Рита

«— Ты когда-нибудь думала о самоубийстве? — Рита вдруг спрашивает, почесывая кудрявую голову Эндрюс на своих коленях. — Что? Нет, блядь, какое самоубийство? — Эндрюс смотрит на Риту недоумевая. — Нет, — повторяет снова, вкрадчивее. — Никогда. — Никогда? — Рита переспрашивает, смотря с интересом в глаза альфы. — Никогда. Я не испытываю страданий, мучений, тяжести от груза жизни. Я самый счастливый, блядь, человек, какое самоубийство? — Эндрюс забирает руку Риты в свою, поглаживает её. Сжимает внутри своей, отдавая тепло. Улыбается, и Рита не скрывает ответной улыбки, убирая волосы за ухо. — Я самая счастливая альфа, потому что у меня есть ты! — Рита смеётся искренне, а потом целует Эндрюс в лоб. — Зачем ты спросила об этом? Ты думала о том, чтобы убить себя? — интонация меняется, но Рита спешит сразу же развеять неправильные догадки: — Нет, — жмёт плечами, сплетая свои пальцы с пальцами возлюбленной. — Но мне хочется узнать тебя получше такими каверзными вопросами. — Мы вместе уже два года, — констатирует факт, а Рита усмехается по-доброму. — Всегда есть, к чему стремиться. Мне интересно узнать тебя досконально. — А что ты сама думаешь о самоубийстве? — Я думаю, что это был осознанный выбор человека. Самоубийство не случается, потому что не было другого выхода. Конечно, они были. Но стал нужен только этот, по каким-то определенным причинам. — она делает паузу и сглатывает. Гладит пальцы Эндрюс. — Я не хочу умирать, Энди, потому что я слишком молода, красива и не оставила после себя ничего. Если умру, это не будет самоубийство, думаю, я смогу всё вынести, что преподнесёт жизнь».

*** Эндрюс. Как приехала Клиа, Эндрюс помнила плохо. Встретила её уже поддатая от стимулятора, выпившая блокаторы и даже одетая в первое попавшее под руку. Оценивающее выражение Клиа Эндрюс по вкусу не пришлось, но она решила лишний раз не комментировать. — Привезла? — спросила тихо, глухо, а потом прочистила горло, чтобы перестать сипеть. В состоянии гона хреново было всему, абсолютно всему, даже стоять сейчас, прислонившись плечом к стене, оказалось сложно. — Привезла, — вынимает из рюкзака футболку и передаёт её Эндрюс. Она кивает зажато, сжимая челюсти сильнее обычного. — Гон? — интересуется, а Эндрюс мычит утвердительно. — Ага. Я пропаду на какое-то время, но как буду в норме, то дам знать. — Совсем хреново? — задаёт новый вопрос, закинув рюкзак на плечо. Видит кивок Эндрюс. — Ломит, знобит, тошнит. Гон меня пережевывает, а потом выплюнет. — Мне нужно приезжать к тебе каждый день, чтобы следить за состоянием? — Я не могу быть уверена, что не брошусь на тебя, — Клиа кивает понимающе. — Но кое-что ты могла бы сделать для меня... — дышит тяжело. — Чисто теоретически ты смогла бы принести мне пару граммов травки? — спрашивает, сжимая в руке футболку Клиа. — Брат тебе не продаст, понятное дело, но он не единственный дилер. Если я дам тебе контакты и деньги, ты сможешь купить и принести? — уточняет, слыша в ответ только звонкую тишину. Смотрит на Клиа хмуро. Клиа, кажется, теряется на секунду. Она никогда не покупала наркотики, даже примерно не знает, чего ждать, Эндрюс это понятно, она уверена в этом. Но самостоятельно дойти до места встречи альфа не сможет, что-то точно произойдет по пути, от ёбаного гона можно ожидать, что угодно. Лучше перестраховаться. А без наркотиков не получится, хотя таблетки для облегчения синдрома отмены у Эндрюс есть. Если Клиа будет не согласна, Эндрюс заставлять не сможет, но придется тяжело. Молчание затягивается, но Эндрюс не торопит, хотя хочется. Ждёт ответа, смотря в задумчивое лицо Клиа. Нервно дёргает пальцами свободной руки. — Да, я смогу купить, — соглашается, а Эндрюс отталкивается от стены. — Щас, принесу деньги и телефон. В гостиной находит телефон, достаёт деньги из портмоне, которое ей подарила в прошлом году на день рождения Рита. Возвращается назад в прихожую. Клиа всё ещё там, ждёт. — Пятьсот долларов, сдачи не будет, покупай на все, это четыре грамма, — Клиа забирает деньги, а потом записывает номер. — Позвони лучше через уличный автомат, чтобы никаких контактов не оставлять, — советует, убирая телефон в карман штанов. Клиа мычит, пряча руки в карманах дублёнки. — Ты с личного звонишь? — спрашивает, кажется, напоследок. — Я — да, а тебе лучше не светиться. Никто не имеет привычки пиздеть о клиентах другим, но все тесно общаются. Твой брат точно всех барыг знает и бухает вместе с ними, не дай Зверь спизданут ещё, что не то. Поберегись там, я щас мало чем помогу. — Разберусь. Занесу сегодня, постараюсь,— говорит и берется за ручку двери. — Мне пора на учёбу. — Ага, удачи. — Надеюсь, ты