Рожден для тебя

      По рукам и спине забегали неприятные мурашки, но не холодный коридор этому виной. От услышанного Чимина все больше охватывал шок. В последнее время не было и дня без потрясений, однако то, что его младший брат командует мутантами и, более того, хочет убить Т/и, походило больше на бездарный розыгрыш, чем на правду.       — Что? — на выдохе спросил Чимин и, кажется, вовсе перестал дышать. На губах заиграла усмешка — нервная или веселая разобрать мешали остатки не успевшей пройти сонливости. Он зябко передернул плечами и постарался скорее проснуться, вникая в слова беспокойного друга.       — Бери вещи, Пак! — торопясь шикнул на него Чон. Тот с трудом контролировал голос, озирался по сторонам, нервничал, а потом нетерпеливо подтолкнул Чимина обратно к двери его комнаты. — Бери вещи и выходи. Оденешься в машине. Быстрей!       — Да что черт возь… — блондин вовремя осекся, не позволив себе повысить голос. Что-то в глазах Чонгука заставило ему поверить. Мимолетная злость угасла.       Больше Чимин ничего не сказал. В голове выстроился четкий алгоритм действий, который он должен совершить, отведя на второй план расспросы.       Оставаясь все также босиком, к выделенной ему комнате он подошел совершенно бесшумно и быстро, что вряд ли бы смог повторить простой человек. Дом хоть и был новым, но, когда он с мамой и отцом поднимался сюда после ужина, полы скрипели, как деревянный корабль во время шторма. Теперь же, парню удалось даже прислушаться к звукам на улице, пробивающимся сквозь тонкие стены. Ничего. Ни единого шума, кроме ветра, словно все живое отреклось от этого места.       Плотно закрытая дверь дрогнула, и Чимин отодвинул ее вдоль стены. Посреди комнаты на напольном матрасе под одеялом спала его мама. Из-за открытого окна лунный свет хорошо освещал ее сухопарое лицо и черные волосы, тронутые сединой. Страх больше никогда ее не увидеть вдруг ударил по сознанию, и без того страдающее сердце ёкнуло особенно сильно. Они пробыли вместе так преступно мало, как если бы их встреча вовсе ему приснилась. Конечно, и раньше не было ни единой гарантии, что они смогут увидеться вновь… Парень понимал это, но все равно чувствовал, словно предаёт маму и даже отца, пусть с ним отношения не заладились.       Если это обернется глупым розыгрышем, Чимин предельно кратко и доходчиво даст понять шутнику, что с юмором у него не очень. Но если….       «Т/и убьют, если мы не поспешим», — напомнил ему предостережение Чонгука внутренний голос. Слова казались едкими, как кислота, размывая сомнения в правильности слепой веры другу. Фильтр это ему твердит или же нет? Удивительно, но в данный момент его не интересовал ответ на этот вопрос. Сейчас главное ее безопасность, а уже потом он будет разбираться в себе.       Он осторожно взял свой рюкзак и, бросив на женщину прощальный взгляд, вышел из комнаты. Дверь за ним закрылась. Вновь он в коридоре, в котором наступивший сумрак нарушал неясный бледный свет, пробивающийся сквозь бумажные окна.       Он опять прислушался. Тихо. Совершенно тихо. Не было слышно ни единого постороннего звука, кроме умиротворенного дыхания мамы за дверью.       Чон что-то путает. Определенно.       — Пак! — теряя терпение, прошипел злобно друг.       Чимин обернулся на голос, тут же заметив, как Чонгук жестом и богатой мимикой, скрывающей нецензурную лексику, подзывал его к себе. Пришлось поспешить, по пути удобнее надевая рюкзак. Он все еще сомневался. Сложно верить подобным бредовым словам, когда кругом все так мирно. Какая может быть угроза?       — Нам нужно пробраться к машине, — тут же заявил Чонгук, когда Чимин оказался рядом, а после направился к лестнице. Полы под его ногами в носках жалобно, но тихо заскрипели несмотря на то, что тот старался ступать аккуратно. Чимин же крался без единого звука. — Все подробности потом, — пресек вопросы Чон. — Сейчас тебе нужно знать, что внизу уже поджидают его люди.       Чимин вдруг замер и будто язык проглотил. «Его люди» — это значит люди Минсу? Пак ошалело посмотрел на Чонгука, когда тот остановился перед лестницей и что-то стал искать в одном из многочисленных карманов на его брюках. Это розыгрыш. Это не может быть правдой.       — Я расчистил путь к машине насколько мог. — Чонгук говорил так тихо, что Чимину пришлось подойти ближе, чтобы расслышать. — Распылил кое-что в главном зале, чтобы мы смогли пройти, но я не знаю, сколько их всего. Они скрываются, чтобы не попадаться военным на глаза. В доме и во дворе. Один точно стоит у черного входа. Другие прячутся кто где, как крысы.       Чонгук вытащил из кармана два тонких кухонных полотенца и протянул одно Чимину.       — Закрой этим нос и рот. Газ не действует быстро, но имеет накопительный эффект.       — Газ?! — возмущенным шепотом переспросил Чимин, машинально посмотрев назад, где спала его мать. Когда он отвлекся, тут же почувствовал, как друг взял его за руку и вложил в ладонь влажную ткань.       — Сонный газ, — пояснил Чонгук и завязал себе концы сложенного треугольником полотенца на затылке. — Он слабый и действует только в зале, но вдыхать нам его нельзя, если хотим удачно уехать из этой деревни. Теперь ни звука.       Коридор на первом этаже был абсолютно пустым и голым, что вполне естественно для корейских традиционных домов. Справа — белые окна и выход на террасу с задним двориком, слева — ряд закрытых дверей, ведущих в комнаты. Единственное, что смутило Чимина — удивительно большой мешок из грубой мешковины, одиноко стоящий у подножья лестницы и именно напротив него остановился Чонгук. Брюнет, кивком указал на мешок, потом сложил ладошки вместе и подложил их под ухо, на секунду прикрыв глаза, словно заснул, а после, не дожидаясь Чимина, поспешил по коридору дальше. Пак нахмурился не с первого раза поняв друга, все же окна, оклеенные бумагой, плохо пропускали лунный свет. Потом спустился ниже, к тому месту, где недавно остановился Чонгук. Он поморгал, вглядываясь в странный мешок и попытался хоть что-то разглядеть в темноте. Пара секунд и рот открылся сам собой. Этот мешок дышит! Вернее то, что внутри! В нем спрятался человек, и, возможно, уже бы поймал их, услышав перешептывание… если бы не уснул. Но почему он спит в коридоре? Разве Чонгук не сказал, что газ действует только в зале? Этот газ вообще безопасен?       Чимин двинулся дальше, не спуская взгляда с мешка, как вдруг заметил хвойную иголку с маленьким красным пушком на конце. По крайней мере, так ему показалось в первые секунды. Потом он понял — это дротик со снотворным. Когда Чонгук говорил, что расчистил им путь, он не шутил. По всей видимости друг попал этому бедняге в плечо и…       Чимин замер. В голове мысли закружились бурным водоворотом. В висках вдруг запульсировала кровь. Сердце забилось. Значит это правда. Их на самом деле караулят.       Осознание реальности окатило ледяной волной, как из ведра с талым снегом. Ноги ослабли и Чимин отшатнулся, тут же уперевшись в стену. Он опустил глаза в пол с ужасом понимая, что Минсу, его родной младший брат, в самом деле… может представлять опасность. То, как брат вел себя, как выстраивались под линейку десятки людей перед ним. Все сходится, но даже так, в это было трудно поверить. Минсу не мог… А родители? Они тоже? Да что вообще происходит?!       Не позволив себе долго думать, он поспешил к Чонгуку, по пути завязывая полотенце на лице так, чтобы оно плотно прикрыло нос и рот. Нет. Это уже точно не похоже на розыгрыш. Это все правда. Чертова правда!       В это время Чонгук немного раздвинул двери, ведущие в главный зал, глянул на Чимина и положил указательный палец на губы. Потом он жестом указал на черный ход позади себя. Чимин понял, что имел в виду друг. Человек, тот, что притаился снаружи, может услышать.       Чон первым нырнул в темноту просторного зала. Чимин в последний миг заметил, как тот, быстрым движением накинул на плечо свой рюкзак, который, по всей видимости, оставил заранее под дверью и тут же пропал из вида. Одетый во все черное, Чонгуку было гораздо легче скрываться в ночи, не то, что Паку в его рубашке и шортах для сна. Настороженно вздохнув, блондин проследовал за ним.       Гостиная с двух сторон теснилась параллельными коридора. И без того темном помещении царил кромешный мрак. Чимин интуитивно выставил руки перед собой и медленно, как слепой, двинулся вперед на ощупь. Слух обострился. Кажется, где-то справа слышалось сопение. Шаг-другой и он точно наступит на что-то или кого-то.       Только он подумал, что в плане Чонгука явная дыра, как вдруг в шаге от него слабым синим светом засветилась неоновая палочка. Чон вытащил ее уже горящей из рюкзака и похоже именно с ней он и пробрался к нему на второй этаж. Комнату толком это не осветило, зато теперь можно разглядеть очертание мебели: низкие столы с подушками для сидения, полки, традиционные шкафы, напоминающие черные дыры, синеватую руку утопленника, безжизненно выглядывающую из дверцы комода… Чимин тут же завертел головой и пригляделся. Нет, рука казалась безжизненной из-за света и именно с этой стороны и доносилось мирное сопение. Пак обвел комнату взглядом и на противоположной стороне нашел еще чью-то босую ногу в дырявых штанах, выглядывающую из-за деревянного дивана, потом пригляделся и заметил уже другого человека, лежащего под сиденьем.       Пока Чимин осматривался, прикидывая, сколько еще прячется в шкафах, Чонгук уже дошел до нужного выхода и открыл дверь. Полоска яркого света на полу от главного коридора, осветила нечто, что Чимин по началу не заметил: маленький пластмассовый цилиндр, размером с консервную банку, из центра которого лениво расплывался в воздухе беловатый дым. Чон говорил, что распылил газ… разве он может дымиться? Тут же Пак почувствовал приторно сладкий аромат в воздухе и посильнее прижал полотенце к носу.       — Хватаем обувь и бегом к машине, — еле слышно прошептал Чонгук, когда Пак следом вышел в коридор. — Просто бери и беги за мной.       Чимин молча кивнул, хотя в голове возник вполне логичный вопрос: как можно выехать незамеченными на возможно единственной машине в деревне, когда по улицам патрулируют военные? Потом он с ужасом для себя понял, что вот-вот узнает.       Друг прокрался к парадному входу и жестом указал на место перед собой. Потом он растопырил пятерню, сжал кулак и медленно, один за одним стал выпрямлять пальцы, как бы ведя обратный отсчет. На цифре «2» парень осторожно на несколько сантиметров отодвинул дверь и…от охватившего ужаса или шока, резко вдохнул воздух через нос. Чимин быстро глянул в щель, узнав Минсу, который всего в двух метрах от них разувался перед террасой. За ним, как верная свита стояло четверо мужчин. Больше Пак ничего не успел разглядеть. Чонгук отстранился так резко, словно его ударило током. Он жестом приказал бежать назад и сорвался с места, двигаясь бесшумно так быстро насколько мог. Чимин, поборов сомнения, припустил следом. Он быстро оказался в зале, закрыл за собой дверь и с легкостью, без единого звука поравнялся с Чонгуком. Вновь коридор, но уже задний, с черным ходом. Пак решил, что Чон хочет выбежать во двор, но тот, перелетая через две ступеньки поднялся на второй этаж. Блондин поступил так же. Только стопа коснулась первой ступени, как тихо заскрипели входные парадные двери. Минсу уже в доме.

