидела молодого домовика-повара, который таращился на "профессора" Поттера из-под восьми шерстяных шапок. —Привет, Добби! — сказал гриффиндорец. — Что ты здесь... что стряслось? Глаза эльфа ещё больше выкатились от испуга, и он весь дрожал. Ребята, обступившие Гарри, молчали; вся комната следила за Добби. Несколько Патронусов, вызванных самыми удачливыми из них, растаяли серебристой дымкой, и в комнате стало гораздо темнее, чем раньше. —Гарри Поттер, сэр... — пропищал эльф, дрожа с головы до пят. — Гарри Поттер, сэр... Добби пришел предупредить вас... но всем домовым эльфам велели молчать... Он как, и любой бы домовик на его месте, ринулся в стену головой вперёд. Восемь шапок эльфа спружинили, и он мячиком отскочил от каменной стены. Гермиона и ещё несколько девочек вскрикнули от испуга и жалости. —Что случилось, Добби? — спросил Гарри, хватая эльфа за крошечную ручку и удерживая его подальше от всего, с помощью чего он мог бы нанести себе увечье. —Гарри Поттер... она... она... Свободным кулачком Добби изо всех сил треснул себя по носу. Гарри схватил и его тоже. —Кто «она», Добби? Я сразу всё поняла: ведь только одна женщина могла повергнуть эльфа в такую панику. Добби взглянул на него чуть окосевшими глазами и беззвучно что-то пробормотал. —Амбридж? — спросил Гарри. Добби кивнул и попытался размозжить себе голову о колени Гарри. Тот отодвинул его на расстояние вытянутой руки. — И что она? Добби... неужели она узнала про это... про нас... про ОД? Лицо эльфа всё говорило за него. Поскольку Гарри держал его за руки, он попытался лягнуть сам себя и упал на колени. —Она идёт сюда? — тихо спросил Гарри. —Да, Гарри Поттер! — взвыл Добби. — Она сейчас будет здесь! Гарри распрямился и оглядел неподвижных, поражённых ужасом ребят, не сводивших взгляда с бьющегося у него в руках эльфа. —ЧЕГО ВЫ ЖДЕТЕ? — заорал он. — БЕГИТЕ! Все тут же бросились к выходу; у двери образовалась пробка, но потом кто-то первым выскочил наружу. Я с запозданием вспомнила про листок с именами, но возвращаться было поздно. Было всего только без десяти девять. Если нам удастся отсидеться в библиотеке или совятнике поблизости... *** ПРИКАЗ МИНИСТЕРСТВА МАГИИ Долорес Джейн Амбридж (генеральный инспектор) назначается директором Школы чародейства и волшебства «Хогвартс» вместо Альбуса Дамблдора. Основанием настоящего приказа является Декрет об образовании №28. Подписано: Корнелиус Освальд Фадж, министр магии. К утру эти объявления были развешаны по всей школе, но они не объясняли, почему всем до единого обитателям замка стало известно, что Дамблдору удалось бежать несмотря на усилия двух мракоборцев, генерального инспектора, министра магии и его младшего помощника. Везде только и говорили что об этом побеге, и хотя некоторые его детали в ходе пересказывания слегка изменились (например одна второкурсница уверяла другую, будто Фадж сейчас лежит в больнице святого Мунго с тыквой вместо головы), можно было лишь удивляться тому, с какой достоверностью передавались основные факты. Все, например, знали, что Гарри с Мариэттой присутствовали в кабинете Дамблдора, когда там разворачивались главные события вчерашнего дня, а поскольку Мариэтта после этого очутилась в больничном крыле, Гарри как единственный доступный очевидец происшедшего из числа учеников был вынужден отвечать на бесконечные вопросы желающих узнать всё из первых уст. —Дамблдор скоро вернется, — уверенно заявил Ван Шульц по дороге с урока алхимии. — Они не смогли надолго прогнать его, когда мы были на третьем курсе, и теперь у них тоже ничего не выйдет. Чумной Доктор мне сказала, — он заговорщически понизил голос, так что нам пришлось придвинуться к нему поближе, — что вчера вечером, когда они обыскали замок и территорию, но так и не нашли Дамблдора, Амбридж пыталась снова попасть к нему в кабинет, а горгулья её не пустила. Шиш ей, а не кабинет директора. — Ван ухмыльнулся. — Небось чуть от злости не лопнула! Да уж конечно — она, наверное, спала и видела, как сидит за