***
— Наша последняя выпускница класса две тысячи двадцать седьмого года: Эмма Мэри Винчестер. Эмма поднялась по трём ступенькам, чтобы попасть на сцену. Она пожала руки своим профессорам и взяла свой диплом. Она остановилась, чтобы позволить своей семье сделать несколько фотографий, и посмотрела на них. Там, в зале, была вся её семья: родители, которые были тронуты и держали друг друга за руки, как делали с тех пор, как встретились двадцать лет назад. Брат и сестра, уже не дети, а подростки, мечтающие побыстрее повзрослеть и стать взрослыми. Бабушка и дедушка, постаревшие, но полные жизни и любви ко всем своим внукам. Дяди и тети. Они приехали со всего мира, чтобы побыть рядом с ней в этот знаменательный день. Вместе с её двоюродными братьями в зале сидела Шарлотта, тоже с мужем и детьми, в то время как Эмма всё ещё помнила их первую встречу, в когда той было десять, а ей самой всего пять лет. Её семья, её сила, её дом. А рядом с ними человек, который, как она надеялась, станет её будущей семьей: Эрик, да, похожий на принца, как она любила всем напоминать, с которым она познакомилась во время Дня благодарения, когда её отец пригласил его, как своего нового сотрудника, на ужин, потому что у него никого не было в Бостоне. Она покинула сцену, и один из её профессоров встал сбоку от неё. — Поздравляю, доктор Винчестер. Я знаю, что вы будете основополагающим элементом в нашей службе здравоохранения. — Спасибо вам, профессор Джексон. — Вы уже подумали, в какой области хотели бы работать? — Я бы хотела работать в отделении неотложной помощи. Я думаю, это место подходит для меня лучше всего, — сказала она, глядя на своих родителей, которые улыбались ей в ответ. И ей снова пять лет, и они находятся в отделении неотложной помощи в Лебаноне, штат Канзас, и у неё розовый гипс, на котором написано «Доктор Кас».Часть 12. Я не могу избежать этого сейчас, если ты не покажешь мне, как
10 апреля 2023 г. в 18:41
Примечания:
Прим. автора: Вы помните в главе 9, где я рассказывала вам, что есть два текста песни, которые много значили для меня? Название этой главы - из второго, оно взято из "Demons" Imagine Dragons.
— Эмма? Эмма, ты видела свою сест… Эмма! Что случилось? — Дин открыл дверь комнаты своей дочери и обнаружил, что та сидит на полу рядом со своей кроватью и плачет.
Она попыталась вытереть слезы, когда увидела своего отца, но он уже закрыл дверь и опустился на колени рядом с ней.
— Ничего-ничего, это просто… Я беспокоюсь о папе.
Это был конец марта две тысячи двадцатого года. Дин и дети были заперты в своем доме, в то время как Кас боролся с пандемией в больничных коридорах.
— О, детка. Иди сюда, — Дин сел на пол и усадил свою восемнадцатилетнюю дочь к себе на колени. — Как когда ты была совсем крошечной. — Он запечатлел поцелуй на её длинных светлых волосах.
— Недавно мы с Рут смотрели «Скуби Ду», и во время перерыва шли «Ежедневные новости». Там сказали, что врачи и другой медицинский персонал являются главными жертвами, — она снова начала плакать. — Я не хочу его терять.
— Этого не будет, я обещаю тебе, потому что я знаю, что папа очень осторожен, он заботится о своих пациентах, но он также заботится и о себе, потому что знает, что у него дома трое прекрасных детей, которые любят его и нуждаются в нём.
— А ещё у меня есть сомнения, — сказала Эмма после нескольких минут молчания, в течение которых она промочила слезами рубашку своего отца, — о колледже.
— Ты больше не хочешь поступать в Браун?
— Я хочу пойти в Браун… Если они когда-нибудь примут меня.
— Ты дочь их лучшего студента!
Эмма рассмеялась в ответ на преувеличение своего отца.
