Ремнант: Темная Душа

— Бессмысленно, — индифферентным голосом, обронил облаченный в рыцарские доспехи мужчина, сидя в дальней части капитально так порушенного зала, после чего поднял голову и осмотрел деяния рук своих и не только. Как уже было сказано, зал черного замка посреди не менее черных земель, заполненных черными же тварями был порушен просто капитально. Красивые ровные колоны были покрыты трещинами и выбоинами, в полу на некоторых местах зияли дыры, а мозаика на оном и вовсе не сохранилась, дорогая деревянная мебель порублена в салат чуть более, чем полностью, а от гобеленов на упомянутых колонах одно лишь название. О стеклах и витражах упоминания даже не велось. Удивительно, что этаж все еще вообще был на месте, а не просел куда-нибудь пониже. Избранный Мертвец, давным-давно забывший своё настоящее имя, уже не испытывал той ярости и гнева, что в момент прихода сюда. Оные чувства начали улетучиваться еще во время его похода по этим землям и поддерживались лишь за счет постоянно лезущих на него тварей, что вызывало неприятные воспоминания, отчего и происходило очередное падение в этот омут с головой. Таким же и даже более неприятным «ностальгическим» моментом стал этот замок и ждущая его в конце оного Салем. Слишком знакомо, слишком похоже, чтобы расшатанная психика могла сдержать эмоциональные порывы. Вот только в отличие от привычного ему исхода событий, в этот раз все было иначе. Изменения он заметил еще десять дней назад, но не придал тому значения за пеленой ненависти, а стоило бы. Ведь теперь, если его убивали, он возрождался тут же, прямо на месте. Его возможность использовать чудеса как убывала во время, собственно, пользования тех, так и возвращалась через некоторое время и они были доступны все — ему более не нужен был костер, чтобы взять новые свитки, которые он будет использовать, или обновить счет заклинаний. А еще, что было словно глотком чистой воды посреди пустыни, но что он заметил сильно позднее, он больше не ощущал пожирающей его изнутри и точащей разум, словно короед древо, пустоты. Совершенно. Её не было более и теперь он мог не опасаться стать Полым. Ну и как апогей, финальный противник тоже оказалась совершенно бессмертной. А еще не была безумной тварью и оказалась способна на диалог, который не закончится очередной битвой… даже после нескольких «смертей». Осознав эту простую истину он даже на мгновение почувствовал что-то вроде укола совести, столь давно забытое чувство, но оно быстро пропало — убивал тут не только он и первой счет открыла как раз Салем. Все шло к тому, чтобы этот бой рано или поздно прекратился и они заговорили. — Рада, что ты понял эту простую истину, — с тонко выверенной ноткой надменности, которую, Избранный Мертвец, однако, не заметил, ответила Салем на его высказывание, стоя в дальней части зала, у балкона. Тоже, кстати, порушенного. — Всего и нужно было, что три дня, дабы ты смог понять бессмысленность нашего сражения. Да, они сражались три дня, за которые испробовали такие способы убить друг друга, что, казалось, больше и выдумать невозможно. Где-то в глубине его сознания шевелилась вялая и едва заметная мысль, что после произошедшего кто-то из них должен бы взять ответственность за произошедшее, но она так и не перешла в разряд более осмысленного. Что же касается Салем, то это были на удивление неприятные три дня за которые ей пришлось признать, что с идеей «поставить на колени» она была слишком… скорой в своих суждениях. Откровенно сказать, она уже и не помнила, когда её пытались убить несколько дней кряду, при этом пробуя все новые способы. Да и никак не могла она ожидать, что к ней пришел не очередной, пусть и сильный, но привычный охотник, а существо, что, как и она, влачит бремя бессмертия и даже обладает магическими силами, пусть и крайне непохожими на её собственные. Четвертый провал в отношении этого конкретного неизвестного, если подсчитать, но на этом древняя ведьма не собиралась заострять внимание. Куда больше её интересовало иное. Все эти дни она не просто сражалась с не уступающим ей противником, но и оценивала того. Как