***
Делайла неслась к своим покоям со скоростью вихря и, попадись ей кто на пути, наверняка смела бы этого несчастного и даже не заметила бы. Теперь, когда синие глаза Камдена Рала не пытались разворотить ей грудную клетку и докопаться аж до души, она могла себе позволить и сжатые в негодовании кулаки, и сверкавшие от гнева глаза, и вздымавшуюся в ярости грудь. — Зайди ко мне, — махнула Делайла Таддеусу, толкая двери в свои покои. Делайла собиралась выпалить всё, что она думала о ситуации, едва Таддеус закроет за ними двери, но её волшебник её опередил. Оглянувшись на стену, за которой нёс службу приставленный Камденом Ралом стражник, он зашипел: — Ему ни в коем случае нельзя предоставлять место в Совете! Делайла кивнула, поджимая губы. Сила исповеди внутри неё взвилась, готовая ответить на гнев своей хозяйки, но она лишь отмахнулась от неё, заталкивая свой дар поглубже. — Именно об этом я и хотела поговорить: о твоей вспыльчивости. — Моей вспыльчивости?! — опешил Таддеус. — Он — самодовольный тиран! В содружестве ему делать нечего! Кроме того: волшебник в Совете! Представляешь, насколько это сместит баланс сил, если он примкнёт к кому-нибудь по типу Кельтона или Яры? — Не тебе мне об этом рассказывать, волшебник! — взвилась Делайла. — Зато я могу тебе рассказать о том, как твои поспешные выводы чуть не испортили переговоры прямо с самого начала и, если бы не великодушие этого «тирана», мы бы не смогли договориться даже о простом обмене информацией о Столпах! — «Великодушие»?! — гнул брови Таддеус. — Он просто прикрывается «дедушкой Ренниусом» и бросает пыль в глаза! Торан Рал никогда не был отцу сыном! Ещё бы он не играл в понимание и великодушие — он же так хочет залезть «молоденькой девушке» под юбку! Делайла, опешив, резко выпрямилась. Вот оно что. Таддеус, которого отец так или иначе сравнивал с Тораном Ралом, просто приревновал. Она вздохнула, потирая виски. Правду говорили: нельзя было Ренниусу Зорандеру так активно пропихивать сына. Таддеус просто-напросто ещё не был готов к службе у Исповедниц. — Ты прекрасно знаешь, — заговорила она, стараясь успокоиться, — что волшебник Зорандер всегда тепло отзывался о Торане Рале и действительно ценил его как собственного сына. — Не то чтобы Делайла не могла понять Таддеуса. Могла. Бриара Балдвин достаточно часто вспоминала о погибшей старшей дочери, чтобы Делайла большую часть взросления неизменно ощущала нависавшую над своим плечом тень сестры, которую она даже ни разу не видела. Их обоих всю жизнь преследовали имена людей, на которых их родители возлагали куда большие надежды. Разница была в том, что Делайла никогда не отрицала очевидного: у её матери была ещё одна дочь, которую она бесконечно любила и потеряла. Таддеус же вёл себя, как маленький ребёнок, которому показалось, что игрушка старшего брата больше и красивее, чем у него. — Что касается его желания залезть мне под юбку — не пори чушь. Это уже даже не смешно. Таддеус только качал головой из стороны в сторону: — Ты просто не замечаешь очевидного. — А ты, значит, замечаешь? — Да! — с жаром воскликнул он. — Он относится к тебе, как к женщине! — Я и есть женщина. — Ты — Исповедница, — холодно отчеканил Таддеус. Он не сразу понял, что сказал. А когда до Таддеуса дошло, открыл рот так, будто сам удивился, что это слетело с его губ. Брови Таддеуса взлетели так высоко, что ещё немного — и они сольются с линией курчавых каштановых волос. Делайла же молчала. На это Делайле ответить было нечего. Разве что впериться в своего волшебника, в свою единственную опору, когда её ордена не было рядом, таким же ледяным взглядом. — Можешь идти, — проговорила она. — Ещё одно неосторожное высказывание — и я подниму вопрос о замене сопровождающего меня волшебника. Таддеус распахнул глаза. Он хотел что-то сказать, может, возразить, но в итоге просто вздохнул, отводя взгляд и проводя рукой по затылку: — Делайла, прости… Она только