К чему стремится твоя душа

Ее грубо бросили на землю, которую покрывали мелкие камушки и сухие ветки. Они очень больно впивались в ее тело даже сквозь одеяло. После такой «прогулки» Хисаги жутко тошнило, перед глазами все вертелось и крутилось, стоило их закрыть. Одно дело, когда ты кувыркаешься в бою или на тренировке, все время стабилизируя свое положение в пространстве, другое дело, когда тебя швыряет из стороны в сторону непрерывно, создавая эффект укачивания. Саймей с ужасом ждала, что же будет дальше. Сможет ли она вырваться и сбежать и что вообще нужно этим похитителям? Может, это соратники пятого офицера из седьмого отряда?! Ведь она все еще должна ему денег за проигрыш в карты… Но он вряд ли опустился бы до такого… Вдруг, ее очень больно пнули ногой в живот, отчего Саймей скрутилась калачиком, и резко выбросили ее из одеяла, девушка покатилась по земле. Лицо неприятно царапнули сухие ветки, и Хисаги зажмурилась, чтобы уберечь глаза. Руки крепко были связаны за спиной, поэтому она не сразу смогла поднять голову. Но когда попыталась, на нее тут же больно наступила чья-то нога. Саймей показалось, что ее виски сдавливают в тисках. Девушка зажмурилась и стиснула зубы, не издавая ни звука. — Наконец-то я поквитаюсь с тобой, — все сильнее нажимая на висок, проговорил чей-то раздраженный шепот и в следующую секунду человек убрал ногу, чтобы через мгновение пнуть ее в спину, невольно заставляя выгнуться. — Вставай, — вновь послышался брезгливый тон. Хисаги презрительно усмехнулась, ощущая как все сжалось внутри от боли, и уткнулась лбом в сухую, еще теплую после дня, шероховатую землю. Она пахла хвоей. Видимо, здесь неподалеку растут кедры. — Мне и так хорошо, — пытаясь сделать свой голос как можно более равнодушным отозвалась девушка, за что тут же получила пинок в грудь. В глазах потемнело от пронзающей боли, внутри снова все сжалось в тугой комок. Ей казалось, будто сквозь нее протянули один оголенный нерв. Дышать она смогла лишь через пару мгновений. — Поднимите ее, — приказал голос, Хисаги тут же схватили под руки и поставили на колени, больно сжимая тонкими пальцами подбородок, заставляя тем самым смотреть вверх. Длинные ногти одной из нападавших впивались в ее щеки, и Саймей невольно поморщилась, слишком уж близко эти «коготки» находились от ее глаз. Тупая боль от удара все еще отдавалась в ее теле, но зато теперь она могла во всей красе разглядеть фигуру перед собой, скрытую черным длинным плащом и бело-красной лисьей маской. — Я научу тебя покорности, грязная нищебродка, ты будешь до конца своих дней ползать передо мной на коленях и молить о прощении, потому что то, что я сделаю с тобой — навеки останется твоим клеймом! — голос в маске перестал шипеть, срываясь на истеричные нотки. В прорезях маски блеснули два обезумевших глаза. Кажется Саймей догадывается, кто может скрываться за этой маской. Да и маникюр указывал на то, что девушки явно не привыкли хвататься за меч. Один из соучастников, что держал ее слева под руку, вздрогнул, и Хисаги поняла, что этот человек очень боится своего предводителя. Пальцы нервно сжали руку Саймей. Девушка усмехнулась. Надо же… Что делает с людьми страх… Численно — они превосходят эту садистку и вполне могли бы тихо закопать в лесу, но нет… Одержимые страхом, они повинуются ей и идут против своей воли, против своей природы. Когда люди начнут думать головой? Собственный внутренний голос в панике вопил, что она вот-вот умрет, но Саймей силой воли заткнула его, понимая что такой садистке как Кейко нельзя показывать даже толику испуга. Она не доставит ей такого удовольствия. — Какой интересный, однако, способ, — фыркнула Хисаги, попытавшись резко подняться с земли, но тут же получила мощную пощечину по лицу, упав обратно на колени. Человек, что держал ее, вздрогнул еще сильнее и слегка попятился. — Я не разрешала тебе открывать рот, вшивая псина! — страшным голосом закричала фигура и у Саймей не осталось сомнений. Этот голос навсегда врезался в ее память своими мерзкими писклявыми тонами. — Кейко, к