***

      Минсу заподозрил неладное еще во дворе, когда те, кто караулил парадный вход, не поспешили выглянуть, чтобы отдать дань уважения, но, когда зашел в гостиную, он все понял. Сладковатый запах азота стоял в закрытом зале, а дальше мозг, обработав информацию, выдал всего три слова: сонный газ, Чонгук.       Он понесся на второй этаж, в комнату, где должен спать Чимин.

***

      Чонгук затащил Пака в крохотную гардеробную с одним окном, которая находилась прямо напротив спальни Чимина и снял с себя повязку. По бокам стояли открытые шкафы, где аккуратно покоилась одежда и пара полок с обувью. Брюнет бесшумно отодвинул окно, впустил ночную прохладу с лунным светом и быстро подставил деревянный сундук, соорудив своеобразную ступеньку. Выглянул на улицу, оценив обстановку, а потом потянулся к шкафу, в поисках подходящей обуви.       Ступеньки заскрипели. По лестнице на второй этаж кто-то быстро поднимался.       — Нужно прыгать, — прошептал Чон и насильно всучил чьи-то старые ботинки, запачкав рубашку Пака. — Прыгай сразу за пределы деревни.       Чонгук толкнул его к окну, и Чимин тут же заметил над головой деревянный карниз, кусок крыши, звездное небо, а впереди, на расстояния по меньшей мере шести метров — стену, выше человеческого роста, за которой сразу по крутой горе поднимался черный лес.       Шесть метров до стены. Может и больше. Чонгук всерьез считает, что можно одним прыжком перепрыгнуть целый двор, да еще и без хорошего разбега?       — Ты рехнулся?! — тихо шикнул Чимин, сняв повязку, когда Чон в очередной раз подтолкнул его в окно.       Оглушительный топот и тревожный скрип полов возвестил о подбегающем брате. Раздался звук резко открывающейся двери в комнате напротив. Ее открыли так громко и так близко, что казалось, словно вломились именно к ним. Послышался удивленный и испуганный возглас матери.       — Что такое? — забеспокоилась женщина. Ее голос хорошо был слышен за тонкими стенами. — Минсу? Сыночек, ты чего?       — Где Чимин? — спросил требовательным голосом младший брат.       — Чимин? Что? — она запаниковала, видимо оглядываясь в поисках старшего сына.       Чонгук стал активнее выталкивать Чимина в окно, прошептав:       — Тебе не нужен большой разгон, — тихо заявил тот. — А мне да.       Недолго думая, Чимин, взяв в зубы вонючие ботинки, забрался на подоконник, перелез через окно и чуть не пошатнул черную черепицу крыши, накрывающую веранду. Глянул вниз. Если падать, то кубарем. До земли метра четыре, но выбора нет. Только Пак хотел разогнаться по крыше и прыгнуть к стене деревни, как ноги словно окаменели.       — Мама, оставайся в доме! — диктаторским тоном приказал Минсу.       — Что происходит?! — запаниковала женщина.       Сердце забилось быстрее. Уши заложило. Как не вовремя. Перед глазами всплыли болезненные воспоминания о прошлом неудачном побеге. О нестерпимой боли в спине с которой он не то, что двигаться — дышать не мог. Тогда он не справился и упал. Сломал позвоночник и Чонгуку пришлось бросить его.       Вдруг все повторится?       — Что случилось? — в коридоре послышался встревоженный голос отца.       На фоне безответных вопросов родителей раздавались шорохи. Топот. Двери в коридоре стали открываться одна за одной. Вдруг Чимин заметил, как под крышей на двор вышел мужчина, обеспокоенный шумами. Именно он караулил у черного входа.       — ПАК, ЧЕРТ ВОЗЬМИ! — не выдержав, закричал Чонгук и именно это привело Чимина в чувство.       Дверь за спиной открылась. Чимин обернулся, краем глаза заметив, что проход в коридор открыл именно Чон, чтобы разбежаться. Медлить нельзя. Пак сгруппировался для удачного прыжка, побежал по склону выгнутой крыши и в последний миг, перед тем как он коснется края навеса, прыгнул.       — Побег! — донесся громкий шепот откуда-то с неба.       В полете, Чимин, барахтая ногами и руками, вытащил изо рта старые ботинки и кинул их за границы деревни и тут же начал думать, как безопаснее всего приземлится. Черепичная крыша на каменной деревенской стене вряд ли выдержит его и останется целой. Это и произошло. Чимин всем весом прыгнул на ограду и чудом удержал равновесие. Хруст под ногами. Твердые осколки врезались в голые ступни. Рюкзак за его спиной нарушал его баланс, оттягивая его в разные стороны. Черепица под ним трескалась, падала, разбиваясь на большие осколки о землю, а вместо нее под ногами показался деревянный каркас, на который крепилась крыша.       Пак обернулся. От увиденного, впервые за вечер на его лице промелькнуло самое настоящее, искреннее удивление. Дыхание перехватило.       В призрачном свете луны, на крыше дома, словно гигантские птицы, беспорядочно сидели темные силуэты людей. Десяток. Может больше. Они терпеливо ждали, как коршуны готовые в любой момент напасть. Даже если бы он с Чонгуком смог без происшествий выйти из дома, их бы все равно поймали. Но почему они не двигаются?       Из дома доносились крики. По двору к нему бежало несколько человек. Где-то вдалеке просвистел свисток.       Чимин перевел взгляд на окно, заметив друга. Чонгук разогнался, перебрался через окно, побежал по крыше и прыгнул… Слабо прыгнул. В полете он стремительно стал терять высоту.       «Не долетит» — пронеслось в мыслях.       Блондин поднялся, бросил короткий взгляд на подбегающих к ним людей, которых становилось все больше, потом вверх, на безмолвных зрителей на крыше и потянул руки к другу. Чонгук поступил так же, уже явно не долетая. Пак больно закусил нижнюю губу и потянулся к нему насколько только мог. Черепица под ногами соскользнула. Чимин, теряя равновесие, все же захватил руки Чонгука, уперся пяткой о деревянный каркас декоративной крыши, не давая себе упасть. Почти сразу он ощутил вес друга и его рюкзака, и это резко потянуло Пака вниз. Под ногами раздался грохот. Чонгук ударился о стену.       — Держись! — сквозь зубы процедил Чимин и, сжимая ладони брюнета мертвой хваткой, потянул его на себя.       Голая пятка больно упиралась в нешлифованную доску. Вторая стопа с черепицей съезжала в другую сторону, грозясь разъехаться на шпагат. Только Чимин попытался встать устойчивее, как вдруг что-то резко, словно зверь, не желающий расстаться со своей добычей, потянуло Чонгука вниз. Чимина дернуло следом. На какой-то миг блондин поверил, что вот-вот упадет, но даже тогда руки друга не отпустил.       Чонгук болезненно вскрикнул.       — Отвали! — закричал Чон и, продолжая висеть на руках, стал дергаться, видимо желая кого-то скинуть. Послышалась серия глухих ударов.       — Я держу! Я держу! — закричал мужчина прямо под ними.       Чимин стиснул зубы и замычал, силясь поднять их обоих. Когда Чон смог ухватиться за деревянный корпус, он извернулся и свободной ногой ударил прямо в пах врагу. Тот с болезненным вскриком отпустил его, упал на спину и сложился в позу эмбриона, жалобно кряхтя.       — Бежим! — приказал Пак, подтягивая друга за ремень брюк, и помог наконец забраться.       — Черт, а я как раз хотел отдохнуть! — огрызнулся Чонгук и первым спрыгнул со стены. Связанные шнурками друг с другом ботинки, болтались у него на рюкзаке за спиной, как огромный брелок.       Чимин прыгнул следом, на бегу подхватил свою обувь и нагнал Чонгука в темном лесу. За стеной под жалобные стоны успевшего пострадать от Чона мужчины послышались встревоженные голоса:       — Нужна лестница!       — Становись мне на спину!       Сказать Пак ничего не успел. Лучи сразу нескольких фонариков зажглись за спиной, освещая деревья. Друзья синхронно обернулись, заметив, как около пяти человек спрыгнули со стены и побежали за ними. Четверо только карабкались на стену, и оставалось только гадать, сколько еще на очереди.       — А мы популярны, — нервно пошутил Чонгук, осторожно пятясь назад. — В гору. Быстрей. Это простые люди. У них нет столько выносливости, как у нас, — сказав это, он с Чимином бросились бежать вверх по горе.

***

      Под звуки споров между военными и его людьми, не пускающими их в дом на первом этаже, Минсу закрыл за собой дверь, оставив родителей в их спальне. Старшие явно были против. Мама плакала. Отец злился. Пришлось воззвать ко всем мыслимым и немыслимым богам, только чтобы уговорить их остаться в комнате.       Минсу не спеша зашел в гардеробную отца. Прямо оттуда Чонгук сбежал вместе с Чимином. Пак младший быстро, как змея, смочил языком верхнюю губу и вгляделся в темноту леса. Большинство его людей, те, кто поджидал в доме и во дворе, уже давно перелезли по лестнице через стену, кинувшись в погоню за предателем и братом. Они сделали это без спроса, желая предугадать его желания, и он не мог их винить в этом, хоть иногда такая собачья преданность простых людей сильно досаждала. Устанут ведь понапрасну.       В коридоре раздался топот по скрипучему полу, но Минсу не обернулся. На фоне бегущего к нему человека, требование военных внизу впустить в дом уже походило на угрозы.       — Господин, — почтительным полушепотом заговорил мужчина. — Внизу пребывает все больше военных. По их словам, они заподозрили неладное и требуют обыскать дом, а также просили поставить в известность вас, как управляющего деревней, что они сразу же доложат об этом инциденте на юг. Пока что они просят, потому что до этого мы всегда сотрудничали с ними. Но боюсь, что… их терпение заканчивается.       — Будь золотком, выйди к ним, — ответил Минсу сдержанным, почти обходительным тоном, а сам не сводил глаз с гуляющего по темным верхушкам деревьев ветра. — Сообщи нашим нетерпеливым гостям, что мы поймали четырех мятежников, как и обещали и я готов их выдать. Они хотели сбежать, и мы заперли их в сарае. От того и шум. Когда военные зайдут в сарай, убедись, что они хорошо вертят головой. Думаю, пора показать, что гости тут именно южане.       — Да, господин, — мужчина поклонился, даже несмотря на то, что на него не смотрели.       — Ты же помнишь мою единственную просьбу? — все таким же безмятежным голосом спросил Минсу.       — Эти военные не принесут беспокойства вашим родителем.       — Убедись, что сарай останется таким же чистым.       Подчиненный ушел. Совсем скоро внизу стало тихо. Минсу втянул свежий воздух через нос, наслаждаясь свежестью.       — Вы тут? — будто бы в никуда спросил Минсу.       — Мы ждем приказа господин, — донесся с крыши голос совсем юной девочки. Она решила ответить за всех.       — Думаю, Чонгук вполне показал моему старшему брату просторы. Пора их возвращать. И чтобы ни единого волоска не упало с Чимина.       — Что делать с предателем? — на этот раз ответил охрипший от постоянного курева мужской бас.       На секунду Минсу задумался, потирая подбородок, и ответил:       — Не дайте ему увидеть рассвет.       Подул ветер, кроны ближайших деревьев закачались, создавая волну, а в следующее мгновение с крыши прямо за пределы деревни стали спрыгивать тяжелые тени, тут же скрываясь в лесу.

