А память твоя — на сердце якорь,
Но только не вздумай плакать
Даже когда перебьется хрусталь
Когда догорят все краски заката
Пожалуйста, перестань
Ведь я буду рядом
Неподвижная плоть, как промокшая ткань, облепила тяжелые кости. Только сердце тревожно билось, прогоняя круг за кругом ещё не остывшую кровь.***
Кровь стремительно вытекала тёмно-бордовой струёй. Мужчина постепенно бледнел, раскинувшись на полу. На коже проступил холодный пот. — Он умер? — Ханна уставилась на растекающуюся под ногами лужу крови. Майя не раздумывая кинулась к Джимми — это снова был он. Не зная, что делать, она прижала пальцами пульсирующую кожу. Ханна налетела на неё, яростно оттолкнув. — Что ты делаешь? — возмутилась Майя, потеряв равновесие. — Вынем осколок из его шеи, и он сдохнет быстрее! Майя молча прижала вену. Паника уже завладела ей, но силы на то, чтобы не заорать от отчаяния, ещё были. — Да он нас чуть не убил! — завизжала Ханна, — Он меня чуть не зарезал! — Это был не он, — с трудом выдавила из себя Майя, — Не говори, что ты не видела это. — Ты с ума сошла! — Ханна всплеснула руками, нервно рассмеявшись, — Да ты такая же чокнутая как они! Может, ты вообще с ними в сговоре! Каким образом ты вообще всё это время скрывалась здесь? Да эта тварь давно должна была тебя убить! — Что ты такое говоришь? — Майя неверяще смотрела на подругу. — Да пошли вы все. — сплюнула Ханна, — я ухожу. Вызову копов, и пусть они разбираются. — Стой, — Майя рванулась к подруге, — здесь опасно! — Я не буду смотреть, как ты спасаешь это чудовище, идиотка. Ханна, сильно хромая на правую ногу, прошла к двери. Она обернулась перед уходом — похожая на феникса, догорающего в своём пламени. Серые глаза смотрели непонимающе и непрощающе. Майя стерла окровавленной рукой подступающие слезы. В груди с треском билось что-то хрупкое и важное. На её руках умирал человек. И как бы она ни хотела побеждать вслед за подругой, бросить его не представлялось возможным. Девушка попыталась порвать платье. Одной рукой выходило плохо, и вену снова пришлось отпустить. Плотная ткань неохотно разошлась лишь благодаря истончившимся от времени швам. От вида такого количества крови Майя и сама была на грани обморока. Надеясь, что осколок вошел не слишком глубоко, девушка аккуратно извлекла его. Кусок ткани было никак не зафиксировать на шее, оставалось только крепко прижать его к коже. Размытый образ Сьюзен выплыл из темноты. Майя неосознанно заметила, что её миловидное лицо стало похоже на маску. — Зовешь призраков на помощь, хотя и сама давно не жива. Майя не могла ничего ответить. Всё её внимание было приковано к ещё пока слабо вздымающийся груди Джимми. Сьюзен переместилась ближе. Черты её лица стали ярче и смягчились, явно стараясь изобразить подобие улыбки. — Майя, ты помогла мне вспомнить всё. Позволь и я помогу тебе. — Сьюзен протянула руку, коснувшись застывшей девушки. Ночь. Кто-то спит, прислонившись спиной к двери. Майя узнаёт себя. Напротив стоит Хьюго, она впервые отчетливо видит его. Он немного ниже ростом, чем Джимми, но шире в плечах. В его руках открытая книга, на выцветших страницах лежит прядь волос. «Боже, это же мои волосы!» — Майя пытается сделать шаг, но ноги не слушаются. Хьюго резко оглядывается. Хищные глаза бегло осматривают комнату. Облизнув тонкие лисьи губы он возвращается к книге, продолжая шептать на незнакомом языке. Акцент странный и отрывистый. Мужчина подходит совсем близко, склоняясь над спящей. — Прости, птичка, кажется, у