Яд в малых количествах является лекарством

      Рона уважали и любили за то, что за всё время работы в поместье Хенитьюзов он не задавал лишних вопросов, всегда улыбался и делал только то, что от него требовалось. Однако сейчас, когда молодой мастер Кейл высказал ему до боли абсурдную просьбу, то старый мужчина начал сомневаться в своих же догматах. Ему было любопытно, зачем ребёнку понадобилось несколько килограмм хлеба и зачем ему кормить легендарное дерево на холме.       Объяснение «там находится древняя сила» его особо не впечатлило. — Мы сделаем, как вы просите.       Кейл с большом трудом уговорил убийцу под прикрытием ничего не говорить отцу, пообещав, что когда он разберётся с этими метками на теле, то обязательно вернётся домой. Только вот Рону совершенно не нужно знать, что до этого события ещё восемь лет и нужно соблюсти несколько тяжёлых условий. — Не покидайте Вестон после того, как вы получите… Нерушимый Щит.       Кейл на это просто кивнул.       Представители семьи Молан сидели на втором этаже, в комнате Кейла. Ему не хотелось тревожить старуху Мин внезапными гостями. Было бы беспечно приводить их двоих сюда, но тёмные эльфы, сидевшие на чердаке дома, исчезли. — Я видел королевский эскорт. — Ваш отец принимал Корону, они планируют покинуть эти земли через три дня, — отчитался Рон. — Вас ищет всё королевство.       Честно говоря, мальчик подавил желание фыркнуть на это заявление, но прикусил язык. — Ничего странного не происходило? — юный Хенитьюз не знал, как ему спросить про тёмных эльфов, которые скрывались в доме.       Рон помолчал, его глаза ничего не показывали, а потом ответил: — Я прослежу за странностями.       Мальчишка кивнул.       Дворецкий и его сын ушли, а Чхве Хан разделил кровать с Кейлом. Когда последний начинал больше разговаривать с другими людьми, то пропасть между десятилетним телом Кейла и разумом взрослого Роксу начинала давить на него ещё сильнее. Но ни Чхве Хан, ни Рон с сыном не высказывали своих подозрений об его поведении. Тяжело было притворяться десятилеткой, когда психически он никогда им не был. Когда Кейл смотрел на красное солнце, медленно спускавшееся за горизонт, он чувствовал себя странно беспомощным.       Это же чувствовал и Альберу, наблюдая за сгоревшим небом. Его аналитический разум подсказывал ему, что он что-то упускал, поэтому он решил дождаться отчёта его группы, которые появились аккурат после заката. — Южный дом, между ювелирным и книжным магазинами, — высокий тёмный эльф поклонился и передал сложенный листок бумаги с неясным содержанием. — В теле Кейла Хенитьюза… аномальное количество мёртвой маны.       Среди детей тьмы не было проблем в переизбытке тёмной энергии, но факт того, что это было человеческое тело, то закрадывались некоторые подозрения, абсолютно лишённые смысла. — Более того, с ним рядом мастер меча.       Альберу перестал писать. — Мастер меча… — попробовал юный принц такое сильное словосочетание.       Его импульсивный подростковый характер желал пойти в тот дом прямо сейчас, но голос разума говорил, что приди он — всё полетит к чертям. Придётся ждать, это он умел делать. Если он каким-то чудом расположит к себе малолетнего Кейла и его сторожевую собаку, то он выиграл эту политическую гонку. — Продолжите слежку и будьте аккуратны. В случае разоблачения покиньте территорию. — Есть! — тихо отдали честь тёмные эльфы и скрылись.       Ситуацию усложняли резкие высказывания представителей Бога Солнца. В последние несколько часов то и дело, что со всех сторон звучали бесстрастные заученные речи о тяжести тёмного бремени. Если бы проводился опрос граждан, то в большинстве случаев люди высказали бы своё одобрение в сторону действий Церкви Солнца, даже не осознавая последствий. Для таких тьма ровнялось плохому, помните? Альберу не знал, как защитить ребёнка от таких радикальных мыслей, кроме как закрыть его от служителей Солнца.       