In my head, I'm the one that burned us. Damn, but it's not what I meant. Sorry that I hurt you, I don't wanna do, I don't wanna do this to you. I don't wanna lose, I don't wanna lose this with you. I need to say, hey, it's on me, but don't go, Leave me in the afterglow.
Afterglow by Taylor Swift.
1996. Пэгги только на секунду прикрыла глаза, как вдруг шёпот над ухом вырвал её из царства сна. — Хэй, проснись. Чужое дыхание скользнуло у неё по шее, руки коснулись бедра и затрясли. — Пэгс! — громче шикнул голос. Разомкнув влажные веки, Пэгги обернулась в сторону звука и коленом уткнулась в чужой живот. — Ч-что? — сонно пробормотала она, растирая кулаками глаза и предпринимая попытки проснуться до конца. Приподняв голову, Пэгги туманным взглядом пробежалась по чертам лица и засопела через нос. Лотти смотрела серьёзными, почти чёрными глазами, но её лицо не выражало ни строгости, ни злости. Она была словно расслаблена, уголки её губ были едва приподняты, но она не улыбалась. — Что тебе снилось сегодня, Пэгги? — пропела она, ласково убирая с её лба упавшие пряди волос. — М-м-мх... — Пэгги зажмурилась с усилием, но мозг отказывался включаться, — херня какая-то. Лотти теперь точно улыбнулась. Пэгги прикрыла глаза. Потом снова на неё посмотрела, но Лотти не сдвинулась с места ни на сантиметр. — Скажи, там было что-то странное? К примеру, кровопролития, смерть или... хм, силуэт с оленьими рогами? Пэгги чертыхнулась, вскочила с матраса, и почувствовала, как боль отрикошетила в голову. — Откуда ты знаешь?! Лотти выгнула бровь, её глаза бегали, но всё так же отражали лишь бесстрастие и помешательство. — Значит, да... Пэгги продолжала пялиться на неё в поиске ответов. — Что ж, — вздохнула Лотти, вставая с пола. — Я поняла более, чем достаточно. Занервничав, Пэгги бросилась за ней, едва не сбивая Мэтьюз с ног. — Погоди! Что всё это значит?! Лотти пошатнулась, выпрямилась и так резко на неё обернулась, что её волосы упали ей на глаза. — Лотти? — чуть ли не жалобно протянула Пэгги. Лотти молчала. Какое-то время она только смотрела сквозь неё, ничего не делала и не отвечала. Только потом она застегнула свою кофту и двинулась к двери. Пэгги подумала, что она собирается уйти от неё, но наконец Мэтьюз заговорила: — Одевайся. Я покажу тебе кое-что. Они пробирались сквозь сугробы в сумраке раннего утра. Медленными шагами Пэгги просчитывала каждый ход, чтобы не отстать от Лотти и не упасть в снег слишком глубоко. Ноги в ботинках уже постепенно замерзали, она не чувствовала пальцев. Метель словно не утихла с прошлого вечера, а лишь стала яростнее и опаснее, сил идти не было, да и досыпать за всю ночь приходилось на ходу. Пэгги уже пожалела, что захотела заполучить ответы. Здесь, спотыкаясь о собственные ноги, она хотела просто оказаться снова в хижине. Но они словно шли навстречу правде, и эта правда, совсем не радостная и не приятная, всё равно её завораживала. Поэтому Пэгги по-прежнему шла, иногда поднимала голову к серому небу и в надежде оглядывалась, ища луч солнца, проступающий сквозь бурю. Лотти стремительно летела куда-то вперёд, снег путался в её густых тёмных волосах, словно это были звёзды на ночном небосводе, нарисованные нищим художником. Да, Лотти была необычайно красива. По-бедному. Будто полотно, не стоящее ни цента. Будто затерянный где-то во времени шедевр, никому не принадлежащий, покрывшийся слоями пыли. Лотти темнела на фоне светло-синего снега, её щёки и костяшки рук порозовели от холода и даже на губах таяли снежинки-звёзды. Она целовала вьюгу, как любовницу, смело ловя её своим лицом, и только щурила глаза, но не запиналась. Лотти пробиралась сквозь метель и холод, ободряюще бьющие её по щекам, и она становилась живее. Поэтому Пэгги шла за ней. Шла, ведь не видела смысла упасть замертво. Ведь Лотти, невероятно стремительная и сильная, совсем не хотела останавливаться. Что-то впереди, чей голос Пэгги слышала сквозь песни вьюги, зазывало их к себе. Оно хотело, чтобы они пришли и нашли его. Оно манило. Жаждало. У Пэгги задрожали ноги, и она облокотилась о спину Лотти, когда та произнесла тихое, но достаточно разборчивое: — Мы на месте. Сквозь боль посмотрев прямо на то, что было перед ними, Пэгги увидела очертание высокого пня, в котором темнела дыра. Ей показалось, что виной этому была белезна перед глазами, но в действительности это было настоящее углубление в дереве, напоминающее трон. Лотти стянула вниз свой шарф и, выдохнув небольшое количество пара, объяснила: — Чтобы выжить, я приношу дань уважения лесу. Он принимает наши дары и награждает нас взамен. Пэгги скривила губы. — Чего?! — крикнула она, в попытке быть услышанной, когда вой метели раздался с новой силой. — Это же бред! — Но что насчёт твоих снов? — Лотти вскинула брови, парируя. На мгновение Пэгги задумалась. — Ты ведь не хочешь сказать мне, что твой этот «лес» — то самое существо, которое... к-которое... Лотти хмыкнула, кивая, и зажмурилась от холода, который ударил с новой силой. — Не бойся, Пэгс! Его не нужно бояться. Он просто хочет, чтобы мы благодарили его, и тогда мы выживем. — Это не может быть правдой! Что ему нужно?! Разве не достаточно того, что ты сама ему даёшь? Пэгги казалось безумием и то, что говорила Лотти, и то, что ей не приходилось напрягаться, пока сама она рвала горло, пытаясь перекричать ветер. — Боюсь, есть вещи и похуже, чем часть нашей пищи. — Что ты