Хороший, Плохой, Пони

Пребывая в некотором ошеломлении, Артур Морган вышел на крыльцо ратуши и опустился на его ступени. Теперь ему было предельно ясно, что он умер, и его перенесло в какой-то чересчур странный загробный мир, населённый столь же странными существами. Мир, в котором не было ни его родной Америки, ни каких-либо других стран, о каких ему доводилось слышать. Он умер, и этому свидетельствовало даже его собственное отражение. Его тело добили раны от пуль и туберкулёз, а душа отправилась в последний путь… и попала сюда, приняв новое обличье – такое, каким он себя помнил до того, как оказался в гиблых когтях ужасной болезни. Эта мысль посещала Артура с самого начала, как он тут оказался. Но доселе оставалась хоть и малая и противоречивая, но надежда на то, что всё это безумие получит менее ошеломляющее объяснение. Хотя он и не особо-то мог представить, каким бы оно могло быть. В итоге он всё-таки умер. И мысль об этом внушала ему не только чувство растерянности, но и разочарование. Не потому, что его здесь не жарит адское пламя за все деяния прошлого, как он того всегда ожидал, а из-за полной утраты какого-либо смысла. Он не имел ни единого соображения насчёт того, что ему дальше делать и как быть. Когда его банда начала разваливаться внутри самой же себя, он чувствовал, что теряет всякие ориентиры и устои, которые ранее указывали ему путь. Но настолько запутавшимся, как теперь, он не ощущал себя ещё ни разу. В томлении от своих мыслей американец провёл ладонью по лицу. Вместе с тем он спонтанно обратил внимание на местных пони, мелькавших в разных частях центральной площади. Вокруг него своим чередом текла повседневная жизнь, прохожие направлялись куда-то по своим делам или просто отдыхали на свежем воздухе, а некоторые с живым любопытством поглядывали на него. И всё-таки это место совсем не было похоже на загробный мир. Это ощущалось в самом воздухе, живительной силой наполнявшем лёгкие ковбоя, которые ещё, казалось бы, недавно сжирал недуг. Жизни здесь было всяко больше, чем смерти. И это чувствовалось так явно, как нигде даже в его родном мире. К тому же, если это – тот свет, то где все прочие, за кем являлась старуха с косой? Хозия, Ленни, Шон… наконец, толпы Пинкертонов, парни О’Дрисколла и другие ублюдки, коим Артур лично вышибал мозги. И если подумать, что эти пони являют собой души усопших, то почему тогда сам Морган остался в своём прежнем облике? Что ж, ему было очевидно, что он умер. Но его нахождение в этом мире всё равно не имело для него никакого смысла… – Эй, Артур, – послышалось справа. Вынырнув из своих раздумий, стрелок посмотрел туда и увидел, как к нему подошёл Брайт Мак. – Что-то ты какой-то кислый. Всё в порядке? «Вот и переродившаяся душа Бо Грея пожаловала… или Мака Кэлландера? Если второе, то смерть явно пошла на пользу этому засранцу», – в шутку невольно подумалось Артуру. От этой чумной мысли он даже малость ухмыльнулся. – Не-а, я просто… приморился от бумажной волокиты, – ответил он, считая лишним посвящать кого-либо в свои минувшие рассуждения. От его слов Брайт слегка усмехнулся. Теперь он не казался настолько взволнованным, как по пути сюда, что невольно вызвало у ковбоя любопытство: – Ну что, прикупил себе новый хомут? И снова Мака будто пуля пронзила. Он огляделся по сторонам, после чего подошёл поближе к Моргану и, приложив копыто к губам, по-заговорщицки прошептал: – Вообще-то, я отлучался вовсе не за хомутом. – О том я и спрашиваю, – выразил понимание Артур. – Я видал, как возле вашей фермы проходила одна оранжевогривая красотка. – Оу, правда? – пуще засмущался Брайт. Но видя, что перед новым другом скрывать нечего, он сознался: – Я только проследил за ней. Она шла в Сахарный Дворец – это наша понивилльская пекарня, – и мне бы… – Брайт Мак? – донёсся из приоткрытых ворот ратуши голос миссис Смит, прервавший речи её сына. – Ты уже вернулся? А где твоя кузина? «И, конечно же, душа Кэтрин Брейтуэйт, которую смерть тоже сделала всяко лучше», – мелькнуло в голове Артура в ту же степь, как уже он краем глаза посмотрел на встрепенувшегося Мака: – «Да уж, быть родным сыном англичанки, чопорной, как пьяный священник, наверно, худшая посмертная кара для шотландца». Почему-то невольные мысли о том, кем эти пони могли быть в прошлой жизни, начинала веселить стрелка. Изрядно сбитый с толку появлением матери, Брайт принялся кое-как объясняться: – Эппл Куки ещё на рынке, а я, э-э… ничего путного себе так и не присмотрел, вот. – Уверен? Что ж, надо бы взглянуть, что с твоим хомутом. Авось, его будет достаточно отдать в кузницу на ремонт, – заключила светло-зелёная пони, как уже сошла с лестницы крыльца и направила шаг в сторону моста, пересекавшего речку. – Ну, ладно, дельце мы сделали, так что пойдёмте-ка обратно на