The Alien

      Пока парни добирались до Анауака, погода испортилась и начал моросить дождь. Дворники лениво ползали по лобовому стеклу машины взад-вперёд, издавая безобразный скрип, что совсем не мешало Микки следить за дорогой, в отличие от чудилы, сидящего рядом на пассажирском кресле. Высунув руку в окно, Йен наслаждался тем, как мелкие капли разбивались о раскрытую ладонь. При этом улыбался от уха до уха и жмурился, когда возвращал руку обратно в салон, чтобы растереть влагу по своей физиономии. Микки тут же сделал для себя пометку, что Йену нравился дождь, и отправил её в свой личный каталог «привычек и пристрастий Йена Галлагера», который сформировался в его гиппокампе.       — Ты точно из Сиэтла, Ариэль? — уточнил Микки. — Такое чувство, что ты впервые видишь дождь.       Йен напрягся. Улыбка на веснушчатом лице стала тускнеть, о чём Микки пожалел сию секунду. Блядь! И кто только потянул его за язык? Йен, в свою очередь, сориентировался в щекотливой ситуации почти мгновенно.       — Кто такой Ари… э-э… как ты там сказал?       — Ариэль, — хохотнул Микки, после чего его лицо вытянулось. — Не бери в голову, мужик. Это просто…       — Эй, да я стебусь над тобой!       Настала очередь Йена смеяться, что он и сделал. Причём, вышло весьма заразительно, поскольку уголки рта Микки расползлись при звуках этого смеха, как края стрелки на колготках Мэнди.       — Придурок, — проворчал Микки сквозь широкую улыбку.       — Конечно, я смотрел «Русалочку», — сообщил Йен. — Даже книгу читал. Кстати, в настоящей сказке всё не так чудесно, как в мультяшной версии. Ты знал, что на принц так и не полюбил русалочку? Ублюдок женился на другой и оставил Ариэль с разбитым сердцем, без возможности вернуться к своим родным.       Йен старался, чтобы в его лекции не звучало никакого намёка на аналогию, но, судя по изогнутым бровям Микки, у него не очень-то получилось.       — Хорошо, что я нихуя не принц. Потому что все принцы — избалованные гондоны.       Повернув голову, Микки посмотрел на Йена, чтобы сразу быть пойманным в плен ласкового взгляда.       — Что? — смущённо буркнул брюнет, ощутив, как жар стал расползаться по его шее, поднимаясь к щекам.       — Ты лучше, чем принц, — с готовностью заявил Йен. — Ты — мой Микки.       Продолжая улыбаться, Йен лихорадочно перебирал в голове темы для разговора, чтобы уйти от неловкости и заставить Микки перестать краснеть. Хотя, чего греха таить, ему нравилось вгонять в краску этого парня.       — А ты знал, что Андерсен любил не только женщин, но и мужчин? — выпалил Йен. — Он был безответно влюблён в своего лучшего друга.       — Ботаник, — фыркнул Микки, сделав вид, что кашлянул, на что Йен снова рассмеялся. ___________________________________________________________________       Когда они приехали в Анауак, была ещё глубокая ночь. Дождь к тому времени превратился в ливень, однако Йен настоял на том, чтобы Микки отвёз его к ближайшему водоёму. По пути Йен успел загуглить в мобильном Микки, что рядом с городом есть небольшое озеро с пляжем. Тем лучше было то, что они явились туда посреди ночи. По крайней мере, так Йен мог избежать недоумевающих взглядов. С замешательством своего парня он был вполне способен справиться. Как только они остановились неподалёку от берега, Йен выскочил из салона прямо под проливной дождь, даже не прикрыв за собой дверь. Встав перед машиной, он запрокинул голову, пока потоки воды, льющейся с неба, заставляли его одежду намокнуть, превращая её во вторую кожу.       — Микки, иди сюда! Это так круто! Он тёплый. Этот дождь, он тёплый, Микки! Боже!       — Ну уж нет, спасибо, — буркнул брюнет себе под нос, предпочитая оставаться в сухом комфорте салона своей Хонды.       Даже если бы он захотел, то вряд ли смог бы сейчас пошевелиться. Йен, освещённый фарами, которые Микки установил на ближний свет, был поразительно хорош, как настоящее божество, вышедшее из морской пучины. Что-то тёплое и мягкое вдруг затрепетало в груди Микки и забилось быстро-быстро, как у перепуганного зайца. Ему захотелось плакать не от боли, злости или безысходности, а по какой-то другой причине, которую он никак не мог себе объяснить.       Йен кое-как стащил с себя футболку, которая промокла до нитки, и, швырнув её на крышу машины, принялся расстёгивать джинсы. Оставшись в одних брифах, наслаждаясь тем, как крупные частые капли били его по голым плечам и спине, рыжий опёрся на капот двумя ладонями и посмотрел в лицо Микки сквозь лобовое стекло. Оба парня тяжело дышали и жадно изучали взглядами друг друга. Йен обошёл машину и открыл водительскую дверь, за которой прятался Микки и, казалось, совсем не собирался присоединиться к этой весёлой пенной вечеринке.       — Иди же ко мне, мой храбрый милорд, — пригласил Йен, присев в неловком реверансе и опустив голову.       — Ну, ты точно странный, — хохотнул Микки, подцепив пальцами ворот футболки на своей шее. _________________________________________________________________________       При выборе отеля Микки и Йен единогласно сошлись на заведении среднего уровня. Собственно, в Анауаке этих самых отелей оказалось не так уж много, поскольку город был небольшим и пока находился, можно сказать, на пороге развития в отношении туризма. Прежде на месте города и вовсе был один сплошной заповедник. Оставив машину на клиентской парковке при отеле, они заселились в маленькую гостиницу с простым названием «Голубая цапля», где до сих пор принимали оплату наличными и не требовали у постояльцев удостоверений личности. Эти птицы — большие голубые цапли — водились здесь повсюду и были настоящей гордостью штата Техас.       Йен с облегчением выдохнул, когда маленькая пухлая женщина внесла фамилию Микки в регистрационный журнал и вручила им ключ от комнаты. Журнал был сделан из настоящей бумаги, а ключ — из металла. Никаких пластиковых карт, электронных баз данных и прочей ерунды. Как раз то, что было нужно. Здание было невысокое, всего в два этажа, первый из которых занимали вестибюль и маленькая кофейня с отдельным входом с противоположной стороны. Лестница в комнаты располагалась снаружи. Получив ключ, Микки и Йен поднялись наверх. Проделали весь путь молча — каждый погружённый в свои собственные думы.       Мысли Микки в основном роились вокруг образа голого рыжего — возбуждённого, с зацелованными губами, каплями пота на висках, — в то время, как размышления Йена носили приблизительно такой же слабо интеллектуальный характер. Стоило дверям комнаты закрыться за ними, как оба без лишних разговоров рванулись друг к другу, встретившись на полпути. Губы соединились в жадном поцелуе, тело врезалось в тело ещё до того, как их сумки с глухим стуком приземлились на деревянный пол. Толкнув Йена ладонью в грудь, Микки придавил его к стене, чтобы тут же упасть на колени и вцепиться в ширинку рыжего трясущимися пальцами.       — Мик… Что ты… О, чёрт!       Дыхание Йена сбилось, когда ловкие тёплые пальцы, справившись с молнией на джинсах, скользнули за широкую резинку его брифов.       — Миккии, — захныкал рыжий, стукнувшись затылком о стену позади себя, потому что…       Потому что одно только прикосновение заставило его член напрячься почти до предела. Как, блядь, он собирался (надеялся!) выебать эту задницу, если запросто мог кончить всего лишь от вида Микки, стоящего перед ним на коленях?       — Что не так? — спросил Микки, вскинув голову.       Потемневшие синие глаза уставились на Йена снизу вверх, отчего тот на мгновение полностью утратил способность формировать слова в предложения. Просто продолжал пялиться на парня, застывшего на полу, будучи абсолютным косноязычным идиотом. В мозгу у Микки в этот момент разом пронеслось столько всего, что дерьма хватило бы на целую жизнь вперёд. Йен не хочет его? — Чушь! Тот, кто не хочет, не может выглядеть… так. Он передумал трахаться с Микки? Мало ли какие у рыжего могли быть причины, и даже если они были, Микки не собирался отступать, он…       — Могу я трахнуть тебя, Мик?       Микки показалось, что кто-то огрел его по макушке пыльным мешком. Даже в глазах на секунду потемнело. Несколько раз моргнув, он снова посмотрел на Йена, медленно убрав руки от чужого паха.       — Тебе лучше так и сделать, — выдавил Микки, поднимаясь на ватных ногах с пола. — Иначе я трахну тебя. Если ты не оставишь мне выбора.       Если бы можно было выразить в двух словах облегчение Йена от услышанного, это звучало бы как…       — Раздевайся, твою мать!       Два слова или три — сейчас было не так важно. По крайне мере, судя по молниеносной реакции Микки, Йен мог быть уверен, что парень уловил суть. Поскольку уже через несколько секунд вся одежда брюнета валялась на полу у них под ногами неопрятной кучей. Вещи Йена отправились туда же (не без помощи Микки) сразу после. К тому моменту, как оба стояли друг перед другом полностью голыми, дыхание Йена вырывалось из его груди со свистом. Микки, напротив, толком не мог как следует вздохнуть.       — Я чист, а… а ты? — осторожно поинтересовался он, заикаясь, как перепуганный школьник. Это звучало пиздецки жалко на его собственный взгляд.       — Разумеется, я тоже чист, — выпалил Йен, неподумавши.       Микки сразу зацепился за слово, как пиявка — за задницу неосторожного купальщика.       — Разумеется?       Он обошёл рыжего вокруг, на мгновение залипнув взглядом на упругих бледных ягодицах. Даже здесь Галлагер был покрыт веснушками. Микки отчаянно хотелось протянуть руку и прикоснуться к молочно-белой коже, проследить каждое тёмное пятнышко кончиками пальцев. Если б только упомянутые пальцы так предательски не тряслись. Лихорадочно обдумывая ответ, Йен обернулся через плечо, чтобы заметить алчный блеск в глазах своего бойфренда. Все объяснения разом покинули его голову, когда он повернулся лицом к Микки и упёрся раскрытой ладонью в крепкую грудь парня.       — Проверился перед тем, как приехать сюда, — наконец уклончиво пояснил он, что, в принципе, было правдой.       Сделав глубокий вдох, Микки задержал дыхание, не рискуя поднять взгляд и встретиться с яркой зеленью глаз напротив. Вместо этого Микки уставился на ладонь Йена на своей груди, после чего опустил веки всего на мгновение, впитывая чужое тепло и электричество, искрящее между ними. Шагнув вперёд, Йен подтолкнул Микки к широкой кровати, застеленной клетчатым льняным покрывалом. Сердце в его груди так сильно стучало, что от этого становилось немного больно. Когда Микки поднял голову, веки Йена были опущены, густые рыжие ресницы трепетали и отбрасывали тёмные тени на веснушчатые щёки.       — Всё в порядке?       Он не мог не спросить, потому что Йен выглядел так, словно был готов хлопнуться в обморок. Словно всё происходящее для него было так же ново и важно, как для самого Микки. Микки, который прямо сейчас чувствовал себя эмоциональным калекой, сексуальным инвалидом. Неужели Йен тоже… Не успел он додумать мысль, как рыжий толкнул его, заставив шлёпнуться задницей на скрипящий пружинистый матрас, а сам отступил назад. Присел рядом с рюкзаком и принялся рыться в нём, пока не извлёк оттуда прозрачный тюбик.       — Думаю, нам это понадобится, — логично брякнул Йен, показав Микки тюбик, который умудрился умыкнуть в одном из магазинов.       Оставалось лишь надеяться, что в пылу собственного возбуждения Микки не заметил, как сильно Йен был взволнован. Микки, в свою очередь, нервничал не меньше. Еще бы ему было не нервничать. Прибор Йена в состоянии боевой готовности выглядел так, словно должен был вылезти у Микки изо рта при первом же толчке. Своей задницей брюнет дорожил, несмотря на все эксперименты, которым она подвергалась с его стороны в период тягостного ожидания встречи с Йеном.       — Определённо, блядь, нам это понадобится, — буркнул Микки скорее самому себе, после чего развернулся на постели, сразу заняв коленно-локтевую позицию.       Йен поднялся на ноги и подошёл к кровати, прислонившись коленями к краю.       — Что, даже никакой прелюдии?       В голосе Йена звучали дразнящие нотки, что почти вывело Микки из себя. Потому что, какая здесь нахрен могла быть прелюдия? Он и без неё готов был при первом же соприкосновении спустить прямо на матрас, несмотря на страх и тревогу. Тревога Микки заключалась в первую очередь в том, был бы он на самом деле хорош для Йена или его опыт в роли пассива стал бы для них обоих неудачным недоразумением?       — Можешь чмокнуть меня в левую булку, — предложил Микки, рассчитывая, что это прозвучало как шутка.       Йен мысленно прикинул, что римминг был бы неплохим началом. Но он не знал, как Микки мог бы отреагировать на это, к тому же, его собственный опыт в подобных вещах ограничивался тренировками на разрезанных апельсинах во время «заточения» в Космическом центре. Поэтому он решил отложить этот вид ласк до того момента, когда им обоим не будет так неебически сносить крышу от предвкушения.       Забравшись на постель, Йен бросил тюбик со смазкой на смятое покрывало. Йен на секунду залюбовался чужой задницей, ласково поглаживая и легонько сжимая упругие ягодицы. Если и было на этом свете что-то, действительно достойное увековечивания в мраморной скульптуре, то это зад Микки. Йен бы даже сделал это сам, если бы на Марсе кто-то обучил его подобному мастерству. Всё, на что он был способен сейчас — это постараться доставить удовольствие Микки, не опозорившись при этом как нетерпеливый девственник во время первой в жизни дрочки, поскольку его хвалёная прежде выдержка, похоже, серьёзно намеревалась пнуть его под филейную часть.       — Ты такой охуенный…       Голос рыжего звучал восторженно и трепетно, Микки в прямом смысле ощутил это жопой и покраснел. Когда на его прогнувшуюся спину обрушилась россыпь поцелуев, он зарычал, как хищник. Во всяком случае, Микки надеялся, что это был именно хищник, — большой и грозный — а не мартовский кот, перепивший валерьянки. Он не знал, какие звуки ему позволено было издавать, а какие показались бы Йену стыдными. Микки вообще ничего не знал о сексе в подобном ключе — эмоциональном, порывистом, происходящем с человеком, который был ему небезразличен.       Йен, нависший над дрожащим Микки, прикасался к нему губами и никак не мог сосредоточиться хотя бы на каком-то из миллиона ощущений. Хотелось вылизать это тело с головы до ног, трахнуть нежно, выебать из него всю душу со стонами, воплями, грязными словечками. Хотелось погрузиться в Микки по самые яйца, вцепиться зубами в загривок и драть нещадно, и в то же время, нежно и медленно пялить, пока парень под ним весь не изошёл бы на сперму. Йен должен был поставить бутылку воды на прикроватный столик, потому что они даже ещё не начали, а с него уже сошло семь потов. Когда поцелуи Йена добрались до уха Микки, брюнета затрясло как в лихорадке. Схватив тюбик со смазкой, который оказался прямо под рукой, Микки потянулся и ткнул им Йена в лоб.       — Если прелюдия не закончится сейчас же, то ебать меня скоро будет незачем.       Если когда либо Йен и ощущал себя таким гордым, то он об этом не помнил.       — Думаю, в двадцать лет два оргазма подряд — это не потолок.       — Заткнись, блядь, и трахни меня, — огрызнулся Микки. — Иначе я могу решить, что всё, на что ты способен, это работать своим длинным языком.       — Ты ещё не знаешь и половины того, на что способен этот язык, — промурлыкал он в ухо Микки, запустив кончик упомянутого языка в чужую ушную раковину. Микки задохнулся и задрожал ещё сильнее, если только такое было возможно.       — Йен, мать твою… — было всем, что он смог выдавить сквозь вырвавшийся стон.       Йен застонал в ответ, когда его эрекция упёрлась в плотно сжатые мышцы задницы Микки. Если бы у них вдруг не было под рукой никакой смазки, вероятно, им бы хватило того, что прямо сейчас вытекало из члена Галлагера. Это было бы неловко, если б оба парня не пребывали в таком возбуждении.       — Тебе стоит попытаться немного расслабиться… наверное… чёрт…       Проще было сказать, чем сделать. Как Микки мог расслабиться, представляя, что этот девятидюймовый монстр собирался сделать с его дырочкой, до сих пор не знавшей ничего, кроме собственных пальцев и струйки воды из душевого шланга? Однако, стоило Микки закрыть глаза и вообразить, как член Йена исчезает в его заднице, как всё тут же сразу встало на свои места. Устроившись на коленях, Йен открыл тюбик со смазкой и выдавил лубрикант. После чего протянул руку и принялся массировать отверстие Микки.       — Ммм… — промычал брюнет, уронив голову на сложенные руки, отчего его зад приподнялся выше, бессовестно раскрывшись перед Йеном.       Не то чтобы Микки было сейчас не наплевать на то, насколько развратно он выглядел. Йен судорожно вздохнул, убрав руку от кольца мышц, которое теперь призывно блестело, и смазал свой член.       — Готов?       Если бы глаза Микки не были закрыты, он закатил бы их до самого затылка.       — Готов — имя твоего папаши. Если ты сейчас же не… о-о, чтоб я сдох!       Йен, медленно (очень медленно!) толкнулся внутрь. Пока в тело Микки погрузилась только головка его члена, но и этого было достаточно для того, чтобы перед глазами Йена заплясали белые мошки, а всё тело завибрировало, как огромный камертон. Микки натужно заскулил и два раза сорвано вздохнул. Острое желание быть трахнутым пересиливало любой страх, засевший где-то глубоко в его мозгу, но, к счастью, Микки действительно не просто хотел, чтобы его выебали, а чтобы сделал это конкретный рыжий парень, которого пришлось так долго ждать, что член Микки почти породнился с его собственной рукой.       Когда Йен погрузился полностью, Микки утратил не только дар речи, но и способность чувствовать что-то, помимо Йена — в нём, вокруг него, над ним. Дыхание Йена вырывалось из его груди, сопровождаясь хриплыми стонами, большие сильные ладони крепко сжимали ягодицы Микки. На бархатной коже под пальцами Йена местами начинали проступать синяки. Позже Йен собирался поцеловать и вылизать каждый из них, но сейчас всё, что он мог сделать, это попытаться не кончить при первом же толчке.       Задыхаясь от сенсорной перегрузки, Микки уткнулся лицом в покрывало, когда его глаза увлажнились. Очаровательно. Не хватало ему ещё разреветься. Сделав над собой усилие, Микки поднял голову и попробовал оглянуться через плечо. Чувство растянутости и наполненности возбуждало так сильно, что он едва в состоянии был шевелиться, не кончая при каждом движении. Увидев Йена, замершего над ним с крепко сжатыми веками, Микки понял, что его парень испытывал примерно то же самое. Осознание этого чуть сразу же не толкнуло Микки через край.       — Эй, Йен, — позвал Микки тихо. Прошло несколько секунд, прежде чем Йен открыл глаза. — Иди сюда.       Он надеялся, что Йен понял намёк. Так и случилось. Йен подался вперёд и упёрся в матрас одной рукой, второй перехватив Микки под животом. Уголок рта Микки слабо дёрнулся, прежде чем губы Йена прижались к его губам, и чужой язык принялся хозяйничать у Микки во рту. Вкус Микки ощущался как возбуждение, похоть и самая невероятная сладость. Если раньше всем миром для Йена был Марс-сити, то теперь это была даже не Земля. Это был Микки.       — Двигайся, большой парень, — проговорил Микки нежно, и ещё пару мгновений Йен продолжал прижиматься лбом к его вспотевшему виску, а потом кивнул.       Йен старался. Правда старался. Но кто, из имевших счастье видеть эту задницу хотя бы раз, смог бы осудить его за то, что получалось у него не очень хорошо? Не помогал и тот факт, что Микки насаживался задом на член Йена и вгрызался в покрывало. Йен видел это, он это чувствовал и…       — Потрясающе… Ты — потрясающий, Микки! Но я… я скоро…       — Я тоже, — просипел Микки, на время разжав зубы.       Покрывало под ним стало влажным от слюны и пота, и скоро грозило пропитаться ещё одной телесной жидкостью. Член Микки затвердел и дёргался так сильно, что становилось ясно — оргазм был не за горами. Точнее…       — Сейчас кончу, — предупредил Микки, собираясь подрочить, когда ладонь Йена шлёпнула его по руке.       Стоило только длинным пальцам Йена обхватить обделённый лаской стояк Микки, как тот мгновенно начал извергать потоки спермы. Её было так много, что даже самому Микки казалось, будто он не кончал месяц или два. Пока он стонал и дрожал, выбитый из колеи самым сильным в жизни оргазмом, рыжий позади него крепко матерился. Микки казалось, что он наполовину умер.       — Блядь. Твою… мать! Чтоб меня! — выкрикнул Йен, продолжая двигаться беспорядочными толчками и долго кончая внутрь пульсирующего отверстия.       На этот раз он не собирался этого делать, но слеза покатилась по раскрасневшейся щеке Йена. Рыжий постарался смахнуть её как можно быстрее, пока Микки не пришёл в себя и не увидел. В любом другом случае он бы отпинал себя за это нещадно, но сейчас Йена переполняло столько эмоций, что было немного страшно. _________________________________________________________________________       Идти вместе с Йеном в душ Микки отказался. Рыжий не стал уговаривать или обижаться, предоставив Микки немного пространства, и брюнет был за это благодарен. Сбросив с постели изгвазданное покрывало, Микки несколько минут продолжал лежать, раскинувшись на спине в позе звезды, дрейфуя где-то между сознанием и бессознательностью. Он только что пережил первый секс, в котором Микки оказался мало того, что принимающей стороной, так ещё и глупой эмоциональной тряпочкой — податливой и романтично настроенной.       Последнего Йен, скорее всего, не заметил, и Микки не был уверен — хорошо это или плохо. Причиной для колебаний в этом вопросе являлся тот факт, что они с рыжим до сих пор так и не обсудили статус их отношений. Тревожно ему было потому что кем бы ни был Микки, но точно не дураком. Он больше не отрицал, что ему нравился этот парень — наивный и доверчивый, в то же время загадочный, как приоткрытая книга, и… просто ослепительный, если бы кто-то вдруг спросил Микки.       