и она сама, он был абсолютно бессмертен и восстанавливался от всякого типа урона, в том числе и вызванного магией. Его магия, однако, тоже не смогла нанести ей фатальных повреждений на что она испытывала некоторые надежды. Чистый паритет. То, что её противник имел огромную физическую силу и, кажется, совершенно безбрежную выносливость с высокой ловкостью без какой-либо Ауры стало понятно в разные отрезки времени в течении первого дня, но огромный опыт во владении мечом и немалые умения, применимые к битве с существом, а человеком она себя не считала, обладающим магией стали заметны чуть позднее, когда она стала более трезво оценивать своего оппонента. О да, его искусность была просто неописуемой, как и умение подстроиться под самые разные вызываемые магией эффекты. Другой момент был в возрождении: если она, возрождаясь, собственной волей восстанавливала себе и одежду, то вот в случае её визитера, восстановление было частью его возрождения, что легко заметить. Мелочь, но в копилку фактов упала. И в целом, обобщая все увиденное она… впервые за невероятное количество времени просто не знала, что теперь с этим делать. Слишком неожиданное появление, слишком высокая личная сила и слишком знакомое проклятье, а ничем иным она бессмертие уже давно не считала. Слишком много «слишком». Неужто Боги решили подкинуть ей лично проблем? Они те еще твари. Ведь появление этого мужчины если не рушит все планы, то заставляет кардинально те пересмотреть. По крайней мере по предварительной оценке, а точную она даст лишь после обстоятельного разговора, коли такой состоится. Если же нет… Что же, у неё есть идея и на этот случай. Но предпочтительней для неё, конечно, разговор. — Хм, — вообще никак не прореагировав на её укол, хмыкнул он, откидывая затылок на холодный камень стены. Его лицо, как и тело, было расслабленно, что, однако, не помешало бы ему с места вскочить и продолжить бой. — И что дальше? — Мы могли бы поговорить, — предложила Салем, обводя зал рукой. — Если ты прекратишь рушить мой замок… еще больше. — Хорошо, — просто ответил мужчина, даже не попытавшись заострить внимание на том, что окружающие разрушения отнюдь не только лишь его рук дело. Зачем? Вины за собой он не ощущал и оправдываться не считал нужным. — О чём? — В самом деле, о чём? — женщина почувствовала, как её бровь слегка дернулась. — Ты покалечил моих подчиненных, ворвался ко мне в замок и несколько десятков раз убил меня. Казалось бы, о чём бы нам разговаривать? — Можем продолжить, — непонимающе склонив голову к плечу, полностью серьезно предложил он, вызвав непроизвольное подёргивание века у своей собеседницы. — Ты… — сдержав нелицеприятное слово, так и норовящее соскочить с языка, Салем глубоко вдохнула и уже куда как спокойнее посмотрела, после чего с некоторым интересом констатировала. — Ты не издеваешься. — Зачем мне издеваться? — Избранный просто пожал плечами, смотря на неё. — Если ты хочешь говорить — мы поговорим. Если ты хочешь продолжать сражение — мы его продолжим… пусть я и считаю это бессмысленной глупостью. Я не знаю, как убить тебя, ты не знаешь, как убить меня. Это было странное, абсолютно безразличное для Избранного состояние. Только сейчас, по прошествии нескольких дней, он в полной мере осознал, что стал свободен. Не так, как желал раньше в силу невозможности иной свободы, свободен не в полном своем растворении в Огне, а свободен без каких-либо иных ограничений. И оттого сейчас он находился в странном раздрае, просто не представляя, что ему дальше делать, отдавая власть над собой в руки течения событий. — Что-то тебя не остановил этот факт ни вчера, ни позавчера, — язвительно заметила Салем, хотя уже начала понимать, что собеседнику до всех её уколов совершенно нет дела. Но сбросить эмоциональный накал все же хотела. — Я был не в себе, — он перестал упорно смотреть на неё и обвел помещение спокойным взглядом. — Это место напомнило мне кое-что плохое. — И что же? — с неподдельными нотками интереса спросила она, решив придержать еще одну язвительность на тему: «А на все ли плохие воспоминания ты будешь реагировать