***

      Бежать по горе ночью босиком — настоящее безумие. Сколько длилась погоня, Чимин не знал. Полчаса? Час?       Чимин с Чонгуком неслись среди высоких, сравнительно густо растущих деревьев. Впереди, освещая ближайшие стволы, беспорядочно мелькали лучи фонариков людей Минсу, которые никак не могли их догнать и только такое освещение помогало друзьям не врезаться случайно в дерево. Ветки били в лицо, оставляя небольшие царапины. В босые ноги впивались шишки, корни деревьев, а острые камни резали ступни.       Чонгук слегка отставал, хоть и бежал, не экономя сил.       Гора все круче уходила вверх и если раньше друзья хоть как-то могли бежать, то сейчас почти карабкались по склону, задыхаясь от нехватки воздуха и тяжелого подъема. Мужчины за спиной кричали, требовали остановиться, но с каждой минутой, как и предполагал Чон, их возгласы становились слабее и тише. Лучи фонариков, бьющие в спины и частично освещающие путь один за одним стали пропадать. Люди все же сдались, и тьма окружила их. Пришлось сбавить скорость и пробираться дальше на ощупь.       Первый раз в жизни Чимин оказался в такой темноте. Он не мог различить ни земли, ни ближайших деревьев, ни даже где заканчиваются его руки. Без освещения куда ни глянь — густой мрак и только подняв голову, между кронами проглядывалась богатая россыпь звезд. Свет луны сквозь такие заросли не проникал. Нужно бежать, но абсолютно непонятно куда. Моргай — не моргай, разницы нет. Кругом только черный цвет, шелест сухих листьев под ногами, а где-то далеко еще слышались возгласы людей.       — Нам нужно перемахнуть эту гору и искать укрытие, — где-то рядом, в темноте прозвучал запыхавшийся голос Чонгука. — Скоро… сработает ошейник.       Послышался шорох и звук открывающейся молнии. Почти сразу, все в ближайшем радиусе тускло осветил синий светодиод в руках Чонгука, тот самый с которым они пробирались через главный зал. Чон стал что-то искать в боковом кармане, и Чимин, решив воспользоваться передышкой, собрался надеть ботинки, кинув их перед собой.       — Тихо! — вдруг шикнул Чон, достав шокер в виде пистолета.       Пак замер, и мертвая тишина недружелюбного леса завладела пространством. Ни сверчков, ни птиц. Ничего живого. Только ветер. Чимин было хотел что-то спросить, но решил все же довериться и повременить. Не зря. Где-то далеко позади он услышал странный звук. Нечто среднее между звериным фырканьем и вздохами ребенка. Частые, короткие, они повторялись как бездушный механизм, не знающий усталости. Этот звук плавал в непроглядной тьме туда-сюда и постепенно становился все громче.       Чтобы это ни было, оно приближалось к ним.       — Что за…? — прошептал, сквозь тяжелое дыхание Чимин, отчаянно пытаясь угадать природу этого звука.       — Мутант, — ответил Чон, заглотнул сухую слюну и стал пятится спиной, все больше ускоряясь. — Черт. Это скоростной. Прочесывает лес поперек в поисках нашего следа. Нужно успеть перемахнуть через гору и искать укрытие. Вперед!       Идею с переобуванием пришлось отставить. Чимин быстро закинул ботинки в свой рюкзак и понесся следом за парнем. Холодный воздух бил в лицо. От мелких порезов и бесконечных корней, ступни казалось, сильно кровоточили. Паку оставалось сжать зубы и терпеть. Терпеть, даже когда что-то острое вонзилось в стопу и с каждым разом все больше впивалось вглубь. Он пытался переключить свое внимание, рассматривая, как впереди, средь черных стволов деревьев виднелась сероватая поляна.       Они выбежали на вершину горы, залитую лунным светом. Чонгук невольно остановился, разглядывая легкий склон впереди, а на его лице гасла надежда где-то спрятаться. Хоть деревья все еще мешали разглядеть горизонт, лес заметно поредел. Настолько, что надобность в неоновой палочке отпадала. Холодный свет скользил среди полуголых столбов деревьев и ложился на ковер сухих листьев. Среди стволов дальность видения ограничивалась лишь горным рельефом. Подул холодный ветер, кроны отозвались слабым шелестом листвы и вновь наступила тишина.       Тишина?       Чимин нахмурился. Странный звук пропал и это настораживало еще больше. Неприятное, дурное предчувствие возникло в этой тишине, как будто это не конец, а только начало. Листья рядом зашуршали — Чонгук, побежал вниз по склону.       Почему так мирно?       Вдруг краем глаза Пак заметил силуэт черноволосой девочки в лохмотьях. Она, нечеловечески ловко и бесшумно кралась к другу на четвереньках прямо как самый настоящий дикий волчок!       — Чонгук!!! — закричал Чимин.       В этот момент девочка рявкнула мерзким писклявым голосом и прыгнула на друга. Чон попытался увернуться, но не успел. Маленькие, но крепкие когти полоснули его по спине и руке, распоров слой кожи и мяса. Друг болезненно вскрикнул, но все же отскочил, приземляясь на ноги. Рюкзак тут же зацепился на одном плече от перерезанной лямки, а потом рухнул на землю. Разорванная водолазка от крови стала быстро прилипать к телу все больше.       Потерпев неудачу, девочка завизжала от раздражения и обиды, как самый капризный ребенок. Ее визг больно ударил по ушам и эхом разнесся по лесу. Долго кричать не дал ей Чимин. Он мигом налетел на нее, вывел из равновесия, повалив на землю, и придавил. Та вырывалась, кричала, как ненормальная, пытаясь освободиться, расцарапать. Навалившись на девочку всем весом, Пак поймал ее руки мертвой хваткой, придавив к земле. Силы в хрупком тельце было больше, чем у тренированного атлета, но даже так вырваться ей не удавалось.       Чонгук среагировал быстро. Он снял шокер с предохранителя, направил на девочку и выстрелил. Две иголки на тончайшей леске вылетели из дула, впились девочке в бок. Чимин резко отстранился, когда та, вскрикнув, начала, как одержимая, трястись и визжать, пока не потеряла сознание.       