Если бы Микки не был по уши влюблён в этого парня, он точно не стал бы нестись через всю страну, рискуя угробить свою (похотливую!) задницу. До сих пор всем, что сказал ему Йен, что хоть отдалённо говорило о его намерениях относительно Микки — это «Ты потрясающий!» и «Я скучал по тебе». Также Йен несколько раз назвал его своим парнем. Микки был почти готов возненавидеть себя за то, какой глупой надеждой наполняло его это короткое словечко, которое в любом ином случае показалось бы приторным до блевотины.       Но не в случае с Микки Милковичем и Йеном Галлагером. Относительно Йена Микки понимал, что попал, и попал конкретно, увяз по самые, блядь, помидоры. В любой другой момент его бы это до жути напугало, если бы Микки не начинало потряхивать от страха при мысли, что он может по какой-то причине потерять Йена, которого ему только удалось наконец обрести. И первый, кто захотел бы осудить его за такую сентиментальность, сперва должен был вколоть себе сыворотку правды, а потом уже утверждать, что никогда в жизни не мечтал быть счастливым.       Солнечный свет сочился сквозь хлипкие жалюзи и оставлял на полу маленькой, но приятно чистой комнаты тёмные и светлые полосы. Микки почему-то вдруг представилось, что именно так, должно быть, всегда выглядела его жизнь. За исключением того, что светлые полосы в ней до сих пор были слишком узкими, в то время как тёмные — чертовски широкими. По крайней мере так было до смерти Терри. И до встречи с Йеном. Быстро прикинув, Микки понял, что с того момента, как он познакомился с Йеном, его собственное существование перестало казаться безнадёжным. Всему виной совершенно точно были эти до смешного зелёные глаза, в которых каждый раз Микки мог видеть весь мировой оптимизм и любовь к жизни вместе взятые. Похоже, Йен заразил его своим жизнелюбием. Не сказать, чтобы брюнет был против.       Шум воды в ванной затих, и Микки сполз с постели. Порылся в куче одежды, валяющейся на полу, и быстро натянул трусы. В заднице его слегка саднило и постоянно создавалось ощущение, что Микки не мешало бы посетить толчок. Возможно, причиной тому было то, что как бы ни старался Микки несколько минут назад избавиться от спермы рыжего, вытекающей из ануса, влажные салфетки помогли весьма хреново. Дверь ванной со скрипом открылась, и Йен явился миру с полотенцем, намотанным на бёдра, в капельках воды, покрывающих крепкий мускулистый торс. Капли лениво стекали по пока ещё безволосой груди рыжего, по рельефному животу, теряясь в дорожке ярко рыжих волосков, застенчиво ускользающей под застиранное махровое полотенце. Мальчишка был так прекрасен, что у Микки знакомо засосало под ложечкой. Что ж, теперь он точно знал, что означают эти слова. Более того, после знакомства с Йеном Микки даже выяснил, где именно у расположена эта мифическая «ложечка».       — Э-э… — Микки неловко переступил с ноги на ногу. — Пойду в душ. Ты пока можешь подумать, куда хотел бы прошвырнуться. Потому что мне действительно похуй, чувак. Куда ты, туда и я.       Микки даже поморщился от неловкости того бреда, который он нёс, на что Йен тут же рассмеялся.       — Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался он, после чего подошёл к Микки и притянул его к себе, обхватив руками за поясницу.       Микки что-то проворчал невнятно, полыхнув щеками и стараясь не встречаться с Йеном взглядом. По короткому смешку Галлагера Микки понял, что засранца его смущение до до жути развлекало.       — Что ты там промямлил? — фыркнул рыжий.       Микки поднял голову и нахмурился.       — Сказал, у меня ощущение, что ты, блядь, забыл в моей заднице свой хрен, но в остальном я в порядке.       На этот раз Йен расхохотался. Поднял руку, отпустив талию Микки, и взъерошил на тёмной макушке и без того лохматую шевелюру.       — Если бы ты оказался не такой стеснительной лапочкой, то пошёл бы со мной в душ и увидел, что мой член всё ещё при мне.       Вывернувшись из чужих объятий, Микки дёрнул плечами, всем своим видом выражая презрение к словам Йена.       — Ты самодовольный ублюдок, Галлагер.       — Думаю, что стояк в твоих трусах даёт мне все причины быть таким.       Йен задорно поиграл бровями, кивнув на пах Микки, который тут же опустил взгляд вниз и обнаружил там крепкую эрекцию. Покачав головой, Микки обошёл Йена, продолжив свой путь в ванную, и возмущённо (безобразно пискляво) взвизгнул, когда заработал звонкий шлепок влажным полотенцем по без того горящим ягодицам. Обернувшись со взглядом, полным праведного негодования, Микки обнаружил Йена голым. Брюнет сухо сглотнул и попятился назад, вслепую нащупывая дверь за своей спиной.       — Я могу пойти с тобой, — подмигнул Йен и красноречиво повёл бёдрами.       — Нет, блядь, спасибо, — проворчал Микки и скрылся в ванной.       Йену показалось, что прошла целая вечность с тех пор, как Микки сбежал от него в душ. Вода всё шумела и шумела, и в голову рыжего стали закрадываться мысли о том, уж не избегал ли его Микки после… После того, как Йен его трахнул. Ведь было ясно, что его бойфренд в роли пассива пережил свой первый опыт именно сегодня. Галлагер не знал, стоило ли гордиться собой или же умирать от стыда. Судя по звукам, которые Микки издавал несколько минут назад, было, вроде бы, очевидно, что всё хорошо, но… К тому же, они не обсудили эксклюзивность своих отношений, на которую Йен рассчитывал. Что если Микки это было не нужно? Судя по их разговорам в то время, когда Йен ещё находился на Марсе, у Микки вообще не было никаких отношений. А даже если так и было, не было гарантии, что, «развязавшись», Микки не захотел бы попробовать кого-то ещё в качестве партнёра по сексу.       Йен ни за что не готов был потерять Микки сейчас, когда они наконец встретились, преодолев множество препятствий. Однако он стопроцентно не смог бы делить этого парня с кем-либо. Бессмысленно пощёлкав каналы телевизора, Йен так и не смог сосредоточиться ни на чём, кроме звука льющейся воды за заветной дверью ванной комнаты. Когда душ, хвала вселенной, выключился, Микки вернулся в комнату, закутанный в белый гостиничный халат. Йен вскинул бровь.       — Тебе холодно?       Микки задумался на секунду, после чего театрально распахнул халат, позволив ему соскользнуть с плеч, когда тот свалился к его ногам. После чего тоже приподнял брови в стиле «доволен?», на что Йен удовлетворённо осклабился.       — Так гораздо лучше.       Йен, развалившийся в постели в одних брифах с надписью «Армани» на широкой резинке, похлопал по матрасу, и Микки потянулся к нему, словно мышь Рокки на аромат сыра.       — Хотел поговорить с тобой, пока мы не решили, куда пойдём.       Сообщение Йена показалось Микки чем-то похожим на удар кулаком в живот. Будучи безнадёжным пессимистом, Микки приготовился к худшему. Йен заметил, как из расслабленного мачо, каким он был ещё пару секунд назад, Микки в одно мгновение превратился в неподвижную гипсовую статую — совершенную, твёрдую и тяжёлую.       — Если тебе не понравилось, то мы можем…       Замолчав на полуфразе, Микки скомкал в руке уголок простыни. Брови Йена поползли на лоб.       — Что мне должно не понравиться?       — Ну… — Микки слабо пожал плечами. — То, что между нами… Не заставляй меня произносить это вслух!       Микки пришлось сделать над собой усилие, чтобы поднять голову, которую Йен почти силой уложил на своё плечо. Только для того, чтобы увидеть улыбку, которая сияла на лице Йена так, что запросто могла ослепить.       — Чего скалишься, идиот? Я не шучу, — обиделся Микки.       Йен коротко хихикнул, прежде чем крепче обнять за шею своего бестолкового бойфренда и спутать волосы на тёмной макушке, заработав тычок под ребро.       — Пару минут назад я думал о том же самом, — признался Йен, прижавшись лбом к влажному виску Микки.       — Правда?       Микки снова поднял голову, отстранившись ровно настолько, чтобы иметь возможность видеть эту симпатичную веснушчатую физиономию.       — И не только об этом, — добавил он к своему признанию. — Хотел спросить у тебя… на счёт нас.       — И что на счёт нас? — спросил Микки едва слышно, ощутив знакомое давление за грудиной.       Йен на секунду закрыл глаза, но когда открыл их, в его взгляде горела такая стойкая решимость, что Микки даже немного испугался.       — У нас с тобой теперь эксклюзив или как? Я знаю, что с самого начала слишком давил на тебя, поэтому не обижусь если…       Кому он тут пытался врать? Ещё никогда Йен не был так близок к тому, чтобы разбиться вдребезги от мысли о том, что Микки могли быть не нужны стабильные отношения.       — Ты, блядь, серьёзно? — взревел Микки. — Разве не я говорил, что не люблю Техас? Или ты решил, что тащить свою жопу через весь континент только для того, чтобы подставить её под твой хуй, каким бы, блядь, он ни был, — это предел моих мечтаний? В таком случае, ты самый тупой блядский Гарфилд, которого я… — он немного задохнулся от возмущения (и радости, чего уж там), прежде чем продолжить. — Чёрт. На самом деле, в моей жизни до сих пор не было ни Гарфилдов, ни, блядь, Стичей. Так что, хрен ты от меня избавишься, рыжий, усёк?       Микки не знал, откуда в нём вдруг взялось столько храбрости. Он лишь надеялся, что эта храбрость не настучит ему прямо сейчас по макушке оглушительным отказом Йена. Что если на самом деле Йен просто задал вопрос безо всяких намерений? Микки ещё долго мог бы продолжать свои рефлексии, если бы через несколько мгновений не оказался придавлен сильным и твёрдым телом к пружинистым матрасу.       — Значит, теперь у меня есть право сломать нос любому, кто посмотрит на этот зад или ширинку слишком долго? — поинтересовался Йен.       Микки даже не сомневался, что рыжий говорил без намёка на шутку.       — На них не такая большая очередь, как ты тут себе нафантазировал, Оле Лукойе.       Нависнув над Микки, Йен упёрся локтями по обе стороны от головы брюнета и выставил вперёд упрямый подбородок.       — Почти уверен, что ты просто этого не замечаешь, — предположил Йен и наклонился, соединяя их губы в поцелуе.       Впуская язык Йена в свой рот, Микки почувствовал, как пульс его снова начал стремительно расти, набирая обороты со скоростью шторма в двенадцать баллов. Не сказать, что он был удивлён тем, каким его рыжий оказался напористым, но на данный момент у Микки были кое-какие планы, и он не собирался откладывать их в долгий ящик. Тем более момент, по его мнению, был самый что ни на есть подходящий.       — Эй, Йен, — окликнул он своего парня, но тот никак не отреагировал на призыв, продолжая выцеловывать шею Микки частыми, влажными поцелуями, превращая его тело в тёплую, податливую глину. — Йен, мать твою, подожди! — простонал Микки, когда мягкие губы сомкнулись вокруг затвердевшего соска.       До сих пор он понятия не имел, что его соски были настолько чувствительны. Выгнув спину навстречу жадному рту, Микки заскулил так позорно, что сразу ощутил, как стыдливый жар прилил к щекам, ушам и кое-чему ещё, что вообще не имело никакого отношения к застенчивости.       — В чём дело? — лениво протянул Йен, подняв на Микки затуманенный, взгляд, полный похоти и слепого обожания.       Едва успев приподняться на локтях, Микки уронил затылок обратно на подушку и с силой надавил ладонями на глазные яблоки. Несмотря на то, что они только что обговорили статус их отношений, всего этого для Микки было слишком много. Уловив настроение парня под ним, Йен прервал ласки и выпрямился, оседлав чужие крепкие бёдра, сжав их своими коленями — просто так, на всякий случай.       — Если сейчас ты скажешь, что передумал или…       Он так и не успел озвучить свою пламенную угрозу, потому что Микки закатил глаза так сильно, что Йен действительно испугался, не случился ли с его парнем инсульт.       — Просто дай мне встать, — проворчал Микки. — И я, блядь, не передумал, ясно? Какого хрена?!       Позволив Микки выбраться из-под веса своего тела, Йен присел на край постели и сложил руки на коленях, наблюдая за тем, как Микки сполз с кровати и принялся рыться в своей сумке, сверкая румяным задом.       — Вот вы где! — воскликнул Микки победным голосом и резко обернулся, чтобы обнаружить, как Йен подпрыгнул на матрасе от неожиданности.       Они оба рассмеялись, что позволило Микки чуточку расслабиться. Устроившись рядом с Йеном, он скользнул взглядом по лицу рыжего, на мгновение задержавшись на зацелованных покрасневших губах, после чего на секунду зажмурился, когда всей своей кожей почувствовал, как внимательно Йен наблюдал за каждым его движением. Член Микки, всё ещё ничем не прикрытый, снова стал тяжелеть. Это не укладывалось ни в какие рамки.       — Закрой глаза.       — Что? Зачем это? — удивился Йен.       Склонив голову на бок, Микки фыркнул с лёгким раздражением.       — Ты, блядь, всегда будешь спорить со мной, не так ли? Просто закрой свои… ведьмачьи глаза. Я не могу сосредоточиться!       Йен ухмыльнулся, но сделал, как ему сказали. От нетерпения у него начинало зудеть во всех местах сразу. Он на силу сдерживался, чтобы не начать ёрзать на месте, как будто сидел не на старом пружинистом матрасе, а на огромном муравейнике. Что-то твёрдое и нагретое теплом ладоней Микки коснулось его левого запястья. Йен попытался приоткрыть один глаз, чтобы подсмотреть, за что мгновенно схлопотал увесистый шлепок по голому бедру.       — Терпение, Радуга Дэш, — отчитал Микки, закончив возиться с застёжкой кожаного браслета. — Всё, теперь готово, — объявил он, но, подняв взгляд, убедился, что никто его не собирался слушать.       Глаза Йена были открыты и сосредоточены на блестящем циферблате часов. Рыжие брови встретились над переносицей, образуя трогательный домик, в то время, как парень усиленно кусал нижнюю губу.       — Микки… — всё, что смог выдавить из себя поражённый в самое сердце Йен. Ком, подступивший к горлу, мешал ему сказать что-то, что не было бы похоже на судорожный всхлип.       — Просто часы. Ничего особенного, — буркнул Микки, смущённый реакцией своей пассии. — Не мог подарить их в твою днюху, поэтому…       — Иди, блядь, ко мне, — перебил Йен, положив ладонь на шею Микки и втянув его в поцелуй, в котором брюнет ощутил привкус солёной влаги. _______________________________________________________________       Когда парни выпорхнули из отеля, а иначе этот стиль ходьбы не назовёшь, — настолько летящей походкой Микки и Йен вышли из своего номера после всех этих важных личных событий, — первым их делом было приобретение нового айфона для Йена. Он, безусловно, подумывал купить такой же и Микки тоже, особенно учитывая шикарные часы, подаренные ему только что, но поостерёгся афишировать свою выдающуюся финансовую состоятельность. Не всё сразу!       