директорским столом. Мечтала, как будет командовать другими учителями, эта тупая, надутая, завистливая старая... —Ты уверен, что хочешь закончить эту фразу, Шульц? Из-за двери выскочила Пенси Паркинсон с пятого курса, а за ней показался её парень, Драко Малфой. Бледное заостренное личико Малфоя светилось злобным торжеством. —Боюсь, придётся мне снять по нескольку очков с Гриффиндора и Пуффендуя, — протянул он. —Ты не имеешь права штрафовать старост, Малфой, — тут же возразил Мухаммед. —Я знаю, что старосты не имеют права штрафовать друг друга, — откликнулся Малфой. — Но члены Инспекционной дружины... —Чего? — резко спросил Ван. —Инспекционной дружины, Шульц, — Малфой показал на крошечное серебряное «И», вышитое на его мантии прямо под значком старосты. — Особая группа учащихся, поддерживающих Министерство магии и отобранных лично профессором Амбридж. Так вот, члены Инспекционной дружины имеют право снимать очки... так что, Шульц, тебе минус пять очков за грубость в адрес нового директора. С Моисея пять за то, что возражал мне. Мотидзуки, с тебя четверть за то, что ты мне не нравишься, и напоминаешь профессора Люпина. А у тебя, Волкова, шнурок развязался, поэтому с тебя тоже четверть. Ах да, чуть не забыл — ты же грязнокровка, Шульц, так что с тебя за это ещё десять, — у арийца задёргался глаз, а я поняла что хочу испортить кое-какому молокососу-блондину его чудесное личико. За матерные слова. Не дожидаясь припадка. — Новый директор — новые порядки... веди себя хорошо, Шульц... Моё почтение, король... И он, страшно довольный собой, зашагал прочь вместе с Пенси за ручку. —Он блефует, — голос Вана звучал испуганно. — Не может быть, чтобы им разрешили снимать очки... это же нелепо... какой тогда смысл назначать старост, и вообще... Но мы автоматически повернулись к ряду огромных песочных часов, установленных в стенных нишах и предназначенных для подсчёта очков, — у каждого факультета были свои часы. Утром первое место делили между собой Гриффиндор и Когтевран. Теперь же, прямо у нас на глазах, несколько драгоценных камешков поднялись, переместившись из нижней половины часов в верхнюю. Похоже, ничего не изменилось только в одних часах — наших, наполненных изумрудами. —Заметили? — послышался голос Ли. —Малфой только что оштрафовал нас очков на пятьдесят, — свирепо сказал Гарри Буш, глядя, как в его часах всплывает вверх ещё горсть камней. —Ага, и Монтегю на перемене пытался сделать с нами, мной и близнецами, то же самое. —Что значит «пытался»? — немедленно спросил Гарри. —А он не успел договорить. Дело в том, что мы засунули его головой вперёд в Исчезательный шкаф на втором этаже. Кети с Гриффиндора была потрясена. —Но вам за это здорово влетит! —Не раньше, чем Монтегю вернется, а это вряд ли произойдет в ближайшую неделю-другую: я не знаю, куда мы его отправили, — хладнокровно ответил Ли. — В любом случае мы решили больше не волноваться насчет того, влетит нам или нет. —Как будто это вас раньше волновало, — заметила Кети. —Конечно, волновало. Нас ведь до сих пор не исключили, правда? Мы всегда знали, где остановиться. Ну разве что иногда чуть-чуть увлекались. Но до настоящего членовредительства дело никогда не доходило. —А теперь? — осторожно спросил Том. —Ну, теперь, когда Дамблдора больше нет, мы считаем, что немножко членовредительства, — это как раз то, чего заслуживает наш драгоценный новый директор. —Не надо! — прошептала Кети. — Пожалуйста, держите себя в руках! Она будет счастлива, если вы дадите ей повод вас выгнать! —Неужели ты не понимаешь, Кети? — сказал Ли с улыбкой. — Нам совершенно не хочется здесь оставаться. Да мы ушли бы хоть сейчас — просто мы считаем, что сначала надо расквитаться за Дамблдора. В общем, как бы там ни было, — сказал он, взглянув на свои часы, — первый этап вот-вот начнётся. На вашем месте я бы сейчас отправился в Большой зал обедать — тогда всем учителям будет ясно, что вы не имеете к этому никакого отношения. —К чему — к этому? — тревожно спросила