Королевство давало право любой церкви, без притеснений, проповедовать свои идеи, но, к сожалению, Альберу видел, что чаша весов уже долгое время висела в пользу неравноправия. И к ещё большему несчастью, когда Альберу станет королём, он мало что сможет сделать с религиозной политикой, которая не менялась уже несколько веков со времён религиозных войн.       Но и не видеть потенциальную угрозу, исходившую от Кейла, было бы лицемерием. Их вид эльфов на природном уровне умел контролировать потоки мёртвой маны в их магических цепях, но что делать человеку без магических цепей и понятия того, что такое концентрация? Тот факт, что Вестон не исчез с лица королевства, был чудом. Если анализ его группы был верен, и в теле Кейла Хенитьюза было аномальное количество энергии, то его тело было бы расплющено. Это подобно тому, как люди пытаются надеть на себя вещи не по размеру. В конце концов, они рвутся или причиняют дискомфорт носителю.       Физическое воплощение ребёнка не могло вместить в себя столько маны.       Только если…       В комнату постучали и без одобрения Альберу зашла довольная Таша. — Как ты тут без меня? — видимо, у женщины было хорошее настроение, судя по её игровому голосу. — Пропажу нашли, но с ним оказалось ещё сложнее.       Альберу чувствовал, как его виски начинали болеть, а Таша лишь села рядом с ним и погладила по спине. Её резвый запал стих, стоило увидеть обеспокоенное лицо её племянника. — Да, я уже знаю. Боюсь, скоро произойдёт взрыв маны, — тёмная эльфийка теперь звучала достаточно грустно.       Но насколько скоро? Завтра утром? Днём? Послезавтра вечером? — Это не то, с чем мы можем помочь, — она увидела непонятное выражение лица племянника и интерпретировала его по-своему, — с этим нужно смириться как со стихийным бедствием.       Таша была наполовину права. — Звезда Исцеления, — он ощутил плечом, как его тётя вздрогнула от неприятных воспоминаний. — Зачем мне эта сила, если я не могу её использовать для себя, а так… А так я спасу одну невиновную душу.       Она улыбнулась, невероятно гордая воспитанием своего племянника, и сжала его в своих объятиях. — Мама бы гордилась тобой, Альберу.       От её слов стало настолько тепло, что он сам улыбнулся.       Делал ли он это ради очков одобрения? Альберу пятнадцатилетний подросток, у которого полным ходом происходила перестройка организма, его мысли были плодом юношеского максимализма, но его разум знал одно — невиновные должны быть спасены, виновные — наказаны, такие происшествия — пересечены на корню, а порядок должен быть наведён.       По ту сторону северо-восточного региона Арчибальд ударил ладонью по столу, отчего громкий хлопок принёс с собой пульсирующую боль. Его привычно бледное лицо налилось яростной кровью. Никто никогда не видел его настолько злым. Сам факт, что Корона смела совать нос в их дела, приводил его в чистокровное безумие, с последующим желанием совершить то, что совершил его предок столетия назад. — Господин Арчибальд, — Дрю, его личный и верный помощник, появился в его кабинете, — королевские ищейки были выведены из строя. — Хорошо, усильте амулеты. Если нужно, то возьмите мёртвую ману из болота, — Арчибальд сел на кресло, откинувшись на спину. — Что насчёт маячка?       Дрю странно молчал, что было на него непохоже, а после выдал: — Маячок исчез.       Арчибальд цыкнул, запустив руку в волосы. Он не хотел отпускать Кейла. — Где он был в последний раз? — В двух часах от деревни Харрис.       Далеко от Вестона. Старик и так знал, что ребёнок пойдёт туда, он даже не сомневался в этом. — А тёмные эльфы? — Следы отсутствуют.       