Не плачь обо мне, Земля.

Лерка оказался высоким стройным мужчиной лет тридцати с небольшим; его длинные чёрные волосы, миндалевидные карие глаза и смуглое лицо окончательно подтвердили предположение Альки о том, что у Ренны было одно, но пламенное хобби – коллекционирование мужей, причём самых разнообразных. - Итак, Алька, было решено, что ты останешься здесь - на какое-то время, - произнёс он, складывая бумаги в небольшой кожаный дипломат с тиснением по ребру. – В течение этого времени твои старшие товарищи будут находиться в другом месте, но это не должно тебя беспокоить. Мать позаботится о тебе, как заботилась в своё время о нас – уверяю, разницы между нами и собой ты не почувствуешь. - В обмен на что? – спросила Алька. - Прости, не понял. - В обмен на что вы оставили меня здесь? Лерка посмотрел на неё с определённой долей интереса. - Мало кто знает об этом, но в настоящий момент мы находимся на грани уничтожения как вид. Это всего лишь вопрос времени. И вам, как никому, эти проблемы знакомы. Джонатан и Мэтт будут помогать нам в решении этих проблем... по мере возможности. - Джонатан и Мэтт не знают и половины того, что знаю я! – воскликнула Алька. – Если вам действительно нужен кто-то, чтобы найти слабое место зенкаров, используйте лучше меня, какой прок в этом деле от парней, которые о биологии и химии имеют самое приблизительное представление?! - А ты, значит, имеешь? - В какой-то мере. - Ребёнок, эти парни далеко не так просты, как может показаться. Да и не собираюсь я бросать их на передовую, особенно после того, что им довелось пережить в прошлом. Да и тебе тоже. Не знаю, заметил ли ты, но вы все находитесь на пределе. Сейчас вам нужно лишь одно – отдых. Придёт время, и вы покажете себя, но не сейчас. - Тогда зачем вы отправляете Джонатана в Военную Академию? - Он сам попросил меня об этом, - вздохнул Лерка. – Что же до Мэтью... он очень интересный человек. Из тех, кто способен добиться всего на свете, не имея к тому никаких логических предпосылок. Однако ему ещё надо учиться. - Учиться чему? - Не могу сказать. Придёт время, и он всё объяснит тебе сам. Понимаю, сейчас тебе тяжело, но это временная мера. Всего четыре года. Вполне достаточно для того, чтобы определить своё место в этом мире. - Я знаю своё место, и оно рядом с ребятами. Вы намеренно разделяете нас, раскидывая по разным домам и учебным заведениям, - Алька посмотрела Лерке прямо в глаза. – Думаете, что так проще будет нами манипулировать. Вы не хотите, чтобы повторилась ошибка с зенкарами. Одно только "но", господин Советник – нас только трое, и мы не зенкары. И завоёвывать Элинар мы не собираемся. - Неплохо сказано... Посредник, - Лерка улыбнулся уголком рта. – Возможно, ты и прав. Поговорим об этом... года через четыре. А пока – извини. Решение принято, и оно не обсуждается. И, я думаю, не стоит предавать огласке ваше действительное происхождение. История с зенкарами сильно напугала наших людей. Не все могут быть столь доброжелательны, как отряд Сола. - Понимаю. И какова же будет официальная версия? - На севере континента расположена провинция Канжер. Места там неблагополучные, ресурсов мало; а пятнадцать лет тому назад ещё и наводнение произошло. Почти все из остававшихся на тот момент жителей Канжера погибли, оставшиеся разошлись по континенту. Будем считать, что вы последние из тех, кто выжил. Добирались до Орана, прошли через Перевал... повезло. Людей, способных сражаться и действовать, сейчас немного, а парни из Канжера всегда славились именно этим. Или такими их сделал народный фольклор. Неважно. В любом случае, сейчас уже мало кто помнит, каким должен быть настоящий канжерец, так что большинство ваших странностей и культурных различий можно будет смело списать на загадочное канжерское происхождение. Как и ваш весьма забавный акцент, кстати, присущий, в основном, переселенцам с севера. На всякий случай я предоставлю вам для изучения все имеющиеся у нас материалы по Канжеру, так что накладок быть не должно. - Их не будет, Советник, - Алька отвела за спину сжатую в кулак правую руку, неосознанно копируя Дарклайтера – когда он начинал злиться на лекциях, вёл себя именно так – классический жест любого западника в погонах. – Гарантирую. - Ладно, - смягчился тот. – Занятия в школе начнутся только через месяц. Уверен, ты сдашь все экзамены и определишься с факультетом без малейших