Разинув глаза Пак, смотрел на девочку, калачиком валяющуюся на холодной земле. То, как она вела себя, как двигалась и какие звуки издавала — в ней не было ничего человеческого, но вот она отключилась и стала напоминать совсем обычного ребенка.       — Это выведет ее из строя на время, — прохрипел Чонгук, прочитав сочувствие в глазах Чимина. Друг, горбясь и кривясь от боли спрятал, шокер в карман. Выдохнул, пытаясь заглянуть за спину и чертыхнулся. Под лунным светом, кровь, на кончиках пальцев поблескивала и казалась абсолютно черной как смола. — Царапнула…       — Дай посмотрю! — тут же вызвался Чимин, но друг остановил, выставив окровавленную руку.       — Потом. Лучше помоги, — Чон скинул с плеча сумку, протянув Паку, и блондин без возражений закинул тяжелый рюкзак за спину. Потом Чонгук сглотнул, словно пытаясь вытеснить боль и продолжил: — Если за нами еще есть погоня, своим криком она призвала всех своих друзей. Нужно найти укрытие.       Чимин оббежал девочку, придерживая за лямку новый груз. Стопа с занозой пульсировала так, будто деревяшка царапала кость, но, только заметив, как сильно намокла водолазка друга от крови, боль притупилась.       Он захромал, но кинулся бежать по склону, почти сразу нагнав Чонгука.       — Их больше десяти! — вдруг вспомнил Чимин.       — Что?!       — Я видел, как они сидели на крыше!       Чонгук проматерился несколько раз и, стараясь не споткнуться, обернулся. Погони не было.       — Граната, — вдруг осенило его. — В правом боковом кармане моего рюкзака. Достань!       — Что?! — не понял Пак, перепрыгнув поваленное дерево и тут же обругав себя за необдуманность. Стопа заболела сильнее.       — Достань гранату! — приказал Чон, явно не желая спорить и тратить силы на объяснение.       Чимин сомневался, но все же послушался. Рюкзак Чонгука, надетый поверх его собственного, подпрыгивал на одной лямке на бегу, постоянно падая с плеча и усложняя поиски.       — Впереди лес опять сгущается, — сквозь тяжелое дыхание заговорил Чонгук. — Может повезет найти укрытие.       Внутренний голос велел обернуться, так Чимин и поступил. Предчувствие и в этот раз не подвело. На вершине горы, из густого черного леса, стали выбегать люди, как муравьи из потревоженного муравейника. Они бежали медленнее, чем напавшая им на след девочка, но гораздо быстрее Чимина с Чонгуком.       — Чон они сзади!       Чонгук обернулся. За ними, в метрах пятидесяти появился хвост из десятка мутантов. Дистанция быстро сокращалась.       Наконец, Пак нащупал холодный шарик по весу и размеру напоминающий идеальный снежный ком.       — Кидай мне гранату и беги вперед как можно быстрее! — приказал Чонгук.       В груди Чимина что-то сжалось:       — Должен быть другой план!       — Пак, на тебя это подействует гораздо хуже, чем на меня! БЕГИ!       Чимин прошипел, но спорить не стал. Со всех ног он вбежал на сравнительную равнину густого леса. Вновь кромешный мрак и только неоновый свет в его руке осветил ближайшие деревья. Блондин обернулся и увидел, как Чонгук со всей силы, которая в нем осталась, бросил в сторону толпы мутантов врученную гранату. Как только шар коснулся земли, от нее прозрачными кольцами в воздух разлетелись волны, как если бы Чимин смотрел в зеркальное отражение воды и вдруг упала капля, создавая рябь.       Все вокруг этого места помутнело, и Пак всем телом почувствовал, как сквозь него что-то прошло. Дыхание перехватило. Он забыл, как дышать. Земля перевернулась с ног на голову. Кажется, он упал, а потом эхо голоса Чона заставило его прийти в себя. Перед глазами все плыло и кружилось. Затошнило. Чон помог встать. Ноги сильно подкашивались. Сердце стучало в легких. Нет легкие были сердцем. Под ногами земля напоминала подушку. Такая мягкая. Чимин споткнулся и порадовался, что опять упал. Так приятно. Тепло и мягко. Чон вновь к нему подбежал. Сказал срочно вставать. Но зачем? Почему он не хочет полежать вместе с ним? Так приятно.       Ему дали оплеуху. Не больно. Боли вообще не было. Просто Чимин понял, что его ударили. Потрясли за плечи. Как красиво сверкали звезды на небе. Потом вновь ударили, и Чимин почувствовал боль.       — Проснись принцесса! — пытался достучаться Чон. — Мы не в той сказке!       Чимин встал с большим трудом. Два рюкзака непосильным грузом тянули вниз, но тут один с него сняли. Стало легче. Синяя неоновая палочка мелькнула перед глазами. Все еще плыло. Он, скорее, подсознательно переставлял ноги, прикладывая невероятные усилия, чтобы удержать равновесие.       — Ч… что… — пытался проговорить вопрос Пак, но рот открывался слабо, как тогда, после местного наркоза у стоматолога, когда в Фильтре ему делали «идеальную улыбку». Тогда он не то, что боль, вообще ничего не чувствовал… И почему он это вспомнил?       — Тут водопад рядом, слышишь? — проигнорировал вопрос Чонгук и обернулся, чтобы убедится, что погони нет. — Я знаю где мы! Вперед!       У друга словно открылось второе дыхание. Он чуть свернул и стремительно двинулся между высокими елями.       Пара шагов и Чимина резко затошнило. Он споткнулся, стиснул зубы, веля себе потерпеть, но вдруг понял, что прямо сейчас падает. Блондин в последний миг перед собой разглядел шершавый ствол ели и чудом успел выставить руки, прежде чем разодрал бы себе лицо. Рюкзак на его плечах по инерции впечатался ему в спину и рвотные позывы усилились. Он сделал короткий прерывистый вздох. Бешеное биение собственного сердца слышалось откуда-то издалека.       Всему виной граната Чонгука, явно. Раньше Чимин думал, что ошейник — его худшая проблема, теперь же он с ужасом понимал, что в мире для таких, как он, есть что-то гораздо хуже. От места действия той штуковины Чимин находился на достаточном расстоянии, но все равно сколько времени не мог прийти в себя.       — Давай же! — взмолился Чон. Друг хотел уже было вернуться к Чимину, помочь, но Пак отлепился от дерева и на ватных ногах побежал за Чонгуком только благодаря мышечной памяти.