будешь в порядке. Кивает и покидает квартиру, а Эндрюс закрывает дверь изнутри. Будет ли она в порядке? Зверь его знает, скорее всего, нет. Какой порядок, если выкручивает и ломает? Если трясло, только от нахождения Клиа рядом, от тонкого душка её феромонов, сейчас они казались особенно сладкими, почти приторными. Прижимает футболку к носу и вдыхает запах омеги глубоко. Это должно облегчить проходящий гон. Феромоны Клиа, что остались на футболке вместе с потом, сейчас будут как нельзя кстати. После того, как всё закончится, Эндрюс отправит её с остальной одеждой в прачечную, а потом и вернёт Клиа, но уже чистой и свежей. Возвращается в гостиную и ложится на диван, прижимая футболку к носу, чтобы стало легче. На детективный стенд никакого внимания не обращает, это вообще перестаёт иметь хоть какое-то значение, пока Эндрюс в таком состоянии. Жалюзи снова опущены, и комната погружена в приятную тьму, обволакивающую со всех сторон. Было ли тут чисто, скоро станет не важно, ведь беспорядок при гоне — самая обычная вещь, какая только может случиться. Хочет заснуть, закрывает глаза, пребывая в беспокойстве, которое только нарастает. Запах от футболки, так не похожий на запах Риты, всё равно навевает воспоминания, которые Эндрюс пытается игнорировать, но тщетно. Особенно тщетно, когда всё-таки засыпает больным сном. «Рита привезла с собой сумку. Вошла на порог квартиры слегка запыхавшаяся. — Энди! Иди сюда, я быстро! — крикнула Эндрюс, а потом смотрела, как она выходит из ванной прямо в прихожую. — Привет, — поцеловала коротко, обдав уличной свежестью. — Привет, ты не останешься? — поинтересовалась, посмотрев на сумку, лежащую на полу, с вопросом. — Нет, прости, я не могу, мне нужно сейчас быть с семьёй. Я только маме сказала, что быстро к тебе, а потом назад, — обняла Эндрюс, прижавшись к ней вплотную, а она и не была против. Погладила по спине. — Что там? — Моё бельё и грязные футболки, — сказала, отстранившись, а потом наклонилась и открыла сумку, показав, что внутри и правда была только одежда. — Зачем? — задала Эндрюс вполне здравый вопрос, а Рита снова поднялась. — У тебя скоро гон, я помню, но быть рядом не смогу. Это тебе сделает легче, оно всё пахнет мной... — Ты предлагаешь мне обложиться кучей твоей одежды? — скептически интересуется, а Рита с усмешкой мотает головой. — Нет, не обложиться. Я предлагаю ей мастурбировать, — взгляд Эндрюс делается ещё более непонимающим, а Рита поясняет, предвидя новые вопросы: — Я читала, что это помогает, словно партнёр тут. Не так, конечно, как заниматься сексом, но это должна быть щадящая замена, я знаю, как тебе плохо во время гонов. А ещё я купила тебе таблеток разных, в аптеке сказали, что они помогают при гонах. Если честно, я пью такие же, когда у меня течки, становится лучше, — достаёт из кармана сумки несколько упаковок, показывая. — Дозировка есть внутри, там всё написано. Тебе должно быть лучше, — Эндрюс смотрит на таблетки, а потом берёт их, осматривает коробки без интереса. — Хотела бы я, чтобы они помогли, — выражает надежду, а Рита гладит по плечу. — Думаю, помогут. Одежду можешь не сдавать в прачечную, я сделаю это сама потом, — поцеловала в скулу и прижалась к щеке носом. — Люблю тебя, Энди, прости, мне нужно бежать. — И я тебя люблю. За Ритой захлопнулась дверь, а Эндрюс посмотрела на таблетки, затем на сумку и подняла её с пола. Отнесла всё в гостиную, закинула рядом с журнальным столом». Эндрюс проснулась в паническом состоянии, приняла сидячее положение, сжав волосы, ссутулилась. Дышала резко, коротко, не могла насытить кислородом лёгкие. — Люблю тебя... — прошептала, еле шевеля сухими губами, а потом ударила ладонью по лицу безжалостно, чтобы прийти в себя. «Люблю тебя», и что с того? Это стало бессмысленным, когда Рита оказалась мертва. Любишь, и что с того? Эндрюс с болезненным стоном сжала волосы у корней сильнее. Нужно было как-то вернуться в реальность, после сна, который теперь казался не лучше кошмара. Такое только душу рвёт, делает раны глубже. Всё, что ни снится, поганое, мерзкое, причиняющее ещё более сильную боль. Физическая боль отвлекает от моральных страданий, и Эндрюс волосы сжимает, пока не чувствует особенно ноющей. Её трясёт, и щека после пощёчины горит, но это ничто по сравнению с тем, как больно внутри. Эндрюс вынуть все из себя готова, лишь бы перестало так убивать, приносить такой дискомфорт. Жить с болью почти год — достойно уважения, но Эндрюс ничего не надо, ей лишь бы избавиться от того, что внутри жрёт. Это не жизнь, Эндрюс уверена, что люди так не живут, уверена, что сильные альфы не страдают