затруднений. В своё время я занимался по гуманитарному направлению, Эрис был на спортивном, а Дэнни у нас научник. Как видишь, все факультеты одинаково хороши, так что оставляю тебе полную свободу выбора. С трудом удержавшись от того, чтобы отдать Советнику честь, Алька ограничилась сдержанным кивком и вышла из комнаты. Вот влипла... Четыре года школы – с моим-то жизненным багажом и установившимися взглядами на жизнь – такого и врагу не пожелаешь! - Ну как? – на выходе из коридора её встретил вернувшийся с прогулки Дэнни. - Нормально. Тебе придётся научить меня читать и писать. - А, это запросто. Слушай, я целый день хочу у тебя спросить... почему Мэтт к тебе на "ты" обращается, а этот, длинный, как его, Джонатан – на "вы" и вообще, со всякими церемониями? Он что, твой телохранитель или как? - Или как, - сердито ответила Алька, досадуя, что они с Дарклайтером не подумали над этой проблемой раньше. – Просто нас связывают отношения... своего рода кастовые. Мэтт – из другой социальной группы и соблюдать эти правила не обязан. А мы с Джонатаном... вероятно, скоро забудем о том, кем были раньше – какой уж теперь смысл. Нам просто нужно немного времени. - А-а-а. Тогда понятно. Иди в холл, там тебя твои ребята ждут. На первом этаже Алька обнаружила Джонатана и Мэтта, сидящих на диване напротив камина. Вид у обоих был очень задумчивый, Джонатан вообще старался смотреть в другую сторону. Алька молча села на диван между ними и уставилась на камин. Дарклайтер и Джелико посмотрели на неё с надеждой, однако Алька не торопилась сдавать позиции. - Не хочу я в эту идиотскую школу, - мрачно произнесла она, когда молчание стало уже невыносимым. - Выхода нет, - пожал плечами Джелико. – Прости, мы не можем взять тебя с собой. - Вот возьму и убегу отсюда, - злобно пообещала Алька. – Вернусь обратно в горы, и там меня съедят зенкары, тогда будете знать, как бросать на произвол судьбы маленьких девочек. Джелико подавился невысказанной фразой и прикрыл лицо рукой. - Отравятся зенкары-то, - с трудом произнёс он между двумя приступами хохота минуту спустя. - Лейтенант, вы же понимаете... – нудным лекторским голосом начал Дарклайтер излагать свою позицию, но ему не удалось довести свою мысль до конца. - Джонатан, прекрати называть меня так! – взвилась Алька, срывая свою злость, естественно, на том, кого было не жаль. – Ты хотя бы представляешь, как это выглядит со стороны?! - Ладно, как скажешь, - Дарклайтер сник и уставился на свои руки. – Больше не буду. - Аль, мы бы взяли тебя с собой, если бы могли, честно, - заверил её Мэтт. – Но тут порядки такие, понимаешь? Должна быть у тебя семья, и всё тут. - А вы? - Ну, мы... – Мэтт неопределённо хмыкнул и бросил на Дарклайтера косой взгляд. – У Джона вообще никогда семьи не было, да и я по семейной жизни специалист так себе. Нет, тут тебе лучше будет. - Мы уезжаем на месяц, - пожал плечами тот. – Но будем возвращаться на выходные. Честное слово. - Хорошо, - тускло произнесла Алька. – Договорились. Вы уезжаете на краткосрочные курсы по ликвидации всеобщей безграмотности среди пришельцев. Вот только почему мне кажется, что всем этим можно было бы заняться и здесь? - Высказалась? – сухо поинтересовался Дарклайтер. - Так точно. - Отлично. Можешь быть свободна. Алька вспыхнула и вскочила с дивана. - Недавно вы оба что-то говорили мне о латентах, которых атари бросали в бой как слепых котят – не кажется ли вам, что ситуация повторяется, только на этот раз с вами двумя в главной роли?! - Я больше на эту тему говорить не буду, - отвернулся Джон. – Иди отсюда. Алька вздохнула и молча вышла из холла. - Надо было ей сказать, - произнёс Мэтт минуту спустя. - Она преотлично и сама обо всём догадалась, - отозвался Дарклайтер. – А подробности ей знать ни к чему. - Всё так плохо? - Откуда мне знать? Съездим, посмотрим, разберёмся... тогда скажу. Я же их даже в глаза ни разу не видел. Может, всё вовсе не так уж и плохо, как им тут представляется. Или наоборот – хуже некуда. Пока не будет исходных данных, говорить не о чем. - Надо было ей сказать. - Чтобы она за нами увязалась? Биолог-астрофизик, господи боже. Мэтт, если наши добрые друзья – не те, что нас подобрали, а другие, классом повыше – догадаются, что вот это мелкое, белобрысое, признаки пола не выражены, раза в два, а то и в три умнее нас обоих вместе взятых; неужели ты думаешь, что они оставят её в