***

      Прозвучал хруст шейных позвонков и мертвое тело военного рухнуло к двум своим почившим товарищам со свернутыми шеями. Нервный свет хрупкого бумажного фонаря в руках одного из людей Минсу на входе, освещал бездыханные тела трех прекрасно сложенных мужчин, лежащих на землистом полу сарая. Четвертый еще дышал. Он отползал подальше от Минсу, как полураздавленный червяк, забавно борющийся за жизнь. Кричать он не мог. Это бесполезное мясо с юга само налетело на деревянные полки рядом и ударилось головой, когда его коллегам свернули шеи. Глаз его быстро потемнел от лопнувших сосудов, по лбу потекла густая капля крови.       — Н… Мн… Не… — промямлил он, с ужасом глядя в глаза Минсу. Тем самым взглядом человека, который начинает осознавать, что вот-вот умрет.       Минсу быстро смочил верхнюю губу и скривился. Все же воспитание требовало с почитанием относиться к последним словам того, кто скоро уйдет из этой жизни. Пусть и такого сброда. Пак младший перешагнул через труп, чуть задрал отутюженные брюки и сел рядом, к прижавшемуся к стене военному.       — Прошу… — с трудом взмолился тот. Его взгляд плыл, он с трудом концентрировал внимание на желтом пиджаке Пака. — У меня трехмесячный… ребенок… Жена.       Минсу смотрел на него жестоким, по-змеиному холодным взглядом. Хотел плюнуть тому в лицо. Прямо в этот мерзкий, почерневший от крови глаз. Но нет. Воспитание.       — Вы скоро встретитесь, — процедил он, наполнив каждый слог ядом. Потом он поднял руку и жестом отдал приказ. Один из его людей, почтительно склонил голову, подошел к ним и свернул солдату шею.       Вновь он отдал молчаливый приказ одним лишь жестом: Пак Минсу протянул раскрытую ладонь и в нее вложили рацию.       — Уберите тут, ребятки, — тут же потерпевшим голосом попросил он и встал, направляясь к выходу. Небольшая толпа тут же разошлась, давая любимому главарю пройти. — У нас завелось много огромных крыс. Пора от них избавиться.       — В сарае? — уточнил один из людей.       — Во всей деревне.