подобным образом?». — Обычно, в конце подобных мест всегда ждет тот, кого мне необходимо убить и кто не будет слушать или что-то лишний раз говорить, прежде чем убить уже меня. — Могу лишь посочувствовать тем, кто пытался. — У них получалось более, чем часто. — И все же, ты здесь. — Да. К Салем вновь вернулось ощущение, что её сейчас просто разыгрывают или, как это модно сейчас говорить, «троллят». Вот только столетия жизни научили её более чем хорошо разбираться в чужих лицах и сейчас она отлично видела, что этот… Избранный Мертвец, что бы это ни означало, отвечает полностью серьезно, либо же столь хорош в лицедействе, что обманывает даже её. Но если взять на веру сказанное им, то его ответы лишь вызывали больше вопросов, в особенности оговорка про подобные места. — Предлагаю пройти в другое место, — немного подумав, произнесла она. — Где можно присесть и обсудить… нашу ситуацию… более обстоятельно и с комфортом, — какое-то время они смотрели друг на друга, пока Салем не моргнула и, словно что-то осознав, вздохнула. — Ты согласен? — Да. — Тогда иди за мной. Их шествие по темным коридорам надолго не затянулось, буквально пара минут и Салем остановилась у одной из однотипных дверей и открыла ту, проходя внутрь. Мужчина без каких-либо лишних мыслей просто зашел за ней, чтобы оказаться в чем-то вроде чайной комнаты или чего-то этакого. Мягкие кофейные тона, вновь дорогая и определенно удобная мебель, хорошая отделка. Он, однако, не стал особо разглядывать приятный глазу интерьер, просто заняв место за столиком, противоположное тому, что заняла Салем. — Итак, — расположившись на удобном стуле, словно на троне, вздохнула женщина. — К сожалению, в связи с некоторыми событиями, мне пришлось на время убрать из замка приближенных и слуг, — слегка слукавила она, ибо все её приближенные и редкие слуги находились в убежище под замком, — так что не могу предложить тебе чашку чая. Поэтому перейдем непосредственно к разговору. — Хорошо. — Кто ты такой и откуда взялся? — привычно перейдя на командный тон, да и не видя необходимости в каких-либо расшаркиваниях, которых этот человек, скорее всего, и не поймет, прямо спросила Салем. — Развернуто, если это возможно. Фразу про «неприятные воспоминания» она поняла буквально и потому не хотела провоцировать очередной многодневный бой. Даже её подобное утомляет, пусть только и морально. — Я могу рассказать подробно, — задумавшись на пару мгновений, ответил он. — От начала и до конца. Но это будет не быстрый рассказ. И в него тяжело будет поверить. — Ты пришел ко мне в замок, избил моих подчиненных, порушил мой любимый зал и несколько десятков раз пытался меня убить, — в очередной раз перечислила она, поведя плечами и при этом говоря таким тоном, словно сообщала о погоде. — Ты одет так, словно сошел с гравюры про рыцарей, используешь магию, которую во всем этом мире, как я ранее думала, могут использовать лишь двое существ, включая меня, и при этом бессмертен, хотя я, опять же, считала, что подобным проклятием обладаю только я. При этом мы сейчас сидим с тобой и спокойно разговариваем. После таких событий последних дней я готова поверить во многое. — Что же… Тогда слушай. Начал он издалека, с легенды о становлении Человечества, о том, как повелители нашли Великие Души в Пламени и взяв силу в свои руки дали бой драконам. Как Гвин, Владыка Солнечного Света, Ведьма Изалита, Нито, Первый из Мертвых, и Нагой Сит изничтожили многочисленный род владык неба, оставив от него жалкие остатки. Как воцарилась Эра Огня и появился Лордран. Рассказал он и как Эра Огня подходила к своему концу, о том, как Ведьма Изалита стала Ложем Хаоса в попытке воссоздать Первое Пламя и как жители Изалита стали демонами, как Нито стал Повелителем Могил и скрылся в Катакомбах, как Гвин перестал быть Владыкой Солнечного Света и разделив свою душу между приближенными ушел в Горнило Первого Пламени и сгоранием своей души подарил людям еще тысячу лет процветания, как Нагой Сит потерял рассудок и стал безумным драконом. И Салем слушала эту историю, слушала со всем возможным вниманием. Ведь пускай