пожала плечами. — Ты прав. Кем бы меня ни видел Камден Рал, я — Исповедница. Потому его намерения не должны тебя волновать, только если ты не сомневаешься уже во мне. Спорить дальше Таддеус не стал. Только пожелал ей хорошего отдыха и, сказав, что за его помощью Делайла может обращаться к нему в любое время, вышел, оставив Делайлу наедине с собой. Обдумывать улыбки Камдена Рала и думать, так ли они были безобидны и добродушны, как он старался показать. Уж больно быстро он тогда сменил милость на гнев на неосторожные просьбы Таддеуса. Что-то в истории с «дедушкой Ренниусом» было нечисто.***
Делайла никогда не видела таких огромных колонн. Гиганты, которых и восьмерым здоровым мужчинам было бы тяжело обхватить, держали на своих плечах тёмно-синий потолок, под которым парили множества сфер. Их сияние рисовало трещины, подсвечивая золотые прожилки в белом мраморе, и издалека казалось, будто колонны и стены светились изнутри. Она не переставала удивляться красоте Народного Дворца: казалось, в этом месте были собраны все виды мрамора и гранита, какие только существовали в мире. Перед началом приёма Делайла решила выделить немного времени и прогуляться по сердцу Д’Хары. И каждый раз, сворачивая в новые коридоры, залы и крытые площади, не могла скрыть восхищение. Каждая лестница, переход, площадь или зал были выполнены в своём уникальном стиле, становясь тем богаче, чем ближе они располагались к центру заклинания. Если бы кто-то спросил Делайлу пару дней назад, что она думает об идее построить дворец, где каждое помещение отличалось от другого, она бы ответила, что это абсолютная безвкусица. Но не теперь, когда она увидела, как сочетались эти разрозненные залы и коридоры в Народном Дворце, словно мозаика, складывавшаяся в удивительной красоты картину. Интерьеры Народного Дворца Д’Хары напоминали Делайле Срединные Земли: сменявшие друг друга дизайны, яркие или пастельные, вычурные или, наоборот, без лишних изысков, походили на множества самых разных культур и укладов, научившихся сосуществовать друг с другом и дополнять друг друга. И потому Народный Дворец ощущался для Делайлы на удивление уютно. Как… дом. — Таддеус, Таддеус! — воскликнула она, убегая вперёд и зовя своего волшебника за собой. Был полдень, все д’харианцы ушли на обязательное посвящение, и только охрана дворца неизменно оставалась на своих постах, шепча клятвы верности своему Магистру одними губами. И Делайла подумала, что, пока рядом почти никого не было, она могла позволить себе немного расслабиться. Немного порадоваться, немного побегать, как маленькая девочка, впервые увидевшее такое чудо. — Смотри, это живые деревья! Она подбежала к высокому клёну, проводя пальцами по бугристой коре, словно и правда хотела проверить, что дерево было настоящим. Они с Таддеусом вышли к аллее, залитой бившим из широких окон солнцем. Посреди зимы, прямо в коридоре, в Народном Дворце зеленели деревья. Делайла никогда такого не видела. Не видела она и чтобы во дворцах были целые площади с фонтанами и бассейнами со множеством рыбок, не видела разбитых прямо под стеклянными куполами висячих садов. Это был даже не Дворец — это был целый город, выросший прямо из бесплодной земли. Капитан Расс рассказывал Делайле, что на подземных уровнях торговали приезжавшие из других провинций крестьяне. Люди из простых сословий, жившие на первых наземных ярусах дворца, покупали у них продукты и всё необходимое. Чуть выше располагались площади с магазинчиками побогаче, куда заходили обитатели, живущие на верхних ярусах: богатые купцы, артисты и знатные семьи. Самые высокие же уровни были отведены для семьи Магистра Рала, его личных нужд и нужд его гостей. — Ва-ау! — вырвал Делайлу из размышлений восхищённый вздох ребёнка, возвращая обратно на приём. Светловолосая девочка лет шести-семи во все глаза смотрела на стоявшую поодаль ото всех Исповедницу. Ребёнок, чьи льдисто-голубые глаза в свете