чему это представление? — расплылась в улыбке Хисаги, поморщившись от вкуса крови на разбитых губах. Разоблаченная фигура застыла. — Могла бы просто вызвать меня на бой, - оскалилась Саймей. Она начала ощущать некий азарт от всего происходящего. Вкус собственной крови начал сводить ее с ума, пробуждая хищного зверя, мирно дремлющего внутри. В голову полезли совсем не те мысли, которые должны были там появиться. Другой бы на ее месте умолял Кейко прекратить, но страх лишь подстегивал Саймей и действовал как катализатор, заставляя действовать совершенно безумно. — Или десятый офицер боится проиграть тринадцатому офицеру? Может, твое звание просто куплено, как и вся твоя жизнь? — хихикнула Хисаги, смотря на Кейко загоревшимися каким-то безумием глазами. — Ах ты… мерзкое нищее отродье! — прошипела Кейко, избивая связанную девушку, которую крепко держали два человека. Вдруг, та что стояла справа не выдержала и бросила связанную Хисаги, убежав в лес. Саймей даже стало жаль девочку. Интересно, какая из трех подружек это была? Кстати, а где третья? Вдруг, в лесу раздался истошный вопль и звук падающего тела. Внутри Саймей все похолодело, губы пересохли. И только сейчас ей стало по-настоящему страшно. Кровь глухо застучала в висках, и Хисаги почувствовала как бешено заколотилось ее сердце. Видимо, Кейко совсем слетела с катушек, раз поручила одной из своих подруг убить остальных, кто не выдержит такого зрелища. Либо ты с Кейко, либо кормишь земляных червей. Да она отбитая на всю голову! И как она раньше не замечала, что у этой блондинки не все дома?! Кейко вдруг рассмеялась, запрокидывая голову назад. — Наивная дура, надеялась сбежать от меня, ах-ха-ха. Теперь ты понимаешь, что никто не уйдет отсюда живым, пока я не закончу с тобой, — наклоняясь все ближе к Саймей, прошептала девушка, а ее глаза горели сумасшедшим дьявольским пламенем. Да по ней психбольница плачет! Как ее вообще взяли в отряд?! Неужели капитана Кучики могли купить и дать место этой поехавшей за лишнюю горсть монет?! — А теперь… Кричи… Я хочу, чтобы ты кричала так громко, как только сможешь, — хищно оскалилась, прорезь в маске и в руке десятого офицера блеснул длинный кинжал. — Держи ее крепко, — скомандовала она своей подопечной и именно в этот момент Саймей призвала всю свою реяцу на помощь, чтобы сбежать. Но, ошейник для заключенных блокировал любой уровень, ведь он был рассчитан даже на капитанов. Почувствовав безысходность, и наконец, с ужасом осознав, что все это происходит именно с ней, а не с кем-то другим, адреналин вдруг хлынул по ее венам, наполняя невиданной силой все тело. Хисаги резко дернула головой, больно ударив держащую ее девушку в живот, тем самым вырываясь из захвата и, перекатившись по земле, попыталась встать на ноги, сбежать, но в спину прилетел увесистый пинок, и Саймей упала лицом в землю, ощущая скрежет песка на своих зубах. — Ты не сбежишь, подстилка, пока я сама этого тебе не позволю, — хищно прошептала Кейко, хватая Хисаги за волосы и запрокидывая ей голову. Саймей плюнула ей в лицо песок и, пока аристократка с воплем прочищала свои глаза, Хисаги ломанулась в лес, не разбирая дороги. Ветки больно хлестали ее по лицу, и сквозь выступившие слезы она плохо понимала, где находится. Но одно она знала точно: где-то там ее ожидает одна из убийц. Поэтому Хисаги сменила траекторию своего побега, решив сделать большой круг и выбежать чуть подальше от поляны, на которой ее избивали. Она бежала и спешно думала, как ей снять чертов ошейник, черная нить которого крепко связывала ей руки. Поможет ли механическое воздействие? Саймей спряталась за ближайшее дерево, внимательно вслушиваясь в звуки погони, судорожно попыталась перетереть эту нить о шершавую и грубую кору дерева. Но, конечно же это ни к чему не привело. Разработчики этого ошейника позаботились о том, чтобы преступник не мог вырваться на свободу. Да и вообще как она могла подумать о таком глупом способе? но ведь, чем черт не шутит… Когда твоя жизнь на кону — любые способы хороши. Вдруг, все