— Но, — она посерьезнела, — я не знаю, хочу ли я всё ещё быть врачом. Я не знаю, моя ли это дорога.
— Тыковка, посмотри на меня, — Дин иногда всё ещё использовал это прозвище когда они были вдвоём.
Эмма подняла голову и придвинулась, чтобы посмотреть на отца.
— Ты можешь делать со своей жизнью всё, что захочешь, пока это законно, никому не вредит и делает тебя счастливой. Ты отлично поработала над своим авто, превратив подержанную машину в бриллиант. Из тебя вышел бы отличный механик, и я знаю, что говорю! Ты помогаешь своим брату и сестре в школе, продолжая готовиться к выпускному. И ты не просто остаешься с ними, пока они делают домашнее задание, ты буквально учишь свою сестру-первоклассницу читать, ты могла бы стать отличным учителем. Я могу привести тебе тысячу других примеров, и я бы имел в виду их все, но с тех пор, как Кас впервые подарил тебе эти медицинские игрушки, когда мы еще жили в Канзасе, я никогда не видел, чтобы твои глаза сияли так ярко, как тогда, когда ты имеешь дело с миром научных исследований и медицины.
— Моя страсть никуда не делась, но… Я не знаю, есть ли у меня целеустремленность, сила воли или мужество, которых требует эта работа. Я помню, что, когда я училась в средней школе, я написала эссе о своей жизни, и я написала, что работа моего папы, должно быть, была очень страшной, но я знаю, что он был очень храбрым. И я все ещё думаю, что он самый храбрый человек, которого я знаю. Без обид, папа.
— Ничего не поделаешь, я всего боюсь.
— Это может быть правдой, но ты также человек, который всегда пытается преодолеть, по крайней мере частично, свои страхи, особенно если в этом замешаны люди, которых ты любишь. В том эссе я также написала, что ты был лучшим отцом в мире. Ты всё ещё такой.
— Да, я помню, — Дин слегка покраснел. — Твой учитель разрешил нам прочитать это во время родительского собрания. Ты говорила с папой об этих своих сомнениях? — она покачала головой. — Я согласен, что твой папа очень храбрый человек, не только из-за трудной и утомительной работы, которую он выбрал, но и из-за многих решений, которые он сделал в своей жизни. И некоторые из которых привели нас к тому, что мы сейчас здесь. Ты действительно думаешь, что он никогда не боялся? Это не так, я тебе гарантирую. Его пугает количество умирающих людей, а он продолжает видеть, как люди страдают и гибнут у него на глазах, и, несмотря на то, что он занимается этой работой уже более пятнадцати лет, та ситуация в которой мы все оказались сейчас, не похожа ни на что, с чем он сталкивался раньше. Он боится за себя и за нас, каждый раз. Когда он приходит домой, даже если он уже вымылся и продезинфицировал себя на работе, он даже не подходит ни к одному из нас, пока не зайдет в ванную.
Эмма поплакала еще немного.
— Я говорю это не для того, чтобы напугать тебя, заставить почувствовать себя виноватой или что-то в этом роде.
— О, папа, я знаю! Ты бы никогда не сделал этого! Я понимаю, о чём ты мне говоришь. Спасибо тебе за то, что ты здесь ради меня и нашей семьи. Эта ситуация нелегка для всех. Папа может оказаться в эпицентре бури, но у вас есть своя доза забот: мы, твоя работа, твои сотрудники, неопределенное будущее. Тебе всегда приходилось со многим сталкиваться в своей жизни, и когда ты мог держать руки на руле, ты всегда чувствовал себя лучше, а в этот период ты не можешь.
— Ты всегда читала меня внутри, с тех пор как была ребенком.
— Я думаю, что это были те пять лет, которые мы провели только вдвоем. Мы становимся похожими на Лоренца и его утенка.
— Ты всё ещё мой утенок.
— Из-за халата, который мои друзья подарили мне на день рождения?
— Вот именно, — он рассмеялся, и она закатила глаза.
