Сладостный поцелуй Вечности

      — Граф Фантомхайв! Какое счастье, что вы решили почтить нас своим присутствием! — на невозмутимо спокойном лице баронессы Мейси не отразилось ни капли радости. Внезапный визит незваного гостя расстроил все ее планы на предстоящий день.       — Рад, что застал вас дома, — Сиэль предпочел не замечать недовольства, сквозившего в чертах и действиях баронессы. Все равно у нее не оставалось иного выбора, кроме как принять его.       — Прошу, не сочтите мою медлительность за проявление неуважения к вам, мы не были готовы к приему гостей сегодня, — помедлив, женщина жестом пригласила Сиэля пройти в гостиную. Тон баронессы не смягчился, и, судя по ее напряженному лицу, она все еще в тайне надеялась на то, что граф передумает и покинет их дом, сославшись на какое-нибудь срочное дело. Однако это противоречило планам Сиэля, и он не собирался менять их ради удобства окружающих. «Тем лучше, — подумал Сиэль, взглянув на сцепленные пальцы женщины. — Чем сильнее она будет нервничать, тем труднее ей будет следить за собственными словами».       Граф не заставил себя долго ждать: получив разрешение пройти в комнату, он ловко передал свои вещи дворецкому и устроился в кресле напротив стоящей у дивана баронессы. На мгновение лицо женщины неприятно искривилось, брови дрогнули и вопросительно изогнулись. Вероятно, она ожидала, что граф предложит ей сесть первой. Сиэль изобразил недоумение. «Отчего же вы не присядете, миссис Мейси?» — невинно спросил он, не оставив ей повода думать о том, что своими действиями задумал обидеть ее. Женщина медленно выдохнула, стараясь совладать со своими эмоциями.       — Благодарю вас, — сдержанно отозвалась она, присаживаясь на диван. Сиэль помнил о словах графини Нортон, касающихся молчаливого характера миссис Мейси. Еще во время их разговора на приеме, он понял, что одного лишь дружелюбия, выказанного им, будет недостаточно для получения расположения баронессы Мейси. Граф прекрасно осознавал, что на данном этапе их знакомства нечего было и думать о доверительной беседе на деликатную тему, связанную с насильственной смертью прислуги. До сих пор он и понятия не имел, под каким предлогом ему удастся выудить необходимые сведения из хозяйки этого дома, а ведь она наверняка могла поделиться полезной для расследования информацией, если верить тому, как высоко она ценила свою служанку.       Ему помогла случайность: он оказался здесь совершенно не ко времени и не к месту и своим присутствием лишь досаждал баронессе. Заметить это было не сложно, ведь все ее поведение явственно говорило о ее нежелании принимать у себя визитеров. И если ему удастся заставить ее потерять бдительность, манипулируя ее эмоциями, она, поддавшись своему раздражению, обязательно проговорится о том, что его интересует. Если этого не случится, оставалась возможность разговорить менее сдержанного барона. Помнится, во время их знакомства мистер Мейси был весел и доброжелателен, он же и предложил Сиэлю посетить их дом в любое удобное для него время. Не мог же теперь барон взять свои слова обратно?       Миссис Мейси раздраженно позвонила в колокольчик, лежавший на кофейном столике, расположенном между диваном и двумя креслами. Дверь тут же отворилась, и в комнату неслышно проскользнула служанка.       — Принеси чай и закуски, — приказала баронесса, даже не взглянув в сторону девушки. Тихий ответ горничной прошелестел не громче легкого шуршания ее платья, прежде чем она столь же бесшумно покинула комнату.       — Что вы, это совсем не обязательно, — отозвался Сиэль, на мгновение отвлекшийся на появление служанки: если бы его слуги умели вести себя так же тихо... — Могу я узнать, дома ли сегодня мистер Мейси? По правде говоря, мне хотелось встретиться с ним и обсудить один интересующий меня вопрос.       — Он дома. Я пошлю за ним, когда подадут чай.       Сиэль задумался: баронесса явно не желала продолжать беседу и придумывать темы для разговора даже ради соблюдения простых формальностей. Нужно было найти хоть что-то за что можно было бы зацепиться... Взгляд графа упал на коробки, громоздившиеся возле узкого книжного шкафа.       — Вы готовитесь к переезду? — уточнил Сиэль, обращая внимание хозяйки на собранные вещи. — Я заметил выставленные в коридоре чемоданы.       — Вы правы, на днях мы переезжаем в Лондон, — ответила миссис Мейси.       — Наверное, вам хотелось бы отвлечься от событий, произошедших в Уитби? — Сиэль предпринял попытку поднять тему, касающуюся недавних убийств, но едва ли баронесса услышала его вопрос полностью. В этот раз она все же обратила свое внимание на появившуюся в комнате служанку. Стоило девушке подойти к столу, чтобы поставить принесенный ею чай, как в дверях показался мистер Мейси. Вслед за ним в гостиную прошел молодой человек с печально-задумчивым видом. Казалось, будто глаза его смотрели сквозь предметы, а мысли блуждали далеко за пределами реальности.       — Я слышал, у нас гости? — непринужденно спросил хозяин, едва переступив порог гостиной. — Граф Фантомхайв! Рад, что вы успели заглянуть к нам до нашего отъезда!       — Я как раз интересовался, дома ли вы, мистер Мейси, — Сиэль без промедлений ответил рукопожатием.       Молодой человек, стоявший за спиной барона, был тотчас же представлен. Он оказался сыном мистера и миссис Мейси — Найджелом Мейси. Большие печальные глаза Найджела вырвались из небытия и вполне осознанно задержались на графе, слабая улыбка скользнула по губам молодого господина, после чего он вяло протянул руку гостю в качестве приветствия.       — Рад нашему знакомству, — негромко произнес Найджел.       Отчего-то Сиэль почувствовал беспричинную неприязнь к этому человеку. Граф еще ничего не мог сказать по поводу малодушия и глупости, отмеченных зорким взором графини Нортон, однако при взаимодействии с младшим Мейси он ощущал, словно бы увяз по пояс в болоте.       — Вы останетесь на чай? — поинтересовалась у мужа миссис Мейси.       — Не думаете же вы, что я посмею оставить гостя без компании? — холодно бросил он в ответ, но баронесса не обратила внимания на его жесткий тон.       Найджел Мейси отказался от чая и встал позади матери. «Я совсем не голоден, матушка», — объяснился он. Отсутствие аппетита тем не менее вовсе не помешало ему осушить стакан виски. Мистер Мейси время от времени бросал на сына завистливые взгляды, но не решался присоединиться к нему, самоотверженно стараясь получать удовольствие от предложенного ему чая. Если бы гость не был столь юн, он бы попросту предложил ему пропустить стаканчик-другой отменного виски, но как же быть в ситуации, когда гость едва ли достиг пятнадцатилетия? Кажется, юному графу было и того меньше, по крайней мере, в глазах барона выглядел он лет на одиннадцать.       Барон вел ожесточенный внутренний спор с самим собой, который отчетливо отражался на его живом лице. Сиэль с интересом наблюдал за душевными метаниями мистера Мейси и не спешил заводить разговор.       — Не желаете ли виски? — решился мужчина, уступив своим желаниям. Сиэль отказался. Облегченно вздохнув, мистер Мейси со звоном отодвинул чашку с чаем и, извинившись, встал из-за стола, решительно преодолев расстояние до каминной полки, на которой стояла бутылка с вожделенным алкоголем. Сиэль перевел взгляд на миссис Мейси: интересно, как она отреагирует на действия мужа? Женщина была спокойна и, кажется, даже не следила за тем, что происходило вокруг. Погруженная в свои мысли, она через окно наблюдала за медленно проплывавшими серыми облаками и покачивавшимися на слабом ветру ветвями деревьев и кустов, которые украшали внутренний двор поместья.       — Мистер Мейси, — обратился к мужчине Сиэль. — Насколько я помню, вы владеете рыболовецкой компанией?       Ни с того ни с сего затрагивать тему смерти служанки было бы довольно странно, хотя вопрос об этом был задан еще до появления в гостиной барона и его сына. Предлог для визита Сиэль придумал прошлым вечером, когда решил, что настала пора посетить семью Мейси. После того, как он объяснит им цель своего прихода, можно будет перейти к вопросу, который действительно его интересует.       — Могу я попросить вас об одолжении? — продолжил Сиэль, когда барон подтвердил его слова. — Видите ли, мой шэф-повар как раз специализируется на приготовлении рыбных блюд. Еще, по его словам, ему весьма неплохо удаются блюда из ракообразных. Я слышал, что у вас здесь часто вылавливают голубых омаров? Было бы просто чудесно испробовать блюдо, приготовленное из свежайшего мяса омара. К тому же, как я уже говорил, мой повар всегда удивляет меня шедеврами кулинарии. Не правда ли, Себастьян? — Сиэль заговорщически улыбнулся, обернувшись к дворецкому.       — Вы правы, милорд. Его блюда всегда отличает отменная прожарка, — согласился Себастьян. — Другого такого повара не сыскать во всей Англии.       Сиэль не смог сдержать усмешки, вспомнив, какими непревзойденными способностями к кулинарии обладает Бардрой. Уголь — единственное, что остается после его огнемета. Такой степени прожарки и впрямь не сможет достичь ни один повар.       — В нашем магазине вы найдете все, что угодно: и крабов, и омаров, и даже лосось, — заверил мистер Мейси, обрадованный тем, что его дело пользуется спросом даже среди приезжих: новый постоянный покупатель никогда не бывает лишним. — Я предупрежу Билла, чтобы сделал вам скидку. Советую попробовать наш лосось. В Уитби он особенно хорош. Лосось, как вы знаете, рыба дорогая, но очень полезная.       — Как вы щедры, мистер Мейси! — просиял Сиэль, и барон зарделся от похвалы: ему нравилось ощущать себя великодушным, а предложенная скидка не стоила ему ровным счетом ничего, ведь цену на свой товар он поднимал в десятки раз от его истинной стоимости. — На большее я не мог и надеяться, — признался граф. — Только хотел попросить вас проследить за качеством товара, доставляемого нашему дому. С вами ведь можно договориться о доставке? — барон подтвердил такую возможность, но предупредил, что договариваться об этом придется с Биллом — управляющим и продавцом магазина на Пир-лэйн. — В таком случае, мы обговорим этот вопрос с вашим слугой. Кстати о слугах... недавно я услышал о том, что убили вашу горничную. Неужели это правда? — Сиэль намеренно выждал паузу для того, чтобы проследить за реакцией присутствующих.       — Какое!.. — миссис Мейси прикусила губу, оборвав начатую фразу. Если до этого она оставалась безучастной ко всему происходящему, то сейчас мгновенно отреагировала на слова графа. Женщина побагровела и тяжело задышала. Упоминание о смерти горничной по какой-то причине сильно возмутило ее. «Что же вы хотели сказать, миссис Мейси, но все-таки передумали? — подумал Сиэль. — Какое мне дело до вашей прислуги?»       В отличие от баронессы, ее муж оставался спокоен. Он лишь слегка сдвинул брови к переносице, словно говоря о том, что не хотел бы разговаривать на эту тему. Вероятно, с момента смерти служанки каждый, кому не лень, расспрашивал барона и его семью об этом происшествии. Такое внимание и впрямь может надоесть.       Сиэль посмотрел на Найджела Мейси. Прозвучавший вопрос взволновал его так же сильно, как и его мать, но он, по-видимому, предпочел сдержать негодование внутри себя. Мужчина побелел и застыл на месте, вперив взгляд в пол и крепко сжав находящийся в его руке стакан.       — Простите мне мою бестактность, — продолжил Сиэль, так и не получив ответ, — но я удивлен, что в таком славном и, казалось бы, тихом городе может произойти нечто подобное.       — Бетти была хорошей горничной, — несмело произнес Найджел Мейси, подняв свой отрешенный взгляд. Он поспешил поставить стакан на полку, и Сиэль обратил внимание на его дрожащие руки.       — Матушка не выносит разговоров о прислуге, — мягко посмеялся Найджел. — Она считает, что слуг не должно быть ни видно, ни слышно, и уж тем более они не достойны упоминания в разговоре благородных людей. Верно ли я говорю, матушка?       — Найджел! — прикрикнула миссис Мейси, но сына не смутил ее угрожающий тон.       — Несомненно, все мы опечалены потерей ценной работницы, — сказал он, странно улыбаясь. — Не более того. Вы же понимаете, что она всего лишь служанка. Если мы будем горевать о каждой из них...       — Она сносно управлялась с делами, нам не за что было ее ругать, — выдохнула баронесса, прервав рассуждения сына. — Найджел прав, то, что произошло с ней, никоим образом не касается нашей семьи. Мне бы не хотелось более развивать эту тему.       «Сносно управлялась с делами?» — заметил Сиэль. Разве о таком отношении говорилось в полицейском отчете? Все слуги этого дома в один голос утверждали о том, что хозяева заметно выделяли эту девушку среди остальной прислуги. Однако сейчас баронесса говорит о ней так, словно в ней не было ничего особенного и ни о какой исключительной исполнительности не было и речи. Неужели слуги по какой-то причине могли солгать полицейским? Но был ли в этом смысл? Что же еще сказала миссис Мейси? «Не за что было ругать»? А разве он спрашивал о ее провинностях? Поведение миссис Мейси и ее сына было подозрительным: до сих пор они выглядели довольно обеспокоенными. Разве так ведут себя люди, которым нет дела до судьбы очередной служанки?       — Все эти разговоры о случившемся не имеют теперь никакого смысла, — вступился за семью мистер Мейси.       — Я понимаю, — согласился граф.       Сиэль посмотрел на часы, висевшие над камином, и намеренно задержал на них свой взгляд, изображая глубокую задумчивость.       — Скажите, — неторопливо произнес он, не переводя взгляда с циферблата, — далеко ли отсюда находится ваш магазин?       Мистер Мейси, озадаченный неожиданным вопросом, объяснил, что магазин, расположенный на Пир-лэйн, находится рядом с набережной, в пятнадцати минутах ходьбы от их дома.       — Очень хорошо, — ответил Сиэль. — Вы так заманчиво расписали вкус лосося, пойманного в этих водах, что мне не терпится его попробовать. Пожалуй, я так и сделаю, — решился граф. — Себастьян, сейчас же отправляйся в магазин мистера Мейси и купи лосось. Основной заказ мы сделаем позже, как только мистер Мейси сообщит управляющему о нашем намерении, — Сиэль намекнул барону об обещанной скидке. Пусть думает, что это имеет для него хоть какое-то значение.       Граф нашел в кармане визитку, некогда предложенную миссис Фаррелл, и одолженный у Клауса карандаш. Спросив у барона точный адрес магазина, написал на чистой стороне визитки необходимую для Себастьяна информацию и вручил картонку дворецкому.       — Посмотри, — настойчиво сказал граф. — Я написал всё, что нужно. Ты должен успеть передать купленное повару, пока он не начал приготовления к ужину, — Сиэль убедился в том, что Себастьян прочитал написанное. — Ты все понял?       — Да, милорд, — дворецкий поклонился. Передав графу его вещи, Себастьян удалился. Теперь Сиэлю предстояло всячески тянуть время, стараясь увлечь семейство Мейси занимательной беседой.       Поднявшись на второй этаж, Себастьян осмотрелся: в каком крыле могли располагаться хозяйские спальни? Юный господин дал четкий приказ: обыскать комнату Найджела Мейси. Если бы не дополнительное поручение, состоящее в покупке рыбы, можно было бы уделить достаточно времени для осмотра каждого крыла. «На всё у тебя не более двадцати минут», — предупредил милорд в переданной записке. Помимо этого, граф пожелал, чтобы Себастьян встретил его у ворот особняка барона Мейси, когда он закончит свой визит. «Двадцать минут», — с усмешкой подумал Себастьян. Не будь он демоном, едва ли это было бы возможно.       Себастьян выбрал правое крыло, так как по своему убранству оно превосходило левое, и скорее всего, хозяйские комнаты находились именно здесь. В коридоре правого крыла было больше картин и, в отличие от другой части этажа, в вазах стояли букеты свежих цветов. Себастьян был почти уверен в своем выборе, оставалось лишь найти нужную комнату.       — Кто вы? — раздался звонкий женский голос за спиной. — Что вам здесь нужно? — резко спросила женщина в униформе горничной. Только этого еще не хватало.       — Пожалуйста, не кричите так, — мягко попросил Себастьян, вскинув руки. — Наверное, я не туда зашел?       Девушка смутилась при виде его виноватой улыбки. Чуть тише, но все так же настойчиво, служанка поинтересовалась, кто он и что здесь делает. Себастьян объяснил, что его господин сейчас беседует с мистером и миссис Мейси, а его, своего дворецкого, отправил с поручением в город.       — Но понимаете... — полушепотом произнес дворецкий, подойдя практически вплотную к горничной. — Перед уходом мне необходимо было посетить уборную, — он назвал самое банальное объяснение из возможных. «Чем проще, — подумал он, — тем лучше». Девушка понимающе кивнула и совсем не обратила внимание на то, что дворецкий уж точно должен был знать о том, что на втором этаже любого респектабельного дома не могло располагаться помещение для слуг. Слугам отводились подвальный и чердачный этажи, а на втором этаже обыкновенно располагались хозяйские покои и комнаты для слуг.       — Наверное, вы совсем недавно поступили на службу? — смущенно предположила служанка и пристально посмотрела в лицо мужчины. — Помещения для слуг обычно находятся в подвале... Вы чуть было не прошли в хозяйское крыло. Если бы вас увидела экономка или старшая горничная...       — Неужели? — притворно удивился Себастьян и взял руку девушки в свои ладони. Служанка ойкнула от неожиданности и уронила швабру, которую держала другой рукой.       — Вы так помогли мне, — благодарно сказал он, сжимая ладонь девушки. — Могу ли я просить вас оставить нашу встречу в секрете? Пусть это останется нашей с вами маленькой тайной? — ласково проговорил он. — Иначе мне несдобровать... Граф вышвырнет меня, если узнает о моей оплошности. Никто не должен знать об этом, вы же понимаете?       Горничная обещала молчать. Она проводила дворецкого на подвальный этаж и указала нужную комнату. Пришлось подождать минутку-другую, прежде чем покинуть уборную. В коридоре стояла все та же служанка, усердно делая вид, будто подметает пол. В глазах ее читалась надежда. Себастьян улыбнулся ей и поспешил к лестнице, он и так потерял уже много времени. Поднявшись на первые ступени, дворецкий обернулся, чтобы убедиться в том, что за ним никто не идет: горничная разочарованно смотрела ему в след, но осталась стоять на месте.       В холле никого не было, и Себастьян поспешил вернуться в правое крыло второго этажа. Теперь он точно знал, что здесь находятся господские спальни. Открывая двери одну за другой, он оценивал обстановку внутри комнат. Некоторые из них казались нежилыми, их он пропускал сразу, одна из них явно принадлежала женщине, в другой висел небольшой портрет мистера Мейси, так что, если Найджел не был восторженным поклонником своего отца, эта комната не могла принадлежать ему. Наиболее подходящий вариант оказался в самом конце коридора.       Внутри просторной комнаты царил небывалый беспорядок: на полу то там, то здесь лежали раскрытые чемоданы; на кровати, спинке стула и софе висели мужские костюмы; вещи на секретере были хаотично разбросаны. У Себастьяна перехватило дыхание. Как здесь вообще можно хоть что-нибудь найти?       Первым делом дворецкий заглянул под кровать и софу. Спрятанных вещей там не было. За секретером, картинами и книжным шкафом тоже ничего не нашлось. Никаких тайников у широкого подоконника, платяного шкафа, камина, в ножках кровати и дивана. В чемоданах оказалась одежда, двойного дна не было ни у одного из них. Оставались секретер и небольшой книжный шкаф.       Себастьян пробежался глазами по корешкам книг. Среди них было много романов и поэзии. Выдвинув несколько книг с каждой полки, мужчина убедился в том, что за ними ничего не пряталось. Взгляд упал на выбивающиеся из общей массы названия трех книг, стоявших в нижнем углу шкафа: «Целебный травник», «Книга природы» и «Естественная история». Странный выбор для молодого человека, предпочитающего романы. Себастьян попробовал взять «Естественную историю», но выдвинулись все три книги разом. Они оказались искусной имитацией из фанеры: вместо переплетов обнаружились три полых отсека. В центральном отделении лежали какие-то открытки, два остальных были пусты. Дворецкий достал карточки и усмехнулся, увидев их содержимое. «Недурно», — подумал он. В «Целебном травнике» Найджел Мейси прятал фотографии обнаженных девиц. Фотографии были оформлены как открытки, так что молодой человек, наверняка, попросту приобрел их у предприимчивого торговца.       