подразумеваешь под словом «похуже», Лотти?! В этот раз она так глубоко вдохнула сквозь рот, что, кажется, проглотила ветер. Он ненадолго затих, поселился у неё в глотке, а потом снова засвистел и заметался. — Нас! — Что?! — Нас, Пэгги! Лес хочет на... Пэгги сама не поняла, как отвесила ей пощёчину. Шлепок раздался в снежной сонате, а Лотти только дёрнула лицом и едва удивилась. — Это хуйня, Лотти. Я ухожу. — Ты не можешь уйти, — почти неслышно окликнула её Мэтьюз. — Ты ведь даже не услышала главного. — Плевать! — Пэгги отмахнулась, начиная брести в обратную сторону. — И знать не хочу, что всё это может значить! Лотти приподняла подбородок, устало вздохнула и пошла за ней. — Я не собираюсь доказывать тебе что-то, но подумай хотя бы о Лоре Ли. Пэгги затормозила не то от знакомого имени, не то от того, что ботинок едва не остался в сугробе. — Иди нахуй, Лотти, — дёрнулась она, вытащила ногу из снега и сделала ещё шаг. — Лес не хочет, чтобы мы спаслись! Мы нужны ему! И он нужен нам, Пэгги! Не выдержав, Гонсалес обернулась и гаркнула так, что её эхо отразилось от деревьев: — Да отъебись ты от меня! Лотти уже и сама перешла на крик, но отступаться не собиралась. — Вот как значит? Хочешь сдохнуть тут? Ладно! Остальные наверняка скажут тебе за это большое спасибо! — Плевать! — Отлично, скажи об этом Мисти, я посмотрю на её реакцию! Она просто умрёт от радости! Пэгги запнулась и полетела лицом в снег. Упав, она ощутила, как щёки обжёг холод, и тяжело задышала. Лотти с удовлетворением подняла её из сугроба под руку и поволокла за собой против воли. — Ну вот и хорошо, — снова приглушённым тоном начала она, — так и знала, что тут твоё слабое место. Пэгги смотрела на неё слезящимися от холода глазами и сжимала красные пальцы в кулак, чтобы не было так больно из-за сурового ветра. — Почему именно я, Лотти? — смиренно спросила она, с тяжестью трупа тащась за Мэтьюз. В ответ ей только пожали плечами. — Я не знаю. Но хочу выяснить это. — Мисти будет в порядке? Это ведь просто дурной сон? Лицо Лотти помрачнело. — Я не знаю, — повторила она и больше ничего не говорила.***
2021. Весь день прошёл за одно мгновение. Пэгги обзвонила всех знакомых: кто был на вечеринке, подруг, даже мать Натали. Успела позвонить к себе на работу. Но, к счастью, и там её не оказалось. Кто-то увёз Нат, это было абсолютно очевидно. Но вот кто, а главное куда, было совсем не понятно. Вряд ли похититель собирался мило побеседовать с ней, а не отправить и без того уязвимую Натали в нокаут. Пэгги уже рисовала в голове картины того, как её украли мошенники с целью выкупа, или решили продать на органы, а может, и того хуже — какой-нибудь маньяк-фетишист, которому нравится трахать трупы и всё в таком духе. От собственной паранойи Пэгги сгрызла ноготь на пальце почти до мяса и чуть не сделала то же самое с остальными девятью. Из рассуждений её отвлек стук в дверь. Время шло к вечеру, так что она была точно уверена, что никто приходить не должен был. И, само собой, это была Мисти. Только после того, как она открыла дверь для гостьи, Пэгги вдруг осознала, как наивно она повелась на этот фокус. Ведь на улице её могла ждать вовсе не Мисти, а те же самые люди, что увели Натали. Но, на её счастье, это действительно оказалась Мисти Куигли, которая была необычайно мрачной. — Что? Ты что-нибудь узнала? — без лишних прелюдий она позволила женщине зайти в дом и закрыла за ней дверь. Мисти вздохнула, снимая с себя куртку. — Этот клоун надо мной издевается. Пэгги озадаченно взглянула на неё из-за плеча. — Какой ещё клоун? Она удивилась так, словно подумала о настоящем клоуне, который работает в цирке. Мисти поправила очки и быстро дёрнула плечами. — Тот самый, что вынюхивает по делу Адама Мартина. Пэгги повернулась к ней, скрестила руки на груди и сделала задумчивое лицо. — Мгм, и что же на этот раз? Мисти начала рыться в карманах, а затем выудила оттуда чистый лист бумаги. — Он оставил это у меня на работе. — Бумажку? Мисти кивнула, хотела продолжить, но Пэгги её опередила: — То есть, погоди. Как он вообще узнал, где ты работаешь? Мисти взволнованными глазами пробежалась по её лицу и нахмурилась. — Понятия не имею. Но мне это совсем не нравится. Тут явно есть что-то, нужно только найти способ прочитать. Пэгги всплеснула руками, закатив глаза, и двинулась на кухню. — Ну само собой, Шерлок! Он ведь не просто решил подкинуть тебе идею написать на этом самом листе чистосердечное признание в том, что ты помогла избавиться от трупа! Мисти цокнула языком и поспешила за ней, с обидой подмечая: — Твой сарказм иногда очень меня задевает. Пэгги встала возле плиты, начиная рыться в ящиках, и с улыбкой в голосе продолжила: — Без сарказма я почти что голая. — Поверь, нагота меня никогда не смущала. — Да я смотрю, тебя вообще мало что смущает. Она наконец достала из ящика ультрафиолетовую лампу и кинула её Мисти. К счастью, та быстро среагировала и поймала её обеими руками, с облегчением выдыхая. — Иногда ты просто чёртов гений, Пэгги, — протянула она и поспешила к столу, чтобы разложить лист там. Пэгги гордо вздёрнула подбородок и подошла к ней, вглядываясь в ещё девственно белую бумагу. — Ты имеешь ввиду «почти всегда»? — Может быть, — Мисти приподняла уголки губ и включила лампу. Постепенно на листе бумаги начал появляться аккуратный текст, написанный от руки. Пэгги даже показалось, что почерк был слишком лёгким