На одну проблему меньше. Его головная боль уменьшилась. — Образуйте поисковый отряд. Угрозы подлежат уничтожению. Не позволяйте мастеру меча вас почувствовать.       Дрю исчез.       В голове образовалась пустота. Мыслей не было, а бог, которому Арчибальд был готов подарить мир на блюдечке, молчал. Старик открыл ящик стола и достал на первый взгляд массивную книгу. Внутри не было страниц, и по внешнему виду книга больше напоминала футляр для хранения драгоценностей нежели знаний. Под его пальцами была холодная деревянная фактура с рельефными вырезами, чьи узоры имели свой сокровенный смысл. К сожалению или к счастью, он не мог его открыть.       Ни один из его предков никто не смог открыть эту книгу, но почему-то он знал, что внутри находится настолько могущественное и само по себе волшебное, что становилось не по себе. Семья Арчибальда после рождения внука отчего-то резко перестала быть служителями Церкви Смерти и ушла жить обычной жизнью. С чем были связаны такие изменения, сам старик не понимал. Да и не хотел понимать, его это не волновало. Соответственно, после ухода его семьи из общины они лишились его фамилии.       Старик Арчибальд не был молод, чтобы резво бегать, махать клинком, но и не слишком стар, чтобы забыть базовые вещи.       Его фамилия — Хейнс, буквально означала ограждать. Это было иронично, потому что это было чуть ли не проклятье. Его дядя по материнской линии отрёкся от семьи. Его сестра подговорила жену, и те ушли из Церкви, потащив за собой детей Арчибальда и его внука.       Несмотря на интересное поведение в некоторых аспектах жизни, Арчибальд жену любил. Он вытащил её из-под опеки отца-тирана, спас от голодной смерти и позволил бедной Маргарет вновь ощутить вкус свободы и любви к себе. Он помнил отца Маргарет — высокий, широкоплечий мужчина, который зарабатывал на жизнь лодочником. Что из добродушного человека сделало его тираном — Арчибальда не волновало. Семья Маргарет его не интересовала.       Возможно, если бы Арчибальд был ещё честнее с собой, то он понял, что и Маргарет он вовсе не любил за её характер, красоту и ум, а за магические цепи. Цепи сами по себе вещь интересная, таинственная, не лишённая красивой истории. Грубо говоря, магические цепи — это свод информации, которая передавалась в семьях магов из поколения в поколение. Чем больше и шире семья магов, тем гуще на теле располагались магические цепи. Не всегда их обилие приводило к безграничной силе, а скорее к хвастовству родословной. Знатные люди хвастались орденами, титулами, богатством, в то время как волшебники магическими цепями. Вещь, безусловно, полезная, особенно зная, что их можно пересаживать на других людей. О различных побочных эффектах Арчибальд предпочитал не вспоминать.       Зачем ему понадобились магические возможности семьи Маргарет Арчибальд пытался достать из своей памяти. К сожалению, отчего-то его часть памяти была за закрытой дверью. Прекрати думать о чепухе. У тебя есть задача.       Верно.       Задача.       Открыть эту книгу и вручить предмет Кейлу Хенитьюзу. Помни про условия.       Кейл Хенитьюз должен сам возжелать этот ларец и то, что находится внутри.       Только вот откуда у Кейла Хенитьюза возникнет острая необходимость обращаться к Церкви Смерти? Оно появится через десять лет, пятнадцать, сорок. К тому времени Арчибальд уже умрёт, а любопытство щекотало ему нервы.       Щекотало нервы и у Маргарет. По всему королевству пропадали люди, происходил ряд необыкновенных происшествий и в Тайном Сообществе Магов уже которые дни ходили слухи. Мало того, что в Королевстве Виппер нагнеталась обстановка, так ещё и Империя начинала свои опасные проекты. Пусть семья Маргарет не могла похвастаться сильными магами, но их родословная была достаточно сильной.       