***
Ойран, ойран, ойран… Козел! Саймей зло пнула подушку и насуплено уселась на футоне, зло скрестив руки на груди. Да, утро не задалось с самого начала. Мало того, что ей снился капитан Кучики в виде клубничного рулета, так он еще умудрялся крутить шашни с белоснежными воздушными зефирками. Ууууу, похотливая скотина! Хисаги зарычала и затоптала ногами одеяло, и тоже пнула его. Саймей пошла умываться и, когда чистила зубы, вдруг замерла, уставившись отрешенным взглядом в свое отражение в зеркале и представляя как долго и мучительно будет расправляться с капитаном, а он будет молить ее о пощаде. На ее губах расползлась хищная улыбка. Он у нее попляшет! Наконец, кое-как справившись с собственной злобой и умывшись, Саймей направилась к штабу шестого отряда. Из головы все никак не выходила эта ойран и Хисаги уже готова была лезть на стену от безысходности. Она даже на секунду подумала, что Ооцуки ей врал. Но он говорил это таким насмешливым тоном, что она поверила ему. Черт! Саймей разозлено ударила кулаком в стену и тут же присела, согнувшись от боли. Этот мир несправедлив к ней! Все мужики — блядуны! Ну кроме Ооцуки. Он ей никогда не изменял… Неважно! И вообще, почему ее вообще задевает какая-то ойран? Капитан для нее — всего лишь капитан, он имеет право на личную жизнь и она не имеет к ней никакого отношения. Все. Решено. Выбросить и вычеркнуть! Хисаги кивнула сама себе и решительно направилась к тренировочному полю, но ноги почему-то сами привели ее к казармам рядовых. Отступать уже было поздно, поэтому Саймей сдалась и, решив, что хуже все равно не будет, отыскала нужную дверь и тихо постучала. Услышав раскатистый храп, доносящийся из комнаты, девушка решила, что так ее никто не услышит, и, пожав плечами, уверенно зашла внутрь. В нос ударил тошнотворный запах перегара. Хисаги чуть не вывернуло. Повсюду валялись полупустые бутылки, грязные носки, остатки еды. Настоящий свинарник. На единственной кровати, прямо на куче грязного белья валялся поджарый мужчина средних лет и со свистом храпел. — Эй, — Саймей осторожно ткнула мужчину пальцем в широкий бок, — Ко, просыпайся. Мужчина зачмокал губами во сне и грузно перевернулся на другой бок. Хисаги раздраженно выдохнула. Находиться здесь было до ужаса неприятно, но делать было нечего. Саймей сложила руки рупором и заорала: — Я принесла тебе саке! Мужчина мгновенно открыл глаза и сел на кровати. Повернул голову к Хисаги. Его масляный взгляд скользнул по ее фигуре, ища заветную бутылку, но, не найдя ее, снова начал затуманиваться. Веки рядового начали закрываться. — Эй, эй, эй! У меня для тебя задание! — Саймей придержала его за плечо, не давая ему рухнуть обратно на кровать. — Не заинтересован, — пьяным голосом пробурчал рядовой и грузно увалился на спину. — Тебе всего лишь нужно потусоваться в кабаках красного квартала! Можешь пить сколько влезет, только достань мне нужную информацию! Глаза мужчины вновь открылись, и он моментально сел на кровати. — Денег дашь? — его пьяные глаза пытались сфокусироваться на ней. — Дам, — раздраженно ответила Саймей. — Слушаю.***
— Пожалуйста, умоляю, не делайте этого, капитан! — Ренджи остановился, услышав как навзрыд кричит женщина. Абараи разозлено чертыхнулся и стремительным шагом направился к вратам шестого отряда, откуда доносился этот плач. Вокруг стояло много людей, многие были с вещами, их лица были полны сочувствия и скорби. — В моем отряде не место слабакам. Ты провалила экзамен на профпригодность, и мне нет смысла держать тебя в отряде, — раздался холодный голос Ооцуки. — Но у меня здесь семья! — женщина зарыдала с новой силой. — Мой муж, моя дочь, мы всегда были вместе, умоляю вас капитан, сжальтесь, — она уронила голову в руки. Абараи увидел, как эта женщина буквально лежала на земле перед непоколебимым капитаном, что был вдвое моложе нее, и Ренджи узнал в ней мать Аризу. Кажется, ее зовут Хатори Йошигава. Всегда скромная и приветливая рядовая, что служила в шестом отряде еще до того, как его назначили лейтенантом. Куда она пойдет? Вся ее жизнь — здесь. Капитан наклонился и вышвырнул вещи Хатори за ворота шестого отряда и приказал нескольким солдатам выбросить ее вслед за ними. Ее муж, двадцатый офицер Йошигава все порывался начистить морду новому капитану и кричал, что убьет его, но его крепко держали трое крепких парней. Шинигами шестого отряда нерешительно замерли возле женщины средних лет, не решаясь выбросить свою сослуживицу на улицу, и испуганно переглядывались между собой. — И чего же вы ждете? — зло процедил Ооцуки. — Это приказ! Солдаты вздрогнули и, сглотнув, протянули свои руки к плачущей женщине. — Что же ты творишь, ублюдок? — зло процедил Ренджи, подходя к ним. — Отставить! — рыкнул лейтенант. Шинигами облегченно выдохнули, с надеждой смотря на Абараи. — Кажется, собака забыла, что ее место у ног хозяина? — Ооцуки смерил Ренджи презрительным, высокомерным взглядом. — Кажется, кто-то злоупотребляет метафорами и сейчас огребет по полной. — О, — брови Ооцуки удивленно взлетели вверх, — не знал, что грязные руконгайцы знают такие слова. Услышал где или в книжке прочел? Ах да, ты же не умеешь читать, поэтому не смог составить отчеты по новому образцу. — Просто кое-кто пишет как курица лапой, видимо прогуливал уроки каллиграфии в школе. Зато я слышал, таких как ты учат вышивать крестиком. Самое то для благородных принцессок вроде тебя. Глаза Ооцуки потемнели. — Не забывайся, чернь. Я с легкостью могу стереть тебя в порошок. — И что ты мне сделаешь своей зубочисткой? Вышьешь цветочек на рукаве? — глаза Ренджи опасно сузились. — Только и способен что на пустые обещания. Надзима выхватил свой меч и исчез в шунпо. Абараи мгновенно отбил первый и второй удары и, крутанувшись на месте, пнул нового капитана в грудь. Удар был такой силы, что Ооцуки отлетел в стену небольшой постройки, проломив ее своей спиной. — Реви, Забимару, — Ренджи взмахнул мечом и тот, удлинившись, располовинил здание в том месте, куда приблизительно должен был приземлиться этот ублюдок. Но когда звенья зазубренного меча начали возвращаться обратно, лейтенант еле уклонился от атаки сверху. Тьма пропорола землю в том месте, где он стоял, Абараи перекатился по земле и, исчезнув в шунпо, нанес рубящий удар сзади. Ооцуки ушел влево, но зазубренный меч полоснул его по плечу, оставляя на нем рваную рану. Надзима поспешно отпрыгнул назад, держась за истекающую кровью руку и, чуть ли не дрожа от ярости, прошептал: — Банкай. Пожирай Мангэцу Нобору. Небо заволокло черными тучами, и весь мир погрузился во тьму.***