стихло. Саймей замерла, перестав даже дышать, умом понимая, что ее мучители где-то близко. Она вся превратилась в слух, готовая в любую минуту броситься бежать. И тут же одернула сама себя. Лучше сидеть и не высовываться. Совсем. Что она может сделать без возможности уйти в шунпо? Да ее нагонят за секунду и тут же прикончат. — Тебе все равно не уйти, — раздался совсем близко голос, тут же разнесшийся эхом. Хисаги усмехнулась и вскинула голову, смотря на великолепные яркие звезды. Они так красиво сияли, похожие на россыпь драгоценных бриллиантов, что на секунду она забыла обо всем. Как глупо все получается. Ужасно глупо! Шинигами должны умирать в бою, а не вот так... Из-за какой-то нелепой бабской разборки влететь так по-крупному... — Вот ты где, — пропел ласковый голос. Хисаги вздрогнула, но тут же усмехнулась: — Хреново ты играешь в прятки, Кейко. Я успела заснуть пару раз. Ее снова ударили по лицу. Перед глазами все стремительно закружилось. Неужели такая красивая девушка как Кейко завидует ее самой обычной внешности, раз столько раз ударила именно по лицу? Это даже льстило. — Бей сколько хочешь, — равнодушно отозвалась Саймей, — даже с таким лицом я красивее тебя, — Хисаги хихикнула, продолжая выводить из себя неуравновешенную истеричку, чем вызвала новый приступ бешенства у аристократки. — А. Ну. Закрой. Свой. Рот! — каждое слово она сопровождала смачным ударом. Хисаги уже давно перестала чувствовать боль. Теперь ей лишь хотелось, чтобы это все поскорее закончилось. Ее жутко клонило в сон. Она даже не услышала, как подоспела вторая соучастница и схватила ее за плечи, приподнимая над землей. В воздухе блеснул кинжал. — Сейчас я подправлю твое личико. И капитан Кучики больше никогда на тебя не взглянет! — радостно произнесла Кейко, приближаясь к Саймей. Она схватила ее тонкими пальцами за подбородок и крепко сжала. Так вот из-за чего все это. Ха. Смешно. Почему именно капитан Кучики? С ним у нее точно ничего быть не может. Но теперь, это звучало как вызов. И она решила это использовать, чтобы напоследок позлить эту дуру и не дать ей почувствовать себя победителем. — Уж поверь, я заберу его сердце даже в таком состоянии, — Хисаги широко улыбнулась разбитыми губами и в момент, когда до удара оставалось несколько секунд, резко отвернулась, чтобы удар не пришелся по глазам, вкладывая в это движение все свои силы, и почувствовала, как кинжал распорол ее щеку — горячая кровь хлынула на лицо.

*****

— Господин Кучики, мы рады приветствовать вас в нашем доме, — ухоженная немолодая женщина в ярко-красном кимоно, жена главы клана Шивон, учтиво поклонилась капитану шестого отряда и с мягкой улыбкой пригласила его войти в огромный светлый дом, по своему великолепию больше похожий на императорский дворец. Бьякуя сдержанно кивнул и вошел в дом, отмечая излишнюю роскошь, не присущую истинным самураям. Внутри было просторно и светло, но сама атмосфера вызывала неприятное чувство тяжести и утомления. Кучики всем своим нутром желал уйти отсюда как можно скорее. Но вовремя себя одернул, связывая свои неприятные ощущения с тем, что он просто не хотел впускать в свою жизнь новую женщину. Аристократ поприветствовал господина Таканори, главу клана Шивон, что сидел на небольшом возвышении в центре комнаты за длинным чайным столиком. Он был уже немолод, но еще полон сил. Его длинная темная борода с проседью спускалась до самой груди, а темные добрые глаза излучали спокойствие и мудрость, присущую людям с богатым жизненным опытом. Хозяин дома радостно улыбнулся и поспешно встал из-за стола, почтительно склонившись перед будущим зятем. — Я прошу прощения за столь поздний визит, надеюсь это не обременительно для вас? — учтиво спросил капитан шестого отряда скорее ради приличия. Дата и время встречи были давно согласованы и подстроены под его загруженный график, но этикет требовал соблюдения всех правил. Глава клана Шивон даже прислал официальное приглашение, хотя в нем совершенно не было нужды. Все давно было оговорено старейшинами кланов. — Нет-нет, что вы, — торопливо