легенда могла иметь слабое отношение к сидящему перед ней, но пренебрегать оными ни в коем случае нельзя. Ведь она и сама такая вот легенда, позабытая большинством. Свою же историю Избранный Мертвец начал с того, в чём был хоть как-то уверен — с Северного Прибежища Нежити и уже отталкиваясь от него повествовал о собственных битвах, лишениях и пути к судьбе. Он рассказал о предложении стать Темным Повелителем от Кааса и о уговорах Фрампта продлить Эру Огня, о непонятных мотивах Лотрека и судьбе катаринских рыцарей, о битвах с самыми сложными своими врагами и о том, как сразил Гвина. Не рассказал он лишь о том, как именно оказался в Северном Прибежище, ибо… ибо просто не знал наверняка, было ли то правдой или же оставалось дивным сном. — Интересная история, — неопределенно похмыкала Салем, смотря на мужчину не менее неопределенным взглядом черно-алых глаз. — Захватывающая, продуманная, но совершенно не проверяемая. — Пожалуй, это так, — кивнул он на последнее утверждение. — И, как я понимаю, пытаться меня убедить в том, что ты говорил истину, ты не будешь, как и не предоставишь доказательств? — У меня нет доказательств… — начав обычным своим тоном, он внезапно затих, задумавшись, после чего залез в небольшой кармашек на поясе и достал оттуда пустую склянку. — Пустая, — до этого ему как-то не довелось проверить наличие эстуса по причине того, что Салем не разменивалась на мелочи и почти все её удары, которые достигали его тела, были смертельными. — Ты права, — убрав склянку обратно, он кивнул, — кроме наличия магии и бессмертия у меня больше нет доказательств своей истории, — не пропустив мимо ушей информацию о том, что оными особенностями обладают всего лишь двое в этом мире, ответил мужчина. — Доспехи и меч? — Рыцарскими доспехами меня не удивишь, как и двуручным мечом, — с намеком на надменность хмыкнула Салем. — Однако… несколько дней назад ты столкнулся с моими подчиненными и пробивал их Ауру, не замечая ту. Как ты это сделал? — М-м, — мужчина задумался, воскрешая в памяти события последних дней и приходя к выводу, что не совсем понимает вопрос. — Что такое Аура и почему я не должен был её пробивать? — Хм, — теперь пришёл черёд женщины задумываться, но уже над тем, не издеваются ли над ней. Нет, безусловно, если поверить его истории, то отсутствие Ауры и знаний о ней объяснимо, но в том и проблема, что в услышанной истории она здраво сомневалась, как и в том, что рядом с ней сидит нежить-душеед. По крайней мере, кровь у него идет, как и у всех. — Толкования разнятся, но в общем сходятся к тому, что Аура — воплощение души, её энергия с широким спектором даруемых возможностей. Одно из таких пассивных возможностей — защита от разного рода повреждений. — Ясно, — вновь пробежав по воспоминаниям, он вспомнил, что таки да, когда он бил кулаками или же использовал магию, что-то этакое возникало, но быстро пропадало. А вот когда он рубил мечом, ничего не было. — Кажется, я понял о чём ты. Полагаю, дело в мече. — Он какой-то особенный? Королева Гримм еще раз посмотрела на прислоненный к столику клинок. Черное, словно поглощающее свет, полотнище клинка выглядело, безусловно, необычно, но и только. По сравнению с трансформирующимся оружием, что набрало в последние года огромную популярность среди охотников, этот клинок едва ли был хотя необычным в её глазах, если уж на то пошло. — Этим мечом можно убивать призраков без иных... сложностей. Топоры, алебарды, копья и огромное количество иного экзотического оружия — всё это он сначала хранил у себя, а после скармливал Фрампту, получая за оное души, ибо не умел обращаться, но другое дело мечи, обращению с которыми он учился весь свой путь. Так уж вышло, что проклятый меч Арториаса, созданный из души Сифа, был его первым духовным оружием. С большим мечом пришлось помучаться, конечно, там иной баланс, вес и длина, но, благо, ему не пришлось привыкать к двуручному хвату и лезвию, ибо тот же палаш он продолжительное время держал двумя руками. Причина того была в том, что его тело было очень уж тщедушным и пользоваться одновременно и щитом, и мечом было