С тех пор как Надзима стал капитаном, карман Саймей пустел просто с невероятной скоростью. Тех, кто хотел нарушить приказ капитана и вырваться за пределы отряда обдирали как липку — слишком уж была высока цена, если караульных вдруг поймают. И самым безобидным считалось бы обычное увольнение из отряда и перевод в другой. Решив, во что бы то ни стало стрясти со всех знакомых ей аристократов то, что ей причитается, Саймей хмуро перелезла через забор поместья Кучики. Действие стирателя памяти недолгое — всего две минуты для обычных шинигами, а для продвинутых ребят из отдела тайных операций всего пара секунд. А значит, за это короткое время нужно успеть пересечь поляну и скрыться за пышным садом возле самого дома. Благо, Хисаги добавила в порошок один интересный ингредиент, что увеличивало эффект для особо сильных шинигами. Будучи в четвертом отряде она изучила много необычных препаратов, и один из них, что использовался для лечения депрессии, просто идеально сочетался со стирателем памяти. После него не болела голова, человек чувствовал себя счастливым и полным сил. Правда мозги чуть-чуть плавали в нирване, и пробивало на ха-ха, но это временно. Потрясающий эффект. Саймей ловко проскочила мимо хихикающих друг над другом стражников и, промчавшись по полянке на шунпо, скрылась в кустах. И зачем она вообще пришла сюда? После слов Ооцуки она испытывала некое отвращение к капитану Кучики, ведь он оказался не таким возвышенно-благородным, каким она успела его себе понапридумывать, а всего лишь обычным мужчиной с обычными мужскими потребностями. Хисаги честно пыталась себя убедить, что капитан настолько сильно любил свою покойную жену, что не смог полюбить ни одну другую девушку и поэтому ходил к ойран, потому что природа требовала свое, но неприятный осадочек внутри все же остался. Почему? Да, он ей нравился, черт бы его побрал, этого самовлюбленного придурка. И поэтому вся надежда была лишь на то, что рядовой Ко, этот старый проныра и алкоголик разузнает все и сообщит ей хорошие новости. Что нога капитана Кучики никогда не ступала в красный квартал. — Пришла? — раздался теплый голос впереди. Саймей вскинула хмурый взгляд на капитана Кучики и испытала такое раздражение, что ей тут же захотелось уйти. Он спокойно стоял на веранде своего дома возле открытой комнаты и смотрел на нее, едва заметно улыбаясь. «Ты не нужна ему, у него есть богатая молодая невеста и есть шлюха, к которой он бежит каждый раз, когда ему наскучивают такие глупые дурочки как ты»— моментально всплыли в голове последние слова Ооцуки. Саймей поджала губу и решительно сжала кулаки. Она не даст своей обиде перечеркнуть все, чего она добивается. А сейчас главная цель — убрать Ооцуки с поста капитана и вернуть Кучики, чтобы жизнь в отряде вновь вернулась в нормальное русло. Этот напыщенный индюк конечно тот еще подарочек, но все же лучше, чем неадекватный, неуравновешенный тип, называющий себя капитаном шестого отряда сейчас. — Я расскажу вам об Ооцуки, — чуть обиженным голосом произнесла Саймей, не сводя взгляда с непривычно домашнего капитана, чьи волосы были свободно распущены, а одежда, не обремененная капитанским хаори, не скрывала его довольно стройного тела. Черт бы его побрал! Козлина! Распутник! Дать бы ему по колоколам, чтоб зазвенели так, чтоб больше неповадно было по чужим бабам шляться! — Взамен я хочу, чтобы вы рассказали мне о том, что произошло в зале суда, — спокойно произнесла Хисаги, твердо глядя ему в глаза. — Это исключено, — отрезал Кучики, его взгляд потемнел. — То есть вы не хотите вернуться в шестой отряд? — Я вернусь. Но рассказать тебе ничего могу, прости, — капитан сложил руки за спиной. — Это слишком опасно и может угрожать тебе и всем, кто мне дорог. Саймей будто оглушили. Она не ослышалась только что?! Капитан, увидев ее замешательство, тут же поспешил исправиться. — Я имел в виду, ты так помогла мне в последнее время, и так отчаянно стремишься помочь сейчас, — его голос звучал немного взволнованно. — Я ценю это и не могу поставить твою жизнь под угрозу. Хисаги медленно выдохнула. В душе конечно поселилось глубокое разочарование от его последних слов, но это хотя бы было правдой. Зачем дарить человеку надежду, если не собираешься осчастливить его? Все должно быть четко и ясно с самого начала. — Саймей, — девушка вздрогнула от его глубокого, бархатного голоса. По всему телу пробежали мурашки. — Если ты по каким-то причинам не хочешь рассказывать мне об Ооцуки Надзима, то я не настаиваю, — спокойно произнес капитан, пристально глядя ей в глаза. — Но эта информация могла бы быть полезна. Возможно, многие ответы на вопросы кроются в его прошлом. А ты как никто должна знать о его прошлом. Его тон был таким убедительным, что Саймей сдалась. — Хорошо… — сглотнув ком в горле, девушка опустила голову. Сейчас она расскажет ему все и не получит ничего взамен. Даже слов благодарности. Она снова станет пустым местом, на которое он больше никогда не обратит внимания. Аристократы все такие. Человек нужен им, пока они могут выгодно использовать его. Как только человек становится бесполезным, он словно растворяется в их глазах, становится невидимкой. О, она прекрасно это знает. Так было всегда, испокон веков. Ну и плевать! В груди тугим, горячим комом свернулась обида. Ну и пускай. Зато Ооцуки больше не будет контролировать каждый ее шаг, а люди вздохнут спокойно. Если она облегчит жизнь шинигами шестого отряда, ее долг будет выполнен. Девушка сжала кулаки и вдруг ощутила мягкое, нежное прикосновение к своей щеке, от которого внутри все перевернулось. Саймей испуганно дернулась назад и капитан медленно убрал свою руку. Когда он оказался так близко к ней?! Еще секунду назад он стоял на веранде. — Что с тобой? — он обеспокоенно взглянул в ее глаза. — Ты сегодня какая-то странная. — Ну простите, что не начала веселить вас как только пришла, — огрызнулась Саймей, скрестив руки на груди. Внутри все вспыхнуло от злости. Зачем он трогает ее лицо? Зачем он играет с ней? Капитан весело посмотрел на нее. — Ты такая смешная, когда