Кети. —Увидишь, — ответил Ли. — Идите, нечего тут торчать. Гриффиндорец повернулся и исчез в толпе учеников, спускающихся по мраморной лестнице к дверям Большого зала: время было обеденное. —Пожалуй, нам тоже стоит поторопиться, — взволнованно сказала Саша. — Просто на всякий случай... —Пошли, — сказал Мухаммед, и мы двинулись в Большой зал. БУ-УМ! На потолке расцветали букеты фейверков. В столовой царил настоящий хаос. Кто-то (и я догадывалась кто) устроил прямо в школе гигантский волшебный фейерверк. Драконы, состоящие целиком из зеленых и золотых искр, плавали под потолком, с грохотом изрыгая пламя; ядовито-розовые огненные колёса пяти футов в диаметре с угрожающим свистом проносились мимо, как летающие тарелки; ракеты с длинными хвостами из ослепительных серебряных звезд метались по коридорам, отскакивая от стен; шутихи выписывали в воздухе нескромные слова; повсюду, куда ни глянь, точно бомбы, взрывались хлопушки — и вместо того, чтобы сгореть и с шипением потухнуть, все эти пиротехнические штучки словно набирали силу и начинали вытворять что-то совсем уж немыслимое. Посреди лестницы, оторопев от ужаса, застыли Филч и Амбридж. На глазах у меня одно из самых больших огненных колес, решив, по-видимому, что внизу негде развернуться, понеслось к ним со зловещим «вз-з-з-з-з». Завопив от страха, оба шарахнулись в сторону, а колесо вылетело в окно прямо за ними и усвистело куда-то в поля. Тем временем несколько драконов и большая летучая мышь, за которой тянулся пурпурный дымовой след, воспользовались открытой дверью в конце коридора, чтобы просочиться на третий этаж. —Скорее, Филч, скорее! — взвизгнула Амбридж. — Если им не помешать, они заполонят всю школу... Остолбеней! Из её палочки вырвался луч красного света и угодил в одну из ракет. Вместо того чтобы замереть в воздухе, она взорвалась с такой силой, что прожгла дыру в картине с ведьмой, замечтавшейся на зелёной лужайке; та успела отскочить как раз вовремя и пару секунд спустя втиснулась в рамку соседней картины, где несколько волшебников, занятых игрой в карты, поспешно вскочили, чтобы освободить ей место. —Не заклинайте их, Филч! — сердито крикнула Амбридж, словно это была инициатива несчастного смотрителя. —Не буду, мадам! — пропыхтел Филч, хотя ему, сквибу, легче было бы проглотить шутихи, чем наложить на них заклятие. Кинувшись к ближайшему чулану, он вытащил оттуда метлу и принялся махать ею, пытаясь сбить шутихи в полёте. Не прошло и минуты, как прутья метлы вспыхнули. Откуда-то выскочили организаторы фейверка в честь нового директора. —Жаль она не применяла заклинание исчезновения, придётся всё самим делать, — вздохнул Фред. Он направил палочку на дракона и тот разделился на десять драконов побольше. Пиротехнические изобретения близнецов продолжали гореть и носиться по школе до самого вечера. Хотя они причиняли немалый ущерб — особенно разрушительны были хлопушки, — других преподавателей это, похоже, не слишком огорчало. —Ай-яй-яй, — саркастически промолвила профессор Шварц с гаденькой улыбкой на лице, когда один из драконов-близнецов, с ревом изрыгающих клубы пламени, залетел в класс, где проходила алхимия. — Мисс Мотидзуки, будьте так любезны, сбегать к директор и поставить она в известность о то, что у нас в класс находиться сбежавший элемент волшебный фейерверк в честь новый директор. Директор в это время разбиралась с его братом (близнецы появились в результате заклинания исчезновения) в кабинете прорицаний, и профессор Флоренц готов был заржать от удовольствия. В результате всего этого новоиспеченному директору пришлось весь день бегать по школе в ответ на вызовы преподавателей, ни один из которых почему-то не мог избавиться от шутих и хлопушек без её помощи. После последнего урока я с огромным удовлетворением увидела растрёпанную, закопчённую Амбридж — мокрая от пота, она выходила из класса профессора Флитвика. —Благодарю вас, профессор! — послышался тонкий, скрипучий голосок Флитвика. — Конечно, я и сам мог бы