При осмотре секретера, дворецкий не нашел ничего стоящего внимания, кроме деревянной шкатулки, не имевшей замочной скважины. Внутри что-то зашуршало, когда мужчина потряс ее, а значит, шкатулка должна была открываться. Себастьян осмотрел ее со всех сторон, но открывающего механизма так и не обнаружил. Единственное, что могло служить этим механизмом, был рисунок на крышке. Себастьян нахмурился, осмотрев изображение: за столом, в окружении своих учеников, сидел Иисус Христос. Мастер, изготовивший шкатулку, изобразил на ней известный библейский сюжет — Тайную вечерю. Мужчина шумно выдохнул и тоскливо посмотрел в сторону. Прикасаться к этому шедевру миниатюры вовсе не хотелось, однако все-таки пришлось побороть острое чувство брезгливости.       Себастьян бегло провел пальцами по крышке шкатулки и понял, что отдельные части картины продавливаются внутрь. Он подошел ближе к окну и осмотрел лакированную крышку на свету: резных фигур было много, но не все они являлись частью механизма, большинство из них не продавливалось при нажатии. Мужчина нашел все активные элементы и постарался запомнить их. Он заметил, что в отличие от остальных фигур, отскакивавших на место, стоило только убрать палец, один фрагмент так и остался внутри, однако стоило только нажать на другую фигуру, он принял прежнее положение. Дворецкий проверил этот фрагмент еще раз: фигура продавилась, так и не отскочив обратно. Что за странный механизм? С таким он встречался впервые. Возможно, нужно подобрать верную комбинацию для того, чтобы шкатулка открылась? Он попробовал нажать на другую фигуру, и всё вернулось обратно. Себастьян решил проверить свои догадки. Первой фигурой неизменно оставалось изображение Иисуса Христа. Затем он пробовал нажимать на все активные части поочередно: Иисус, Чаша — нет; Иисус, апостол Матфей — снова нет... Когда следом за фигурой Иисуса мужчина нажал на изображение апостола Петра, обе части провалились вглубь картины. Работа механизма была разгадана, оставалось найти верную последовательность. Бессчетное множество попыток дало свой результат. Порядок нажатия на фрагменты был таков: Иисус, апостол Петр, затем Чаша, Варфоломей, кувшин, после Филипп, Матфей, окно, голова Симона Кананита, рука Фомы, Андрей, и, наконец, Иуда Искариот. Шкатулка была открыта. Внутри оказались письма, сложенные в аккуратные конверты и подписанные одной и той же рукой. «Моей любимой Изабель» — гласила надпись на конвертах. Себастьян раскрыл один из них и прочитал содержимое. В письме ровным и изящным почерком были выведены признания в любви. В конце стояла подпись: «Навеки твой Найджел». Мужчина проверил остальные конверты, во всех из них были типичные любовные письма, восхвалявшие избранницу и обещавшие ей вечную любовь. Итак, судя по подписи на каждом из них, все они были написаны хозяином комнаты и по какой-то причине так и не были отправлены. Ответные строки от неизвестной Изабель в шкатулке не хранились.       Себастьяна заинтересовало одно из писем, в котором Найджел Мейси успокаивал свою возлюбленную, уверяя ее в том, что ей не о чем волноваться, ведь Ванесса Палмер, которой ему пришлось сделать предложение по воле его матушки, отказала ему. Письмо было датировано весной прошлого года. Его непременно следовало показать юному господину. Себастьян вернул пустой конверт в шкатулку и закрыл ее. С обыском было покончено.       Себастьян успел подойти к воротам особняка еще до того, как оттуда вышел милорд. Усталый взгляд господина остановился на бумажном пакете, который держал дворецкий.       — Ты нашел что-нибудь интересное? — поинтересовался Сиэль.       — Вы имеете в виду голубых омаров или лосось? — насмешливо спросил дворецкий. Сиэлю было не до шуток. Он дико устал, сочиняя на ходу темы для беседы с бароном и его семьей.       — Ты знаешь, о чем я, — строго сказал граф, и Себастьян решил, что в данный момент лучше оставить шутки и перейти к делу.       — Это самое интересное, что мне удалось найти, — дворецкий достал украденное письмо и передал его господину. — Если, конечно, не считать фотографии обнаженных барышень.       Сиэль пропустил мимо ушей информацию о девицах и развернул бумагу.       — Неплохо, — ухмыльнулся граф. — Надо будет узнать, кто такая эта Изабель.