злишься. Похожа на хомячка. Боевой хомячок Хисаги, — губы аристократа растянулись в коварной ухмылке. Саймей аж застыла от его слов. Хомячок?! ХОМЯЧОК?! — Носатый гоблин! — вспыхнула Саймей, чуть ли не задыхаясь от злости. — Все равно хомяк, — нагло ухмыльнулся Кучики. Грудь Хисаги возмущенно вздыбилась. — А вы — наглый, самовлюбленный, невоспитанный мажор! Капитан вдруг резко наклонился к ней, заставив девушку испуганно отпрянуть и, хитро глядя ей в глаза, тихо произнес: — Ведь-ма. Глаз Саймей задергался. Кучики издал некий звук похожий на смешок и, ловко увернувшись от разъяренной как тысяча чертей Хисаги, поспешно скрылся в доме. Снося все на своем пути, подушки, столик, какую-то лампу, девушка погналась за этим демоном во плоти, что не преминул указать ей на то, какая она неуклюжая и неповоротливая клуша, а сам, словно издеваясь, появлялся то сзади, то сбоку. Саймей крутилась из стороны в сторону, пытаясь его поймать, и в один прекрасный момент он ловко вытащил железную заколку-шпильку с синим цветком из ее волос и они тут же свободно рассыпались по плечам. — Верните сейчас же! — возмущенно потребовала Хисаги, хмуро сведя брови и сдувая волосы с лица. Кучики задумчиво повертел заколку в руках и хмыкнул. — Такая дешевка, — его взгляд оценивающе скользнул по сползшей синей краске. — Будь я девушкой, мне было бы стыдно носить такой ширпотреб. Глаза Хисаги потемнели. — Верните! — раздраженным голосом повторила Саймей, проглатывая оскорбление. — И что ты мне сделаешь, если не верну? — хитро спросил аристократ, и, словно дразня девушку, покрутил заколкой в руках. Хисаги фыркнула и скрестила руки на груди, постукивая ногой по татами. — Да ну вас, — девушка хмуро села на пол, — вы просто невыносимый и невоспитанный хам! Сами вернете, когда наиграетесь. — Тогда, пожалуй, оставлю ее у себя, — хмыкнул аристократ, пряча заколку в рукаве дзюбана. Сегодня на нем было кимоно светло-зеленого цвета, что удивительно шло этому гаду. — Капитан Кучики неравнодушен к дешевым железкам? — усмехнулась Саймей, прожигая его раздраженным взглядом. — Не знала, что вы страдаете клептоманией. Бьякуя поморщился и перевернул на место опрокинутый ею столик. — Это все дурное влияние одной наглой особы, — хмыкнул капитан, аккуратно раскладывая подушки на место, вокруг стола. — Не хорошо так говорить о своей невесте, Кучики-тайчо, — цокнула языком Саймей и ядовито улыбнулась. — Что, хочешь за меня замуж? — легко парировал аристократ, склонив голову набок. — Боже упаси! — Саймей притворно ужаснулась, приложив руку к груди. — Пускай ваша ненаглядная Хитоми с вами мучается. — Хм… Жаль, а я был бы не против, — задумчиво произнес капитан, потирая подбородок длинными пальцами и хитро глядя на стремительно краснеющую девушку, чьи ошарашенные глаза становились все больше и больше. Вдоволь насладившись этой картиной, Кучики продолжил: -…посмотреть как ты с треском провалишься в качестве жены, — милостиво добавил он. Саймей возмущенно фыркнула и отвернулась, пряча раскрасневшиеся щеки за длинными волосами. — Между прочим, вам бы крупно повезло, — высокомерно отозвалась Хисаги, вздернув подбородок, — семья Ооцуки обучила меня всему, что должна знать и уметь истинная леди. Так что мечтать не вредно, тайчо. — Обучить- то обучили, а в твоей голове, судя по всему, ничего из этого не отложилось, — хмыкнул Кучики. — Сомневаюсь, что ты умеешь хоть что-то, кроме как влипать в неприятности. — И это говорите мне вы? — уточнила Саймей, вскинув брови. — Сидя под домашним арестом. Вы даже в собственный сад без разрешения выйти не можете. — Хм, но в отличие от меня, тебя запрут в настоящую темницу, если поймают здесь. В груди вспыхнула злость. Разве не он просил ее прийти сюда?! Ради него она, значит, рискует своей свободой, а он еще и насмехаться над ней смеет! Кажется, кого-то следует спустить с небес на землю. Дверь тихо отворилась и в комнату вошла служанка, отвлекая Саймей от детального продумывания плана мести. Девушка начала аккуратно расставлять на низком столике чай и сладости. Кучики слабо улыбнулся и поблагодарил смутившуюся служанку, которая поспешно покинула комнату. Саймей усмехнулась и покачала головой. — Что-то не так? — вскинул брови капитан. — Все отлично, — сухо ответила Хисаги. Интересно, он вообще замечает, как девушки реагируют на него? Или специально делает отмороженный вид? — Ну так что, ты расскажешь мне? — Кучики подвинул к ней фарфоровую чашечку чая. Саймей вновь отметила поистине восхитительную красоту его рук. Хоть он и не самый приятный в общении человек, его руки словно произведение искусства. И лицо. Черт бы его побрал. — Что именно вы хотите знать? — хмуро спросила Хисаги, вертя в руках белую чашечку с причудливым легким узором, прикидывая за сколько ее можно будет толкнуть в руконгае. — Все. — Серьезно? — недоверчиво вскинула брови Саймей. — Да, с самого начала. — Вы уверены? — скептически спросила Хисаги. — Это надолго. — Ничего, — капитан слабо улыбнулся. — Время у меня есть. Саймей тяжело вздохнула и протянула руку к зеленой печеньке очень жуткой, странной формы. — Я познакомилась с Ооцуки на третьем курсе Академии…***
В аудитории стояла гробовая тишина. Ученики первого, самого продвинутого класса Академии, старательно делали вид, что поглощены написанием экзамена по истории шинигами. А на самом деле то и дело переглядывались, ожидая, когда уже что-нибудь наконец произойдет. Никто не был готов, потому что экзамен должен был состояться только через два дня, а его внезапно перенесли на сегодня, решив, что продвинутый класс на то и продвинутый, что справится с таким пустяком. Поэтому был составлен некий «план», благодаря которому все должно было сорваться, но самого главного исполнителя что-то не наблюдалось, и многие ученики начали нервничать. Идзума-сенсей, высокий бледный преподаватель, больше похожий на моль, строго следил за каждым учеником своим цепким, пристальным взглядом. В его тощей руке был зажат круглый секундомер. И в момент, когда дверь кабинета резко распахнулась, он нажал на «стоп». — Простите за опоздание! — донельзя запыхавшимся голосом ответила Саймей, еле переводя дух. — Я заблудилась. — Шесть минут двадцать восемь секунд, Хисаги. Вы опоздали на шесть минут двадцать восемь секунд, — строго произнес этот зануда, и надменно взглянул