слишком сложно. В общем, он был готов к новому, более мощному оружию и душа Сифа тут пришлась к месту. Касательно причин, по которым он выбрал именно проклятый меч, то все дело в том, что выбора и не было. Момент, когда он решил получить новый меч по руке выпал на тот отрезок времени, когда он уже совершил все те ужасные деяния, и кузнец-великан пусть не отказал, но со словами «Проклятой твари, проклятое оружие» выковал ему этот меч. Впрочем, возможно, это было не из-за самого Греха, а по причине убийства Присциллы. Когда же выдалась возможность взять что-то иное, Мертвец уже не видел в этом смысла, ибо меч был хорош, он привык конкретно к нему, улучшил, да и был согласен с кузнецом — проклятому проклятое. — Ясно, — решив не комментировать услышанное, лишь кивнула Королева Гримм. — Полагаю, теперь ты ждешь ответной истории? — Нет, — лишь качнул головой он. — Если не желаешь, можешь не рассказывать. Ему не было дела до истории чужих страданий, а то, что это она, сомнений мужчина не испытывал. И наверняка она как-то связана с тем, вторым, кто может использовать магию. Вполне возможно, что даже сильнее, чем может показаться поначалу. Но какая ему до того разница? Абсолютно никакой. Конечно, эта самая история могла бы дать ему много ответов на появившиеся вопросы касательно этого мира, но он не испытывал потребности в оном. Разве что кроме одного. Если говорить о том, что его наверняка интересовало, так это причина его здесь появления, а также новые возможности. Не сказать, чтобы это вызывало в нём сильный интерес, на уровне легкой задумчивости, но ведь должен же быть какой-то смысл в произошедших вокруг него и в нём самом изменениях? Он надеялся, что должен. Ибо если нет, то и цели у него никакой теперь нет. — Что же… Хорошо, — довольно легко приняла такое решение своего собеседника Салем, так же не испытывая желания делиться с кем-то своей, пусть и несколько отредактированной, историей жизни. Никакого вранья, но некоторые моменты были… слишком личными и болезненными даже спустя столетия. Однако, прежде чем переходить к главному своему вопросу, она не могла не спросить. — Возможно, у тебя есть какие-то иные вопросы? — Хм, — он сложил руки на груди и задумался ненадолго. Да, пусть чужая история ему была неинтересна, но кое-что узнать всё-таки стоило… наверное. — Ты упоминала Ауру. Ей обладают все? — Только те, кому её открыли, или кто смог открыть её в себе самостоятельно, таких людей сейчас называют охотниками. — Почему охотниками? — Потому что они в большинстве своем вынуждены охотиться на Гримм — порождений тьмы, тех тварей, коих ты в огромных количествах убивал эти несколько дней. — Ясно. — Больше ничего? — Нет. — Что же, — довольно спокойно восприняв столь явное отсутствие интереса, Салем все же решила перейти к главному ныне интересующему её вопросу. — Что ты собираешься делать дальше? — Я не знаю. Раньше все было просто и понятно — одолей Гвина и отдай себя ради возжжения Огня, получив взамен покой. Это был единственный вариант, который он рассматривал и к которому стремился, ведь чувствовал, что еще немного, еще чуть-чуть и опустошение не оставит от него ничего, кроме оболочки. На момент последней битвы в Горниле ему не помогала даже Человечность, которую он израсходовал без остатка в тщетной попытке отогнать пустоту. Сейчас же… он не имел ответа. Прибыв сюда и увидев монстров, которые пытались его убить, он было подумал, что его просто запихнули на новый круг персонального ада, где финал — безумие и опустошение, — а потому сорвался, выплеснул всё то, что довлело над ним. Но шли дни, шли битвы и пусть ярость все еще клокотала в груди, но к моменту, когда он встретился с Салем разум наконец-то стал анализировать ситуацию, ощущения и окружающее пространство, а к концу их трехдневной битвы он полностью уверился — ему более нет смысла бояться стать полым. Казалось, он даже нежитью с её приглушенными ощущениями перестал быть, но это еще предстояло проверить, как и пределы его нынешних возможностей. Ответы о причинах переноса и собственных изменений он, конечно, едва ли получит, но выяснить