— Я собираюсь поговорить с папой, когда он вернётся домой, — сказала Эмма, положив голову на плечо своего отца, который поцеловал её в лоб.
— Папа? — донёсся голос из коридора.
— Комната Эммы, Люк.
— Дядя Сэмми говорит по телефону, — Лукас вошел в комнату и отдал отцу свой мобильный телефон.
— Привет, братишка, — Дин поздоровался с Сэмом.
Они с Эммой встали и пошли в гостиную, где Рут и Лукас смотрели «Коко».
— Да, это кажется хорошей идеей. Эй, дети, не хотите ли провести видеоконференцию с дядей Сэмми и его семьёй?
— Да! — двое самых младших в доме закричали в унисон.
— Я схожу за ноутбуком, — сказала Эмма и пошла в свою комнату.
Пять минут спустя четверо из пяти из членов семьи Винчестеров приветствовали Новаков.
— Как идут дела в Калифорнии?
— У нас всё в порядке, но снаружи не так хорошо, судя по тому, что мы слышим, — ответил Сэм. — Мы готовимся к нашему первому дню рождения в карантине. — Через несколько дней Барби исполнялось десять.
— Моя малышка становится старше, — сказал Дин своей племяннице, у которой было грустное личико. — Эй, я уверен, что скоро ты сможешь отпраздновать со своими друзьями. Я знаю, это нелегко с этими двумя скучными родителями, — она хихикнула, в то время как Сэм и Гейб закатили глаза.
— Я скучаю по школе и своим друзьям, — призналась Барби.
— Я тоже, — в один голос сказали Рут, Лукас и Роберт.
Роберт был младшим сыном Сэма и Габриэля, он родился двадцать седьмого октября две тысячи четырнадцатого года, но его отцы усыновили его только два месяца спустя, прямо перед Рождеством, потому что мать несколько недель находилась в коме из-за несчастного случая, прежде чем проиграла свою битву. Он родился недоношенным, и первые месяцы у него был недостаточный вес, хотя его хорошо кормили. Врачи обнаружили, что у него была небольшая проблема с желудком, которую не обнаружили ни до, ни после его рождения. В четыре месяца ему пришлось перенести операцию, но позже, после нескольких недель лечения и реабилитации, у него больше не было проблем. В пять с половиной лет он был милым и сильным мальчиком, которому нравилось думать, что его шрам был источником всей его силы и что он мог бы стать супергероем, когда вырастет.
— У меня тоже есть девушка из детского сада, дядя Дин, — сказал Роб.
— Серьёзно? — он кивнул. — Вау. Пусть папа с отцом познакомятся с ней.
— Мы уже, и мы одобрили их союз. Ее зовут Мэддисон, и мы уверены, что расстояние укрепит их любовь, — сказал Гейб, оставляя поцелуй на волосах своего сына.
— Где дядя Кас? — спросил Роб, когда понял, что чего-то не хватает.
— Он на работе, но сегодня вечером вернется к ужину, так что скоро должен быть дома.
— Как дела в больнице? — спросил Сэм.
— Не очень хорошо, но они сильны, они прикладывают сто процентов усилий. Я, со своей стороны, слежу за тем, чтобы он спал всю ночь, для восстановления энергии. Это лучшее, что я могу сделать.
— Настанет момент, когда мы, простые смертные, сможем добиться большего, а пока давайте останемся дома, — сказал Гейб, обнимая своих детей и грустно улыбаясь.
Дин пошел на кухню готовить ужин, пока дети всё ещё разговаривали со своими двоюродными братьями. Через несколько минут он услышал, как зазвонил его телефон.
— Эй, малыш, я дома. Собираюсь пойти принять душ в ванной на первом этаже, а потом приду помогать тебе с ужином.
— Нет, тогда ты садишься за стол и ешь. Мне здесь не нужна помощь. Сделай это быстро, мы скучали по тебе, но, конечно, не торопись.
— Противоречивые сообщения, любовь моя.