покое?! - Тебя послушать, так все кругом звери. - Предпочитаю приятное удивление горькому разочарованию. - Ты законченный оптимист, Джон. - Я умеренный оптималист, Мэтт. - Сумасшедший дом. Ладно, хватит разговоров. Уже темнеет, завтра рано вставать. Я, пожалуй, пойду. - Давай. Я ещё посижу немного. Оставшись один, Джонатан ещё какое-то время смотрел на пустой камин, затем встал с дивана и вышел в сад. Вымощенная разноцветной плиткой дорожка вывела его к каменистому берегу моря. Там он довольно долго наблюдал за тем, как оба Солнца поочерёдно опускаются за линию горизонта, затем вернулся домой и лёг спать. О чём он думал в этот вечер, он так никому и не сказал. - ...Мама гото...вит хасу, - почти не запинаясь читала Алька яркую книжку с картинками две недели спустя. – Хаса вкусная. Мама работает во дворе... - Во дворце, балда. - ...во дворце... поваром. Повар – ува... уважаемая профессия. Профессия – это дело, которому ты слу... жишь. Служить Орану – почти... почёт... а, почётная!.. обязанность каждого гражданина. Гражданином является каждый, кто служит или учится на территории нашего ко... ко... - Ко, ко! Курятник на заднем дворе! - ...королевства, и ты, юный ученик, тоже гражданин Орана. Гражданин Орана читает букварь. Букварь – дебильный. Дебилизм – одна из стадий врождённого нарушения интеллектуально-мнестических способностей человека. - Прекрати! – Дэнни отобрал у Альки учебник и засмеялся. – Букварь не дебильный, просто ты устал. - Не устал. Букварь дебильный. - Мы целый день занимаемся. Конечно, ты устал. Я, кстати, тоже. Пошли к океану, искупаемся, пока ещё вода не остыла. - Ладно, - Алька отодвинула в сторону прописи с образцами местного шрифта. – Кстати, я так и не понял, что такое хаса. - Мясной пирог. Если хочешь, мама приготовит. - Не хочу. Просто спросил. - Ты такой скучный, - Дэнни вздохнул и встал из-за стола. – Я прямо уже не знаю, что с тобой делать. Может, поколотить пару раз для профилактики?! Как ты в школу собираешься ходить с таким настроем? - Я думал, школа – для того, чтобы учиться, - буркнула Алька. - И для этого тоже, - согласился Дэнни. – Но, понимаешь, школа – это такое место... Всякое бывает. - Бывает, - со вздохом согласилась Алька, вспоминая юные годы. – Всякое. - Ну, пошли, - Дэнни толкнул её в плечо. Сидя на камне, Алька с тревогой наблюдала за Дэнни, уплывшим так далеко, что его макушка почти затерялась среди волн, сверкающих под светом заходящей звезды Кире. Вытянув руку, она раскрыла ладонь, полную мелких плодов эске, которых насобирала в саду ещё утром. Из воды тут же выпорхнула стайка пересмешников, и они начали хватать ягоды у неё с ладони, перемежая свои действия мелодичным чириканьем. Один из пересмешников сел ей на плечо и начал прихорашиваться, обдавая её солёными брызгами. Минуту спустя пересмешники тревожно засвистели, вспорхнули со своих мест и почти одновременно скрылись под водой. Алька потёрла слегка поцарапанную жёстким оперением щёку и обернулась назад – с обрыва спускался Нилик. - В Канжере нет пересмешников? – спросил он, отряхивая руки от земли. - Есть, но они не такие интересные, - ответила Алька, детально изучившая за последние две недели не только букварь, но и флору с фауной их предполагаемой родины. – Живут в обрывах над болотами и почти не поют. Серые, тусклые... дикие. Здесь они куда веселее. И красивее. - Как я теперь понимаю, в школу ты никогда не ходил. - Ходил. Немного здесь, немного там... Мы никогда не оставались на одном месте подолгу. - Ну, ясное дело. Здесь сколько будете? - Не знаю, - пожала плечами Алька. – Наверное, долго. Ребята учиться пошли, теперь не до походов будет. - А канжерцы правда по жизни бродяги? - Не знаю. Я не помню. Ребята говорят, кто как. Джонатан, например, точно бродяга, а вот Мэтт, наоборот, любитель комфорта. - А ты? - Наверное, бродяга, - она улыбнулась. – Они меня два раза пытались хорошим людям оставить – не вышло. - Убежал? - Ага. - Трус. - Точно. - На бродягу ты не тянешь, - усмехнулся Нилик. – Уровень образования не тот. - В школе учился, было. Временами. А уровень действительно не тот, сам знаю. Математику люблю, физику, химию. Искусство всякое... извини, откровенно не понимаю. Мэй права – я абсолютно нетворческая личность. - Ещё бы, с таким-то воспитанием... Хочешь посмеяться? Мэй на вашего среднего запала. - На Мэтта? – пожала плечами Алька. – Неудивительно. У нас