на растрепанную блондинку, чья форма была слегка помята. — Что на этот раз? Снова переводили Генрюсая Ямамото через дорогу? По классу прошелся смешок. — Пф, мелко стелите, Идзума-сенсей, — нагло усмехнулась Саймей. — То был оживленный перекресток с кучей телег. Лошади, скрип колес, все такое. К тому же, я не могла отказать самому генералу. Я еще хочу жить, — издевательским тоном произнесла Хисаги. Одноклассники вновь захихикали, но Идзума-сенсей бросил на них строгий взгляд и все тут же замолчали, давясь смехом. Преподаватель смерил строптивую ученицу надменным взглядом и, решив, что перепалка с ней лишь отнимает время и силы, велел ей вытягивать свой билет. Хисаги подошла к преподавательскому столу и начала тянуть время, играя в считалочки, но оставшись недовольна результатом, вновь начала читать детский стишок, на что мужчина зло схватил первый попавшийся билет, сунув ей в руки, велев немедленно приступить к написанию экзамена. — Если я плохо напишу, это будет ваша вина, — обиженно произнесла Саймей, копошась возле его стола. — Потому что не я его выбирала. Так что имейте в виду! — Сядьте на свое место! — с нескрываемым раздражением процедил преподаватель и зло опустился на свой стул. Хисаги чинно села за парту и начала медленно-медленно раскладывать на столе кисть, тушь, долго приглаживала бумагу под все более и более разъяренно сопение преподавателя, что не отрываясь следил за ней. — Вы собираетесь приступать или нет?! — рявкнул мужчина, первые ряды вздрогнули. Саймей фыркнула и принялась читать билет. «Сколько шинигами какого отряда пали в великом бою на пустынной равнине? В каком году это произошло? Сколько пустых было повержено и скольким удалось бежать в Хуэко Мундо? » Хисаги мысленно застонала и взмолилась королю духов, более тупых и ненужных вопросов она еще нигде не встречала. Вся надежда была лишь на то, что все пройдет как надо. И вдруг, из-под преподавательского стола появился серебристо-зеленоватый хвостик змеи. Саймей самодовольно усмехнулась и оглянулась на одноклассников, ждавшие от нее хоть какого-нибудь сигнала. Взгляд остановился на красивом высоком брюнете, что также как и остальные, пристально смотрел на нее, и это придало ей уверенности, ведь на нее обратил внимание такой красавчик. Ах, Ооцуки Надзима. Большая часть девушек в Академии сходят по нему с ума, даже старшие курсы. Ну оно и неудивительно. Ооцуки имеет репутацию молчаливого, холодного, но очень порядочного и умного парня, что не подпускает к себе никого, кроме своего лучшего друга Кацухиро, который славился на всю Академию своим безбашенным, веселым темпераментом, и являлся полной его противоположностью. Хисаги набрала побольше воздуха в легких. — ЗМЕЯ! — со всей мочи завопила Саймей, преподаватель испуганно подскочил на стуле от неожиданности. — Змея! Змея! Там змея! Ааааааа! — девушка истерично замахала руками и с ногами запрыгнула на свою парту. Долго ждать не пришлось. Остальные девушки, кто всерьез, а кто за компанию, подхватили ее вопли. Идзума-сенсей в немом шоке смотрел на этот хаос, кто-то рыдал навзрыд, многие беспорядочно носились туда-сюда по классу с криками: «Где она?» По выпрыгнувшему из окна парню можно было увидеть степень его любви к истории. Саймей надеялась, что он не сломал себе ноги. — Что за балаган вы здесь устроили?! — зло крикнул преподаватель, ударяя кулаком по столу. — А ну молчать! — Нашла! — закричала Саймей, тыкая пальцем в мужчину, тот аж опешил от такой наглости. — Идзума-сенсей, не двигайтесь! Я спасу вас! — самоотверженно завопила Хисаги и вытянула руку в его сторону. — Чт… — мужчина еле успел отскочить от стола, который вспыхнул в мгновение ока. Едкий дым повалил в класс, моментально заполняя его. Идзума испуганно сглотнул, с ужасом глядя на Хисаги, что спешно сметала с парты свои вещи в сумку. Он слышал про то, что она была лучшей на курсе в практике кидо, но чтобы настолько… Он даже не увидел, как она сформировала шар алого пламени, все произошло в считанные секунды. Теперь понятно, почему ее перевели из обычного в продвинутый класс… Ученики начали кашлять, сработала пожарная система, раздался оглушительный звонок. Толпа ломанулась к двери, снося ее. Идзума-сенсей не успел сообразить, как на него сверху полилась ледяная вода. Мужчина ошарашено взглянул себе под ноги и увидел крошечную, безобидную зеленоватую змейку, размером чуть больше ладони, что юркнула обратно под стол, прячась от воды. — ХИСАГИ! Академия содрогнулась от истошного вопля преподавателя, а хихикающие ученики счастливо выбежали во двор, окружив свою спасительницу. — Ты гений! — Чокнутая… — А как же домашнее задание… — Заткнись, Широяма! — кому-то дали по шее. — Ты спасла нас! — на шею кинулась хрупкая, миловидная брюнетка с длинной черной косой и пышной челкой, закрывающей лоб. Асами, кажется. Она отстранилась от Саймей, счастливо глядя на нее своими блестящими синими глазами. — А пойдемте, отметим это! Ооцуки угощает! — девушка хихикнула и игриво блеснула глазами. Аристократ за ее спиной устало вздохнул. — Мне даже интересно, на что ты тратишь деньги отца, если все время плачу я? — Ну-ну, не злись, братик. Обещаю, в следующий раз я заплачу, — девушка весело подхватила замешкавшуюся Саймей под руку и вприпрыжку повела ее и остальных отмечать успешно сорванный экзамен. Хисаги еще раз оглянулась на аристократа, что не сводил с нее пристального взгляда и тут же поспешно отвернулась. Его глаза были точно такого же цвета, как у Асами. И только сейчас она заметила, как сильно эти двое похожи друг на друга, будто близнецы.***
— Я слышал, Идзикава Надзима уничтожил все документы, любое упоминание о ней, после ее смерти. Говорят, он был настолько подавлен, что перестал выходить из дома, — задумчиво произнес Кучики. — Ха, — Саймей усмехнулась, протягивая руку за очередным странным печеньем, оно оказалось удивительно вкусным, несмотря на свой кошмарный внешний вид. — Вы будете неприятно удивлены.***