— Заткнись, ты знаешь, что я имею в виду. Я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю, — Кас повесил трубку.
— Это был папа? — спросила Эмма, входя на кухню, и Дин кивнул.
— Он внизу, в душе.
— Дяди и компания сказали попрощаться с тобой. Лукас и Рут продолжают фильм, а я здесь, чтобы помочь тебе.
— Не могла бы ты накрыть на стол, пожалуйста?
Она кивнула, открывая шкафчик, чтобы взять скатерть.
— Что мы будем есть?
— Курицу, картофельное пюре и горошек.
— Вкусняшка. Я уже принялась за работу.
Закончив, она вернулась в гостиную к своим брату и сестре, которые набросились на неё, как только она села, Рут на её ноги, а Лукас положил голову ей на колени.
— Где мои Винчестеры? — внезапно услышали они, после того как открылась и закрылась дверь.
— Папа! — закричали двое самых младших и бросились обнимать Кастиэля.
— Добро пожаловать домой, пап, — Эмма тоже обняла его. — Мы можем поговорить чуть позже? Если ты, конечно, не слишком устал.
— Для тебя у меня всегда есть силы, милая, — он поцеловал её в лоб.
— Ужин готов, — закричал Дин из столовой.
После ужина Дин сел играть с Лукасом и Рут, в то время как Кас и Эмма пошли в её комнату. Они сели на кровать, но некоторое время оставались в тишине.
— Что-то случилось? — Кас пытался растопить лёд.
— Нет. Ну, не совсем. Ничего плохого не случилось, я не больна и не травмирована, я ни с кем не дралась или что-то в этом роде. Просто… чуть раньше папа нашёл меня здесь плачущей.
— Что?
— Я плакала, потому что беспокоилась о тебе, из-за этой пандемии и твоей роли в ней.
— О, милая, мне так жаль. Я знаю, тебе и так тяжело, я не хочу, чтобы ты переживала ещё и из-за меня.
— Я не могу потерять тебя, — она снова заплакала, даже несмотря на то, что обещала себе не делать этого.
Кас крепко обнял её, зарывшись лицом в её волосы и лаская их рукой.
— Эта болезнь — нечто серьезное, но я клянусь, детка, что делаю всё, чтобы защитить себя и тебя от неё, одновременно пытаясь спасти как можно больше жизней.
— Папа сказал то же самое. И я знаю, что ты это делаешь, ты такой хороший и храбрый, но я так сильно люблю тебя, и мне страшно, — она снова спрятала голову на груди отца.
— Я тоже люблю тебя, моя малышка.
Он держал её в своих объятиях, слегка покачивая и оставляя маленькие поцелуи на её голове, пока она не перестала плакать.
— Была ещё одна причина, по поводу которой я хотела поговорить с тобой. Просто… не злись.
— Я обещаю. Даже если ты сделала что-то не так, мы поговорим об этом как взрослые и попытаемся это исправить.
— Я ничего не сделала, — успокоила Эмма Кастиэля.
— Я знаю, но увидел твой настрой…
— У меня есть… сомнения, — она сделала паузу, и Кас предоставил ей время набраться решимости продолжить. — О колледже. Не о том, где и когда, а о… том, что я хочу изучать.
— Ты передумала насчет того, чтобы быть врачом? Вот почему я должен злиться? Эммс, я не злюсь, если тебе интересно. Я бы никогда не смог злиться на тебя за твой выбор и твои решения. Это твоя жизнь, тебе её жить, и ты можешь делать всё, что тебе нравится, если это законно и никому не вредит.
— Вы с папой говорите совершенно одинаково, ты это знаешь? — она слегка улыбнулась.
— После почти тринадцати лет совместной жизни, мне наконец удалось сформировать его по своему образу и подобию, — усмехнулся Кас.
— Я не передумала. Стать врачом по-прежнему моя мечта, но… возможно, я не гожусь для этой работы.
— Что заставляет тебя так думать?
— Я не такая сильная и храбрая, как ты.