магических сфер были похожи на небо, таращился на чёрное атласное платье Делайлы, мягко обнимавшее тонкую фигуру, и на её длинные смоляные волосы, гирляндами рассыпавшиеся по плечам. Девочка, захлопав в ладоши, воскликнула: — Ты такая красивая! Я думала, ты будешь какой-нибудь старой ведьмой! Делайла не удержалась от смешка, переглянувшись с крякнувшим Таддеусом. Она присела рядом с девочкой, чтобы малышке не нужно было задирать голову так высоко. — Спасибо, — улыбалась Делайла. — Знаешь, ведьма, живущая в Срединных Землях, на самом деле тоже очень красивая женщина. Как тебя зовут? Девочка гордо расправила плечи: — Я — леди Амабель! А кто ты? — Исповедница Делайла. Я рада встречи с вами, леди. — А что такое «Исповедница»? — склонила голову Амабель. Делайла, вздохнув, прикусила губу. Как объяснить ребёнку природу женщин, забиравших у людей души, так, чтобы после маленькая Амабель не убежала с криками под защиту родителей? К ним стремительным шагом подошёл мальчик, такой же светловолосый, как и маленькая Амабель, но его глаза были ярче и темнее. Они были… синими? Неужели это..? — Прошу прощения за неугомонность моей сестры, — чинно поклонился он с самым серьёзным выражением лица. — Лорд Арден Рал к вашим услугам. Делайла наблюдала, как девочка, скорчив рожицу, ткнула кулаком в плечо юного лорда, но мальчик, который выглядел совсем немного младше своей сестры, даже не поморщился. — Ох, — немедленно подлетела к ним женщина в нежно-голубом платье, судя по цвету волос и чертам лица, мать малышей. Делайла встала, поджав губы и сложив руки на животе, ожидая, когда молодая леди схватит детей за руки и немедленно уведёт их подальше от Исповедницы, шёпотом наказывая малышам никогда больше не приближаться к женщинам в чёрных платьях. Но вместо этого леди только присела в книксене, беря за руку Амабель. — Прошу прощения за наших деток. Они не потревожили ваш покой, Исповедница? Я леди Келла. — О! — спохватилась Делайла. — Вовсе нет! У вас замечательные дети! Меня зовут Делайла, рада познакомиться с вами. Леди Келла просияла, поправляя сложную толстую косу, украшенную тонкими золотыми цепочками с камешками, напоминавшими капли росы. — Я рада, что моя дочь не досаждала вам слишком сильно, Делайла. Амабель прекрасная девочка, но не стесняйтесь говорить, если она вас вдруг утомит. Делайла пыталась понять, что ей следовало ответить, чтобы не обидеть леди Келлу, которая выглядела как исключительно добродушная женщина. «Моя прекрасная девочка?» Она перевела глаза на скромно стоявшего рядом Ардена, которого за руку никто не брал. А как же её не менее прекрасный мальчик? — Я прошу прощения, что прерываю ваш разговор, — тихо проговорила подошедшая к ним молодая женщина в плотном тёмно-бордовом платье, расшитом золотом. Она мягко положила руки на плечи Ардена. — Мне показалось, что мне стоит сказать, что этот замечательный мальчик — мой. Меня зовут Энора, я — леди Рал, — она протянула руку Делайле с понимающей улыбкой на губах. — В странах Срединных Земель у мужчин не принято иметь несколько женщин? Делайла прикрыла глаза, мягко пожимая пальцы матери Ардена. Ей стоило догадаться. — Вовсе нет, — улыбнулась она. — Существуют народы, где принято брать несколько жён, и мы с пониманием относимся к этому обычаю. Делайла только не стала уточнять, что такое практиковалось в маленьких диких племенах, очень далёких от благ цивилизации и образования. Она могла только представить, с каким лицом должен был сейчас стоять за её спиной Таддеус, который — слава Добрым Духам! — после их разговора предпочитал молча сливаться с колонной за спиной Делайлы. К ним постепенно стало стекаться всё больше народу. Молодые женщины в роскошных платьях самых разных цветов и покроя, увешанные драгоценностями, выглядевшими тяжелее, чем они сами. Девочки и юноши, едва-едва вошедшие в возраст подростков, одетые скромнее, но не менее дорого. Все они подходили, чтобы