— Не смей больше подходить к ней! Даже смотреть в ее сторону, руконгайское отродье… — Как будто ты можешь запретить нам… Удар. Саймей испуганно остановилась. Она как раз шла из библиотеки, когда услышала ругань и звуки борьбы. Девушка осторожно выглянула из-за стены общежития Академии, и ее глаза опасно сузились. Увиденное разозлило ее настолько, что Хисаги бросила свои учебники и стремительным шагом направилась во двор. Двое студентов стояли и смотрели, как третий ожесточенно наносит удары лежащему на земле пятикурснику со шрамом на лице, что отчаянно закрывал свою голову руками. — Не надо! Прошу! — заскулил побитый парень, но его оппонент явно не собирался останавливаться. — А ну прекрати! — строго крикнула Саймей, зло сверля спину высокого брюнета, чья рука замерла в воздухе. Он повернулся к ней, и Хисаги с изумлением узнала брата своей подруги Асами. — Не лезь, — его глаза недобро блеснули и парень четким отработанным движением, ударил закричавшего студента в ухо. Саймей схватила Ооцуки за плечо и, резко развернув, со всей силы ударила его в лицо. Голова аристократа мотнулась назад, и парень упал на спину, прикрывая рукой окровавленный нос. Его сообщники ошеломленно посмотрели на разъяренную блондинку, в чьих глазах читалась жажда убивать, и кинулись прочь, не желая быть отчисленными за драку с девушкой. Хисаги поправила белое шихакушо и протянула руку свернувшимся калачиком парню. — Ты как? — она помогла ему встать и, кинув презрительный взгляд на молчащего Ооцуки, что неотрывно следил за ней, удалилась прочь, придерживая прихрамывающего студента под руку.***
Саймей и Асами сидели в столовой, оживленно обсуждали платья и прически, которые обязательно сделают на выпускной третьего курса, как к ним вдруг подошел Ооцуки и, смерив Хисаги пристальным холодным взглядом, попросил свою сестру оставить их наедине. Асами удивленно округлила глаза, но решила не перечить брату и упорхнула трепать языком в компанию девочек за соседним столиком. Саймей подняла голову, все же Надзима был невероятно высок, и насмешливо взглянула на донельзя серьезное лицо аристократа, на котором не было ни следа вчерашней драки. Жаль, она хотела бы посмотреть на результат своей «работы». Но видимо у благородных слишком продвинутые семейные врачи. — Что, пришел угрожать своим богатеньким папочкой и опасными связями? — с усмешкой спросила Хисаги, непринужденно отпивая воды из стаканчика. — Давай встречаться. Саймей выплюнула воду на синие хакама Ооцуки и, поперхнувшись, закашлялась. — Че.го? — просипела девушка, с ужасом глядя на этого ненормального, и колотя себя по груди. — Ты будешь моей девушкой? — невозмутимым тоном повторил студент, не сводя с нее своих глубоких синих глаз. — С ума сошел?! — ошеломленно спросила Саймей. Ну не может быть так, чтобы первый красавчик на деревне, покладистый и хороший мальчик, что учился лишь на одни пятерки, заинтересовался такой разгильдяйкой как она. Надзима тяжело вздохнул, на секунду прикрыв глаза. Его пальцы, сжатые в кулак, слегка подрагивали. Видимо парень сильно нервничал и с трудом набрался смелости, чтобы подойти к ней и заговорить. — Ты первая, кто смог удивить меня за последние годы, — спокойным, ровным тоном сообщил он, серьезно глядя на нее сверху вниз. Интересно, он хоть когда-нибудь улыбается? Странный он. — Рада, что сыграла столь важную роль в твоей жизни, — усмехнулась девушка и шутливо присела в реверансе. — Знаешь, твой удар… — аристократ смутился и слегка покраснел, чем ввел Хисаги в еще больший ступор. — Он вернул меня в реальность, возможно это именно то, чего мне не хватало все это время. — Он вновь поднял на нее синие глаза. — И я понял, что влюбился в тебя. Челюсть Саймей приземлилась в районе пола. Теперь она поняла, почему Ооцуки всегда молчал. Потому что он явно неадекватен!!! Псих-одиночка! Таким самое место в подземных камерах второго отряда. Как его вообще пустили сюда, где люди ходят?! — Эээ… — Хисаги ошарашено смотрела на него, пытаясь переварить полученную информацию… — Если тебе нужно время подумать, — безэмоциональным тоном продолжил он, в упор глядя на нее, — то я даю тебе его до завтра. Жду твой ответ вечером, — парень развернулся и пошел прочь, даже не давая Саймей возможности возразить. — Что происходит?! — Хисаги схватилась за свою голову и повернулась к ошарашенной группе одноклассниц, что также как она, подбирали свои челюсти с пола. Да, в тот день Ооцуки удивил всех.***
— Ты готова дать ответ? — он застал ее в библиотеке, когда она складывала учебники в сумку. Саймей вздрогнула и, нацепив на лицо насмешливое выражение лица, повернулась к парню, что внимательно смотрел на нее. — Пф, какой ответ? — Хисаги повесила сумку на плечо и подошла к стеллажам, раскладывая оставшиеся учебники по полкам. Ооцуки двинулся вслед за ней. — Я не встречаюсь с трусами, которые нападают втроем на беззащитного человека. Надзима тяжело вздохнул и облокотился спиной о соседний стеллаж, сунув руки в карманы. — Я так и знал, что ты все неправильно поймешь, — его голос погрустнел. Парень опустил голову и печально взглянул себе под ноги. Саймей удивленно обернулась и застыла, увидев полный горечи взгляд. Ооцуки, словно услышав ее мысли, медленно поднял на нее свои глубокие темно-синие глаза и Саймей вздрогнула. Его взгляд был очень тяжелым и несчастным, будто над парнем довлело все бремя этого мира. Он был буквально пронизан болью. Но с чего вдруг?! Он богат, хорошо учится, у него полная семья, так почему у него такой несчастный взгляд? Хисаги ощутила, как что-то неприятное заворочалось в ее душе. От этого парня исходила странная аура, и Саймей не могла распознать, какие именно чувства он вызывает в ней. — Этот придурок преследовал Асами, — раздался его тихий грустный голос. — И однажды дошло до того, что он начал ее лапать прямо в коридоре. Она рассказала мне об этом, и я попросил своих друзей присмотреть за мной, потому что я боялся, что не сдержусь и просто убью его… Саймей удивленно взглянула на парня, открыв его для себя с новой стороны. И стыдливо опустила глаза. — Прости, я не знала… — в который раз она мысленно пообещала себе не вмешиваться в чужие дела и не быть в каждой бочке затычкой. А теперь, этот странный Ооцуки стоит и оправдывается перед ней. Будто ему важно, чтобы она не думала о нем плохо. — Да ничего, — парень слабо улыбнулся, вышло очень мило и как-то по-доброму. Он был гораздо симпатичнее, чем оказалось на первый взгляд. Улыбка определенно украшала его. — Признаться, я восхищен твоей самоотверженностью. Ты кинулась на помощь человеку в беде не раздумывая. Таких девушек сейчас редко встретишь… Их почти нет. Хисаги смущенно потупила