Эра богов и героев.

      Глубокая ночь окутывала Небесную Империю. Холодный свет новой луны скользил по белым облакам, отбрасывая бесформенные тени. Парящие острова застыли, погружённые в сон, и лишь редкие точки горящих факелов виднелись в темноте. Стража без устали оберегала порядок в императорском саду.       Луч серебристого света коснулся небольшого странного облака. Оно проплывало так низко, что почти задевало верхушки деревьев, и по своей форме напоминало роскошную постель. На этом облачном ложе, положив ногу на ногу и откинувшись на сотканные из воздуха подушки, удобно устроился человек. Или обезьяна. Звериная морда и шерсть по всему телу, но человеческая фигура и великолепный доспех. Лениво покачивая ногой, существо жевало персик и бубнило что-то неразборчивое, а в воздухе прямо над ним висел развёрнутый свиток. Иероглифы сами появлялись на тонкой бумаге, складываясь в некое подобие стихотворения.       Я камнем был, но жизнь огнём горела,       Испепеляя жаром скорлупу.       Я счастлив был, но словно искра тлела,       Познать мне предстояло Пустоту.       И много титулов, и много званий,       Примерил я за долгие века.       Я стал героем множества сказаний,       Но Император смотрит свысока.       Я видел смерть в подземном мире тёмном.       Там Книгу Мертвых я исправил сам.       И власть Дворца, что под небесным сводом,       Упала ниц, беспомощно к ногам.       Я камнем был, но им я не остался.       Теперь же равен я другим богам.       Я с именем одним лишь соглашался       Царь Обезьян, что равен Небесам.       — Нет, нет, нет! Что-то не то. — Пробормотал Сан Вуконг, скривив морду и выплёвывая косточку от персика. — Слишком серьёзно и слишком коротко. Про свой посох вообще забыл сказать. И про волшебные глаза…       Бумага, тем временем, продолжала заполняться под его диктовку.       — Твою ж… Да не пиши ты это! — Но иероглифы появлялись один за другим без остановки. — Хватит!       Сунь Укун, приподнявшись, схватил свиток и притянул к себе, вглядываясь в написанное. Пробежав глазами по каллиграфически красивым символам, он разочарованно отбросил свое творение в сторону.       — Всё равно так себе получилось — свиток успел записать еще строку перед тем, как сгорел в синем пламени. — Потом ещё одолжу этих штук из хранилища, довольно удобно.       Царь Обезьян вновь улёгся на облачном ложе, раздумывая о сложности своей биографии и о красоте человеческих поэм. Ему очень хотелось написать что-то грандиозное, как и его приключения, но каждая следующая строка давалась труднее предыдущей. Укун уже задумывался над тем, чтобы заставить кого-нибудь другого написать его историю, но знакомый приятный аромат прогнал эти постыдные мысли. Его облако неторопливо проплывало над персиковыми деревьями.       Сан Вуконг свесился через край своей воздушной постели, замедлив её движение, и стал высматривать себе угощение. Персики из императорского сада были одним из основных ингредиентов элексира бессмертия, поэтому хорошо охранялись в любое время, но даже обученные стражники не могли предположить угрозы с воздуха. Коварно ухмыльнувшись, Царь Обезьян уже потянулся за самым большим фруктом, как вдруг облако под ним сильно задрожало. Громкий гул доносился откуда-то издалека, и он вскочил на ноги, с трудом удерживая равновесие.       Ярко-золотые отблески проглядывались сквозь плотный слой облаков, озаряя ночное небо, но их источник оставался невидим для глаз. Слегка топнув ногой по собственной маленькой тучке, Сан Вуконг направил её полёт вверх. Наконец, набрав нужную высоту, он остановился, вглядываясь вперёд. Столб золотого света поднимался от самой земли, где копошились люди, достигая небес, и растворялся в темноте ночного неба. Укун уже знал, что это означало.       Однажды, очень-очень давно, когда мысли о бессмертии еще не тяготили его разум, он узрел, как закатное небо окрасилось изумрудным светом, а парящие острова содрогнулись, возвещая о рождении нового бога. Гуань Юй, прославленный полководец, стал первым человеком, которого, волей Императора, вознесли на небо после смерти на земле. Именно тогда юный Царь Обезьян задумался о скоротечности жизни и отправился в далёкое путешествие на поиски знаний.       Великий Мудрец нахмурился, вспоминая прошлое. С тех пор прошло не мало времени, но величественное зрелище до сих пор отзывалось трепетом в его душе. Смерть больше не страшила Сан Вуконга, только обида грызла его изнутри. Так много испытаний было на его пути к славе, и вот он вновь видит, как простому человеку даруют бессмертие и божественную власть.       Отгоняя невесёлые мысли, Царь Обезьян уже хотел было вернуться к персиковым деревьям, но его взгляд зацепился за кое-что необычное. Со стороны Нефритового Дворца, гордо возвышающегося в небе над остальными парящими островами, вылетела странная птица. Если ночное зрение не подводило, а оно никогда не подводило Вуконга, то это был огромный орёл. Вот только обычные птицы не могли подняться на тридцать шестой уровень неба. Крылатый гость, тем временем, сделав небольшой полукруг над дворцом, уверенно направился на запад и мгновенно скрылся из виду.       «Птицы так точно не летают… Интересно, кто это заглядывал к Императору в такой поздний час?»       Хитрый оскал медленно проявлялся на морде Царя Обезьян. Что-то происходило, и он совершенно точно не собирался стоять в стороне.       Столб золотого света уже исчез с горизонта, но остаточные отблески всё еще виднелись в облаках, указывая нужный островок в ночном небе.       — Ну, для начала, посмотрим, кого там угораздило! — Почему-то вслух сказал Вуконг, и, улыбаясь во весь рот, спрыгнул со своего облака.       Быстрее ветра он пронёсся по Императорскому саду, огибая всполошившихся стражников. Впрочем, в этом не было необходимости. Их взоры все еще были обращены в сторону пропавшего золотого сияния. Сейчас можно было не таясь обобрать все фруктовые деревья, но любопытство слишком сильно терзало Сунь Укуна. Однако парочку персиков он все-таки утащил.       Добежав до края парящего острова, он легко перелетел на соседний. Здесь был довольно густой лес, а посреди него темнело большое озеро, отражая звёздное небо. Продираться через деревья и, уж тем более, плыть по воде у Вуконга не было никакого желания, и он, подпрыгнув высоко над островом, создал под собой маленькую тучку. Отталкиваясь уже от облаков, он добрался до нужного места.       Этот небесный остров отличался от остальных. Скорее всего остатки золотого света, запутавшись в небе, создавали такое ощущение, что ночь ослабляла здесь свою хватку, и цветочные луга сверкали яркими красками. Тихий ручеёк вился откуда-то издалека, огибая пастбища, и впадал в небольшое озеро, а на берегу расположились ухоженные кусты сирени и гортензии.       Спрыгнув в центр живописной поляны, Сан Вуконг смог рассмотреть новоприбывшего небожителя. Перед ним крепко спала черноволосая девушка в воинских доспехах. Это уже показалось странным Мудрецу. Люди Поднебесной не допускали женщин до военного дела, а доспехи этой, к тому же, были украшены отличительными знаками высокого ранга. Укун не сильно интересовался человеческими делами, но похожие символы он видел на одеждах Гуань Юя. Нежные черты лица и легкая улыбка на губах красавицы никак не укладывались с образом великого полководца. И все же доспех точно был пошит специально для неё, к тому же при ней был и меч. Богато украшенный и тонкой работы он все же не был простым символом. Потёртая рукоять и ножны клинка выдавали в девушке опытного бойца.       Сан Вуконг огляделся по сторонам и, не заметив никого рядом, слегка ткнул ногой спящую воительницу, но она не издала ни звука. Недовольно бурча, Царь Обезьян уже пнул девушку, и снова безрезультатно. Тогда он сел на корточки и принюхался. Вокруг спящей красавицы всё ещё пахло смертью. И сильной магией Императора. Укун наклонился совсем близко к её лицу. Она определенно была жива и размеренно дышала. Едва заметный аромат благовоний исходил от её волос, по-мужски собранных в пучок. Бледная кожа постепенно, очень медленно, наливалась естественным цветом.       Подул спокойный ветерок, отгоняя лишние запахи и Сан Вуконг принюхался еще раз. Смертью больше не пахло, да и от запаха магии почти ничего не осталось. Зато появился новый аромат. Мягкий и теплый он словно исходил из груди воительницы, объясняя золотой цвет затухающих отблесков в небе. Что-то необычное и очень притягательное было в этой спящей девчонке.       И Царь Обезьян подумывал её украсть. Сейчас она крепко спала и не могла сопротивляться, да и вряд ли у неё вообще хватило бы на это сил, а вокруг не было ни души. Но тот странный орёл, вылетевший из Нефритового Дворца и само вознесение, ставшее неожиданностью для всех жителей Небесной Империи, не давали покоя Великому Мудрецу. Такие вещи не бывают вот так, без подготовки и пышных церемоний.       Сан Вуконг отстранился от девушки, переборов своё спонтанное желание. Всё-таки происходило что-то очень интересное. Помнится Гуань Юя встречали целые толпы разных небожителей, восхваляя его земные деяния. В честь него устроили такой пир, что даже обезьяны с горы цветов и фруктов, отделенной от остальных островов, узнали о рождении нового бога. Не меньше недели вся Империя праздновала это событие, а сейчас даже стража не понимала, что это был за свет.       Если выкрасть эту девчонку прямо сейчас, это, определенно, навредит планам Императора, но какой в этом смысл, если сам план останется загадкой. Утонув в своих мыслях, Царь Обезьян всё же услышал приближающийся стук копыт. Со стороны Дворца и всё ещё далеко, одинокий всадник стремительно приближался этому острову. Звук копыт был смутно знакомым, но сейчас было не до этого. Нужно было замести следы.       Не вставая с места, Вуконг осмотрел смятую им траву. Хорошо, что изначально он приземлился совсем рядом с этой девчонкой, и ему не пришлось далеко идти. Немного магии, и никто не заподозрит, что здесь был кто-то ещё. Восстанавливая луговую траву и цветы, Царь Обезьян никак не мог выбросить из головы крылатого гостя Императора. Забавно, что он и сам, владея семьюдесятью двумя обликами, мог превращаться в орла.              * * *       Гуань Юй спешил как мог. Верный рыжий конь легко перепрыгивал с острова на остров, сокращая путь. Небесная Империя была пронизана висячими мостами, связывающими её острова воедино, но сейчас медлить было нельзя. Последний рывок и он оказался на живописном лугу, посреди которого лежала спящая девушка. Слезая с коня, Гуань Юй внимательно осмотрелся по сторонам. Всё было спокойно. Чужих следов вокруг не было, а значит он успел первым.       Легкий ветерок покачивал распускающиеся цветы, а предрассветная дымка опускалась всё ниже. Парящие острова готовились встречать новый день. Где-то совсем рядом запел соловей. Гуань Юй терпеливо ждал, наблюдая за течением ручья и погрузившись в размышления о человеческой жизни, а высоко над ним, скрываясь за облаками, парил большой золотистый орёл.