по своим половинам так долго, не убиваются. Чувство бессмысленности с каждым днём и мигом окружало и заключало в кольцо всё понятнее. Никакого экзистенциального кризиса — Эндрюс даже не смогла бы вырвать из своей головы такое словосочетание. Точно не в момент затмевающей всё боли. Она никогда не обладала красноречием, тем более все задатки уходили при обстоятельствах, которые стесняли и усложняли жизнь. Никакого голоса уже не прорезалось. Эндрюс не хотелось ни с кем говорить, никого видеть. Всё настолько цикличное и однобокое, что становится жаль и себя в конце концов. Эндрюс себя жаль, она всхлипывает, бьётся о свои колени головой, складываясь. Почему она это терпит? Почему ещё терпит? Разве она кому-то что-то обещала после смерти Риты? Что будет продолжать жить, но уже без неё, что станет лучше, чем была, что вернёт жизнь в привычное русло? Разве она обещала? Тогда почему она ещё терпит? Ради чего? Ради Риты? Ей уже всё равно, а Эндрюс не верит в жизнь после смерти. Никакого ада или рая, или перерождения. После смерти ничего, только могила и гроб. Так ради чего она это терпит? Когда люди думают о самоубийстве? Когда решают оборвать всё, закончить страдания, перестать терпеть? Эндрюс всхлипывает в голос, воет, и думает. Мысли пульсируют, а она не унимает, не держит в узде. Когда люди думают? О самоубийстве? Шарит руками по дивану и в вещах находит пистолет, тот самый, взятый у Тони. Он заряжен, Эндрюс проверяла. Слёзы капают на руки со щек, и она спускает курок. Трясясь, приставляет дуло к виску, поставив палец твёрдо на спусковой крючок. О чём думают люди, находящиеся в шаге от того, чтобы совершить самоубийство? Находящиеся в шаге от полного успокоения? Эндрюс висок прижимает к дулу и рыдает беззвучно, сотрясаясь телом. Нужно только нажать, тогда мимолетный полёт боли заполнит разум, а сознание перестанет воспринимать. Мгновение забвения перейдет в вечность тишины. В бесконечность среди ничего. Сильные люди могут закончить всё. Они думают и делают, совершают последовательные действия, чтобы выбросить сознательно то, что было лишним. Плюнуть на это, уйти. Эндрюс сидит, трясясь, с дулом пистолета у виска, и рыдает. Не выдерживает напряжения и кидает пистолет в сторону, кидаясь лицом в ладони, в нечеловеческие вопли. Эндрюс не сильный человек. Она подобие. Стержня у неё нет, она влачет свое существование, как крест, а избавиться не может, даже имея всё под рукой. Сознательно выбирает продолжить страдать, убивать себя, мучать сильнее. Эндрюс умрет только после того, как отмучается. *** Клиа. Гаяны в школе не было. По какой причине, Клиа не знала. Но это было только на руку. Сегодня Клиа хотела спросить у учителей задания для Эндрюс. Её нужно было подтянуть, чтобы она смогла сдать экзамены. У Эндрюс могло быть всё впереди, и Клиа это понимала, от чистого сердца желала, чтобы Эндрюс развязалась со всеми зависимостями, тянущими её на дно, и начала новую жизнь где-нибудь в другом месте. В Калифорнии. — Мистер Ханс, здравствуйте, не отвлекаю? — Клиа зашла в кабинет математики и посмотрела на учителя, сидящего за столом. — Здравствуйте, мисс Мёрфи, — он показал жестом, что Клиа может пройти, а она это и сделала, встала напротив стола. — Я хотела спросить, есть ли у вас какие-то задания, которые я смогу передать мисс Эндрюс? — Мисс Эндрюс? — он переспросил удивлённо, а Клиа кивнула. — Да, ей. Она попросила, чтобы я передала, потому что сама она не может, болеет сейчас, — Клиа улыбнулась мило, а мистер Ханс отложил ручку. — У мисс Эндрюс много пропусков, мне хотелось бы лично видеть её, но если сейчас она болеет, то я кое-что вам передам, мисс Мёрфи. Скажите, чтобы мисс Эндрюс сделала это, а потом передала через вас, ей нужно зарабатывать отметки, желательно хорошие, чтобы неаттестации не было, — смотрит в шкафу, который стоит у дальней стены класса, а потом возвращается и передаёт Клиа листы. — Вот это. — Конечно, она всё сделает, спасибо, — улыбается на прощание и уходит из кабинета. Кладёт листы в папку в рюкзак и отправляется в другой кабинет. Расследование идти не могло, пока Эндрюс была не способна, значит, Клиа переключила своё внимание на другое. Что-то она сделает сама за Эндрюс, чтобы ей точно поставили высокий балл, а что-то передаст и будет заниматься с ней. Конечно, хотелось заниматься расследованием дальше, потому что было очень много всего, что ещё оказалось не распутанным. Клиа думала почитать побольше о семье Риты, когда вернётся домой, но не устояла и засела в библиотеке с собственным ноутбуком. Найти семью Льюиз, проживающую в Дэстани, оказалось легче лёгкого. Сразу появилось куча статей