ферму. Думаю, Эппл Куки и без того нас догонит. – Погоди, ма! – вскинулся Мак, заставив свою мать остановиться и обернуться. Ему приходилось подыскивать слова на ходу. – Э-э, я… может быть, я… познакомлю Артура с Понивиллем, покажу ему, что у нас вообще есть, где тут что, а? – С чего это вдруг ты решил заделаться экскурсоводом? – вскинув бровь, возразила Смит. – Мистер Морган не жеребёнок, и без тебя разберёт, где у нас живот набить, а где – новую шляпу купить. К тому же, у нас на ферме и так забот полный рот, чтобы гулять по городку до самого заката. – Но ма, он же у нас новенький! Разве мы не должны проявить наше гостеприимство и познакомить его с новым домом? – Сдаётся мне, что вы отлыниваете от работы, юноша! В ответ на подозрение матери Брайт не нашёлся, что ответить. Он, скорее всего, понял, что ему не переубедить её. И Артур решил, что должен вмешаться. – Ваш сын дело говорит, миссис Смит. В конце концов, мне теперь тут жить, а стало быть, познакомиться с новым местом поближе не будет лишним. Выложив свою точку зрения, Морган оглянулся на Мака и украдкой подмигнул ему. Тот буквально оживился от того, что новый знакомый принял его сторону. Смит же помолчала пару секунд, пока не выдала свой вердикт: – Ну, будь по-вашему, мистер Морган, – отступилась она. Стрелок в который раз подметил, что с ним она довольно сговорчива, чего не скажешь об её обращении с роднёй. – Но смотрите, допоздна уж не загуливайтесь, а то в саду и так потеть толком некому…

* * *

– Что за чёрт? – прошипел Артур, после чего переглянулся с Маком и указал на одну из прохожих кобылок: – У той пони во лбу… рог, что ли? – Агась, – подтвердил Брайт, не поняв его удивления. – Ты что, никогда прежде не видел единорожек? В вашей стране нету других рас пони? Морган развёл руками: – Наши пони вообще на вас не похожи. – Боюсь и представить, что бы это могло значить, – непонятливо протянул бледно-жёлтый жеребец, вслед за чем сменил тему: – Вот, кстати, и Сахарный Дворец. Если тебе захочется чего-то сладкого, то всегда обращайся именно сюда. Его хозяева пекут самую лучшую выпечку в Понивилле, если не во всей Эквестрии. Перестав с изумлением поглядывать на прошедшую мимо единорожку, Артур посмотрел на то здание, что располагалось впереди в конце улицы, по которой он и Мак следовали. Это была относительно крупная двухэтажная постройка, хотя и не настолько, как ратуша. Правда, приковывала она к себе внимание отнюдь не размером, которым ненамного превосходила обычные жилые дома. Дело в том, что своей внешней отделкой пекарня походила на огромный торт, покрытый как шоколадной глазурью, так и белым кремом. Даже башенка над её крышей, являвшая собой некое верхнее помещение, выглядела как кекс со свечами. Если бы американец увидел такое здание в любом из известных ему городков, вроде Строберри или злосчастного Блэкуотера, то оно бы показалось ему чертовски несуразным. Но в этом месте оно вполне соответствовало общей архитектуре. Сахарный Дворец окружало весьма обширное открытое пространство, кое-где занятое пёстрыми палатками, от которого брало начало несколько улиц. Слева же от него тянулась рыночная площадь, значительную часть коей загораживал угол крайнего дома. Впрочем, по мере продвижения по улице стрелку становилось видно всё больше шатровых торговых ларьков, как и крутившихся между ними пони. Та улица, по которой шли Артур и Брайт, пролегала от центральной площади до самого Сахарного Дворца. В силу этого она была довольно длиной, а также широкой, вмещая в себя не менее тридцати ярдов от одной череды домов до противоположной. В разных её частях то и дело встречались прохожие, некоторые пони выглядывали из окошек своих домов, и все они так или иначе наблюдали за новым гостем городка, о котором уже были достаточно наслышаны. Американец не прекращал осыпать их взаимными взглядами, а иногда и отвечал на их приветствия. Всё же это были чересчур дружелюбные существа. От зрительного изучения стен Сахарного Дворца Моргана отвлекла повозка, выехавшая откуда-то с рыночной площади и свернувшая им с Маком навстречу. Этот фургон, набитый бочками с торчавшей из них морковью, был запряжён двумя крепкими жеребцами. На козлах, держа поводья, сидела кобылка кремового цвета с голубыми гривой и хвостом, на чьём крупе красовалось изображение перевозимой ею фермерской продукции. Тот факт, что одна пони заставляла двух других тянуть повозку, вызвал у Артура едва заметную ухмылку. «Хм, забавно», – промелькнуло в его голове. За сей неблагодарный труд им наверняка платили чем-то более звонким, нежели яблоко или мятный леденец. Ведя повозку мимо Брайта и Артура, кобылка, сидевшая на козлах, взаимно посмотрела на последнего, а заодно кратко махнула ему копытом. Исходя из того, что всё в ней – даже оранжевая бандана – говорили о том, что её судьба всецело связана с морковью, стрелок предположил, что она, как те же Эпплы, тоже фермерша. Выходит, этот городок делят между собой не только яблочные и грушевые угодья, но и морковные. Что ж, он уже замечал, что в стороне от враждующих хозяйств на холме стоит ещё одно некое ранчо. Очевидно, эта пони оттуда. Впрочем, к американцу она проявила такое же дружелюбие, как и прочие горожане, невзирая на то, что теперь он – один из Эпплов. Возможно, морковные и яблочные пони вообще не конкурируют?.. Два жеребца тянули за собой повозку уверенной рысью, не так быстро, чтобы ненароком сбить кого-то из прохожих, но и никак не медленно. Артур не мог оторвать от них взгляд, отчасти удивляясь местным транспортом. Для окончательной комичности оставалось только одно – чтобы вместо жеребцов повозку тянули какие-нибудь одичавшие люди. – Пеа Баттер, поди, ещё там, – предположил вдруг Брайт Мак, заставив тем самым Моргана оторвать наконец взгляд от удалявшегося фургона. – Слушай, Артур, не мог бы ты оказать мне одну услугу? – Какую? – Мне очень нужно перекинуться с ней парой слов, но… я боюсь, как бы кто из моей или её родни не застукал нас. Мы даже встречаемся обычно где-то за городком, потому что если кто-то из пони увидит нас вместе, то тогда туши свет, – напряжённо проговорил бледно-жёлтый жеребец, после чего озвучил: – Ты не подождёшь меня, пока я буду с ней, и… не последишь, чтобы вокруг не было посторонних глаз, а? Просто я очень боюсь, как бы матушка или мистер Пеа не узнали, что мы так близки… – Последить? – переспросил Артур. Он уже понял, что не сможет выбраться из этого мира и должен как-то здесь выживать, для чего ему, само собой, не могли не понадобиться деньги. Поэтому он счёл нужным прощупать очередную почву: – Но ты подкинешь мне лишних монет за молчание? Брайт Мак, шагавший чуть впереди, остановился, как вкопанный, и повернулся к Артуру с непониманием на лице. Вопрос нового, как он считал, друга явно сбил его с толку. – А? – непонятливо произнёс он. – О чём ты, Артур? Я думал, ты поможешь мне, разве нет? – Миссис Смит заплатила мне, чтобы я работал на неё, и даже дала надбавку за плёвый выстрел по яблокам, – молвил ковбой, подойдя ближе к жеребцу и буквально нависнув над ним. – Быть может, за столь щедрую плату она бы не отказалась, чтобы я докладывал ей о секретиках её домочадцев, а? С другой стороны, я всегда готов договориться, понимаешь? На красногривого пони словно ведро холодной воды выплеснули. Казалось, что он начинал догадываться, что доверился не тому, кому стоило бы. – Ч-что? – ошеломлённо вопросил жеребец в шляпе, поникнув ушами. До него начинало доходить, под какую угрозу он, сам того не желая, поставил свою тайную любовь. – Как ты можешь такое говорить, Артур? Ты что, до сих пор не понял, что матушка просто использует тебя? – Как и ты. Но, я думаю, в этой ситуации мы все можем остаться в каком-никаком выигрыше, – спокойно возразил Морган. Его слова добили Мака, что читалось в ошеломлённом взгляде изумрудных глаз. И он понял, что перегнул палку, а потому продемонстрировал улыбку и свёл всё в шутку: – Да брось, парень! Неужто ты хочешь, чтобы я стоял на посту без дела, как сторожевой пёс? Дай-ка хоть мелочи на крекеры, что ли? У Мака снова случился разрыв шаблонов. Но смена тактики, похоже, дала свой результат. В его взгляде теперь читалось не столько опасение, сколько замешательство. – А-а, ты в этом смысле? Так бы сразу и сказал, – пробормотал он, сняв с головы шляпу и вынув оттуда мешочек с монетами. Он сел на круп и высыпал оттуда себе на копыто некоторую сумму, после чего протянул её американцу: – Вот, купи лучше морковные кексы с посыпкой – трёх монет как раз хватит. Поверь мне на слово, такой вкуснотищи ты ещё не едал! – Спасибо, – принял Артур битсы и, чуть вскинув их, положил в карман к остальным деньгам. Однако Брайт на всякий случай решил убедиться: – Но ты точно ничего не расскажешь матушке? – За морковные кексы – никогда. – Ну ладно, тогда пошли, – вздохнул бледно-жёлтый жеребец с облегчением, продолжив путь к крыльцу Сахарного Дворца, до которого оставалось копытом подать. Почти сразу он продолжил знакомить стрелка с городком, указав влево: – Да, кстати, это наш рынок. Если тебе нужно что-то купить, вообще что угодно – от горсти вишен до шляпы, – то заглядывай туда. Где-то там сейчас должна слоняться Эппл Куки, так что… насчёт нашего секрета – лишняя осторожность не помешает. – Ты и от неё скрываешь свой тайный роман? – Конечно, она ведь, как и все наши пони, терпеть не может Пеа. Тех, кто о нас знает, вообще можно пересчитать на двух копытах. – В вашем-то городке? И как только вам двоим удаётся избегать молвы? – протянул ковбой, учитывая, как быстро здесь повсюду разлетелись слухи о нём самом. Впрочем, его