Мы всё равно будем вместе.

Как только всё затихло, к нам вышла мисс Осборн. Она посмотрела сначала на Макса, потом на меня: — Мистер Галф, с вами всё в порядке? — её голос был встревоженный. — Да, всё хорошо, не беспокойтесь. — Здравствуйте, мисс Осборн, — поздоровался с ней Макс. — Здравствуйте, мистер Дилокнаварит. Как вы себя чувствуете? — Спасибо, хорошо. — Замечательно, тогда я пойду готовить ужин, — сказав, она пошла на кухню. Макс посмотрел на меня и спросил: — Ну так что, я остаюсь? — На хер ты мне здесь сдался. Не желаю видеть твою рожу и вспоминать каждый раз, какие вы с отцом уроды. — Ты уже отказываешься от своих слов? — Нет, ты можешь быть со мной рядом, но не в этой квартире. — А где тогда? Я же не могу в уличном коридоре на коврике жить? — я посмотрел на него, и эта мысль меня немного развеселила. — А тебе бы пошло. Только я не настолько тебя ненавижу. Будешь жить этажом ниже. Там квартира моей тети, она уехала за границу уже десять лет как, а квартиру не стала продавать, так, что… — я поднялся с пола и посмотрел на него сверху вниз, — можешь жить там, ну или на коврике у моей квартиры, выбирай сам, — на последнем предложении я усмехнулся. Он посмотрел на меня и ответил. — Знаешь, предпочту квартиру этажом ниже, чем твой неудобный коврик, — он усмехнулся и тоже поднялся с пола. — Она точно не будет против, что я буду жить в её квартире? — Точно, если ты будешь содержать её в порядке и платить вовремя, тогда можешь жить там, сколько захочешь. — Круто, давно хотел жить в центре, — после его радостного выкрика, я пошёл за ключами. На следующий день я отправился в уголовный суд Чатучакский район, где работал судьёй отец моего профессора. Я зашёл в приемную судьи и обратился к секретарю. Это была невысокая девушка, брюнетка с миловидным лицом, одетая в классический темный костюм. О том, что она это место получила не за просто так, говорили её очки на очаровательных глазах, которые ей придавали ещё более строгий и серьёзный вид. Она обратила на меня внимания, как только я зашёл в приёмную. — Здравствуйте, я Канавут Трайпипаттанапонг, у меня встреча с судьёй Рокен. — Да, здравствуйте, судья Ванчай Рокен ждёт вас, — она встала из-за своего стола и проводила меня до двери и, открыв её передо мной, пригласила внутрь. Я поблагодарил её и вошёл большой светлый кабинет. За массивным столом сидел мужчина, на вид — лет шестьдесят, он записывал что-то в бумагах, не заметив моего появления. Мне не хотелось его отвлекать, ведь сам знал, как важно записать то, что в данную минуту у тебя в голове, а если отвлечься, то потом придётся долго вспоминать. Поэтому я ожидал, когда он закончит и обратит на меня внимание. Ждать пришлось недолго, — дописав, он обратил на меня внимание, окинув проникновенным взглядом, улыбнулся и вышел из-за стола. Он был невысокого роста, совершенно седой, возможно, его профессия поспособствовала быстрому появлению столь большому количеству выбеленных волос. И его мимика, как только он меня увидел, рассказала мне, что этот человек сопереживает каждому своему подсудимому, потому что такие люди, как судья Рокен, найдут малейшую причину им посочувствовать. Вот оттуда и седые волосы. — Здравствуйте, Галф, наслышан о тебе от своего сына, он сказал — ты самый лучший его студент, — от его слов я немного засмущался. — Мне тоже про вас много рассказывал профессор Ниран Рокен. — Да? И что же мой сын про меня говорил? — Он говорил: вы очень принципиальный человек, не берёте взяток и всегда с дотошностью относитесь к каждому новому делу, — он расхохотался, откинув немного голову назад. Проанализировав поведение судьи, я сложил о нём хорошее мнение. Как говорил профессор: «Если человек искренне смеётся, ему можно доверять, потому что он будет искренен во многих вещах». Вот и мне хотелось довериться этому человеку. Отсмеявшись, он предложил мне сесть в кресло, сам сел рядом на такое же. — Ну, так я просмотрел твои документы, вижу, ты практику проходил в лондонской прокуратуре. Прокурор Ирвинг прислал рекомендации: в них он о тебе отзывается как о внимательном и усердном сотруднике. И так же он пишет, что у тебя были хорошие успехи в раскрытии дел. Я возьму тебя к себе, но ты три