и плавным для мужчины. Но в том, что они имеют дело именно с этаким индивидом, она не сомневалась. Только мужчине бы хватило смелости обвинить в смерти другого мужчины женщину. Потому что ни один мужчина не имел понятия о иерархии женского улья. Глаза Мисти забегали по строчкам, она приняла серьёзный вид и с каждым словом становилась всё более недоумевающей. Пэгги с бо́льшим безразличием читала у неё из-за спины, пока Куигли вдруг не подала голос: — Да он шутит, что ли? Их интернет-хакер назначал Мисти встречу на пирсе завтра в полдень. Он говорил о том, что при желании, у них получится сработаться, и все останутся в выигрышном положении. — Откуда этот юморист знает о Натали? — тихо начала Пэгги, словно опасаясь, что их могли подслушивать. В письме говорилось о записи камер, которые интернет-хакер мог взломать. — Он сталкер? Мисти повернулась на неё, и Пэгги увидела, что её щёки покраснели. — Мисти? — Пэгс... — Только не говори, что ты кому-то что-то сказала. — Нет! — Мисти раскраснелась сильнее. — Я просто написала на форуме с вопросом, как можно взломать камеру наблюдения и... Пэгги приподняла брови и фыркнула. — Ладно, неважно. Тем не менее, это не отменяет факта, что он выследил тебя и, вероятно, знает о тебе ещё больше. Хотя от неё не смогло ускользнуть, сколь фамильярно аноним обращался к Мисти в письме на «Агент Африкан Грэй». Пэгги решила, что он определённо пытался с ней флиртовать. Недолго думая, она сказала, обводя взглядом потолок: — Хм, ну зато у тебя появился поклонник. Мисти сморщилась и поправила очки, смотря на неё с самым настоящим оскорблённым лицом. Пэгги не обратила внимания. — Так, собираешься всё же пойти на встречу? Желая уколоть её гордость чуть больше, Мисти спокойно согласилась: — Ну, выбор у нас невелик. Да и вдруг этот самый сталкер действительно поможет. Пэгги вновь с ней переглянулась и, когда её сердце странно сжалось и пропустило короткий стук, только сделала вид, будто ей абсолютно всё равно. Она делала вид, даже когда Мисти из её дома уходила на это самое дурацкое свидание (от злости Пэгги назвала это так, потому что ей действительно было отвратительно, а слово «свидание» самое мерзкое, что могло быть в этой ситуации) следующим днём. Пэгги хотела пойти с ней. Она даже предлагала подвезти её и подождать в машине, но недостаточно настойчиво, чтобы Мисти показалось, будто ей это важно. Пэгги старательно не спорила слишком участливо, лишь предложила несколько раз и ровно единожды уточнила желание Куигли поехать одной. И, само собой, добавила: «Просто мало ли, вдруг он больной ублюдок?» Да, Пэгги знала, на что это похоже. Да, Пэгги действительно считала, что Мисти опасно ехать на встречу с мужчиной, которого она ни разу не видела. Да, Пэгги боялась, что этот человек мог навредить ей: изнасиловать и избавиться от трупа(в эту же секунду поняла, что пора завязывать с тру-краймом). Да, Пэгги допускала шанс того, что он сделает это, а она даже не сможет ему помешать. Да, она также допускала шанс, что он вовсе не маньяк. И, чёрт возьми, да, она действительно не хотела, чтобы Мисти была с ним одна, не только из-за того, что это было небезопасно, но и из-за того, что ей не хотелось, чтобы какой-то непонятный мужик понравился ей больше, чем сама Пэгги... Но нет, она ни в коем случае её не контролировала. Нет, Пэгги не собиралась запрещать Мисти поступать так, как ей хочется. Нет, Пэгги не поехала следить за ней, не отговорила её от решения. Нет, она не позволила себе думать, что ревнует! Вместо всех этих бредовых затей, на фоне которых меркли переживания минувшего дня о том, что Натали уже где-то в мире ином, Пэгги просто написала Мисти короткое сообщение: «Держи меня в курсе, если что-то пойдёт не так» Потом она добавила ещё одно:«Я буду на связи, чтобы каждые пол часа убеждаться, что ты в норме, ок?» И затем выключила телефон, грузно падая лицом в кровать. Думать ни о чём не хотелось. Пэгги проверяла телефон на наличие входящих каждые две минуты и в этот раз искусала щёку до металлического привкуса крови на языке. Мисти ответила ей минут через двадцать. Это было утешающее «Я буду в порядке», законченное смайликом, который улыбался, но даже он не оказал целебного действия на Пэгги. Сама же Мисти тем временем уже шла по пирсу мимо катеров и яхт, взволнованно сжимая руку на лямке сумки. Да, в глубине души она и сама хотела бы, чтобы Пэгги пошла с ней. Но она ведь не маленькая, сможет постоять за себя! И, всё-таки, ей хотелось отпустить уже свою зависимость от Гонсалес. Освободиться. Не как от тюрьмы, но как от собственного заточения. Поэтому пора бы ей вырасти и прекратить думать, будто в мире нет ничего, что не связано с Пэгги. — Здравствуй, агент Африкан Грэй. Я так и знал, что ты придёшь. Голос разразился у неё над головой, и Мисти остановилась. На неё смотрел мужчина с борта яхты и самодовольно улыбался. Не сказать, что он выглядел опасно, однако и совсем обычным Мисти бы его не назвала. Она пробежалась по нему взглядом с таким видом, словно он ей совсем неприятен. А разве должен был? — Ты за всеми шпионишь или только мне так повезло? Годы знакомства с Пэгги научили её правильно обращаться с пассивной агрессией, когда она была особенно нужна. — Я не шпионил, — спокойно возразил мужчина и по-прежнему улыбался. — Просто искал дом престарелых для своей матери. Мисти смотрела на него, как на полного идиота. Поэтому