вопрос был сугубо риторическим. Судя по всему, поняв это по его интонации, Брайт ничего не ответил. К тому же, он как раз взобрался на крыльцо Сахарного Дворца и, пройдя между двух колонн в виде карамельных тростей, проследовал внутрь. Входная дверь была половинной, как и многие в городке, её верхняя створка оставалась открытой настежь, поэтому ещё на походе Артур замечал, как у видневшейся в конце внутреннего помещения торговой стойки толкутся две пони. Одной из них была та самая персиковая кобылка с оранжевой гривой, которая и стала причиной того, что в рамках экскурсии по Понивиллю Мак сразу повёл Моргана сюда – в кондитерскую. Переступив через порог вслед за жеребцом, Артур оказался в самом настоящем царстве сладостей. Даже не считая внутренней отделки пекарни, которая, как и внешняя, во всём напоминала либо разноцветный крем, либо карамель, всё в этом зале просто ломилось от кондитерских изделий. По всему его периметру и подле красно-белых колонн стояли стойки или столики, где размещались подносы с пирожными и кексами, блюда с тортами и банки с конфетами. Справа всю стену занимали торговые полки, богатые всем самым сладким и вкусным, а из-за приоткрытой двери, видневшейся за местом кассира, доносился приятный запах пекущегося пирога. Очевидно, там находилась кухня. По левую же сторону располагалось несколько круглых обеденных столиков, за которыми пока никого не было. Один из них стоял в небольшом углублении у обширного окна, занавешенного чуть приоткрытыми розовым шторами. Осмотрев интерьер помещения, сам по себе казавшийся приторным, ковбой устремил взор к тем двум пони, к коим приближался с каждым шагом. Доселе они о чём-то тихонько беседовали, но заметив, как в пекарню вошёл чужак, ведомый хорошо знакомым им жеребцом, они уставились на него широко раскрытыми глазами. И если Пеа Баттер почти сразу переглянулась с Брайт Маком, явив ему свою улыбку, то её собеседница не сводила взгляд с неведомого двуного существа, в изумлении даже подогнув переднее копытце. – Привет, девочки, – поприветствовал Мак, обменявшись с Баттер кивками, а затем взглянув на её подругу. Артур остался чуть позади него, принявшись зрительно изучать обеих пони. Если Пеа Баттер он уже видел ещё во время работы в саду, то другая кобылка встретилась ему впервые. Она была так же юна, как и её персиковая подруга, может быть, даже чуть моложе. Её шёрстка носила голубой цвет, а грива и хвост – тёмно-розовый, причём их завивка выглядела так, будто они сами состоят из крема. На её крупе, как и ожидалось, изображалась тройка кексов с вишенками. Своим телосложением она была несколько коренастее, чем та же Пеа Баттер и многие другие кобылки, которые встречались стрелку доселе. И он догадывался, что это напрямую связано с её ремеслом. Наконец кондитерша сумела оторвать взгляд от чужака, скользнув им на Мака. Чуть прочистив горло, она нерешительно отозвалась: – Эм… привет, Брайт Мак! Что привело тебя сюда? Захотелось чего-нибудь сладенького? – Агась, можно сказать и так, – улыбнулся бледно-жёлтый жеребец. Подойдя чуть ближе и приложив копыто к губам, он тихо добавил: – Вообще-то, думаю, ты знаешь, для чего я тут, а? Его глаза скользнули на Пеа Баттер. Улыбка на личике той стала шире. – Ах, конечно! – опомнилась кондитерша, смущённо хихикнув. – И как я об этом сразу не подумала? Ну что ж, тогда поворкуйте тут, а я пока проверю, как там мой грушевой пирог, м-да! Едва она хотела покинуть место перед стойкой кассира, как вдруг Пеа Баттер чуть задержала её, вновь обратив внимание на Артура и предложив: – Может, сперва Брайт познакомит нас со своим новым другом? На секунду установилась странная тишина, из-за которой стрелок ещё сильнее почувствовал себя не в своей тарелке. Но её почти сразу нарушил Мак: – Ох, чуть не забыл… вот садовая моя голова! – Он отошёл чуть в сторону и, вытянув копыто к Артуру, представил его двум пони: – Знакомьтесь, это Артур Морган. Он теперь, можно сказать, новый член нашей семьи. – Леди, – кивнул им Артур, чем зажёг на их лицах польщённые улыбки. Брайт же по очереди указал уже на них: – Знакомься, Артур, это Пеа Баттер и Шиффон Свирл. – Рады познакомиться с тобой, Артур, – прощебетала Пеа, а Шиффон сразу же чуть застенчиво подхватила: – Добро пожаловать в Понивилль! – Спасибо, я тоже рад. Стоило только ему ответить взаимностью, как уже приветливая улыбка на лице кондитерши сменилась замешательством. – Ой, секундочку, – пискнула она, как будто её кто-то внезапно уколол. – Если мистер Морган теперь один из вас, то… зря я, наверно, предложила вам… ну-у… Её копыто метнулось между Брайт Маком и Пеа Баттер. Она явно обеспокоилась за то, что при постороннем предложила парочке «поворковать», но не сказала об этом напрямую, должно быть, в слабой надежде на то, что