взгляд, ей очень редко кто делал комплименты. В основном все считали ее сумасшедшей, крикливой особой, что постоянно срывает уроки и влипает в неприятные истории. — Спасибо, конечно… Но, это моя будущая профессия… Я хочу попасть в четвертый отряд. — Серьезно? — удивленно вскинул брови парень. — Никогда бы не подумал, что такая как ты… ну то есть, ты же такая… Саймей нахмурила брови, и парень выставил руки в защитном жесте, смущенно улыбаясь. — Прости, я не то имел ввиду… Но почему именно четвертый? У тебя очень высокий уровень реацу, и ты могла бы с легкостью стать офицером в каком-нибудь боевом отряде сразу после выпуска. Хисаги потупила свой взгляд, ее глаза погрустнели. — Я хочу лечить людей, — тихо произнесла она, прижимая к груди учебник по кидо. Парень понимающе кивнул, с его губ не сходила добрая светлая улыбка. — Я уверен, у тебя все получится. После выпуска ты определенно получишь офицерское звание. Саймей тихо засмеялась, прикладывая кулак ко рту. — Ну это вряд ли. Нужно очень много тренироваться, чтобы достичь офицерского звания, а я не очень сильна в поступи и рукопашном бою. — Мой нос с тобой не согласится, — усмехнулся парень, и они оба засмеялись. Повисла неловкая пауза. — А ты? — решила разрулить ситуацию Саймей. — В какой отряд ты хочешь попасть? Парень неопределенно пожал плечами. — Какой отряд выберет Асами — туда пойду и я. Мне без разницы, если честно, — он вновь улыбнулся. Хисаги удивленно вскинула брови. — Ты всегда следуешь за ней? Разве ты не старше? — Да, на три года. Я, если честно, и в академию поступать не хотел. Но когда Асами подросла и захотела поступить сюда, мне пришлось последовать за ней. Я не мог оставить ее одну. Она слишком наивна и беспечна. — Это точно, — усмехнулась Саймей. — Ты так заботишься о ней… — Она — все, что у меня есть…***
Саймей распахнула двери, собираясь в грубой форме выгнать непрошенных гостей, что вырвали ее из мира сладких снов, но все слова застряли у нее в горле, когда она увидела кто стоит на пороге. Одежда Ооцуки была залита кровью, парень тяжело дышал и еле стоял на ногах. Его придерживала до смерти перепуганная Асами. — Саймей, — хрипло произнес Надзима разбитыми в кровь губами. — Можно Асами поживет некоторое время у тебя? — парень прикрыл глаза и сглотнул, сильнее сжимая ладонь своей сестры, что жалась к нему, словно потерянный щенок. — Ко… конечно, — опешила Хисаги, пропуская в свою комнату друзей. — Что произошло?! — Саймей помогла Ооцуки сесть и подложила под его спину подушки. Девушка кинулась к своей аптечке, доставая оттуда бинты и лекарства. — Папа снова вышел из себя… — горько произнесла Асами, с жалостью глядя на своего брата, на котором почти не осталось живого места. — В этом семестре Ооцуки стал вторым по успеваемости, уступив студенту из руконгая, и отец сказал, что он позорит наш род… — Ооцуки, — серьезно произнесла Саймей, легко касаясь ладонями его лица. Парень поморщился от боли. — Тебе срочно нужно в лазарет. У тебя очень серьезные раны. — Нет, — парень сжал ее ладонь своей рукой и с болью посмотрел в ее глаза. — Если там узнают, что произошло, отец убьет нас. Мы не должны порочить его имя… — прошептал Надзима и вновь закрыл глаза, проваливаясь в пустоту.***
— Тогда-то я и влюбилась в него, — горько усмехнулась Саймей и поморщилась, будто съела лимон. Капитан внимательно слушал ее, не перебивая и не задавая лишних вопросов. — Только теперь я понимаю, что это была не любовь, а жалость… Я думала, что смогу спасти его. Что рядом со мной он снова начнет радоваться жизни и забудет обо всех своих проблемах. Что он перестанет решать проблемы кулаками, обижая тех, кто слабее его. Я была невероятно горда собой и чувствовала себя настоящим героем, великим спасителем… А на деле оказалась просто дурой… Ему никогда не нужна была моя помощь… — Никогда бы не подумал, что Идзикава Надзима способен поднять руку на собственных детей… — произнес Кучики, переваривая полученную информацию. — У него всегда была безупречная репутация. Саймей усмехнулась и горько вздохнула, поджав колени к груди и обняв себя руками. — Никто не знает наверняка, что происходит за закрытыми дверьми других семей. Внешне неблагополучная и склочная семья может оказаться очень счастливой в своем домашнем кругу, а такие вот «примеры для подражания» могу оказаться хуже любого монстра.***
— Асами-тян! — раздался звонкий веселый голос. Друзья обернулись и увидели несущегося к ним голубоглазого блондина, что радостно махал им рукой, улыбаясь во все тридцать два зуба. — Чего это он такой радостный? — буркнула Саймей, щурясь от солнца и приподнимаясь на локтях. Они втроем, она, Ооцуки и Асами, лежали на зеленой траве на берегу озера и наслаждались последними днями в Академии. Через неделю они выпустятся и станут шинигами, их жизнь круто изменится. Шестой курс практически подошел к своему завершению. — Асами-тян! — счастливо воскликнул блондин, плюхаясь возле удивленной девушки. — У меня просто очешуительные новости! — И какие же? — мило улыбнулась брюнетка, поправляя свою длинную челку, что почти закрывала глаза. — Наши родители дали согласие на брак! — счастливо воскликнул юноша, чуть ли не подпрыгивая на месте. — Разве не здорово?! — А?! — девушка изумленно захлопала длинными ресницами и нервно улыбнулась. — А…да… Здорово… Я рада… — О, поздравляю, Каменаши, — усмехнулась Саймей, похлопав его по плечу. — Сбылась твоя мечта. — И не говори! Наконец-то Асами-тян станет моей! Я сам поверить не могу! — парень все еще пытался отдышаться после быстрого бега, его глаза сияли. — А ты? Не рад что ли, Ооцуки?! — блондин пнул задумавшегося брюнета, чьи глаза равнодушно скользили по синему небу. — Мы даже можем сыграть обе свадьбы в один день. Представляешь как круто будет?! Все детство провели вместе и свадьбу сыграем тоже вместе. — Такое чувство, будто ты хочешь жениться на нем, а не на Асами, — хихикнула Саймей и Ооцуки усмехнулся. — Поздравляю, — сухо отозвался аристократ, даже не повернув головы в сторону лучшего друга. — Что-то ты не очень рад, — прищурился Кацухиро. — Неужели я тебе не нравлюсь? — и парень весело набросился на друга с кулаками, чтобы хоть немного растормошить его. — А ты? — Саймей повернулась к притихшей Асами, что как-то странно смотрела на водную гладь озера, обнимая себя руками. — Чего