и фото по запросу, сайты, где было написано и о трагедии в семье Льюиз. «Неожиданная смерть наследницы семьи Льюиз — скончалась Рита Льюиз». Клиа интересные статьи оставляла в документах, посвящённых расследованию. Пробежала глазами и по биографии Милоша Льюиз, и его жены, Виктории, и матери Виктории — Анны. Оказалось, Виктория, американка, приехала у Румынию в командировку, потом встретила там Милоша и осталась жить. Вышла замуж, родила свою единственную дочь Риту. А потом они, всей семьёй, решили вернуться в США, на родину матери, в Дэстани. Политик Милош стал выбран мэром Дэстани после того, как Анна Болдуин окончательно ушла на пенсию. «Черная полоса в жизни Милоша Льюиз — случайность или «подножка» от конкурентов?». Среди тонны нейтральной информации Клиа сумела найти всего одну «жёлтую» статью о Милоше. Очевидно, деньги помогли подчистить всю остальную нелицеприятную информацию, но подчистую скрыть не удалось. Если постараться, найти можно. О наркотиках никто не пишет, но вся статья направлена на то, чтобы обличить проблемы в семье Льюиз, особенно Милоша, когда он был ещё на своём втором сроке мэром. Клиа задумалась. Где-то точно должна быть какая-то информация о том, были ли проблемы у Милоша, ведь Эндрюс об этом знала, пусть и от Риты. Какие-то статьи где-то должны были остаться в каких-нибудь газетах. Нужно было проверить это дома, газеты под годами, в которых Милош Льюиз был на втором сроке. Клиа поставила пометку в телефоне. Большая перемена заканчивалась, и Клиа нужно было спешить на урок, сейчас английский язык. После уроков она бы обязательно пошла домой, если бы не поручение Эндрюс. Как бы Клиа не было неприятно связываться с этим, она хотела помочь своей... подруге. Называть Эндрюс подругой было странно, но Клиа начинала понемногу привыкать. Сейчас требовалось найти телефон-автомат, который стоял бы в укромном месте, где не было никаких людей. Клиа не хотела, чтобы её вдруг кто-нибудь да услышал. Какие-то проблемы сейчас для неё были абсолютно лишними. По морозным улицам пришлось прогуляться, чтобы найти, наконец, то, что было Клиа необходимо. Телефон-автомат стоял в стороне от домов и киосков, на углу улицы, и был совершенно свободен. Из кармана она достала бумажку с номером, по которому Клиа должна позвонить. Закинула несколько центов и начала по цифре набирать номер. Приложила трубку к уху, когда пошли гудки. Стояла несколько мгновений в нервном ожидании, оглядываясь, чтобы если что положить трубку и ничего не говорить, но никого рядом не было. — Да, — Клиа слышит хриплый мужской голос на той стороне и теряется на секунду. — Ам... мне нужна трава, — произносит, замявшись, а потом слышит усмешку. — Сколько? — Четыре грамма, — говорит и кусает губу нервно, ожидая ответа. От мороза щиплет нос, и Клиа шмыгает не по своей воле. — Мне нужно прямо сейчас, желательно в ближайшие полчаса, — уточняет, а потом слышит мычание. — Ага, без проблем, подскакивай за городскую библиотеку, там есть угол потемнее с западной стороны. Деньги возьми. Клиа кладёт трубку на место, а потом выдыхает судорожно, достает несколько купюр, которые ей дала на покупку Эндрюс с утра. Всё на месте, все пятьсот долларов. Идёт туда, куда сказано, сжимая руки в карманах дублёнки. Как бы не было сейчас жутко, Клиа берёт себя в руки, и успокаивает внутреннюю панику. Сама и не знает, почему вдруг стало страшно. Да, будь рядом Эндрюс, было бы гораздо спокойнее. Но Эндрюс нет, это специально для неё Клиа сейчас идёт на встречу с незнакомым дилером. Когда приходит в нужное место, высокий парень там уже оказывается. Присматривается хмуро. — Принёс? — Клиа спрашивает, а у самой горло свело. Он показывает толсто набитый пакетик, а Клиа достаёт деньги. Они обмениваются молча, и парень уходит первым, пересчитав деньги. Сдачи и правда не остаётся. Клиа переводит дыхание и через пять минут уходит сама, теперь уже к Эндрюс домой. Нужно прийти, отдать, проверить её состояние. Наверное, ей очень плохо, но Клиа даже не знает, как помочь, чтобы альфе полегчало. Клиа совсем не понимает, что нужно делать при гонах. Может быть, есть какие-то таблетки, она спросит у Эндрюс, когда доберется. Успевает на автобус и уезжает в район, где живёт Эндрюс. Поднимается на этаж и стучит в дверь, принимается ждать, переводя дыхание. Она спешила, нужно было убедиться, что всё в порядке, что есть кому привозить эту чёртову траву, которая оттягивала карман Клиа. Дверь раскрылась скоро, Эндрюс приоткрыла её немного, недоверчиво, но когда убедилась, что пришла Клиа, раскрыла её шире. Выглядела она неважно, пахло от неё тоже паршиво. Клиа поморщила