***

      Вслед за тошнотой, пришла смертельная усталость. Дали о себе знать все десятки километров, что они пробежали по горе, как если бы все способности нексуса пропали и он стал простым человеком. Ноги практически не слушались. Легкие горели адским пламенем. Зато слух вернулся, зрение и координация тоже, и теперь он понял, о чем говорил друг. Вдалеке доносился монотонный рокот водопада.       Чонгук сам выглядел не лучше. Граната подействовала и на него, но в гораздо меньшей степени. Хуже всего — порезы на спине. Пак не мог разглядеть его ран в таком свете, но помнил, как они выглядели под луной, и видел друга сейчас: он горбился, держался за больное плечо, шипел, но продолжал бежать.       — Давай… сделаем привал? — спросил Чимин, прерывисто дыша. Каждый шаг сопровождался болью в мышцах и стопе.       — Нужно… — на остатках сил ответил Чон, — только лишь перебежать…       Договорить Чонгук не успел. Внезапно зашипела рация, лежавшая в его кармане брюк.       — Э-э-э… раз-раз? — раздался бодрый и жизнерадостный голос Минсу. Глубоко в груди Чимина что-то замерло — точь-в-точь как недавно на крыше, когда он думал, что опять разобьется. — Эта штука вообще работает? — обратился младший брат видимо к кому-то рядом с собой.       — Что? — прошептал Чонгук, чуть не врезавшись в дерево.       — А! Да, вижу, вижу. Спасибо… — облегченно выдохнул Минсу, видимо получив ответ. — Ну что? Братишка ты там как? Как ночной променад? — обыденным голосом поинтересовался младший брат, как если бы они каждый день болтали по телефону. — Я тебе не помешал? Нет? Отлично… О выборе места прогулки судить не буду. Все же лес будет поприятнее сонных мордашек военных, бродящих по улицам деревни… но мне сказали, ты вышел на пробежку босиком? Это ранит мое сердце. Вдруг ты простудишься или на что-то наступишь…       Друзья выбежали на протоптанную тропинку, залитую лунным светом. Она плавно спускалась по склону вниз и неожиданно заканчивалась длинным подвесным мостом, раскачиваемым порывами ветра. Он соединял два высоких скалистых утеса, уходящих в темную бурлящую воду сильной реки, а далеко справа с горы срывался водопад, разбиваясь о встречные камни.       Упадешь — и сразу смерть. От скал до воды высота с пятиэтажный дом. У Чимина не было акрофобии, но все равно внутри что-то сжалось, когда мост, стал раскачиваться под ногами друзей, словно живой организм, желающий сбросить с себя незваных гостей.       — Не смотри вниз, — напряженным голосом сказал Чонгук, будто бы сам себе. Он мертвой хваткой вцепился в толстые веревки, служащие перилами.       — Ах да! — продолжил Минсу, по всей видимости он их не слышал. — По поводу нашей встречи… Мне право неловко, я планировал твое пребывание не так… Но что поделаешь, когда жмешь руку человеку, которого считаешь своим другом, а он оказывается редкостным дерьмецом. Чонгук слышишь? — Минсу чуть повысил голос, чтобы Чон точно мог расслышать. — Надеюсь, ты понимаешь, что после такого я удалю тебя из списка своих друзей в соцсетях и добавлю в черный список? Знаешь, у меня смертельная, просто смертельная аллергия на предательство! — он театрально засмеялся.       Узкие доски под ногами скрипели и шатались так, будто десяток лет их никто не ремонтировал. Мост раскачивался из стороны в сторону над черной бурлящей водой реки. Мурашки побежали по спине от леденящего ветра.       — Черт! Только не сейчас, — взмолился Чонгук, коснувшись рукой шеи и вдруг побежал по мосту, раскачивая его с каждым шагом все больше. Чимин вовремя ухватился за перила и поспешил за ним.       — А ты именно так и поступил, — все так же безмятежно говорил Минсу. — Украл у меня братишку, которого я так давно не видел. Так ждал его возвращения… На тебя, Чимин, я конечно же не сержусь. Мы же семья. Кстати, братишка, передай Чону, что моя аллергия особенная. Да. Да! В самом деле! Она смертельна не для меня, а для предавших меня людей, — вновь смех. — Представляешь?       Чонгук первым оказался на твердой земле. Рация резко отключилась с характерным сигналом как раз в тот момент, когда ошейник Чонгука загорелся ярким красным цветом, освещая ближайшее дерево. Ток заработал. Чимин, охнув, успел подхватить его до того, как парень упадет. Чонгук хотел закричать от боли, но крепко стиснул зубы, прижимая больную руку к себе.       Похоже все же придется сделать небольшую передышку прямо на этом месте.

***

      Пути назад больше нет. Чонгук перерезал канаты, когда ему полегчало, и мост с грохотом ударился о противоположную скалу. Чимин смотрел вниз, как темная вода уносит мелкие дощечки, и казалось, что среди них уплывает его прошлая жизнь, которая у него была еще до учебы в Фильтре. Все это время он так бережно хранил свое прошлое в воспоминаниях, считал, что у него украли жизнь, что раньше было лучше, но сейчас… Сейчас что-то в нем ломается… Или уже сломалось, как этот мост, и он пока просто не догадывался, кем станет после всего, что увидел.       Чимин изначально догадывался, что поездка будет не из легких, но никогда бы не предположил, что все обернется так. Что он останется ночью в лесу за стеной, без средств связи и транспорта, а Минсу захочет убить Чонгука… и Т/и. Что Паку придется на всех парах нестись в Сеул, чтобы защитить ее от собственного брата.       Что вообще стало с Минсу? Какой именно ад он пережил, чтобы стать таким? Что он собирается делать еще? А родители? Что с ними будет?       Столько вопросов в голове. Логичных. Таких, которые он и должен задавать. Вот только были и другие, те, что в голове казались громче всех: Где она? Что с ней? Она в безопасности?       Друг вывел его из размышлений:       — Зайдем глубже в лес, чтобы не видели костер, и сделаем привал, — заявил Чонгук и осторожно размял раненное плечо, кривясь от боли. С этими словами он, не оглядываясь, направился в лес, наконец, включив нормальный, яркий фонарик.       Чон выбрал место на небольшой поляне, окруженной густым лесом. Лунный свет почти беспрепятственно освещал землю, густо покрытую сухими листьями, а еще несколько спиленных деревьев, давно оставленных лесорубами гнить на том же месте, где они когда-то росли.       Когда отпала надобность бежать и настал сравнительный покой, Чимин начал чувствовать какое-то напряжение в воздухе, а еще то, как сильно болят его ноги, раненная стопа, которую он до сих пор не обработал, и то, как он устал. Каждый ушел в свои мысли. Чон бросил свой рюкзак прямо в центр поляны и стал разгребать руками сухие листья, расчищая место для костра, Пак же был рад возможности набрать дров. Он отправился в лес с включенным фонариком на своем телефоне. Чонгук ничего ему на это не сказал, хоть кругом древесины лежало достаточно. Чон понимал — в одиночку проще думать. Им обоим это было нужно.       Чимин светил себе под ноги, но и не забывал о поиске хвороста. Стал вспоминать: от стены до его родителей путь составил семь часов. При том, что Чонгук выжимал газ в пол, их машина в среднем ехала около семидесяти километров в час. Получается, они проехали почти пятьсот километров. Даже если он пойдет напрямик, сократив путь вдвое, и трусцой будет бежать без сна и отдыха, то только до стены он доберется… за десять дней. Выполнить такой забег практически невозможно, если учесть, что сейчас у него подкашиваются ноги, а он бежал всего часа три и к тому же бессмысленно. В Сеул он должен вернуться как можно скорее. Любыми способами.       В начале поездки Чонгук говорил, что в дом семьи Джин мутанты не заберутся, но зная Т/и и ее склонность к безрассудным поступкам, она сама найдет себе проблемы.       Чимин, остановившись, зло шикнул и, удерживая уже приличную охапку хвороста, взглянул на телефон. Полное отсутствие сигнала. Никакого шанса связаться с той, кого он раньше презирал. С той, к кому он хотел вернуться сейчас больше всего. Он вспомнил, как с дюжину мутантов сидело на крыше. Неизвестно, что бы было, если бы у Чонгука не оказалось туза в рукаве. Вспомнил, как маленькая девочка, словно из фильма ужасов, быстро нагнала их и одним ударом расцарапала Чонгуку спину вместе с рюкзаком. А что насчет склада? Тот мужчина, бросив кирпич, погнул железную дверь и продырявил стену. Если Т/и встретится один на один с кем-то подобным… У нее не будет шансов.       «Если я упаду, ты подхватишь меня?» — пронесся голосом Т/и вопрос в голове, ставший для нее излюбленным, и наполнил сердце щемящей болью в груди. Пак тяжело прикрыл глаза. Лучше бы его сжигали раны. Лучше бы не стихая кровоточили, чем его мучила эта пугающая мысль не выполнить обещание.       Она задала этот вопрос ему прошлой ночью. После ужасного кошмара, от которого срывала голос. После их долгих объятий… И после поцелуя, инициатором которого стал именно он. Тогда она чуть лежала на нем, упиралась локтем в матрас, чтобы не давить на него слишком сильно, но все равно осторожно опустила крохотную ладошку ему на грудь. Она смотрела на него слишком невинно, для этого жестокого мира… Слишком влюбленно, чем он этого заслуживал на самом деле.       Смотрела с надеждой. И он дал обещание.       Чимин резко втянул воздух. Нет. Он не нарушит клятву. Не важно, твердит ему это Фильтр или он сам. Сначала ее безопасность. Потом все остальное.       Пак огляделся. Он вышел на холм и сам этого не заметил. Впереди за лесополосой начинались сельскохозяйственные поля, а по бокам горизонт закрывали поросшие лесом горные склоны. Вдруг, на ближайшей горе мелькнул красный и белый огонек проезжающей машины. Недолго думая, Чимин открыл карты в своем телефоне. На экране вышло сообщение, что программа работает в офлайн режиме. Пак смахнул это оповещение, как надоедливую рекламу, и стал смотреть. Все равно спутник определил, где он. Его маячок находился среди сплошного зеленого цвета, дающего понять, что рядом нет ничего, кроме леса. Блондин уменьшил масштаб. В нескольких километрах от него показались дорога и чуть в стороне значок заправки. Чимин отдалял до тех пор, пока не появится рисунок Корейской стены, но это не дало никакого результата — без интернета он не мог посчитать расстояние до нужной точки. Что есть карта, что ее нет — сейчас она бесполезна.       Шикнув, он хотел убрать телефон и тут его осенило. Придерживая колючие ветки, он побежал к Чонгуку.