что конкретно в нём изменилось стоило, как стоило разобраться и с бардаком в собственной памяти. Однако даже он понимал, что это не ответ на вопрос «Что ты собираешься делать дальше?», лишь отговорка. Но ответ не появлялся так просто. Бешеная гонка смертей и возрождений закончилась, он в ином мире, спокойно разговаривает с существом женского пола и явно огромного влияния, с которой не так давно сражался. Чего он хочет? — Что же… — Салем хотела было что-то сказать, однако, к своему же удивлению, оказалась перебита. — Возможно, — смотря куда-то за её спину, в сторону окна, где виднелось черное небо, начал он, — я бы хотел увидеть этот мир. — Вот как. Для Королевы Гримм такой поворот разговора был отчасти ожидаем и, как ни странно, приемлем. Просто потому, что иных вариантов не было. Оставить его здесь? Каким образом это осуществить без его на то желания? Заковать в цепи, заглушить магией и кинуть в темницу — наиболее глупой затеи по наживанию себе могущественного врага Салем даже представить не может, ибо в своё время сама стала жертвой такой практики. К тому же, если опираться на его рассказ и вспомнить, что первое его воспоминание связано именно с темницей… логическая цепочка довольно ясна. И это опуская факт наличия неподконтрольного бессмертного существа огромной силы в сердце её паутины в таком варианте развития событий! Нет, абсолютно точно нет. Можно было бы скормить его Левиафану и отправить на самое глубокое дно океана, какое только возможно, но это лишь чуть лучше, чем вариант с темницей, ибо никто не даст гарантии, что рано или поздно он оттуда не выберется. Сама Королева Гримм скорее поставит на то, что тот выберется и скорее рано, чем поздно, а очередная многодневная битва ей была совершенно не нужна и даже вредна для её планов. С другой стороны, отпусти она его и что критичного для её планов может произойти в таком случае? Самый неприятный вариант лежит в кооперации Озмы, ныне Озпина и этого существа, что сейчас сидел перед ней. Вот только она прекрасно знала своего бывшего мужа и чуть менее прекрасно знала его сторонников, а оттого понимала — никакого доверия к прибывшему не будет. Может, до боя и не дойдет, не те пути исповедует старый маг, но и до чего-то важного не допустит, да и под приглядом точно держать будет, а тут можно только гадать, как к подобному отнесется «рыцарь». Но это самый неприятный, да и, чего уж там, довольно маловероятный вариант, где они пересекаются и решают действовать вместе, а если посмотреть шире? Побродит по миру, может осядет где-нибудь, где совершенно не помешает её планам или продолжит свои путешествия, да даже если просто станет помогать людям — такие варианты её устраивали, ибо глобально ей не мешали. Ну убьет он н-ое количество Гримм, так он уже это сделал, да еще в таких масштабах, в каких, пожалуй, ни одна охотничья партия за всю свою карьеру не сделает. Помешало ли ей это? Ни капли. Гримм возродятся вновь. Но кое-что все же сделать стоило перед тем, как отпускать его, пусть ей это и не особо нравилось. Небольшая подстраховка все же была необходима, дабы зародить зерно сомнений в сидящем перед ней на самый неприятный вариант событий. — Что же, — вздохнув, обронила Салем. — В таком случае, прежде чем ты уйдешь, позволь все же рассказать тебе свою историю. — Не уверен, что буду рад её услышать, — осторожно заметил мужчина. — Возможно, — ничуть не обиделась Салем. — Но так как ты можешь в своём путешествии встретить одну личность, чья цель — противостояние мне, — то позволь я все же её расскажу. Когда же ты её выслушаешь, то задерживать тебя я более не буду и даже выделю буллхед с пилотом, чтобы довез тебя до соседнего континента. — Буллхед? — Воздушное судно, — кратко пояснила она. — Впрочем, если тебе удобнее летать в когтях огромных воронов, то могу и это организовать. Очередная попытка поддеть собеседника, совершенная даже не умышленно, а скорее по инерции и привычке, и вновь провальная. — Как тебе будет удобно. — Хорошо, — глубоко вздохнув, она волевым усилием воскресила в разуме давно похороненные события. Салем и не помышляла о том, чтобы их забыть, но не бередить себе душу было в её силах. — Всё началось тысячи лет назад…