на... родине на него многие так реагировали. Он красивый. - Ты тоже, - пожал плечами Нилик. - Нет. Я интересный. Это разные вещи. - Это тебе сейчас так кажется, - снисходительно усмехнулся Нилик. – Вырастешь – поймёшь. - Ну да, ты у нас такой взрослый, всё про всех знаешь. - Знаю кое-что. Например то, что тебе вовсе не четырнадцать. - И сколько же мне? – заледенела Алька. - Двенадцать. Возможно, тринадцать – при условии длительного недоедания. Но не четырнадцать – это факт. Канжерцы взрослеют быстро – у тебя бы уже голос ломался. - Мне четырнадцать, - с угрозой произнесла Алька. – И хватит об этом. - Создателя ради. Ты умный, можешь себе это позволить, особенно если пройдёшь тесты шестого уровня. - А? - Мы сейчас на шестой уровень перешли, - пояснил Нилик. – Выдержишь тесты – будешь учиться с нами. Нет – отправят в группу помладше, ничего не поделаешь. Да ну её подальше, школу эту. Каникулы пока ещё не закончились, можно подумать, других тем нет. Ты в городе был? - Нет пока. - Ну ясно – Дэнни тебя засадил за учебники. Мнит себя крутым специалистом... Мечтает стать учителем, когда вырастет – пока на тебе решил потренироваться. Это бывает, это пройдёт. Пошли, я тебе хотя бы посёлок покажу. - А можно? – Алька оглянулась на Дэнни. - Ой, брось. Он теперь только на закате из моря вылезет. Алька задумалась. Нилик был в чём-то прав – просидеть на новой планете две недели и ничего о ней за это время не выяснить – стыд и позор для любого учёного. - Ладно, - она отряхнула руки от песка. – Только недолго, ладно? В прихожей голубого дома на берегу океана деликатно звякнул колокольчик. - Иду! – крикнула Ренна из кухни, вытирая руки полотенцем. - Как дела у нашего мальчика? – без вступления поинтересовался Сол, едва только женщина открыла дверь. - И тебе тоже доброго вечера, Сол, - сердито ответила Ренна. – Плохи дела у нашего мальчика. Ребёнок замкнут, подавлен, плохо идёт на контакт, почти ничего не ест и, как следствие, совершенно не поправляется! - Я так понимаю, последний пункт беспокоит тебя больше всего! – хохотнул Кирст, присаживаясь на диван. - Ты порочный человек, Сол. Конечно же, нет. Больше всего меня беспокоит, что он все выходные подряд торчит у окна с видом на парковую дорожку, а я не могу ему объяснить, почему за ним никто не приходит! Спрашиваю Лерку – он делает значительное выражение лица и говорит, что всё в порядке, всё под контролем, старшие мальчики интенсивно учатся. И что я должна сказать ребёнку? Что его бросили?! Он и так всеми ночами подряд орёт как резаный на своём языке, а я не могу понять, что именно его беспокоит! - Ренна, ты же женщина. Зайди, обними и успокой. - Сол, я к нему прикасаюсь, а он весь съёживается, словно его раньше били. Боюсь ещё больше напугать. Пошли, я тебе покажу кое-что. В светлой комнате на третьем этаже многое изменилось за последние две недели – в книжном шкафу прибавилось книг в ярких обложках, на столе появились современная стереосистема и большая коробка кристаллов с музыкой, а стенной шкаф был полон новой одежды. - Вот, - Ренна указала на стереосистему. – Эрис своё сокровище приволок, кто бы мог подумать! Дэнни не отдал, а этому – пожалуйста. - Что слушает? - В основном, баллады и фолк. Остальное игнорирует начисто. Дэнни даже сказал, что у него вкусы как у девчонки. - М-да, - Сол потёр подбородок. – А это что? Он выдвинул верхний ящик стола, в котором лежали пистолет и немного помятая фотография мужчины в военной форме. - Это его отец, - Ренна взяла фотографию в руки. – Зовут Юрий. Красивое имя. И очень красивый мужчина. На Вэрна чем-то похож. - Похож, - согласился Сол, аккуратно убирая фотографию на место. – Даже удивительно, всё-таки другой мир. А у них много общего, верно? - Очень. Удивительно красивый и грустный мальчик. Поверить не могу, что раньше он был солдатом. - Надо полагать, не от хорошей жизни. Что ж, мы позаботимся, чтобы ему больше никогда не пришлось этим заниматься. Знаешь... я, пожалуй, заберу это, - он вынул из ящика пистолет. – Может, для Альки это и любимая игрушка, а если вдруг Дэнни доберётся? Мелкие они ещё оба, чтобы с оружием играться, вот что. Джонатан и Мэтью передали оружие Лерке, и этому тоже тут нечего делать. Отдам, когда подрастёт. - Ты, прав, наверное, - с сомнением сказала женщина. – Хотя он наверняка расстроится. Каждый вечер его разбирает и собирает – похоже, игрушка и впрямь