Дополнительным фактором, повлиявшим на выбор именно этого городка для остановки в отеле, было наличие апстора, где продавалась вся необходимая Йену продукция «Эппл». В этот момент расслабленный Микки был ещё менее разговорчивым, чем обычно на людях, поэтому он без вопросов предоставил в распоряжение Йена свои документы и позволил ему оформить свежекупленный айфон последней модели на Михайло Александра Милковича. Ни для кого в Анауаке не имело значения то, что кредитная история Микки оставляла желать лучшего, ведь, во-первых, когда человек платит наличными, на такие вещи не смотрят в принципе, а, во-вторых, в Техасе фамилия «Милкович» не ассоциировалась буквально ни с чем, кроме целой группы славянских народностей. __________________________________________________________________       Рассеянно крутя в руках свой новый айфон, Йен вспомнил Джареда. С одной стороны, ему было стыдно. Ведь поглощённый собственным счастьем, он так увлёкся, что какое-то время и думать забыл о своём единственном друге. Единственном, кроме Микки, поскольку Бут старший, в отличие от Джареда, воспринимался Йеном скорее как близкий родственник, кто-то, на кого можно было положиться в любой ситуации. Однако, в то же время, не было ничего слишком удивительного в том, что всё, происходящее с Йеном сейчас, ударило ему по мозгам, едва не заставив забыть даже собственное имя. Он погрузился в эту новую, невероятную жизнь, в эти чувства и в этого парня во всех возможных смыслах, и выныривать на поверхность не хотелось. Мирские проблемы в виде желания встретиться со своим биологическим отцом и выяснить, где была похоронена мама, всё ещё маячили на периферии. Неполадки с кровеносной системой, которые пока не давали о себе знать, также висели над его буйной головой, словно дамоклов меч.       Йен пропустил знакомство с Клейтоном, которое тот наверняка запланировал, но по какой-то, одному ему известной причине, долго откладывал. Рыжий знал, был уверен на сто процентов, что служба безопасности Космического центра с момента его побега стояла на ушах, но все его инстинкты самосохранения в присутствии Микки отключались, и ощущение безопасности, оправданное или нет, убаюкивало бдительность Йена.       Вышедший из дверей табачной лавки, Микки на минуту остановился, чтобы украдкой полюбоваться на Йена, пока тот был погружён в свои мысли и, казалось, не замечал ничего и никого вокруг. Спустя несколько секунд, брюнет понял свою ошибку, поскольку напряжённая складка между бровей его бойфренда разгладилась, стоило только Микки появиться в поле его бокового зрения.       — Что? — поинтересовался рыжий, склонив голову набок, как любопытный пёсик.       Микки понял, что его застукали.       — Ты о чём? — буркнул он как ни в чём не бывало.       По крайней мере, он надеялся, что прозвучало это именно таким образом.       — Ты на меня пялился.       Сделав шаг ему навстречу, Йен приблизился к Микки так, что между ними не осталось никакого пространства. Сильные веснушчатые руки обвились вокруг поясницы брюнета, заставив того испуганно озираться по сторонам. Старая привычка давала о себе знать. Однако густой, уютный жар, исходящий от Йена, был таким успокаивающим, что тело Микки расслабилось — почти мгновенно и вопреки его воле.       Блядь. Если бы только этот парень не дал ему понять, что их чувства были целиком и полностью взаимны, Микки был бы в дерьме по самую макушку. Наклонившись к шее Микки, Йен уткнулся в неё носом и принюхался, пропуская через себя аромат Микки.       — Ты так охуенно пахнешь, детка, — промурлыкал Йен, зажмуришвись от удовольствия.       Наслаждение длилось недолго, ровно до той секунды, пока цепкие пальцы Микки не скользнули в волосы на затылке Йена, схватив их в горсть.       — Ещё раз назовёшь меня так, когда мы не трахаемся, и я, блядь, укушу тебя за член, — проворчал Микки, упираясь лбом в лоб Йена и удерживая его затылок так, чтобы тот не смог двигаться.       Не то чтобы Йен действительно собирался. Плечи Йена затряслись, когда он рассмеялся в ответ на глупую — и не слишком серьёзную, если уж на то пошло — угрозу. Руки на талии Микки при этом сомкнулись так крепко, что у того перехватило дыхание, и пульс в считанные секунды возрос в два раза.       — Почти уверен, что ты этого не сделаешь, — заявил рыжий сквозь смех, поцеловав при этом Микки в кончик носа. — Тебе нравится этот член и когда я называю тебя деткой.       Если Микки и любил что-то в своей жизни сильнее, чем этот ласковый голос, то он пока не был готов признаваться в этом вслух даже самому себе.       — Мудак, — проворчал он, наконец выбравшись из хватки рыжего, что тут же заставило его почувствовать себя голым и незащищённым. Запустив руку в карман джинсов, он достал пачку неоправданно дорогих сигарет и вручил их Йену. — Эта хуйня стоит как моя грёбаная почка, чувак. Надеюсь, ты не наложник какого-нибудь шейха, потому что мои яйца мне ещё нужны, знаешь ли.       Полный нежности и восхищения взгляд Йена засветился весельем, когда парень снова рассмеялся — так заразительно, что собственный рот Микки растянулся в широченной улыбке.       — Мой господин так добр ко мне. Обещаю, я всё отработаю, как только мы вернёмся в наши апартаменты, — проворковал Йен, забрав у Микки сигареты и состроив ему сердечные глазки.       Либо этот придурковатый, очаровательный и невероятно красивый парень ему мерещился, либо всё это было сном, и Микки вот-вот собирался проснуться.       — Не могу поверить, что ты реальный, тупица, — проворчал Микки, не озвучив весь масштаб своих опасений даже наполовину. _________________________________________________________________       Йен был в восторге от этого маленького, уютного городка. Лишь одна вещь совсем немного омрачала его счастье — это полное отсутствие на улицах бездомных животных. Не то чтобы он ожидал по прибытии на Землю обнаружить полчища беспризорных собак и кошек. Тем не менее ему с трудом удавалось совладать с желанием постоянно надеяться высмотреть хотя бы одного четвероногого среди людей.       — Чего ты всё башкой вертишь? — поинтересовался Микки.       Ему было как-то немного тревожно наблюдать за Йеном, вертящимся на месте, словно игрушечный волчок. В голову постоянно лезли мысли о преследовании и прочей шпионской ерунде. Галлагер до сих пор так толком и не посвятил его в детали своего прошлого, даже настоящего, что уж там. Микки не собирался навязываться, однако знать о возможной опасности со стороны чего бы то ни было не помешало бы. Йен вернул внимание Микки, обдумывая ответ, прежде чем его взгляд выхватил пару молодых парней, прогуливающуюся неподалёку, а после Йена как ветром сдуло.       — Да ладно, блядь, — закатил глаза Микки, поднимаясь со скамейки. — Эй, куда тебя… Оо, чёрт!       