Хороший, Плохой, Пони

– Понивилль? – тихо произнёс Артур себе под нос, озирая окружавшие его улицы. – Слишком красочно для ада… Придя к такой мысли, он продолжил доедать своё печенье. Ковбой высился перед входом в Сахарный Дворец у розового почтового ящика, на который опёрся рукой, как на трость. Его чуть прищуренный взгляд проплывал от улицы слева до рыночной площади впереди, наблюдая за прохожими пони. У всех них шёрстка имела чересчур яркие выразительные цвета, совсем не свойственные лошадям из его мира, и от этого многообразия красок в его глазах начинало рябеть. Большую часть прохожих составляли кобылки, коих американец почти сразу научился отличать от жеребцов по более изящному телосложению и миниатюрной мордочке. Пони расхаживали по улицам, стояли у своих домиков, о чём-то болтая с соседями, у рыночных лотков они закупались тем, в чём нуждались. Ни у кого на лице не было хмурости, все они казались будто умиротворёнными, а многие и вовсе дарили прохожим, собеседникам или даже самим себе приятные лёгкие улыбки. Вот мимо почтового ящика прошли две кобылки и поприветствовали Моргана, как если бы уже были с ним знакомы. Ответив им тем же, он всё-таки уловил в их взглядах, обращённых на него, нечто эдакое – не столько даже удивление, сколько дружественное любопытство. С таким же выражением на него то и дело поглядывали и прочие горожане, толпившиеся в основном на рыночной площади. Стало быть, в этом мире можно встретить много разных существ? То-то эти пони смотрят на неведомого чужака как на очередную диковину, не более! После беседы с Шиффон Свирл, закончившейся буквально несколько минут назад, Артур догадывался, что реалии собственного мира, судя по всему, учат их ничему не удивляться. Более того, встретив незнакомое существо, они явно видели в нём возможность завести очередного доброго знакомого, если не друга. Неужто тут так мало бандитов, мошенников, убийц и прочих негодяев, из-за которых люди привыкли не доверять незнакомцам? Даже если это так, не считая тех псов-скотокрадов, ковбой находил этих копытных созданий чрезмерно наивными. В какой-то момент среди толпы Морган заметил некого жеребца, чья шёрстка носила бежевый цвет, а грива – тёмно-коричневый. На его шее болтался воротничок с галстуком-бабочкой – единственное, во что он был одет, – а на крупе у него изображались песочные часы. Привлёк он внимание стрелка тем, что его голубые глаза взирали на него, как на призрака, на то, чего здесь быть не должно. Хотя как только их взгляды встретились, этот пони тут же повернулся в свою сторону и поспешил прочь отсюда, лишь ещё раз кратко глянув на чужака через плечо. Всё ж таки и у этих созданий встречалось разное впечатление. Впрочем, поглядывая то на одних прохожих, то на других, Артур догадывался, что это место – настоящий Клондайк для достаточно умелого бандита. Если эти существа столь доверчивы, что готовы почти в любом видеть дружественное лицо, то при верном подходе обвести их вокруг пальца должно быть не столь сложно. И реакция Брайт Мака на его попытку вымогательства вполне это подтверждала. Он чувствовал, что если бы постарался, то сумел бы обчистить весь этот городок, ни разу даже не вытащив револьвер из кобуры. Если, конечно, эта невинная простота, что источалась всем – от выражений лиц прохожих до подчас пёстрой внешней отделки здешних домов, – не была лишь обёрткой. Однако же пока что наивность этих чудесных созданий казалась настолько явной и по-детски умильной, что даже ему в каком-то смысле было жалко их грабить. И всё же этот мир был не настолько прост, как могло показаться, и видя распрю двух местных семей, Морган это осознавал. Казалось, что эта вражда совершенно не вписывается в ту атмосферу, что витала в самом городке, и являет собой некий отголосок того мира, откуда сюда явился он. И в силу этого именно взаимоотношения