Новости о потенциальном Короле магов (а в понимании Маргарет только Король магов мог быть благословлён смертью) взбудоражило магическое сообщество сильнее, чем этих идиотов в рясах. Сколько себя помнила миссис Хейнс маги всегда пренебрежительно относились к служителям церкви из-за того, что их способности пересаживались от Святых церкви. Сомневаться в силе таких цепей было бы глупо, даже её муж Арчибальд порой мог вытворять такое, на что у Маргарет ушли годы обучения. Иначе говоря, им преподносили блюда на тарелке с золотой каёмочкой. Была и обратная сторона медали, что служители церкви знать не знали о базовых вещах без должного обучения, а в магическом мире повелось не обучать таких.       Зависть чувство странное, больше саморазрушительное, потому что объект зависти будет только рад, так что мама Маргарет научила её не смотреть свысока на священнослужителя. По этой же причине она вышла замуж за Арчибальда.       О чём мгновенно пожалела.       Их дети не отличались магическим искусством, кроме внука.       Её любимый внук Феликс был копией её отца. Мальчишка рос быстрым, ловким и проворным, а магические способности начали проявляться через пять месяцев после его рождения. Милая дочь Маргарет намучалась, вынашивая и рожая Феликса, но видимо один из богов были на их стороне, позволив её доченьке пережить такие муки. Феликс особо не использовал магию, контролируя её чуть ли не на природном уровне, но тёплые деньки рано или поздно омрачаются грозовыми тучами.       Арчибальд начал говорить страшные вещи.       Пересадка магических цепей пусть и безболезненная процедура, но их количество ограничивалось. Даже сильнейшие семьи магов не переносили все цепи на одного носителя, а распредели между членами семьи, а если человеку тяжело было их держать в семье, то можно было их продать за крупную сумму. Маргарет так и сделала, когда поняла, что Феликс не сможет содержать треть её магических цепей и она продала их за несколько миллионов, обеспечив им комфорт в обычной крестьянской жизни.       Но Арчибальд пришёл в небывалую ярость. Он кричал, молился своему господу и Маргарет на секунду поверила, что он сможет её ударить. После этой вспышки гнева она и приняла окончательное решение уйти, забрав свою дочь и внука. Благодаря Элизабет — сестре Арчибальда — они смогли обосноваться в Вестоне и спокойно жить. — Ба-а-а!       Крик внука прервал её мысли. Маргарет повернула голову в сторону дверного проёма, откуда доносился звук. — Посмотри!       Феликс показал руку, на которой невидимым узором был нанесены магические цепи, но Маргарет удивило следующее — от них шёл чёрный дым и некоторые из путей загрязнились. — Что случилось?       Маргарет прежде не видела ничего такого и, присев перед своим внуком, она попыталась дотронуться до руки Феликса, но тот её одёрнул. — Не надо! Оно и на тебя перекинется, — Феликс опустил взгляд на свою руку. Она немного подрагивала. То, что он принял за защитное заклинание нового друга Роксу, на самом деле оказалось ядом. — Подождём маму, посмотрим, что она скажет, — дочка Маргарет обучалась у мага из соседнего города, весьма толкового. — Оно не болит?       Феликс отрицательно покачал головой. Даже если ему от силы двенадцать лет, он был достаточно умным для своего возраста. Почуяв ману небывалой силы в Роксу, ему стало любопытно, что у него за тип магии такой, но, как говорилось, любопытство кошку сгубило.       Мама Феликса была женщиной интересной. Малообщительной, грубой, даже заносчивой. Те люди, которых она знала, могли её описать несколькими словами: страх, грозность, непоколебимость. Юй боялись за её суровый нрав, за то, что она говорила то, что у неё на уме. Многие женщины Вестона обращались к ней за помощью в отпуге от настойчивых ухажёров, который мадам Юй отправляла на другой конец улицы простым заклинанием ветра. Для многих она была второй матерью, сестрой, подругой, да кем угодно.       