ответил немолодой мужчина, — мы всегда рады видеть в нашем доме столь почетного гостя. Надеюсь, вы останетесь довольны, господин Кучики. Прошу вас, располагайтесь, — Таканори еще раз поклонился Бьякуе и провел его к другому чайному столику, что стоял по правую руку от места, где до этого сидел глава клана. Когда все правила этикета были соблюдены, все учтивые вопросы заданы, и обе стороны убедились во взаимной благосклонности друг к другу, было решено познакомить жениха с будущей невестой. Жена главы клана поклонилась гостью и приказала служанкам позвать дочь. Спустя несколько минут за расписными бумажными дверьми послышалось легкое шуршание кимоно. Бьякуя не решался поднять голову и взглянуть даже на тень своей будущей жены, его сердце тяжело стучало в груди, отдаваясь где-то в горле, оно желало вырваться из грудной клетки и упорхнуть к той, кого он любил больше всего на свете. Почему в этом мире все должно быть так сложно? В этот момент он даже завидовал простым смертным, которые могли делать со своей жизнью все, что им вздумается. Как например Ичиго. Кучики завидовал его свободе, тому с какой легкостью он ломал все барьеры и устанавливал собственные правила. Почему он не может также? Бьякуя незаметно сжал дорогую ткань кимоно на своих коленях и с холодным непроницаемым лицом решительно поднял ничего не выражающие темно-серые глаза. Хозяйка дома вывела вперед скромную, ухоженную темноволосую красавицу в белоснежном кимоно, расшитом роскошными голубыми цветами и сердце Кучики на секунду замерло. Он придирчиво смотрел на дочь главы клана, пытаясь найти в ней хоть один изъян, который бы позволил бы ему отказаться от нее и тем самым продлить свою муку еще на некоторое время. Но ее мягкие черты лица, красиво очерченные тонкие губы, в уголках которых залегла едва заметная добрая улыбка, бархатные темные глаза, в которых плескалась умиротворенность и спокойствие, ее чистая светлая кожа, все в ней было безупречно. Словно искусно сделанная фарфоровая кукла. Сложную темную прическу украшали множество серебряных кандзаси и крошечные голубые цветы. Перед ним предстало само воплощение нежности и чистоты. Хитоми почтительно поклонилась и, сложив изящные белые руки перед собой, поприветствовала главу клана Кучики тихим мелодичным голосом. Бьякуя оценивающе взглянул на нее и понял, что эта девушка действительно станет ему идеальной женой. Утонченные движения, плавный поворот головы, кроткий взгляд теплых карих глаз, в которых таился глубокий ум и проницательность, великолепная осанка и нежные черты лица, как нельзя кстати подходящие этому ангельскому созданию. Самая чистая и светлая душа, которую он только встречал в Обществе Душ за все это время. Одного только взгляда на это неземное создание Бьякуе хватило, чтобы моментально успокоиться и даже простить себе глупые мысли о разрыве соглашения. — Не желаете ли отведать чаю, Кучики-сама? — улыбнувшись мягкой теплой улыбкой, спросила Хитоми, плавно опускаясь напротив него и сложив руки перед собой, как того требовал этикет. Кучики коротко кивнул, наблюдая, как изящно Хитоми приступила к исполнению чайной церемонии. И снова — ни одного изъяна. Все было безупречно. Воспитание, выдержка, кротость. Бьякуя спокойно наблюдал за плавными движениями девушки и чувствовал, как вся накопленная усталость последних дней постепенно отпускает его, словно до этого внутри была некая пружина, что была сжата до предела. Когда все было готово, Бьякуя медленно поднес к губам предложенную чашку и отпил немного ароматного, слегка терпкого зеленого чая. Его тепло мягко разлилось по всему телу, приятно согревая. Душой, он словно оказался на вершине самой высокой горы, вдыхая свежий сладковатый аромат сотни различных цветов, устилающих землю под ногами. Перед ним раскинулся весь мир, и он принадлежал ему одному. Мир, в котором не было правил, законов и жестокости. В котором было тепло и уютно, и не было никаких забот. — Ваш чай безупречен, — вежливо сообщил Бьякуя, наблюдая, как девушка смущенно опустила глаза и, скромно