поклониться и представиться Делайле, как будто всё это время, что длился приём, они только и ждали неугомонную Амабель, которая наберётся смелости и подойдёт к загадочной гостье первой. Большинство молодых лордов и леди были светловолосыми и голубоглазыми, редко кто среди них имел каштановые или тёмно-русые волосы и карие глаза. Делайле оставалось лишь деликатно скрыть своё изумление, если все они были женщинами и детьми Магистра Камдена Рала. В задних рядах начали скапливаться красные военные мундиры: то были мужчины-лорды Д’Хары, получившие титулы, как поняла Делайла, благодаря своим боевым заслугам. Судя по их внушительному количеству, военное дело и вправду было у д’харианцев в крови. То там, то тут среди них можно было заметить мужчин в белых одеждах, наместников провинций, которых Делайла изначально приняла за тех самых советников, в которых Магистр Рал не нуждался. Делайла почувствовала, как рука подошедшего Таддеуса мягко сомкнулась на её левом запястье. — Вас нужно спасать? Она подскочила, во все глаза уставившись на человека, чью руку она приняла за руку Таддеуса. Как она могла перепутать? Ладони Таддеуса никогда не были такими шершавыми и сухими на ощупь. Это был Камден Рал. Он с озорным прищуром оглядел толпу, немедленно склонившуюся с прижатыми к груди кулаками. Делайла проследила за его взглядом, прошептав: — А вы можете? — Могу, но только если вы согласитесь на танец, — точно так же прошептал Магистр, легонько коснувшись губами ладони Делайлы. Таддеус тут же подскочил, вставая прямо напротив Камдена Рала. Он был выше, унаследовав исключительный рост Ренниуса, но также Таддеус унаследовал и его худощавость на грани болезненного, в то время как Камден Рал был весьма мощным и хорошо натренированным мужчиной. Со стороны это выглядело, как жеребёнок, попытавшийся напугать тяглового коня. — Исповедницы не танцуют, Магистр Рал, мои извинения, — поклонился Таддеус, едва скрывая недовольную гримасу. — Прошу простить мне моё невежество, — ухмыльнулся Магистр, — но единственный представитель ордена вашей подопечной, с которым я был знаком, был мужчиной. Мне и не приходило в голову интересоваться у него подобными вещами. Женщины мягко хихикнули, стреляя глазами в своего Магистра и один Создатель ведал, кого «своего» ещё. Камден Рал же повернулся к Делайле. Говорил он всё ещё с Таддеусом, но смотрел исключительно на неё. Глаза в глаза. — Мы сейчас находимся в Д’Харе, волшебник Зорандер, а здесь с женщинами принято танцевать и уделять им должное внимание. Конечно, — улыбнулся он, — если женщина не против. Отказывать хозяину вечера на глазах у всей толпы и, вероятно, обижать его, было бы некрасиво по меньшей мере и весьма опасно — по большей. И Делайла, взглядом показав Таддеусу немного поумерить пыл, с улыбкой приняла руку Камдена Рала. Он вёл её в самую середину зала, и толпа расступалась перед ними, словно толща воды отступала перед гигантской каравеллой. — Прошу прощения, что пропустил начало приёма и не смог представить вас всем должным образом, — шепнул ей Магистр. — Срочные дела, требовавшие моего присутствия. — Что-то серьёзное? — спросила Делайла. — Ничего, о чём гостям следовало бы волноваться. Иными словами, «ничего, во что гостям следовало бы совать свой нос». Музыканты взяли первые аккорды. Делайла вздохнула, почувствовав, как тёплая ладонь Камдена Рала устроилась на её спине. Он аккуратно надавил, придвигая Делайлу к себе чуть ближе. — Обещаю не кусаться, — чуть улыбнулся он. — Но я не могу обещать не отдавить вам ноги на таком расстоянии. Камден Рал приподнял бровь, поведя её назад, безупречно попадая в такт мягкой, как переливы весеннего ветра, мелодии. — Неужели Исповедниц не учат танцевать? Чем же они тогда занимаются на приёмах в свою честь? — Ведут переговоры, заключают союзы, справляются о делах в других странах, — пожала плечами Делайла, одними губами прошептав извинения, когда всё же наступила