он тут же усмехнулся и мотнул головой. — Ладно, если честно, я просто не мог упустить шанса поработать в одной команде с несравненным Африкан Грэй. На этих словах Куигли поправила очки, черты её лица разгладились, но она всё ещё прятала за ними своё недоверие. — Мы не в одной команде, — перебила она. Но мужчина словно не ухватился за эти слова. — Я следил за твоей работой на форуме уже очень долго. Поэтому для меня честь познакомиться с тобой, Мисти Куигли. Само собой, она ожидала, что этот наглец узнает её имя. И, на самом деле, не только его. Мужчина вежливо поклонился ей, отдавая дань своего уважения. И, хоть перед Мисти ещё ни один представитель мужского пола не отвешивал поклонов, это едва ли торкнуло её. — Взаимно, Уолтер Тэттерсол. Ничего взаимного она не испытала, кроме взаимного шпионажа, который в тайне от Пэгги провела прошлой ночью. У Мисти были свои тузы в рукаве. Она не столь безрассудна, чтобы пойти на встречу со сталкером, ничего о нём не вычислив. Если Уолтер думал, что только он рассуждает на несколько шагов вперёд, то Мисти спешила его огорчить: в этом деле только один гениальный детектив, ей не нужны сообщники. Её вполне устраивала их с Пэгги команда, потому что, как бы то ни было, они действительно очень хорошо работали в паре. — Ты знаешь моё имя? — почти искренне удивился Уолтер, но Мисти раскусила этот приём: он совсем не был озадачен. — Это твоя яхта? — перепрыгнула на другую тему Мисти, проходя к подъему на судно. Уолтер последовал за ней, вальяжно передвигаясь с верхней палубы вниз. — Ненавижу бумажную волокиту. Вдруг придётся покинуть страну без паспорта? Он рецидивист, Мисти в этом уверена почти на сто процентов. У неё в голове постепенно начал складываться образ этого человека, и образ её совсем не привлекал. Уолтер казался ненастоящим. Напоминал ей одного человека, который тоже притворялся тем, кем не был, а потом очень её обидел. Было в нём много странностей, которые ясно давали понять, что он и на половину не так прост, как выглядит. Мисти приподняла ладонь перед тем, как забраться на борт. — Ладно, надо кое-что прояснить. Это моё дело, мой свидетель, и допрашивать его буду я. Я ценю твою помощь, но не бери на себя слишком много чести. Уолтер внимательно её слушал, всё ещё придурочно улыбался, и Мисти ждала, когда же у него порвётся рот. Он взглянул вдаль, нахмурился, но без лишней тревоги ответил: — Готовьтесь, агент. Он уже у нас на крючке. Мисти проследила за его взглядом и занервничала. На пирсе стоял Рэнди Уолш, их старый одноклассник, по совместительству бывший Шоны и полный идиот. Пока он её не заметил, женщина прыгнула в яхту, тихо ругаясь. — Серьёзно?! — крикнула она, прячась. Уолтер обернулся на неё, негодуя, и зашёл следом. — Что не так? — Твой свидетель — Рэнди?! Мы с ним чуть ли не с первого класса знакомы! Мисти почти тряслась от нервоза и уже чувствовала, как все её старые планы рушатся из-за этого голубоглазого козлины. Но Уолтер быстро взял всё в свои руки. — Дай свой телефон. — Что?! — опешила она, но телефон протянула. Уолтер начал что-то машинально вбивать в устройство, и Мисти заметила, что руки у него дрожали. Что уж говорить, её и саму трясло, как в зоне турбулентности. — Позвонишь мне, а я через гарнитуру буду слушать твои команды. Только он успел вернуть ей телефон, как с палубы послышался голос Рэнди. Испугавшись, Мисти рванула в каюту и заперлась там. В какое же положение она попала! А ведь, если бы тут была Пэгги, она бы точно не спасовала. Прижавшись ухом к двери, Мисти услышала голоса сверху. — Есть тут кто? — Мистер Уолш! Садитесь. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, Мисти сконцентрировалась, включила телефон и написала Пэгги:«Мы в заднице. Я заперлась в ванной. Уолтер допрашивает РЭНДИ УОЛША» Получив её сообщение, Пэгги чуть не лишилась дара речи, пока не прочла последнее предложение. Если бы она это не сделала, то уже сейчас бы мчалась на помощь к Мисти, думая, что её убивают. Реальность оказалась не хуже. Пэгги напечатала ответное «Не переживай, он тупица» и вернулась к своему безделью. Мисти успела осмотреться. Ванная была довольно маленькой, поэтому времени это у неё не заняло. По телефону она слышала, как Рэнди говорил с Уолтером. — Прекратите любезничать, — шикнула в динамик она. — Спроси: он знает, почему ты его пригласил? Голос Уолтера повторил её вопрос. — Из-за моих штрафов? Мисти закатила глаза. — Врёт. — Вы думаете, ФБР есть до этого дело? — сказал Уолтер. — Эм, нет... Мисти снова скомандовала, и Уолтер спросил: — Тогда на чистоту. Что вы скрываете? Покрываете кого-то? Рэнди минуту молчал, будто взвешивая, как много друзей у него есть. — Джеффа? Мисти открыла ящик над раковиной, с интересом рассматривая, и поправила его: — Натали Скаторчио. — Натали Скаторчио? — отозвался голос Уолтера. — Вы останавливались в одном мотеле. Я прав? — Стойте. Так дело в Натали? — Вы видели её в ночь, когда она пропала? Уолтер не лажал. Он говорил точно то же, что и диктовала ему Мисти. — Мужик, да я не помню даже то, что я ел! — Думай, Рэнди, — без лишних любезностей прервал Уолтер. — Натали. Ты видел её в пятницу? Рэнди ответил наобум: — Не знаю, она небось в номере обдолбалась. Она всегда была ненормальной. Мисти оторвалась от изучения ванной и со злостью крикнула в трубку шёпотом: — Вмажь ему! Пэгги на её месте поступила бы точно так же. Друзья Пэгги были и