— Я благодарю тебя за то, что ты так думаешь обо мне, но, возможно, ты меня переоцениваешь. Я открою тебе секрет: я боюсь каждый день. Иногда по ночам, когда я прихожу домой из больницы, я остаюсь в ванной, чтобы поплакать, потому что не хочу, чтобы это видела ты, твой брат и сестра, потому что вы дети, но также и твой отец, потому что не хочу, чтобы он волновался больше, чем он уже беспокоится.
— Я думаю, папа бодрствует по ночам, чтобы быть уверенным, что ты спишь.
— Я знаю, я поймал его, но вёл себя хладнокровно и притворился спящим.
Эмма несколько мгновений молчала, размышляя, прежде чем спросила:
— Какой ты меня видишь? Я знаю, что ты мой папа, поэтому трудно быть объективным, но, пожалуйста, попробуй.
— Я твой папа, и я люблю тебя, это правда, но нетрудно быть объективным, потому что всем ясно, что ты очень умный, добрый, веселый человек, увлеченный любимыми делами, от балета до школы, со своей семьёй и друзьями. Ты прекрасна внутри и снаружи.
Эмма просто обняла его.
— Я думаю, ты сможешь стать великим врачом, любовь моя, если решишь, что это то, кем ты хочешь стать. Но если решишь выбрать что-то другое, мы с папой будем любить тебя, несмотря ни на что.
— Спасибо тебе, папа, — она запечатлела поцелуй на его щеке. — Судя по звукам, которые я слышу, я думаю, что маленьким зверюшкам пора спать.
— Мы слишком часто оставляли тебя с твоим дядей Габриэлем.
Они захихикали.
— Ты когда-нибудь думал, что если бы мой автобус не попал в ту аварию, всего, что было с тех пор, не случилось бы? Мы, вероятно, всё равно были бы здесь, на Земле, но мы не были бы семьёй, а я даже представить себе не могу, что у нас не будет всех вас.
— Иногда я думаю об этом, и каждый раз, прихожу к выводу, что мы собирались найти друг друга тем или иным способом. Я думаю, что нам было суждено быть вместе, мне и папе, мне и тебе, твоим брату и сестре, твоим дядям и твоим двоюродным братьям. Мы подобны шарикам, разбросанным по столу, которые в какой-то момент, так или иначе, сходятся к центру.
— Я думаю, что это действительно так.
Кто-то постучал в дверь.
— Входите!
— Папа, когда ты закончишь разговаривать с Эммой, не мог бы ты прийти и почитать нам сказку?
— Мы закончили, Люк. Давай пойдем спать, — она встала и, взяв брата за руку, направилась в их с Рут комнату.
— Вы двое поговорили? — спросил Дин, когда они с Касом встретились в коридоре.
— Да. Я думаю, мы оба нуждались в этом. Уверен, у неё всё будет хорошо. И у нас всё будет хорошо, — Дин запечатлел поцелуй на губах своего мужа, прежде чем они оба присоединились к своим детям в их комнате.
— Так на чем мы остановились? — спросил Кас, закрывая за собой дверь.
Примечания:
Прим. автора: Я плакала. Когда я написала последнюю фразу, я заплакала. Полный комплект: слезы, жар, дрожь. У меня месячные, и это не лучший период для меня, но правда в том, что, даже если я начала эту историю всего две недели назад, я привязалась к персонажам, мне казалось, что 20 лет между первой главой и эпилогом действительно прошли.
Я действительно надеюсь, что вам понравится эта небольшая созданная история, я уже подумываю о том, чтобы каким-то образом расширить эту вселенную. Спасибо, что прочитали до сих пор и слава Дэстиэлю.
Прим. переводчика: Как же я понимаю автора... Сам рыдал, пока переводил последние главы...
Если вам понравился этот фик так же, как и мне, перейдите, пожалуйста, на страницу оригинала и поставьте Kudos. Автору будет очень приятно)
Всем любви и счастья, спасибо, что были со мной все это время)