загасить все эти ракеты, но у меня не было уверенности, что я имею на это право. И он с лучезарной улыбкой закрыл дверь за Амбридж, чьё лицо исказилось от злобы. Вечером Фреда и Джорджа чествовали во всех гостиных как героев. Очень качественная работа. Часом позже, когда мы отправились в спальню, я ещё слышала где-то вдалеке грохот взрывающихся хлопушек. Интересно, как чувствует себя Амбридж после первого дня на посту Дамблдора и какова будет реакция Фаджа, когда он узнает, что школа сегодня чуть не развалилась на куски. *** —Эй, все! Что такие грустные? О, директор, а мы вам подарок сделали! Вам понравится! — затараторили близнецы Уизли. — Ли, Пивз, всё готово? Отлично! Джордж открыл и кинул что то на пол, а Ли запустил Бомбардо. Раздался взрыв, и всех окатило Смердящим соком. Амбридж и подбежавший Филч стали кипеть. Близнецы крикнули: —Поиграем в догонялки? — и бросились бежать. Внизу собралась чуть ли не вся школа. Зрелище было примерно таким же, как в тот вечер, когда увольняли Трелони. Стоящие вдоль стен ученики образовали огромный круг. Были в толпе и учителя с привидениями. Среди наблюдателей выделялись члены Инспекционной дружины — они явно были чрезвычайно довольны собой, поймали близнецов, а вот про Ли все забыли. Под потолком болтался Пивз, взирающий сверху вниз на Фреда и Джорджа, которые стояли посреди вестибюля с таким видом, что было яснее ясного: их наконец загнали в угол. —Итак! — торжествующе сказала Амбридж, коршуном смотревшая на близнецов. — Итак! Вы полагаете, что превратить школьный коридор в болото — это смешно? —Мы полагаем, что да, — сказал Фред, глядя на неё без малейшего страха. Филч протолкался поближе к Амбридж, чуть не плача от счастья. —У меня есть документ, директор, — хрипло сказал он и помахал куском пергамента. — У меня есть документ, и розги готовы... Прошу вас, позвольте мне сделать это сразу... —Очень хорошо, Аргус, — сказала Амбридж. — А вам двоим, — продолжала она, глядя вниз на Фреда и Джорджа, — предстоит узнать, что бывает с нарушителями в моей школе... —Знаете что? — перебил её Фред. — Боюсь, у вас ничего не выйдет. Он повернулся к брату. —Джордж, — сказал он, — по-моему, в нашем с тобой случае идея школьного образования себя исчерпала. —Да, у меня тоже такое чувство, — весело откликнулся Джордж. —Пора испытать себя в настоящем мире, как ты считаешь? — спросил Фред. —Согласен, — сказал Джордж. И, прежде чем Амбридж успела вставить хоть слово, они подняли свои палочки и хором воскликнули: —Акцио, мётлы! Я услышала где-то в отдалении громкий треск. Мётлы Фреда и Джорджа — на одной из них ещё болталась тяжёлая цепь с железным крюком, к которому приковала их Амбридж, — неслись по коридору к своим хозяевам. Они свернули влево, скользнули вниз над лестницей и резко затормозили перед близнецами — цепь громко прозвенела по вымощенному камнями полу. —Надеюсь, мы больше не увидимся, — сказал Фред профессору Амбридж, перекидывая ногу через свою метлу. —И не стоит нам писать, — подхватил Джордж, оседлав свою. Фред обвел взглядом собравшихся учеников — молчаливую, настороженную толпу. —Если кто надумает купить портативное болото вроде того, что выставлено у вас наверху, милости просим в Косой переулок, номер девяносто три, в магазин «Всевозможные волшебные вредилки», — громко сказал он. —Это наш новый адрес! Специальные скидки для тех учеников Хогвартса, которые пообещают, что используют наш товар в целях избавления от этой старой крысы, — добавил Джордж, показывая на профессора Амбридж. —Держите их! — взвизгнула Амбридж, но было уже поздно. Когда члены Инспекционной дружины кинулись на Фреда с Джорджем, те уже оттолкнулись от пола и взмыли вверх футов на пятнадцать — железный крюк угрожающе раскачивался внизу. Фред поглядел на полтергейста, парившего вровень с ними по другую сторону вестибюля. —Задай ей жару от нашего имени, Пивз. И Пивз, который на памяти моей ещё ни разу не послушался ни одного ученика, сорвал с головы свою шляпу с бубенчиками и