любимая; только вот смотреть на это страшновато. - Я попробую выяснить, как там дела со старшими ребятами, - пообещал напоследок Сол. – Ты уже подала документы в школу? - Да, хотя мы все замучились, пока подобрали ему подходящее имя. В конце концов, остановились на Элионе, хотя оно не мужское и не женское, но ему понравилось, а это главное. - На чей род записали? - Джанкоем быть не захотел, - развела руками женщина, - а Светозаровых в Канжере отродясь не водилось. - И как же? - Нэрис. Дэнни в словаре откопал. На староканжерском означает – рассвет. По-моему, ему очень подходит. - Элион Нэрис... Всё равно, какое-то девчачье имя получается! – рассмеялся Сол. – Ладно, я пошёл. Передавай привет Элиону. И, ради всего святого, развесели его как-нибудь – старшие мальчики весьма прямо дали мне понять, что по возвращении спросят с нас за своего мелкого депрессанта по полной программе. Если станет совсем трудно – скажи, я его всё-таки заберу; Тэлли кого хочешь развеселит, а моим девчонкам он явно не угроза, теперь я это понимаю. - В твой сумасшедший дом?! Ещё чего! И потом – если хотел взять себе, надо было забирать сразу, а теперь уже поздно, я его полюбила. - Всё равно звони, если будут проблемы, - Сол аккуратно завернул пистолет в шейный платок и убрал его в сумку. - Разумеется. Тэлли привет передавай. - Это мой дом. Там живут Вэйл и Мэй. Здесь Айла. Дом Мико подальше, отсюда не видно. На той стороне – другие ребята, их сейчас нет, но это неважно, в школе познакомитесь. Здесь набережная, есть кафе. Хочешь мороженое? - А у вас есть? – обрадовалась Алька. – Ой... то есть, нет, не хочу. - В чём дело? - Нилик, - Алька посмотрела на свои руки в царапинах – и откуда они только появились?! – Я, это... могу заболеть. - Что?! - У меня хроническая ангина. И потом, от мороженого портятся зубы. - У тебя нет денег, - утомлённо констатировал Нилик. – Знаешь, я, в принципе, как-то и не рассчитывал, что у парня, который третий день, как с горы слез, имеется собственный источник доходов. Куплю я тебе это мороженое! - Но я... мне нельзя брать в долг! – в отчаянии произнесла она. – Я не смогу отдать! - Так ты поэтому дома ничего толком не ешь?! – рассвирепел Нилик. – Этот Дэнни просто идиот! И ты тоже идиот! - С чего бы это? - Он думает, что тебе местная еда не подходит! Не знаю уж, чем канжерская пища отличается от нашей, думаю, явно не в лучшую сторону; да и не в этом дело. А ещё он думает, что у тебя депрессия! А ты, оказывается, просто не хочешь ни от кого зависеть! Ну и кто он после этого? И кто после этого ты? - Не знаю, - пожала плечами Алька. – Независимый человек? - Клинический идиот! Вот что я тебе скажу, Элион. Сейчас мы зайдём в кафе, ты сядешь за угловой столик, а я закажу самую огромную порцию мороженого, какую смогу найти в меню. И только попробуй его не съесть! - А иначе что?! – фыркнула Алька. - По ушам навешаю, - мрачно пообещал Нилик. – И запомни на будущее – я слов на ветер не бросаю. Пять минут спустя он поставил перед ней металлическую креманку, по размерам и форме напоминающую глубокую миску для супа. Креманка была до краёв наполнена белым мороженым, в отличие от земных традиций – без горки, его и без того там было предостаточно. Однако, как и на Земле, мороженое было щедро полито тёмно-оранжевой жидкостью, по виду и запаху напоминающей абрикосовое варенье, а сверху посыпано чем-то жёлтым и воздушным. Алька робко ткнула ложечкой в одно из воздушных зёрен. Зерно тут же лопнуло, рассыпав по поверхности мороженого сияющие золотые искры. - Что это? - Масая. Она всегда такая, если хорошо прокалить. Дома так не получается, только в кондитерской. - Как именно это происходит? – Алька зачарованно проткнула ещё одно зерно. - Не знаю толком, это их фамильный секрет. Хватит мне зубы заговаривать! Ешь давай. Она осторожно отправила в рот ложку, полную мороженого, варенья и масаи. Зёрна принялись лопаться во рту, и она захихикала, зажимая рот рукой. Чувство было такое, будто на языке перекатываются пузырьки шампанского, только без алкогольного эффекта. - Ну что, проняло? – усмехнулся Нилик. – Эх ты, дитя гор. Трансцендентные числа ему нравятся, подумайте только! В твоём возрасте это должно нравиться, - он указал на мороженое. – Ну и ещё кое-какие мелочи, я тебе потом покажу. - Но мне правда нравится математика, - запротестовала она. - Математика никуда не денется, - пожал плечами