Эпплов и Пеа заинтересовали его больше всего. Точнее, то, что он мог быть полезен как тем, так и другим – разумеется, в обмен на хорошее вознаграждение. Он не знал, что ему теперь делать. И он догадывался, что из этого мира в свой родной ему уже не вернуться. Но жителем этого городка среди миленьких пони он себя в своём будущем уж точно не видел. В крайнем случае, он мог бы просто пуститься в странничество и попробовать исследовать новый для себя мир, не имея иных занятий. Но для этого, как и всего прочего, ему нужны были деньги. Как всегда. Доев печенье, Артур прокручивал в голове два факта: Эпплы опережают Пеа в продаже сидра, а Пеа опережают Эпплов в поставках овечьего меха. И если со вторым всё было предельно ясно, то первое заставило его задуматься… – Мистер Морган? – окликнул его чей-то приятный голос. Прервав свои раздумья и посмотрев направо, он увидел одну из маленьких пони. – Это ведь вы, я права? – Всё верно. – Здравствуйте! – сразу поприветствовала она ковбоя, расплывшись в самой непринуждённой улыбке. – Меня зовут Маргарит Блоссом. Я слышала, вы спасли овечье стадо и пастушку Эпплов, прогнав шайку алмазных псов, это так? Прежде чем дать свой ответ, Морган кратко смерил нежданную собеседницу взглядом. Это была кобылка с белой шёрсткой и нежно-розовой гривой, которую покрывала жёлтая шляпка-капор в тон её большим глазам. На её плечах была повязана клетчатая шаль, а в переднем левом копыте она несла корзинку со цветами. Улыбка на её личике говорила о всё той же дружелюбности, какую излучало большинство местных пони. – Можно и так сказать, – улыбнулся Артур, сочтя уместным полагать, что он прогнал их туда, откуда они уже никогда не вернутся. Подробности ей было знать ни к чему. – О, вы просто молодец, мистер Морган, – прощебетала Маргарит. – Эти гадкие алмазные псы порой просто покоя нам не дают – боишься отойти от Понивилля и на сто ярдов! Как же хорошо, что в наших краях нашёлся хоть кто-то, кому удалось дать им отпор. Весьма заинтересовавшись услышанным, Артур перестал небрежно опираться на почтовый ящик, повернулся к поняше и заметил: – Они, похоже, вам очень докучают, а? – Не то слово! Для понивилльских овец они часто становятся настоящим бедствием, да и нас – пони – тоже время от времени обижают, если мы забредаем на их территории. Правда, никогда не поймёшь, где начинаются их логова. Они постоянно перебираются то туда, то сюда. – Зачем они на вас нападают? – осведомился ковбой, хотя и догадывался, что ради банального утоления голода. Однако… Маргарит заметно поникла, её взор потупился. – Они… забирают пони в рабство, – сдавленно проронила она. Такой ответ слегка удивил ковбоя. – Говорят, что они уводят их в свои подземелья и заставляют работать от темна до темна, таская тележки с драгоценными камнями – псы от них просто без ума. То же самое произошло и с моим… особенным пони. – В смысле, с вашим супругом? – Да, – кивнула Блоссом. Выражение её глаз стало беспробудно грустным, будто на них вот-вот навернутся слёзы. – Мы с ним очень любим растения, и он… он занимался изучением флоры у опушки Вечнодикого леса. Ради его исследований мы и перебрались сюда – в Понивилль – несколько лет назад. Но прошлой весной он однажды так и не вернулся домой. Некоторые пони говорили, что видели, как несколько псов тащили кого-то или чего-то в сторону Каменистого кряжа. Думаю, их ношей был он. С тех пор я ращу наш сад и забочусь о нашей дочке одна. – Сочувствую, мэм, – несколько суховато отозвался Морган. Однако его слова не были неискренними. – Спасибо вам, мистер Морган, – поблагодарила беленькая поняша, чуть всхлипнув. – И спасибо за то, что вы сделали. Благодаря вам Эпплам не пришлось нынче горевать так же, как мне. Артур пожал плечами: – Вообще-то, это вышло случайно. Я вроде как особо ни при чём. – Поверьте мне, добрые дела никогда