на носок Магистра. Но у того даже мускул не дрогнул. — Хорошо, — кивнул он, — а что же делает Делайла, когда она не Исповедница? Делайла опустила глаза, не выдерживая озорной мягкости взгляда, ищущего что-то на дне её зрачков. Что-то, что Делайла не могла определить, а потому и сама не могла отыскать. Чем могла заниматься Делайла, когда она была просто Делайлой? Она не знала. Не имела даже представления. — Я — Исповедница, Магистр Рал. Не больше, но и не меньше. Разъезды с целью установить истину и проследить, чтобы справедливость предоставлялась всем в равных условиях — вот моя жизнь. — Неужели ничему большему в вашей жизни места нет? — Ни для какого другого занятия Исповедницы не предназначены. Она пожалела о своих словах сразу же, как увидела взлетевшие брови и стремительно опускавшиеся в изумлении уголки губ Магистра Рала. Добрые духи! Этот мужчина просто притягивал к себе неловкие ситуации и неоднозначные разговоры! — Не поймите меня неправильно, — чётко проговорила Делайла, пожалев, что в зале было так тепло: теперь за морозным румянцем не спрятать пылавшие от смущения щёки. Магистр Рал резко мотнул головой, сжимая губы в безуспешной попытке скрыть смех: — И в мыслях не было. — Неправда. — Стоило попытаться. Один смешок всё же сорвался с губ Делайлы, как она ни старалась сохранить на лице, уже, казалось, въевшуюся в кожу бесстрастную маску. И, глядя, как Камден Рал расплывался в улыбке, освещавшей всё вокруг не хуже сфер, не удержалась и позволила себе посмеяться, ухватившись за его плечо чуть крепче. И вот они хохотали уже вдвоём, и Делайла чувствовала, как в уголках глаз собрались слёзы веселья. У Камдена Рала был красивый смех: мягкий и добрый, он просто не оставлял шансов сохранить хотя бы подобие серьёзности. — Ну вот, — тихо сказал он. — Наконец вы по-настоящему улыбнулись. Я уж думал, что вы так не умеете. В моём кабинете у вас ни один мускул не двигался. Делайла вздохнула, закусив губу, когда снова едва не споткнулась, перепутав шаги. — Не принимайте это на свой счёт, Магистр Рал. Исповедница должна уметь держать эмоции под контролем, если хочет хорошо выполнять свою работу. — Вы сейчас отдыхаете, Делайла, — заметил Магистр. — Так позвольте же себе отдохнуть. Здесь вас некому за это судить. — Так уж и некому? — выгнула бровь Делайла. — Таддеус не в счёт. Делайла позволила себе закатить глаза. — Он вам не нравится. — Я малышу Тедди тоже. — «Малышу Тедди»? — прошептала Делайла, хотя вряд ли за музыкой и десятками кружившихся в танце пар Таддеус мог расслышать хоть что-то. — Он младше вас всего на пять лет. — Телом, — кивнул мужчина. — А мозгами? Младенцем ему было куда лучше. — Он под сильным потрясением после смерти Первого волшебника и столкновения с вашими порядками. Простите ему его горячность, Магистр Рал. — Камден, — он мягко сжал ладонь Делайлы в своей. — Никто не умрёт, если вы назовёте меня по имени, пока мы наедине. Может, Таддеус и был прав: дело принимало скверный оборот. — Разве? А что об этом могут подумать ваши жёны? — попыталась перевести разговор в шутку Делайла. Камден только выгнул бровь: — Наложницы? И, конечно же, прежде чем Делайла успела решить, безопаснее промолчать или всё же что-то ответить, Магистр всё уже понял сам: — Какова вероятность рождения одарённого наследника, если Магистры будут связаны браком лишь с одной женщиной? Мы не женимся, потому что выбор одной-единственной может очень дорого обойтись стране, а не потому что мы считаем своих женщин взаимозаменяемыми вещами. Потому, как вы и говорили о своих странах, по отношению ко мне они все находятся в равных условиях. Как и наши дети. Делайла отвела глаза, устыдившись своих поспешных выводов. А сама-то читала нотации Таддеусу! Как бы в ней ни взращивали понимание ко всем обычаям и уважение к праву народов жить так, как они считали нужным, похоже, что уложить в голове д’харианский уклад оказалось непросто даже ей. — А