тот так ничего и не понял. Правда, спокойствие их обоих слегка смутило Свирл, толком не понимавшую, что здесь происходит. Артур сдержанно усмехнулся с их игры в секретики и развеял опасения кондитерши: – Не беспокойся, я обо всём в курсе. – Агась, я всё рассказал Артуру, – подтвердил Брайт, после чего взглянул в глаза своей возлюбленной и добавил: – Он согласился помочь нам. Если ты не против, мне очень нужно с тобой поговорить. Артур пока последит, чтобы нас никто из пони не заметил, а то неподалёку тут шатается моя кузина, да и мало ли ещё кто… Ничего не ответив, Пеа Баттер лишь коснулась его щеки копытцем. Успев уже утомиться от этой встречи, Морган решил поторопить события: – Если не хотите быть застуканными, то советую вам не тянуть с любовными разговорчиками. Казалось, до Мака не сходу дошло, о чём говорил Морган. Чувства целиком и полностью заполнили сердце и разум бедолаги. – Ох, само собой! Ты прав, Артур, – согласился наконец он, после чего мотнул головой на самый дальний столик, обратившись уже к персиковой пони: – Поболтаем в сторонке? Пеа улыбчиво кивнула: – С радостью! – Оу, а я как раз отлучусь на кухню, а то… пироги обычно не отличаются терпением, – прохихикала Шиффон, отступая задом вперёд, как уже юркнула за стойку и прошмыгнула к двери, ведшей в соседнее помещение. Проводив её взглядом, Брайт снова обратился к Артуру: – Подождёшь нас тут хотя б минут десять, лады? Тот лишь утвердительно кивнул, дав понять, что он в деле. Удовлетворённый и таким ответом, бледно-жёлтый жеребец повёл персиковую кобылку прямиком к углублению в самом углу зала пекарни, где стоял уединённый столик. И, что самое важное, оно снабжалось шторами не только на широком окне, но и с противоположной стороны, что позволяло полностью скрыть это местечко. Оно определённо предназначалось для подобных встреч. Глядя им вслед, стрелок проследовал к кассовой стойке и, оперевшись на неё локтем, принялся ждать, как ему и было положено. Пропустив Пеа вперёд себя, Брайт проворно задёрнул шторы, но, прежде чем скрыться за ними, наказал Артуру: – Если кто-то из пони сюда войдёт, проследи, чтобы они не приближались к… – Я знаю, что мне делать, – отмахнулся Морган, прервав его слова. – Уж поверь, я и не такое караулил. – Ну, хорошо, – вздохнул жеребец в шляпе, сходу добавив: – Особенно это касается Эппл Куки, если её угораздит сюда заглянуть. Пожалуй, никто из пони не спровадит её лучше, чем ты. На этом Мак наконец доверительно кивнул ему и скрылся. Парочка осталась наедине, а Морган в очередной раз издал смешок. «Никто из пони? Странно как-то они коверкают выражения», – думалось ему: – «И с чего это он взял, что я – лучшая управа на его кузину?». Как бы то ни было, американец ясно видел, что этот жеребец явно хочет ему доверять, невзирая даже на то, что он пробовал шантажировать его перед входом в пекарню. И его возлюбленная, безусловно, разделяла эту тягу к доверию, о чём стрелок мог судить по её реакции на его присутствие среди Эпплов во время вчерашней перепалки в саду. Пробыв в этом странном мире уже двое суток, Артур находил его крайне неоднозначным. С одной стороны, тут шла грызня двух фермерских родов, в чью перепалку он неожиданно оказался втянут со всеми последствиями в виде неприязни со стороны Пеа. С другой, почти все в этом городке были с ним настолько приветливы, что это даже начинало казаться крайне наивным, как если бы здесь жила орава добрых простодушных детишек. С третьей, миссис Смит не то благодетельствовала ему, предложив хорошо оплачиваемую работу, не то просто пыталась использовать его в своих целях. И с четвёртой, на фоне всей этой клановой вражды тайно расцвела запретная любовь. Ещё одни Ромео и Джульетта… прав был Хозия, когда однажды выразил мысль, что старина Шекспир ещё триста лет назад описал все возможные сюжеты – как литературные, так и даже житейские. «Это точно души Бо Грея и Пенелопы Брейтуэйт. Наверно, именно поэтому их так наивно тянет доверять мне», – невольно подумалось Артуру. За этими мыслями он лениво осматривал интерьер пекарни, заметив, как на её стенах – в основном, под потолком, – то тут, то там красуются изображения различных сладостей. Когда же он заметил на одной из торговых полок целые ряды тех самых морковных кексов, которые ему порекомендовал Брайт, подле него об стойку кассира глухо стукнулся поднос. – Не хотите ли печенья, мистер Морган? Не меняя положения, Морган посмотрел за стойку и обнаружил Шиффон Свирл, принёсшую поднос с кучей крупных печений круглой формы, покрытых толстой шоколадной глазурью. Подобных кондитерских изделий он ещё не встречал, но удивили его не они, а то, сколь бесшумно эта пони проскользнула сюда из кухни. Он мог поклясться, что не слышал и намёка на цокот копыт об дощатый пол. Кратко ухмыльнувшись, Артур