отсалютовал ею, а Фред и Джордж под громоподобные аплодисменты толпы описали в воздухе полукруг и вылетели из распахнутых парадных дверей навстречу сияющему закату. *** В следующие несколько дней история о том, как Фред с Джорджем вырвались на свободу, пересказывалась так часто, что мне стало ясно: она войдет в золотой фонд хогвартских преданий. Спустя неделю даже очевидцы этого события были почти убеждены, что своими глазами видели, как близнецы, оседлавшие мётлы, сначала спикировали на Амбридж и забросали её навозными бомбами, а уж потом вылетели из дверей на волю. Сразу после отбытия близнецов было много разговоров о том, что их поступок достоин подражания. Я частенько слышала от учеников фразы вроде «Честно, иногда мне страсть как хочется вскочить на метлу да и махнуть отсюда подальше» или «Ещё один такой урок, и я тоже исполню номер "прощание Уизли"». Фред с Джорджем позаботились о том, чтобы память о них осталась в школе надолго. Во-первых, они никому не объяснили, как убрать болото, образовавшееся в коридоре на шестом этаже восточного крыла. Амбридж и Филч пробовали осушить его самыми разными способами, но безрезультатно. В конце концов болото огородили верёвками, а Филчу поручили переправлять учеников в классные комнаты на плоскодонке, что он и делал, скрипя зубами от злости. Макгонагалл, Шварц, Снегг или Флитвик могли бы удалить болото без вся кого труда, однако, как и в случае с устроенным близнецами фейерверком, они явно предпочитали наблюдать за усилиями Амбридж со стороны. Кроме того, в двери кабинета Амбридж теперь зияли две большие дыры в форме мётел, пробитые «Чистомётами» Фреда и Джорджа, спешившими на зов своих хозяев. Филч приладил на место старой двери новую. Но заботы директора на этом отнюдь не кончились. Вдохновленные примером Фреда и Джорджа, многие ученики вступили в борьбу за право занять освободившиеся места Главных Бузотёров Хогвартса. Несмотря на новую дверь, кто-то умудрился подсунуть в кабинет Амбридж нюхлера с волосатым рыльцем — тот перевернул всю мебель в поисках блестящих предметов, а когда вошла Амбридж, прыгнул на неё и попытался сгрызть кольца с её толстых пальцев. Навозными бомбами и вонючей дробью теперь швырялись в коридорах так часто, что среди учеников стало модно перед уходом с урока накладывать на себя Заклятие пузыреголовости — это обеспечивало им приток свежего воздуха, хотя выглядели они при этом весьма экстравагантно, будто щеголяли в надетых на голову аквариумах. Однажды Амбридж целый день ходила с розовыми волосами и не понимала почему ученики смеются, это мы с Сашей постарались. Филч, крадучись, ходил по коридорам с хлыстом в руке, надеясь поймать виноватых, но вся трудность заключалась в том, что их стало чересчур много и он никак не мог решить, куда ему броситься в первую очередь. Инспекционная дружина пыталась помочь ему, но с её членами то и дело происходили странные вещи. Уоррингтона из слизеринской команды по квиддичу отправили в больницу с ужасным кожным недугом, из-за которого он словно покрылся кукурузными хлопьями. На следующий день Пэнси Паркинсон пропустила все уроки и свидание с Малфоем, поскольку у неё вдруг прорезались рожки. Её однокурсницу отравили, из-за чего у той были боли в животе и гигантские прыщи на лице и руках. Тем временем стало ясно, что перед тем, как покинуть Хогвартс, Фред и Джордж успели распродать уйму Забастовочных завтраков. Стоило Амбридж войти в классную комнату, как собравшихся там учеников начинало тошнить и лихорадить. Одни падали в обморок (мне правда завтраки близнецов были не обязательны, достаточно полнолуния), у других шла кровь из обеих ноздрей. Вопя от ярости и бессилия, она пыталась определить источник загадочных симптомов, но ученики упрямо твердили ей, что страдают от «амбриджита». Оставив после уроков четыре класса подряд и ровно ничего этим не добившись, она была вынуждена отказаться от репрессий и позволить мокрым от пота, мертвенно-бледным и окровавленным ученикам покидать её занятия