не бывают случайными, – заверила она, сменив печаль на слабую улыбку. Поглядев ему в глаза пару секунд, она вдруг опомнилась: – Оу, чуть не забыла! Для чего я, собственно, к вам подошла? Как я уже сказала, у меня свой сад, где я выращиваю самые разные растения. Если вам, к примеру, понадобятся какие-нибудь цветы – для красоты или в еду, – то обращайтесь. Как гостю нашего городка и в благодарность за то, что вы спасли пони, я всегда сделаю вам приятные скидочки! – Буду иметь в виду. – Ещё я выращиваю драконий чай, так что – всегда рада угостить горячей чашечкой, – довершила Маргарит. Наименование чая, озвученное ею, вновь заставило Артура задуматься о многообразии здешних видов. Наконец её копыто вытянулось в ту сторону, откуда она явилась: – Мой дом, кстати, недалеко отсюда. Как раз рядом с салуном. Правее Артура у торца пекарни стояло несколько столиков под зонтиками, предназначенных для обеда на улице, которые теснились в тени небольшого деревца. За ними же брала начало коротенькая улочка, чья левая сторона была вдвое длиннее правой, состоявшей всего-то из пары домов. Почти в самом её конце виднелось довольно крупное жилое строение, за которым можно было разглядеть краешек обширного заднего двора, вмещавшего в себя тот самый сад. Чуть ближе и вправду располагался салун – вполне обыкновенный для подобных городков, – и от дома Маргарит его отделала всего-то одна постройка. Едва рассмотрев дом новой знакомой и проведя взором чуть дальше к концу улочки, где начинался загородный луг, Морган снова обратил внимание на салун. Ни с того, ни с сего входные двухстворчатые ворота распахнулись, и оттуда на улицу вылетел пони и грузно грохнулся на землю прямо перед копытами двух жеребцов, запряжённых в повозку, что стояла рядом. Его попытки подняться на ноги не увенчались никаким успехом, и он так и остался валяться под открытым небом, невнятно горланя какую-то песню. У стрелка не было никаких сомнений, что этот пони в доску пьян. Проблема пьянства оказалась свойственной и этому миру. Спустя пару секунд из салуна выбежали три крупных жеребца, один из коих был одет в джинсовую жилетку с красной банданой, его голову покрывала белая шляпа, а на груди у него красовалась золотая шерифская звезда. По его компаньонам можно было судить, что они – его помощники в вершении правопорядка. Все трое обступили перебравшего жеребца, и шериф заладил ему что-то вещать, должно быть, читая мораль. Хотя едва ли тот мог бы усвоить какой-либо урок в столь нетрезвом состоянии. На лице американца проступила ухмылка при виде этой картины. Всё это было ему чрезвычайно знакомо. – Не самое приятное соседство… – Отчасти, – сдержанно согласилась Блоссом, тоже наблюдая за шерифом и его компанией. – Да, от салуна бывает много шума, особенно по ночам. Но зато его посетители, выпившие слишком много солёнки, нередко покупают у меня чай. Говорят, он снимает любую головную боль. Вновь услышав это странное название, обозначавшее, судя по всему, некий алкогольный напиток, Артур поднял взгляд на вывеску, маячившую прямо над входом в салун. На ней изображалась обыкновенная солонка. Неужто соль действует на этих пони подобно крепкому виски? Эти существа были, безусловно, странными. В конце концов, должны же они были использовать всё ту же соль, скажем, при изготовлении выпечки… Наконец шериф закончил читать лекции пьяному пони, после чего вместе со своими помощниками принялся грузить того в повозку. Вмиг в нарушителе спокойствия городка проснулась невиданная прыть, хотя ещё секунду назад он лежал на земле, как безжизненная кукла. Он стал вырываться из копыт правоохранителей, что сделало его погрузку делом не из лёгких. В то же время пьяные песни вновь полились из его уст, сделавшись более громкими, но столь же невнятными. – Наверно, пойду я, – огласила наконец Маргарит, оторвав Артура от