месяца поработаешь помощником, попривыкнешь, адаптируешься. Всё-таки немного другая атмосфера, хотя, преступники — они везде одинаковые, — сказав, он тяжело вздохнул, — мой сын рассказывал твою историю. Да, я знаю: скорее всего, что ты пошёл в прокуратуру работать именно из-за этого. Ты хочешь открыть дело матери. Ну что же, и в этом я тебе помогу, я тоже считаю, что зло должно быть наказано. Но им ты будешь заниматься, как станешь прокурором, а пока ты можешь его изучать. — Судья, большое вам спасибо! Я очень рад буду с вами поработать. И, уверяю вас, сделаю всё зависящее от меня, чтобы вы не пожалели о своём решении. — О, громкие слова. Просто делай своё дело, но делай его хорошо. — Я буду стараться. Могу я вас попросить ещё об одной услуге? — Ну, давай, попробуй? — его лицо стало более серьёзным. — В день, когда убили мою маму, ещё один человек пострадал — это моя лучшая подруга. Мы оба были на вечеринке в доме по соседству у моей второй подруги. Так вот, утром следующего дня она поехала домой, но не доехала. Вечером того же дня нашли её труп, и её смерть связывают со смертью моей мамы. — Каким образом? Ты думаешь, она видела преступника, и он её убил? — Да, я так считаю, поэтому хочу взять и её дело, — после моих слов он задумался. Через какое-то время поднялся с кресла, опираясь на подлокотники, и, пройдя к своему столу, повернулся ко мне: — Хорошо, я попрошу принести тебе в понедельник оба дела. Рассмотри их и изучи хорошенько. Не хорошо, что у нас столько нераскрытых преступлений, — я встал с кресла. — Спасибо вам большое, судья Рокен. Раскрыть этих два дела — для меня принципиально. — Молодец! Так что приступай к работе с понедельника. А сейчас подойди к моему секретарю и напиши все данные по обоим делам, и зайди в отдел кадров для подписания кое-каких документов. — Хорошо.        Я шёл по улицам любимого города, наслаждаясь солнцем, что так приятно ласкало моё лицо. После оформления всех бумаг в отдел кадре, я решил прогуляться и подумать над тем, как я уже близок к тому, чтобы наказать каждого, кто виноват в смерти двух моих любимых людей. Мне горько было осознавать, что из-за безрассудных действий моего отца пострадала моя мама, а ужаснее всего, то что погибла ни в чём неповинная милая Лавана. Я вспоминал эту весёлую неугомонную девчонку: она была как весенний лучик после холодной зимы, и теперь этот лучик угас, и виноват в этом мой отец. От осознания этого сжимались до боли кулаки, ногти впивались в ладонь. От этих мыслей всё вокруг уже не казалось таким прекрасным и радостным. Поэтому решил идти домой. До понедельника, когда я должен выйти на службу, оставалось четыре дня. Чтобы скоротать время, решил показать город мисс Осборн, все прелести, которые здесь есть.        Прошли четыре самых длинных в моей жизни дня. Я наконец зашёл в офис. Внутри было очень много папок с документами, из-за этого в воздухе стоял запах бумаги. За столом сидел мужчина средних лет, что сразу поднял на меня свой взгляд, отрываясь от своих бумаг, и обратился ко мне. — Я могу вам чем-то помочь? — Меня зовут Канавут Трайпипаттанапонг, я ваш помощник. — А, да, судья Рокен предупредил, что мне дадут помощника, — он вышел из-за стола, подошёл ко мне и улыбнулся, — ты очень вовремя — я здесь зашиваюсь, работы валом, а мой прежний помощник недавно ушёл в отставку. Из-за этого — сам видишь, — он показал на стол, где была огромная кипа разных папок, такие же были на столе рядом. — Я буду рад вам помочь. — Вот и отлично, можешь приступать к работе, — мы разошлись по рабочим местам и занялись каждый своей работой. На моём столе лежала большая кипа папок с делами. Для начала я решил рассортировать всё по степени сложности — так будет быстрее. Закончив, я приступил к лёгким делам для того, чтобы включиться спокойно в процесс работы. Я просидел за разбором дел целый день, но я даже не заметил этого. Ближе к концу рабочего времени в наш кабинет вошёл парень. Я сразу догадался, что это был курьер прокуратуры. Он держал небольшую стопку документов. Войдя, он поздоровался и спросил: — Здравствуйте, мне нужен Канавут Трайпипаттанапонг. — Я здесь, — отозвался я. Он подошёл к моему столу и положил папки, что принес с