нас не получится поиграть. Хьюго достает из ниоткуда кубок на тонкой ножке, оплетенной змеями. В другой руке сверкает острая улыбка ножа. Майя вспоминает, что недавно пнула этот самый нож в угол комнаты. Движение. Размах. Звук. Не было шанса, не было мгновения, чтобы осознать. Точный разрез у сонной артерии, под самой челюстью, разошелся, выплескивая кровь. Могут ли призраки плакать? Майя вытирала крупные слезы, застилающие взгляд. Кровь быстро наполняла чашу, забирая по каплям её жизнь. Несправедливо короткую. Хьюго равнодушно смотрит, как стихают последние хрипы. Его взгляд отрешен и спокоен, как если бы он ждал, пока вода из кулера наберется в бутылку. Майя с удивлением коснулась груди. Если она действительно умерла, что же так саднило? Руки, крепко державшие чашу, вдруг задрожали, словно кровь превратилась в тяжелый металл. — Щенок, как ты смеешь? — Хьюго, оставив кубок, с размаха ударил себя по лицу. Но его облик уже необратимо менялся — Джимми одерживал верх. Борьба была недолгой. Майя, наконец, отмерла. Не в силах осознать весь кошмар, она закрыла глаза, надеясь вернуться. Но серая дымка видения забиралась под веки, вынуждая смотреть. Джимми опустил себе на колени безвольно замершее тело. Кровь стекала по его рукам, он лихорадочно пытался остановить её, зажимая ладонью потемневшую рану на шее. Было слишком поздно. С губ слетел хриплый, душераздирающий вой отчаяния. Комната закружилась, ушла из-под ног. — Видишь? — Сьюзен внимательно смотрела на девушку. В её глазах застыла вечная зима, — Он убил тебя. Он такой же, как та женщина. Незачем его спасать. — Не он убивал меня, — дрожащим голосом возразила Майя. Как в тумане она коснулась шеи, коченеющей рукой провела под челюстью. Выпуклый крохотный шрам не болел и не саднил, как будто зажил много недель назад. Майя уже не старалась вытирать слезы — горечь скорби выворачивала душу. — Убьем одного, умрут и остальные. Ты говорила, что хочешь отомстить вместе, — настаивала Сьюзен, — мы все хотим освободиться. За спиной призрака проступили знакомые Майе лица: Эми, доктор Боуз, Харви, незнакомые женщина и двое смуглых мужчин, совсем юная девушка… Майя отвернулась, чтобы не видеть их. — Дадим Джимми умереть, — раздался сбоку голос доктора Боуза, — без него Хьюго не выживет. Так будет лучше и для Джимми. Майя испуганно обернулась. Синяя рубашка психиатра тут же растворилась в воздухе. От запаха крови и серы к горлу покатила тошнота. — Вы не знаете, что будет, если его убить. Хьюго может каким-то образом выжить. Ему же помогает Роза! Говорить было физически трудно. Язык заплетался, слова еле держались на тонких нитях смысла. Нужно было остановить всех, убедить. Но как? — Может выживет, а может — нет. Ему всё равно нужно тело, чтобы проявиться. Сьюзен была непреклонна. Казалось, от неловкой блондинки, когда-то вошедшей в этот отель, мало что осталось. — Вы можете застрять тут навсегда, если примите неправильное решение! — не сдавалась Майя. — Мы не хотим ждать. — звонкий детский голос пронесся по комнате, — Я хочу к маме! — Он должен ответить за свои грехи, — процедил сквозь зубы низкий мужской голос. Майя узнала в нём Харви. Бывший хозяин отеля стоял совсем близко. Майя не могла отвести взгляда от окровавленного пятна на его кристально белой рубашке. Проглотив парализующий страх, девушка подала голос: — Я знаю, где книга, которой пользовался Хьюго. Дайте нам немного времени — это всё, чего я прошу. Я уверена, ключ к вашему спасению в ней! Майя