целыми толпами. Но даже потребители Забастовочных завтраков не могли сравниться с Пивзом, этим непревзойдённым мастером сеять разрушение и хаос: похоже, полтергейст принял прощальный завет Фреда очень близко к сердцу. С безумным хихиканьем он носился по всей школе, переворачивал столы, выскакивал из-за классных досок, опрокидывал вазы и статуи; дважды он запихивал Миссис Норрис в пустые рыцарские доспехи в коридоре, и разъяренный смотритель замка извлекал её оттуда истошно орущей, но живой и невредимой. Пивз разбивал фонари и тушил свечи, жонглировал горящими факелами над головой у перепуганных учеников, заставлял аккуратно сложенные стопки пергамента обрушиваться в огонь или за окно; он устроил на третьем этаже наводнение, открыв краны во всех умывальнях, набрал полную сумку тарантулов и выпустил их посреди вестибюля во время завтрака, а если ему хотелось передохнуть, часами парил над Амбридж, сопровождая её повсюду, куда бы она ни пошла, и издавая громкие непристойные звуки всякий раз, как она открывала рот. Если не считать Филча, никто из обслуживающего персонала даже не пытался помочь директору. А спустя неделю после того, как Фред и Джордж покинули школу, я своими глазами видела, как профессор Макгонагалл прошла мимо Пивза, старательно отвинчивающего хрустальную люстру, и почти не разжимая губ, шепнула полтергейсту: «Не в ту сторону крутишь!» В довершение всего, Монтегю до сих пор не оправился от заключения в туалете. У него по-прежнему путались мысли, и как-то утром, во вторник, его родители были замечены на парадной аллее: они шагали к замку с крайне рассерженным видом. *** Заключительный матч сезона — Гриффиндор против Когтеврана — должен был состояться в последние майские выходные. Хотя пуффендуйцам удалось-таки выиграть у Слизерина с минимальным перевесом, гриффиндорцы почти не надеялись на победу, в основном из-за обескураживающей игры Рона в прошлых матчах (конечно, ему никто об этом не напоминал). Однако сам он, похоже, был настроен оптимистически. Стояла замечательная ясная погода. Как всегда, комментаторскую кабинку занял Ли Джордан, который после ухода близнецов из школы ходил точно в воду опущенный. Когда команды появились на поле, он стал называть игроков, хотя в голосе его не слышалось привычного оживления. По ходу игры появится. —Брэдли... Дэвис... Чанг... — говорил он. —И так, матч начался! Дэвис немедленно завладел квоффлом... квоффл у капитана когтевранцев Дэвиса, он уворачивается от Джонсон, уходит от Белл, потом от Спиннет... он направляется прямо к воротам! Готовится к броску, и... и... — Ли громко выругался. — Счет открыт! Гриффиндорцы застонали. Естественно, наши на противоположной трибуне тут же затянули свою песню: Квоффл Рон поймать не может, Победить он нам поможет... Однако дальше Уизли умудрился подобрать где-то уверенность и гриффиндорцы выиграли. —Рональд Уизли — наш король, Рональд Уизли — наш герой, Перед кольцами стеной Так всегда и стой... — запели львы. По зелёному склону к замку поднималась огромная толпа учеников, возвращающихся с матча. —Квоффла Рональд не пропустит И победы не упустит, Вратарем наш Рон родился, Гриффиндору пригодился. Гриффиндорцы медленно двигались к замку и несли на своих многочисленных плечах своего вратаря. Рональд Уизли — наш король, Рональд Уизли — наш герой, Перед кольцами стеной Так всегда и стой... —Гарри! Гермиона! — завопил Рон, махая серебряным Кубком. Он был вне себя от счастья. — Он наш! МЫ ПОБЕДИЛИ! У дверей замка образовалась пробка и Рона как следует приложили головой о притолоку, но никто, похоже, не собирался ставить его на ноги. Продолжая петь, болельщики протиснулись в вестибюль и исчезли из виду. *** Исчезли Хагрид, МакГонагалл и какой-то белорусский великан поселившийся в лесу. Хагрида уволили, МакГонагалл после четырёх Оглушительных попала в Мунго. *** ТОТ-КОГО-НЕЛЬЗЯ-НАЗЫВАТЬ ВЕРНУЛСЯ В кратком заявлении, сделанном в пятницу вечером, министр магии Корнелиус Фадж подтвердил, что Тот-Кого-Нелъзя-Называть