Нилик. – А вот пирожные с кремом из лепестков нисы – легко!.. Сиди здесь, я сейчас. Накупавшийся и злой как сто тысяч чертей Дэнни обнаружил их только через полчаса. Алька сосредоточенно расправлялась с третьим по счёту пирожным, запивая его соком из высокого прозрачного стакана. Напротив сидел суровый Нилик с видом естествоиспытателя, обдумывающего результаты очередного эксперимента. - Я же велел тебе никуда не ходить! – заорал он, подходя ближе. – Я уже испугался, что с тобой что-то случилось!!! Алька едва не подавилась последним кусочком пирожного, но вовремя запила его соком. - Не ори, - спокойно произнёс Нилик. – Дэнни, ты придурок. - Я придурок?! - Ну не я же. Ты целых две недели держал ребёнка за учебниками и ни разу не отвёл его в кафе! Педагог фигов!!! - Это вовсе не нужно, - поспешила возразить Алька, испуганно отодвигая от себя тарелку. – Спасибо, всё было очень вкусно, но это совершенно ни к чему. Я вполне могу прожить без сладкого. Да я его и не очень-то люблю, если честно. То есть, мне действительно понравилось, но... это правда не нужно. Я потом отдам, когда заработаю. - Прекрати, - покраснел Дэнни. – Нилик абсолютно прав. Я даже и не подумал... Когда ты в последний раз был в кондитерской? - Ещё до во... в общем, давно. С папой. Он мне всегда мороженое покупал и молочный коктейль, - Алька потёрла нос. – С клубникой... - Щас заревёт, - опасливо произнёс Нилик. - Пошли домой, - Дэнни обнял её за плечи. – Тоже мне, солдат. Мелочь ты наша нестроевая. - Солдат? – удивился Нилик. - Ну да, - пожал плечами Дэнни. – В Канжере это обычное дело. А ты что, не знал? - Впервые слышу. - Теперь знаешь. Эй, куда ты уставился? Повернувшись, Нилик обнаружил, что Алька смотрит в абсолютно противоположном от них направлении. - Кто это? – потрясённо поинтересовалась она. - Где? - Там, - она указала за прозрачную стеклянную стену. – Двое взрослых и ребёнок, стоят на набережной. Они люди? Дэнни присмотрелся. - О, это маитаи. Отдыхающие. У них довольно прохладный климат, они приезжают сюда на лето. Конечно, они люди. Элинар, как и мы. До некоторой степени. Есть мнение, что когда-то они появились на нашей планете извне, как и... – Дэнни осёкся, - как и зенкары в общем. Трудно сказать, так это или нет. В любом случае, это произошло так давно, что ни мы этого не помним, ни они. - А может это вы... то есть мы прибыли с другой планеты, а они как раз коренное население? – прищурилась Алька. - Ну и воображение, - хмыкнул Нилик. – Хотя... видишь ли, Элион, маитаи очень мало, а нас много, поэтому основная версия именно такова. Хотя... всё возможно. Почему бы и нет? Вселенная непостижима. Быть может, потому их и осталось так мало, что они очень старая раса, а мы молодая. В любом случае, мы неплохо уживаемся, невзирая на некоторую замкнутость маитаи. Периодически даже случаются смешанные браки. Видела бы ты, что из этого получается! - Что, некрасивые дети? - Напротив – очень красивые. Просто сочетание острых ушей, светлой кожи и синих пятен на лбу слишком уж экзотично для этих мест. Однако они пользуются популярностью. - Простейший математический расчёт показывает, что ещё триста-четыреста лет, и маитаи полностью растворятся в основном населении. Ничего не поделаешь, такова жизнь. - Обидно, - Алька ещё раз посмотрела на молодую пару, выгуливающую малыша. Бледно-голубая кожа, аккуратные заострённые ушки и россыпь голубых пятнышек на лбу и висках выглядели на удивление симпатично и навевали воспоминания об одном из ранних фильмов Джелико. – Надеюсь, это случится не скоро. Они вышли из кафе и направились к набережной. - Уже темнеет, - Дэнни взглянул на небо, из-за горизонта плавно поднималась вторая, бледно-сиреневая, луна. Первая уже давно взошла, озаряя океан серебристым блеском; третья, багрово-красная, появлялась лишь с наступлением осени. – Иди домой, Элион. Я тебя догоню. Дорогу помнишь? - Да, - она помахала им рукой. – Не торопись. Я пойду вдоль берега. Она обошла набережную и спустилась вниз. - Что на тебя нашло? – буркнул Дэнни, как только вверенный ему объект скрылся из виду. – Не припоминаю, чтобы ты когда-нибудь покупал мороженое мне или Вэйлу. - Не знаю, - Нилик потёр лоб. – Когда он рядом, чувство какое-то... странное. Он выглядит, словно брошенный родителями ребёнок. Так бывает, когда осенью находишь у порога потерявшегося детёныша мурсы. Сидит под