нос, а потом достала траву. — Я купила, — протягивает, и Эндрюс забирает её, кивает благодарно. — Спасибо тебе. Это было первый и последний раз, ты не будешь покупать для меня наркотики, сама разберусь, — предупреждает, а Клиа мычит. Смотрит на вымученное выражение Эндрюс, как она измождена, как лицо покрыто потом. — Если тебе нужно что-то ещё, то я могу принести: таблетки, например, или что-то другое, — продолжает неуверенно, а Эндрюс шмыгает, качает головой. — Нет, таблетки у меня есть, а остальное... Хотя я могла бы попросить, но ты посмотришь на меня, как на извращенку, — пытается усмехнуться, а Клиа хмурится, ничего не понимая. — Попроси? — говорит с вопросительной интонацией, не зная, чего ожидать. — Было бы хорошо, если бы ты принесла мне своё бельё. Ношеное. Клиа замолкает, уткнувшись в стену взглядом. Бельё? Раньше ей по понятным причинам никогда такого не говорили. Бельё может как-то помочь? Наверное, это работает так же, как и с ношеной футболкой. — Нижнее бельё? — переспрашивает, а Эндрюс кивает. — Знаю, как это звучит, но это поможет, потому что оно пахнет тобой. — Феромонами? — Да, — Клиа кусает губу, обдумывая, а потом всё-таки кивает. — Я принесу. Главное, чтобы тебе полегчало. — Спасибо, я потом всё верну тебе уже чистое. — Рада помочь, выглядишь ты хреново... — Эндрюс усмехается. — Твои слова все такие же, видимо, ты любишь стабильность, — Клиа улыбается и смотрит Эндрюс в глаза. — Твоё состояние пока что стабильно, следовательно, мои слова тоже, — жмёт плечами, а Эндрюс кивает. — Ещё... я начала смотреть информацию по семье Риты, надеюсь найти чего-то интересного. — Я тебе потом помогу, в интернете ничего такого нет... — Думаю посмотреть в газетах тех годов, кажется, там должно быть что-то хоть мало-мальски, — Эндрюс соглашается взглядом. Клиа тоже молчит. Протягивает руку, а потом убирает липкие волосы от лба Эндрюс, к которому они прилипли. — О, нет, не трогай, воняет отвратительно, — убирает голову дальше, а Клиа опускает руку, вытирает пальцы платком. — Это не страшно, — улыбается ободряюще. — Тогда я пойду? Увидимся завтра? Я зайду перед школой, — Эндрюс кивает, соглашаясь. — Без проблем, заходи, постараюсь быть хоть немного готовой. Скрывается за дверью, а Клиа уходит, опускается по лестнице. *** Вечером, сделав задания по математике, которые передали Эндрюс, Клиа вдруг решила перед тем, как пойти поискать газеты, посмотреть что-то о семье самой Эндрюс. Она не знала, сможет ли найти что-то, но попытаться стоило. Клиа не хотела строить Эндрюс обвинения, она лишь хотела узнать больше о ней через её семью. По поиску «Мари Эндрюс» в интернете нашлись статьи, посвященные тому, что её обвиняют в смерти Риты Льюиз. Во всех них в общем было написано одно и то же, что Мари Эндрюс обвиняется в смерти Риты Льюиз, в доведении до самоубийства. Это даже в статье звучало глупо, а как оно было написано в самом деле, Клиа и представить боялась. Эндрюс была для Клиа загадочным человеком, у которого связи были везде, где не попадя. Она догадывалась, что это не без участия её родителей. Из статей про причастность Эндрюс к смерти, нашлось кое-что и про её отца. «... Вопреки всему, хоть как-либо наказать Мари Эндрюс будет проблематично. Её отец — Фред Эндрюс, шериф Дэстани, позаботится о том, чтобы обвинения в сторону Мари были опровергнуты». Клиа хмыкнула, а потом начала искать и информацию по самому Фреду Эндрюсу. И правда, сейчас он числился на сайте городской полиции, в звании шерифа. Теперь Клиа могла представить, почему у Эндрюс сложные отношения с родителями. Она вспомнила с ней одну из встреч, когда Эндрюс попросила её сдать мочу и кровь, и всё это для того, чтобы улучшить отношения с родителями. Наверняка отец был жёстким и суровым, а наркотиков и близко не переносил. Отец Клиа был так же категоричен к наркотикам, как и любой здравый родитель, желающий своему ребёнку только лучшего, но он не был жёстким. Он ничего не требовал, по натуре был понимающим человеком. Клиа не могла представить, как это, когда твой отец — шериф полиции. Но ей всегда казалось, что это люди, очень ревностно относящиеся к работе, требовательные, категоричные. Очевидно, отношения с Эндрюс у них не могли быть гладкими. Она почему-то жила от них отдельно, сама давно уже была не образцовым ребёнком, а потому Клиа точно знала интуицией, что отношения между Эндрюс и её отцом точно оставляли желать лучшего. Сама Эндрюс о родителях не говорила, но и они с Клиа ещё не достаточно сблизились для таких разговоров. Нужно было, чтобы прошло определённое количество времени. Поэтому Клиа терпеливо ждала. Узнать Эндрюс лучше