вернулся в нашу страну и вновь принялся за старое. —К моему величайшему сожалению, я вынужден сообщить, что чародей, называющий себя Лордом, — вы понимаете, кого я имею в виду, — возродился и снова находится среди нас, — сказал усталый и расстроенный министр окружившим его репортерам. — Почти столь же глубокое сожаление вызывает то, что азкабанские дементоры подняли мятеж и отказались в дальнейшем состоять на службе у Министерства. Мы полагаем, что в настоящее время дементоры подчиняются указаниям вышеупомянутого Лорда. Мы призываем всех, кто нас услышит, проявлять бдительность. Сейчас Министерство готовит к изданию справочник «Как защитить себя и семью: элементарные методы обороны»; в течение ближайшего месяца он будет бесплатно разослан всем волшебникам по домашнему адресу». Заявление министра было встречено волшебным сообществом с тревогой и недоумением — ведь ещё в прошлую среду представители Министерства уверяли нас, что «упорные слухи о том, что Вы-Знаете-Кто снова творит среди нас свои чёрные дела, не имеют под собой никакой почвы». Подробности событий, заставивших чиновников столь резко изменить свое мнение, по-прежнему не ясны, однако можно утверждать, что в четверг вечером Тот-Кого-Нелъзя-Называть и банда его ближайших приверженцев, известных как Пожиратели смерти, прорвались внутрь Министерства. Альбус Дамблдор, восстановленный в должности директора Школы чародейства и волшебства «Хогвартс», а также на посту Верховного чародея Визенгамота, пока никак не прокомментировал происшедшее. В течение всего прошлого года он настаивал на том, что Вы-Знаете-Кто, вопреки широко распространенному мнению, не мёртв, а снова набирает сторонников, готовясь к очередной попытке захвата власти. Тем временем Мальчик, Который Выжил... «Одинокий голос правды... Этого мальчика считали неуравновешенным, но он ни разу не дрогнул под градом насмешек и клеветнических заявлений...», «Как рвался к вершинам власти Вы-Знаете-Кто» — страницы со второй по четвертую, «О чем умолчало Министерство» — страница пятая, «Почему никто не слушал Альбуса Дамблдора» — страницы с шестой по восьмую, эксклюзивное интервью с Гарри Поттером на странице девятой... В школе многое изменилось. Во-первых, Флитвик избавился от болота, которое сотворили Фред и Джордж. Ему понадобилось на это около трёх секунд. Правда, один крошечный кусочек под окном он уничтожать не стал и обнес его канатом. Он сказал, что это образцовое колдовство. По-моему, он решил оставить в школе что-то вроде памятника Фреду и Джорджу. Филч же то и дело повторяет, что в Хогвартсе никогда не было такого замечательного директора, как Амбридж. Последняя сбежала из школы под дождь из костылей, тучей был Пивз. *** Я оказалась свидетельницей того как Малфой, Крэбб и Гойл устроили Гарри засаду, когда он возвращался из туалета. Их замысел мог бы увенчаться успехом, однако они неосмотрительно выбрали для нападения место около купе, полного членов ОД, — те увидели сквозь стекло, что происходит, и все, как один, бросились Гарри на помощь. К тому времени, как Эрни Макмиллан, Ханна Аббот, Сьюзен Боунс, Джастин Финч-Флетчли, Энтони Голдстейн и Терри Бут использовали на них чуть ли не весь богатый арсенал заклятий, которым обучил их Гарри, Малфой, Крэбб и Гойл стали похожи на трёх гигантских слизняков, втиснутых в школьную форму. Гарри с Эрни и Джастином взгромоздили их на багажную полку и оставили там истекать коричневой жижей. —Честно говоря, мне не терпится увидеть, какое у мамаши Малфоя будет лицо, когда он сойдёт с поезда, — с удовлетворением сказал Эрни, наблюдая, как слизеринец корчится наверху. Эрни так и не простил Малфою нескольких очков, вычтенных у Пуффендуя в те дни, когда в школе хозяйничала Инспекционная дружина. —Зато мамаша Гойла наверняка обрадуется, — заметил Рон, пришедший на шум из своего купе. — По-моему, он сильно похорошел... Кстати, Гарри, только что подъехала тележка с едой — может, хочешь чего-нибудь? Я же подумала про лицо Паркинсон.