такой понурый вид? Разве ты не счастлива? — Я… — девушка вздрогнула и кинула быстрый взгляд на своего жениха, что гонялся по всему полю за Ооцуки, который всего лишь хотел уединения и покоя. — Я люблю другого… Глаза Саймей удивленно расширились. — Кого? — ошеломленно спросила Хисаги, оглушенная такой внезапной новостью. — Ты его не знаешь, — передернула плечами девушка и опустила голову в колени. Хисаги замерла, не зная что сказать и ободряюще погладила подругу по спине. — Скажи Кацухиро, что любишь другого… Я думаю, он поймет… — Нет… Никто не поймет… — прошептала девушка и вдруг всхлипнула. — Почему? — осторожно спросила Хисаги, обнимая подругу сзади. Асами повернулась к ней и крепко-крепко обняла ее в ответ, словно искала защиты, она вся дрожала. — Он руконгаец… — выдохнула Асами и зажмурилась. По ее щекам потекли слезы. — Моя семья никогда не примет его. Никогда… — Но подожди… Меня же они приняли, — убежденно заговорила Саймей, гладя ее по спине, — значит, и твой выбор одобрят. Не плачь, глупая, — Хисаги нежно отстранила подругу от себя и ласково убрала прядь ее черных волос за ухо. — Нет, — Асами сглотнула и подняла полные слез глаза на Саймей, — ты — другое дело… Ты станешь шинигами и займешь высокий пост. А у Юи нет духовной силы… Он обычная душа… Саймей открыла рот, не зная что сказать. — Мои родители проклянут меня… — Подожди, — перебила ее Хисаги. — А Ооцуки знает? — Да… — Серьезно?! — воскликнула Саймей, чуть ли не подскакивая на месте, — и ничего не рассказал мне?! Поэтому он такой отстраненный ходит в последнее время?! Асами опустила голову. — Он скрыл это от отца, но он очень зол на меня… Сама понимаешь, если отец узнает, что наследница его клана встречается с простолюдином, он убьет меня… — Да брось, ты преувеличиваешь… — Я беременна, Саймей…***
— Признаться, я думал, Надзима имел ввиду тебя, когда сказал, что презирает законы, не позволяющие жениться на обычных душах… — задумчиво произнес капитан, вспоминая свой бой с Ооцуки и те слова, что он сказал ему в порыве гнева. — Я же говорила, что это никак не связано со мной, — вздохнула Саймей, разглядывая роспись на чашке. — Вам еще не наскучил мой рассказ? — спросила девушка, разглядывая его красивое лицо и думая о том, что у них могли бы быть довольно красивые дети. Кучики поднял на нее свои темно-серые глаза, и Саймей в ужасе отвела свой взгляд в сторону. Еще не хватало, чтобы он увидел, как она покраснела, и догадался, что ее мысли свернули совершенно не туда.***
Раздался настойчивый стук в дверь. — Саймей, — сорванный хриплый голос жалобно всхлипнул, человек заколотил по двери с новой силой. — Саймей! Хисаги резко проснулась и, сдернув одеяло, побежала к двери. Распахнув ее, она увидела побитую, израненную Асами, что еле стояла на ногах. Ее темно-серая юката, в которой она бежала в руконгай была вся порвана и висела клочьями. Увидев ошеломленную Саймей, Асами зарыдала и кинулась ей на шею, обнимая так крепко, словно только она могла защитить ее. — Что… Что случилось? — испуганно прошептала Хисаги. На сердце похолодело. — Он убил его… — прохрипела Асами, слезы покатились из ее глаз. — Ооцуки убил моего Юи. Саймей показалось, будто ее ударили в грудь тупым предметом. — Что? Асами отстранилась от Саймей и посмотрела на нее своими пронзительными шинигами глазами, в которых стояла такая боль, что Хисаги невольно стало не по себе. — Он был в ярости… — прохрипела девушка, смахивая окровавленной ладонью слезы со своей щеки. — Это он с тобой сделал? — дрогнувшим голосом спросила Саймей, смотря на кровоподтеки и ссадины на лице подруги, на ее изрезанные руки и порванную в неприличных местах одежду. Асами отрицательно замотала головой и зарыдала с новой силой. — Кацухиро… — девушка уронила голову в руки и бессильно заплакала. Саймей сглотнула, ощущая, как в ее сердце медленно разгорается ярость. — Ооцуки рассказал ему, что я собираюсь бежать в Руконгай с Юи. Каменаши поджидал меня там же. Он схватил меня и уволок подальше, чтобы я не видела… А потом… потом… он… — девушка всхлипнула и у нее началась настоящая истерика. Хисаги пыталась успокоить ее, но Асами билась в ее руках и кричала, что покончит со своей жизнью. Саймей сглотнула и, хладнокровно отстранив от себя Асами, медленно встала с кровати и взяла в руки свой занпакто. — Идем…***
— Если честно, я бы не хотела рассказывать, что было дальше… — Саймей нервно передернула плечами. — Мне кажется, ты собираешься скрыть самое важное из всего того, что я услышал, — тихим спокойным голосом отозвался Бьякуя. — На самом деле нет… Эта история лишена каких-то важных деталей, которые помогли бы вам в борьбе против Ооцуки. Это всего лишь часть моей жизни. Я не знаю, что там произошло на самом деле, я могу судить только со слов Асами. — Ты не доверяешь ее словам? Хисаги тяжело вздохнула и слабо улыбнулась. — Доверяю, конечно… Просто… Это так странно. Ооцуки был не против ее связи с руконгайцем, а затем собственноручно убил его. Вы не находите это странным? Все же он не был тогда сумасшедшим… — Что было дальше? Саймей уронила голову на руки и запустила свои пальцы в волосы. — Я была в ярости… — прошептала девушка, закрывая глаза. — Каменаши всегда казался мне хорошим, добрым парнем. Но то, что он сделал с Асами… Я не могла простить ему этого. В моей груди бурлила такая ненависть… Я думала, что убью его. Но вовремя остановилась. Я приволокла его к Асами, чтобы он молил ее о пощаде… А затем, я бросила его тело в поместье Надзима, чтобы отец Асами увидел, за кого он собирался выдать свою дочь. Но все обернулось совсем не так, как мы ожидали…***