стало её потайным желанием. Про мать Эндрюс написано было мало, Клиа не нашла почти ничего, решила, что попытается это узнать у самой Эндрюс. Но, вероятно, мать мало что играла в этой семье. Клиа ни на что не надеялась. Это не семья Льюиз, где каждый из членов — яркая и интересная единица, представляющая из себя много что. Снова Клиа зашла на страницу Риты и стала листать её посты почти годовой давности. Те же фотографии, те же лица. Она, радостная, улыбающаяся, Эндрюс, Гаяна, даже Рокфилд. Видео её выступлений в школе и на городских мероприятиях, посты, направленные на обращение внимания к важным проблемам: помощи Церкви, нуждающимся. Эндрюс уже говорила, что Рита была в центре жизни этого города. Ничего необычного, просто жизнь экстравертного подростка, которая, однако, почему-то цепляла. Клиа листала её личную ленту, смотрела профиль, видела рекомендации книг и фильмов с развернутыми отзывами. Много всего, но нет ничего, что могло бы привлечь её внимание, как самоназванного детектива. Но как просто человека, который зашёл на её профиль, привлекало многое. Клиа растворялась в чужой жизни, рассматривала фото с интересом, долго разглядывала Эндрюс, отмечая для себя, какой она была рядом со своей возлюбленной. То, что Клиа видела на фото разительно отличалось от того, какой Эндрюс была сейчас. Она не повзрослела, она была сломана, Клиа оставалась в этом уверена. Одно из фото зацепило взгляд Клиа сильно и резко, она вгляделась, потом прочитала подпись, а глаза её округлились. «На дне Дэстани наш замечательный мэр вручила мне почетно благодарность за помощь городу и активное участие в его жизни, а также выдала денежное поощрение». Над подписью было два фото: одно — где Рита вместе с незнакомой Клиа женщиной стояли, пожимая руки, на сцене, а на другом Рита — отдельно, в руках держа букет, благодарность и чек на крафтовом конверте, на котором была написана энная сумма. Клиа хотела узнать, кто в Дэстани мэр? Этот пост оказался ей жирным намёком сделать это. Она немедленно нашла ответ в интернете, в информации по городу. Лаурен Маккензи Мюррей — полное имя нового мэра Дэстани. Эта женщина вышла на пост после отца Риты. Сейчас она на первом сроке, который скоро будет подходить к концу. Клиа перебралась на кровать и начала увлечённо читать её заслуги, совсем забыв про газеты, которые должна была посмотреть. Лаурен была родом из Канады, переехала в США, в Чикаго, жила там до конца школы. Поступила в университет Лос-Анджелеса, на факультет «Государственное и муниципальное управление». В Дэстани переехала после политической деятельности в Лос-Анджелесе, где жила восемь лет. Почему переехала именно сюда, биография умалчивает, а Клиа открывает документ и прописывает новые сведения рядом со словом «мэр». Ставит знак вопроса рядом с причиной переезда. — Клиа, помоги маме с ужином, — Джо заглядывает в комнату Клиа. Она кивает ему. — Да, я сейчас, Джо, — закрывает ноутбук, а потом входит из спальни вслед за братом. — Скажи, а где у нас газеты лежат? — В гараже и в чулане, а тебе зачем? — интересуется с подозрением, взглянув в сторону сестры. — По истории надо к семестровому проекту прикрепить газетные вырезки для достоверности, — Клиа врёт, никак себя не выдавая, и Джо в это верит. — В общем, посмотри там. Если что, я в гараже, — бросает и уходит в сторону внутренней двери, которая ведёт из дома в гараж сразу. Клиа приходит на кухню, где миссис Мёрфи разбирает пакеты. Начинает ей помогать, поздоровавшись. — Миссис Мёрфи, скажите, а как вам нынешний мэр? Я слышала, что он поменялся несколько лет назад, — миссис Мёрфи улыбается почему-то, пока Клиа укладывает молочку в холодильник. — Не ожидала такого вопроса услышать от тебя, — говорит честно, а Клиа улыбается. — Почему? — Мне казалось, устройство Дэстани — последнее, что будет тебя интересовать, ты ведь совсем ненадолго приехала. — Я теперь тут живу, даже если и учусь тут лишь последний год. Дэстани — теперь мой дом, мне хочется узнать о нём побольше, — жмёт плечами снова, пока моет те овощи, на которые миссис Мёрфи показала. — Я очень рада слышать, что про Дэстани ты можешь говорить словом «дом». Я переживала, что ты здесь не сможешь прижиться, твой папа сказал, что адаптация у тебя проходит медленно... Вижу, знакомства тебе помогают? То есть, та девочка, младшая Эндрюс, вы же общаетесь? — Клиа вдруг вспомнила про то, как Эндрюс рассказала, что миссис Мёрфи прикрыла Клиа от отца и дала советов, как она может помочь Клиа, пока та отходит от наркотиков. В горле вдруг встал ком, они ещё с миссис Мёрфи откровенно об этом не говорили, хотя прошло уже чуть больше