что же другие мужчины Д’Хары? — спросила она. — У них тоже есть право выбрать несколько женщин? Камден улыбнулся шире. — Нет. Так может делать только Магистр в качестве необходимого исключения. На самом деле в моей стране брак священен и с такими вещами мои люди не шутят. У нас солдата могут вышвырнуть из армии, если будет доказана его измена. Что для д’харианца, конечно, большой позор, — Делайла подавила вскрик, когда Камден подхватил её за талию и прокружил вокруг себя. Только сила выдержки позволила ей отцепиться от его плеч сразу же, как Делайла снова почувствовала под собой пол. А Магистр только улыбался, и эта улыбка отражалась в его синих глазах, сверкавших озорными искрами. И это Таддеус-то был ребёнком? — Впрочем, — продолжил он, — если хотите, вы можете обо всём расспросить моих леди сами. Амабель очень просила пригласить вас к ним. Хочет послушать рассказы «красивой тёти из другой страны». — У вас прекрасная дочь, очень на вас похожа, — смеясь, заметила Делайла. Камден засиял не хуже матери девочки, услышав похвалу. Амабель повезло с родителями, относившимися к ней с такой теплотой и гордостью. — Только не говорите, что характером! — в притворном ужасе схватился он за сердце. Делайла, пожав плечами, ответила так же, как пару минут назад ответил и сам Рал: — Стоило попытаться сказать, что только внешне, но… Магистр захохотал так, что вполне мог перекрыть своим смехом изо всех сил старавшихся музыкантов. — Кто знает, — пожурил он её, — может, наш характер вам всё же понравится и вы захотите остаться. Улыбка на губах Делайлы умерла вместе с последними аккордами, когда она остановилась, не в силах больше сделать и шагу. Словно затихшие инструменты забрали с собой и сказку, в которую Делайла позволила себе окунуться на совсем короткое время. А не должна была. — Это всего лишь шутка, — заметил Камден, просто глянув на её выражение лица. — Не принимайте близко к сердцу. — Нет, — покачала головой Делайла, легонько коснувшись ладонью его груди, ясно давая понять, что Камдену Ралу не следовало приближаться. — Вы не понимаете, к каким последствиям могут привести такие шутки, Магистр Рал. Я не могу вам этого объяснить: это слишком личное. Но, пожалуйста, больше никогда такого не говорите. Делайла была благодарна Камдену Ралу за то, что он упорно видел в ней только Делайлу, а не кровожадного монстра или и вовсе бездушный винтик в механизме власти. Но она всё равно была Исповедницей. И никакие шутки этого не изменят. — Благодарю вас за танец, — сказала она, снова надев на лицо лишённую чувств маску Исповедницы. — Прошу меня извинить, меня ждёт мой волшебник. Камден лишь поклонился, молча отнимая её руку от своей груди. Он мазнул по её ладони губами в совсем невесомом поцелуе. Но ощущался этот поцелуй так, словно Делайла была перед ним обнажена, когда сам Магистр оставался полностью одетым. Таддеус подскочил к Делайле сразу же, как она отошла от Камдена Рала. — Что он тебе говорил? — зашептал он. — Звал в свой гарем. Таддеус даже не смог толком возмутиться. Его эмоциональных возможностей попросту не хватало, чтобы выразить такого размера негодование. Потому он мог только открывать и закрывать рот, как те рыбки в бассейнах на площадях для посвящений. Делайла же, не желая продолжать разговор, перевела взгляд на гостей. И среди них был один в шёлковой бордовой рубахе, поразительно похожий на Камдена Рала, только лицо у него было шире и глаза — зелёными. Делайле подумалось, что он мог быть братом-Столпом Магистра. Но его взгляд. Дикий и немигающий, пробиравший морозом до самых костей. В который раз Делайла подумала, что за внешними улыбками и радушием, какие демонстрировал ей Народный Дворец, здесь творилось что-то неладное. Она не заметила, как в другом конце зала, укрытые гостями, хмуро переглянулись двое: седеющий мужчина в военной форме и женщина примерно того же возраста с убранными в строгую причёску волосами.