дождём, грязный, мокрый, несчастный, смотрит на тебя, открывает рот и беззвучно говорит "мяу"... - Хватит, Нилик. И без того вся школа знает, что ты законченный мурсовый маньяк. - Так или иначе, с местной едой у него полный порядок. - Но дома он почти ничего не ест! Мать с ума сходит. - У него странная логика – он никому не верит, кажется. Думает, что живёт в долг. Постарайся убедить его в обратном, иначе проблем не оберётесь. Ну ладно, я пошёл. - Счастливо. Алька медленно шла вдоль берега моря, сняв сандалии. Пересмешников уже не было – с заходом обоих солнц они уходили на глубину и спали там до рассвета, поэтому над береговой линией повисла тишина, нарушаемая только плеском волн. Ей не очень хотелось идти домой, точнее, в то место, которое её теперь вынудили называть домом. Ей нравилась Ренна и нравился Дэнни, но они были чужими, а единственные люди, которые могли разрушить иллюзию странного сна, в котором она оказалась, похоже, пропали без вести. По ночам ей снились отец, Трой и Маринка. Отец укоризненно качал уцелевшей половиной головы, пробитой из бластера; Трой, одетый в костюм спецагента Стэна, равнодушно настраивал установку Перехода, а Маринка в очередной раз укоряла её в том, что она увела у неё Троя, хотя прекрасно знала, что им не судьба быть вместе. Отец согласно склонял голову – то, что от неё осталось и протягивал ей фотографию Дарклайтера – не такого, каким он стал сейчас, а старого, одетого в потрёпанный пустынник. Он нужен мне, детка. Он хороший боец, нам трудно без него, скажи, где он? Она не понимала, откуда раздаётся отцовский голос – ведь у него почти не было рта. Где он, Алечка? Она поворачивалась к Трою, но тот оставался равнодушен, его интересовала только установка. Маринка продолжала пилить её за Джелико, хотя в жизни такого разговора у них никогда не было. Где Дарклайтер? Я не знаю, не знаю, не знаю!!! С этим криком она обычно просыпалась. Кидалась к столу, доставала фотографию отца, убеждаясь в том, что всё ещё помнит его лицо и снова садилась перебирать пистолет. Это её успокаивало. Пистолет был последним напоминанием о том, что прошлое – было. Если Джелико и Дарклайтер не появятся и в эти выходные, я лично отправлюсь выяснять, что с ними произошло, мрачно решила она. Меня никто не остановит. Если они решили, что отныне наши пути должны разойтись, пусть каждый скажет мне об этом сам. Потому что никому другому я не поверю. Что-то стукнуло её между лопаток. Алька обернулась – метрах в трёх от неё стоял остроухий парень лет шестнадцати и подбрасывал в руке очередной невесомый камешек. - Что? – она развела руки в стороны. - Привет. Я Вэлис. - Привет. Я... - Ты чужая, - перебил её маитаи. – Зачем своей притворяешься? Да ещё и парнем? Алька промолчала. - Лично мне всё равно, - пожал плечами мальчик. – Просто зачем? Не бойся, я никому не скажу. Видела, там, на набережной, семью? Это мои родители и сестра. Мы через неделю уедем, так что рассказать я всё равно ничего не успею. Да мне особо и некому. У меня здесь друзей нет. Да и дома, если честно, тоже. А родители меня слушать не станут. - Я Элион, - представилась она, подходя ближе. – А почему родители не станут тебя слушать? - Моя мать умерла очень давно, - пояснил Вэлис. – Отец женился во второй раз, у него теперь другой ребёнок. Я против Анты ничего не имею, как мачеха она абсолютно безупречна, да и Тико тоже ничего... забавная. Просто они меня не замечают. Это даже удобно... до некоторой степени. - Моя мать тоже умерла, - произнесла Алька после некоторой паузы. – Но мой отец больше никогда не женился. - Это хорошо. - Не для отца, - вздохнула она. – Теперь я это понимаю. - Что-то в тебе такое... – Вэлис присмотрелся к ней внимательнее. – Неправильное. Как будто тебе тесна твоя оболочка. Она пожала плечами. - Это уже исчезает, - сказал он. – Ещё пара недель – и исчезнет окончательно. Никто из маитаи не заметит ничего особенного. Но до той поры – держись подальше от таких как я. - Ты меня боишься? – улыбнулась она. - Немного, - усмехнулся Вэлис. – Правда, чуть-чуть. Мы все боимся, когда видим что-то непохожее на нас. - Ну, в этом плане, тебе должно быть всё время не по себе, - она сделала широкий жест рукой. - О нет, нет. Это совсем другое. Внутри, - он приложил палец ко лбу, - мы все одинаковые. Оболочка не имеет значения. Ты, - он указал на неё, - другая. Уже почти такая, как мы, но всё ещё немного другая. Увидимся