улыбаясь, поблагодарила господина за комплимент. Серебряные кандзаси в ее высокой прическе тихо зазвенели, слегка покачиваясь. Кучики смотрел на Хитоми тяжелым взглядом и не мог поверить, что совсем скоро ему предстоит жениться на ней. Все в этой девушке было идеально. Нежные ухоженные руки, изящные тонкие пальцы с длинными розовыми ногтями. Она, безусловно, красива, и станет хорошим примером для подражания. Многие благородные дамы с упоением будут перенимать ее манеры, стараясь предстать в более выгодном свете, когда Хитоми станет госпожой Кучики. Но… Что-то внутри отчаянно сопротивлялось этой идеальной женщине. В его жизни уже была такая. Добрая, самоотверженная, скромная, заботливая… Такие люди отдают все, что у них есть, без остатка. И в итоге всегда проигрывают. Сердце тоскливо сжалось от нахлынувших воспоминаний, и Кучики сжал ладонь, напоминая себе, где находится. Боль давно прошла, а тоска, это противное надоедливое чувство, заставляющее его вновь и вновь возвращаться на ее могилу и подолгу сидеть в одиночестве, в любую погоду, упорно прокручивая в голове все те же события пятидесятилетней давности, съедала его душу, отравляя все его существование каждый день. И чтобы он ни делал, это щемящее чувство в его сердце никуда не уходило. — Говорят, — мягкий голос Хитоми вернул его в реальность, — это особый сбор. Он растет на самой высокой горе, которую охраняет древнее божество. И оно жестоко расправляется с теми, кто осмелится туда забрести, — серьезно произнесла невеста, сверкая темными глазами. — Вы верите, что в Сообществе Душ остались божества? — вежливо поинтересовался Бьякуя, разглядев белые лепестки среди цветов, так похожие на лепестки едва распустившейся сакуры, когда погибла его… Так, прочь эти мысли. Сейчас ему нужно думать о другом, поддерживать разговор с будущей женой, дабы получше узнать друг друга. Им нужно сблизиться как можно скорее, чтобы он смог полюбить эту женщину. И пока он вроде все делает правильно. Но как же хотелось сорваться куда-нибудь и убежать далеко-далеко, где никто его не найдет, где он останется один, наедине с этим миром, где он сможет вдохнуть полной свободной грудью. Без тяжелого груза ответственности, без оков и цепей, навязанных ему титулом, без изъедающей его душу любви к Рукии и тоски по жене. Хитоми тихо рассмеялась, изящно прикрывая рот широким рукавом расписного кимоно: — Согласитесь, так было бы намного интереснее, если бы это было правдой, красивые легенды делают обыденность чуть прелестнее, — Хитоми скромно улыбнулась и плавно поднесла белую чашку к губам. Бьякуя усмехнулся и, пристально глядя в глаза своей будущей жене, также пригубил горячего напитка, мысленно желая оказаться на вершине той горы, в том прекрасном мираже, где он наконец почувствовал себя свободным от всех оков. Вдруг среди слуг послышалось какое-то оживление. Один из стражников, охраняющих вход в поместье, подошел к главе клана Шивон и шепнул ему что-то на ухо. Старик изумленно кивнул, отпуская стражника. А в следующую секунду, в зал вошел никто иной как лейтенант шестого отряда собственной персоной. Он был слегка растрепан, но лицо его было крайне суровым и серьезным. Кучики на секунду увидел в его глазах острую неприязнь и ненависть к этим людям, но Ренджи быстро взял себя в руки и, несмотря на одолевающие его чувства, почтительно поклонился главе клана Шивон, пряча свой горящий ненавистью взгляд. Выразил почтение благородным дамам и отдельно поклонился невесте капитана. Ее зрачки на мгновение дрогнули, а в глазах мелькнуло что-то неуловимое, но Хитоми быстро склонила голову, ничем не выдавая свою странную реакцию на этого незнакомого мужчину, и со всей присущей скромностью принимая его приветствие. Ренджи подошел к изумленному капитану и попросил немедленно следовать за ним. Его тон был крайне суровым и уже только по этому, капитан понял, что случилось что-то действительно серьезное. Кучики отложил чашу в сторону и величественно поднялся из-за стола. Выразил свое почтение семье Шивон, извинился за неожиданно