Ооцуки застыл, глядя на окровавленное, изуродованное тело своего друга. Глава клана Надзима, статный поджарый мужчина лет сорока, в чьих руках еще сохранилась былая мощь, хладнокровно посмотрел со скулящего на земле парня, что прижимал свои руки к окровавленному причинному месту и перевел свой взгляд на дочь, что пряталась за его будущей невесткой. На лице и одежде Хисаги были брызги крови. — Что это значит, Саймей? — холодно спросил Идзикава Надзима, наблюдая, как с меча невестки на землю медленно стекает темно-алая кровь. — Отец! — из-за спины Хисаги выбежала Асами, ее руки тоже были в крови, и рухнула перед отцом на колени, в ее обезумевших от горя глазах стояли слезы. — Он… Он… — девушка вытянула дрожащую руку в сторону потерявшего сознание Каменаши и с отчаянием посмотрела на отца. — Он изнасиловал меня. — Девушка зажала губу и зарыдала с удвоенной силой. Старик опешил, а затем в его глазах зажглась ярость. — Ты опозорила мой дом… — с ненавистью прошептал Идзикава, глядя на заливающуюся слезами дочь, что тут же замерла от услышанных слов. — Ты позволила этому случится, опорочила мое имя… — Да что вы такое говорите?! — ошеломленно воскликнула Саймей, чувствуя, как сжалось ее сердце. — Виноват этот ублюдок! Только он! — она ткнула мечом в сторону Каменаши. Но глава клана Надзима словно не слышал ее, продолжая прожигать свою дочь ненавистным взглядом. — Ооцуки… — парень вздрогнул от этого опасного шепота. — Убей ее. Аристократ шокировано посмотрел на своего отца, не в силах сдвинуться с места. — Отец… — Ты больше не имеешь права называться моей дочерью, — продолжил Идзикава, с презрением глядя на нее. — Если бы ты вела себя достойно, этого бы никогда не произошло. Ты сама, своим поведением спровоцировала мужчину и вот результат. Я больше не желаю иметь с тобой ничего общего. Ты опозорила наш род, опорочила наше имя. И я проклинаю тот день, когда ты появилась на свет! — яростно взревел глава клана, и Асами испуганно вздрогнула, шокировано смотря куда-то сквозь пространство. По ее щекам медленно текли слезы, но она словно их не замечала. — Да как вы можете… — ошеломленно прошептала Хисаги, прикладывая окровавленные руки ко рту. — Я не позволю тебе позорить наш дом, — старик сжал кулаки. Они тряслись от ярости. — Я сотру твое существование с лица Общества Душ. Никто никогда не вспомнит о тебе. Ооцуки! Парень вздрогнул и покорно сделал шаг вниз по лестнице. Саймей замотала головой, не веря в происходящее. Внутри все похолодело. Неужели все это происходит наяву?! Асами кинулась к ней и спряталась за ее спину, крепко вцепившись окровавленными руками в ее форму. Надзима медленно вытащил свой меч из ножен и сделал еще один шаг. Саймей попятилась, направляя свой меч против того, кого она любила. — Отойди от нее, — бесцветным голосом прошептал Ооцуки, медленно надвигаясь на них и бросая ошарашенный взгляд на своего истекающего кровью друга. Его темно-синие глаза были пронизаны болью. Казалось, будто Надзима находится на грани безумия. — Ооцуки, — Саймей испуганно попятилась, — что же ты творишь?! Это же твоя сестра! Твоя Асами! — отчаянно воскликнула она. Рука, держащая меч дрожала. Принцесса клана Надзима вся сжалась за ее спиной. Надзима вздрогнул и на секунду остановился. — Я сказал… Отойди от нее. — Он поднял на Саймей холодные синие глаза, и Хисаги дернулась, увидев в них лишь пустоту. — Асами, беги! — что есть силы завопила Хисаги. Надзима ушел в шунпо и она еле успела отбить его удар. Второй удар пришелся сверху. Ооцуки бил не в полную силу, боясь навредить своей невесте. Надзима вдруг резко ударил Саймей рукоятью занпакто в живот, выбивая весь воздух их легких. Перед глазами все потемнело, и Хисаги рухнула на землю, хватая ртом воздух. Все было смазано и кружилось, но она видела, как Ооцуки, исчезнув в шунпо, появился перед напуганной и дрожащей Асами, занося над ее головой меч. — Нет… — прошептала Саймей, сжимая пальцами землю. Ее сердце сжалось от боли. — Нет! — Хисаги из последних сил кинулась к Асами, крепко обняла ее и вдруг почувствовала острую, режущую боль в спине. Горячая кровь хлынула вниз, заливая форму Академии, а перед глазами все потемнело.***
— Когда я очнулась, мне сказали, что меня принес Ооцуки. Он потребовал, чтобы мной занялась капитан Унохана лично, говорят, он отвалил лазарету баснословную сумму для этого… — Саймей горько усмехнулась, вытирая бежавшие по щекам слезы. — Он приходил ко мне, а я не могла даже пошевелиться и сказать как сильно ненавижу его… Все эти годы он пытался оправдаться, говорил всякую невразумительную чушь, что должен был это сделать, говорил, что любит, но какое оправдание может быть для человека, что хладнокровно убил свою собственную сестру?! Как он вообще мог поднять на нее руку?! — Хисаги заметила, как капитан Кучики отвел свой взгляд в сторону, но истолковала это по-своему, решив, что капитан ошарашен этой историей. — Иногда долг перед семьей, или законом, требует от нас перешагнуть через собственные чувства, — ледяным тоном отозвался Бьякуя. — Я уверена, что вы бы никогда так не поступили с Рукией, — Саймей покачала головой. Кучики едва заметно сжал фарфоровую чашку, его костяшки побелели. — С чего такая уверенность? — поинтересовался капитан, поднимая на Хисаги тяжелый, потемневший взгляд. — Вы другой, не такой как Ооцуки, — тихо произнесла Хисаги, покачиваясь из стороны в сторону. — У вас… живые глаза. А у него какой-то пустой, мертвый взгляд. Тьма в его душе разрослась до таких размеров, что в ней уже нет места чему-то светлому, — глухим голосом отозвалась Хисаги, задумчиво опуская подбородок на колени. — А в вас очень много добра, хоть вы и стараетесь этого не показывать. Так что, вы хоть и навели бы страху на всех окружающих, но руку бы не подняли на того, кто вам дорог. Кучики так и застыл от ее слов, не в силах сказать этой доверчивой женщине, как сильно она ошибается. Если бы в тот момент Куросаки Ичиго не появился на эшафоте, он бы и пальцем не пошевелил, чтобы воспрепятствовать казни Рукии. Все эти годы, день за днем он корил себя за этот недостойный, низкий поступок и благодарил короля душ за то, что он послал ему этого нахального рыжего ублюдка. Вдруг, в саду послышался какой-то шум и ругань. Судя по всему, кто-то дрался. Кучики тихо процедил какое-то неприличное ругательство, чем ввел ошеломленную Саймей в ступор. А следом, деревянные седзи резко распахнулись. — Йо, Бьякуя, — раздался громкий, самодовольный голос. Хисаги испуганно вскрикнула, подскочив на месте, и уронила чашку на татами. Кучики устало прикрыл глаза, едва сдерживая свое раздражение. — Слышал ты опять влип по полной? Я пришел тебя спасти, — в дверях комнаты, сияя наглой, самодовольной улыбкой появился рыжий шинигами с огромным мечом наперевес. Его хитрые карие глаза задорно блестели, а от самого молодого человека исходила такая аура уверенности, что она буквально сбивала с ног. — Ичиго Куросаки, — ледяным, донельзя раздраженным тоном процедил Бьякуя, поднимая на него опасный, потемневший взгляд.