помотал головой: – Спасибо, но я не при деньгах. Несмотря на то, что монет в кармане ковбоя болталось достаточно, он счёл нецелесообразным тратить их на что ни попадя, учитывая, что ему отныне предстояло здесь жить – и выживать. Впрочем, Шиффон застенчиво улыбнулась и возразила: – О, не стоит – угощайтесь! Для вас они бесплатны. – Правда? – переспросил ковбой, даже слегка удивившись такой щедрости. – Ну, что ж… Решив не отказываться от дармовщины, он взял одно из печений и, прежде чем попробовать, повертел его в руке. Глядя на него с неким восторгом, Свирл продолжала: – Я испекла их специально в честь вашего приезда, как только прочла о вас в газете. Говорят, что вы прибыли издалека, поэтому я назвала эти печеньки – «Колёса Фургона». Похожи, правда? – Вполне. Не то, что бы эти печенья были похожи на колёса именно фургона, но хотя бы имели круглую форму. Наконец он решился откусить кусочек и… даже поразился тому, насколько это вкусно. Он никогда не слыл сладкоежкой, но не мог не признать, что эти печенья были лучшими из всех, что ему доводилось есть. Двойная бисквитная основа не только была покрыта шоколадом, но и скрывала внутри себя слой из суфле и сгущённого молока. Ничего подобного он прежде в жизни не пробовал. Видя его характерную реакцию, Шиффон полюбопытствовала: – Нравится? – М-м-м, – удовлетворённо протянул он, кивая и всё ещё жуя. – Я в жизни печений лучше не едал! – О, спасибо, мистер Морган! – поблагодарила Шиффон, приложив копытце к груди. Ей было отрадно видеть, с каким аппетитом гость вкушает её десерт. Последив за ним ещё немного, пока от окружности печенья не осталась лишь треть, она наконец решилась продолжить беседу: – Ну, и как вам Понивилль? Нравится вам у нас? – Думаю, да. Милый городок. Хотя и довольно странный. Последний эпитет слегка озадачил Свирл: – Но почему? – Не, странный в хорошем смысле. Просто… вы, я так понял, никогда прежде не видали таких, как я. Тем не менее, все прохожие улыбались и махали мне так, будто мы с ними всю жизнь были знакомы. Если честно, я до сих пор не могу толком поверить в то, что вижу, а у вас тут такое чувство, что всякие незнакомые существа шастают чуть ли не каждый воскресный день. Кондитерше потребовалась пара секунд, чтобы переварить его откровение. Но почти сразу на её лицо вернулась добродушная улыбка. – Ну, положим, я и вправду никогда не видела никого похожего на вас, хотя не сказать, что вы выглядите как-то уж совсем необычно. Но это ведь вовсе не повод забывать о гостеприимстве, верно? К тому же, городок у нас, может быть, и маленький, но не захолустный. У нас бывало много разных существ из далёких стран, в том числе даже иностранных пони. Скажем, когда я была ещё совсем жеребёнком, у нас проездом побывал караван из Мэйритании, а жители этой страны немного отличаются от нас. Пару раз к нам заглядывали грифоны, не так давно недалеко от водяной мельницы поселилась ослица, а однажды на недельку в нашей ночлежке остановился даже минотавр, – перечислила Шиффон, как вдруг до неё дошло: – Оу, кстати, вы как раз смахиваете на минотавра. Они тоже ходят на двух ногах и такие же рослые крепыши, как и вы. – На минотавра? – усмехнулся Артур, а про себя подумал: «Какой только чертовщины тут ни водится!». Вслед за этим он поднял с подноса ещё одно печенье и обратил на Шиффон вопросительный взгляд. – Да, конечно, берите сколько хотите, – проулыбалась она. Как только тот притронулся к сладости, она продолжила: – Говорят, что вы решили на время у нас остановиться. Надолго планируете? – Без понятия, – признался ковбой, пожав плечами. – Если честно, я вообще не представляю, что мне дальше делать. Но прежде чем я решу, мне совсем не помешало бы встать на ноги, а то карманы, знаете ли, пусты. К счастью, обо мне озаботилась миссис Смит, предложив неплохую работёнку. – О, миссис Смит просто чудо! Насколько я её знаю, она очень добрая пони, – уверенно подтвердила кондитерша, но почти сразу опомнилась: – Не считая, правда, её извечной вражды с мистером Пеа. Озвученный ею факт привлёк всё внимание Моргана, несмотря на то, что он об этом уже знал. Но что ему было неизвестно, так это истоки такой вражды. И поэтому он чувствовал, что в разговоре наклёвывается интересная тема. Он обратил взор к занавесу, за которым скрывались влюблённые. Акустика в зале пекарни была устроена таким образом, что их голосов из того угла совсем не было слышно. Возможно, и дотуда не долетает то, что обсуждается здесь – у стойки? Как бы то ни было, американец склонился чуть ближе к кондитерше и более тихим голосом осведомился: – Что такого произошло между миссис Смит и мистером Пеа? Почему они чуть ли не глотки друг другу готовы перегрызть? Сравнение гостя несколько смутило Свирл. Но всё же, тоже вытянувшись на стойке ближе к нему и