Феликс маму любил и уважал.       Мадам Юй была высокого роста, с длинным конским хвостом и кучей защитных амулетов на запястьях. И опытный маг, взглянув на эти браслеты подметит, что они защищали не саму хозяйку, а её окружение от внезапных всполохов магии. Мадам Юй была тем самым примером суровых магичек, которые могли стирать своих недоброжелателей в порошок одним взглядом.       В народе их называли ведьмами, и ведьмы ненавидели, когда их так называли.       Мама Феликса сняла с себя куртку, и мальчишка подбежал к маме, показывая руку. — Что это у тебя? — пусть в голосе Юй невозможно было услышать беспокойство, блеск в её глазах говорил об обратном. — Кто тебя трогал?       Женщина нахмурила темные брови, в её голове проходил мыслительный процесс, который завершился криком: — Мама!       Маргарет почти выронила тарелку, которую вытирала сухим полотенцем. — Собираем вещи, мы едем столицу! — Ма, так что это? — Феликс сгорал от любопытства, не уловив невербальные сигналы тревоги, исходящие от любимой мамочки. — Кое-что неприятное, — Юй не любила что-либо скрывать от своего сына, поэтому выразилась помягче. — Ничего, оно лечится.       Отравление мёртвой маной магических цепей было обычным делом, но не такой концентрацией. Будто бы одну несчастную цепь окунули в чан с ядом. Среднестатистический маг уже бы упал в обморок от интоксикации, но, видимо, надо благодарить отца за то, что он получил свои цепи от около бессмертного существа. Феликс глупо смотрел на свою руку, не понимая волнения мамы.       Видимо, завтрашние игры отменялись.       Кейл смотрел на [Нерушимый Щит] и немного поморщился от внезапного тепла, разлившегося по его телу. На секунду ему показалось, что ему стало легче дышать. За забором, внизу холма стояли Чхве Хан с семьёй Молан. Он быстро спустился, посмотрел на Чхве Хана и кивнул. Начальная часть его плана была официально начата. Обжора посоветовала ему найти и остальные Древние Силы, и Кейл не был против, особенно зная их расположение.       (Ой! — раздался внезапный голос Обжоры внутри его разума. — Нехорошо! Нехорошо! Нужно пойти за Плаксой, он поможет с этой странной штукой внутри тебя).       Под «странной штукой» она имела в виду мёртвую ману. Если одна из Древних Сил могла как-то снизить влияние магии на его тело, то Кейл заберёт и её. Насчёт Жизненной Силы Сердца он не был уверен, что она могла бы сдерживать такой поток маны, тем не менее, взять такую полезную способность не помешает. — Что дальше, Кейл-ним? — названный проигнорировал такое обращение к себе, как и странные взгляды Рона и Биркоса на Чхве Хана. — Город Посыль.       Каменный город, куда сказала ему отправиться Обжора, был в нескольких часах езды отсюда. С Чхве Ханом, который временно выполнял ещё и обязанности скакуна, это заняло бы примерно два часа с перерывами. Кейл надеялся, что он не сильно напрягал его спутника, потому что он начал чувствовать странную неловкость при общении со своим земляком. Ему не было странно говорить с Роном или его сыном, но с Чхве Ханом ситуация обстояла иначе. Он предполагал, что это было связанно с положением мастера меча как главным героем, мол история резко изменилась и Чхве Хан уже не совсем главный герой, пусть сам Кейл совершенно не хотел этого признавать.       Плюс надоедали эти непонятные взгляды. И ведь Кейл не знал, что творилось в этот момент в тёмной головушке. Если бы мальчишка понял, что Чхве Хан с некоторой жалостью смотрит на потуги десятилетнего ребёнка вести себя по-взрослому (что у него отлично получается, к разочарованию мечника), то Кейл содрогнулся от ужаса.       