Затмение Божье

      Сырость, пропитавшая каждый угол особняка, въедалась в нос, вызывая позывы чихнуть. Каменный, изрезанный трещинами, пол отражал блеск горящего пламени, которое ласкало тонкие сгнившие обломки деревянного потолка.       Эклипс натянула на плечи плащ и уставилась на огонь, размышляя о чём-то далёком. Приближающиеся шаги она заметила только тогда, когда послышался тяжёлый вздох и рядом с ней опустился Ларгон. Воин Божий откинул голову на стоящую за его спиной колонну, прикрыв глаза.       — Никакой еды, даже ягод не осталось. Ни здесь, ни в округе, — с тяжёлым выдохом сказал мужчина.       — Оно и не удивительно, — ответила Затмение. — Никто не ухаживал за посадками, вот и пропало всё.       — Но это же природа, а она приспосабливается к любым условиям. Либо мы выбирали не те растения для сада, либо здесь кто-то побывал.       Девушка ничего не ответила, однако, вдохнула побольше воздуха и повернула голову на брата.       — Рассказывай.       — Что именно? — выгнул бровь Ларгон, приоткрыв один глаз, который в полумраке был темнее, чем обычно.       — Всё, — твердо сказала Эклипс. — Почему ты впадаешь в безумие из-за слабого использования силы? Твои глаза чернеют чаще, чем обычно; ты слабее, чем был до этого. Что происходит?       Воин Божий тяжело выдохнул и выпрямился, явно настраиваясь на то, чтобы рассказать неприятную правду. И признаться самому себе в неизбежности конца.       — Это... Из-за сделки с Матерью, — начал мужчина. — Я попросил ее помощи в обмен на свою душу. Высший не собирается прощать меня за такое, поэтому и наказывает, если я обращаюсь к нему.       Эклипс несколько раз поражённо моргнула, не в силах сказать что-нибудь из-за шока.       — Пути назад нет. Но и проиграть нам нельзя. Только на это я сейчас и способен...       Его речь остановил слабый удар в плечо. Ларгон развернулся к сестре корпусом, чтобы лучше ее видеть. Затмение низко опустила голову, волосы прикрыли ее лицо.       Девушка направила ещё один удар, только теперь сильнее, и целилась она в грудь Ларгона. Тот качнулся, перехватил ее запястье, однако сразу же второй кулак достиг его щеки, повалив на пол. Затмение схватила брата за шею, прижав к холодному камню, и положила ногу на его бедра так, чтобы он не смог двигать ногами.       Горячая слеза упала на рубашку Воина Божьего. Эклипс дрожала то ли от злости, то ли от истерики.       — Ты хоть понимаешь, что сделал? —тихо сказала девушка, вырвав руку из чужого захвата. — Ты понимаешь, на что ты пошел?!       Ларгон не сопротивлялся, пусть его глаза и окрасились в темный цвет.       — Ты осознаешь, что станет с Орденом, если мы потеряем и тебя, кусок ты мудака!?       Затмение вложила ещё больше силы, и кулак ударил в сантиметре от головы мужчины, заставив каменный пол треснуть.       — Айван погибнет, ты тоже! Что прикажешь нам делать?! Сдохнуть там?! Если бы не вы, никакого Ордена бы уже давно не существовало!       Девушка приподняла Воина Божьего, чтобы с силой опустить обратно, выбить дурь из его головы.       — Вы бросите нас?! — девушка кричала, обжигающие слёзы текли по ее лицу. — За что нам тогда сражаться?! За мир во всём мире?! Да не будет никакого мира, люди всё равно умрут, чтобы мы не делали! Ваше самопожертвование ничего не стоит! Нахрена нужен этот мир, пусть всё сгорит дотла!       Ларгон сжал чужие запястья, заставив хрустнуть кости, и отвёл их от себя, чтобы заглянуть в потемневшие от гнева глаза Затмения.       — Если... Если и ты погибнешь... Ордена больше не будет... Всё, за что мы сражались, исчезнет... Всё станет бессмысленным... Я не хочу этого...       — Пути назад нет, — словно приговор. Так прозвучали эти слова из уст Воина Божьего. — Мы одолеем Бога Крови, и мир станет чуть лучше.       — А потом? Что будет потом? Думали ли вы об этом? Вот победим мы, и что? Что дальше? Все сразу признают в нас героев и мы заживём обычной жизнью? Бред!       — Всё лучше, чем жить под гнетом церкви.       — Так мы с церковью воюем или с Алексом?       — Алекс? С каких пор ты его так называешь?       — Не придирайся к словам, уебок! Скажи, за что мы боремся?! Если за свободу от церкви, то в гробу я ее видала! Не достойно это того, чтобы вы погибли...       — Хотел бы и я знать...       Эклипс недоверчиво посмотрела в глаза брата и немного расслабила сжатые в кулаки ладони.       — Это первый раз, когда мы действуем сами, первый раз, когда мы идём против своих установок и убеждений. Это тяжело и... Не знаю, как Айван, но я не думал о будущем. Моя задача убивать того, кого прикажут. Вот и всё, — Ларгон медленно сел, не выпуская запястья сестры из своих рук. — Я смутно представляю, зачем нам эта битва. Мир во всем мире мы не устроим... Возможно, нам это нужно за тем, чтобы другие не испытывали чего-то подобного, чтобы невинные не страдали от гнета церкви... Я не знаю... Думать — удел Иглика, а не мой. И я и ты... Мы просто выполняем приказы.       — Вот именно! — Эклипс дёрнула руками так, чтобы ладони оказались на щеках Воина Божьего. — Неужели ты никогда не хотел жить для себя? Зачем нам всё это, если мы можем развернуться и уйти туда, где нас не достанет церковь и эта война?       — Это наш долг, Эклипс.       — Я не хочу ему следовать.       — Почему?       — Потому что я хочу жить, — с горечью в голосе сказала Затмение. — Как люди. Коротко и ярко, а не вот так. Хочу наслаждаться холодом, теплом, травой под босыми ногами, а не купаться в крови. И если для этого мне нужно отвернуться от Высшего, я это сделаю... Но я хочу, чтобы и вы, все Рыцари Ордена, тоже испытывали это... Помнишь последние слова Бари?       — "Пожалуйста, живите..." — ответил Ларгон.       — Он имел ввиду то, чтобы мы не выживали, будучи палачами, а чтобы мы наслаждались нашем временем на земле и существовали так, как нравится нам.       — К чему ты ведёшь?       — Ты не обязан был идти на эту сделку, у тебя был выбор...       — Нет. Я бы всё равно рано или поздно погиб не только телом, но и разумом.       — У тебя был выбор пожить ещё немного, но ты выбрал окончательную смерть... Почему?       — Потому что хотел лучшего для вас, — Воин Божий поджал губы и притянул к себе Эклипс, заключив ее в крепкие объятия. — Без сторонней помощи нам не победить. Сейчас мы можем сделать хоть что-то хорошее, хотя бы раз поступить правильно, помогая нашим бывшим врагами, помогая обычным людям...       — Я не вижу в этом смысла.       — Даже если его нет, я всё равно сделал бы это. Просто потому, что хочу, чтобы вы выжили. Моя жизнь в обмен на ваши ничего не стоит...       — Не говори так! — Затмение сильно ударила ладонями грудь Ларгона. — Не говори... Так...       — Это правда.       — Мы не сможем без вас...       — Сможете. Вы лучшие воины, лучшие последователи Высшего. Вы сильные личности, которым самые страшные события нипочём. Вы сумеете встать на ноги, поддерживая друг друга.       — А если...       — Если мы все погибнем... Мы сражались за то, что считали правильным. Так что... Не думаю, что кто-то будет жалеть об этом.       Эклипс умолкла, стерев слёзы с лица и прижавшись к брату сильнее. Запас слов был исчерпан, как и нервы.       Воин Божий покопался в кармане пальто, и Затмение почувствовала, как его руки перемещаются на ее шею и что-то на ней закрепляют.       Девушка слегка отстранилась и посмотрела вниз, на свою грудь, где удобно расположилось тонкое кольцо с красным камнем на цепочке. Ларгон поправил волосы сестры и вновь обнял ее так, чтобы их лбы соприкоснулись. Даже иллюзию с себя снял, чтобы проявился золотой крест.       — Если это наш последний разговор... Я хочу попросить у тебя прощения, — шепотом сказал мужчина. — За всё. Перечислять буду долго, так что просто... Прости.       Эклипс прикрыла глаза, позволив нескольким каплям слёз скатиться с ресниц на щеки.       — Не уходи... Пожалуйста...       — Не могу, — отрезал Воин Божий. —Теперь уже точно не могу.       — Я буду тебя ненавидеть.       — Я знаю.       — Прокляну.       — Знаю.       — Уничтожу твою коллекцию жуков.       — Выпусти на волю бедных созданий, они не виноваты.       — Мою ненависть это не убавляет.       — Ну хоть насекомых пощади... Меня-то убить прямо сейчас можешь, а у них одна жизнь.       — ...       — Это моя последняя воля.       — Идиот! Не говори так!       — А чего молчать? Всё уже решено.       Затмение сжала зубы до скрежета и взяла руки Ларгона в свои, перемещая их так, чтобы его ладони оказали на ее шее.       — Ещё раз ты скажешь так, я заставлю тебя убить меня, — твердо сказала девушка.       — Дура, что-ли?       — А зачем мне жить, если рядом не будет тебя?!       — Ради себя, идиотка. Ты же затирала мне про то, как любишь этот мир и свою жизнь. Тебе к мозгоправу надо.       — Вот и отлично, вместе сходим. Ты и я... Вместе...       Воин Божий тяжело выдохнул, вырвал свои ладони из чужих и обнял сестру.       — Всё, хватит...       Затмение попыталась вырваться, вновь заплакала, но против силы брата ей нечего было противопоставить. Поэтому она ослабла, вцепилась в его одежду трясущимися пальцами, не желая отпускать.       — Я люблю тебя.       Слова, которые так долго не могли найти свободы, были произнесены тихим, слабым от истерик женским голосом, после которого наступила удушающая тишина.       — Я... — Ларгон потерялся, не мог найти нужного ответа, который не ранит девушку ещё сильнее.       Сказать, что он тоже испытывает к ней далеко не братские чувства, будет значить то, что если он погибнет, то ей будет в несколько раз тяжелее. Если оттолкнуть совсем, то неизвестно, что именно она предпримет. Страх за ее жизнь и за ее психику боролись внутри мужчины.       — Теперь я точно ни о чём не буду жалеть, если умру, — с истерическим смешком сказала Эклипс.       А если... Если позволить отпустить себя на несколько мгновений, забыв о том, что существует будущее, эта война и грядет собственная смерть... Побыть ещё большим эгоистом.       — Надеюсь, тебе сложнее не стало... — девушка умолкла, зарывшись носом в воротник бордового пальто.       Воин Божий только выдохнул, уткнулся лицом в чужие волосы, пытаясь уловить их запах. Вся борьба зла и света в его разуме отразилась на теле, он не мог почувствовать запах... Скоро пропадет слух, зрение, а потом и разум с чувствами и эмоциями. Он станет ходячим трупом, потеряв всё то, что делало его человеком.       В последний раз...       Ларгон сжал одну ладонь в кулак, второй отстранил от себя голову Эклипс достаточно, чтобы наклониться ближе к ее лицу.       Секундные игры в гляделки. Стук мертвого сердца, которое расцветало и сбрасывало оковы безумия тогда, когда эти горячие руки касались его израненного и разбитого тела. Вдох, разделенный на двоих, с треском ломающий стену между ними.       Мужчина закрыл, скорее зажмурил, глаза и прикоснулся своими губами к чужим, впитывая это мгновение, выжигая его в собственной памяти, чтобы не забыть. Ему ответили спустя мгновение.       Поцелуй вышел отчаянным и слишком обжигающим. Руки лихорадочно скользили по девичьей спине и плечам, а женские ладони так сжимали одежду, что точно останутся синяки. Касание, короткий вдох и так по кругу.       Чтобы не забыть, чтобы остаться вот так навсегда.       Ларгон мягко отстранился и положил лоб на плечо Эклипс, обнимая ее за талию. Затмение же прижала брата за шею и трясущимися пальцами палача перебирать сероватые длинные волосы, заставляя те выпасть из плена черной ленты на затылке.       Тишина теперь успокаивала, всё было сказано и сделано. Действительно, уже не так больно, камни с сердца как будто убавили в своем весе и на короткое время вернулись потерянные чувства.       — Что... Что дальше? — совсем тихо спросила девушка.       — Просто... Посидим вот так... У тебя волосы и шея пахнут розами.       — Раньше ты не замечал...       — Всегда замечал, просто не говорил. Думал, что странно будет говорить об этом вслух.       — Ну, это самое безобидное, что ты мог сказать, — слабо улыбнулась Эклипс, массируя голову мужчины кончиками пальцев. — Так... Как мне понимать то, что ты повесил мне кольцо на шею?       — Как подарок...       — Прощальный?       —... Да.       — Ясно, — тяжело выдохнула Затмение. — Хорошо. Клянусь, я его не сниму, никогда.       Ларгон грустно хмыкнул.       — Большего мне и не нужно. Просто помни о том, что когда-то и я существовал.       Девушка мягко подняла лицо Ларгона за щёки, посмотрев в его синие глаза.       — Я ни за что не забуду, — тихо сказала Эклипс, оставив короткий поцелуй в уголке губ Воина Божьего. — Ты тоже не забывай меня.       Мужчина улыбнулся, сжав пальцы Затмения.       — Клянусь Высшим, не забуду, — Ларгон повернул голову так, чтобы дотянуться губами до внутренней стороны ладони девушки и коротко поцеловать разгоряченную кожу. — Всегда буду теплить эти чувства в сердце... Спасибо.       Воин Божий мягко притянул Эклипс к себе, завлекая в новый, более лёгкий и счастливый поцелуй.       Уснули они вот так, в объятиях друг друга, пока ворон с сияющими зелёными глазами-пуговками приносил им несколько ягод, найденных в лесу.