месяца. — Да, мы общаемся с ней, — Клиа отвечает, зажавшись. Она не могла знать, что миссис Мёрфи думает на этот счёт, но получать какие-то предостережения не хотелось. — Знаешь, Клиа, мне было очень жаль её, когда я узнала в чём её обвиняют. Кажется, с Ритой они хорошо дружили, а потом про неё говорят, что это она её убила... Не понимаю, зачем, по крайней мере, выносить это на общественный суд, это не этично и это очень влияет на моральное состояние. Ей без того тяжело, ведь она потеряла подругу, а вдобавок ещё и травля началась. Они знают, что такое тайна следствия, или это всё шутки для них? — вздыхает тяжело, пока нарезает куриную грудку. — Не знаю, как она ещё держится, если бы я оказалась на её месте, я бы не смогла такое перенести, попросила бы родителей о переезде, переводе в другую школу... Клиа слушает молча, понимая, что это первое альтернативное мнение, которое она слышала насчёт Эндрюс. Миссис Мёрфи стала первым человеком, который пожалел Эндрюс. Наверное, какое-то щепетильное отношение можно было заметить после того, что она помогла Эндрюс, когда та была без сознания, а потом ещё в помощи с Клиа ей посодействовала. Миссис Мёрфи была чуткой и понимающей женщиной. Она была замечательной омегой, такой, какая, скорее всего, и нужна была отцу Клиа. И Клиа полностью понимала его выбор. По крайней мере, сейчас точно, после того, что услышала от неё по поводу Эндрюс. Почему-то мнение на этот счёт стало решающим в том, какие отношения нужно выстраивать с миссис Мёрфи. — Выглядит она, конечно, плохо, но, а кто-то другой, оказавшись в такой ситуации, выглядел бы лучше? Я ни в коем случае её не обвиняю, — Клиа кивнула понимающе. Она была согласна со словами миссис Мёрфи, хотя вслух об этом не сказала. Эндрюс ей было очень жаль, она проходила через ад, и Клиа не была уверена, что Эндрюс смогла бы в одиночку перенести всё. Но теперь-то их стало двое, у Эндрюс теперь есть Клиа, здоровая психически, отстраненная, рациональная. Значит, шансы пройти ад увеличивались пропорционально. — Думаю, она справится, — Клиа подытожила сухо, подведя черту этой теме. Распространяться о чем-то не хотелось. Клиа не хотела доверять всё, что происходит, миссис Мёрфи. Ей не обязательно знать это, достаточно того, что она уже имеет. — Всё-таки, что насчёт мэра? Она вам нравится? — вернулась в то русло, из которого в моменте их разговор вышел. Миссис Мёрфи тоже оживилась, поставила духовку прогреваться. — Да, Клиа, после этого несчастного Милоша Льюиз она стала спасением. Думаю, другие скажут тебе то же самое. В последний год своего срока он вообще начал творить какие-то необъяснимые и совершенно неподходящие мэру вещи. Позор, а не мэр города. Но когда Лаурен встала на место мэра, то в городе всё заметно улучшилось. И парк облагородился, и в школы поступили деньги, поднялась экономика города. Мы стали лучше жить. — То есть на следующий срок вы выберете её? — Клиа поинтересовалась, а миссис Мёрфи кивнула. — Думаю, что да. Во всяком случае, мэра всегда можно переизбрать, если она начнёт творить глупости. Но я не думаю, что такая умная женщина будет устраивать беспорядки. Клиа задумалась, начав машинально выполнять то, о чём просила миссис Мёрфи. Про этого мэра нужно было узнать ещё, несмотря на то, что она могла вообще не понадобиться в расследовании. Клиа была уверена на интуитивном уровне, что мэр останется лишним звеном. Вместе с миссис Мёрфи они поставили ужин в духовку, а потом Клиа пошла за газетами в гараж. Нашла их, по указанию Джо, в одной большой стопке в углу на полу. Положила на металлическую столешницу, а потом начала перебирать по годам, откладывая в другую стопку. Содержимое не смотрела, решила оставить на завтра, сегодня нужно было сделать уроки и ещё посидеть над семестровым проектом, который в последние дни Клиа даже не открывала. Но прикрывалась им умело. А что насчёт проекта Эндрюс? Наверное, стоило ещё и за неё что-то приготовить, почти месяц до защиты оставался. Клиа была уверена, что Эндрюс ничего не готовила. Если бы можно было заниматься только расследованием, Клиа бы это и делала, но школа ждать не могла, а долги она никогда не копила. Статус отличницы не позволял. Перебрала газеты, а потом ушла к себе и скинула их на стол, сев за домашнее задание на завтра. *** Перед школой Клиа снова зашла к Эндрюс и постучала. На всякий случай ещё позвонила, чтобы она проснулась, если спит. Скоро дверь открылась. Эндрюс выглядела лучше, чем вчера, Клиа отметила это с тихой радостью. — Привет, это бельё, — протянула пакет, а Эндрюс кивнула и забрала его. — Спасибо. — Выглядишь лучше, — улыбнулась, а Эндрюс поджала