возникшие дела и вышел вслед за лейтенантом. Стражники проводили их подозрительными взглядами, молчаливо наблюдая со своих постов. — Что произошло, Ренджи? — тихо поинтересовался капитан, как только они вышли за пределы поместья. Абараи сглотнул и остановился, резко повернулся к капитану и Бьякуя отчетливо увидел ненависть в его глазах. — Эта Кейко, — процедив начал лейтенант, он на мгновение прикрыл глаза, успокаивая себя, — еще двое офицеров и рядовая… Они издевались над Хисаги, — с трудом выговорил лейтенант. Брови капитана удивленно взлетели вверх. И снова — Хисаги. Что ни день, то происшествия, неизменно связанные с этим именем. Может, она — его личное проклятие? Не поэтому ли капитан Укитаке спихнул ее к нему в отряд, устав от подобных приключений? — Что же она им сделала? — устало спросил капитан, раздраженный тем, что ему пришлось так быстро покинуть общество приятной аристократки. — Ничего, — Ренджи сжал кулаки, — они приревновали Вас к ней. — Что за чушь? — поморщился Кучики. Такие слухи явно пришлись ему не по душе. — Они увидели как вы покидали свой кабинет вечером вместе с ней и решили проучить. Утащили ее в лес и избили. Рядовая Миязаки пыталась сбежать, когда поняла, что натворила, но ее хладнокровно убила Ниното, — его голос дрогнул, а Кучики ошеломленно повернулся к лейтенанту, недоверчиво глядя на него. Подобное просто не могло произойти в его отряде! — А когда они попытались изуродовать лицо Саймей, — продолжил Ренджи, наблюдая, скулы капитана дрогнули, а во взгляде появилась сталь, — Рикичи и четвертый офицер Надзима нашли их. Они услышали предсмертный крик рядовой Миязаки и кинулись на помощь, говорят успели в последний момент. Еще чуть-чуть и Хисаги осталась бы без глаз... Сейчас Саймей в четвертом отряде, она… — Ренджи замолчал, его грудь тяжело вздымалась, он не мог больше говорить, его всего трясло от злости. Кучики положил свою ладонь на плечо лейтенанта, пытаясь успокоить его, но у самого внутри все взбунтовалось от этой новости. Хоть Хисаги и не была ангелом, но она не заслуживала такого ужасного отношения к себе. — Она в очень тяжелом состоянии, — сиплым голосом продолжил Абараи, — капитан… — повисло молчание. Ренджи пронзительно взглянул в его глаза. — Пожалуйста. Не спускайте это Кейко с рук. Сделайте все возможное, чтобы влияние и деньги ее семьи никак не повлияли на ваше решение. Саймей не заслужила этого. Она, конечно не подарок, но хороший человек. Бьякуя молча смотрел в его горящие праведным гневом глаза и на сердце его вновь стало тяжело. За последнее время все только и делали, что отдалялись друг от друга, боясь заводить новых друзей. Каждую неделю кто-то умирал. И если Абараи так переживает, значит, этот человек смог пробиться сквозь тщательно возводимую им стену. Что же она такого сделала, что Ренджи так дорожил ею? Ему было не понять. За столь короткое время, она не принесла шестому отряду ничего, кроме проблем. Лицо Кучики вдруг нахмурилось. Если Кейко и вправду виновна, ему придется расторгнуть свою помолвку с Хитоми. Он не мог связать свою жизнь с женщиной, чья родная сестра была преступницей. Он ощутил укол сожаления в своем сердце. Да, ему совершенно не хотелось впускать в свою жизнь новую женщину, но с другой стороны… Хитоми и вправду была удивительной. Как бы ни хотелось признавать, она…понравилась ему? И теперь свадьбе не суждено состояться из-за чертовой Хисаги. — Где сейчас Кейко и остальные? — холодно спросил капитан, возобновляя свой путь и стараясь не думать о том, что во всем виновата эта глупая шинигами. Глаза Абараи гневно сверкнули: — Они в камере. И надеюсь, еще долго оттуда не выберутся. — Тогда, пойдем, навестим Хисаги. Нужно как следует во всем разобраться, — равнодушно бросил капитан, уверенный в том, что обычная женская разборка не могла привести к тяжелым последствиям, как пытался преподнести лейтенант... Все же Кейко была десятым офицером, к тому же, она дочь благородной семьи. Такие люди дорожат своей репутацией и званием, потому Бьякуя решил, что Абараи преувеличивает.