друзьями Мисти, даже если они её терпеть не могли. — Что? — удивился Уолтер. — Что? — повторил Рэнди. Но Мисти была настроена серьёзно. — Ну же, вмажь ему! — Мужик, ты в порядке? — А, да... — начал озадаченный Уолтер, между ними прозвучала неловкость. — Прошу прощения, у меня диарея. И тут Мисти услышала приближающиеся шаги. Через мгновение Уолтер стоял в ванной. — Что ты творишь?! — шикнула на него женщина. — Вернись и ударь его! — Он просто отвечает на вопросы! — шикнул в ответ Уолтер. — Он что-то скрывает! — Да все что-то скрывают! Мисти с отвращением его осмотрела. Кем он себя возомнил? — Знаешь что? Этот кретин однажды заставил мальчика съесть на перемене лягушку, с ним нельзя по-хорошему! Уолтер временно помялся на месте, а затем пошёл на выход, бросив какой-то бред про адвоката. Мисти осталась в раздражении стоять в ванной, пока не услышала один шлепок. — Мужик, какого?! — опешил Рэнди. Ещё один шлепок. Мисти, скрывая удовлетворение, вновь прошипела в трубку: — Достаточно. — Ну я же отвечаю на твои вопросы! — заканючил Рэнди. — Не надо рукоприкладства! — Прижми его! — приказала Мисти. Уолтер зашумел чем-то, вроде электрической зубной щётки или дрели, на фоне, с улыбкой в голосе говоря: — Тебе это не понравится. — А это ещё зачем? Мисти на мгновение испугалась, в её голове пронёсся тот же самый вопрос. — Очень весело допрашивать людей на воде. Однако они этого не оценивают. Мисти ухмыльнулась. Вот этот способ нравился ей больше. — Видел ли ты Натали? — настойчивее повторил Уолтер. — Нет! Я тебе клянусь! — послышался крик Рэнди. — А нечто странное? — Нет! — Был ли кто поблизости? — Нет... Вроде нет! — Думай лучше, Рэнди! — голосом Уолтера взбесилась Мисти. Рэнди занервничал, начиная испуганно пытаться вспомнить хотя бы что-то. Жаль, Мисти не видела его лицо, умерла бы со смеху(если бы ей было до смеха). — Так... Ам, ну... Там, там была одна странная компашка! Они были возле мотеля несколько дней! — Ты видел их с Натали? — Нет, они были в своём фургоне... И на них была фиолетовая одежда! Типа, как в клубе! — И тебе не показалось это странным? Почему не сказал раньше? — Так, а хер ли надо было? Там много дерьма происходит! Мисти была готова выйти и сама выбить из Рэнди ответы, но не позволял ни рост, ни ситуация. — Ты говорил с ними? — Нет, но я обматерил их за то, что они выпили всю фанту из автомата! — А с Натали они не говорили? Рэнди вздохнул. — Сорян, мужик... Мисти разочарованно поняла, что нужно это заканчивать. — Это бесполезно... — Вы свободны, мистер Уолш, — отозвался Уолтер. — И это всё? — Да. Но не уезжайте из города, могут появиться вопросы. Если попробуете сбежать, мы вас найдём. И снова звук электрической щётки. Уолтер отлично вошёл во вкус, нужно отдать ему должное. Когда голоса затихли, Мисти наконец покинула каюту и с уставшим видом посмотрела на Уолтера. Тот неоднозначно пожал плечами. Всё-таки, хоть что-то им удалось узнать. Но этого всё равно было недостаточно... «Рэнди безнадёжен. Но кое-что всплыло. Скоро поеду домой» пришло на телефон Пэгги через полтора часа после того, как она несколько раз спрашивала, всё ли в порядке. Она не заставила себя долго ждать, пусть и была немного зла, что Мисти не читала её сообщения столько времени. Тут же ответ был отправлен. «Я встречу тебя на своей машине. Выезжаю». И она действительно поехала, потому что на улице темнело, а за Мисти она переживала скорее подсознательно, пусть и знала, что она совсем не беззащитна. Тем временем Мисти и Уолтер стояли на палубе, выясняя итоги их допроса. И эти итоги совсем не обнадёживали. — Мы ничего не знаем, кроме того, что там были какие-то фиолетовые придурки, — огорчилась женщина, скрестив руки на груди. — Думаешь, они могли быть командой? — Я не знаю... — она надулась, но затем бодро встряхнула головой, — но спасибо за попытку. Она натянула улыбку, вышло криво. Уолтер заметил это и постарался исправить ситуацию. — Может, хочешь выпить? У меня есть пунш. Мисти отмахнулась и попятилась к двери. — Нет, меня уже ждут. Не в этот раз. На самом деле, она не была точно уверена, что Пэгги уже приехала. — Ухажёр? — Почти угадал. Подруга. — Ну, тогда, можем выпить как-нибудь потом. Мисти собиралась уходить, как вдруг остановилась. Она была готова завизжать, что почти и сделала. — Погоди-ка! Он ведь сказал, что эти люди пили фанту! Может, они расплатились кредиткой?! Боже мой! Глаза её заблестели, как блестели каждый раз, когда она была чем-то до ужаса воодушевлена. Уолтер приоткрыл рот и не смог сдержать улыбку. — Ты просто гений, агент Грэй! У меня есть некоторые навыки в этом деле, так что мы сможем... Мисти закатила глаза, ухмыляясь. — Да ладно, так и скажи, что ты хакер! Уолтер смущённо улыбнулся. — Хорошо, раз уж мы говорим на чистоту. Чем тебе не угодили мои посты про Адама Мартина? Портишь мою репутацию. Мисти замешкалась, пойманная на крючок. Нельзя было доверяться первому встречному мужчине, даже если он слишком уж умело ей льстил. Поэтому она не придумала ничего лучше, чем соврать(урок от Пэгги номер два: ври всем вокруг и скоро сама поверишь, что это правда). — О'кей. Если хочешь знать, я знакома с его мамой. Она очень переживает за судьбу Адама. И ей, должно быть, будет ещё сложнее, если она узнает, что он пристрастился к наркотикам и, скорее всего, просто покончил с собой или умер от передозировки. Не хочу, чтобы эта информация попала в