Застыв на месте, он с ужасом уставился на Йена, присевшего на корточки рядом с жуткого вида псиной, пристёгнутой к поводку. Насколько скудные познания Микки позволяли определить породу пса, это был бультерьер. Мощные мускулы собаки бугрились под шкурой, покрытой короткой шерстью, широкая грудь выпячивалась вперёд, а острые зубы в приоткрытой пасти на вытянутой горбоносой морде животного выглядели так впечатляюще, что по затылку Микки пробежал неприятный холодок. Общий эффект от грозного вида зверя усиливался примерно втрое белоснежным окрасом, делающим собаку похожей на тварь из фильма ужасов.       Лицо парня, держащего в руках поводок, сменяло эмоции одну за одной — от страха, до восторга и неподдельного интереса к бесстрашному идиоту, который прямо сейчас стоял на коленях перед псом, трепал его за острыми ушами и, кажется, намеревался, поцеловаться с ним взасос.       — Йен, что ты делаешь? — спросил Микки шёпотом, боясь спугнуть и спровоцировать пса.       Как-то не хотелось бы ему увидеть эту рыжую голову валяющейся отдельно от тела. Уж больно симпатичная была голова, несмотря на то, что совсем безмозглая.       — Мик, ты только глянь, какой он красивый! — с восторгом воскликнул Йен, не обратив внимания на то, как напрягся хозяин псины, готовый в любую секунду нажать кнопку на дистанционном пульте строгого ошейника.       — Просто ахуеть, какая прелесть, — пробормотал Микки, после чего посмотрел на хозяев животного и добавил исключительно из вежливости. — Без обид, чуваки, но эта тварь выглядит пиздец жутко.       Проигнорировав нелестный отзыв Микки, Йен наклонился ниже и заглянул собаке под розовое брюхо, после чего поднял глаза.       — Да ты у нас леди. Прости, детка, что я не догадался. Хорошая девочка.       Он снова погладил собаку между ушей, за что был вознаграждён слюнявым поцелуем в лицо и радостным поскуливанием. Псина оживленно топталась на месте, била себя тонким как хлыст хвостом по мощным бокам и, казалось, совсем не собиралась отделять голову Йена от туловища. Это немного успокоило Микки, в отличие от самого по себе подозрительного поведения Йена.       — Это очень странно, — осторожно заключил один из хозяев псины. Тот, который был повыше и не держал в руках поводок. Высокий и мелкий переглянулись.       — Обычно Иоки не подпускает к себе чужих, — пояснил мелкий, после чего сразу поспешил добавить: — Она не агрессивна! У нас есть разрешение от психотерапевта выгуливать её без ошейника. Я могу показать…       — Оставь, мужик. Верю на слово, — Микки фыркнул, крадучись приблизился к Йену и потрепал оранжевую макушку. — Эй, Стич, там наш заказ, наверное, давно готов.       «Пока тебя, чего доброго, в дурку не забрали» невысказанным предостережением повисло в воздухе. Йен практически услышал это, поэтому тут же разочарованно поднялся на ноги, прежде заработав ещё одну языкастую ласку от любвеобильной Иоки.       — Пока, малышка. Приятно было познакомиться с тобой. Извините, — последнее слово он произнёс, обращаясь к хозяевам зверя и покраснев при этом, как спелое яблоко. _________________________________________________________________________       Пока парни уплетали буррито, собственноручно приготовленные женой хозяина их отеля, Йен признался Микки, что всегда обожал фильмы про уличных художников граффити и мечтал нарисовать что-нибудь сам. Микки в очередной раз изумился, как могло выйти, что этот юный, любопытный, вроде бы адекватный и не в меру раскованный здоровяк никогда не осквернял городские стены своими каракулями! Неужели ни один захудалый гараж не пострадал от его подросткового стремления пометить всё и вся корявыми тегами а-ля «Я тут был и я невъебически крутой пацан»?!       Микки изучил карту, и его осенило: близ Анауака была длительная стоянка составов грузовых поездов, а эти самые составы представляли собой классическое полотно для граффити-артистов, и, если верить описанию станции в интернете, не очень-то надёжно охранялись. Йен воспринял предложение Микки порисовать на поездах с таким воодушевлением, что чуть не скупил все баллончики магазина товаров для творчества. Микки еле вразумил Йена, ведь для старта им хватило бы пары-тройки контрастных цветов. Сошлись на пяти баллончиках, иначе Йен не покинул бы магазин без драки…       Утром дня-икс прошёл дождь, поэтому парни оделись теплее, чем обычно, а кроме того, выбрали те вещи, которые не жаль было испачкать в аэрозольной краске, что, по словам Микки, неизбежно должно было произойти. Йен отличился и в этой, казалось бы, элементарной для понимания ситуации, — забыл снять свои роскошные наручные часы! Так и притащился к рельсам в них. В карман без молнии класть часы было небезопасно, оттуда они могли выпасть, так что пришлось смириться. Микки и Йен прокрались мимо камер наблюдения к одному из вагонов, подлезли под него, выбрались с другой стороны уже несколько помятыми и оказались между двумя составами. Для Йена дело осталось за малым: повторять нехитрые манипуляции с баллончиком, которые осуществлял Микки, и получать ни с чем не сравнимое удовольствие.       Оба парня рисовали не как Микеланджело, безусловно, однако они делали это не для критиков и не для благодарных потомков, так что уровень их таланта не имел никакого значения. Микки показал Йену, как контурить буквы, заливать фон и в каком стиле можно поставить свой первый, немудрящий тег на неровной поверхности вагона, чтобы после его было реально прочитать, не уточняя у автора, что именно он имел в виду.       Украсив поезд там и тут, Йен попросил Микки сфотографировать его на айфон, для чего ловко забрался на сцепку вагонов и повис на ней, как макака на лиане. Очень стильная и чрезвычайно привлекательная рыжая макака. Не смотря на расслабляющую атмосферу кажущейся безмятежности и щебечущих птичек, охрана грузовых поездов вовсе не дремала, и вскоре Микки с Йеном услышали пронзительный свист. В этот момент уроженец Саутсайда, которому не было равных в ускользании от полиции, был поражён скоростью своего возлюбленного: Йен мчался, как ураган, деловито покрикивая на ходу «Куда?» и весело похохатывая. Рисунок им сфотографировать не удалось. ______________________________________________________________       Шоком для Йена стала вонь мусора на Земле. В Марс-Сити все органические отходы сразу сортировались и попадали в переработку, где их дегидрировали в специальных установках и тем самым лишали характерного запаха. В том грузовике, в котором Йен сбежал из Космического центра Хьюстона, тоже была только дегидрированная органика, готовая для использования на плантациях, фермах и городских клумбах в качестве эффективного удобрения с бесконечным сроком годности. Такой мусор выглядел как длинные коричневато-серые чипсы или высушенные водоросли и практически ничем не пах. Немного спревшим сеном, разве что. А вот то, что Йен унюхал по пути к забегаловке, где они с Микки вознамерились перекусить, не поддавалось описанию!       Йен полагал, что Чикаго и Хьюстон — современные города, и там не должно быть проблем с вонью мусора, поэтому уставился на Микки в ожидании, что тот разделит с ним своё потрясение… Однако Микки был невозмутим, как будто ничего экстраординарного не случилось. Йену казалось, что у него отвалится нос от жуткого запаха гниющей на жаре игуаны, которую, судя по следам протекторов, переехал какой-то невнимательный байкер. Причём переехал, как минимум, вчера. Но никому не было дела до разлагающейся рептилии. Микки молча обошёл её и направился к забегаловке, а ошарашенный Йен, дышущий сквозь футболку и еле удерживающий в себе рвоту, поплёлся за ним. Довольные жующие люди, взрослые и дети, шли им навстречу с тако, и ничто не мешало им наслаждаться своей едой.       