наблюдения за погрузкой пьяного. – Рада была с вами познакомиться, мистер Морган. Надеюсь, скоро мы ещё встретимся. Всего вам доброго! – До встречи, миссис… Блоссом? – Просто Маргарит, – улыбнулась белая поняша, направившись мимо ковбоя далее своей дорогой. Тот счёл уместным ответить ей тем же: – Тогда и я для вас просто Артур. Напоследок кобылка одарила его улыбчивым взглядом и побрела куда-то в сторону центральной площади, где виднелась ратуша. Поглядывая ей вслед, Морган подметил как очень удачное то обстоятельство, что местные пони сами заводят с ним знакомство и охотно поддерживают любой разговор. Так он мог выведать достаточно полезной информации, чтобы использовать её себе во благо, если ему хотелось поиметь с вражды Эпплов и Пеа побольше собственной выгоды. Пожалуй, для него это был единственный способ вновь обрести возможность хоть что-то выбирать в своей судьбе. Маргарит… ещё раз прокрутив в голове её имя, он спонтанно вспомнил того чокнутого англичанина, который выдавал обычных зверей за экзотических и тем самым старался заработать на не слишком смышлёных зеваках, прикидываясь женщиной-укротительницей. Что ж, мало ли, сколь многие могут носить подобное имя?.. – Заводишь новые знакомства? – снова прозвучал чей-то голос, на этот раз знакомый. Перестав смотреть вслед торговке цветами, американец увидел перед собой кофейно-молочную кобылку с шоколадной гривой. Это была Эппл Куки, из-за которой он, собственно, и стоял перед входом в Сахарный Дворец. Он даже слегка удивился тому, что не заметил её приближение со стороны рынка, пока беседовал с Маргарит Блоссом. Эти пони умеют подкрадываться очень незаметно. – Ага, – бросил Артур. – Я и не подозревал, что у меня здесь так много друзей. – Понивилль – это очень дружный городок. Я же тебе говорила, что ты и сам это почувствуешь! – Почувствовал, – с иронией подтвердил стрелок, мотнув затем головой в сторону улицы справа: – Особенно, когда взглянул на салун. Погрузка пьяного пони в повозку всё ещё продолжалась, и теперь в ней участвовали даже тягловые жеребцы, доселе ожидавшие запряжёнными. Этот перебравший с выпивкой – или с солью – бедолага был на вид доходягой отнюдь не самого молодого возраста, но каким-то образом ему удавалось выказывать недюжинную прыть, упираясь против усилий правоохранителей и без умолку что-то напевая. Наконец шерифу надоел этот цирк, и кое-как усадив нарушителя спокойствия на край повозки, он влепил тому хлёсткую пощёчину. Метод возымел нужный эффект – пьяницу тут же будто вырубило, и он распластался на телеге. Теперь шерифу и его команде оставалось лишь доставить его в участок. – Бывает, – добродушно хихикнула Эппл Куки. – Некоторые пони просто не знают меру в крепких напитках. Всё льют и льют в рот, что ни попадя, пока не срываются с уздечки. Таких немного, но, я уверена, они есть в каждом городке. – И что ему будет за попойку? – О, ничего страшного, если не успеет наделать лишнего. Его отвезут в контору шерифа, он там побудет, пока ему не станет лучше, а после штраф какой заплатит, да и всё. Хуже, конечно, если он что-то сломал или, не дай Селестия, ударил кого-то из пони, – рассказала кофейно-молочная кобылка. Стрелок краем глаза посмотрел на неё. Их присказки всё больше начинали его интриговать – и веселить. В свою очередь поняша заговорила далее: – Наш шериф – Голден Стар – бывает маленько суров, но зато с ним не забалуешь. Поговаривают, он хочет перебраться в какой-нибудь другой городок, где пони только недавно начали строиться, потому что считает, что в Понивилле он больше не нужен, мол, у нас и так всё спокойно. Но я думаю, что он на себя наговаривает. Кто же приглянет за этими несчастными горе-выпивохами, если не он? Сев на козлы, шериф Голден Стар повёл вновь запрягшихся жеребцов куда-то через рыночную площадь. Между тем его взор обратился к чужаку, что