СМИ. Уолтер медленно кивал на её слова, и Мисти, не выходя из образа, чувствовала, что он ей не верит. — Очень мило с твоей стороны... — Да, я знала, что ты поймёшь. Учитывая, как ты заботишься о своей матери. Уолтер свёл брови и спокойно дёрнул плечами. — О, нет, она не моя мать! Это была моя знакомая. Её выселяли из дома, и я решил убить двух зайцев одним выстрелом. Мисти замешкалась ещё больше. — Так значит... Ты сделал это, только чтобы со мной встретиться? Но зачем тебе это? Уолтер молчал какое-то время. Потом он улыбнулся ей, не так, как раньше; тепло. — Может, я просто скучающий Мориарти, который ищет своего Шерлока? Мисти почувствовала, что ей сдавили горло. Она забегала глазами по его лицу, а потом упёрлась взглядом в пол и на ощущения стала делать маленькие шаги к двери. Мориарти? Нет, он уже у неё был. Её Мориарти сидел в салоне машины, ждал её. Её Мориарти был сложнее, неприступнее, чем другие. Он хотел работать в одиночку, но Мисти всё равно знала, что другие напарники ей не нужны. Всё не то, все не такие, как она. У Уолтера даже глаза были и близко не такими красивыми, как у Пэгги. У него не было шансов, Мисти это чувствовала, даже если он и пытался с ней флиртовать. Мисти понимала, что сама не хочет коснуться ключа, который открыл бы дверцу и выпустил её из заточения. Снова она убеждалась, что разлюбить Пэгги будет сложнее. Мисти не знала, что нужно сказать, пока не услышала, как говорит: — Я не твой Шерлок, Уолтер. Ты ошибся. И она вылетела с яхты на причал, побежала к парковке, ища взглядом машину Пэгги. Сначала она даже не поняла, почему так радостно запрыгнула в салон автомобиля, когда Гонсалес уставилась в недоумении. — Всё хорошо? Мисти тяжело дышала, нерешительно улыбаясь. — Я соскучилась. А ещё кое-что узнала, поехали к тебе. На деле, она была готова расплакаться, но чувство покоя рядом с Пэгги утешило её. Это был проигрыш, выхода не было, табличка оповестила Мисти о том, что она в тупике. Боль никуда не уйдёт, любовь останется с ней, никакой врач не поставит ей верный диагноз. Она могла притвориться, что Уолтер ей понравился, но не чувствовала этого по-настоящему. Мисти могла сделать так, как делала сама Пэгги: выбрать мужчину. Ведь это же так просто! Была бы она счастлива? Определённо, нет. Может быть, только притворялась бы, что это лучшее, что могло произойти. Ведь мужчины! Они всем нравятся, им достаточно просто быть. А Мисти нет. Мисти мужчины не нравились. Мисти и женщин, наверное, не любила, ведь её любовь была отдана океану. Счастлива ли она сейчас? Кажется, тоже нет. Это странно, ведь в любом варианте событий Мисти остаётся в лузерах. Но Уолтер... Ей мерзко даже думать, что она может с ним целоваться. Мисти могла врать о чём угодно, но врать о том, что она разлюбила Пэгги, у неё не получится. Как бы больно ей ни было от невзаимности, Мисти ни с кем не чувствовала себя более защищённой, чем рядом с Пэгги. Когда они приехали домой к Гонсалес, Мисти рассказала ей всё, что узнала. — То есть, твой этот Уолтер собирается принимать участие и дальше? Пэгги хмыкнула с неким пренебрежением. Мисти лишь пожала на это плечами. — Без его помощи мы не сможем узнать, кто похитил Натали... Пэгги вздохнула и пару раз кивнула, отвернувшись от неё. — Да, прости, ты права. Наверное, Уолтер действительно хорош, — последнее она сказала тише, неуверенно. Мисти склонила голову в бок. — Не переживай, Пэгс. Я знаю, как Натали дорога для тебя, и что ты просто боишься довериться ему... Это звучало, как бред. Хотя бы потому, что Пэгги знала, что дело не в доверии. — Да важно не это, — напряглась она, отходя от Куигли. Мисти удивлённо похлопала ресницами. — Да? Тогда что же важно, Пэгс? Она говорила ласково, словно пропевала звуки, не хотела ранить её вспыльчивую натуру. — Просто... — Пэгги закусила губу; мысли рассыпались, и собрать их воедино было трудно. — Когда мы работали в паре, это было чем-то особенным, наверное. Это было важно. Что-то общее, что касалось только нас. Смерть Трэвиса, расследование, даже арест... Как будто с этого всё и началось, разве нет? Поэтому это так ценно. Кто-то третий просто испортит всю суть этой близости. Это же что-то интимное, личное... У Мисти на мгновение задрожал подбородок, она хотела ей что-то сказать, но в горле встал ком. Пэгги сделала несколько шагов вперёд, её взгляд смягчился, отражающий только нежность. Незабудки. Снова Мисти увидела в голубых глазах незабудки. — Пэгс, это так важно для тебя? — слабым голосом прошептала она. — А для тебя нет? Мисти знала, что важно. Но это так её испугало. Испугало, что Пэгги сейчас пробудит в ней и без того жестокие чувства, а потом отвергнет. Скажет, что им нельзя. Что они уже взрослые. И, что хуже, скажет, что любви нет. Мисти заткнула уши, мотнула головой и крикнула: — Нет! Перестань, перестань, перестань! Она почувствовала, как жжёт в глазах. Неужели слёзы? Только не они. Пэгги не имеет права видеть её в таком состоянии. Гонсалес смотрела, широко раскрыв глаза. — Мисти?! — Я тебя не слышу, прекрати! Я не хочу знать, что ты имеешь ввиду! Пэгги шагнула к ней, но Мисти отскочила, как от огня, и бросилась к двери. — Мисти, я не хотела тебя... Мисти, не желая слушать, схватила куртку и выбежала на улицу. Дверь хлопнула со всей силы, и от этого звука Пэгги дрогнула. Мисти выскочила на дорогу и снова бросилась бежать, как она бежала от Уолтера, как она бежала