собой. — Распишитесь здесь, — он положил передо мной папку и показал, где расписаться. Я выполнил его указания, и он сразу удалился из офиса. Смотря на принесённые документы, моё сердце стало биться сильнее, ведь я догадывался, что это, и от этого становилось волнительно. Я взял верхнюю папку, видя как дрожат мои руки, и положил перед собой. Мне было страшно ее открывать, ведь я знал, что там увижу. Дрожащей рукой я развернул первую страницу и увидел фото, на котором было мертвое тело моей мамы в лужи крови. От увиденного у меня подступил ком к горлу, просясь выйти истошным криком, но я сдерживал себя и успокаивал. «Соберись, ты должен узнать, кто убил твою мать, а своей истерикой ты ей не поможешь!» Я закрыл глаза, сделав несколько вдохов и выдохов, собравшись, открыл глаза и посмотрел на дело. Я старался не смотреть на фото, а читать, что было написано судмедэкспертом. Читая, я понимал, что не могу больше и, соскочив с места, рванул в уборную. Открыл первую кабинку, меня вырвало в унитаз, глаза застилали слёзы. Проблевавшись, я облокотился на стену кабинки и стек вдоль неё на кафельный пол туалета. Слёзы лились градом из глаз, просясь закатить истерику, но я понимал, что так не годится. Если я буду так истерить каждый раз, когда буду открывать дело, я далеко не продвинусь, а, возможно, вообще не смогу его вести. Как только в моей голове промелькнула это мысль, я встал и вышел из кабинки, направляясь в сторону умывальника. Глядя в своё бледное отражение, я дал себе установку: собраться и прекратить распускать нюни, ведь этим делу не поможешь. А его нужно раскрыть и наказать виновного. Я ополоснул лицо холодной водой и вышел из туалета в сторону своего кабинета, где на столе ждало дело моей матери и Лаваны. Сев за свой стол, решительно открыл папку и начал изучать материалы. Но мне не получалось собраться, мысли блуждали в воспоминаниях того дня, когда я видел в последний раз свою маму: как она мило улыбалась, помогая мне выбрать наряд на вечеринку к Файлин, как шутила, что я красавчик, и все девчонки будут бегать за мной на этой вечеринке. Я улыбнулся этим воспоминаниям — они были последними о моей маме. Решая посмотреть дело Лаваны, я взял следующую папку и открыл её. В ней я увидел прекрасную девушку всё в том же голубом платье, но только теперь оно было в беспорядке и грязным, а прекрасные глаза, что лучились всегда яркими огоньками, теперь были стеклянными и безжизненными. Я не мог больше на это всё смотреть, поэтому встал, взял свои вещи и отправился домой — мне нужно всё это осмыслить и переварить, и может завтра я смогу посмотреть эти дела более спокойнее.        Я не мог уснуть, постоянно рыдал, оплакивая свою мать и Лавану, проклиная своего отца за свою жадность и бестолковость. Сквозь слезы я услышал стук в дверь моей комнаты. Я точно знал — кто там, мне не хотелось, чтобы она видела меня таким, но она сама вошла, не дождавшись моего разрешения. Она подошла к моей постели и села на её край, взяв мою руку в свою и, поглаживая её, спросила. — Галф, что случилось, почему ты плачешь? — я опустил свою голову, пытаясь скрыть свои слёзы. Но я понимал, что делать это бесполезно, ведь она уже слышала мою истерику, ведь именно из-за этого она здесь, и мне вдруг захотелось рассказать ей все, что меня мучает и тревожит. — Мне сегодня принесли дела моей мамы и подруги… — дальше я не мог продолжать, потому что ком в горле не давал мне произнести ни слова. — Я понимаю тебя, мой мальчик, это сложно и трудно, ведь ты помнишь их живыми и где-то глубоко думал о них, как о живых. А когда ты увидел фотографии из дела, твой внутренний мир рухнул от осознания реальности. Но ты должен быть сильным, ведь больше не кому найти убийцу твоей мамы, и, возможно, он продолжает убивать. В твоей власти остановить его, больше некому, мой мальчик, — она погладила меня по голове, как делала моя мама и, проведя ладонью по лицу, вытирала мои слезы. Я почувствовал, словно это моя мама меня успокаивает, приподнялся и обнял мисс Осборн. — Спасибо вам большое, что сейчас со мной. Я справлюсь, я обязательно справлюсь и найду виновного, — от её поддержки мне действительно полегчало, словно её словами говорила моя мама, прося о помощи. И я воспрял духом.        