стоял у входа в Сахарный Дворец в компании с пони из Эпплов. Впрочем, он не стал подолгу рассматривать его. Обмен взглядами был кратким и невозмутимым. И хранитель правопорядка вернулся к исполнению своей работы с должным сосредоточением. Когда же Эппл Куки закончила говорить, Артур оторвал взор от повозки шерифа и посмотрел на неё. От её речей уголки его губ почему-то чуть приподнялись. Вместе с тем он обратил внимание на её головной убор. Он оставался таким же, как и прежде. – Так и не присмотрела себе новую шляпу? Тотчас же шоколадногривая поняша вопросительно посмотрела на ковбоя, после чего её зрачки забавно поднялись к краю собственной шляпы, что нависал над её лбом. Как будто не сразу поняв, о чём пошла речь, она наконец ответила: – Ах, шляпа! Вообще-то, кое-что мне приглянулось. Такая белая, кажись, из бархата, с золотистой бляшкой в виде яблока спереди. Как будто её сделали специально для меня! Но она, правда, дороговатая. Мне придётся поработать ещё одну луну, чтобы накопить достаточно битсов, – поделилась Куки, а выдержав небольшую паузу, перескочила на следующую тему: – Оу, кстати, ты знал, что у нас с тобой завтра первый выпас на пару? – Не-а. – Я вся в нетерпении! Ты не представляешь, как давно я не пасла овец вместе с кем-то из пони… ну, и вообще с кем-либо, – смущённо хихикнула она, сделав поправку на то, что её напарник – не пони. Ковбой ничего не ответил, лишь положив руки на патронный пояс, как уже она продолжила: – Я думаю, это стоит отметить. Пошли, купим чего-нибудь вкусненького в Сахарном Дворце. – Постой, – тут же остановил её Морган, преградив ей путь. Она встала, подогнув переднее копыто, и подняла на него непонятливый взгляд. – Он… закрыт на обед. Касса не работает. – С чего ты взял? – Только что сам хотел купить эти… как их? Морковные кексы, да. Казалось, что ответ Артура пуще прежнего сбил Эппл Куки с толку. До неё наконец дошло, что здесь не так: – Кстати, а почему ты тут один-одинёшенек? Где тётушка и Брайт Мак? – Миссис Смит вернулась на ранчо сразу, как только уладила все дела с мэром, а Мак решил познакомить меня с вашим городком. – Но где он сам? – Отошёл до ветру. И попросил меня подождать его тут. Вот я и не знал, как скоротать время. С этими словами Морган мотнул головой на Сахарный Дворец. И ещё секунда ушла на то, чтобы в голове поняши щёлкнули нужные механизмы. – Но… может, обед у них уже закончился? – Не, там лежит записка, что у них перерыв ещё на час, – возразил ей Артур и, прежде чем она снова что-либо сказала, выдвинул упреждающее предложение: – Ты говоришь, у нас завтра выпас. Стало быть, проснёмся мы в рань-раньскую. Пошли-ка лучше, купим кофе на рынке, чтобы завтра не спать на ходу. Морган отошёл от почтового ящика и, пройдя мимо кобылки, направился к торговым лоткам, между которыми толпилось немало горожан. Его ход дал нужный результат – Куки последовала за ним, перестав думать о выпечке. Получив от Брайта пусть и не вполне честные деньги, он считал нужным честно их отработать… хотя бы для того, чтобы приберечь его тайну для своих дальнейших нужд. Нагнав его, поняша полюбопытствовала: – Любишь кофе? – Ага, было время, пристрастился. Мельком Артуру вспомнились те недавние времена, когда ему приходилось работать на благо своей банды, не покладая рук, в ходе чего он изъездил верхом на лошади несколько штатов вдоль и поперёк. Чтобы успеть сделать как можно больше, ложился спать он всегда поздно, а вставал очень рано. И каждое его утро начиналось с бодрящего крепкого кофе. И хотя всё это нынче стало лишь тенью и прахом, его привычки никуда не делись… Ряды рыночных лотков, стоявших по краям площади, начинались в десятке-другом ярдов от почтового ящика Сахарного Дворца и тянулись вдаль по всей протяжённости домов, стоявших слева и справа. В самом же далеке торговое пространство переходило в более