***

      Чонгук уже успел развести небольшой костер и как раз доставал из рюкзака аптечку в красном чехле и положил ее на небольшую влагостойкую подстилку.       — А вот и наша принцесса, — не оборачиваясь, задумчиво проговорил Чон. — Почему так долго? Пел песенку с волшебными лесными жителями?       — Нужно украсть машину, — твердо заявил Чимин, сложив перед Чоном хворост. От теплого освещения костра грязные пятна от хвороста и пота на его рубашке стали еще заметней.       Чонгук на секунду замер, сжимая в руке антисептик, а потом с удивлением и даже восхищением, поднял на блондина взгляд.       — Я думал, ты меня к совести будешь призывать, а ты сам авантюру предложил. Хочешь поиграть в плохого мальчика? Так себе идея.       — Я серьезно.       — Я тоже, — сдавленно произнес Чонгук. — Считаешь я не думал об этом? Тут есть машина только у зажиточных, по здешним меркам, северян. Их почти не встретишь. Чаще всего по дорогам гоняют служебные машины Фильтра или военные грузовики. Готов поспорить, что заправки тут существуют в основном для них. — Чонгук вновь вернулся к поиску нужных медикаментов.       — Тогда в чем проблема? — Чимин попытался подавить подступающее к горлу раздражение. Чонгук казался слишком спокойным. Даже безразличным. Свет от слабого костра освещал глубокие порезы на его спине и руке. Кровь уже свернулась, но даже так рана выглядела устрашающей, а он вел себя так, будто его укусил комар.       — Проблема в том, Шерлок, что в каждой такой машине установлен датчик слежения. Он сразу же поможет найти угнанный транспорт любом месте, если на него все же позарится какой-нибудь смельчак. Ну и к тому же, каждый южанин, будь то сотрудники Фильтра, забирающие очередного ребенка из семьи, или военный, стоит на учете. У каждого есть семья. Если с ним что-то произойдет, начнется расследование. Поставят на уши правящие семьи. Увеличат охрану на стене и повысят боевую готовность на севере. Люди и так тут живут почти как военнопленные. У меня есть план. Несколько. В худшем случае будем в Сеуле через три дня.       — Три дня? — переспросил Чимин, на мгновение подумав, что это шутка. — На Т/и могут напасть уже завтра!       — Я в курсе! — рявкнул он, подорвавшись с места, чтобы сравняться с Паком взглядами. Потом он, словно опомнившись, потёр устало глаза и дал себе время прийти в себя.       Чимин только теперь понял, почему друг казался таким спокойным. За спокойствием он стыдливо прятал самую настоящую панику.       — Она, возможно, мой единственный шанс получить преимущество в этой войне с высшим классом, — уже спокойней продолжил брюнет. — От ее жизни зависит не только твоя, Пак, но и миллионов простых людей, — долго сохранять терпение он не смог. Он бесцельно стал шагать перед Чимином из стороны в сторону в некоторой панике. — Сколько бы я не думал, как выйти из этой ситуации быстро… постоянно упираюсь в тупик. Моей главной ошибкой было то, что я полностью доверил север твоему брату!.. Черт! — выплюнул он последнее слово и зарылся рукой в растрепанные черные волосы. — … сложил яйца в одну корзину. Сокджин меня предупреждал несколько раз об этом, но я был слишком глуп и самоуверен, чтобы его послушать! Хён был прав… — Чонгук вдруг остановился и потер лоб, так, словно у него резко заболела голова. Толкнул щеку языком и на секунду задумался. — Я знаю, где мы. Тут недалеко деревня. Даже, скорее, город. Там точно у кого-то из жителей будет машина. Я попытаюсь выкупить ее на пару дней у хозяина. Как только привезу тебя обратно, вернусь через стену, отдам машину и то, что у меня попросит владелец за аренду. А ты пообещай, что защитишь ее. Нексусы первого класса умирают вслед за хозяевами, где бы они не были. Ты еще не умер, значит, и она жива.       Впервые Чимин видел друга таким нервным. Даже слабым. Его взволнованный вид отрезвлял еще больше, давая понять, что ситуация хуже некуда.       — Сначала нужно заживить раны и набраться сил, — после долгого молчания заговорил Чон, когда маленький костерок начал утихать, уступая место темноте. — Иначе завтра от нас будет мало толку. Точнее от меня. Все же я больший человек, чем ты.       Чимин нахмурился.       — Это не оскорбление, — тут же поправился Чонгук, заметив реакцию Пака. — Это факт. Твой ошейник тебе помогает. Я же свой сломал. Даже без Т/и неподалеку ошейник нексуса дает тебе преимущество. Ты медленнее устаешь, быстрее восстанавливаешься. Превосходишь простых людей по силе, скорости и ловкости. У тебя кости крепче… Даже раны по умолчанию заживают быстрее, чем у человека, не то, что у меня… — друг резко замолчал и постарался посмотреть на свое плечо, прошипел, когда взглянул на рану, и, сдавшись выдохнул, наконец успокоившись. — Короче… Все же я знаю твоего брата. Пожалуй, даже лучше тебя. Как бы смешно это не звучало, после всего, что сейчас произошло. Минсу аккуратен. Я говорил в начале поездки, что мутантам не выгодно, чтобы о них узнали. Это так. Теперь… мы знаем, кто за всем стоит, а значит, я могу предугадывать его планы. На рожон лезть он не будет. Помнишь того мутанта со склада, которого мы поймали? На допросе он вел себя как фанатик. Говорил, что ему не давали прямой приказ. Теперь я ему верю. Черт, я бы догадался раньше, если бы знал, что Минсу собирает людей! Вчера во дворе, когда мы вышли… они смотрели на него, как на сошедшего с небес бога. Каждый словно хотел предугадать его желания и исполнить их. Пока Минсу не продумает четкий план, убить Т/и он не захочет, и мутанты на юг на нее не полезут. Потому что не знают, что произошло. — Чонгук пристально посмотрел Паку в глаза. В них вновь читалась знакомая уверенность. — У нас есть время вернуться. С ней все будет хорошо.       