сухие губы. — Приняла таблетки и смогла помыться, сейчас тоже под таблетками. И под травой, — чуть красный белок глаз Эндрюс не дал был сказать, что она врёт. Дурь она курила точно. — Рада видеть, что тебе хоть немного лучше, — убрала руки в карманы дублёнки. — Я вчера узнала кое-что о мэре, обсудим потом. А ещё нашла газеты годов, когда Милош был на посту мэра во второй раз. Сегодня посмотрю, что там есть. — Хорошо, что ты не сидишь просто так, — кажется, хвалит, а Клиа кивает. — Я бы не смогла сидеть просто так. Кстати, ты не готовишь семестровый проект? — Нет, даже не начинала, — произносит со вздохом, а Клиа отмахивается. — Я сделаю за тебя, ну или начну делать. А после того, как гон пройдет, мы начнём заниматься, подготовлю тебя к экзаменам, — Эндрюс смотрит удивлённо. — Не думала, что ты это серьезно, про занятия. А ты похоже тянуть меня готова. — Ты же и сама хорошо училась, значит, голова на месте. Думаю, тебя нужно подтолкнуть, а потом ты сможешь встряхнуться, ты не пропащая. — Спасибо тебе, Клиа, за всё. — Для меня это пустяки, но для тебя важно. Я могу помочь и помогаю, мне приятно это делать, — кивает на благодарность, а Эндрюс кладёт ей ладонь на плечо. — Вот ты правда хороший человек. Я рада, что ты пришла ко мне с предложением расследования, наверное, мне было это нужно. — Я знаю это. Тебе это правда нужно. Я готова помочь, чтобы ты могла успокоиться, — забирает руку Эндрюс в свою и смотрит на неё искренне, прямо в убитое выражение. Эндрюс сейчас точно не до признаний, не в таком состоянии. Но она держится, может продолжать говорить. — Спасибо, Клиа, больше заходить не надо, напишу тебе, когда гон пройдет. — Конечно. Отпускает руку Эндрюс, а потом снова смотрит в её лицо, на кудрявые отросшие волосы, что всё лезут. — Пока. — Пока, Клиа. *** — Хэй! — Клиа обернулась на приветствие и улыбнулась, когда увидела Гаяну. Она подошла, положила книги на стол и наклонилась. Обняла Клиа крепко. — А я соскучилась, — усаживается на стул напротив, пока Клиа за ней наблюдает. — Я тоже, тебя не было несколько дней, — Гаяна достала тетрадь по зарубежной литературе и посмотрела на Клиа с улыбкой. — Да, я плохо себя чувствовала, была дома. Температура спала и вот, я уже тут, — смеётся тихо, ведь они сидят в библиотеке. Клиа кивает ей, отвлекаясь сама от задания. — Я же тебе писала, ну в самом деле, — берёт руку Клиа в свою. — Я знаю, но вдруг что-то поменялось. — Совсем ничего, — смеётся, а Клиа не может не улыбнуться. С момента её последней встречи с Эндрюс прошло три дня, скоро она должна была быть полностью здоровой, а значит, и выйти в школу тоже. Пока что Клиа выполняла за неё здания и сдавала, зарабатывая ей хорошие отметки. Клиа жалко не было, помощь стояла превыше. С Гаяной они разговорились обо всём: о школе, погоде, Рождестве и даже семестровом проекте, который у Гаяны ну совсем туго шёл. Сказала, что сегодня точно возьмётся за него и допишет к концу недели, чтобы перестать вымучивать. У Клиа проект шёл хорошо, без проблем, параллельно с ним она писала и проект Эндрюс, на тему, которую выбрала сама. Когда напишет, то и Эндрюс сможет посвятить в то, что ей нужно будет защитить. Она должна сообразить, это не сложно, не сложнее, чем писать. — Скажи, а у вас мэр поменялся? — Клиа решила завести эту тему издалека, чтобы Гаяна ничего лишнего не заподозрила. — Давно уже, скоро снова поменяется, — усмехается, оторвавшись от тетради, кусает кончик ручки. — А что? — Да я вчера про город читала, узнала вот, — Гаяна многозначительно мычит, а потом вынимает ручку изо рта. — Кстати, ты думаешь, он поменяется? Ну, мэр? — уточняет, а Гаяна неоднозначно качает головой, встряхнув волосами. — Лично я бы отдала голос за неё же, мне как раз в следующем году восемнадцать, может и получится, когда будем осенью переизбрать, — жмёт плечами. — Политика у неё крутая, город лучше стал. Ну и смотреть на неё тоже приятно, — смеётся тихо, что вызывает у Клиа улыбку, пусть и не очень искреннюю. — Ты считаешь её красивой? — Да, она привлекательная, — жмёт плечами снова. — Думаю, так считаю не одна я. Зрелая, хорошо выглядящая женщина. Тем более, она альфа, а альфам все привыкли доверять. У них большой кредит доверия. Но она оправдала ожидания, когда стала мэром, она достойный руководитель. Убирает чёрные волосы за ухо, а потом опускает голову к тетради, укусив губу. Пишет задание по зарубежной литературе, а Клиа чувствует, как в кармане вибрирует телефон и достаёт его. Сообщение от Эндрюс. «Завтра, думаю, выйду». «... выигрыши и проигрыши идут полосами. Будь азартен, если выигрываешь, и не лезь в игру, если проигрываешь».