В прочем он отогнал эти мысли о неловкости. — Если Живучесть Сердца поможет ненадолго сдержать ману внутри, то я вернусь домой.       На этих словах оживился Рон и с одобрением кивнул.       Удивительно, со знаниями подноготной Рона и Биркоса, Кейл не чувствовал нервотрёпку. Может, потому что старик не смотрел на него озлобленно, как это описывалось в романе или не вёл себя слишком вызывающе. Биркос вообще выглядел так, словно всё это его не касалось, хотя он не менее нервничал от всей этой ситуации. — Что насчёт столицы? — Чхве Хан запомнил, что как-то мальчик обмолвился об возможном путешествии в столицу, поэтому и спросил. — Ещё рано. И в целом я уже не совсем уверен, нужно ли нам туда. — Позвольте спросить зачем. — Мы думали найти какого-нибудь мага, который бы помог разобраться, но пока что торопиться не будем.       Рон помолчал несколько мгновений и потом сказал: — Мы найдём специалиста в столице, а пока что пожалуйста, — это пожалуйста звучало настолько угрожающе, что Кейлу стало не по себе, — не влезайте в неприятности.       Рон говорил это и смотрел прямо на несносного мальчишку рядом с его молодым господином. Как бы старый убийца не высоко оценил способности этого мечника, ему всё равно казалось, что этот щенок не способен на защиту. Будь его воля, он бы забрал маленького Кейла и притащил бы домой и запер на ключ и не позволил бы выходить на улицу без сопровождения. Эта ситуация с исчезновением настолько сильно заставила его находиться в стрессе все эти два месяца, что его движения становились дёрганными из-за напряжённых нервов. Даже его сын сказал ему отдохнуть и продолжить на свежую голову.       Однако как он мог остановиться, когда в голове ключом била мысль, что сын его благодетельницы находился чёрт знает где. Если возможно поседеть ещё сильнее, то Рон наверняка был уже белее смерти. Не совсем эмоциональный Биркос также говорил одно, а делал совершенно другое. Пусть порой его раздражала прилипчивость сына Дерута Хенитьюза, то после исчезновения Биркос корил себя за такие неуважительные мысли.       Всех обитателей поместья графа эта ужасная ситуация научила многому, только если семья Молан немного успокоилась, то все остальные посходили с ума.       Рон не ожидал, что ему будет трудно скрывать факт обнаружения Кейла. С профессиональной точки зрения старый мужчина мог это сделать с лёгкостью, но почему-то на эту ситуацию он смотрел с совершенно другой стороны. Как отец, у которого остался только его сын, Рон прекрасно понимал Дерута и хотел его по-мужски и отцовски утешить, подбодрить, рассказать правду в конце концов, однако здравомыслие заставляло его делать другое.       Отпускать Кейла так далеко не хотелось. — Мы соберём вам в дорогу всё необходимое.       Кейл на это лишь кивнул и впервые за долгое время улыбнулся. Детское личико разгладилось, убралась хмурость, и Рон опустился на одно колено и обнял ребёнка. Перед ним десятилетний мальчик, который два года назад пережил смерть матери, закрылся в себе, всеми силами успокаивал отца, забыв про собственные чувства, и этому старому человеку стало совестно, что он не утешил Кейла тогда.       Рон Молан был как Дерут Хенитьюз, опечаленный потерей близкого ему человека.       Рон Молан корил себя за то, что ничего не сделал Кейлу.       Кейлу, которого он нянчил и воспитывал с самого рождения.       Кейлу, который был ему вторым сыном. — Всё будет хорошо, я обещаю.       Кейл неуверенно вздрогнул от внезапных объятий, а после изменился в лице, спрятав последнее в широком плече слуги.       Его лицо горело неприятным теплом, желая смыть его холодной водой. В ушах ужасно стучало и Кейл хотел заглушить этот звук.       Его руки дрожали, сжимая ткань костюма дворецкого.       Он ни за что не признается, что заплакал от неизвестных ему ощущений дома и тепла.