понизив голос, она выложила: – По правде говоря, я и сама понятия не имею, с чего всё началось. Когда я родилась, они, как говорят, уже давно как были не в ладах. Я знаю лишь то, что они уже многие годы соперничают друг с другом во всём, чём только можно, что касается фермерства. Ну, знаете, у кого больше деревьев в саду, кто лучше работает, чья ферма богаче. Ох, как они пытались обскакать друг друга в продаже того, что они выращивают – только пыль стояла! Им долго удавалось идти нос к носу, потому что, я считаю, и яблоки, и груши каждые по-своему вкусны. Хотя в конце концов Эпплам удалось взять над Пеа верх за счёт продажи сидра – пони его очень любят – и связей с магазином семьи Рич. Но не так давно соперничество двух ферм вышло на новых круг, потому что… кое-что изменилось. – Что же? – На передний план вышли не только сады, но и стада, – объясняла Шиффон. – Этой весной из Кантерлота к нам съехалось несколько скупщиков овечьего меха. Они предлагают много битсов тем, кто предоставит им материал. Должно быть, в столицу пришла какая-то мода на мех. Тот, у кого больше овечье стадо, может заработать на его продаже целое состояние! И пока что Пеа в этом деле изрядно опережают Эпплов, потому что у них больше пастухов. Вот миссис Смит и гоняет своих домашних, пока идёт сезон урожая, чтобы в этом хотя бы не уступить мистеру Пеа. Ей сейчас явно нужны рабочие копыта. Тут ещё как раз Фестиваль Урожая на носу. Наверно, и вам она предложила работу именно поэтому. Суть происходящего стала для Артура намного яснее. Теперь он понимал, что побудило миссис Смит, казалось бы, ни с того, ни с сего предложить ему как кров над головой, так и щедро оплачиваемую работу. Она надеялась, что он, как никто другой, поможет ей поправить дела в том, что Пеа делали лучше, чем Эпплы. Вполне возможно, что из-за атак алмазных псов стада яблочной семьи поредели, и при помощи него она надеялась сберечь то, что осталось, или даже отвадить скотокрадов в сторону соперников. Если при следующих налётах псов пару раз встретит пуля, то они наверняка обратят взоры на менее защищённую цель – стада Пеа, сколько бы у них ни было пастухов. Успев уже кое-что узнать о пони, стрелок с трудом себе представлял, как бы эти, в каком-то смысле, нежные создания сопротивлялись тем лохматым уродам. По крайней мере, Эппл Куки была ими, судя по всему, без труда обезврежена. Зная свои способности, Морган понимал, что и впрямь сможет хоть в какой-то мере склонить чашу весов этого противостояния в пользу Эпплов. Но нужно ли оно ему было? Почему-то ему показалось, что он сможет извлечь больше выгоды, если сохранит между двумя семьями нерушимый паритет… – Надо думать, – согласился ковбой. Уперев свой невозмутимый взгляд в её малиновые глаза, он добавил: – Быть может, было бы намного лучше, если бы ни те, ни другие не брали ни в чём верх, а? – Ох, и не говорите! По мне, так уж лучше бы они прекратили ссориться по каждому пустяку, – выразила своё чаяние Свирл, поняв слова Моргана весьма по-своему. Её взгляд устремился к занавешенному уголку. – Я так переживаю за Брайт Мака и Пеа Баттер! Они такая красивая пара, но пока их семьи не желают и видеть друг друга, для них… в общем, всё очень непросто. Артур полюбопытствовал: – Как хоть эти двое сошлись ввиду всей этой заварухи? – Ой, мне и самой почти в это не верится, – молвила кондитерша. – Долгое время я вообще не подозревала, что они общаются, а узнала об этом совсем случайно. Они держат свои отношения в тайне от всех пони. – И как им только это удаётся?.. – Сама удивляюсь, – вздохнула Шиффон, а снова посмотрев в сторону уголка, подытожила: – Да, это очень необычно, что они нашли друг друга, хотя их семьи этого явно не одобрят. Но вы, я думаю, и сами знаете, что любовь порой на многое способна. На очень-очень многое. – Знаю, – буркнул Артур, чуть потупив взор. – Хоть и не так хорошо, как хотелось бы. Кондитерша не придала значения его оговорке. Не спуская глаз с занавеса, сквозь который едва угадывались два силуэта, она продолжила мечтательно рассуждать: – О да, это самая трогательная история любви из всех, что я когда-либо… – молвила она, как вдруг осеклась, когда из соседнего помещения донёсся звон некого звоночка. И тут-то поняша встрепенулась: – Похоже, это мой грушевый пирог! Простите, мистер Морган, но мне нужно вернуться к работе. – Конечно, – не стал возражать американец, а вдогонку ей более громко добавил: – Спасибо за печенья! Остановившись у входа на кухню, Шиффон одарила его польщённой улыбкой, но вслед за этим вновь опомнилась и юркнула за двойные двери, как в салуне, откуда доносился аромат выпечки. Про себя Артур отметил, что эта кобылка очень мила, а потому не стал злоупотреблять её добротой и взял с подноса ещё всего одно печенье. Всё-таки кое-какие правила