от своих чувств. Впереди темнел город, только ночные огни вдалеке, за горизонтом, напоминали о жизни во мраке. Мисти хотела дотронуться до этих огней, ощутить, как они сгорают у неё под пальцами. Она бежала мимо улиц, мимо старушек с собаками, мимо влюблённых, идущих домой со свидания; мимо фонарей, домов и магазинов. Бежала, как от погони, но Пэгги не бросилась её преследовать. Пэгги знала, что сделает только хуже. Мисти бежала. Мисти плакала и несколько раз споткнулась о собственную тень. Она упала посередине дороги и ободрала ладони. «Береги руки», пронеслось у неё в голове призраком прошлого, голосом молодой девушки с глазами-незабудками. И Мисти с досадой посмотрела на кровь. Руки полосили царапины, слёзы с её щёк падали прямо на них, но Мисти не могла заставить себя встать. Она просто сидела так, рыдала посреди улицы, пока прохожие видели и шли дальше. Зачем? Просто для чего Пэгги делала это? Неужели ей нравилось топтать сердце Мисти своими колебаниями? Ей нравилось заставлять её сомневаться? Ненависть. Вот, что почувствовала тогда Мисти. Ей стало ненавистно то, что она любила. Ненавистна Пэгги с её непостоянностью. За спиной раздался лай собаки, а затем и торопливые шаги. — Мисти?! — позвал её чей-то женский и очень знакомый голос. В ушах звенело от боли и слёз, но она подняла голову и посмотрела на фигуру, возвышающуюся над ней. Таисса Тёрнер держала в руках небольшую собаку, которая шумно дышала, высунув язык, и елозила из стороны в сторону. Женщина внимательно вглядывалась в лицо Мисти, испачканное следами от потёкшей туши с примесью слёз. — П-привет, Тай, — как можно дружелюбнее выдавила Мисти сквозь рыдания. Таисса отпустила собаку на землю и сама села напротив ревущей на дороге Куигли. — Что ты тут делаешь, Мисти? И что с тобой стряслось, мать твою? Мисти нервно засмеялась и опустила взгляд на собственные ладони. — Я упала. Таисса выглядела напугано. Мисти и раньше пугала её, но сейчас совсем не в том смысле. Она, осознав сложность ситуации, взяла всё под контроль без лишних вопросов раньше времени. — Вставай, я помогу тебе добраться до дома, тебе нужно обработать руки. Она поднялась и стала тянуть за собой Мисти. Та споткнулась, но всё-таки встала. Они смотрели друг на друга долю секунды, пока Мисти не упала Таиссе в грудь своей мордашкой и не зашлась плачем. Она выла, как сигнализация, пряча лицо в платье Тёрнер. И Тай, не зная, что сделать, просто обняла её и позволила рыдать. — Ну, девочка? Кто разбил тебе сердце? Мисти стыдливо пробурчала: — Никто. У меня больше нет сердца. Её сердце теперь у Пэгги. Таисса сжала ткань у неё за спиной и на мгновение прикрыла глаза. — Тшшш, всё пройдёт. Пойдём домой. И она не стала допрашивать Мисти о случившемся, пусть это и походило на безумие. Таисса почувствовала, что ей не должно быть стыдно за то, что рядом с ней была заплаканная и раненная Мисти. Скорее наоборот, ей стало стыдно, что она раньше обращалась с ней так же, как остальные.***
1996. В хижине царила суматоха. По инициативе Лотти девушки готовились к рождению ребёнка Шоны. Пусть им и было неизвестно, когда это событие наступит, Лотти уверяла, что они уже совсем близки к нему. Живот Шоны постепенно вырос, округлился, её чаще одолевали усталость и схватки. Ребёнок мог появиться со дня на день, так что подготовка не заставила себя долго ждать. Событие коснулось даже Джеки. Она сидела, вырывала из блокнота неудавшиеся рисунки, которые больше всего её раздражали, и передавала их Хави. Мальчик, как верный помощник, складывал листочки ровной стопкой и только изредка выдыхал:«А этот мне нравился...» Но Джеки безжалостно избавилась почти от каждого рисунка и забрала их у Хави. — Отлично, теперь можно делать. — Что делать? — удивился мальчишка, смотря на неё из-под своих тёмных волос. Джеки неоднозначно дёрнула уголком губ и загадочно промолчала. Она принялась складывать из рисунков оригами, сохраняя интригу, и ничего не говорила. Но Хави это и не нужно было, он осторожно спросил, почти не слышно, пытался придать фразе такое звучание, словно это не он её сказал: — Слушай, я хотел спросить... Если Шона для тебя так важна, почему ты с Трэвисом ну... Он запылал. Хави был всего на два года младше Джеки, но всё равно чувствовал себя слишком маленьким. Говорить с ней, высокой, привлекательной и сформированной, на равных у него не выходило. Поэтому мальчик засомневался, стоит ли ему сказать «трахалась» и назвать секс своим названием. Вместо этого он долго держал паузу, искал другое слово, пока Джеки не закончила за него: — Почему я с ним переспала? — Да. М-м-м, я это и хотел сказать, — Хави почесал затылок. — Не знаю... Наверное, хотела убедить себя, что любовь не имеет значения. Джеки невесело улыбнулась и пожала плечами. Это было очень ответственно — говорить тяжёлые истины жизни пятнадцатилетнему мальчишке, который ещё верит в добро, который ещё слишком чист, ещё не стал озабоченным и отвратительным взрослым парнем с членом вместо мозгов. — И как? Убедилась? — Хави склонил голову и внимательно за ней наблюдал. Джеки рассмеялась, кулаком ударив себя по бедру. — Чёрт, нет, конечно же! Хави поднял уголки губ, услышав её смех, но потом словил себя на мысли, что ему не стоило улыбаться. Джеки было вовсе не весело, она была огорчена. Больше, чем огорчена, Джеки была разбита. Он подумал, что ему жаль её. Подумал, что ему жаль Натали, ведь она