***

— Госпожа, не подумайте, что я оспариваю ваше решение, — заискивающий голос Уоттса не мог скрыть от древней колдуньи тот факт, что в мыслях её решение он определенно оспаривал. Оно, впрочем, и неудивительно, она и сама не была до конца уверена в своём поступке. — Однако неужели не было иного выхода, кроме как отпускать это… существо? — Отвергая — предлагайте, доктор Уоттс, — спокойно бросила за спину Салем, с одного из многих балконов своего замка смотря, как буллхед превращается в темную точку. — Но учитывайте, как то, что сделать его нашим союзником на данный момент совершенно не представляется возможным, так и то, что стопроцентно сковать его ни у вас, ни у меня не получится… на данный момент. — Неужели даже ваших сил не хватит на это? — с чисто исследовательским интересом уточнил ученый. — Наша битва длилась три дня, стоила мне моего любимого зала и немало потраченных нервов, доктор Уоттс, — стоило точке буллхеда скрыться за облаками, как она развернулась к ученому, недовольно сверкнув алыми радужками, отчего загорелая кожа выходца Солитаса, северного континента Ремнанта, слегка побелела. — Вы считаете, что имей я возможность остановить это безобразие раньше, я бы этого не сделала? — Н-нет, госпожа, — сглотнув вставший колом комок в горле, поклонился Артур. — Замечательно, — с долей скептицизма хмыкнула женщина. — Раз у вас более нет вопросов, — не спросила, а утвердила она, — то перейдем к более важным делам. Как вы оцениваете состояние Тириана, Хейзела и Синдер? — Рейнарт, несмотря на многочисленные раны, уже готов вернуться в строй, — тут же переключился на более спокойную для его нервов тему ученый. — Но я бы рекомендовал оставить его под наблюдением еще на неделю… — и, подумав, добавил, — минимум. Раны, нанесенные этим существом, определенно необычны и очень долго заживают даже под воздействием ауры и специальных препаратов. Нанесенные клинком пришлось и вовсе прижигать, иначе они открывались от малейшего движения. По моим подсчетам его внешний вид придет в норму через… — Это не важно, — тихим голосом и властным взмахом руки она остановила ученого, что вскочил на любимого конька и только распалялся. — Неделя у вас есть, так что сделайте так, чтобы он был полностью готов — у меня для него будет задание. Что с Тирианом и Синдер? — Состояние Кэллоуза мы перевели из критического в стабильное тяжелое, — чуть скривившись от упоминания этого фанатика, коего Уоттс на дух не переносил, ответил он. — Руки и хвоста он лишился, но сделать протезы при наличии ресурсов вполне возможно и много времени не отнимет. Полное восстановление прогнозирую на срок от полутора месяцев. Что же касается мисс Фолл, то… с ней сложно. — Подробнее. — Физически она пострадала меньше остальных и даже шрамы на лице вполне возможно свести, но состояние её психики вызывает вопросы, а я все же не психиатр, чтобы помогать в таких вопросах. Однозначно скажу, что образ нашего незваного гостя, как и огонь теперь вызывают панические приступы у мисс Фолл. На какое-то время в зале установилась тишина. Салем раздумывала над ситуацией, в то время, как Уоттс не смел прерывать её размышления. Наконец, спустя минуту, Королева Гримм выдала указание: — Займитесь мистером Кэллоузом, доктор Уоттс. — А мисс Фолл? — Ей займусь я. И было это сказано так, что по спине ученого пробежала преступная дрожь, однако высказаться против или предложить что-то иное он и не подумал. Ему дело выдали, а что до Синдер Фолл… ну, то его уже не касается. — Я вас понял. — Замечательно. В таком случае более не задерживаю. Ученый, еще раз поклонившись, поспешил скрыться за дверьми, оставляя женщину в одиночестве. Салем же, еще раз кинув взгляд в небеса, постояла так с минуту, после чего развернулась, чтобы тоже скрыться в недрах замка. Ей тоже предстояло заняться делом, а еще подумать, о многом подумать. В особенности о рассказанной странным существом древней ведьме сказке о падении одних богов, воцарении иных и уже их падении. Да, это предстояло хорошо обдумать.