Чимин опустил взгляд, вспомнив, что все еще не переоделся, хотя на холод давно перестал обращать внимание. Он вдруг начал осознавать, что всё это происходит с ним на самом деле, но удивительнее всего то, что он не хотел с этим мириться. Внутри разгорался протест. Он просто не мог сидеть на месте и ждать, вот так просто доверившись словам Чонгука.       Тогда что делать? Вернуться и поговорить с братом? Родители не поверили, что с ним все в порядке, а Минсу, который это все устроил, тем более не поверит.       Блондин коснулся ошейника, не подающего признаков жизни. Нормально, что после всего, что было, он думает только о ее безопасности? Разве он не должен быть на стороне семьи и радоваться, что родные хотят его вернуть?       Чонгук вернулся к костру. Он подкинул несколько дров, которые принес Чимин, длинные искры от огня полетели вверх и погасли на фоне сияющих звезд. Запахло сильнее дымом, а по коже пошли мурашки, когда замерзшие ноги почувствовали приятный жар.       — Я помогу, — тихо сказал Чимин и сел за спину друга. То, что он может и должен сейчас сделать, так это залечить его раны. Чон помогал ему, хоть у него были и свои мотивы, так что хотя бы это Пак сделать в состоянии. А еще в состоянии думать, как выйти из этой ситуации.       — Если крови не боишься, — напоследок съязвил он и снял порванную водолазку.       Внимание Чимина тут же привлекли четыре длинные раны, тянувшиеся от позвоночника к руке. Они больше похожи на порезы от ножа или следы от когтей свирепого зверя, но не маленькой девочки. Можно начать с того, что человеческие ногти вовсе не могут оставлять такие следы ввиду своей формы. Кровь размазалась по всей спине. Чуть погодя Пак заметил еще кое-что — шрамы и много. Повсюду. Встречались короткие и тонкие, совсем белые, как после порезов острым предметом, а были и параллельные рубцы подобные свежей ране, по всей видимости от других мутантов.       — В такие моменты я жалею, что рядом нет хозяина… — вдруг признался Чонгук, передав Паку аптечку. — Если бы эта девушка, которой я был уготован, была рядом… Такую мелочь можно было бы вылечить за десять минут…       Чимин промолчал, оглядывая свежие раны. Простой человек бы явно с ними долго не проходил, а у Чонгука они уже начали заживать. Кровь свернулась, начала образовываться корочка. Никаких намеков на воспаление. Чон почти не жаловался на порезы, и, судя по всем шрамам, боль стала для него привычной.       — Так вот что чувствует сосиска, когда ее слегка надрезают, с одной стороны, чтоб она красивее выглядела, когда приготовится… — улыбнулся Чонгук, глядя на костер. — Не буду так больше делать.       Пак и в этот раз промолчал. Он обработал руки антисептиком и подготовил все необходимое. Чон ему когда-то говорил, что юмор помогает справится с серьезными ситуациями в жизни. Так вот что он имел в виду?       Когда Чимин стал промывать раны перекисью и просушивать, Чон нахмурился, а потом повернул к нему голову:       — Боишься сделать мне больно, принцесса? Просто залей все антисептиком и забинтуй.       Чимин неспешно стал обрабатывать антисептиком кожу вокруг раны:       — Если налить на рану растворы на спирту, то можно обжечь ткани. Будут рубцы.       — Простите доктор, не признал вас сразу, — Чон усмехнулся и подкинул на ладони маленькую баночку антисептика:       Блондин лишь зыркнул на того из-за плеча и стал стягивать раны специальными пластырями.       — Где ты этому научился? — не отставал Чонгук.       — Помимо усиленной школьной программы и обучения боевым искусствам, в Фильтре преподают курс по оказанию первой помощи.       — Ах, да. Кажется, как раз это я и прогулял.       — Нужно потом сделать… — чуть погодя заговорил Чимин и тут же замолчал. Он вспомнил про рану на шее Т/и. Хорошо бы сменить повязку. А еще ее кошмары. Крепко ли спит она сейчас?       — В какой-то момент… — вдруг перевел тему Чонгук и бросил пару веток в костер, — когда пробирался к тебе в комнату, я думал, что ты захочешь остаться с родителями. Думаю, на твоем месте, я бы остался. Но… Я также видел, как вы прощались. Ты с Т/и вчера на рассвете. Однако я все еще не был уверен, влюблен ли ты в нее. Сейчас я понимаю.       От этих слов Чимина передернуло. Он нервно усмехнулся, а руки застыли, приклеивая пластырь на спине Чона. Чуть погодя, Пак продолжил заклеивать раны.       — Я ее нексус. Разве я мог остаться с родителями? Ошейник бы мне не позволил.       — Ошейник? — не понял Чонгук, недоуменно моргнув несколько раз, и вновь подкинул дров.       Чимин скривился. Пожалуй, это самая болезненная тема для него. Он еще никому не изливал душу. Привык все всегда держать в себе.       — Из-за него я… думаю о ней, — признался Чимин и когда он сказал это вслух стало… легче. Как если бы огромный камень, который он так давно носил на себе вдруг растворился. — …Постоянно. — Осторожно дополнил свои слова он, и вновь полегчало. Еще больше, чем было до этого. Чонгук не перебивал, хоть Чимин делал большие паузы. Друг, сидя к нему спиной лишь, смотрел на костер, но Чимин знал, Чон слушает его предельно внимательно. Пак не выдержал. Слова полились из глубины души, из той самой закрытой части, в которую он сам боялся заглядывать. — Хочу быть с ней. Хочу знать, что она в безопасности. Видеть ее улыбку. Чувствовать тепло. А когда она с другим… — Чимин вовремя замолчал и, вздохнув, опустил руки. — Мои мысли мне не принадлежат. Ты не заканчивал Фильтр. И ошейник ты сломал. Не думаю, что ты поймешь меня.       Чонгук сидел какое-то время неподвижно. Потом повернулся всем корпусом, посмотрев прямо в глаза.       — Ты… дурак? — осторожно спросил он.       Настала очередь Чимина замирать от удивления.       — Тебе не преподавали «Amor», — ровным тоном сказал брюнет. Его глаза блестели от костра рядом. — Никто и ничто не влияет на твои чувства и мысли. Ты любишь ее Пак. Иначе бы ты не променял семью на Т/и.