Микки уже уяснил, что Йен — фанат детей, фонтанов, чаек, гекконов, червяков, бабочек, кактусов и всего того, что сам Микки считал обыденными элементами пейзажа. Что этот парень в люксовом нижнем белье, расплачивавшийся ровными купюрами только что из банкомата, был определённо очень вынослив физически, не гнушался купанием в грязных заводях и сном на дырявых выцветших простынях в демократичной гостинице, но при этом ни на секунду не задерживал взгляд на том, что озадачивало Микки, — сложных современных гаджетах, панелях бесконтактной оплаты, витринах с ювелирными изделиями, лайтбоксах с рекламой роботов для помощи по хозяйству… Йен взаимодействовал с подобными вещами на автомате, как будто ему давно наскучило всё это. Кроме того, Йен снова обогнал Микки и галантно окрыл перед ним дверь в закусочную! Как какой-то кавалер из немого кино.       Йен действительно научился приёмам обольщения по подборке классических фильмов о любви, некогда просмотренных им на Марсе, и был рад тому, что Микки благосклонно позволял ему ухаживать за собой. Это обнадеживало, ведь могло означать, что Микки воспринимал Йена серьёзно. По факту же, Микки отсрочивал тот момент, когда придётся как следует разузнать у Йена о его необыкновенной личности. Микки откровенно пугало то, что могло последовать за такими расспросами, и он не торопился.       Самым знаковым блюдом для мексиканцев, индейцев и вообще всего испаноговорящего населения США, особенно проживающего рядом с границей, было тако, поистине культовая уличная закуска. Поэтому Микки не мог допустить, чтобы Йен побывал в Анауаке и остался тако-девственником. Конечно, этот городок уже перестал быть захолустьем, каким был совсем недавно, и тако, которое Микки и Йен собирались отведать в тот день, готовилось не в фургончике под открытым небом, но всё же это были те самые хрустящие, поджаренные с двух сторон на кукурузном масле тортильи с начинкой и соусом.       Положив перед поваром свои одноразовые картонные тарелки, парни попросили завернуть в тортильи кусочки жареного в пикантном кляре сома, мелко нарезанную маринованную со свеклой капусту, печёные бобы, залить сальсой и присыпать всё это чили. Ели свои шедевры Йен и Микки, мыча от удовольствия, с текущим по подбородкам и рукам ароматным соком, понимая, что как только прикончат эти порции, закажут дополнительные. А после, скорее всего, добавят ещё по хотя бы крошечному тако с опунцией, окунем, курицей, гуакамоле и перцем халапеньо, зачем иначе природа подарила им двоим такое славное пищеварение! _____________________________________________________________       Вдохновлённый своими успехами на Земле Йен, которого не покусала собака, не раскритиковал любовник, не отравила местная еда и не арестовали за рисование на вагоне поезда, решил, что без похода в ночной клуб ему не стать настоящим человеком. Поскольку заведение не было специализированным, они с Микки экипировались, как натуралы. То есть обошлись без блёсток, макияжа, обтягивающих маек, укороченных топов, юбок, прозрачных шортиков с разрезами, зелёно-фиолетово-жёлтых кроссовок на платформе и так далее по списку. Они не налегали на алкоголь, чтобы прочувствовать атмосферу незамутнёнными рецепторами, не обнимались прилюдно, не прожигали друг друга ревнивыми взглядами, когда кто-то другой обращал на них внимание, и не вели себя вызывающе.       — Я, блядь, не танцую, рыжий, отвянь. Иди и сам крути своим задом, никто тебе не запрещает.       Откинувшись на спинку дивана и прихватив с собой стакан, Микки принял нарочито расслабленную позу, но Йена было не провести этим напускным спокойствием.       — Ты никогда не танцевал, — сделал вывод Йен вслух, прежде чем вскочить с дивана и обойти его, чтобы подтолкнуть Микки, вынудив того подняться. — Поверь мне, это не так сложно, как может показаться. Пойдём.       С обречённой миной Микки поставил на стол стакан и подчинился. Очевидно, на данный момент не существовало вещи, в которой он сумел бы отказать неугомонному Галлагеру. Оставалось лишь надеяться, что Йен не планировал слишком усердно пользоваться этим в своих коварных целях. Пробравшись сквозь толпу танцующих, они встали друг напротив друга. Просто как два приятеля, решившие расслабиться и потанцевать — не больше, не меньше. Оглядевшись и пробежавшись взглядом по разношерстной публике, окружавшей их со всех сторон, Микки сделал вывод, что один танец не наклеит на его лоб вывеску «этот парень ебёт меня в задницу, и я этого не стыжусь». Поскольку он на самом деле не стыдился, однако и не особенно стремился ничего афишировать. Уж точно не в этом месте.       — Просто перестань напрягаться и слушай музыку, — посоветовал Йен, перекрикивая оглушительные басы и немного наклонившись к Микки, чтобы тот мог расслышать. — Танец — всё равно, что секс: доверься своему телу, и оно сделает всё за тебя. Попробуй, давай, Мик.       Микки попытался и да, это действительно оказалось просто. Ещё проще было бы, если б простодушный дурила не упоминал о сексе, когда они находились в общественном месте, и новые джинсы Микки обтягивали его пах таким образом, что вполне серьёзно угрожали кровообращению. Вернувшись на своё место, Микки и Йен попробовали два разных коктейля, довольно-таки некрепких, и продолжали впитывать окружающую реальность.       Через полтора часа после начала вечеринки, Йен отправился в туалет на второй этаж клуба, где располагалась чилаут-зона. Там было менее людно, чем на первом этаже, можно было курить, и люди могли не кричать, чтобы слышать друг друга, потому что музыка играла тихая и расслабляющая, не та, что на танцполе внизу. Микки остался у бара, чтобы купить воды. Он был абсолютно счастлив впервые выйти в свет со своим официальным парнем, отчего поминутно оглядывался на лестницу, где вот-вот должен был появиться Йен. Внезапно Микки заметил какое-то движение наверху и убегающего из клуба высокого парня в клетчатой рубашке, а после и Йена, лежащего на ступенях в неестественной позе. Микки тут же взлетел по лестнице, подскочил к Йену и увидел, что он его белая футболка испачкана кровью и скула рассечена.       — Тот амбал поравнялся с рыжим, зыркнул на него и как вмажет локтем ему в грудь! И кулаком потом в лицо… — взволнованно рассказывала охраннику миниатюрная блондинка.       Зарычав, Микки сделал над собой усилие, чтобы продолжить двигаться в сторону Йена, а не помчаться очертя голову за гомофобным ублюдком, который, очевидно, смог разглядеть в них что-то, чего они даже не подразумевали. Кулаки Микки так чесались, желая встретиться с чужими зубами, что ему пришлось сделать несколько глубоких вдохов и выдохов, прежде чем присесть рядом с Йеном, потому что агрессивного парня уже и без Микки выслеживали по камерам наблюдения охранники.       Йен приоткрыл глаза, сфокусировал взгляд на Микки и заговорил, растерянно и хрипло. Микки приблизил ухо к губам Йена и услышал нечто весьма неожиданное.       — Знаешь, я всё это не так себе представлял. Кроме тебя.