ещё разок, пока это не исчезло окончательно, ладно? На пару часов раньше, чем сегодня, возле набережной. - Если получится, - она повернулась к нему спиной. - И... - Что? - Тебя зовут не Элион. До завтра! - Пока, - она, не оборачиваясь, помахала ему рукой. Она всё ещё думала, стоит ли продолжать это тревожное знакомство, когда её догнал Дэнни. - Извини, заговорился. - Да ничего. По дороге никого не встретил? - Нет, а что? - Да просто спросил. Слушай, а эти маитаи... они случайно не телепаты? - Случайно телепаты. Как ты догадался? - Острые уши, - безмятежно улыбнулась Алька, - в моём мире являются определяющим признаком наличия телепатических способностей. Шучу. Просто мне показалось, что они должны быть телепатами. - Правильно показалось. Поэтому-то они и живут так замкнуто. Не очень выраженные способности, но всё же. Хватает, чтобы понимать чужие намерения и выраженные эмоции. Для того, чтобы реально читать мысли, им надо прикоснуться к человеку. Ерунда всё это. Ребята как ребята. Не бери в голову. Ты мне лучше вот что скажи – ты правда не ешь, потому что стесняешься? - Я просто не хочу. - Ты врёшь, - Дэнни взглянул на неё в упор. – В кафе ты ел нормально. В чём причина? - Нилик настаивал – не хотелось его обижать. - Маму тоже не стоит, - Дэнни сделал неопределённый жест рукой. – Чревато. - О, - неопределённо отозвалась Алька. – А если я и правда не хочу есть? - Аль, а если они не вернутся? Так и будешь сидеть у окна до конца жизни? - Они вернутся, - упрямо возразила она. – Хотя бы для того, чтобы попрощаться – пусть. Они обещали. - А если они скажут, что на этом всё? Что тогда? - Ну, я придумаю, как жить. Мы ведь не думали, что эта планета населена, и всё равно собирались выжить. Справлюсь как-нибудь. - Мама хочет тебя оставить, - сказал Дэнни. – Что в этом плохого? Соглашайся! - Тебе-то с этого что за корысть? – усмехнулась Алька. – Какая тебе от меня польза? - Шутишь? – возмутился Дэнни. – А стереосистема?! Эрис меня раньше к ней и близко не подпускал! А теперь я в любой момент могу забрать её у тебя или просто прийти и послушать музыку вместе. Эриса дома всё равно нет, и он ничего не узнает. Чем не аргумент? Они посмотрели друг на друга и невесело рассмеялись. - И потом... раньше, когда мы жили все вместе, было весело. А потом, когда Лерку в Совет выбрали, он весь такой деловой стал, дома бывает редко; потом Эриса в отряд Кирста приняли... таким образом, я остался один. Знаешь, каково это – быть единственным сыном при такой матери, как моя?! Эрис был абсолютно прав, когда притащил тебя к нам – теперь маме есть, чем заняться, помимо меня. Жаль, конечно, что ты не оказался девчонкой, но что уж поделаешь... эй, ты чего?! - Песчинка в горло попала, - пояснила Алька, когда перестала кашлять. – А почему – девчонкой? - Видишь ли, мы Ренне все неродные. Лерка – сын её подруги, Миле. Они обе ещё в школе учились, когда Лерка на свет появился. Миле слабенькая была, не выжила. А Лерка остался, дед с бабкой его на себя записали, потому что Миле была сиротой. Потом мама вышла замуж за Вэрна, нашего отца, к которому прилагался ребёнок от первого брака – Эрис. - И потом у них родился ты? - Если бы. Меня нашли в какой-то деревне, единственного выжившего после нападения зенкаров. Это было очень давно, я не помню. Потом... мы все были в гостях у родственников деда, когда зенкары напали опять. Это я уже хорошо помню, - Дэнни сглотнул. – Дедушка, бабушка и Вэрн – все погибли. Мама с нами в подвале спряталась. Мы там три дня сидели, пока из столицы войска не подошли. Мне тогда лет семь было, я после этого три года заикался. Потом прошло. У мамы должен был ребёнок родиться, но... не родился. Она уверена, что это должна была быть девочка. Так до сих пор и говорит нам – девочка бы так себя не вела, девочка бы этого не сделала... мне кажется, нам очень нужна девочка. Но мальчик тоже хорошо! – он обнял её за плечи. – Не переживай! Я думаю, твои ребята объявятся – рано или поздно. Тебе трудно принять наш мир, а им, должно быть, ещё труднее – подготовиться к поступлению в высшее учебное заведение за столь короткий срок не так-то просто. На всё нужно время. - Время, - эхом отозвалась Алька. – Ты прав. Извини. Я многого не понимал. Я постараюсь вести себя так, чтобы твоя мама была счастлива. - Ну ты, того... не перестарайся, - Дэнни толкнул его локтем в бок. – Всё хорошо в меру!