После её ухода я пытался заснуть, но это было трудно, потому что, закрывая глаза, я видел мертвую маму и Лавану. Поэтому утром встал весь разбитый и невыспавшийся. Весь день пытался изучать дела, вникнуть в них, приходилось проверять по нескольку раз, чтобы случайно из-за своего состояния не посадить невиновного и не отпустить виновного. Так и промучился целый день, а ближе к вечеру взялся за дела мамы и Лаваны. Я решил смотреть на их дела, как на другие такие же — отключив все чувства, иначе я не справлюсь. Выдохнув, открыл папку. Это было дело мамы, я сразу убрал фото в сторону и приступил к чтению. Просмотрев, я понял, что в нём что-то не так, словно его местами корректировали, возможно, хотели убрать ненужные данные об убийцы. Помню, Макс говорил о человеке, который угрожал моему отцу, но в этом деле нет ни малейшего его упоминания. И вообще, дело было сделано так, словно это было ограбление, а не месть. Пытаться найти какие-то данные о Наронг Караби я не мог, потому что мне его дали изучать, а официально его открыть смогу только через три месяца. Но сведения мне нужны были сейчас, и я вспомнил, что Макс собирал на него данные. Я взял телефон, набрал Макса и после нескольких гудков услышал: — Неужто соскучился? — Кончай паясничать. — Ох, какие мы строгие, ладно, чего хотел? — Ты говорил, что собирал данные на Наронг Караби. — Ну да. А зачем тебе они? — Я взял дело мамы, и здесь нет ни слова упоминания о нём. Отец говорил о нём на допросе? — Да, говорил, я был на этом допросе, и он точно о нём говорил. — Странно, здесь нет ничего. У тебя сохранились эти записи? — Где-то были. — Мне нужно, чтобы ты поискал их и принёс мне. — Галф, ты уверен, что тебе стоит этим делом заниматься? — Точно стоит, мне нужно посадить убийцу. — Даже если это дело заденет твоего отца? — Макс, отец раньше должен был об этом задуматься, что кто-то может пострадать от его деятельности, — сделав паузу, я добавил, — и, да, если отец будет виновен, он ответит по закону без всяких поблажек. — Ты уверен в этом? — его вопрос прозвучал с сожалением. Но у меня не было ни капли жалости к отцу. — Да, я уверен. — Хорошо, я принесу тебе завтра свои расследования, — он положил трубку, и я долго ещё слушал гудки. Положил телефон на стол, пытаясь почувствовать, есть ли у меня это чувство — жалость к человеку, который был мне отцом. Но ответ был таким же, как и семь лет назад.        Следующим вечером в моей квартире раздался звонок, я уже догадался, кто это пришёл, но не хотел быть застигнутым врасплох, поэтому вынул пистолет и, заложив за пояс, вышел открывать двери звонившему. Мисс Осборн уже не выходила из комнаты открывать двери, если я был дома. Я впустил Макса в квартиру. — Принёс? — И что, даже не угостишь парой бокалов чая? — на его вопрос я только закатил глаза. «Боже, иногда разговариваешь с человеком: в глазах свет горит, но дома никого нет», — подумал я, глядя на дурацкую улыбку Макса. — Проходи, давай, в гостиную и кончай ломаться, как девственница перед дембелем, — мы прошли в комнату, и я спросил его ещё раз: — Ну? — я строго взглянул на него. Он посмотрел на меня и решил, что я не настроен с ним шутить. — Ладно, жмот, на, держи. Сам буду угощаться, если ты у нас такой прекрасный гостеприимный хозяин, — он протянул мне папку, а сам отправился к бару, чтобы налить себе виски. Взяв документы, я сел в кресло и, открыв, поспешил их изучить. Наронг Караби принадлежали тогда три ночных клуба, один притон, так же в документах упоминалось, что ему принадлежит склад. А вот про последнее мне хотелось уточнить, потому что ничего больше в документах не говорилось. — Макс, здесь написано, что ему принадлежит склад. Ты узнавал, что это за склад? — Нет, у меня тогда не получилось туда попасть и даже узнать — что там. Возле него охраны и камер натыкано столько, что даже насекомое туда не пролезет, — странно, зачем нужна такая охрана просто для склада? Возможно, там цех по изготовлению наркотиков, раз он ими торгует. Но мне нужно быть уверенным в этом на сто процентов. — Макс, как можно узнать, что это за склад? — Галф, только если туда проникнуть, но туда полезет только тот, кому жить надоело.