он соблюдал, особенно по прошествии того, что ему довелось пережить перед кончиной, что привела его в этот неведомый мир. Ему оставалось лишь гадать, каким образом это произошло… Привстав с кассовой стойки, Морган неспешно двинулся к центру зала, думая над тем, чем бы ещё скоротать время, пока его новый приятель болтал со своей возлюбленной. Впрочем, их приватный разговор длился, пожалуй, уже достаточно долго. Проглотив очередной кусок печенья, он остановился прямо посреди круглого ковра, устилавшего дощатый пол, и воззвал: – Мак? Ты ещё там долго? Края занавеса чуть раздвинулись, и оттуда показалась красногривая голова Брайта, не покрытая шляпой. Его глаза быстро выискали Артура в помещении. – Ещё совсем чуточку. Дай нам минуту-другую, лады? – Как знаешь, – развёл руками Морган. В конце концов, не он тут рисковал своей тайной. Закусывая печеньем, он двинулся к выходу и напоследок лишь бросил: – Если что, я на улице. – Агась, – принял Брайт, после чего снова скрылся за занавесом. Всё его внимание обратилось на прекрасные бирюзовые глаза, он инстинктивно покрыл её прелестное копытце своим на поверхности стола. – И всё-таки, почему все эти дни тебя нигде не было? Я волновался, как бы с тобой ничего дурного не сталось… – Ничего страшного не приключилось, – отвечала Пеа Баттер. – Просто папа поручил мне работу в погребе. Мне пришлось рассортировать целые тонны груш и разложить их по бочкам! Я занималась этим всю неделю и света дневного, считай, не видела. Мне кажется, что папа не хочет, чтобы я вместе со всеми работала в саду. Такое чувство, что он что-то подозревает… ну, насчёт нас с тобой. – Не волнуйся, Баттеркап, – утешающе молвил Мак. – Мы не дадим им повода – ни твоему отцу, ни моей матушке. Они ни о чём не узнают. Пеа поникла ушками, её взгляд скользнул в сторону. – Но… неужели мы так и будем всю жизнь скрывать себя от всего мира? И потом, ещё год-другой, и папа может задуматься над тем, чтобы выдать меня замуж. – Я этого не допущу, – твёрдо возразил бледно-жёлтый жеребец, хотя и точно не знал, что мог бы с этим сделать. Сама мысль о том, что его любовь могут выдать за какого-то другого, была для него страшнее всех мук Тартара. – И если в том будет нужда, то я готов скрываться от всех хоть целую вечность, лишь бы всегда быть с тобой. Поэтому я и говорю – давай сбежим. Пусть наши семьи соперничают, сколько им влезет – я уже и не надеюсь их переубедить, – но мы пойдём своим путём. Из уст персиковой поняши вырваться нелёгкий выдох. Именно это предложение он хотел высказать ей с глазу на глаз. И ей всей душой хотелось принять его, если бы всё не было так трудно. – Я тоже хочу любить, а не враждовать, – призналась она, взглянув в его глаза. – Но я не могу бросить свою семью, Брайт. Я люблю тебя, но я также люблю родителей, братьев и сестёр. И наша вражда разбивает мне сердце. Я боюсь, как бы судьба не оказалась сильнее наших чувств. – Ты моя судьба, Баттеркап. Ты – моя, а я – твоя, – уверял её Брайт. Хотя он и сам понимал, что его идея сбежать от распри их семей слишком хороша и проста, чтобы быть реальной. – И даже если мы всё-таки останемся, я сделаю всё возможное, чтобы мы могли быть вместе. К тому же, нынче всё будет по-другому, когда в моей семье появился хоть кто-то, кому известно про нас, и кто не против того, что мы общаемся. – Ты имеешь в виду Артура? – Агась. – Но… ты уверен, что ему можно доверять? – слегка насторожилась персиковая кобылка. В отличие от своей родни, она была не склонна относиться к чужаку с предубеждением. Но отношения с одним из Эпплов были для её души слишком драгоценны, чтобы распространяться о них. – Надеюсь, что уверен, – пожал плечами красногривый жеребец. – Конечно, я его едва знаю, и порой он кажется чересчур странным. Но я чувствую, что он добрый малый. Когда я решился поговорить с ним насчёт тебя, он сразу же согласился мне помочь и при встрече передать тебе, что нам надо увидеться. Может, я и сглупил, но… я почему-то верю ему. Взор Пеа Баттер скользнул чуть правее за Брайт Мака. Позади него между краешком шторы и оконной рамой оставался узенький зазор, сквозь который немного была видна улица. И точно в нём возле почтового ящика Сахарного Дворца маячил Артур Морган. Да, пожалуй, он был самым необычным существом из всех, что видели её бирюзовые глаза. Однако если сама она и могла выказать настороженность по отношению к чужаку, то мнение её возлюбленного значило для неё многое. В силу этого она сразу проявила к нему доброжелательность, когда заметила, как Мак переглянулся с ним – тогда, во время работы в саду вчера утром. Более того, пока что Артур в должной мере отвечал ей взаимностью. Вернув взгляд к глазам своего особенного пони, она вытянула непринуждённую улыбку и заключила: – Если ты ему веришь, то и я верю…