смотрела по сторонам, пытаясь выцепить среди окруживших её призраков Сьюзен. Они создавали странные помехи, похожие на белый шум. Белокурые волосы, ставшие похожими на перепутанные рыбацкие сети, мелькнули рядом. — Хорошо. Но если вы не найдёте решение, его примем мы. Холодный ветер прошел сквозь Майю и взмыл к потолку. Шум утих, оставив после себя тихий звон в ушах. Майя аккуратно отпустила руку — кровь остановилась. Джимми всё ещё был без сознания. Его пульс, до этого почти не прощупываемый, наконец стабилизировался. Майя потянулась к своему запястью, но остановилась. Что, если под кожей, в переплетении вен, окажется лишь тишина? Джимми перевернулся на бок, закашлявшись. Он был совершенно потерян, мечась взглядом по комнате. — Так. Всё нормально? — Майя насторожено выставила руки вперед, — Джимми? Мужчина напряженно трогает порез на шее. — Можно просто Джим. Или Джеймс, — морщась отзывается он, — Джимми, на самом деле, не самая моя любимая форма имени. — Хорошо, — в замешательстве тянет Майя, — как скажешь. Джим. Тут кое-что произошло. — Я помню, — по лицу пробегает тень, — Я мог умереть. В интонации нет страха. Майя ловит на себе пристальный взгляд. — Да, всегда пожалуйста. — девушка удивленно обнаруживает внутри себя лёгкое раздражение, вместе с облегчением, некоторой радостью и странным смущением. — Не понимаю, как у тебя получилось... — Джим ещё раз касается раны. — Чистое мастерство и никакой магии. — Майя улыбается краешком губ. Только сейчас она понимает, что стоит бог знает в каком виде: её руки по локоть в крови, а платье порвано. — Пожалуй, мне стоит переодеться. — Да, мне, похоже, тоже. — Джим поднимается с пола, с интересом осматривая себя, — Только не помню, почему так болит голова. Но она отлично перебивает боль в шее. Майя неожиданно для себя смеется. Смех тут же прерывается навалившимся спазмом слёз. Джеймс недоуменно оборачивается. Майя замирает, закрыв рот рукой. И икает. Звук выходит низким, почти лающим. Понимая всю неуместность ситуации, Майя буквально выплёвывает неудержимый внутри смех. Делает шаг вперед и наступает в лужу крови. Слёзы хлещут новой волной под звонкий аккомпанемент хохота. Где-то под рёбрами жутко сводит мышцы. — Ты в порядке? Майя не может даже посмотреть, с каким выражением лица это сказано. Она мотает головой, закрыв лицо руками и всеми силами пытается сдерживаться. Но эмоции уже крепко взяли её за горло и топят в океане чувств, не давая вынырнуть. Маленький разрез под челюстью впервые даёт о себе знать лёгким покалыванием. Майя кашляет от боли, пронзающей живот и снова надрывно смеется, заходясь в рыданиях — порочный круг не разорвать. Не в силах устоять, девушка садится на корточки, хватаясь за ноющий живот. Но вестибулярный аппарат скоро подсказывает, что тело отрывается от пола без помощи ног. Майя выглядывает из-под завесы пальцев, больше всего боясь увидеть любое проявление потустороннего. Но это всё ещё просто Джим. «Он несёт меня на руках.» — от волнения Майя задерживает дыхание и снова звучно икает. Судорога толчком вырывается из грудной клетки, разрядом пробегая по телу. Полутемные коридоры поглощают краску стыда. Широкие ладони крепко обхватывают ямку под коленями и напряженную спину. Но шея всё равно страшно затекает. По смене походки Майя понимает, что коридор перешел в лестницу. Майя аккуратно склоняет голову вбок. Сквозь тяжёлый запах крови пробивается приглушенная пихта. Сквозь тонкий кашемир жилетки часто стучит живое сердце.