узкую улицу, которая вскоре упиралась в границу городка. Там посреди неё между нескольких крайних домов высился раскидистый дуб, казавшийся совсем неуместным. Он будто указательный знак стоял посреди дороги, занимая, впрочем, немалую часть её ширины. Наверно, это могучее растение затрудняло движение повозок, направлявшихся на запад или, наоборот, прибывавших оттуда. В значительно большей близи у дальних краёв рыночной площади виднелись необычные постройки, по форме походившие скорее на цирковые палатки. Причём по соседству с ними могли стоять дома, которые почти во всём походили на обыденные для привычного Артуру мира здания, за исключением того, что их стены имели чересчур яркую окраску, нередко дополнявшуюся какой-либо росписью. Что ж, какие жители, такие и у них и постройки. Проведя взглядом по дальней панораме, Морган присмотрелся к торговым лоткам, первые из которых уже проплывали мимо него. Чем тут только не торговали! Хотя основную массу товаров составляла сельскохозяйственная продукция – от обычной капусты до спаржи или сельдерея, – здесь также можно было приобрести кухонную утварь, кое-какую одежду, инструменты для сада и огорода, ювелирные украшения и даже сувениры. Особняком же стояла палатка, торговавшая мёдом и всем необходимым для пчеловодства. Пока Артур озирал первые попавшиеся ему на глаза торговые лотки, Эппл Куки на ходу обернулась на Сахарный Дворец. Её уста прервали недолгое молчание: – Но как же Брайт Мак? Он ведь будет нас искать, когда вернётся. – Если он нас и не увидит, то мы всяко увидим его, – спокойно ответил Артур, зная, что для одного из его новых знакомых это не станет сколь-нибудь весомой проблемой. Куки же продолжала: – Если честно, в последнее время он стал каким-то… странным, что ли? Всё время куда-то пропадает. Его порой можно целый день искать по всей ферме, но так и не найти. Где его парасприты носят?.. Морган пожал плечами: – У каждого из нас есть своя жизнь, разве нет? – Так-то оно так, но из-за этого он временами отлынивает от работы, а сейчас как раз сезон урожая, и нам нужны все… – Мистер Морган? И снова его окликнул чей-то голос, но теперь уже мужской. Остановившись и обратив взор к правым лоткам, он увидел светло-коричневого пони, с бородой, в очках и опрятном жилете, из кармана которого свисала цепочка от часов. Он направил шаг к чужаку, отойдя от ларька, продававшего леденцы, а следом за ним увязался маленький жеребёнок. Не успел Артур толком задаться вопросом того, кто ещё его узнал, как уже Эппл Куки поприветствовала незнакомца: – О, здравствуйте, доктор Кросс! – Здравствуйте, – отозвался тот, подойдя ближе. Теперь-то американец обратил внимание на то, что у этого жеребца во лбу торчит рог. Хотя его приветствие было обращено сразу обоим, далее он заговорил именно с чужаком: – Моё имя доктор Ред Кросс, мистер Морган. Я зашивал вам рану по просьбе миссис Смит. Как ваше плечо? Не болит? Пока единорог представлялся, ковбой успел зрительно изучить его, а меж тем бросил краткий взгляд и на жеребёнка. Чуть позади него теснилась маленькая кобылка белоснежного цвета с бледно-амарантовыми гривой и хвостиком. Её большие голубые глаза взирали на высокого двуного чужака из-за тыла взрослого пони со смесью опасения, стеснения и любопытства. Судя по всему, это была его дочь. Чуть пошевелив левой рукой, Морган ответил: – Не особо. Во всяком случае, бывало моему плечу и похуже. – Вот и славно, – улыбнулся Кросс. – Только как будет время, загляните на днях ко мне, хорошо? Я осмотрю вашу рану, чтобы убедиться, что в ней ничего не гноится. Заодно определим, как скоро вам снимать швы. – Если что, я покажу ему, где ваш медпункт, – пообещала Куки. – Отлично! Тогда до скорой встречи, – откланялся светло-коричневый единорог, а затем повернул обратно к тому же ларьку и позвал за собой свою дочь: – Пошли, Харти, купим