наверняка тоже страдала из-за этой интрижки. Хави подумал, что ему жаль абсолютно всех, кто был замешан. Даже Шону, пусть это и была её вина. Шона была милой, по крайней мере он так считал. Может, она просто не знала, как доказать Джеки свою любовь. Люди часто ранили друг друга, даже если этого не хотели. Может, Шона просто боялась, что Джеки её не примет. Ведь Джеки недолюбленный ребёнок своих родителей, который любил игрушки, которому они так же быстро наскучивали. Джеки любила Шону, она была её самой красивой и ценной куколкой. Шона носила только те платья, что Джеки на неё одевала; Шона делала только так, как Джеки ей говорила; Шона встречалась только с теми Кенами, которых Джеки одобряла. В кукольном домике их дружбы всё было слишком пластиковым, и в один день они осознали, что сами стали такими же. Пластиком без чувств и любви. Они жили, как нужно было. Играли в кукольную историю, где все счастливы только потому, что на лице нарисована улыбка. Джеки расчёсывала Шоне волосы, наряжала её для вечеринок с неудачливыми Кенами, звала своей лучшей подругой. Но ненавидела «Голубую лагуну» (ведь «Шона, это полная фигня!»), считала песни Нирваны переоценёнными и многое, многое, многое... Шона не имела значения. Потому что Джеки не знала, как говорить о чувствах, когда твои родители говорили только о достижениях. Она хотела, чтобы Шона была идеальной, такой, как она задумывала. Но она не учла, что сердце Шоны не было пластиковым, что оно хочет любви. Джеки думала, что заботы достаточно. Ей было неизвестно, что Шоне и не нужна эта забота вовсе. Шона хотела другого. Шоне нравилось другое. С какой-то стороны, Джеки и сама была виновата, что они перестали дружить. Но она ведь просто не умела любить, как все нормальные люди. Она очень этого хотела, но у неё получалось слишком плохо. — Шона, кажется, всё для тебя, так что неудивительно, что ты облажалась. Джеки положила пальцы на веки, пытаясь успокоиться, и, как ножом, ударила: — Я любила её, как могла. Хави опустил голову, тень упала ему на глаза, и он умолк. Прижав колени к груди, он сидел так в тишине, слушал, как за дверью гудели футболистки, как еле заметно шуршала бумагой Джеки. Она принялась мастерить то, что хотела, и, кажется, совсем забыла о присутствии Хави. Оно было к лучшему. Если бы она попыталась продолжить диалог, Хави бы не знал, что ей сказать. Молчать ему нравилось больше. Даже когда Джеки одела ему на голову бумажную корону и сказала:«Подари это Шоне», он только смущённо кивнул.***
2021. Пэгги лежала без сна в комнате, слушала какой-то подкаст о Майкле Джексоне и только иногда машинально моргала. На улице шумела ночная жизнь. Она не имела к этой жизни никакого отношения. Пэгги существовала за её пределами. На потолке пролетал свет от фар, тени деревьев и бегущих мимо прохожих. Спешат даже ночью, вот ведь придурки. Куда спешить, если будущее не имеет значения? Все звёзды рано или поздно погаснут. Пэгги вздохнула, протёрла кулаками глаза и собралась перевернуться на другой бок. Экран телефона загорелся вместе с дошедшим коротким на него СМС. Мисти. Женщина села, нащупала смартфон на кровати и разблокировала его, пробежавшись взглядом по тексту. «Завтра я и Уолтер за тобой заедем, он что-то узнал. Сладких снов» Пэгги вздрогнула. Она сжала руки внезапно для себя так сильно, что ногти воткнулись в кожу. Вновь закусила ещё не зажившую щёку, но боли не почувствовала, только кровь на языке. — Да пошла ты к хуям, Мисти... Она ещё какое-то время смотрела на сообщение, пока злость не взяла вверх, а мобильный с грохотом не ударился о стену. Всё вокруг затихло. Вслед за телефоном полетела подушка и даже плюшевый медведь, которого они с Натали выиграли в две тысячи первом на ярмарке. С каждым ударом вещей о стену в комнате становилось темнее и тише, будто кто-то объявлял об антракте в театре. Пэгги упала на абсолютно пустую кровать спиной и последним, что раздалось в ночной тишине её дома, было хриплое всхлипывание, будто крик застрял у неё в горле, но сил совсем не осталось. В груди не осталось места, рёбер, лёгких и сердца в ней было слишком много. Мисти знала, как это важно для неё. Пэгги доверила ей это, сказала через огромное усилие, снова позволила услышать правду, которую не слышал больше никто. Ей нравилось быть особенной в глазах Мисти, вот что действительно было правдой. Ей нравилось, когда Мисти гундела у неё под боком, когда она предугадывала умозаключения Пэгги. Ей нравилось, если Мисти смотрела на неё, когда говорила. Но сейчас Пэгги чувствовала лишь, как на неё смотрят из темноты чьи-то глаза... Миллионы глаз. Они были действительно хороши вместе, они дополняли друг друга. Разве Пэгги заслужила эту жестокость, как бы глупо она не поступала временами? Разве Мисти не могла не ранить её намеренно? Разве было между ними что-то, что могло послужить причиной такого удара ниже живота? Пэгги чувствовала себя чудовищем за то, что вычеркнула Мисти из своей жизни, за то, что пыталась убедить себя, что у неё получится забыть её. Но она старалась быть лучше. Сейчас она изо всех сил старалась оправдать её чувства. Но этого было недостаточно. Мисти хотела взаимности, хотела чувствовать любовь, а не благодарность. Пэгги уже очень давно понимала это. Она, наверное, никогда не сможет дать Мисти достаточно. Ведь Мисти всегда будет надеяться на любовь, а Пэгги навсегда останется маминой дочкой.