тебе наконец леденьчик. Чуть задержавшись на месте, малышка Харти застенчиво кивнула Артуру и Эппл Куки, как уже увязалась за отцом в предвкушении сладкого леденца. Ковбой и яблочная пони переглянулись, и улыбка на лице последней стала шире. – Я же говорю, самый дружелюбный городок на свете, – прощебетала она, затем вновь посмотрев им вслед. – Милая у доктора Кросса дочурка! И сам он очень добрый пони. Переехал к нам около года назад из Кантерлота как раз, чтобы помогать местным пони. И слава Селестии, а то раньше как захвораешь, так и обратиться не к кому! – Лучше, чтобы такой нужды вообще не возникало, – тихо протянул Артур, в жизни которого встречи со врачами были редкими и всегда сопряжёнными с чем-то крайне скверным. Опустив же взор опять на поняшу, он перешёл к делу: – Так, где тут торгуют кофием? – На том конце рынка. У нас его продаёт деловитая пони из Кантерлота по имени Кофи Бин. Говорят, она закупает его прямо из Зебраники… не представляю, где это, но, наверно, очень далеко. В общем, если тебе нужен лучший кофе, то обращаться следует именно в её киоск, – выложила кофейно-молочная кобылка, чуть увлёкшись. – Пошли, я покажу. Едва сделав шаг, Эппл Куки остановилась, заметив наконец, что Артур не сходит с места, устремив взор к одному из правых ларьков. Ничего ей не сказав, он двинулся туда сквозь небольшую кучку столпившихся тут пони, которые вежливо расступились перед ним, не отрывая от него глаз. Вскоре он оказался у лотка, стоявшего через три других от того, что торговал леденцами. Здесь на прилавке, за которым стояла продавщица-единорожка, были разложены весьма характерные вещи: пары сапог, пончо, наплечные и седельные сумки… и шляпы. Как раз таки к одному из головных уборов и приковалось внимание стрелка. Это была типичная ковбойская шляпа, по форме очень напомнившая Моргану ту, что досталась ему от отца. Разница заключалась лишь в том, что она была сделана из коричневого фетра, а её поля по бокам на краях слегка загибались вверх. Недолго думая, он снял её с манекена, имевшего облик головы пони, и напялил на себя. Впервые с тех пор, как его угораздило оказаться в этом мире, он как будто почувствовал себя снова в седле, надев привычный головной убор. С краю от нескольких рядов манекенов с другими шляпами стояло небольшое зеркальце, и стрелок посмотрел в него на своё отражение. Теперь он был похож на самого себя. – В чём дело, Артур? – послышался сзади голос Эппл Куки. Когда же он оглянулся на неё, она всё сходу поняла: – Ты тоже решил прикупить себе шляпу? А что, тебе в самый раз! В ней ты похож на настоящего ковбоя! – Это точно, сэр, вам она очень идёт, – с улыбкой вставила своё слово единорожка, стоявшая за прилавком. Посмотрев на продавщицу, Артур углядел в её глазах невиданный восторг, а все толпившиеся поблизости пони обращали взоры именно к её торговому лотку. Похоже, то, что он выбрал одну из её шляп, добавляло ей некого престижа. В любом случае, ему просто нужна была эта вещь. – Сколько она стоит? – Десять битсов, сэр. Прежде чем потянуться в карман за монетами, Артур метнул взор к сумкам, что висели на специальных вешалках у левой стенки торгового лотка над своими седельными аналогами. Ему приглянулась та, что была к нему ближе прочих. – А вон та сумка? – Эта? – переспросила единорожка, как вдруг, к удивлению Моргана, именно та самая сумка облачилась как будто в некое полупрозрачное облако почти незримого голубоватого цвета и без труда проплыла в нём по воздуху к нему. Он машинально выставил руки перед собой, после чего странная аура исчезла, и вещь развалилась в его ладонях, а продавщица, как ни в чём не бывало, спокойно оповестила: – Двенадцать битсов, сэр. Артур поднял на неё настороженный взгляд. Только что у него на глазах свершилось то, что можно было бы назвать магией. Что это ещё, мать её, за чертовщина?..